Текст книги "Разрешаю себя ненавидеть"

Глава 6. Популярность

Ненависть – чувство, естественно возникающее по отношению к тому, кто вас в чем-то превосходит.

Амброз Бирс

– Терпеть его не могу! – воскликнула я, когда мы проходили с Вокс мимо машины, подобной машине Ирвинга. Подруга приподняла брови, в удивлении смотря на меня. Немой вопрос вполне можно было понять.

– Никогда не слышала, чтобы ты кого-то ненавидела, – попыталась вставить она, но я ее почти не слышала. Мне и не нужно было чей-то поддержки, чтобы ненавидеть Ирвинга Этвуда. Я могла ненавидеть его без компании и в полном одиночестве, а поводы он мне всегда предоставлял.

– А его ненавижу, – прошептала я и, тряхнув челкой, спрятала свои глаза. Снова между ним и мною восстановилось молчание. Если мы не молчали, то кричали, это было как всего две ступени в наших соседских отношениях. Мы или поднимались по ним, или спускались. Но не двигались в другие стороны. Только таковыми могли быть наши отношения с Ирвингом, и этого никто не мог понять. Если это вообще можно было назвать отношениями.

Лендон ушел далеко вперед, не слыша, что я ей говорю, и это было к лучшему. Почему-то он решил, что мне нравится Ирвинг, и помимо своих приставаний, теперь навязывал мне свою ревность. Но слово «нравиться» и Ирвинг не увязывались в моем сознании. Думаю, Вокс меня немного понимала. Ей уже приходилось видеть наши перебранки, которые не были секретом ни для кого в городе. О нас сплетничали, но никто не считал, что между мной и Ирвингом что-то есть. Скорее, никто не мог понять, что сталось с умницей Флекс Хаттон, которая грубого слова за всю жизнь никому не сказала. Умница и ледышка Флекс Хаттон, оказывается, умеет ненавидеть людей. Даже не просто людей, а милашку Ирвинга Этвуда. Странно, как это меня еще не линчевали. Ну, хотя это я уже преувеличиваю, так как меня все равно все продолжали любить.

Я также поняла, что у Вокс с Ирвингом явно не было никаких отношений, а значит, Рашель ошиблась. Или же он тайно встречался с кем-то другим, что тоже маловероятно. За сентябрь месяц он побывал на большем количестве свиданий, чем я за свои 17 лет. Теперь он был местным Казановой, но глупые девчонки вместо того, чтобы злиться, что им уделяли всего одно-два свидания, наоборот, радовались, что хоть что-то получили. Я этого не понимала. Чему тут радоваться? Тебя поставили в ряд со всеми остальными, это ведь унизительно! К тому же подлая мысль билась в моем сознании – что однажды я добровольно встала в этот ряд, позволив ему себя поцеловать.

Мы гуляли втроем сегодня, так как Лендон не очень жаловал Ирвинга, как и тот его. Может, Вокс была бы и не против него, но не предлагала мне позвать с нами Ирвинга, зная, что я на это скажу. Сегодня Ирвинг пошел на свидание с очередной нашей одноклассницей, и, как я подозревала, мы прошли как раз мимо его машины, так как она стояла возле одного из лучших кафе в городе. Все так бегали за ним, потому что он никогда не экономил на девушках. Ну да, у него были свои финансы, которые не контролировали мои родители, в отличие от денег Майи, хотя ей они почти не были нужны. Если ей было что-то нужно, она говорила маме, и та сразу же ехала с ней по магазинам. Я боялась, что так мы скоро разбалуем девочку, ее нужно было жалеть, но не показывать, что из-за того, что случилось, ей позволено все. Вскоре так и Этни начнет требовать все, что захочет. Малышу Майклу же, наоборот, хватало того, что у него уже есть. Мне теперь тоже, в общем-то, ничего не хотелось. Меня снова вернули в команду скалолазов, сделав строгий выговор, а Лендону пришлось еще хуже – он теперь проверял и завязывал свое снаряжение под строгим контролем тренеров. Мне в наказание дали работу по уборке территории после каждой тренировки. Я возвращалась домой довольно поздно и была слишком усталой, чтобы отвечать на выпады Ирвинга в мою сторону. Теперь пришло мое время игнорировать его. Я не хотела себе сознаваться, но дело было в том поцелуе. И думаю, он догадывался об этом. Просто то, что он сказал потом, было так не к месту, так трудно было забыть об этом. Так же трудно, как и забыть сам поцелуй. Я хотя бы избавилась от давящего чувства стыда за то, что сделала. Черт, а почему бы и нет?! Почему бы мне и не целовать его, если это приятно? Как он сказал: это просто физика тела. Можно ненавидеть его и при этом видеть, какой он красивый и притягательный. Не ожидала я от себя такого, но некоторые девушки намного опытнее меня наверняка не пропустили бы такого момента. Я почти могла собой гордиться. Вот Рашель точно бы мной гордилась, если бы узнала это. Но она не знала, и точно никогда не узнает о моем постыдном падении. Одно дело, когда об этом случае напоминает твоя совесть, другое – глаза Рашель, и понимание того, что она все знает, не давало бы мне спать спокойно.

Мы шли мимо домов и туристов, с интересом разглядывающих нашу центральную улицу. Все как один, в шортах и куртках, женщины и мужчины, на груди висят фотокамеры, и они кружат на месте, словно сороки. Мы шли, огибая их, но Вокс что-то говорила, смеясь, по поводу их интереса к чему-то, что было для нас само собой разумеющимся. Я не слушала ее. Я гадала, с кем пошел на свидание Ирвинг. Выбор у нас был богатый, так как я считала, что каждая девушка в классе – чем-то особенная и оттого интересна, но, конечно же, было у нас и несколько главных красоток. Я с удивлением узнала, что после случая на скалодроме меня тоже причислили к их группке. М-да, чего только о себе не узнаешь.

Мощеная дорога и белые домики не привлекали моего внимания, а Вокс даже не замечала моей отстраненности. Я очнулась, когда вернулся Лендон. Надуманным движением он взял меня под руку, я осторожно вывернулась. Наверное, Вокс было немного обидно за брата, так как при этом лицо его на миг скривилось, но нельзя было позволять ему даже такой мелочи. Из-за таких деталей он начнет выдумывать себе еще что-то. Ну, почему он прицепился ко мне, как банный лист? Да только в нашем классе сколько было красивых девушек, не говоря уже о некоторых младших. Я ему уже тысячи раз говорила об этом, но он не хотел слушать. Но понять его мне было тяжело. Во мне не было ничего особенного, что отличало бы меня от других, я даже не могла еще понять, куда хочу поступать. Я была просто растерянная девушка, а вокруг было так много уверенных в себе и в своем будущем, что его выбор казался мне просто смешным. Я не спорю, не была я уродиной или тупой дурочкой, нам вместе было весело, только парня я в нем не видела. Никогда не видела, даже тогда, когда согласилась на одно свидание с ним, чтобы проверить, смогу ли чувствовать к нему что-то, кроме дружбы. Но на самом деле это было одолжение Вокс, и не больше. Свидание было худшим на моей памяти, и я боялась, что оно уничтожит нашу дружбу.

Мы молча прошлись в одну сторону, потом пошли в обратную. По дороге нам встретилась Сьюзи. Она была очень весела и радостна. В основном ее радостью были новые покупки, и я могла себе представить, что и сегодняшняя радость не была исключением. Но я ошиблась.

– Привет! – радостно закричала она, увидев нас с другой стороны дороги. Мы остановились и подождали, когда она подойдет ближе. Зная Сьюзи, она вполне могла кричать и с той стороны, только нам не хотелось отвечать тем же. Лендон презрительно скривился, как и его сестра, он не любил Рашель и ее компанию. Думаю, он считал, что это из-за уговоров Рашель я не встречаюсь с ним. Все же, какими парни бывают мнительными. Рашель едва ли замечала его, но если бы мы начали встречаться, точно бы не отговаривала меня. По ее мнению, плохих парней не бывает – бывают плохо прирученные. Мне явно не хватало ее опыта.

– Привет, – отозвались мы хором и принялись ожидать, что она скажет. Зная Сьюзи, нужно было переживать о том, скоро ли она заткнется.

– Приходите в субботу ко мне на вечеринку в честь дня рождения. Будут все, – возбужденно затараторила Сьюзи, и я не смогла не улыбнуться. Бывало, что она меня раздражала, но эта черта ее характера скорее веселила. Как мало нужно человеку, чтобы просто радоваться. Мне просто не нужно было кое-кого видеть, чтобы не начать снова жаловаться и злиться. Хотя, что это я вру, вот его нет, а я опять про себя, и не только, исхожу ядом. Нет, скорее всего, мне нужно долгое время не видеть его, тогда, может, что-то и изменится.

– Дома? – удивилась я. – Неужели тебе родители разрешили?

Это было очень сомнительно, так как врач, который все время латал меня и приходился ей отцом, был одним из самых строгих родителей, которых я знала. Просто реально строгим, словно пастор.

– Папа решил, что, раз на следующий год я уеду учиться, можно меня немного побаловать. К тому же, он на дежурстве в больнице, и если мама готова с этим мириться, он согласен!

– Не ожидала, – созналась я, зная, что отец Сьюзи чрезвычайно строг в воспитании. Знал бы он, что эта строгость совершенно не помогала. Сьюзи была уже довольно большой девочкой, которая многое знала об алкоголе и мальчиках. У нас было много таких мест, где можно было провести вечер, проспаться, а потом прийти домой. Так как я никогда не пила ничего крепче сока, моей обязанностью было собирать ключи от машин или развозить слишком уж буйных по домам. Да. Я была умницей Флекс. Тьфу ты, блин, действительно скукотища!

– Я, честно говоря, тоже, – заговорщически подмигнула нам Сьюзи, Вокс ей в ответ натянуто улыбнулась, видимо, сама еще не веря тому, что ее тоже пригласили. Вокс была на год младше нас, и ее не считали очень уж достойной компанией. Они просто чувствовали враждебность Вокс по отношению к ним, вот и все. Я дружила и с теми, и с другими, и была рада, что Вокс приглашена. Хоть кто-то еще не будет пить.

– И еще, – сказала Сьюзи, обращаясь уже только ко мне, – обязательно приведи Ирвинга. Это твой подарок мне на день рождения.

– А ты не пробовала его пригласить? – рассмеялась я немного нервно. Напоминание о Ирвинге резало мне по нервам. А теперь еще придется говорить с ним, чтобы узнать, захочет ли он пойти.

– Пробовала, – грустно вздохнула она, – и он сказал, что лишь в том случае, если ты пойдешь. Он почему-то решил, что ты не захочешь идти с ним отдыхать в одно место. Говорит, вы поссорились и теперь не разговариваете.

Вот урод!!! Свалил все на меня. И теперь не отмажешься от Сьюзи, придется идти, да еще упрашивать его. Хитро он все это разыграл. Я ведь с ним не говорю, а теперь придется заговорить, а значит, нарушить свое табу на общение с ним.

Я знала, как краснею от гнева, и боялась лишь того, что сейчас не выдержу и рвану в то кафе, где сидит он, и надаю ему по лицу за то, что обманом заставляет меня с ним говорить. Видимо, ему надоело кидать шуточки в пустоту и не получать ответа.

– Я могу надеяться на этот подарок? – Сьюзи жалостливо округлила глаза, смотря на меня, и я понимала, что поддаюсь на ее просьбу. Теперь придется помириться с ним. Хотя, примирение – это не то, что может быть между нами. Скорее, я просто должна начать с ним говорить. Я скривилась и тяжело вздохнула, смотря на нее.

– Хорошо, – выдавила из себя я, – и знай, что мой подарок для тебя будет самым дорогим. Заработанным потом и кровью.

– Честно говоря, никак не могу понять, почему вы не можете нормально дружить, что ли. Я вообще на твоем месте давно бы с ним замутила, – мечтательно закатив глаза, сказала Сьюзи, и Лендон сделал вид, что его от этого тошнит. Мы с Вокс скрыли улыбки, чтобы этого не заметила Сьюзи.

– Просто ты не живешь с ним в одном доме. А так бы ты поняла, какой он высокомерный, надутый и эгоистичный, – ответила я. Никто не мог меня понять. Все видели лишь того Ирвинга, которого он хотел показать им. Я видела совершенно другого. Хотя порой замечала еще и третьего – грустного и разбитого. Это неправильно – парни в 18 лет не должны так выглядеть.

– Так пересели его ко мне, – усмехнулась Сьюзи, и уже через минуту ее не было рядом, так как она еще кого-то заметила из тех, кто будет приглашен. Синее платьице мелькнуло, и все, о приходе Сьюзи напоминали лишь легкий цветочный запах ее духов и мое настроение. Я и до этого не была веселой, теперь же посуровела.

– Пошли домой, – сказала Вокс, посмотрев на меня. – Сегодня ты похожа на улей – рой мыслей в тебе сменяется каждые несколько минут, и все они злые и кусачие.

– Нет, только не надо домой. Мне кажется, я там еще больше нагружаюсь. Давайте сходим к берегу.

Лендон тяжело посмотрел на меня из-под бровей, и в его ярких голубых глазах я увидела осуждение. Можно подумать, мне без его порицания легко. Когда мы неторопливо дошли до моря, уже стемнело. Лишь тепло говорило о том, что недавно еще было лето. Странное, затянувшееся тепло, совершенно неожиданное для начала октября. Но ветер здесь становился пронзительным, зато я очищалась от своих дум, и мне становилось лучше.

Мы пробыли там недолго. Лендон покурил на ветру, чтобы их мама не учуяла от него запаха сигарет. Мы же спрятались с Вокс под деревом от колючих капель бриза. Несмотря на то что одета я была довольно тепло – в джинсы, футболку и батник, я быстро продрогла.

Возвращаясь, мы весело смеялись, пусть и замерзли, и зуб на зуб не попадал. Мне стало весело, когда я забыла, что должна буду поговорить с Ирвингом вечером. Настроение улучшилось. Мы шли, толкаясь и чуть не падая, давились от веселого смеха. Словно я забыла полностью о том, что летом моя жизнь стала другой. Флекс ненадолго снова стала веселой и доброй. Впрочем, таковой я бывала со всеми, кроме Ирвинга. Было в нем что-то такое раздражающее, что разжигало во мне огонь злости, стоило ему сказать мне какие-нибудь насмешливые слова.

Я провела брата и сестру к их дому, а оттуда пошла к себе. Мне пришлось минуты три уговаривать Лендона, чтобы он меня не провожал, пока, наконец, Вокс не взяла все в свои руки и просто не затащила брата домой.

Здесь, в городе, далеко от моря, было уже не так прохладно, но я все еще отогревала руки, замерзшие от морского бриза, спрятав их под мышками. Я не сразу поняла, что возле крыльца кто-то стоит. А когда увидела, было поздно, они заметили меня, и я явно перебила какой-то романтический момент. Ирвинг держал одну из девочек классом младше за руку, которую она попыталась вырвать, стоило мне подойти. Я почувствовала неловкость при виде этой картины. Кивнув девчушке, я тут же проскользнула в дом, даже не глядя на Ирвинга. У меня неприятно закололо в груди, когда я увидела, что он удерживает руку девушки. Хотя, что в этом такого, может, они встречаются. Мне-то какое дело?

– Это ты, Флекс? – Я услышала голос мамы из гостиной, в которую не стала заглядывать, а сразу же пошла на кухню, потому что именно оттуда не было видно крыльца. Я догадывалась, что могу подсмотреть, что разворачивается там, на ступеньках, но мне показалось, что это будет противоестественно. К тому же я поняла, что он не встречается с нашими одноклассницами, и это немного насмешило меня.

– Да! – коротко бросила я и занялась приготовлением для себя чая. Если я его не выпью, то просто отморожу себе нос и губы. Они замерзли и наверняка завтра потрескаются.

– А Ирвинга там не видно, мы с папой хотели дождаться его и идти спать!

– Он на ступеньках, – проговорила я и постаралась внушить себе, что мне чисто наплевать, где он и что с ним. И с кем он. Я могла бы нагрузиться этим, но не стала.

В кухню вбежали Майя и Этни, весело щебеча, и, увидев меня, кинулись мне на шею. Я едва смогла устоять, так как пушинками они не были.

– Ты холодная, – пожаловалась Майя.

– Руки, как лед, – подтвердила Этни, и ее густые рыжие волосы закачались в такт словам.

– Я знаю, мы ходили с Вокс и Лендоном на пляж.

– Лендоном? Уууу!!! – замычали вдвоем девочки, заговорщически обмениваясь взглядами. Интересно, я тоже была такой раздражающей в их возрасте.

– Маленькие сплетницы, – улыбнулась я, – ты же знаешь, Этни, мы с Лендоном друзья. Будете со мной бутерброды?

Я как раз занималась намазыванием сырной массы на хлеб, когда они прилетели сюда.

– Да нет, мы попить, – объяснила Этни, и я лишь теперь заметила, что язык у нее черный от конфет. Заставив и Майю показать мне язык, я с укором посмотрела на них двоих.

– Сладкое на ночь, – констатировала я. – И вообще, который час, что вы еще не спите?

– Нам вообще-то почти по 14 лет. – Этни сложила на груди руки и выпятила вперед подбородок.

– Не имеет значения, вы просто пользуетесь тем, что родители все спускают вам из-за Майи, но я – не они. В кровать!

Этни и Майя, насупившись, смотрели на меня. Майя не совсем понимала, что означает моя строгость, а Этни надеялась на то, что раз ей почти 14, то можно и не слушать меня. Я так и думала, что они начнут пользоваться добротой родителей к Майе. Но со мной такое не проходит. И все же, нужно было быть умнее.

– Если нет, то не возьму вас с собой на вечеринку к Сьюзи.

– На вечеринку? – благоговейно переспросила Этни, и глаза у обеих девочек засветились.

– Лишь до одиннадцати. Но только при условии, что всю неделю вы в одиннадцать уже в кроватях.

– Да мы… да мы уже… – Этни схватила стакан с водой и потащила прочь Майю. Как же просто было на них влиять. Я понимала, почему мои родители так относились к Майе, ей нужно было дать передышку, но я боялась, что потом уже будет поздно, и Этни избалуется тоже.

– Умно, – тихо сказал знакомый голос, и я, подпрыгнув на месте, уронила нож. Как он, черт возьми, зашел, что я не слышала?!

– Идиот! Ты меня напугал! – прошипела я, поднимая с пола нож. И чувствуя, как сердце выпрыгивает из груди, постаралась скрыть это. – Нельзя же так.

– Так и думал, что ты меня не заметила, иначе не продолжала бы так идиотски-самодовольно улыбаться.

Ничего общего с тем милым парнем, что стоял с девушкой на ступеньках. Со мной он не улыбался и уж тем более не радовался. Человек с плохими эмоциями.

– Я улыбалась не идиотски, и уж точно не самодовольно. Самодовольный у нас ты, – и тихо добавила себе под нос «баран». Отвернувшись от него, я принялась вытирать нож. Схватив бутерброд, залила кипятком чай и села за стол. Разлив немного, я не стала вытирать. Потом вытру, когда «оно» уйдет.

– Да нет, я даже горд за тебя. Очень умно придумано. Твои родители просто жалеют Майю и многое ей разрешают. Я тоже боюсь, как бы ее не разбаловали. Но я всего лишь брат и не знаю, как ее воспитывать.

Я промолчала, вспомнив, что не разговариваю с ним, и что должна начать говорить, чтобы сделать то, что просила Сьюзи. Набив рот бутербродом, я с трудом пережевывала его. Сыр вставал комом в горле, и, отпив немного чая, я со слезами на глазах проглотила его.

– Ну, уж не надо так давиться, лишь бы не говорить со мной.

Ирвинг сел напротив меня – портить мое пищеварение. Его зеленые глаза не улыбались. Он был серьезным, усталым и, как всегда, раздражающим. Раздражающе симпатичным. Но об этом я тоже не думала.

Я отметила, что одет он в светло-синюю рубашку и темные джинсы, на плечи накинут свитер. Эдакий студент Оксфорда. Он выглядел старше своих 18 лет. Смотря на него, я бы дала ему года 23, не меньше. Неудивительно, что он и у более старших девушек пользовался бешеной популярностью. Моя кружка стояла не слишком близко ко мне, и наглым образом он взял ее, чтобы выпить немного чаю. Я даже не успела возмутиться.

– Сделай себе сам, – буркнула я, отбирая свой чай, и ненадолго наши пальцы соприкоснулись.

– У тебя холодные руки – Лендон что, не мог их согреть? – Вместо улыбки тяжелая насмешка. А вот глаза требовательные и серьезные.

– Не твое дело. К тому же мы с Лендоном друзья.

– Ну, как же. Он почему-то до сих пор думает иначе. Я же тебе говорил – не давай парню надежды.

– Мне теперь что, с ним не общаться, чтобы он не думал, что я даю ему надежду? – не выдержала я. Можно подумать, это вариант. Вот с ним, с Ирвингом, я до сегодняшнего дня с удовольствием не общалась. А Лендон – мой друг, наверное, немного раздражающий из-за своих чувств, но все же.

– А чем не вариант? – пожал плечами Ирвинг. – У тебя что, друзей кроме него нет?

– Кстати, о друзьях. Так как ты шантажом заставляешь меня с тобой снова говорить, должна напомнить, что Сьюзи пригласила тебя на вечеринку. И да, несмотря на то что мне действительно неприятна сама мысль отдыхать с тобой в одном месте и дышать с тобой одним воздухом, не хотел бы ты пойти на вечеринку как подарок?

Брови Ирвинга медленно поползли вверх, и, сложив руки на груди, он внезапно расхохотался. Я смотрела на него, раздувая ноздри, и чувствовала, что приближается момент, когда я выплесну ему чай в лицо. В моей голове уже нарисовалась эта приятная картина, но даже будучи на него очень злой, я бы такого не сделала. Хотя, какая соблазнительная мысль.

– Вот это ты выдала петицию! Значит, я шантажом заставил тебя со мной говорить? Просто я знал, что лучше, чтобы это была твоя идея, а не моя, иначе бы ты подумала, что я пошел на вечеринку, чтобы позлить тебя.

– А это не так?

– Конечно же, нет. Есть одна девушка, с которой я бы хотел сходить туда. Но мне ни к чему, чтобы ты потом дулась. Ведь на следующей неделе твоя очередь убирать. Не хочу снова маникюрными ножничками отковыривать скобки, которыми были прикреплены мои носки.

Лишь на миг я позволила себе разозлиться – маникюрные ножнички-то были мои! И тут же себя успокоила, ведь с ним нужно другое оружие – хладнокровие.

– Я тебе уже говорила, что это не я сделала, – покачала головой я, невинно хлопая ресницами. Кружка чая скрыла мою улыбку. Я даже не догадывалась, что та идея так долго будет приносить мне наслаждение от ее последствий. И все же ножнички жаль.

– Не твоими руками, но это была твоя идея, – настаивал Ирвинг, глядя на меня в упор. Если он думал смутить меня, ему это не удалось.

– Попробуй, докажи. – Я изобразила мстительную улыбку. Мы сидели друг напротив друга, словно игроки в покер, тщательно маскируя свои чувства. Он даже не представлял, какое удовольствие испытала я, слушая, как он мучается, выковыривая скобы и отдирая носки. Второй прилив радости я ощутила, когда половина носков оказалась в мусорной корзине.

– А ты хитрее, чем я когда-либо предполагал. Все в городе считают тебя тихоней Флекс. Но стоит тебя погладить против шерсти, и ты начинаешь не только кусаться и царапаться, ты начинаешь метить территорию. – Он с прищуром смотрел на меня. Все его веселье куда-то подевалось. – Я просто раньше не догадывался, что ты еще и жестока.

– Я жестока? – не удержалась я, понимая, что он меня просто провоцирует. Да я могла бы стать вегетарианкой, если бы так не любила чизбургеры!

– Ну да. Пользуешься своей внешностью и харизмой, чтобы разводить таких лохов, как Лендон. Не могу только понять, что тебе это вообще дает. Не могу сказать, что ты такая же, как Рашель, ты явно не для удовлетворения кое-каких потребностей их используешь – о чем свидетельствовал твой поцелуй. Так что еще? Они делают за тебя домашнее задание? Тоже нет, ты сама, за кого хочешь, его сделаешь, даже по той же физике, с которой у тебя туго, по твоим словам. Кто же ты, Флекс Хаттон? Я не могу этого понять.

Даже для меня это было слишком много. Мне стало не просто обидно, я даже ощутила привкус горечи во рту после этих его слов. Таких несправедливых, которые задевали меня, напоминая о том проклятом поцелуе. Но не в моей привычке было швыряться едой. Заставив себя ненадолго успокоиться, я осталась сидеть на месте, представляя, как его это должно удивлять. Я спокойно доела свой бутерброд, даже не скривившись от его разговоров. Мне хотелось плакать, но я знала, что попридержу слезы до ванной. Допив чай, я оставила на дне самую малость, вместе с заваркой, и, спокойно встав, подошла к нему.

– Знаешь, кто я?

– Кто же? – Ирвинг действительно был несколько сбит с толку моим спокойствием.

Я наклонилась так, чтобы наши глаза были на одном уровне. Мои серые и его зеленые – и на один миг от этого соседства у меня прервалось дыхание. Но я не позволила своей физике затуманивать разум и оставлять месть на потом.

– Я та, кто никогда тебе не будет спускать твое хамство.

Сказав это, я перевернула остатки чая ему на голову. Он тут же подскочил, чуть не опрокинув стул, да так, что я испугалась появления родителей, но, видимо, они уже поднялись наверх. Ирвинг стоял, тяжело дыша. Я видела, как его руки сжимаются и разжимаются от гнева, еще чуть-чуть, и я явно могу получить хорошенькую взбучку.

Я начала отступать от него, и это было ошибкой, так как он начал наступление на меня, как зверь, который охотится за жертвой. И когда моя спина уперлась в стену, я поняла, что зря это сделала. По глазам Ирвинга, почти черным и озлобленным, я увидела, что сейчас будет что-то плохое. Не то, чтобы я ожидала, что он меня ударит, но Ирвинг может придумать месть и похуже.

Он медленно приблизился ко мне вплотную, и все, что я могла сделать, это оставить кружку между нами. Он с угрожающей улыбкой глянул вниз, на нее. Его руки легли по обе стороны от моей головы, и меня затрясло. Я чувствовала, как воздух стал вдруг плотной гущей, отчего становилось тяжело дышать.

– Сегодня тебе за это ничего не будет, – пообещал он мне, и я поняла, что это так. Но потом его лицо оказалось всего в каких-то сантиметрах от моего, и даже если бы я хотела, не смогла бы отвернуться от его взгляда, которым он буравил меня.

– Но теперь ты будешь каждый день думать и ждать, что я сделаю тебе в отместку за это, Флекс.

Я была склонна ему поверить. И его лицо в разводах от заварки вовсе не показалось мне смешным. Я видела, как по его губам стекло несколько капель чая, и тяжело сглотнула. Мне казалось, что сейчас он меня поцелует, и тогда я просто умру на месте от стыда. А может, и радости. Я не знала. Но знала точно, что он сказал правду про свою месть.

Еще минуту Ирвинг стоял и смотрел на меня. Тепло от его рук перекочевывало на мои все еще прохладные щеки. Насмешливым жестом он прошелся ладонью по моей щеке и дрожащим губам.

– Жди возмездия. Ты ведь знаешь, я тоже могу быть находчивым.

Когда он ушел, я осталась стоять возле стены. Словно во сне, я провела холодными пальцами по тому месту, к которому прикоснулась его горячая ладонь. Я его ненавижу!!!

И все же, почему мне так хотелось, чтобы он меня поцеловал?