Текст книги "Туннельный мир"

Глава 29

Монахи расступились, бабушку Зарину уже унесли, но пятна крови на каменном полу напоминали мне о произошедшем. Тугой комок стоял в горле: «Нет, я не буду плакать, я не должна показать, как мне больно»

– Начинай! – сказал Мальком.

– Омне турэ лирак

Зигдай мурза зила,

Дух Саикровиторне, услышь:

Я и моя земля призываем. Пусть прольется кровь твоя и моя, – настоятель Мальком полоснул ножом по ладоням мне и себе. Кровь полилась на пол, смешиваясь. – Это плата, дань куратань остин уман, – кровь закипела.

– Рада! Остановись! – прохрипел отец, но монах ударил его ногой в лицо, он потерял сознание.

– Я, Рада Челак, даю клятву: Катон Лавр, после нашей свадьбы, не умрет от моих рук или от рук моих родственников, слуг либо же кого угодно, по моей просьбе или указанию!

– Я, Эштон Лавр даю клятву: мои новые родственники после свадьбы моего сына и Рады Челак никогда не умрут от моих рук или от рук моих родственников, слуг либо же кого угодно, по моей просьбе или указанию!

– Заканчивай, – сказал Малькольм.

– Дух Саикровиторне, будь свидетелем нам, если кто нарушит, тот падет безвременной смертью, в вечное служение тебе! – кровь на полу окрасилась в зеленый цвет. Появился дух Саикровиторне, полу прозрачный седовласый старец:

– Я услышал ваши клятвы и буду с нетерпением ждать, того кто их нарушит! – он провел рукой над зеленой кровью и она исчезла, – До встречи. – дух исчез, забирая наши слова.

– Ритуал окончен, Рада. Теперь прошу к алтарю, завершим обряд бракосочетания. Так как твой отец, мой будущий сват, немного приболел, я возьму столь почетную миссию на себя и провожу тебя к алтарю.

– Думаю, это лишнее, – я подошла к алтарю, рядом стал Давид.

– Рада, умоляю, остановись! – прорыдала мама.

– Мама, все хорошо.

Малькольм начал читать строки молитвы. Мама и Алиса плакали, дядя Икат хмуро смотрел на нас. Я не сразу восприняла слова клятвы, и Малькольму пришлось повторить его трижды:

– Берешь ли ты на веки вечные, до истечения срока бытия лет в мужья Катана Лавра?

– Беру!

– Берешь ли ты на веки вечные, до истечения срока бытия лет в жены Раду Челак?

– Беру!

– От имени Неи и всеславных Богов объявляю вас мужем и женой! Поцелуй невесту, Катан!

За окном раздался раскат грома, здесь в заснеженных горах это было удивительно. Позже я узнала, что в тот момент сошла мощнейшая лавина, подобных ей никогда не было.

– Боги гневаются, – возвестила мама, – Ты еще ответишь за свои деяния.

– Уведите их, а мы останемся на банкет по поводу бракосочетания моего сына, лишь приближенный сядут с нами за столы.

– Как уведите? Ты обещал не трогать их!

– Я обещал не убивать их! Так я и не убиваю. Просто они теперь они мои особые гости и апартаменты у них особые – в подземелье! Мне не придется нарушать клятву, они сами там быстро сгниют!

Я бросилась на Малькольма, но Давид грубо схватил меня за предплечье:

– Куда ты собралась, моя любимая жена? У нас такой день, торжество, останься, ты обязана слушать своего мужа!

«О, Боги, злые Боги, где же моя магия? Почему она до сих пор не вернулась? Может, я опоздала, и она уже полностью мертва?»

Мне не хватало сил вырваться из рук Давида, моих родных увели из зала. Малькольм начал раздавать указания, монахи с довольными улыбками стали расставлять столы. В душе снова начала разгораться ярость, я начала вырываться из рук Давида, что есть силы, ударила его каблуком по ноге. Давид опешил от моего напора, и отпустил меня, а Малькольм просто рассвирепел:

– Катан, сынок, жену нужно воспитывать, она должна знать своего хозяина! – он замахнулся, но Давид поймал его руку:

– Она моя, и я сам буду решать, как и когда ее наказывать!

– Не плохо, сынок, уж не влюбился-ли ты?

– Нет, просто терпеть не могу, когда распоряжаются моими вещами.

– Я – не вещь! А ты еще за все ответишь, запомни мои слова!!!

– Рада, какие фразы! Ты знаешь, мне было интересно влюблять тебя в себя. А теперь станет еще интереснее приручить и сломить. Поверь, ты признаешь меня своим хозяином!

– Вы больные люди, – я развернулась, хотела уйти, но Давид не дал:

– Далеко ли собралась, жена моя?

– Подальше от тебя!

– Нельзя, я не разрешаю. Прошу к столу. – он говорил любезным тоном, но его рука железными тисками удерживала мою руку, оставляя следы. Он просто потащил меня к столу.

Стол был застлан белой кружевной скатертью, стояли фужеры, фарфоровая посуда, столовое серебро, чего здесь только не было, стол просто ломился от яств. Монахи рассаживались и разливали вино по кубкам. Нас посадили во главе стола.

– Откуда это все? – вопрос вырвался сам собой.

– Дорогая невестушка, монастырь приносит неплохой доход, плюс дотации княжеств. Так что мы в состоянии устроить себе пиршество. Неужели ты думала, что князь сможет жить в лишениях и бедности? Это все моя заслуга, когда я принимал дела в монастыре, здесь была нищета и убогость. Монахи жили, как нищие. Пришлось срочно поправлять дела. В мире у меня остались верные люди, они всегда были рядом, я знал, как их найти. Они приехали тут же, как я сообщил им свое место нахождения. Пентол, Асорт, Мирт, Калин… да всех не перечислишь! Они быстро помогли навести здесь порядок. Хватило десяти прилюдных казней самых непокорных, чтобы монахи приняли новые правила. А тем, кто мог проболтаться, просто вырвали языки.

Письма князьям всех десяти княжеств о бедственном положении дали свои результаты, мы ежемесячно получаем хороший доход и можем себе позволить все, что пожелаем. Этот монастырь оказался очень даже уютным местечком! При правильном подходе, Рада, все в этом мире можно купить и продать. Все в этом мире одинаковые, вот только каждый думает, что он «не каждый». У каждого есть слабое место, вычислив его, человеком можно управлять. Вот и ты, наивная, глупая дурочка, хотела любви – Катан тебе ее дал. Вот и все, что было нужно.

– Я ненавижу вас и вашего Катана!

– Это сейчас, потом все станет на свои места. Не забывай, крошка, только от тебя зависит то, насколько комфортно твоим родственникам будет в подземелье. Там есть разные комнаты: теплые и холодные, большие и маленькие, с кроватями и без них. Все зависит только от тебя. А от тебя ничего особого не требуется, просто быть примерной женой, – он похлопал меня рукой, на которой было кольцо грифонов.

«Надо же какая дура! Это я во всем виновата».

Этот «праздник» все продолжался, монахи поднимали кубки за новобрачных, хмелея и выкрикивая непристойности. Малькольм сидел с очень довольным видом. Давид был просто счастлив, все время сжимал мою ногу выше колена. Я не могла проглотить ни кусочка, мой взгляд постоянно возвращался к крови на полу, которую никто так и не удосужился вытереть.

– Я специально запретил вытирать, – сказал Давид, заметив мой взгляд, – Чтобы ты помнила, где ты и кто ты.

– Мне не хорошо, я выйду!

– Ты должна спросить у меня разрешения, привыкай, Рада!

Я смотрела на него и только одна мысль стучала в голове: «Убить». Здесь и сейчас, не важно, что потом будет со мной, лишь мысль о моих родных останавливала меня.

– Разреши мне выйти, – тихо произнесла я.

– Не слышу!

– Разреши мне выйти. – чуть громче.

– Не слышу, моя любимая жена! – монахи утихли, и все взгляды обратились к нам.

– Разреши мне выйти! – громко и четко.

– Мой господин! – добавил он, тихо стало, как на кладбище. Каждый из этих монахов ждал моих слов.

– Мой господин… – еле слышно добавила я, опустив глаза.

– Не слышу! – он мерзко улыбался.

– Разреши мне выйти, мой господин! – мне казалось, что я предаю саму себя.

– Иди, только не долго, я заскучаю без своей жены! – монахи засмеялись, получая удовольствие от моего унижения.

Он сильно прижал меня к себе и больно поцеловал, пьяные монахи стали поднимать тосты. Как только Давид отпустил меня, я выскочила из зала, в спину мне летели насмешки. Малькольм хохотал, как сумасшедший.

Глава 30

Я остановилась в общем коридоре, сердце мое колотилось, грудь сжимало от бессилия и злобы. Отдышавшись, я медленно побрела по коридору, безвыходность ситуации просто уничтожала меня. Как только такое могло произойти? Где моя магия? Что же делать?

В следующей ризнице, на алтаре лежала бабушка Зарина. На негнущихся ногах я подошла к ней:

– Бабушка, бабушка, как же так? Прости меня! Бабушка, я не знала, я не хотела, они меня обманули. Открой глаза…

Надо пригладить ей волосы, совсем растрепались. А крылья… бабушка так их любила. Одно порвалось, и паутинки безвольно висели:

– Сейчас я все исправлю, бабушка, – я пыталась стянуть их и связать кончики, но у меня ничего не получалось, паутинки рвались еще больше, кончик крыла был надломлен. Моя бабушка больше никогда не взлетит, никогда не откроет глаза, не улыбнется самой теплой, моей любимой улыбкой… как это страшно, мой разум отказывался принимать это. Мне казалось, что она спит, и сейчас откроет глаза. Я легла рядом с ней, обняла, как в детстве. Слезы лились сами собой беспрерывным потоком. Я впала в оцепенение, мысли мои стали тягучими и безвольными. Мне хотелось умереть для того, чтобы этот кошмар прекратить. Самый счастливый день в моей жизни превратился в самый жуткий кошмар. День моей свадьбы, хорошо, что на мне не было подвенечного платья.

Именно здесь меня нашел Давид:

– Рада, я уже начал волноваться. Тебя так долго не было! Зачем ты здесь? У нас с тобой праздник, а ты убиваешься по усопшим. Завтра похороним и забудем. Нельзя в такой день плакать, – он достал платок и начал вытирать мне слезы.

– Что ты делаешь? Убери от меня руки! Ненавижу тебя! – я начала отбиваться.

– Ну-ну, моя сладкая! Я ухаживаю за своей женой. Тебе не понятно? Теперь это моя обязанность. – он властно и больно остановил мои попытки убрать его руки. Одной рукой подхватил меня под шею, второй под коленки и взял меня на руки. Сил сопротивляться не осталось:

– Не смей прикасаться ко мне! Ты убийца! Ты убил мою бабушку!

Давид-Катан нес меня по коридорам монастыря, крепко прижимая к себе:

– Я не мог поступить по-другому, она должна была ответить за все, что натворила. Ты не понимаешь ничего, но я дам тебе время.

Давид-Катан принес меня в огромную комнату и бережно положил на кровать поистине шикарных размеров. От большого камина шло тепло. До этого момента, я даже не осознавала, как замерзла, он начал пояснять:

– Это моя комната, точнее уже наша. Здесь мы проведем нашу первую брачную ночь. Если бы ты только знала, как я устал ждать и играть роль пай-мальчика! Чего только стоило съесть твой суп лопачо! – Давид-Катан сделал паузу, явно ожидая моих вопросов, но мне было все равно, – Суп лопачо очень вкусный, но папа для тебя велел приготовить отдельно, кто ж думал, что ты мне его подсунешь? Но не переживай, я уже распорядился, на утро тебе принесут твою порцию. Уж, милая, не обессудь, но ты должна его съесть, а то мне обидно! Я сам тебя покормлю, но, как ты была счастлива той еде, что я тебе приносил. Какие маленькие знаки внимания, помощь на тренировке, и все, ты уже моя! А купание в озере? Я там еле сдерживался, чтобы не накинуться на тебя, но пришлось ради дела терпеть. Ты думала, что я не смотрю, глупая моя, у меня было зеркало! А ночь в пургу, жаль, что ты заболела, так бы не пришлось врать твоему отцу и настаивать на свадьбе, как честному человеку! Рада, представь, что я пережил, через какие мучения прошел, чтобы ты была моей! Сегодня все свершится! Сегодня перед Богами и людьми, ты стала моей женой. Ты любишь меня! Такие чувства так просто не проходят, твоя обида пройдет. Я буду о тебе заботиться: кормить тебя, одевать. Сам! Ты будешь называть меня «мой господин» и я стану твоим смыслом жизни, ты будешь видеть только меня, сидеть в комнате и ждать, когда я приду и разрешу тебе говорить со мной!

Я смотрела на него и понимала он сумасшедший, нормальный человек не будет так рассуждать. Он поймал мой взгляд:

– Будет, все будет, как я сказал по-хорошему или по-плохому. – Он взял с тумбочки кнут и хлестнул ним по воздуху, совсем рядом возле меня, я вздрогнула, – а теперь раздевайся! Время исполнить свой супружеский долг!

Я отрицательно замотала головой, он стегнул кнутом меня по руке. Боль обожгла, я как будто проснулась.

– Раздевайся, я сказал. Кстати, у меня есть для тебя свадебный подарок, – он махнул кнутом в сторону кровати. Я обернулась, в центре на подушке, лежал ошейник, инкрустированный фиолетовыми камнями, – примерь! Он сразу даст тебе понять твое положение, не стесняйся, женушка! Я научу тебя всему, будешь руки мне целовать, лишь бы я тебя не бил! К приезду в Муранию ты должна быть шелковой, времени осталось мало. Не заставляй меня, тебя лечить, раздевайся, будем обновки примерять!

Я просто отвернулась от его «подарка»

Он снова меня ударил, зацепив живот и бок.

– А может первести твою мамочку или дядюшку в камеру без света, или там где вместо пола грязная, вонючая вода? А может к крысам и слизнякам кто-нибудь составит копанию? Кого не жалко? Раздевайся!!!

Я медленно села и начала развязывать тесемку на рясе, пальцы не слушались. Я ненавидела, презирала себя, но ничего не могла поделать, слезы струились по моему лицу.

– Это поначалу будет тяжело, а потом привыкнешь, ждать будешь, чтобы я тебя наказал, а потом пожалел!

Я задыхалась от бессилия и жалости к себе. Никогда, даже в самом страшном сне не могла представить, что со мной такое может произойти. Я стала игрушкой садиста: «Что делать? Бабушка Зарина смогла победить Отрикота, она была такой же заложницей ситуации, как и я. Должен быть выход. Нужно разобраться, куда подевалась моя магия. Браслет еще у меня, слава Богам, я не успела рассказать Давиду о нем. Нет, я так просто не сдамся, они ответят мне за все. Я сотру это довольное выражение с лица этого придурка! Как он мог мне понравиться? Высокомерный, жесткий, грубый! Не зря он меня в школе раздражал, а тут, как подменили! Уши развесила! Дура!» – этими мыслями я старалась приободрить себя, но мне плохо удавалось. Руки мелко дрожали, удары кнута горели огнем. Ошейник на кровати притягивал мой взгляд. Давид ждал с самодовольной улыбкой, он упивался моей болью и страхом.

– Ты еще долго? – он подошел и резко дернул рясу, разорвав её до пояса. Я отшатнулась, а он потянул меня к себе. – Жена не должна избегать мужа. Ты должна исполнять все мои желания, а сейчас на колени, завершим обряд бракосочетания по моим правилам. – он больно надавил мне на плечо, пришлось опуститься.

Давид взял ошейник и надел его. Замок, противно клацнув, закрылся. Он туго обхватил мое горло, было очень неудобно. Я пыталась его поправить, но безуспешно.

– Ничего, привыкнешь, а будешь плохо себя вести, затяну сильнее, ты поняла?

– Да…

– Не слышу!

– Да, мой господин. – слезы полились еще сильнее.

– Очень хорошо, а теперь заканчивай с раздеванием, и начнем! Я так долго ждал!!! Ты сегодня не уснешь, а завтра не встанешь. Да вообще, новобрачные могут месяц не выходить из покоев. Нужно, чтобы ты скорее понесла наследников Лавра. Рада, раздевайся!!! – он снова замахнулся кнутом. Я встала с колен и сняла обрывки рясы, оставшись в одних чулках и нижней сорочке. Ошейник нестерпимо давил, – сейчас разденешь меня и совершишь омовение. С этого дня это твоя ежедневная обязанность, – мне передернуло от отвращения.

В этот момент дверь с треском сломалась, я вскрикнула и обернулась. В дверном пройме, стоял Ник, точнее Ник-каластиор. Ноздри его гневно раздувались, желтые глаза были узкими щелочками, он рычал, хвост бил по сторонам, темно-бардовая шерсть в холке стояла дыбом. Он издал утробный рык и одним прыжком оказался возле Давида. За все время нашего знакомства, я еще не была так счастлива его видеть. Он ударил Давида когтистой лапой в грудь, потом по лицу, тот упал, хлынула кровь. Ник запрыгнул передними лапами ему на грудь, целясь клыками в горло.

– Ник! Остановись, его нельзя убивать!

Он поднял глаза, и, удерживая Давида лапой, спросил:

– Почему?

– Я клятву дала, если его убить – я тоже умру.

– Дьявол!!! – зарычал Ник, – Садись на меня, надо уходить, их тут слишком много.

Он ещё раз пнул Давида, но тот уже был без сознания. Я взобралась на спину Ника. Шерсть его была мягкой, пушистой и теплой.

– Держись крепче, – я обняла его вокруг шеи, и Ник рванул. В коридоре он выпрыгнул в окно, прямо на крутой скос. Легко удержавшись на снегу, большими мягкими прыжками начал спуск. Когда монастырь скрылся за перевалом, Ник остановился. Я спустилась на землю, точнее на снег, холод тут же меня пробрал до костей, ведь на мне были только чулки и рубашка. Пока я была верхом на Нике холод и мороз вообще не чувствовались. Я поежилась и обхватила плечи руками.

– Замерзла?

– ДА! – он тут же обнял и как-то свернулся, окружая меня вокруг. От его шерсти сразу стало тепло и уютно.

– Где ты был?! – упрекнула я Ника.

– Начнем с того, что ты сама меня прогнала, ради своего жениха. Ну как, понравилось быть замужем?

Я ткнула его кулачком:

– Откуда я знала, что они такие подонки?

– Я тебе сразу говорил, но кто меня слушал? От них воняло гнилью! Я уже так устал от обостренного обоняния, удобно, конечно, но иногда выматывает, особенно, когда к тебе не прислушиваются!

– Так, где ты пропадал так долго?

– Да нигде! В подземелье монастыря. Твой Давид только и ждал удобного случая. Ты меня прогнала, я метался по монастырю, не зная, что делать, вечером монах Пентол принес мне еду. Я так расстроился, что не слишком придал значения немного странному вкусу и аромату. Монах сказал, что это горная лесия. У ее мяса специфический запах, поэтому ему пришлось добавить побольше специй. Было вкусно, не спорю, а потом я проснулся в клетке. Твой Давид приходил, рассказывал, что он будет с тобой делать после свадьбы, – Ник зарычал.

– Как ты выбрался?

– Брат Архимей пришел и рассказал о произошедшем, потом велел подождать, пока вы останетесь одни, чтобы спасти тебя. В большом зале слишком много монахов.

– Нужно вернуться, у них мои родители дядя Икат с Алисой!

– Пока монахи пьют за вашу свадьбу, Архимей выведет их тайным ходом. Вопрос, мы, что будем делать?

– Я не знаю, кольцо грифонов у Лавров, он не успокоится, пока не уничтожит нас, хотя он не может убить моих родных, он тоже клятву дал, она потеряет силу, только, если я умру, – я задумалась, – Ник, выход только один: я должна вернуть свою магию и забрать все девять потоков. Сфинкс! – закричала я, – забери нас! Меня хотят убить! Сфинкс!

Далеко появилось сине-красное свечение.

– Туда! – я оседлала Ника и мы помчались к порталу.

Глава 31

Переход был таким же, как и в прошлые разы. Ник на моих глазах из каластиора превращался в человека. Упали в том самом лесу, где и в первый раз появилась я. Падение было мягким, так как я послушалась Сфинкса и в этот раз не касалась стенок портала. Ник был полностью обнаженным, я в чулках и нижней сорочке.

– Да уж, как-то в шерсти было комфортнее, – резюмировал Ник, – а до дома прилично добираться.

Ник стоял в свободной позе, похоже, его нагота смущала только меня! Я отвернулась.

– А что это у тебя за украшение новое? – поинтересовался Ник. С остервенением я дернула ошейник, но лишь сделала больно себе и заойкала:

– Этот придурок мне надел! Вместо обручального кольца! – и тут я вспомнила о кольце, подаренном на помолвку, – ну, хоть его я смогу снять!

Резко сдернула кольцо с пальца. И вдруг я почувствовала необычайный прилив сил, как будто мир стал ярче и насыщеннее, камни изертек на руке стали теплыми, словно ожили.

– Рада, что с тобой?

– Не пойму, как-то хорошо стало!

– Это потому что я рядом.

– Знаешь что, – я резко повернулась и наткнулась на грудь Ника, – Ты что подкрался?

– Да, ты такая странная была, я почувствовал, что что-то изменилось.

– Можно подумать, ты знаешь как мне!

– Знаю, я чувствую тебя. После того, как я обернулся этим каластиором. Я чувствую все, что чувствуешь ты: радость возвращения в монастырь, встречи с родными, любовь к нему, счастье перед свадьбой… после того, что мне сказал Давид там, в подземелье, я умирал от бессилия, от страха за тебя. А потом я почувствовал твою боль, разочарование, гнев, безысходность. Пока Архимей освобождал меня, я был готов убить любого. Когда я почувствовал твой панический страх и ужас, ноги сами меня понесли в нужном направлении. И, слава Богу, я успел… Рада, эту боль предательства, которую ты перенесла, невозможно забыть, с ней надо учиться жить дальше, – Ник замолчал и обнял меня.

– Ник, а что у тебя случилось?

– Ты знаешь, если сравнить с тем, что случилось у тебя, то, в принципе, ничего страшного, – грустно улыбнулся он.

– А все же?

Он долго молчал, я подумала, что он ничего не скажет, но он вздохнул и начал свой рассказ:

– Ты же знаешь, я приемный сын, об этом знали все. Дети жестокие, норовили укусить меня. Я теперь понимаю почему: у меня было все, чего бы я не пожелал. У какого-то приемыша есть то, чего нет у других родных детей. Уже тогда я чувствовал себя другим. А потом я влюбился, еще подростком в свою одноклассницу Аллу Стоянову. Я готов был землю целовать у ее ног, но она в упор меня не замечала, считая никчемным. У Аллы было много поклонников, она была очень популярна.

Мы окончили школу, я поступил в университет и с головой ушел в историю. Написал докторскую диссертацию по очень редкой и неизученной теме. Мне удалось достать такие архивы, на нашей кафедре никто и не мечтал о таких документах. У меня был коллега Борис Смирнов, он был старше меня, но все еще аспирант. Я делился с ним всем, мы стали лучшими друзьями. В один из вечеров, мы зашли в бар, отметить удачную публикацию моей статьи.

Я встретил там свою любовь Аллу Стоянову, и на этот раз она была очень рада нашей встрече. Мы выросли, Алла поняла, что я уже не просто приёмыш, а состоявшийся историк без пяти минут профессор. Как я был счастлив, что теперь она сморит на меня другими глазами. Я не заметил, когда ушел Борис. Весь мир был наполнен Аллой. С того момента началась история нашей любви. Господи, это было сказкой, свершилась моя мечта! Все в жизни шло, как надо: у меня была любимая женщина, интересная работа. Докторская подходила к логическому завершению. Я сделал Алле предложение, и она стала моей невестой. Отец с Викой были категорически против, не раз они мне говорили, что Аллочка не та, за кого себя выдает, но любовь слепа.

Когда я подал заявку на защиту диссертации, мне пришел отказ, в котором сообщалось, что данная тема уже заявлена и защищена. Автор – Борис Смирнов. И дата защиты двухдневной давности. Я не мог поверить своим глазам. Где он смог достать мою работу? Я помчался в институт, все мои записи были на месте. Тогда я поехал к Борису и ворвался в его квартирку, хотел потребовать объяснений, но они уже не понадобились… Борис и моя невеста Алла лежали в кровати, распивая шампанское. Как я узнал потом, они были давними любовниками. Алла пылала к Борису страстью и ради него была готова на все, даже лечь в постель к приемышу. А Борис, узнав о моей работе, увидел блестящую возможность перестать быть аспирантом. Но я важную документацию я хранил дома, и добраться до нее было невозможно, вот тогда-то и пригодилась Алка. Всю информацию из моего личного компьютера украла она, пока я был в ванной.

Горечь предательства, как я думал, друга и любимой женщины не оставили меня до сих пор. Но самое интересное в этой истории то, что Борис на следующий день получил приглашение в один престижный исследовательский институт и исчез, не оставив Алке координат. Все его чувства и обещания были лишь обман. Алла тоже узнала, каково предательство на вкус. С тех самых пор она не оставляет меня в покое и надеется вернуться ко мне.

– А ты?

– А я простил, забыл, отпустил и сделал выводы!

Возле моей ноги в траве, что-то зашелестело, я испугалась и, вскинув руку, выкрикнула:

– Майре! Орита! – и тут же в воздух взлетел мышонок, – Моя магия, она вернулась! Орита! Майре! – мышонок упал в траву и убежал.

– Когда она вернулась?

– Не знаю, вот сейчас, я почувствовала себя… – я посмотрела на кольцо Давида, – когда сняла его!

Я надела кольцо назад и на меня накатила непонятная усталость:

– Орита! Майре! – ничего не произошло

– А теперь сними!

Сняла кольцо:

– …………….– и веточка загорелась. – Вот гад! Он одел мне кольцо блокирующее мою магию. И как я не догадалась?!

– Ты была ослеплена чувствами, не расстраивайся.

– А я и не расстраиваюсь! – я шмыгнула носом.

Ник улыбнулся:

– Рада, я же чувствую тебя.

– Я больше никогда ни в кого не влюблюсь! – категорично заявила я.

– Никогда не говори никогда!

– Это еще почему?

– Я тоже так говорил после Аллы.

– И что влюбился?

– Ага, причем сам того не хотел, даже сопротивлялся, как мог. Искал у нее недостатки и изъяны, хотел, чтобы она была такая же, как и Алка. Но она оказалась особенной, чистой, нежной, искренней, и когда я это понял, то не смог сопротивляться своим чувствам. И как только я это понял, сразу стало легче. Даже Аллу простил и не держу на нее зла! Готов любить весь мир.

– И кто же эта счастливица?

Ник странно улыбнулся:

– Пусть это будет моей маленькой тайной.

У меня в голове проносились имена всех невест, которые вызывали его по ОКУ, кто же из них? Какое-то неприятное чувство возникло внутри. Даже не знаю, как его назвать…

Из кустов выскочил Бонд:

– Нашел!!! – он бросился на нас и повалил. Прав был старый хозяин, что вы вернулись. Рада, я скучал!

– Бонд, нам нужна одежда.

– Зачем? – удивился он, – Вот, люди, вы странные! Мне Вика когда-то надевала вашу одежду, так это сущий кошмар! По-моему без одежды, куда удобнее.

– Бонд, не разглагольствуй, а веди Василия.

Пес исчез в кустах, а чуть позже появился василиск.

– Отец, мы тут не совсем одеты.

– Не понял?

– Ну, так получилось, я потом объясню.

Василий выдал мне плед, а Нику отдал свое пальто. И вот в таком виде, под покровом темноты мы отправились в дом Василия.