Текст книги "Проповедник"

Полковник опять усмехнулся.

– Я долго думал о том, кто должен уйти, – сказал Президент, – и пришел к выводу, что ваша смерть не решит проблем страны. На ваше место станет другой, и все будет еще хуже. Поэтому я пришел к выводу, что уйти должен я.

Майор Ишеддар зашевелился в кресле.

– Я позвал вас сюда, – продолжал Президент довольно спокойно, хотя руки его дрожали, – чтобы сообщить об этом решении. Я признаю, что результаты прошлогодних выборов были подтасованы. Это моя вина, и мой народ давно наказан за мою вину многими годами гражданской войны. Мне ничего не остается, как просить прощения у моего народа за все, что было совершено за прошедший год, и за все, что было совершено мною для того, чтобы народ отвернулся от меня на выборах. Я ухожу в отставку и передаю вам пост законно избранного Президента, Я не прошу ни о чем для себя, но я прошу, чтобы к людям, мне преданным, была проявлена вся возможная мягкость.

Майор Ишеддар шевельнулся еще раз и убрал пистолет в кобуру.

Президент встал, и я заметил, что это уже довольно старый сутулый человек с медленной походкой. Полковник стоял неподвижно: он явно не был уверен, что это не злая шутка и что его сейчас не застрелят.

За его спиной на вышитом гобелене царь Дасак V принимал от коленопреклоненного полководца Идассы клятву верности.

Президент подошел к полковнику, вынул какую-то бумагу – вероятно, прошение об отставке – и медленно опустился на колени. Один из гвардейцев поспешно подоткнул ему под колени подушечку. Господин Президент на коленях отдал полковнику прошение об отставке и положил свои руки под его руки.

Порыв ветра качнул люстру, и царь Дасак V подмигнул мне с гобелена. Полковник помог Президенту встать.

Через два часа во дворе замка началась пресс-конференция. Журналистов было еще совсем немного, но машины их ползли и ползли по горной дороге, как пауки по ниточке. У телекамер на стенах замка разбегались глаза. Мы пошли вниз, и я оказался рядом с полковником.

– Простите за скунса, мистер Денисон, – сказал он.

– Ничего.

– Я приказал вас убить, когда понял, что вы не хотите оставаться с нами.

Я только вздохнул.

– Я обязан как-то за это извиниться… – начал полковник. В эти мгновение мы вышли из здания, и нам в лицо замелькали фотовспышки.

– Денисон, – закричал изумленно один из репортеров, – смотрите, он жив!

Я даже попятился от журналистов.

– Господин Денисон, – сказал рядом полковник, – находится здесь как официальный представитель «Анреко». Я должен сказать, что в течение последних недель он в качестве моего личного друга приложил максимальные усилия, чтобы доказать руководству «Анреко», что мы не просто отпетые бандиты, а законное правительство, с которым можно и нужно иметь дело, и я должен сказать, что без миротворческих усилий господина Денисона сегодняшнее примирение не состоялось бы.

В эту самую секунду во двор въехали две машины одна за другой, и из одной высадился Серрини, из другой – наш исполнительный директор Филипп Деннер. Деннер вытаращил глаза, услышав слова полковника. Репортеры бросились к ним.

– Ваши комментарии! – закричал один репортер.

– Как согласовать слова полковника с приказом об увольнении Денисона? – закричал другой.

Деннер только хлопал ресницами.

– Ни о каком увольнении, – сказал Серрини, – не было и речи. Это просто временная мера, связанная с трудностью переговоров. Господин Денисон с начала и до конца действовал с полного одобрения «Анреко». – И он подмигнул мне, а впрочем, может быть, просто зажмурился от фотовспышки.

Через четыре часа Антонио Серрини, майор Ишеддар и я сидели в одной из гостиных замка, примыкавших к центральной зале. Пресс-конференция уже заканчивалась.

– А вы знали, что будет? – спросил я Ишеддара.

– Да, – сказал майор и опрокинул в себя плоскую кружечку.

Я не мог удержаться:

– Вы перехитрили сами себя, майор, – сказал я. – Ван Роширен – не агент компании. Я оказался у полковника не по ее поручению. Компания не устраивала покушения на Президента. Вы слишком много меня били и слишком много верили во всемогущество компании. На самом деле она еще меньше, чем Президент, понимала, что происходит.

Чем больше я говорил, тем больше убеждал себя, что в этом-то все дело. Майор молча глядел на меня.

– Дурак, – сказал майор. – Пока речь шла о тебе, ты из кожи вон лез, чтобы убедить меня, что все, что ты делал, ты делал не по расчету, А как только речь заходит о другом человеке, ты и верить не хочешь, что это так! Или ты думаешь, будто потомок наших царей будет принимать решения, помня о торговцах из небесной дырки?

Дверь распахнулась, и на пороге появился ван Роширен. Он сиял.

– А телеграмму вы, стало быть, перехватили? – спросил я майора.

Я прикусил язык, но было уже поздно. Я вздохнул и сказал:

– Ван Роширену. Один ваш охранник послал ему телеграмму: «Вас вызывают в замок на Бродячем Перевале. Это ловушка. Умоляю, не приезжайте. Человек с ограниченным словарным запасом».

Майор повернул свою красивую голову и стал глядеть на ван Роширена. Проповедник заморгал озадаченно.

– Я получил телеграмму, – сказал он, – и сразу понял, что она от Денисона. Но там было сказано не совсем так. Там было сказано: «Это не ловушка. Умоляю – приезжайте».

Майор Ишеддар истерически засмеялся.

– Вздор, – сказал я, – я видел текст, который был отправлен.

Ван Роширен полез куда-то под синюю рясу и вытащил оттуда измятый бланк. Я взял у него бланк. Там было написано: «Это не ловушка. Умоляю приезжайте».

– Слушайте, – сказал я, – это исключено. Это автоматическая связь. То, что считывается в передающем устройстве, то и выходит наружу в приемном устройстве. Идеальных приемников не бывает, но нет таких помех, чтобы переставить «не» из одного предложения в другое!

Майор Ишеддар продолжал истерически смеяться.

– Это невозможно! – закричал я, глядя на телеграмму. – Существуют физические законы!

– Несомненно, – сказал проповедник, наклонив голову, – существуют физические законы, но кроме них существуют еще и чудеса. Что стоит Тому, кто переменяет души, переменить слова в телеграмме?

Ишеддар внимательно изучал телеграмму.

– Похоже, – процедил он сквозь зубы, – вы получили свое обещанное чудо на бланке, господин начальник отдела связи.

А Серрини ткнул меня локтем под бок и зашептал:

– Деннер сел в лужу, уволив тебя. Боже, в какую лужу! Когда старый Гарфилд сообразит, что ты – единственный человек в руководстве «Анреко», который – личный друг полковника и новых министров… Вот увидишь, он уволит Деннера, а тебя посадит на его место!

И как Серрини сказал, так и случилось.