Текст книги "Позволь ей уйти"

Москва, 2017 год

Первым, кого встретил Павел в театре, когда наконец-то пришёл туда, оказался Марсель Таиров.

Завидев ведущего солиста, премьер выразительно покосился на свои наручные часы.

– Пятнадцать ноль-ноль! – вслух прокомментировал он увиденное. – Не рановато ли звезду словил, попрыгунчик? Твои коллеги вон с десяти утра на месте, вкалывают у станка, репетируют, готовятся к вечернему спектаклю…

– И я рад тебя видеть, Марс, – со вздохом отозвался Павел. Меньше всего на свете ему хотелось сейчас выяснять отношения, но и смолчать в ответ на подобное он не смог. – Переживаешь за мою карьеру? Я растроган буквально до слёз и соплей. Ты, однако же, сильно не нервничай. Надеюсь, аппетит и сон не пропали?

– За твою – что? Карьеру? С какой радости я буду волноваться о том, чего нет? – Таиров презрительно скривил губы. – Ты – однодневка, приятель, не знаю уж, чего ты там себе навоображал.

– Навоображал? – Павел небрежно дёрнул подбородком в сторону роскошной премьерной афиши со своим портретом. – Довольно натуралистичная галлюцинация, не находишь?

– То, что ты получил Альберта и Принца – просто случайность, я ещё не до конца восстановился после травмы, вот тебе и отдали мои партии, – фыркнул Марсель. – Ты их, можно сказать, подобрал. Надолго ли? Чужие туфли обычно носить неудобно – жмут очень…

– Ну посмотрим, достанется ли тебе Спартак в следующем сезоне, – не удержался Павел. Откровенно говоря, он даже не рассчитывал на главную роль в будущем спектакле, Красс был пределом его мечтаний, но не подколоть Таирова, когда тот сам буквально напрашивался, было решительно невозможно.1616
  Спартак и Красс – главные действующие лица балета Арама Хачатуряна «Спартак». Спартак – фракиец (по некоторым версиям имеющий знатное происхождение), гладиатор, предводитель восставших рабов; Красс – римский консул и полководец.


[Закрыть]

Тот изменился в лице – шуточка явно царапнула по живому.

– Посмотрим… – буркнул он. – Впрочем, если будешь качественно и регулярно ублажать дочку Миллера – может, и удержишься на плаву. Верной дорогой идёте, товарищи.1717
  «Верной дорогой идёте, товарищи!» – текст плаката, выпущенного в 1961 году к XXII съезду КПСС (художник Н. Терещенко). На плакате изображён В. И. Ленин, указывающий вытянутой вперёд рукой направление – «верную дорогу».


[Закрыть]

И, не сказав больше ни слова, Таиров двинулся дальше по своим делам с видом победителя, оставив соперника стоять на месте и непроизвольно морщиться, словно он сжевал дольку лимона.

***

Павел навсегда запомнил, какое эмоциональное потрясение испытал, впервые увидев выступление Марселя. Это было сродни катарсису… или оргазму – в зависимости от того, с какой стороны посмотреть. То, что творил этот безумец на сцене, нельзя было назвать просто танцем. Это был какой-то сакральный, магический, неистовый, дикий и завораживающий ритуал. Казалось, танцовщик впадает в транс, заодно вводя в транс и публику – весь зрительный зал был в его полной, единоличной власти.

Таиров метался по сцене как бешеный зверь, точнее как сам дьявол, напоминая то огонь, то воду, то ветер… Тёмные волосы липли к взмокшему лбу, глаза горели одержимостью и страстью, татуировки влажно блестели от пота. Благодаря трико телесного цвета казалось, что танцовщик полностью обнажён, и от этого завораживающего зрелища невозможно было оторвать взгляд, хотя Павел был стопроцентным натуралом и никогда прежде не ловил себя на желании любоваться голыми мужиками. Здесь был иной интерес – восхищение безупречными, совершенными, филигранно отточенными движениями человеческого тела.

Таиров был гением. Лучшим из лучших. Единственным в своём роде. Несмотря на все свои несомненные способности, Павел понимал, что по сравнению с Марселем он – жалкий сосунок. Чтобы научиться так танцевать, ему понадобятся годы и годы упорного труда… Впрочем, профессиональные трудности никогда не пугали Павла, наоборот – чем сложнее задача перед ним стояла, тем ему казалось интереснее её решить. Трудно? Тяжело? Больно? Так это же здорово!

А вот тот факт, что Таиров его ненавидит, всё-таки заставлял немного нервничать. К тому же, брошенные вскользь злые слова о том, что Павел «ублажает» дочку Миллера, неприятно задели, хоть и не имели под собой оснований. Никого он не ублажает и ублажать не собирается, а если расплата натурой – непременное условие для получения главных ролей, то… в гробу он видал такую карьеру!

Не успел он дойти до репетиционного зала, как – легка на помине! – позвонила Анжела.

– Паша, что случилось с твоим телефоном? – озабоченно спросила она. – Я со вчерашней ночи пытаюсь до тебя дозвониться… Всё хорошо?

– Да, Анжел, всё нормально, просто поменял аппарат.

Прижав трубку плечом к уху, он наклонился и принялся расшнуровывать ботинки, а затем, стащив их с ног, натянул тёплые шерстяные гетры. В сочетании с майкой-борцовкой и трико это смотрелось достаточно нелепо, даже комично, но ему было не до красоты: любой танцовщик знал, что гетры на репетициях – это едва ли не самая важная часть гардероба. Причиной была банальная физиология, суровая необходимость утеплять связки и сухожилия во время разогрева мышц. Гетры служили лучшей защитой для голеностопа и коленей, помогая лучше и быстрее разогреваться и не позволяя произойти микротравмам. Впрочем, если связки были уже потянуты – гетры выручали и тут: они снимали спазм мышц и ликвидировали часть боли, не давая положению ухудшиться.

– Ты вчера так внезапно удрал с банкета… – заметила Анжела и выразительно замолчала, видимо, предоставляя ему шанс оправдаться. Возможно, она обратила внимание на то, что он вышел из зала вместе с Дашей, подумал вдруг Павел. Впрочем… плевать. Отчитываться теперь перед ней, что ли?!

– Надоело, – пояснил он коротко. – Хотелось домой, спать.

– Выспался? – спросила она со значением. Ну точно, засекла Дашу!

– Вполне. Слушай, ты по делу или так… поболтать? Я просто разогреваюсь, мне неудобно разговаривать.

Он не лукавил и не пытался от неё специально избавиться. Разогрев для Павла был особым процессом – внутренним, настроенчески-медитативным, когда он концентрировался только на себе и на своём теле, прорабатывая все мышцы и ощущая каждый нюанс. Это был целый ритуал, который заряжал и настраивал на весь день вперёд.

– Ой, прости, пожалуйста, – заторопилась она, – я не собиралась тебя надолго отвлекать. Просто спросить хотела… У тебя же в понедельник выходной в театре?

– Ну да.

– А поехали к нам на дачу? Родители приглашают. Заодно и с мамой моей наконец-то познакомишься. Посидим по-семейному, будут шашлык и баня… Погода позволяет, осень в этом году очень тёплая, правда? – заискивающе затараторила она.

По-семейному, значит. Павел усмехнулся. Чета Миллеров, Анжела и он. Знакомство с мамой – чем не представление будущего зятя потенциальной тёще? Ну прямо-таки идиллия, душа радуется! И вот попробуй доказать после этого, что от тебя не требуют отработки натурой… Нет, это нужно было прекращать ещё в зачатке.

– Извини, Анжел, я не смогу, – твёрдо сказал он. – У меня на понедельник уже есть планы.

– Да? Очень жаль, – девушка заметно сникла и расстроилась, голосок задрожал, хоть она и старалась держаться. – Ну ладно. Созвонимся… прости, что побеспокоила.

Заканчивая разговор, он чувствовал себя последней скотиной – как будто ребёнка обидел. Но нельзя же оставаться миленьким и добреньким абсолютно для всех…

Пока он сидел в минусовом шпагате, устроив ноги на специальных валиках, у него образовалось время на то, чтобы немного повтыкать в новый телефон. Павел не особо раздумывал в салоне, схватил ту же модель, что была у него раньше, но сейчас нужно было восстановить все контакты и заново загрузить приложения.

Однако вместо того, чтобы заняться делом, он зачем-то вбил в поисковую строку запрос: «журнал Dancing Russia контакты», а потом, всё так же не отдавая себе отчёта, набрал один из указанных на сайте номеров. Через мгновение Павел осознал, что уже слышит гудки исходящего вызова и, похоже, действительно собирается разговаривать. Что за фигня?!

– Редакция, добрый день, – откликнулся приветливый девичий голосок.

– Э-э-э… кхм, – опомнившись, Павел прокашлялся и неуверенно спросил:

– Могу я поговорить с Дашей, пожалуйста?

Он действительно не понимал, что на него вдруг нашло. С какой стати вдруг – Даша?! Он и не вспоминал о ней с утра, кажется… ну, если только мимолётно… Но всё равно – какого дьявола?

Возможно, на подсознательном уровне его глодало чувство вины. Вчера они не очень хорошо расстались, и Павлу хотелось это как-то компенсировать. А ещё на всё это великолепие накладывались отношения с Анжелой, перед которой он тоже невольно чувствовал себя виноватым… Чёрт, и почему с женщинами так всё сложно?!

– С какой Дашей? – уточнил голосок в трубке.

– А у вас их много? – растерялся он ещё больше.

– А у нас их две, – игриво откликнулась девушка. – Вам Сазонову или Чиркову?

Павел чувствовал себя сейчас весьма и весьма глупо. Он ведь даже не знал Дашиной фамилии!

– Мне… ту, которая писала статью о премьере «Золушки» в Театре балета.

Из тона собеседницы моментально исчезла всякая игривость.

– А что случилось? Какие-то проблемы с этим материалом? Вы кто?

– Нет-нет, абсолютно никаких проблем, – торопливо заверил он. – Меня зовут Павел Калинин, я ведущий солист театра. Хотел обсудить с вашей журналисткой кое-какие детали вчерашнего интервью.

– Понимаете, – собеседница замялась, – Чиркова у нас внештатный сотрудник, её очень сложно застать в редакции, вообще-то она ещё учится… А она точно ничего не накосячила? – подозрительно спросила секретарша.

Ага, значит, его Даша – всё-таки Чиркова. Ну что ж, хоть какая-то определённость… Павел пересел в продольный шпагат, продолжая растяжку.

– Что вы, всё было просто прекрасно. Так как я могу с ней связаться? Может быть, вы дадите мне её личный номер?

– Вообще-то это не положено… – смутилась девушка. – А может, вы сами оставите свой номер? Чиркова вам позже перезвонит.

Ага, разбежался. Чтобы моментально попасть во все журналистские базы?!