Текст книги "Игрушка демона"

Я оторвалась от чтения и невидящим взглядом уставилась в стену. Это что же, получается, я во втором круге?

Я перечитала: «…по вошедшим в него, по их силе и статусу будут судить и того, кто этот круг очертил…»

Так вот о чем переживала Амарелия! Но тогда становится совсем непонятно, зачем бы Кеорсену поступать так опрометчиво?

Приглушенный стук вырвал меня из раздумий. В приоткрывшуюся дверь робко протиснулась Пятьдесят-два, поклонилась мне и шепотом, будто пугаясь каждого сказанного слова, произнесла:

– Махр просил передать, что если вы опоздаете на завтрак, то ваша голова станет главным блюдом утренней трапезы. – Под конец фразы девушка затравленно на меня глянула.

Я же бросила быстрый взгляд на часы. Пять минут! У меня осталось пять минут!

Отложив книгу, я вскочила и, придерживая длинную юбку, выбежала из библиотеки.

Глава 13

Петляя в бесконечных коридорах, я мысленно проклинала огромный замок, его хозяев и лично Кеорсена. Пятьдесят-два бежала рядом, вовремя подсказывая, где можно срезать.

– Столовая за поворотом, поспешите, мара. Удачи!

– Спасибо. – Я улыбнулась и, не сбавляя темпа, долетела до нужного помещения. Ворвалась и… замерла.

Во главе стола в гордом одиночестве сидел Кеорсен.

– Успела, – довольно оскалился он. – Надо же.

– А… где? – не поняла я, пытаясь отдышаться.

– Амарелия и Лунара? – невинно уточнил высший. Я кивнула. – О, они подойдут с минуты на минуту. Все-таки голубая столовая расположена до неудобного далеко. Обычно мы ей не пользуемся…

Я закрыла глаза и медленно досчитала до десяти. Потом снова посмотрела на демона.

– Игра?

– Разумеется, – кивнул Кеорсен, даже не пытаясь скрыть насмешки в голосе.

Пальцы сами сжались в кулаки, выдавая охватившее меня негодование. Демон заметил это и едва слышно хмыкнул себе под нос. Проследил внимательным взглядом, как я опустилась на привычное место – по левую руку от Амарелии, – и переключил все внимание на выход из столовой. На пороге как раз показались его сестра и кузина. Едва они расселись, из боковой двери молчаливыми тенями выскользнули рабыни с серебряными подносами. Споро, не издавая лишних звуков, девушки принялись расставлять перед нами пышные омлеты с зеленью, еще теплые булочки, паштеты, масло, джем…

Голод, утихший было под натиском эмоций, проснулся и дал о себе знать с новой силой.

– Не та вилка, Сатрея, – холодно одернула меня Амарелия, стоило мне нацелиться на омлет. Я вздохнула и покорно вернула прибор на место.

Почти каждая трапеза в замке сопровождалась уроками этикета за столом. Обычно подобные занятия проходили довольно мирно. Но сегодня демоница была явно не в духе. Она грубо осаживала меня за каждый промах и не скупилась на язвительные комментарии. Лунара, вторя ей, старательно подкидывала поленья в огонь моего унижения. Стоило юной высшей заметить, что я потянулась не к той вилке или ножу, как ее красивое лицо тут же перекашивала презрительная гримаса, а с губ срывалось очередное меткое, полное яда замечание.

Было обидно. Причем настолько, что порой к горлу подкатывал тугой ком, а в носу начинало пощипывать. Вот только я не желала показывать демонам слабость. Молча проглатывала горькое чувство и старалась держать лицо.

После завтрака Амарелия продолжила выплескивать на меня накопившееся раздражение. Только уже не в столовой, а в южной гостиной, куда мы переместились для занятия с веерами. Мне объясняли тонкости языка жестов, принятого на балах. Но, честное слово, эта наука показалась мне дикостью! Я не понимала необходимости все усложнять. Зачем украдкой посылать сигналы, надеясь, что они будут правильно поняты, если можно подойти и высказать пожелание лично? Однако Амарелия подняла меня на смех, едва я рискнула озвучить последнюю мысль.

Пытка веерами продолжалась до самого обеда, а затем уступила место правилам этикета за столом. На этот раз приборов и бокалов оказалось еще больше. Увидев их количество, я мысленно взвыла.

Я никогда не жаловалась на память, да и Ба с детства называла меня сообразительной. Но сейчас информации было слишком много. Она поступала нескончаемым потоком прямым текстом или намеками, с укорами или насмешками. И дело было не только в этикете или занятиях с Амарелией – правила поведения в замке, попытки подстроиться под затеянную Кеорсеном игру… все смешалось и навалилось огромным комом.

После обеда меня отпустили. Не знаю, чем был вызван столь щедрый жест, но уточнять я не стала. Еле переставляя ноги, добралась до выделенных мне покоев, скинула туфли, босиком прошлепала в спальню и мешком ухнула на кровать. Голова гудела, мысли роились, точно пчелы над растревоженным ульем.

– Мара?

В комнату неслышно вошла Пятьдесят-два.

– Мара, вам плохо?

– Плохо, – устало согласилась я.

– Как я могу помочь? Что мне сделать?

– Просто посиди рядом, – попросила тихо. – Пожалуйста.

Мне хотелось ощутить близость человека – не демона. Того, для кого я не была бы лишь забавной игрушкой. Живой куклой.

Рабыня робко опустилась на край кровати и, закусив губу, посмотрела на меня с беспокойством. Потом оглянулась на дверь, будто опасалась, что та может в любую секунду открыться, и осторожно погладила меня по плечу.

– Вы справитесь, мара, – тихо произнесла девушка. – Только вы и сможете сделать это.

– Что? – Я горько усмехнулась, встречая серьезный взгляд карих глаз.

– Стать им… равной.

Я с удивлением посмотрела на Пятьдесят-два. Разве это не слишком смелые мысли для рабыни? А если так, то почему она доверилась мне?

– Вы спасли Двадцать-шестую, – с улыбкой пояснила она, легко угадав причину моего беспокойства. – Прежде никто и никогда за нас не заступался. Непривычное чувство – знать, что кому-то есть дело до твоей жизни.

Я села и, хмурясь, снова посмотрела в лицо Пятьдесят-второй.

– Людские жизни бесценны.

– Только для вас, мара. Мы же давно свыклись с мыслью, что смерть может застать нас в любой момент. Таков мир демонов.

– Это не их мир, – выдохнула я, сжимая кулаки. – Не их, – повторила упрямо, глядя в доверчивое лицо Пятьдесят-второй. – Хочешь, я расскажу тебе, каким был мир до их прихода? – Мои губы сами произносили опасные слова. Услышь их демоны, несдобровать нам обеим.

Пятьдесят-два вновь украдкой взглянула на дверь. Удостоверилась, что та закрыта, и только после этого приблизилась ко мне вплотную. Ей не хватало смелости попросить продолжить, я видела это. Но в то же время видела и ее желание узнать правду.

– В библиотеке, где я выросла, хранилась одна книга. Ее изъяли, когда мне было семь. Но до того мы с Ба успели ее прочесть. Точнее, прочла Ба и пересказала ее мне, тем самым сделав из нас хранительниц тайны. Возможно, самой важной для нашего вида. Сейчас из людей только я знаю, каким был наш мир, и если со мной что-то случится… – Я запнулась. – Люди должны помнить свою историю, – закончила тише. – Но прежде, прошу, поклянись, что будешь бережно относиться к полученным знаниям и не позволишь им исчезнуть.

Карие глаза горели предвкушением, и лишь в самой глубине их тлели угольки страха. Бросив еще один беглый взгляд на дверь, Пятьдесят-два достала из складок платья булавку, закусила губы и с силой оцарапала себе ладонь. Потом, шумно выдохнув, обмакнула указательный палец в кровь и обвела запястье, замыкая алую линию.

– Я, 14583452, – зашептала она, – клянусь беречь доверенную тайну, клянусь передать ее дальше, если останусь единственной хранительницей, и клянусь ни при каких условиях не выдавать ее демонам. Да будет Великий свидетелем моих слов!

Едва она договорила, кровавая полоска приглушенно засветилась и впиталась в кожу.

– Что это было? – ошарашенно выдохнула я, глядя на запястье Пятьдесят-второй. Выглядело оно теперь совершенно обычно, словно и не было всех этих странных манипуляций.

– Клятва, – все так же тихо отозвалась девушка. – Мы приносим клятву верности хозяевам, а иногда и другие клятвы, если махры того пожелают. Как они должны звучать, нас учат еще в детстве.

– Это магия?

– Нет, конечно, – люди ей не обладают. Это ритуал на крови. Простите, мара, но большего объяснить я не в силах. Нас ведь учат, что говорить и как, а не почему это работает. Могу лишь добавить, что нарушение такой клятвы будет стоить мне жизни.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я, оценив серьезность Пятьдесят-второй. На секунду замолчала, решая, с чего начать, потом заговорила: – Давным-давно, когда Землю еще не населяли демоны, планетой правили люди. Они не владели магией, зато были очень изобретательны. В их сердцах горела жажда знаний, а умы стремились находить и разгадывать все новые загадки. Люди искренне считали себя вершиной творения Великого и, пожалуй, на тот момент таковыми и являлись. У каждого человека было имя, а порой и не одно! Рожденные свободными, они могли следовать за собственными мечтами и идеалами… Нет, – добавила я с улыбкой, глядя на жадно вслушивающуюся в каждое слово Пятьдесят-вторую, – ни тот мир, ни люди в нем не были идеальными. Но все же намного более цельными, чем сейчас.

Я на минуту замолчала, с тоской вспоминая Ба, рассказывающую мне эту историю. Будто заново ощутила родной запах и тепло заботливых рук.

– А потом появились демоны. Сильные, обладающие магией, они легко подчинили себе людей, – продолжала я рассказ. – Знаешь, даже Ба не была до конца уверена, откуда они пришли. Она говорила что-то о пространственном разломе, который возник по вине ученых. Рассказывала, что, когда это случилось, потоки низших хлынули на Землю и, несмотря на все развитие человеческой цивилизации, одержали верх числом. А когда низшие сделали всю грязную работу, явились их хозяева – высшие. Им не нужны были технологии, и они уничтожили их с помощью магии. В книгах пишут, что мы словно вернулись на несколько столетий назад. Только теперь люди стали рабами, а демоны – нашими хозяевами.

Пятьдесят-два завороженно слушала и, казалось, даже моргать перестала.

– Чтобы подавить в людях жажду знаний и открытий, демоны стерли все напоминания о былом величии человека. Отняли память и имена, дали нам номера и жизненный план, которому мы следуем. Постепенно даже в книгах события переписываются, все преподносится так, будто существующий порядок вечен. Но наши предки не были рабами. И я хочу оставаться достойной их памяти. А еще, – я лукаво улыбнулась, – хочу дать тебе имя.

– Имя? – Глаза Пятьдесят-второй расширились.

– Конечно. Теперь ты не просто рабыня, ты – хранительница первоначальной истории. Разве тебе не хочется прикоснуться к ней? Имя – наша связь с прошлым, с теми, кто был рожден свободным.

К моему удивлению, девушка размышляла недолго. Быстро, будто опасаясь, что может струсить и передумать, она кивнула.

– Назовите меня! Я хочу иметь имя! Только… я так привыкла быть Пятьдесят-второй, что не знаю, какое имя выбрать…

– Пятьдесят-два, – медленно произнесла я. – Пятьдесят… Пять… Пятиана?

– Пятиана, – певуче повторила девушка.

Потом еще раз и еще. Она будто пыталась распробовать имя на вкус, запомнить, как оно ощущается на языке.

– Пятиана, – едва слышно выдохнула она и прижалась лбом к моей руке.

На секунду я растерялась, затем опустила свободную ладонь ей на голову и мягко погладила – точно так же, как это делала бабушка, когда я была маленькой.

– Сокращенно можно звать Тина, – предложила я и закусила губу, почувствовав, как Пятиана подрагивает в беззвучном плаче.

Глава 14

Остаток дня я провела в одиночестве. Амарелия отменила занятия, по-видимому, решив провести время с кузиной. Я же мысленно порадовалась – выдерживать раздражение демоницы было непросто. А если прибавить к нему косые взгляды и ухмылки юной высшей… становилось совсем тяжело.

Однако, даже оставшись в одиночестве, я не находила покоя: металась по комнате, хватала пухлые тома с книжной полки, открывала их и в раздражении откладывала в сторону, понимая, что не могу сложить буквы в слова.

Интересно, прознали ли высшие о моем своеволии? И если да, то сильно ли они разозлились?

До самых сумерек я терялась в догадках, мысленно строила предположения одно страшнее другого и пыталась придумать, как мне защитить Тину, если наша с ней тайна будет раскрыта.

Беспокойство скручивало меня все сильнее. И когда в дверь постучали, я не смогла сдержать нервной дрожи. Но вместо разозленного высшего в покои вошла Тина, держа в руках уставленный тарелками поднос.

– Ужин, мара, – с улыбкой пояснила она.

Я благодарно кивнула. Потом попросила:

– Побудешь со мной?

– Конечно.

Поставив поднос на низкий столик в гостиной, девушка опустилась в кресло. Я заняла диван.

– Хочешь что-нибудь? – кивком головы я указала на стоявшие вплотную друг к другу тарелки. – Или, может, вина?

– Благодарю, мара, но мне нельзя.

– Почему?

Тина грустно улыбнулась:

– Мара, как думаете, сколько мне лет?

– Семнадцать?

– Восемнадцать с половиной, – мягко поправила она. – Вы ведь знаете, на какой ступени жизненного плана я сейчас нахожусь.

На секунду я растерялась, не понимая, о чем говорит Тина. Потом шумно выдохнула.

– Нет… не может быть! Ты же так молода…

– Все нормально, мара. Таков общий порядок.

– Давно?

– Уже четыре месяца. – Тина положила руку на живот.

Какое-то время мы молчали, потом я не выдержала и спросила:

– Как это происходит? Ну, переход на новый этап.

К щекам прилила краска. Спрашивать было неловко, но и промолчать я не могла.

– Нас отправляют в центр репродукции – или, как его еще называют, в центр по контролю популяции. Обычно за пару недель до восемнадцатилетия. Осматривают, проводят разные тесты, чтобы определить, здоровы ли мы, выявить наследственные заболевания… Я точно не знаю, мара. – Девушка пожала плечами, извиняясь. – Демоны не объясняют нам своих действий. Просто делают тесты, записывают результаты и отправляют обратно.

– А потом?

– Потом, когда вызывают, мы снова отправляемся в центр. В моем случае это случилось через несколько дней после восемнадцатилетия. Меня тогда отвели в какую-то комнату. Белую, неприятно прохладную, почти пустую. – Тина говорила будничным тоном, вот только взгляд ее стал стеклянным, словно мыслями она была очень далеко от реальности. – Меня заставили выпить какой-то мутно-серый напиток, и я уснула. А когда проснулась, мне выдали маленькие белые таблетки, сказали пить их по утрам в течение месяца. Потом отправили обратно в замок. Вот и все.

– То есть ты даже не помнишь, как именно это случилось?!

Мозг отказывался принимать такую правду.

– Мара, все происходит с помощью магии. Мужчины не принимают в этом… – она на мгновение запнулась и покраснела, – непосредственного участия.

– И когда тебе надо будет вернуться в центр?

О системе я знала всегда – Ба не скрывала правды, но при этом и в подробности не вдавалась. Осознание того, от чего меня уберегли, окатило ледяной водой.

– За месяц до предполагаемой даты. – Тина говорила спокойно и чуть отстраненно. – Оставшееся время пробуду там, а потом, если повезет, стану кормилицей. Каждый год демоны выбирают нескольких женщин и оставляют их при центре. – Видя вопрос в моих глазах, она добавила: – Но даже если мне позволят остаться, я все равно не буду знать, какой ребенок мой. Их отбирают сразу же.

– Великий, – выдохнула я.

Что еще сказать? Что это чудовищно? Несправедливо? Но разве от этого порядок изменится?

– Не грустите, мара. – Тина заколебалась, но все же протянула руку и положила на мои сжатые кулаки. – Таков порядок. Нас никто не обманывал, ничего не обещал. Я с рождения знала, что и как будет. Для меня это нормально. Все в порядке.

Я подняла на нее глаза.

Как она может такое говорить? Как это может считаться нормальным?

– Я пойду, мара. Вижу, что расстроила вас. Простите, я не хотела. – Она поднялась с кресла. – Не печальтесь. Для вас Великий приготовил другую роль.

Поклонившись, девушка вышла.

Другую роль? Как только я надоем высшим, меня вышвырнут в систему, где я займу свое место. Но смогу ли я смириться и остаться такой же спокойной, как Тина? Получится ли у меня достойно принять свое предназначение? Не думаю. Каждая клеточка моего тела кричит о том, что это неправильно, что так не должно быть!

На глаза навернулись слезы. Я не хочу жить согласно жизненному плану демонов. Только не так!

Думаю, именно в этот момент я сделала выбор.

Утром я проснулась рано, едва рассвело. Умылась, быстро оделась и выскользнула в коридор. Принятое решение придавало уверенности, и лишь на задворках сознания алой лентой тянулось беспокойство. Только я не собиралась поддаваться этому чувству.

Мне надоело прятаться, словно трусливая мышь. Надоело оплакивать собственную участь. Я не хочу остаток дней провести в сожалениях, что так и не рискнула изменить… хоть что-нибудь. Это моя жизнь и мой выбор.

Поймав пробегавшую по коридору рабыню, узнала, где найти Амарелию. К моему удивлению, демоница уже почти час работала в лаборатории. Это во сколько же она встала?

До северного крыла я добралась быстро, нужную дверь тоже нашла без проблем. Уверенно толкнула ее и на мгновение замерла, вглядываясь. Перед моим взором предстал длинный коридор, слабо подсвеченный магическими кристаллами. Куда он вел, разглядеть не получалось – его «хвост» терялся за поворотом.

Я ступила внутрь, сделала с десяток шагов и испуганно вздрогнула, когда дверь за моей спиной с грохотом захлопнулась. Лишенный дополнительного притока света узкий ход стремительно погружался в плотный полумрак. Стало неуютно. Причем настолько, что в голову против воли закралась трусливая мысль отказаться от безумной затеи и не лезть на территорию высшей. Но я упрямо вздернула подбородок, стиснула кулаки и двинулась вперед.

Дважды вильнув, коридор вывел меня к узкой каменной лестнице, по спирали убегающей вниз. Света кристаллов не хватало. Боясь оступиться, я вцепилась свободной рукой в холодную стену, другой придерживала платье. Вокруг было тихо. Только шорох туфель о ступени да мое частое дыхание нарушали царящую тишину. Идти приходилось медленно, внимательно глядя под ноги. Когда же спуск наконец закончился, я не сдержала полного облегчения выдоха. Добралась!

Впереди, еле различимая в полумраке, виднелась массивная, укрепленная железом дверь. Дойдя до нее, я постучала. Выждала немного и, не получив ответа, потянула металлическое кольцо на себя. Потом осторожно ступила на территорию Амарелии.

Почти все помещение занимали столы, каменные или деревянные. На некоторых стояли длинные шеренги пробирок и колб с разноцветными жидкостями. На других горели свечи, а в металлических чашах что-то тлело, поднимаясь в воздух тонкой вязью дыма. Вдоль одной из стен тянулись шкафы, заставленные книгами, банками и пузатыми бутылями из темного стекла.

Лаборатория оказалась почти такой, как я и представляла. Не совпадало лишь количество демонов. В моем воображении Амарелия господствовала в своем царстве в одиночку. В реальности же в помещении находились две демоницы. Второй из них была Лунара.

Юная высшая сидела на высоком стуле, подтянув одну коленку к груди, и, прищурившись, сверлила меня внимательным взглядом.

– Ты разрешила своей игрушке сюда спускаться? – хмыкнув, спросила она.

Сердце, и без того испуганно трепыхающееся в груди, забилось с удвоенной силой.

– Сатрея? – Амарелия оторвалась от корзины, из которой выбирала сушеные коренья. – Зачем ты здесь? Тебя послал мой брат?

– Нет. – Несмотря на обуревавшие эмоции, мой голос прозвучал спокойно. – Я пришла по собственной воле.

– Зачем?

– Хотела поговорить. Только не знала… что ты будешь не одна, – добавила осторожно.

– Что, – Лунара прищурилась, – пришла жаловаться моей кузине на жизнь? Ой-ой-ой, – передразнила она тоненьким голоском, – меня обижают противные демоны! Поругай их, наряди меня в платьишко и не заставляй работать!

Я до скрежета стиснула зубы, но промолчала.

– Что? – Маленькая высшая склонила голову к плечу. – Нравится быть любимым песиком Ли? Вилять хвостом за еду и преданно заглядывать в глаза? А может, – серебряные глаза прищурились, – ты втайне мечтаешь забраться в постель к Кеорсену? Маленькая, жадная до внимания рабыня. Неужели ты думаешь, мой кузен опустится до подобного? Вы – грязь. Животные, призванные служить нам. И вы недостойны даже малейших поблажек.

Ярость нахлынула внезапно. Неистовая, она пронеслась по мне лавовой рекой, полыхнула пожаром в сердце.

– Хватит! – выкрикнула я, игнорируя голос рассудка. – Не смей так говорить о людях!

Радужки Лунары вмиг налились алым.

– Ты дорого заплатишь, дрянь, за то, что посмела поднять на меня голос! – выплюнув три коротких слова-команды, демоница швырнула в меня заклинанием.

– Нет, Лу! – Амарелия дернулась, но было поздно: огненный вал уже летел в мою сторону.

Не думая, я с силой оттолкнулась от пола и отскочила вбок. Упала на живот, отбив ладони, но тут же рывком поднялась на ноги.

Вал пролетел мимо, даже не задев, и врезался в стену. Только вместо того, чтобы разрушить ее или попросту исчезнуть, он отскочил, точно мячик, и помчался обратно. К Лунаре.

«Просто не двигайся, – шепнул искушающий голос у меня в голове. – Наглая девчонка сама будет во всем виновата. Никто не обвинит тебя. А ее не станет. Угроза твоей безопасности исчезнет. Просто не двигайся… Не двигайся…»

Время замедлилось.

Я видела, как Амарелия резко взмахнула рукой и выпустила воздушную стену наперерез огненному шару. Видела, как вал, достигнув преграды, замедлился на мгновение, а потом разорвал ее в клочья и вновь устремился к Лунаре. Видела понимание и ужас, отразившиеся в серебристых глазах маленькой высшей.

Я видела все. Видела… и не могла оставаться в стороне.

Проклиная себя за мягкотелость, я кинулась вперед и закрыла собой Лунару. В тот момент, когда лепестки пламени коснулись моей спины, я вздрогнула. Потом медленно отстранилась и заглянула в расширившиеся от страха и удивления глаза маленькой высшей.

– Ты в порядке?

– Я – да, – изумленно ответила она. – Но почему жива ты?

Ответить я не успела.

– Какого низшего ты творишь, Лу?! – взвилась Амарелия.

В мгновение демоница оказалась рядом, с силой оттолкнула меня и принялась осматривать кузину.

– Точно ничего не задето?

– Ли, я бы почувствовала, – хмыкнула девочка. – Да и ты бы заметила, коснись меня заклятие хоть лепестком.

– Ты чем думала?! – продолжала бушевать Амарелия. – Разве я не говорила тебе, что стены заколдованы? Неужели не рассказывала, каких трудов мне стоило обустроить лабораторию так, чтобы ни один из экспериментов не навредил замку и его обитателям? Кеор лично помогал устанавливать отражение на каждый миллиметр комнаты! А ты… ты…

– Вспылила, – понуро закончила Лунара. Мельком взглянула на меня, замершую в нерешительности, и снова посмотрела на кузину. – Я пойду, пожалуй. Если ты не против, мы потом доварим сонное зелье.

Амарелия вздохнула, недовольно качнула головой, но согласилась.

Когда маленькая высшая ушла, закрыв за собой дверь, взгляд серебристых глаз демонцы метнулся ко мне.

– Ты специально это подстроила? – хмуро спросила она. – Надеялась таким образом избавиться от Лу? А в последний момент струсила и передумала?

– Что? – Я не поверила собственным ушам.

– Признайся, зачем ты заявилась? Знала, что Лу будет здесь?

– Нет! Я понятия не имела…

– Покушение на высшего карается смертью! – перебила Амарелия, не став слушать мои оправдания. – И если я узнаю – а я узнаю! – что ты хотела избавиться от Лунары, то ты сильно пожалеешь, что вообще выползла из своей жалкой библиотеки!

С каждым словом радужки демоницы все сильнее наливались алым, и под конец тирады они походили на две капли крови. Той самой, которой так жаждала Амарелия, – моей.