Текст книги "Из недр тьмы"

Хлета быстро подобрала ноги и обхватила колени руками, стараясь не выдать присутствия. Самый мощный спазм прошел, и боль пошла на спад, что позволило девушке немного придти в себя. Из бочки под лестницей преотвратно понесло протухшим мясом, и Хлета размышляла о том, что вообще не помнит, когда она его туда поставила. И как уже несколько раз собиралась отвезти его Рерату. Да уж, теперь остается его только выкинуть и поскорее. От запаха закружилась голова, и сеймурный морской ярк вкупе с ядом заставил рабанку сдерживать ком, вставший в горле, и грозивший вывернуть содержимое желудка на пол. В это время по лестнице быстро сбежал человек. В одной руке он сжимал короткий меч, а в другой что-то маленькое, полностью скрытое в кулаке. Девушка вздрогнула, осознав, что в нескольких шагах от нее человек с обнаженным оружием. А сейкалем с лезвия еще к тому же и капает серая, чуть отливающая серебром, жидкость, подозрительно похожая на диласскую кровь. Рабанка продолжала наблюдать за неизвестным, стараясь не шевелиться и даже не дышать. Впрочем, дыхание итак перехватило от страха и мерзкого запаха. Человек втянул ноздрями воздух, чихнул, выругался на неизвестном рабанке языке (что само по себе необычно), кинул клинок на пол и вышел через заднюю дверь в узкий переулок, даже ни разу не оглянувшись. Наверняка, ему и в голову не пришло, что рабанка уже здесь.

Хлета, наконец, позволила себе вдохнуть полной грудью, отчего закашлялась, и это неприятными уколами отдалось в боку. Девушка опасалась быть обнаруженной даже сейкалем, поэтому еще несколько дил прислушивалась: не заметил ли ее тот, кто наверху. Рабанка недоумевала, почему шрам так настойчиво напоминает о себе. Неужели это все из-за яда, и он пробудил какую-то давно забытую боль? А может это действие самого яда и пока он полностью не выйдет из организма, то будет напоминать о неприятной ситуации.

Наверху, между тем, не раздавалось ни звука. Хлета приподнялась с пола и на четвереньках подползла к лестнице. Все так же пусто, а теперь еще и полная тишина. Рабанка поднялась на ноги, все еще стараясь не шуметь. Она подошла к мечу, подняла его с пола и впилась пальцами в рукоять. Теперь рабанка чувствовала себя увереннее, хотя все еще не знала, что будет делать, если придется сражаться. Хлета все больше подозревала, что на втором этаже уже никого нет. Она поднялась на самый верх: действительно, никого нет. Живого. В коридоре разлегся бездыханный здоровяк-дилас, заняв весь проход своим гигантским телом. Девушка не ошиблась несколькими травсами ранее, предположив, что на мече диласская кровь. Она тут же осознала это и отбросила клинок в сторону, словно испугавшись, что кровь попадет на нее. После, распахнув глаза и максимально расширив зрачки, Хлета принялась осматривать огромный труп. Одна рука из четырех отрублена и валяется тут же. Дыра в груди размером с человеческий кулак и лужа серой крови под ним очень ясно говорят о том, что этот парень уже нежилец. Девушка подошла ближе и вгляделась в четырехрукого. Парень на вид совсем молодой, всего-то каких-нибудь элем пятьдесят (а по диласским меркам это еще подростковый возраст). Бесцветные глаза, такие же серые, как кровь и все в теле четырехрукого, широко распахнуты и устремлены вверх. В них нет страха, только удивление. Рабанка чуть склонилась над ним и увидела на груди выжженный символ, который поначалу при беглом осмотре приняла за грязь, возле раны. Хлета читала, что у диласов есть нечто вроде традиции выжигать на груди каждому мужчине символ того или иного рода, к которому он принадлежит. Рубашка в этом месте пропиталась кровью и прилипла к телу, но сквозь тонкую ткань можно прекрасно разглядеть знак. Хлета уверена, что не раз видела его в своих книгах, но вот наверняка не сказала бы, что это за род. Их счет идет на сотни, а потому иногда даже сами четырехрукие могут ошибиться, позабыв о том, что на знаке у одного рода изгиб линии в одну сторону, а у другого в другую. Рабанка перевела взгляд на руки и заметила странный, вроде как когда-то зашитый разрез. Светлый шрам протягивается чуть выше среза отсутствующей теперь конечности. А в том месте, где отрубили руку, остался продавленный отпечаток, будто внутри плоти раньше что-то было. Короткая цепочка, валявшаяся рядом, указывает на то, что этот четырехрукий носил внутри какой-то амулет или вроде того. Хлета припомнила, что у тех, кто служит в Крепости Пирхен, на границе с гномьими Игольчатыми Шахтами, есть такой обряд – зашивать в руку определенные амулеты-обереги. Лоф очень много ей рассказывал об этом болезненном процессе, заставляя рабанку передергиваться от представленных воображением картин. Правда, сам загадочный амулет отсутствует. Видимо, его забрал тот, кто убил этого парня. Ведь во второй руке ушедший человек как раз сжимал что-то маленькое. Но так трудно поверить, что четырехрукий из Пирхена может быть здесь и заниматься грабежом в доме императорского библиотекаря. Это даже звучит абсурдно, если вдуматься. И этому диласу элем должно быть куда больше, чем казалось вначале, если он уже успел повоевать бок о бок с гномами. Так просто ведь такой обряд никто не проведет и не вошьет в кожу амулет, хотя бы даже ввиду болезненности и опасности заражения крови. А если и сделает, то рискует оказаться без руки, как этот, только по другой причине. Ни гномы (которые, кстати, не уважают в мире никого так, как гномов и пирхеновцев), ни настоящие вояки из Крепости не любят шарлатанов, которые бы приписывали себе то, чего не совершали. Девушка подняла цепочку с пола и вгляделась. Да, точно, так и есть, полустертая гравировка на гномьем говорит, что Крепость Пирхен ее отправная точка. А рядом подпись «Четыре руки». Это очень известный отряд диласов. Он был основан еще в прошлую эпоху, когда эльфы начали использовать против гномов дымовую магию и те диласы были первыми, кто решил объединиться с бородачами Игольчатых Шахт. Четырехрукие оказались тогда очень полезны тем, что не реагировали ни на какое колдовство, от которого гномы падали замертво сотнями. В те времена диласы «Четырех рук» считались чуть ли не бессмертными. Сейкалем это уже не играет никакой роли, ведь после Раздора, как называют жуткие времена войны между богами и расами, завершившие прошлую эпоху, магия не является средством ведения войн. Кроме волшебного оружия, доспехов или зачарованных кристаллов ничего не осталось. И зачарователи не так сильны, как во времена настоящих колдунов. Раньше те могли накладывать заклинания на несколько предметов в свар, а теперь нужен не один ракас для более менее внушительного зачарования одного единственного клинка! Иначе волшебник рискует разрывом сердца и необратимыми повреждениями мозга. Во всей Империи остался лишь один единственный маг, который способен не только слегка заклинать предметы, но еще и наколдовать что-то – старец у Императора. Но даже его сил едва хватает на то, чтобы разжечь костер, не говоря уже о том, чтобы, например, швыряться огненными шарами во врагов. А во времена прошлых эпох это умел чуть ли не каждый младенец, обладающий предрасположенностью к волшебству. Рабанка до сих пор помнит обряд разжигания магического огня на праздник начала Нового Года. Тогда старик сознание потерял посреди ритуала. И с тех пор, как старый Мульс чуть не отправился за Паларские врата2626
  Паларские врата – вход на тот свет


[Закрыть], Император приказал разжигать огонь обычным маслом на празднике. Старик ныл и настаивал, что обряд требует волшебного огня, чтобы боги были милостивы в новом году, и ему не станет плохо, и вообще, он здесь волшебник и жрец, или кто? Но его Величество оказался непреклонен, потому как Мульс его единственный способный целитель, и Герам Третий не хотел его потерять из-за глупых суеверий.

Девушка усмехнулась, вспомнив, как старик размахивал руками перед Герамом Третьим, брызжа слюной, а тот жевал ножку птицы и улыбался. А она сидела на скамье у входа и делала вид, что очень увлечена чтением фолианта, который притащила, чтобы о чем-то там рассказать Его Величеству. Том тот, к слову, был чуть ли не больше рабанки и весил целую тонну.

Еще Хлета припомнила, что то ли краем уха слышала, то ли читала где, что у рода нынешних эльфийских правителей сохранились их дымовые завесы, но использовать ее в бою не представляется возможным, поскольку она расходует слишком много сил и всегда есть шанс, что волшебник, никого не убив и не покалечив, сам отправится к праотцам. В общем, никаких колдунов, никаких мерзких тварей, которых они создавали, больше нет, и все довольны больше, чем расстроены.

Рабанка вновь взглянула на труп диласа, слегка вздрогнув. Она настолько погрузилась в мысли о прошлом, что забыла о настоящем. Кто же мог убить такого легендарного воина, который прошел через отряд «Четырех Рук» и не потерял ни одной из них до нынешнего момента? Надо быть или сумасшедшим, от которого никогда не знаешь, чего ожидать, или очень близким другом, от которого не ожидаешь вовсе. Насколько знала Хлета, ребята из этого отряда всегда умирали только от старости, элемам к двумстам, уступая место новым воинам. Есть даже множество легенд, повествующих о невероятной неуязвимости четырехруких, а уж тем более таких знаменитых. Считается, что если они прошли через «Четырех рук», то их ничем не победить, кроме элем.

Внизу раздались громкие шаги, и рабанка опомнилась. Она схватила цепочку, даже не успев подумать, зачем это делает, и резво запрыгнула в широкий стенной шкаф, стараясь как можно меньше шуметь. Дверца скрипнула, и девушка испуганно замерла, опасаясь, что ее тоже убьют. Теперь уже точно есть причины от нее избавиться, если она столько всего успела увидеть. Хлета, конечно, нащупала в шкафу какую-то вешалку, но скорее интуитивно, чем действительно рассчитывая ею как-то отбиться. Мысль о том, что тот, кто убил такого четырехрукого, вряд ли остановится перед маленькой и хрупкой рабанкой с вешалкой в руках, едва не заставила девушку рассмеяться. Да и если уж говорить начистоту, она даже с оружием, хотя бы даже тем же мечом, что она бросила рядом с трупом, ничего не смогла бы сделать, поскольку напугана. Она оцепенела и смотрела в едва приоткрытую дверцу. Хлета задержала дыхание, заметив через щелку, что кто-то промелькнул перед шкафом. К трупу подошел некто, но не похоже, что тот же самый человек. Этот в синем плаще до самого пола, а тот выбежал с голым торсом и босиком. Ног у незнакомца за дверцей под плащом не видно. Он очень необычно стоял, покачиваясь, словно пьян, сутулился и чем-то непрерывно шуршал. Неизвестный стоял к шкафу спиной, поэтому рабанка так и не узнала, кто это. Да и толку, того человека, который вышел полтравсы назад она даже в пол-оборота не разглядела. Незнакомец наклонился над диласом, что-то пробормотал так тихо, что Хлета не разобрала ни звука, и также покачиваясь ушел обратно, совершенно неслышно. Странно, что когда он зашел в дом, девушка слышала шаги. Хотя, наверное, просто кто-то ждет его внизу, охраняет или вроде того. Когда неизвестный миновал лестницу, судя по звукам, он на некоторое время замер, а потом Хлета снова услышала, как застучали подошвы обуви об пол. Похоже, эти двое переговорили что-то между собой и ушли.

Несколько травс девушка сидела тихо, как мышь. Но только захотела вылезти из шкафа, как бок отозвался резью, и она, не успев схватиться за дверцу, попросту выпала оттуда. Едва успев подставить руку под лицо, она ударилась об пол, что только усугубило болезненные ощущения в боку и заставило девушку скорчится в немом крике. Но в этот момент произошло кое-что интересное. Хлета услышала, как некто невидимый шепнул что-то ей на ухо. Рабанка живо обернулась, несмотря на боль, подстегнутая мелькнувшим в голове страхом, что ее обнаружили, но, как и следовало ожидать, никого не оказалось рядом. Хлета даже подумала, что от этой боли у нее окончательно поплыли мозги, и она начала видеть и слышать то, чего нет. Рабанка довольно часто встречает в книгах подобные случаи, когда от болевого шока начинает казаться всякое. Задумавшись над этим, она подняла рубашку и взглянула на шрам. Девушка вскрикнула от ужаса, увидев, что тот преобразился. Кожу прямо вокруг него раздуло, а под ребрами появилась какая-то темная опухоль.

Хлета прониклась уверенностью, что это все связано с жутким типом Лафеем. Как только он появился, все пошло наперекосяк – она попала к лекарю при подозрительных обстоятельствах, и к ней в дом кто-то вломился! Да у него буквально на лице написано, что никакой он не элитный воин Императора, а простой наемный убийца или еще что похуже. И даже если он действительно связан с Императором, то тут явно что-то нечисто. Конечно, пока что все так, как Лафей и говорил. У нее неприятности хотя бы даже в виде трупа в коридоре. Но она упорно продолжала противиться мысли, что он действительно хотел помочь. Кто знает, может быть, труп – это его рук дело?

Девушка поспешно отогнала все эти мысли о Лафее и заговоре. Не хватает еще начать сходить с ума и придумывать всякую чушь. Какая разница, кто и почему за ней охотится. Главное, что это происходит и необходимо что-то предпринять. Нужно соблюдать осторожность и почаще прикидываться невидимкой. Появилась уверенность, что в ближайшее время все происходящее как-то само собой разрешится. Ну, или ее просто разорвет на части эта кошмарная опухоль, которая мерно пульсирует под кожей, словно дышит. Девушке пришла в голову мысль, что вдруг это существо внутри нее. Какой-то паразит, который постепенно убивает. Но тут же Хлета тряхнула головой и попыталась успокоиться. Это все от боли. Она напугана и в мысли лезут всякие глупости. Ударяться в панику сейкалем не лучшая идея. И она ведь была у лекаря. Если бы что-то оказалось не так – он бы наверняка предупредил ее. Может быть, это какой-то необычный синяк.

Рабанка развела руки в стороны и подняла их, делая глубокий вдох. Потом еще. Боль отступила, но плоть оставалась все такой же раздувшейся. Девушка решила, что займется своим боком чуть позже, поскольку ей предстояло теперь разобраться в, насколько это возможно, скором времени, как быть с внезапно свалившимся на нее трупом трехметрового парня, весом, пожалуй, как приличный даблас. Говорить страже не имеет никакого смысла. Последнее время разбирательства происходят очень быстро – труп в твоем доме, значит, твоя голова идет на плаху. И никого не волнует, что Хлете попросту бы не хватило сил убить диласа из «Четырех рук». И также неизвестно, защитит ли ее расположение Императора в очередной раз, или Гераму Третьему уже надоело вечно вызволять ее из неприятностей. Подумав об этом, Хлета вспомнила, что внизу на кухне стоит полувыпитая бутылка вина. После произошедших событий было бы неплохо себя успокоить и немного расслабиться.

Хлета поднялась с пола, даже не посмотрев на холоднеющего диласа со стеклянным взглядом, и бросилась вниз по лестнице. Приложившись к горлышку сосуда с алкоголем и сделав несколько глотков, она, наконец, отвлеклась от тяжелых дум, смакуя отличный напиток. Практически залпом залив в себя остатки, она решила, что от трупа надо избавляться срочно и сегодня. Хватит ей запаха протухшего мяса под лестницей. Похоже, что придется поработать гробовщиком этой нейлой.

Девушка поднялась, вызвав резким движением легкое помутнение в голове, и, схватив плащ, отправилась обратно к Рерату. Перевод свитков, конечно, должен быть закончен к вейрану, но теперь это уже не кажется хоть сколько-то стоящим делом. Закатное светило Лекаты уже вышло из-за горизонта, сменяя зеленую Пракиту, поэтому Хлете точно достанется выговор о безответственности от управляющего.

Хлопнув себя по лбу посреди улицы, девушка вернулась, заперла дом на ключ и выругалась. Достаточно громко, чтобы напугать проходящую мимо женщину с корзинкой фруктов. Но рабанка уже через дилу забыла об этом, чуть ли не бегом направляясь в «Бородатый торговец».