Текст книги "Из недр тьмы"

– Вы не смеете ослушаться Императора.., – начал было эльф, чуть повернув голову в сторону грабца, но все еще стоя к нему спиной.

– После.

Грабец явно не был настроен обсуждать при посторонних дела своей армии. Тем более, он только что понял, что зашла она уже давно и могла много услышать. Он кинул в сторону Хлеты подозрительный взгляд, словно впервые за все время заметив ее, и силясь вспомнить, как долго она там стоит.

Беловолосый (а теперь уже красноволосый) эльф замолчал и снова уставился на рабанку. Она все еще стояла в дверях, не решаясь пошевелиться и что-то сказать. Ей казалось, что заговори она сейкалем, то ее разорвут на месте.

– Так чего вы хотите? Или так и будете здесь стоять? Я думал, вам ясно, что разговор не для ваших ушей, – грабец громко выкрикнул вопросы, плюнув на то, что Хлета уже успела узнать. Ему хватало проблем и без того, чтобы следить за распространением слухов. Чешуйчатый резко обмяк, плечи его опустились, будто только разгрузил не один десяток мешков с грузом в порту, и устало зыркнул своими рыбьими выпученными глазами на девушку.

– Я тут случайно услышала, что в Ихресаб собираются отправить отряд… – вымолвила Хлета, соображая, что Бакта лежит ровно между столицей и городом.

Эльф тут же громко засмеялся, выплевывая слова между смешками:

– Ну вот, дружище Рцик, теперь весь город узнает о наших планах!

Рабанка едва сдержала эту издевку, хоть и пришла в ярость. Ее зрачки исчезли за нарастающей белизной от злобы и обиды. С чего это он так уверен, что ей есть дело до их разговоров? И почему они все считают ее сплетницей?! Но она не вымолвила ни слова, просто продолжая сверлить взглядом надменного эльфа, зная, что любой лишний звук может ей дорого обойтись. Остроухий же продолжал смеяться и высокомерно глядел прямо в белые глаза, очевидно, считая, что случись что, он даже будучи больным справится с Хлетой. Он недалек от истины, что еще больше взбесило рабанку. От гнева и растущего напряжения в теле к коже на боку девушки вновь подкатилась острая боль. Она стиснула зубы, но все равно заметно дернулась и чуть наклонилась вперед, ухватившись за бок, что не могло скрыться от взгляда Сатуна.

Тот сразу же словно подавился смехом и подскочил к Хлете. Насмешки на его лице как не бывало, как и всей надменности. Всего лишь обычный эльф. Девушка, даже будучи во власти боли нашла время этому удивиться. Еще ни разу не видела она как вся самовлюбленность, оказавшаяся наигранной, слетает с лица остроухого.

– Что такое?

Пускаться в долгие объяснения Хлета не могла:

– Не знаю.

Грабец все это время подозрительно щурился в сторону девушки. Его взгляд неожиданно стал очень внимательным, напускной усталости как не бывало. Через травсу он все-таки ответил на ее вопрос, кажется, поняв, на что девушка рассчитывает:

– Да, мы собираемся отправить один отряд в Ихресаб. Через Бакту.

Хлете не было так важно знать ответ на этот вопрос прямо сейкалем, впрочем, то, что на нее обратили внимание, ее порадовало. Бок продолжало покалывать, но боль медленно отступала. Сатун тут же обернулся и презрительно усмехнулся грабцу, как будто говоря, что иначе и быть не могло. Он держал девушку за руку и чувствовал, как ее ледяные пальцы впиваются в его твердую ладонь. На какое-то мгновение он даже забыл о своей болезни, ощутив в руке такую силу, что ему стало не по себе. Эльф издал стон, опасаясь, что эта хрупкая девушка сломает ему кости. Хлета попыталась резко бросить руку эльфа, но от лишнего движения жгучая боль снова хлестнула по ней, и с такой силой, что рабанка увидела плывущие круги перед глазами. Лицо эльфа превратилось в большое бледно-красное пятно. Через пару дил она практически потеряла сознание, неспособная двигаться и с трудом осознающая, что где-то на задворках разума она слышит странные звуки, какой-то шепот. Она не могла разобрать ни слова, но точно знала, что это говорит не Сатун. Нет, это говорит кто-то в ее голове. Боль набирала обороты и рабанка потеряла связь с реальностью, напоследок услышав мужской голос в голове «Беги!».

Эльф заметил, что тело девушки обмякло, и хватка ослабла. Мигом смекнув, что дело плохо, он, не раздумывая, подхватил ее на руки и понес прямиком к старику целителю. Грабец же где стоял, там и остался стоять. Он проследил взглядом за уходящим остроухим и продолжил бродить из угла в угол. Вряд ли его занимал летописец Императора, скорее всего ящер уже раздумывал о подготовке отряда в Ихресаб. Через несколько травс он остановился, развернулся на пятках и быстрым шагом направился в казармы.

Эльф практически бегом донес девушку до доктора, несмотря на то, что сам чуть не валился с ног. Лишь положив ее на постель, он схватился за стену и медленно сполз по ней, едва не теряя сознание. Девушка очнулась на короткий миг, моргнула, увидела еле живого Сатуна бледнее простыни, на которую ее положили, который что-то прошептал ей и улыбнулся. Сквозь какую-то пелену рабанка услышала голос старого Мульса и отключилась.

Императорский лекарь пришел в ужас, узрев надувшуюся и еще к тому же светящуюся плоть Хлеты, и согласился с тем, что ей стоит наведаться в Бакту, поскольку он «понятия не имеет, почему вы до сих пор живы». Несмотря на его огромный опыт в целительстве и приготовлении лекарств, он смотрел на девушку такими безумными глазами, что она пожалела о том, что решила наведаться к нему.

Хотя тот проявлял невероятный интерес и просил рабанку стать его подопытной.

– Первый случай в истории! Да, может быть, я открыл бы новую болезнь, какую-нибудь чуму или лихорадку! – восклицал старик. Но едва он увидел, каким унылым взглядом смотрит на него девушка, как тут же закашлялся и проворчал, что «так уж и быть, в другой раз разрежем».

Единственное, чем он смог помочь – это дать девушке с собой специальный отвар, который периодически должен снимать боль.

– Как только почувствуешь, что вот-вот шрам начинает пульсировать – сразу же выпей три-четыре глотка. На пару сваров его действия должно хватать, – сказал лекарь, – больше мне нечего тебе предложить.

– И много вы мне его дадите с собой? – девушка не слишком рассчитывала, что доктор поможет, но когда надежда полностью растаяла, и даже старик Мульс не знал, что с ней такое, стало по-настоящему страшно. Этот обездвиживающий ужас и рядом не стоял с той истерикой, которая у Хлеты случилась, когда она все рассказывала Рерату. Она задала вопрос, а сама поняла, что не хочет знать ответ. Рабанка не могла ни о чем думать, все время прокручивая в голове момент, как она столкнулась с каким-то типом в толпе, как боль впервые пронзила ее, вспоминала этого отвратительного Лафея, если это вообще его настоящее имя. А потом представила, как ее кожа треснет по шву и разойдется, как костюм, оголяя внутренности, мышцы и кровь. Но через пару дил она заставила себя переключиться на Мульса, который настороженно наблюдал за девушкой. Судя по всему, он уже ответил на ее вопрос, и не раз. У нее еще остается последний шанс, и она решила сосредоточиться на нем. Но существует одна загвоздка: даже если этот известный целитель из Бакты сможет помочь ей, понадобится немало сваров, чтобы туда добраться и не умереть в дороге от ужасающей боли.

– Простите, вы что-то сказали? – голос рабанки звучал так, будто она только что восстала из мертвых – холодно и отстраненно.

– Говорю, что могу дать три баночки. Это все запасы, что у меня есть прямо сейкалем. Этого должно хватить примерно на… – Мульс начал что-то усиленно соображать, загибая пальцы и маша в воздухе руками –… две сойлы, три в лучшем случае, – после старик покряхтел и достал склянки с жидкостью, похожей на мед, из глубокого кармана его мантии. Судя по звенящему звуку, зелий в этих бездонных карманах ещё много.

– И я бы не рекомендовал куда-то ездить в таком состоянии.

– Боюсь, у меня нет выбора. Раз уж никто не знает, что со мной, остался последний вариант. И он требует путешествия. Спасибо и на этом.

– О, ты же хочешь посетить моего дорогого друга в Бакте! Боги, я так давно его не видел, что даже позабыл его имя. Не напомнишь?

Хлета покачала головой, поскольку Рерат имени ей не называл. А она сама почему-то раньше о нем ничего не слышала, даже странно. Раз он такой известный, удивительно, что она не натыкалась на истории про грабца из Бакты. Хлета вдруг осознала, что начитавшись сотен книг, она непередаваемо мало знает обо всем. Столько всего происходит, а у нее даже каких-то предположений нет, которые могли бы быть основаны на знаниях из книг.

– Ну что ж, если и впрямь найдешь его, передавай от меня привет и приглашение в гости!

– Обязательно, – равнодушно ответила девушка.

– А еще, я бы советовал не пить хмельного… – старик задорно взглянул на рабанку, а потом подмигнул и развернулся, направляясь к столу с травами и лекарствами. Она усмехнулась, представляя, как от нее, должно быть, тянет запахом вина. Да и все в городе наслышаны о ее похождениях.

Хлета сунула баночки в свою сумку, с которой не расставалась весь свар, и поднялась с постели. Голова кружилась, рабанку тошнило, и перед глазами плавали круги, словно очередное похмелье. Кстати говоря, раз уж старик упомянул о выпивке, неплохо бы немного притупить боль. Девушка совершенно не умеет следовать врачебным наставлениям и советам.

Эльф давно ушел, ему не было интересно, что за трагедия случилась с Хлетой, да и состояние его самого оставляло желать лучшего. Девушка припомнила, что остроухий что-то шептал перед тем, как она отключилась, но не разобрала тогда ни слова. В конце концов, она решила, что Сатун просто бредил, сам находясь во власти какого-то неизвестного недуга.

Рабанка направилась в казармы, в надежде обнаружить там Рцика или узнать, где он. Но там она нашла даже больше, чем искала. Отряд в Ихресаб, как она тут же услышала из разговоров, скоро будет готов отправиться, что несказанно обрадовало рабанку. Впрочем, радость ее быстро померкла.

Здоровенный дилас сидел и начищал один из своих клинков. Как только Хлета вошла, он поднял взгляд, взмахнул руками, при этом разрубил бы пополам рабанку, если бы она не успела отпрыгнуть, и воскликнул:

– Да ладно, вы что, серьезно? Имперский летописец? Ну это уже слишком! Кажется, мне придется защищать слишком многих.

– Кажется, нам придется защищать гражданского, но не более, – подала голос древняя эльфийка, после чего злобно покосилась на четырехрукого.

Эльфы долгоживущий народ. Очень долгоживущий. Некоторые из них видели рассвет Лекаты. Но эта, кажется, старше всех, кого рабанка когда-либо видела. Ей наверняка не одна тысяча элем. Ее лицо исполосовали сотни морщин, она ссутулилась так, будто ей тяжело стоять, а выражение бесконечной усталости на лице лежало мрачной тенью. Хлета удивилась, подумав, что, может быть, она просто чистит клинки воинам или что-то в этом роде.

– Я могу за себя постоять, если придется, – ответила Хлета, стараясь не выставлять себя полным ничтожеством, при этом разглядывая эльфийку.

Та кинула на нее взгляд, полный презрения. А в следующую дилу уже стояла возле Хлеты с обнаженным клинком у горла и хрипела ей в самое ухо, словно выплевывая слова:

– Думаешь, я слишком стара для всего этого? Кажется, не менее ловкая, чем ты, – отметила женщина то, что рабанка даже не успела шевельнуться.

Хлета поразилась и подняла руки в знак примирения. Древняя женщина на поверку оказалась очень проворной и, вероятно, лишь прикидывалась беспомощной, чтобы сбить с толку. Но Хлета так и не поняла, как ей это удавалось. Эльфийка отодвинула клинок, кивнув, и отошла, сгорбившись и прихрамывая, будто бы ничего не произошло.

– Что-то я очень сомневаюсь. Что ты сделаешь? Укусишь своими острыми зубками кого-нибудь? А, может быть, пронзишь меня своим ужасным взглядом, прославляющим всех рабанов? – откровенно поиздевался дилас, – только прошу тебя, не геройствуй! Император нам бошки пооткручивает, если мы за тобой не уследим.

Хлета фыркнула, проигнорировала эту насмешку и обратилась к Рцику, который недовольно хмурился и ворчал что-то себе под нос, без конца качая головой:

– Как ты узнал, что я собираюсь идти с ними?

Рцик, кажется, вообще не понимал, что обращаются к нему. Он поднял голову, не прекращая бормотать, но спустя полтравсы ответил:

– Мне сказал эльф.

Девушка изумленно подняла брови, не соображая, как Сатун мог узнать. Впрочем, геракты с ними, главное, что они едут, а единственный путь, которым может воспользоваться имперский отряд, в Ихресаб лежит через Бакту.

– Когда же выходим?

Рцика явно раздражало, что к нему пристают без повода, и поэтому он со злостью ответил:

– Через два свара. На рассвете Самсуна.

Рабанка снова удивилась, поскольку отряд выглядел так, будто они готовы выступить уже сейкалем.

– Почему же так поздно? Я думала, что все уже готовы.

– Потому что у них есть еще дела до отъезда, не ради тебя одной выходит отряд! – выплюнул Рцик несколько слов, посмотрев на девушку с такой яростью в глазах, что она поспешила отойти и опустить взгляд. В ней тоже закипел гнев на необоснованные обвинения непонятно в чем, но она заставила себя молчать. Грабец явно не настроен на беседу и являет личностью куда важной, чем она. Тем более, сорвись она на него, то могла распрощаться с целителем его народа. Он в очередной раз что-то пробормотал себе под нос и вышел из казарм. Хлета тоже решила не задерживаться, ей не очень хотелось выслушивать издевательства или ругань или становиться мишенью для тех, кто слишком горд, чтобы выдержать простой любопытный взгляд. Хлета понимала, что и сама такая же, но она, по крайней мере, умеет сдерживаться. А здесь ее вообще ни во что не ставят. Служба летописца, очевидно, совершенно портит впечатление о рабанах.

Девушка направилась обратно к своему бородатому другу, надеясь, что тот придумал, как незаметно убрать трехметровый труп. По пути в его лавку она пару раз чувствовала подступающую боль, но до потери сознания не дошло. Лишь головокружение и слабость, отступающие через травсу. Эликсир стоило поберечь, не так уж его много; если глотать каждый раз, как только в боку кольнет, то он кончится раньше, чем она отправится в поход.

На улице уже стояла нейла, когда Хлета пришла к Рерату. Небо затянуло плотными тяжелыми облаками, предвещая скорую грозу.

Девушка подошла к магазину и увидела внутри свет. Она легонько постучала в дверь, и та почти сразу открылась. Видимо, торговец давно рабанку поджидал. Как оказалось, бородач не придумал ничего лучше, чем просто похоронить диласа на одном из городских кладбищ, которое находилось ближе всего. Точнее сказать, ближе всего от его лавки, потому что от Внутренней стены все погосты располагались далеко. Он посоветовал Хлете сейкалем же возвращаться в свой дом и ждать его. Рерат все устроил и договорился с одним знакомым, чтобы тот пошел с ними и если что, отвлек бы стражу на себя.

– Мне пришлось этому плуту выложить несколько монет. Друг, называется, а чуть что попросишь, так сразу начинается «Я за просто так не хочу свою шею подставлять под копья!»

Несмотря на серьезность предстоящего им дела, девушка громко рассмеялась, да и Рерат слегка заулыбался.

– Конечно, это несколько богохульно по отношению к нему, – покачал головой бородач, имея ввиду труп, – ведь диласы не должны лежать на людских кладбищах, но выбирать не приходится, да и парню вряд ли есть разница, где его мертвое тело будет теперь гнить. Лучше уж в земле, какой бы то ни было, чем в канаве где-нибудь в порту. Его душа уже небось вместе с Иотисом пирует в глубине вулкана Деа.

Рабанка согласилась с разумными доводами Рерата – им и правда выбирать не приходилось. Но вот насчёт последнего Хлета уверена, что раз этот парень предатель, то вряд ли он будет пировать вместе со своим богом где бы то ни было. Даже похорони они его на освященной жрецом Иотиса земле, его душа не попала бы в Деа.

Девушка поспешила домой под покровом темноты, одновременно продумывая, где лучше пройти и как не нарваться таки на стражу. В дом она входила с опаской, не зная чего можно ожидать, а учитывая то, что всюду еще и тьма кромешная, ей начали чудиться какие-то стоны, скрипы и тени. Хлета не то чтобы боялась темноты, но читала слишком много книг о чудовищах, демонах и прочих ужасах. Когда она поднялась на второй этаж, половица скрипнула на весь дом, и девушка замерла на одной ноге. После пары дил она сообразила, что испугалась собственных шагов и что эти полы постоянно скрипят, и выругалась. Да куда она вообще собралась ехать, если боится пройти по собственному дому в полной темноте. Да если она нейлой в лесу услышит какие-то звуки, она же оцепенеет от ужаса, и ее точно кто-нибудь сожрет. Девушка в очередной раз разочаровалась в себе. Она рабанка и боится темноты, ну что за чушь! Хлета так расстроилась, что наплевав на страхи, спустилась вниз. Прошла на кухню и достала из тумбы бутылку эля. Но даже глотка сделать не успела, поскольку у кухонной двери, совершенно забыв о том, что всюду погром, споткнулась обо что-то и с размаху полетела на пол. Бутылка, естественно, полетела вместе с ней, с невообразимо громким звоном разлетевшись вдребезги. И как ей удалось беспрепятственно спуститься? Хлета начала ругаться, пытаясь подняться, и тут в дверь внезапно влетел чей-то гигантский силуэт. Девушка замерла на четвереньках, осознавая, что такой грохот из ее дома мог не услышать только глухой. Но через дилу она сообразила, что это бородач и начала ворчать уже на него, вставая и отряхиваясь.

Рерат же смущенно объяснил, что когда услышал звон и грохот, решил, что в доме драка и не стал церемониться с дверью. Теперь, благодаря ему, та висела на одной петле, страдальчески поскрипывая от легкого ветерка.

– Ну, замечательно, мало мне всего этого бардака, теперь ты меня еще и без двери оставил.

– Скажи спасибо, что я готов помочь оставить тебя без трупа.

Хлета не смогла ничего возразить и просто махнула рукой наверх, призывая идти следом. Она решила, что больше не хочет летать по дому, спотыкаясь обо все подряд. Рабанка прикрыла глаза на пару дил, перестраивая зрение в более чувствительное к темноте. Она осмотрелась, разглядев очертания предметов, и услышала, как Рерат у нее за спиной поминает геракт и мхрабаков. Девушка только усмехнулась. Конечно, придется за глаза поплатиться больной головой, но с каждосварными похмельями это не казалось такой уж большой проблемой.

Пока они спускали труп со второго этажа, прибыл некий знакомый Рерата и сразу же потребовал свои деньги. Здоровяку ничего не оставалось, кроме как поворчать и выложить монеты. Плюс еще несколько монет за молчание насчет всего, что этот его знакомый увидит этой нейлой.

Диласа, наконец, с большим трудом они втроем выволокли на улицу через задний вход, где стояла огромная тележка. Судя по запаху, в остальное время в ней возили навоз. Впрочем, дилас начинал попахивать уже примерно также от нахождения в жарком помещении в течение полсвара под прямыми лучами светил. Знакомый Рерата, называющий себя Кротом, шел чуть впереди рабанки с торговцем, чтобы в случае чего, предупредить. Настоящего имени его бородач не знает, да и ему наплевать, потому что встречались они лишь по острой необходимости и друзьями назывались только формально. А поскольку этот парень сам не совсем в ладах с законом, ему незачем идти к страже и сообщать о трупе.

Дорога спускалась под гору и тележка ехала легко, хотя порой слишком разгонялась. Рерату приходилось постоянно ее притормаживать, чтобы дилас ненароком не вывалился посреди улицы или тележка не перевернулась на какой-нибудь кочке. Ноги диласа не поместились внутрь, поэтому Хлете пришлось держать их, чтобы они не волочились по земле. И нелепо бежать сзади вприпрыжку за слишком быстро едущей тележкой. Они накрыли мертвеца широким покрывалом и везли в основном по узким переулкам меж домов, лишь пару раз выезжая на главную улицу. Бродившие местные выпивохи или бездомные не особенно интересовались содержимым вонючей повозки, а потому и вопросов не задавали. Никого заинтересованного так и не встретив, лекатдеры добрались до кладбища и почти полнейлы копали могилу. Чтобы вложенные в Крота деньги хоть как-то окупились, Рерат заставил его помогать. Хлета тоже участвовала, хотя и опасалась, что лишняя нагрузка может привезти к обострению боли в боку. Но все прошло гладко. Рабанка и Крот все это время вздрагивали от каждого шороха и далеких разговоров. А Рерат вел себя так спокойно, будто ему не впервой приходится закапывать трупы посреди нейлы. Хлете даже стало не по себе, когда она об этом подумала. А после того, как все, наконец, было сделано, Крот моментально ретировался, опасаясь, что его заставят вернуть часть денег. Торговец и собирался так сделать, поскольку стражу они не встретили, но не успел и оглянуться, как того след простыл. Выругавшись, великан плюнул на землю и махнул рукой. По дороге обратно он долго удивлялся, что все вышло так просто, и их никто не заметил. А поскольку у Хлеты выдались очень нервные свар и нейла, она, в конце концов, ответила ему:

– Ты что, жалеешь, что меня на плаху не отправили? Не заметили и не заметили, хватит уже об этом!

Рерат давно перестал обращать внимания на нападки со стороны рабанки и поэтому лишь усмехнулся. Она всегда вспыльчива и срывается на ближайшем друге из-за любых невзгод. Но до самого дома торговец не проронил ни слова.

На пороге он как ни в чем не бывало сказал:

– Думаю, раз его еще не хватились, значит, не очень-то надо было искать. У меня есть подозрение, что этот малый дезертир.

– Да, я тоже так подумала. Просто так диласы с пирхеновским амулетом не шарятся по чужим домам. Насколько я о них знаю, они не были замечены в разбойничьих шайках. Этот парень точно связался ни с теми лекатдерами.

К этому моменту облака рассеялись, так и не обрушив ожидаемый дождь, и Палайя осветила последними лучами просыпающийся город. Горизонт с противоположной стороны светлел из-за восходящего Самсуна и рабанка исполнилась уверенности, что умрет на месте, если сейкалем же не ляжет спать.