Текст книги "Хранители Эталины. Игры со временем"

Глава 7

В эти послеобеденные часы Холди Паск, правитель Астории и отец Ланарда, переживал далеко не самые лучшие моменты своей жизни. Он лучше всех знал своего первенца, знал, что он никогда в своей жизни не смог бы предать, а тем более убить ребенка той, за которую был готов отдать свою жизнь. Знал, но повлиять на решение суда Элонии не мог. Изрядно потрепанная Астория только-только получила временную передышку, заключив хрупкое перемирие с Элонией и дорванами.

В дверь постучали, и на пороге появился его младший сын Альтекс в парадной военной форме.

– На нас опять кто-то напал? Хорды, элонийцы или дорваны?

– Нет, папа, на сей раз, мы сами объявим войну. Я не хочу, чтобы мой брат погиб. Посмотри в окно, вся Астория не верит справедливому решению суда Элонии и готова к сражению.

Холди Паск слегка отодвинул штору, заглянув в образовавшуюся щель. На площади действительно было много народу. В основном это были ровесники его сыновей, но молодцы явно собрались не на вечеринку, – слишком уж много было среди них людей с оружием. Толпа тихо волновалась, словно осенняя листва под холодным, трескучим ветром, только шелест был довольно беспокойным.

Холди Паск вышел на балкон, молодежь притихла, а он ощутил многочисленные взоры, горевшие решимостью идти до конца.

– Дети мои, – правитель Астории остановился на несколько мгновений, так как какой-то комок встал посредине горла, не давая говорить, а толпа на мгновенье замерла в воцарившейся тишине, но тотчас со всех сторон возник нарастающий гул, и вскоре она заявила единым голосом:

– Мы пойдем на Элонию, они оклеветали Ланарда, веди нас! Пусть мы погибнем, но не дадим погубить нас поодиночке!

Холди Паск поднял руку, толпа замолчала, затаив дыхание.

– Дети мои, я прекрасно понимаю ваши чувства, но войной на Элонию, в сотни раз превосходящую нас в вооружении, мы не пойдем, – видя нарастающий ропот, он опять резко вскинул руку, быстро продолжая, – я сегодня получил уведомление, что мой первенец и наследник престола будет казнен завтра в полдень. Как ни горько мне это осознавать, но остается надежда и упование на Творца неба и земли – на Господа, который все видит и все знает. Вас же я прошу только об этом, сложите оружие, идите в храмы, молитесь в эту ночь, помните, Господь не в силе, а в правде. Вы знаете, что мой сын всегда берег мир, и я уверен, что он очень расстроится, если из-за него пострадает хотя бы один человек. Еще раз умоляю вас – молитесь и помните, что иной раз худой мир лучше доброй ссоры.

Толпа ответила молчанием. Но это было молчание понимания. Молодые люди стояли с опущенными головами, но потихоньку их глаза устремлялись к небу, головы выпрямлялись, и толпа начала редеть.

Холди Паск незаметно покинул балкон и, взяв Альтекса за руку, вывел его из дворца.

– Куда мы направляемся? – поинтересовался сын, когда город остался за спиной.

– К моему другу – иеромонаху Владимиру. Будь любезен – веди себя прилично.

Альтекс был озадачен ответом, но вопросов не задавал. По дороге их догнал вечер, тихий и безветренный. Миновав мохнатые кустарники, отражающие лазурное небо в своих блестящих сердцевидных листах, путники подошли к скалам, и там, где они соприкоснулись с пустыней, Холди Паск начал подъем. Альтекс еле поспевал за отцом. Гора славилась крутизной, делая любые попытки людей подняться выше без снаряжения почти нереальными. Неожиданно для Альтекса отец исчез прямо в скале. Он последовал следом, оказавшись в скрытой расщелине, довольно узкой, но достаточной, чтобы сквозь нее мог протиснуться человек. Расщелина уводила вверх, постепенно превращаясь в довольно сносный коридор, заканчивающийся пещерой, озаренной единственной маленькой, но пламенной лампадой.

Когда глаза Альтекса привыкли к темноте, он различил человека, лежащего на полу в монашеской одежде. Холди Паск подошел к нему под благословение, а потом подвел и сына.

Незнакомец улыбнулся и благословил их, но с пола не встал, а молча кивнул на лежащие рядом коврики. Иеромонах был немолод, но под редкими ресницами скрывались веселые и озорные глаза. Эти глаза вопросительно взглянули на Холди Паска, а потом посмотрели на Альтекса. Отец вкратце рассказал о сложившейся ситуации с первенцем и, не задавая вопросов, замолчал. Незнакомец кивнул, продолжая хранить молчание. В наступившей тишине Альтекс принялся разглядывать пещеру, но было настолько темно, что он оставил это бесполезное занятие.

Неожиданно иеромонах заговорил мягким и приветливым голосом:

– А ведь он жив.

– Кто? – в недоумении отозвался Холди.

– Ребенок. Защита начала работать, поэтому он остался в живых.

– Это ненадолго. Они обязательно уничтожат наследника.

– Нет, только попытаются. Он будет жить, на это есть Святая Божья Воля. Интересная у него будет судьба… Конечно, эти попытки подорвут его здоровье, зато ему будет дано много такого, чем не обладает никто из смертных во вселенной. Его глаза будут подобны небу, он сможет прокладывать путь, как в скалах, так и во времени. Ищите ребенка и помогите, если он попросит помощи, ибо этот младенец отдан в мир, чтобы быть хранителем Эталины. Я даже думаю, Холди, что ты встретишь его гораздо быстрее, чем ожидаешь.

– Это замечательно, но как помочь Ланарду?

– Молитвой, только молитвой. Ты же знаешь, что родительская молитва со дна моря поднимет и из любой беды выведет.

– Возможно, только его казнь должна состояться через несколько часов, а я не знаю, как ее предотвратить.

– О, это очень просто, пошли послов, требуя предъявить тело убитого ребенка для более точной экспертизы. Но я сразу предупреждаю, – этот простой вопрос вызовет ярость и желание отомстить, кроме того, раз состоялся официальный суд, потребуются подлинники документов о его происхождении. А согласись, что любые документы в условиях войны могут легко затеряться. Ланарда будут вынуждены спрятать, спустя некоторое время его отправят в Литорн, где система устроена весьма хитро, – легко попасть, но не всегда возможно выйти. Не переживай, с ним ничего плохого не случится, он даже заведет новых друзей. А младшего сына скрой, – вполне вероятно, что потребуют и его смертной казни, взамен Ланарда.

– Видишь ли, – развел руками в ответ Холди Паск, – я и рад бы его спрятать, да не будет он под замком сидеть сложа руки.

– И не надо. Пусть возьмет девичью фамилию матери, да называется тем именем, с которым его крестили. Смело отправляй его послом в Элонию, дипломатическая неприкосновенность убережет его от многих неприятностей и пойдет на пользу не только ему и Ланарду, но и Астории. Ты меня понял, Даниил?

Альтекс вздрогнул, когда его назвали тем именем, которое ему подарили при крещении и, которое знали только родные и духовник, но тотчас выразил готовность быть кем угодно, если это поможет его брату.

Незнакомец усмехнулся, в его глазах вновь блеснули озорные искорки, но вскоре он стал серьезным и недосягаемым для них.

Холди Паск тихо поблагодарил за советы и вывел сына из пещеры.

– Кто он такой, папа? – не вытерпел Альтекс, когда они отошли от скал.

Отец с улыбкой взглянул на сына:

– Мой друг – Андрей, я тебе не раз про него рассказывал. Наши пути в свое время разошлись: я стал учиться управлять страной, а он – охотиться на лойдов. После очередной травмы его здоровье было подорвано, но он не сдался, а ушел в монастырь, стал иеромонахом Владимиром, служил, боролся, но все равно не смог полностью оправиться после атак лойдов, поэтому, в конце концов, его парализовало. В тех же горах расположен монастырь – единственный в своем роде, где постоянно молятся и охотятся на лойдов. Монахи и заботятся о нем.

Отец замолчал, потом остановился и, взяв Альтекса за плечи, внимательно взглянул в его глаза:

– Ну что ж, Даниил, спеши во дворец, возьми себе в спутники друзей, оформи посольские документы да пока забудь, что ты мой сын. Отправляйтесь прямиком в суд, требуя тело ребенка для экспертизы. Все понял? Тогда торопись, мой мальчик, с Богом!

Холди Паск обнял сына, а спустя мгновение юноша стремглав бежал к дворцу. Отец со смешанным чувством гордости и тревоги смотрел ему вслед, пока наступающий вечер давал такую возможность, но сам не спешил возвращаться домой. Его путь лежал к берегу моря, чтобы немного побыть наедине с Богом. Лойды в этой горной местности были почти полностью истреблены стараниями монахов, но Холди на всякий случай расположился рядом со скалой, чтобы при малейшей опасности укрыться в расщелине. Молитва была долгой, слезной и коленопреклоненной. Помимо любимых детей, Холди Паск был ответственен за свою страну и подданных. Астория была самой маленькой, но и самой уютной и домашней из всех стран Эталины. Жители прекрасно знали и поддерживали друг друга, и в то, что его Альтекса никто не выдаст, он не сомневался.

Приближался рассвет, наступала пора возвращаться во дворец, Холди развернулся по направлению к дому, но внезапно предрассветную тишину разрезали какие-то крики и глухой нарастающий гул. Обернувшись, он увидел, как с большой высоты в море прыгает маленький мальчик, а за ним с дикими воплями двое взрослых салванцев. Холди Паск, не раздумывая, тотчас ринулся в воду, хотя прекрасно понимал, что эти трое были обречены погибнуть на мелководье. Непонятный гул нарастал, и вскоре на водную поверхность приземлился корабль салванцев. Море всколыхнулось, поднявшаяся волна успела подхватить ребенка, а вслед за ним и мужчин. Холди, боясь не справиться с водной стихией, нырнул в глубину, пытаясь отыскать мальчика. Чуть ниже мелькнуло маленькое тельце, стремительно опускавшееся на дно. Правитель Астории устремился следом и на последнем дыхании, почти теряя сознание, все-таки сумел вынырнуть, держа ребенка на руках. Надо сказать, что сделать это было не так уж и просто, – мальчик, словно не желая быть спасенным, упорно продолжал стремиться в глубину. Отдышавшись, Холди заметил, что корабль подобрал мужчин, которые сами устремились к нему в поисках спасения. Из открывшегося люка вылетело два турболета, устремившихся в сторону Астории. Холди тяжело вздохнул, – ничего хорошего от этого визита он не ожидал. Нажав секретную кнопку, которая должна была предупредить асторийцев о предстоящем визите, он поплыл к берегу, пытаясь удержать ребенка. Спасенный им мальчик изо всех сил пытался вырваться, оттолкнуть Холди, но силенок у него явно не хватало.

– Перестань вырываться, – не выдержал Холди, – успокойся, все будет хорошо, я не причиню тебе вреда.

Мальчик внимательно посмотрел на него широко раскрытыми совершенно взрослыми глазами, но сопротивляться стал меньше. Однако, когда Холди доплыл до берега и отпустил ребенка, он тотчас воспользовался ситуацией – подбежал к скалам и начал карабкаться по ним с ловкостью, поразившей правителя Астории. Забравшись на небольшой уступ, он сел на него, подтянув ноги к груди, крепко обхватывая их руками. После этого он замер и не сводил своих больших синих глаз с Холди.

– Спускайся вниз, я не причиню тебе вреда, – Холди старался говорить ласково, но голос предательски захрипел.

Нужно было срочно возвращаться в Асторию, но просто так оставить малыша он не мог. Ситуация разрешилась неожиданным образом: из города за Холди прилетел его личный секретарь Дэви на турболете. Быстро оценив обстановку, он забрал правителя Астории и подлетел к ребенку. После этого они с максимально возможной скоростью взяли курс на дворец. Холди усадил мальчика рядом с собой, накрыв теплым пледом. Ребенок бросил на него пронзительный взгляд, словно пытаясь определить, кто перед ним – враг или друг, потом перевел изучающий взгляд на Дэви и стал смотреть в окно.

Холди украдкой разглядывал мальчика: ему было лет семь-восемь, со своими светлыми, кудрявыми волосами он походил на усталого взъерошенного цыпленка, выразительные глаза василькового цвета время от времени прикрывались длинными изогнутыми ресницами. Он немного напоминал девочку, а также (у Холди даже перехватило дыхание, когда он это осознал) его первенца Ланарда в детстве. Одет малыш был просто, если не сказать бедно: короткие брюки и рубашка были из грубого тканого материала, ноги были босыми. Ребенок до сих пор не вымолвил ни одного слова и, похоже, и дальше собирался хранить гордое молчание. Впрочем, у Холди не было времени на расспросы, – полет быстро близился к своему завершению.

Астория встретила своего правителя довольно холодно: огни были не зажжены, резные домики спрятаны в скалах, а сам дворец тщательно замаскирован под небольшой холм с ровной взлетной площадкой. Людей не было видно, если не считать рыскавших повсюду дорванов и немногочисленных элонийцев.

Дэви уверенно направил турболет на холм, включая силовую защиту. Помимо этой защиты, включилась и другая, более мощная, – защита дворца.

Холди вышел из турболета, предварительно попросив мальчика не бояться, тот в ответ внимательно посмотрел умными, не по-детски взрослыми глазами, слегка наклонив голову в знак согласия.

Дорваны устремились на турболет, словно мухи на мед, но преодолеть силовую защиту не смогли. Они окружили холм кольцом, громко призывая Холди не быть трусом, а выйти из силового поля.

Правитель Астории только изредка усмехался в усы, но так и не предпринял попытки пойти на контакт. Наконец подошли и люди, весьма утомленные подъемом. Холди опять усмехнулся: защита дворца не давала пришельцам возможность использовать турболеты для подъема. Среди запыхавшихся он рассмотрел и тех мужчин, которые гнались за ребенком, и младшую дочь Луиана Дервиля – Эльвиру. Ее присутствие было вполне объяснимо, – среди прибывших гостей она единственная имела защиту и могла беспрепятственно пройти сквозь силовые поля. Так и вышло, – Холди, прищурив глаза, наблюдал, как Эльвиру окружили переводчики дорванов и члены правительства Элонии, словно змеи, что-то нашептывая со всех сторон.

Девушка покорно кивала, приближаясь к защите. Холди мог ей только посочувствовать, – проход через силовые поля был довольно неприятным. Поняв, что Эльвира никак не может выйти из поля, он протянул ей руку, втягивая внутрь. Девушка поблагодарила взглядом, но начала автоматически говорить заранее подготовленную речь, стараясь произносить слова как можно громче. Суть выступления заключалась в следующем: несколько часов назад послы Астории помешали правосудию Элонии, и казнь преступника, убившего наследника престола, была отложена. Проблема оказалась в документах, в связи с этим судебная система требует дополнительных сведений, подтверждающих личность преступника. На основании изложенного, правительство Элонии требует представить подлинные документы по прилагаемому перечню, а также вернуть двум знатным господам похищенного ребенка, который представляет угрозу расцвету и процветанию Элонии.

С этими словами девушка передала перечень документов, который Холди должен был ей отдать, а также незаметно вложила маленькую записку, следующего содержания: «Если поддашься на провокацию, Ланарда казнят, в Литорне он будет в большей безопасности. За своих послов не переживай, элонийцы не посмеют поднять на них руку и нарушить последний закон Галактики. Если будет возможность, забери мою Эльвиру к себе под любым предлогом. Луиан Дервиль».

Холди, оценив список, покачал головой:

– Боюсь, что я ничем не смогу помочь многоуважаемому правительству Элонии. В связи с многочисленными войнами с хордами и лойдами наша страна практически полностью разрушена, немногочисленные ее обитатели были вынуждены спасать свои жизни в скалах и расщелинах. И кто будет думать об имуществе, а тем более о документах, когда твоя жизнь находится на волоске. Что же касается ребенка, я не совсем понимаю, о ком идет речь. Но я действительно сегодня спас мальчика, который оказался в море, однако ребенок не захотел идти ко мне, а забрался на скалу, откуда достать его я не мог, к тому же надо было возвращаться домой, ибо я видел, сколько гостей спешило ко мне.

Поднялся дикий гвалт и шум, когда переводчики перевели слова Холди Паска дорванам. Язык захватчиков был примитивен, но от этого тем сложнее было перевести слова правителя Астории, не исказив его содержания. Техника вблизи силовых полей не работала, поэтому переводили вручную. Переводы отличались оригинальностью, поскольку каждый из восьми переводчиков трактовал речь по-своему. Поэтому дорваны выслушали по очереди семь разных варианта перевода (один отказался переводить, сославшись на трудный текст). Однако ответ пришел гораздо быстрее, чем можно было ожидать: Холди Паск должен снять силовое поле, а также впустить к себе послов для восстановления документов и поиска ребенка. Правитель Астории в ответ развел руками: мол, рад бы, да не могу, – поле заклинило, теперь самому придется жить в пещерах и горах.

– Ах да, – словно что-то вспомнив, добавил Холди, – защита самопроизвольно усилилась, теперь и Эльвира не сможет выйти. Придется ей пожить у нас в гостях.

Не дав никому опомниться, он увлек девушку в расщелину, жестом приказывая Дэви остаться с ребенком в турболете.

Эльвира растерянно шла за Холди, вскоре расщелина расширилась, обнаружив тщательно замаскированную дверь, которая послушно раздвинулась, когда Холди включил пульт управления. Они очутились в пещере, пол которой начал медленно опускаться. Опустившись, они оказались в другой пещере, более светлой и широкой, и снова раздвинулись стены, – на этот раз они были дома.

Валиана, жена Холди, радостно бросилась мужу на шею и, после трепетного мимолетного поцелуя, тотчас обратилась к Эльвире:

– Пойдем, дитя мое. Чувствуй себя, как дома. Здесь, конечно, не так уютно и роскошно, как у вас, но поверь: мы живем одной большой дружной семьей.

Девушке предоставили маленькую уютную комнату с крошечным диваном, шкафчиком и письменным столом. Единственный ее недостаток заключался в отсутствии окна. Его место заменял большой экран компьютера. Что поделаешь, свет и воздух, конечно, замечательная вещь, но спокойствие и безопасность гораздо важнее. Так рассуждали все жители Астории, и Эльвира была полностью с ними согласна. Девушка первый раз находилась в этой стране, хотя, конечно, не раз слышала рассказы о ее мужественных жителях. Поскольку Астория все время находилась в постоянных войнах с хордами и лойдами, она была довольно закрытой и укрепленной страной, появление дорванов относительно мало отразилось на ее жителях, по сравнению с другими странами Эталины. Только люди чаще предпочитали использовать защитную силу энергетического поля, скрываясь в своих домах-убежищах.

Немного отдохнув и прихорошившись, Эльвира отправилась знакомиться с обитателями закрытого дворца. Да, Холди был прав, говоря, что их дворец не так роскошен, как в Элонии, но девушка быстро освоилась в его стенах. Здесь укрывались женщины с маленькими детьми, а подростки учились обращаться с оружием, переходя жить в расщелины. Их маленькие убежища были разбросаны по всей территории Астории, но были не так основательно защищены, как дворец.

Эльвиру пригласили к столу. За огромным столом было много гостей, но не было слуг. Еда подавалась через стандартные рассеиватели, установленные на столах через полтора метра друг от друга. Разговор за трапезой шел о дорванах, о неправильной политике Элонии, согревающей это осиное гнездо, да о странном мальчике, который находился сейчас с Дэви в турболете. В ответ на недоуменный взгляд Эльвиры Холди сказал, что пусть лучше ребенок посидит голодным в турболете, чем дорваны и элонийцы узнают о том, что он находится в главном дворце Астории.

Когда наступила беспросветная ночь, Холди послал охранников забрать узников турболета. Валиана всплеснула руками, когда увидела мальчика:

– Вылитый Ланард в детстве!

Она попыталась обнять и приласкать малыша, но он повел себя, как маленький дикий зверек, проворно забравшись на высокий буфет.

– Ребенок, видимо, сильно напуган, пусть придет в себя, надо дать время, что бы он освоился, – сказал Холди окружающим, но так, чтобы мальчик его слышал, – пусть успокоится и сам слезет, когда захочет. Однако его нужно покормить.

Но ни вид еды, ни ласковые уговоры женщин не заставили ребенка спуститься вниз. Кто-то бросил ему большую булочку и бутылку воды, мальчик ловко поймал их, но есть не стал, а положил рядом с собой, внимательно и настороженно разглядывая окружающих.

Холди нахмурился и приказал всем выйти из столовой.

– Дэви, собери психологов и врачей, – распорядился он, как только все вышли.

Остальные разошлись по своим делам, а Эльвира осталась стоять в растерянности, не зная, что ей делать. Холди это почувствовал и забрал девушку с собой на совещание.

Его кабинет вскоре наполнился людьми, обстановка была непринужденной, так не похожей на официальные заседания Элонии. Первым выступал Дэви, его доклад был довольно короток: за период времени, проведенный в турболете, мальчик не проронил ни слова, также отказываясь от еды.

– Он может представлять серьезную опасность, – его надо срочно обследовать, – важно произнес один из докторов, – нельзя позволить, чтобы какой-нибудь неизвестный вирус проник в нашу закрытую страну. Ребенка надо поймать и посадить на карантин.

– Он и так напуган, мы запугаем его еще больше, – задумчиво отозвался Холди.

– Но не может обычный ребенок, как обезьяна, лазить по шкафам, он положительно болен.

Эльвира улыбнулась, ей уже начал надоедать этот только начинающийся спор, поэтому она решила вернуться в столовую. Мальчик сидел на том же месте, внимательно рассматривая подходящую девушку.

– Пошли ко мне в комнату, а то мне скучно быть одной. Я сама здесь первый раз, но мне выделили прекрасную комнату, я там видела несколько книжек, если хочешь, мы можем их почитать.

Тут Эльвира спохватилась, что она заговорила на элонийском языке и уже хотела перейти на язык Астории, но юный гость ловко спрыгнул со шкафа и, подойдя к девушке, доверительно взглянул ей в глаза.

– А тебя тоже в плен взяли?

– В плен? – растерялась Эльвира. – Нет, я, как и ты, в гостях. Пойдем, поживешь у меня. Тебя как зовут?

– Александр, можно просто Саша.

– Хорошо, Сашенька, а меня – Эльвира. Тебе сколько лет?

– Больше семи, но меньше восьми.

– Так, – мрачно констатировал в это время Холди Паск, наблюдая, как девушка уводила ребенка по коридору, – я до седин дожил, а ума так и не набрался. Да и все остальные хороши, решили, что раз ребенок был найден в Астории, то он и асториец. Но это только усложняет дело. После снятия силового поля мы бы быстро нашли его родителей, будь он нашим подданным, а с Элонией у нас отношения сейчас весьма напряженные. Что ж, посмотрим, как Эльвира его разговорит. Давайте ей не мешать.

Видя, что девушка уводит мальчика в свою комнату, он распорядился срочно отнести туда детскую одежду, еду и игрушки.

Поэтому Эльвира в своей комнате обнаружила разнообразные яства и игрушечную технику. Она посадила ребенка за стол и сама, облокотившись на стол, стала предлагать ему еду. Из всего изобилия он предпочел только молоко и хлеб.

– Где ты живешь?

– Дома.

– А где твой дом?

– Относительно недалеко отсюда, но где именно я не скажу, – папа никому не разрешает выдавать наше расположение.

– А давай сообщим твоим родителям, что ты у нас.

– Нет, папа не разрешает никому разговаривать по транслятору. Им можно пользоваться только в экстренных случаях.

– А разве сейчас не такой случай? Твои родные будут переживать и волноваться.

– Не будут, я потом вовремя вернусь.

Видя, что Эльвира не понимает его, Саша, болтая ногами, начал объяснять:

– Понимаешь, я возвращался домой, только немного ошибся в расчетах и оказался совершенно в другом месте. Зато я теперь знаю, как победить дорванов.

– Здорово, а мне не подскажешь секрет? Я тоже мечтаю об этом, – на пороге комнаты нарисовался Холди, держа корзину с воздушными пирожками.

Разложив гостинцы перед Александром, правитель Астории повторил свой вопрос.

– Никакого секрета нет. Надо просто собрать все их яйца, и предложить им ультиматум: либо они оставляют нас в покое, либо все их будущее потомство будет уничтожено.

Холди задумчиво поглаживал свою небольшую бородку:

– Не так-то уж легко это сделать, да, я, конечно, знаю, как бы дорваны ни хотели это скрыть, что, в отличие от всех высокоразвитых цивилизаций, они до сих пор откладывают яйца, впрочем, проще убить десятка два дорванов, чем отыскать хотя бы одно их яйцо.

– Ну это для вас проще, мне пока гораздо легче искать яйца.

Холди улыбнулся и перевел разговор на другую тему. Ребенок иногда давал очень умные ответы, иногда – весьма странные, а порой прямо говорил, что не собирается отвечать на поставленный вопрос. Холди и Эльвира время от времени возвращались к разговору о его семье, но, кроме того, что он живет рядом с морем, ничего более конкретного установить не удалось.

Решив, что утро вечера мудренее, Холди попросил Эльвиру уложить мальчика в соседней комнате, а сам возвратился в кабинет.

– Может быть, ребятам удастся отыскать его родителей, – размышлял Холди, усаживаясь на свой письменный стол, сделанный из местного переливчатого камня.

– Я зайду? – полувопросительно спросило трехмерное изображение Дэви, возникшее посреди кабинета.

Холди кивнул, раз Дэви хочет лично подойти, возможно, есть новости.

Спустя несколько секунд дверь распахнулась, и вечно улыбающийся Дэви, миновав несколько цветных ковриков на полу, сел напротив Холди:

– Он сказал, кто его родители?

– Нет, он что-то говорил об отце, о том, что недалеко море, а когда я начал спрашивать о матери, начал говорить какую-то ерунду, даже назвал Эльвиру своей матерью.

– А она?

– Ты бы видел, как бедная девушка смутилась и покраснела. Она сама еще ребенок, а ее уже записали в матери. Я спросил Александра, когда она его рожала и воспитывала, а он ответил, что для того, чтобы быть мамой, не всегда нужно рожать и воспитывать. И, знаешь, он порой давал весьма смышленые ответы, совсем не по его возрасту. А ты что-нибудь разузнал о его семье?

– Нет, и не смогу этого сделать, пока он не даст еще каких-либо зацепок. Но я могу предоставить потенциальный список его родителей. 99 % на то, что он сын тех, кто присутствует в этом списке. Но, с другой стороны, там нет никого, у кого бы мог быть потерянный семилетний сын.

– Что-то я тебя не понимаю, – Холди бросил быстрый взгляд на предоставленный перечень, и улыбка сошла с его лица, – ты хочешь сказать, что он имеет защиту?

– Да, причем защита официальная и довольно сильная. Значит, оба родителя должны иметь защиту и состоять в официальном браке. В этом списке перечень только тех супружеских пар, которые имеют право на такую защиту. Но ни у кого из них нет пропавшего мальчика этого возраста. В семье Эвонских – только девочки, у Лурков – восьмилетний мальчик, а остальные дети, помеченные галочкой, – младше семилетнего возраста. Когда я запрашивал защиту детей, система дала противоречивую информацию в отношении первенца Роберта Дервиля, который умер при рождении, но его жена, Лутинья Фетакли, утверждала, что Дервили просто скрыли от нее ребенка. И это, возможно, правда. Защита ребенка не выключена, она до сих пор продолжает функционировать.

– Ты хочешь сказать, что, вероятно, Саша – первенец Роберта?

– Возможно. Их ребенку было бы сейчас порядка четырех лет, а Александр выглядит гораздо старше и умнее, но они могли использовать и ускорители. Есть еще кое-что, никому из детей не устанавливали защиту с именем Александр.

– Да, – задумчиво протянул Холди, – жаль только, что защита полностью проявляется только в двадцатипятилетнем возрасте. И, если учесть, что мальчик называет мамой первую встретившеюся ему девушку, а его так называемый отец не разрешает разговаривать по транслятору и показывать свой дом, боюсь, что его похитили у настоящих родителей. Надо попросить Эльвиру, чтоб она еще поспрашивала про семью, но, вероятно, новых фактов уже не будет. Зато есть хорошая новость для наших беспокойных докторов, – если у ребенка защита, значит, он не болен никакой заразной болезнью. Попробуй раздобыть еще какую-нибудь информацию, в конце концов, защиты просто так не даются. Теперь к вопросу о моих блудных сыновьях, что о них известно?

– По слухам, Ланард – в одном из подвалов дворца, а там связи нет, а твой, – юноша запнулся, а потом с улыбкой продолжал, – посол недавно выходил на связь. С ним все в порядке, если не считать того, что ребятам запрещено покидать пределы замка.

– Хорошо, Дэви, спасибо.

Секретарь с улыбкой покинул кабинет Холди Паска. Его путь вновь лежал в самую закрытую и современную комнату Астории – защитную. Здесь он снова и снова пытался выяснить происхождение защиты у ребенка, но вновь безрезультатно. После бессонной ночи он легонько постучался в дверь Эльвиры.

– Прости, пожалуйста, я все по поводу Александра. Тебе не удалось выяснить что-нибудь о его семье?

Девушка отрицательно покачала головой:

– Ты заходи, он не спит, если хочешь, сам его о чем-нибудь поспрашивай.

Дэви застал Александра за просмотром книги, причем он держал ее вверх тормашками. Рядом стояла нетронутая тарелка каши.

– Доброе утро, ты чего, голодовку объявил? Каша же вкусная, – начал разговор Дэви на элонийском языке.

Дэви всегда считал, что совсем неплохо знает этот язык, но мальчик вскинул на него удивленные глаза и спокойно произнес по-асторийски:

– Доброе утро, а почему ты так плохо разговариваешь на языке Элонии?

– Разве плохо? – смутился юноша, но с радостью перешел на свой родной язык, – а ты знаешь наш язык?

Александр кивнул в ответ.

– А почему же ты вчера со мной разговаривать не хотел?

– Потому что не хотел разговаривать.

– Хорошо, а давай попробуем перевернуть книжку, ты ее неправильно держишь.

– Все относительно. Для тебя неправильно, а для меня – правильно. Хотя сейчас это не имеет особого значения, я уже просмотрел все книжки.

– А как называется школа, в которую ты ходишь?

– Школа, просто школа. Она у нас одна.

– А номер у нее есть? – продолжал допытываться Дэви, а Эльвира смотрела на него с улыбкой.

– Нет. Если она одна – зачем ей номер? А у тебя другие книжки есть?

– Есть.

– А тебе их не жалко? Дашь посмотреть?

– Пойдем.

Дэви отвел ребенка в библиотеку, а сам с удивлением наблюдал за его действиями: мальчик начал с самой нижней полки, брал книги по очереди, бегло посматривая каждую страницу, иногда начиная с начала книги, но в основном – с конца. Все это он делал, сидя на полу, хотя Дэви не раз приглашал его на удобный диван.

Так прошло несколько дней. Дэви безуспешно пытался выяснить, что-нибудь о родителях Александра, а он продолжал смотреть книги. Его поведение совсем не походило на поведение сверстников, все свободное время он проводил в библиотеке, не задавая вопросов. Ел плохо, предпочитая молоко и хлеб. Только шоколадки брал с удовольствием, но предпочитал их не есть, а складировать.