Текст книги "Дозвониться до небес"

Юля Лемеш
Дозвониться до небес

Спасибо тем, кто помог мне в работе над книгой: А. Прокоповичу, Д. Домрачеву

Я скажу вам, что стало самым последним аргументом в принятии решения. Все предыдущее можно забыть.

Напоследок я решила проверить почту и посмотреть новости в группах ВКонтакте. Без особой цели. И напоролась на ролик. Почему я выбрала из всех именно его? Не скажу – потому что не знаю. Наверное, соблазнилась симпатичным пушистым енотом на «обложке». Кто-то уже догадался, что именно мне довелось увидеть.

Его кинули об землю. Его голову придавили ногой. А когда он замер от страха, человек взял его за лапку и начал срезать с него кожу. Он был очень аккуратен и не слишком торопился. Сдирая красивую шкуру с живого енота. До меня не сразу дошло, что именно я смотрю. А потом у меня сдавило горло, и я начала выть. Хорошо, что динамики были на нуле и я не слышала, как он кричит от невыносимой боли и ужаса. Несколько минут тишины. Если не считать моего крика: «Не надо!» Я не все видела. Обезображенная морда – одни мышцы, немного крови и длинные моргающие ресницы. Уже ободранный, он лежал на телах других умирающих и пытался повернуть голову. А я все выла и кричала: «Не надо!»

Я ненавижу мир, в котором возможно такое.

Я не хочу жить в таком мире.

Да пошли вы все!

Глава 1
Фонари

Раз, два, три, четыре… Вы никогда не задумывались, сколько шагов разделяет уличные фонари? Не знаете? А я знаю. Всегда по-разному. Даже там, где фонари установлены на одинаковом расстоянии, шагов одинаково не бывает. Количество шагов разное, в зависимости от погоды, обуви и настроения. Или от того, какая музыка в наушниках. Но разговор сейчас не о том.

Я шла по вечерней мокрой улице. С предовольным видом. Когда оказывалась у очередного фонаря – тот послушно мигал и гас. Я не шучу. Так и было. Меня забавляло, что, как только я удалялась на шаг – свет снова загорался. Причину этого явления мне не постичь – хоть убейте. Зачем мне ее знать. Правильно – незачем. Для меня электричество – тайна.

Единственное, что меня раздражало в этот поздний сырой вечер, – не было ни одного зрителя. Даже котов и собак не видно, а занятая добычей еды крыса не в счет.

Если честно, с очевидцами фонарной магии мне не везло. Хотя иногда хотелось поиграть на публику. Должен же хоть кто-то в этом городе заметить такое странное явление, как я и гаснущие фонари? Случайно. Чтоб увидел и стоял с отвисшей челюстью. Так вот, ни фига у нас народ не наблюдательный. Даже бомжи.

Кто-то возразит – у тебя же есть кому похвастаться. Есть родители, например. Но я еще в раннем детстве поняла: меньше знают – лучше спят. А если серьезно, то родители мои откровения называли в лучшем случае «фантазиями», в худшем «прекрати врать». Когда я маленькая была, пыталась друзьям про фонари рассказывать. И что в итоге? Со мной сразу расхотели общаться, обозвав всякими обидными прозвищами. В общем, годам к шести я решила никому про «это» не говорить. Разок меня сводили к психологу, который глубокомысленно заявил, что девочка таким образом стремится привлечь к себе внимание и это скоро пройдет. Не прошло.

Итак, я шла. Фонари гасли и зажигались. Настроение было зашибись какое здоровское. Что еще нужно самодеятельной ведьме для счастья?

И нечего кривить рот. Ну да – я считала себя почти настоящей ведьмой. Ведьмой без дара предвидения. Если бы он у меня был – скорее всего, я бы мигом захотела стать обычным человеком.

Я шла и мечтала. В жизни не догадаетесь о чем. Так и быть, скажу. Я мечтала о благосклонности одной старухи. Страстно. До мурашек на коже. Я неистово хотела добиться ее расположения. Любым способом.

Для справки – старуха была единственной бабкой моего единственного друга и по совместительству одноклассника.

И, самое главное, она была настоящей ведьмой. Профессиональной. Очень высокого уровня. Думаю, что лучшей. И она напрочь отказывалась меня учить.

Когда же мы с ней познакомились? Не помню. Скорее всего, на дне рождения Арсения. Но тогда я на нее внимания не обратила. Больно надо на всяких старух внимание обращать, когда перед тобой много угощений, а ведь будет еще и торт!

Арсений – это и есть мой одноклассник, про которого я говорила. Редкостный придурок.

Девчонки, которые надеются ему понравиться, твердят, что он смахивает на Джонни Деппа. Ну, там где он играет пирата Воробья. А этот придурок с виду вовсе на него не похож. Просто косит под Деппа. Честное слово. Смешно смотреть. Волосы длинные отрастил и все такое. А сам говорит, что вообще фильмы про пиратов Карибского моря не смотрел. Его хоть пытай – ни в жисть не признается, что смотрел раз сто, не меньше. Чтоб собезьянничать всякие депповские прищуры и повадки. Пират хренов. А сам закомплексованный, как мозг в гипсе. Я бы сто раз его на фиг послала, если бы не бабка.

Итак, что еще про него можно сказать? Говорит как Депп. Поступает как придурок. Но способен на возвышенный благородный поступок. «Противоуречивый», – как говорила о нем бабка. Он еще в детстве был с закидонами. Честное слово. Я его с четырех лет знаю. Он и тогда был не подарок.

Мы соседи, в одном доме живем. Он в левой парадной, а я в правой.

Я как вспомнила про бабку Арсения – даже про фонари забыла. Она уникальная, честное слово, и даже неплохо зарабатывает на жизнь колдовством. Никакой мистики. Обычная работа, если умеешь все правильно организовать и получаешь восемь положительных результатов из десяти. У бабки кроме неведомых знаний был явный талант, и она им вовсю пользовалась.

Жила бабка в частном доме. Совсем близко от пятиэтажной хрущевки, в которой жили мы с Арсением. Бабкин дом был с виду обычным, зауряднее не бывает. Точно такой же, как и все деревянные дома в окрестностях Питера, построенные сразу после войны.

Арсения бабка любила, но он был уверен в обратном. Ему было сложно поверить в любовь, если она не выражалась подобающими словами. Бабка была с родственниками немногословна, скорее всего, по причине усталости от клиентов. С которыми беседовала много часов подряд. У нее, наверное, мозоль на языке уже выросла.

Фонари погасли без моего участия. Улицы погрузились в темноту, и первое время я почти ничего не видела. Странная ночь, все горожане словно сговорились и пораньше залегли спать, даже машины не ездят. Такое бывает, я замечала. Почему-то вдруг большинство людей одновременно устает и даже телик не смотрит. Такое состояние принято называть: «Блин, меня что-то рубит сегодня».

Гулять стало неинтересно, и я двинулась в обратный путь. Думая про бабку.

Глава 2
Предсказания

Умудряясь дружить до школы, мы с Арсением почти рассорились сразу после поступления в первый класс. Оказывается, мальчишкам стыдно в открытую дружить с девчонками. Зато у Арсения появились два верных товарища, Вовка с Борькой. По-моему, просто гадкие хулиганы. Которые только и делали, что выдумывали всякие пакости.

Путь домой должен был занимать минут пять. А мы с Арсением тратили на него час, если не больше. Груженные школьными рюкзаками, шатались по району, выискивая себе приключения на задницу. Однажды под старыми тополями обнаружили крепкие симпатичные грибы. Странное дело, грибы росли прямо среди мусора у дороги, но никто ими не заинтересовался.

– Мы теперь добытчики, правда? – довольным голосом приговаривал Арсений, складывая грибы в сумку со сменкой.

– Ага. Вот все удивятся, когда увидят! – соглашалась я.

Собрали все и притащили домой. Где сообща поджарили на сковородке. Ели вместе. Дристали каждый в своем сортире. Чуть не сдохли. Зато узнали, что городские свинухи есть не стоит.

– Вот глупые какие, – ворчала бабка Арсения, вызванная им по телефону.

Она напоила нас каким-то коричневым отваром, после чего наши мучения сразу угомонились.

Я ее побаивалась. Очень. Она странная была. И репутация ведьмы страха не убавляла. И взгляд у нее был особенный. От которого хотелось признаваться сразу и во всем. Даже в том, что хулиганством не считалось. Строгая такая бабка. И вот что противно – она молчит и смотрит, а у меня словесный понос начинается – говорю без перерыва. Пока все не выболтаю. А если рассказывать нечего – привру. Лишь бы не молчать. Я же маленькая тогда была. Хотя на тот момент во мне уже бродил интерес ко всему оккультному. Странно он проявлялся.

После прочтения книжки про маленькую Бабу-ягу я заживо сварила пачку папирос «Беломор», которую мальчишки спрятали в трансформаторной будке. Кипятила ее в ковшике, смотрела, как вода меняет цвет на густо-коричневый, и думала, что делаю что-то жутко волшебное. Вот дура-то. И еще – я иногда видела то, чего нет на самом деле. Особенно в сумерки и по ночам. Вот не сплю, бывало, ночью, таращусь в едва различимый потолок, а через несколько часов картинки всякие мелькают. Скорее всего, я просто спала с открытыми глазами, или с закрытыми, но думала, что не сплю. Сейчас смешно, а тогда это было моей страшной тайной. Про фонари я уже говорила. Но ведь это не колдовство?

Арсений ни во что этакое не верил. И мои рассказы воспринимал как неплохие враки, но сумасшедшей не называл, за что ему огромное спасибо.

– Ты просто читаешь слишком много, – по его мнению, это все объясняло.

Да, я читала все свободное время. Жадно запоминала все легенды, приметы, сказочные сюжеты. И вот что страшно – я верила во все это как в самую достоверную реальность. И когда в сказке попадалась страшно опасная колдунья, я незамедлительно воображала ее в виде бабки Арсения. Не специально. Как-то само собой получалось. Естественно, в роли феи или доброй ведьмы оказывалась я сама. Единственное, что тогда смущало мой воспаленный ум, – явное преимущество злого колдовства над добрым. И не надо со мной спорить! Ведь сначала страшная ведьма все испортит, захватит, уничтожит, а только потом с огромным трудом и неимоверными усилиями добрая фея берется все это безобразие исправлять. И не факт, что она справится. Обычно ей помогают бесстрашные герои, сказочные животные или слепой случай в виде случайного прохожего, который решил отдохнуть в зачарованном замке, обнаружил спящую принцессу и ну ее целовать.

В самом существовании злобных колдуний крылся подлый подвох. Куда проще пришибить злодеев в самом начале, пока им лет мало, и все дела.

– Это фашизм чистой воды, – обругал меня Арсений. – Ты так и с детьми поступать станешь? Построишь конвейер отбраковочный, хороших детей направо, а плохих – в топку.

Ну и как с ним разговаривать после этого? Дурак он, что ли? Я ничего такого не говорила! Хотя в его предложении был глубинный смысл – если плохих убрать, то хорошим людям сплошная радость. Но я в таких мыслях никому не признаюсь, а то меня извергом посчитают.

– Вот для бабки твоей это понятно – кто плохой, а кто еще пригодится. Она такая. Только глянет на человека и сразу скажет – подлец. Ну, или – хороший. Слушай, а она мне ресницы подлиннее наколдовать не может?

Обозвав меня глупой, Арсений сравнил мои мысли с блохами, которые прыгают с одной темы на другую. Естественно, я решила, что он обзывается, и мы поссорились навсегда. На десять минут, если точнее.

В тот день, когда мы грибами траванулись, бабка впервые при мне проговорилась, что у нее тоже мечта есть.

– Что за ошибка природы, – тихим голосом сетовала она, – родилась бы внучка – и никаких проблем.

Ей очень хотелось заинтересовать Арсения своим ремеслом, но он упорно отнекивался. Его и так дразнили колдуненком, а потом – Гарри Поттером. Хотя он был на него совсем не похож. Зато насмешек ему доставалось гораздо больше. Сочувствуя, я посоветовала Арсению припугнуть обидчиков. Типа, если будете издеваться – бабке скажу. Что вы думаете – подействовало. Вредный Арсений, как только с кем-то из злодеев случалась неприятность, делал многозначительное лицо и громко хмыкал, приговаривая:

– Я же тебя предупреждал!

По-моему, так поступать – верх подлости. Ведь бабка никогда не стала бы насылать всякую порчу на наших одноклассников. Но они про это не знали и прекратили доставать Арсения. Обычные драки – не в счет. Мальчишек без синяков не бывает.

Бабка смотрела на внука как ученый на микроба под микроскопом, изучающим взглядом и с некоторой долей сомнения.

– И кому я свои знания передам, спрашивается? Одна носится как угорелая вошь со своими поставками, другой – ты то есть – балбес редкостный, – убивалась бабка.

Я злорадно хихикнула, мне понравилось сравнение его мамаши с вошью, хоть я и не знала, что это за зверь.

Балбес счастливо улыбался, радуясь вылеченному животу. Бабка бросила на него вопрошающий взгляд и попыталась приступить к перевоспитанию внука с другой стороны.

– Пора бы тебе понять – мой бизнес не хуже ейного. И надежнее в сто раз. Ой, доведет ее эта коммерция до ручки…

Мы с Арсением мигом насторожились. До этого дня все предсказания бабки сбывались с устрашающей неизбежностью. Скажет – самолет упадет, назавтра авиакатастрофа. Или, если про маньяка по телику говорят, она тотчас вскользь заметит – поймают на днях или вовсе не поймают. Так оно всегда и случалось. То, что она говорила про чиновников, даже вспоминать не буду – мне в тюрьму неохота. Я же уже говорила – ей одного взгляда на человека достаточно, чтоб понять кто перед ней.

– Как это – «доведет до ручки»? – занервничал Арсений.

– Это я так, оговорилась. – Бабка сделала вид, что ее заботят крошки на столе, и принялась вытирать столешницу тряпочкой.

Все-таки Арсений прав – мои мысли прыгают как блохи. Сейчас они ускакали по цепочке – предсказания, проницательность, открывающиеся возможности.

«Мне бы так, – думала я, сжимая кулаки от зависти. – А то обманывают все кто ни попадя».

– Вы все-все про всех знаете? – не удержалась я от вопроса, косясь на телик.

– Почти. Хочешь совет? Не смотри телевизор. От него одна морока для состояния души, – бабка не врала, она телик не уважала.

Мои мысли тут же перескочили на другое. Знать кто есть кто – неплохой дар. Но вот знать что с кем будет – предел мечтаний.

Несмотря на робость перед суровой старухой, я, бывало, наберусь смелости и попрошу погадать. А она только хмыкнет – мол, что тебе предсказывать? В твоей жизни пока никаких важных событий не предвидится. Я жутко обижалась. Но потом поняла – нет в моей жизни ничего значительного, одна школа да уроки. Да мелкие радости и горести. Которые не стоят предсказаний.

Наверное, колдунам следует изобрести специальные предсказания именно для детей. Ведь так нечестно – все интересное для взрослых, даже гороскопы в газетах. Словно все только и думают о карьере, своевременном начале бизнеса и удачном вложении денег. Мы с девчонками часто тосковали над такими предсказаниями, выискивая для себя хоть что-то понятное. И кто-то обязательно радовался сообщению: «На этой неделе возможен прогресс в области успешного влияния на союзников». А те, кому достались «усталость от рабочей недели» и «осторожность в делах», тоскливо вздыхали. Но были гороскопы и повеселее. Те, в которых нам объясняли совместимость Козерогов и Дев. И мы жадно вчитывались в каждое слово, исподволь поглядывая на мальчишек.

Словно подслушав мои умозаключения, бабка прибавила:

– Маленькие вы еще. Не стану же я тебе гадать на красавца брюнета и встречу с коварным незнакомцем?

Идея была заманчивая. Но, поразмышляв, я поняла, что шансов на замужество и романтические отношения у меня пока ничтожно мало. Но в самой возможности предсказаний было что-то волшебное и вызывающее острые приступы восторга.

– А я так и не понял, что ты про моих родителей сказала? – Арсений тревожно уставился на бабку.

– Я не в прямом смысле. Хотя… пора тебе внучек ко мне привыкать…

Уточнять смысл сказанного она не пожелала, но от ее слов в душе остался тоскливый налет неминуемой катастрофы. Мне показалось, что Арсений как-то быстро выкинул тот разговор из головы, а я его запомнила в деталях. И даже запах мяты от бабкиной одежды. И ее острые взгляды, исподтишка брошенные на внука.

– А мне погадаешь? – вдруг оживился Арсений. – Мне это очень важно, правда! Я уже третий год прошу родителей купить мне собаку. Овчарку. Я бы с ней занимался и гулять водил…

У него лицо просто светилось от предвкушения такого важного события. Я ни секунды не сомневалась, что Арсений только что бесстыдно спер мою неисполнимую мечту.

– Такого маленького щенка, – настаивал Арсений.

Мне стало как-то не по себе – вот еще что выдумал! Вдруг ему и вправду купят, а я буду сходить с ума от зависти. Глядя, как он прохаживается с симпатичным породистым псом по улице. А все оборачиваются и говорят:

– Мальчик, какая у тебя красивая, образованная собака!

Я с рождения собаку хотела! Даже пару раз дворняг пыталась уговорить пойти ко мне домой, но они не шли. Наверное, по запаху подозревали, что дома будут мама и швабра, которой нас будут прогонять.

– Уговорил, погадаю, – согласилась бабка, желая добиться расположения внука.

Погадала.

– Ха! – зловредно обрадовалась я. – Тебя предупредили – приобретение животных грозит разочарованиями. Не видать тебе собаки как своих ушей!

– Тебе тоже, – пробурчал Арсений.

– Холодает, – заметила бабка. – Вот и осени конец. Того и гляди снег выпадет. Животы прошли? Чаю попили? Ну, я пошла.

Совет

Подходит только для спокойных и уравновешенных.

Если вы стоите перед выбором (сложнее чем выбор цвета нового мобильника), вам следует устроить себе пешую прогулку (не менее часа). Идите себе спокойно, думайте о своей проблеме и будьте внимательны (если вы на это неспособны – вам не помогут никакие советы). Во время прогулки вам гарантированы подсказки. Как они могут выглядеть? Случайная фраза прохожего, объявление на стене, даже мусор под ногами (в России его завались, и чаще всего на нем что-то написано, накаканное подсказкой не является).

Упрощенный вариант для ленивых, простуженных и неврастеников:

Включите телик. И бессистемно переключайте программы. Думая о своей проблеме. Обычно на получение ответа уходит от минуты до получаса.

Глава 3
Торговая магия и Шмакодявка

Не могу объяснить, как так получилось, но на следующий день мы с Арсением отправилась на птичий рынок. Где я сторговала за тридцать рублей у отвратительно-слащавой алкоголички маленькую коричневую сучку. По всей видимости, она одна оставалась непроданной из всего помета. Собачка была лысенькая, теплая и постоянно тявкала, даже сидя у меня за пазухой.

Пока я торговалась, Арсений прошвырнулся по рядам и вернулся с кем-то в шапке.

– Снег идет, – напомнила я. – Простынешь.

– И сколько с тебя содрали? Тридцать? Надо же? А с меня за крысу сто пятьдесят стрясли.

– Покажи!

Крыса была крохотная и откровенно серая, а пяточки розовые и нос тоже. Ее продали вместе с куском грязной тряпки, чтоб не замерзла.

– Породистая! – похвастался Арсений. – Говорят, ее на выставки водить можно. С родословной пятьсот рублей стоит.

– Повезло тебе, друг, – неискренне порадовалась я за него.

Гордые и счастливые, мы шли домой. Арсений стряхивал снег с головы, постоянно заглядывая в шапку, отчего все прохожие норовили тоже в нее заглянуть и глупо улыбались. Хотя крыски не было видно.

Моему голосистому приобретению почему-то улыбаться никто не хотел.

– У нас где-то старый аквариум был. Туда ее поселю, – сообразил Арсений.

Чем ближе мы подходили к дому, тем неуверенней становились. Восторг куда-то улетучился, и я начала подозревать, что родители могут не сильно обрадоваться песику.

– Надо ей имя придумать, – воодушевилась я, предполагая, что имя придаст собачке шансов на водворение в квартире.

– Ты ей лучше родословную придумай.

– Ой, а я забыла какой она породы! – растерялась я и чуть не расплакалась.

Тетка что-то сказала замудреное, а я не запомнила.

– Дяденька! – закричал Арсений. – Вы не знаете, что это за собачка?

– Шмакодявка какая-то. Вроде как на московскую сторожевую похожа. Потом громадная вырастет. Ты ей намордник купи – она опасная, – на полном серьезе заявил дядька и пошел, посмеиваясь.

– Вот видишь! – радовалась я, пытаясь утихомирить московскую сторожевую, которая тявкала без перерыва

Мы потоптались у дома и разошлись по парадным. Он – налево, я направо.

– Ты погулять не хочешь? – всего через полчаса позвонил Арсений.

– Попробую отпроситься. А что?

Он пришел домой. Где мама отсыпалась от очередной поездки за товаром. Он ее разбудил. Она сильнее чем следовало обрадовалась животному, завизжала, после чего моментально метнула крыску в открытую форточку.

Мы ее так и не нашли. Арсений не плакал. Я – тоже. Мы не успели к ней привязаться и полюбить на всю жизнь.

– Она в снег упала, а у вас этаж невысокий. Наверняка уже в подвал удрала, – без всякой уверенности утешала я друга.

– А у тебя как?

– Засада полная. Завтра придется ее обратно нести. Как думаешь, та тетка там будет?

Арсений отрицательно покачал головой, но пообещал за компанию сходить со мной на рынок.

Мать с ним демонстративно не разговаривала. Отца не было дома, но, если бы он и был – толку от него ноль. Он всегда считал, что мать права. А если не права, то спорить все равно бесполезно.

В тот день Арсений впервые ушел ночевать к бабке. Предварительно позвонив ей по телефону.

– Ты матери скажи, что я тебе нужен. Вроде ты простудилась, а я за тобой ухаживать буду, – попросил он.

Он ехал к бабке в дрянном настроении и даже спросил себя, сможет ли теперь любить мать. Потом не смог вспомнить, любил ли ее вообще. Ее было трудно любить. Ну не располагала она к нежным чувствам. Хотя после удачных сделок лезла со своими чмоками, пахнущими коньяком, давала денег или дарила что-нибудь, приговаривая:

– Я хорошая мать. Ты меня любишь? Что ты морду воротишь, сын называется! Вот вырастишь такое чучело, а он потом стакан воды не поднесет!

Арсений был уверен, что стакан воды – это когда мама накануне выпила.

– Буду любить что есть. Другой не будет, – Арсений вздохнул так горько, что на него сочувственно посмотрели все пассажиры автобуса.

От остановки он шел, согнувшись как старичок, придавленный горем и портфелем одновременно. Не видел ничего вокруг, думал о смерти. Ему нравилось иногда думать о грустном, но сегодня печальные мысли приходили в голову сами.

Бабка повела себя радушно. Угощала вкусностями, словно специально заготовленными для такого вечера. И не лезла с вопросами. Разумно предоставив Арсению возможность разобраться в себе самому.

– Но отец ее как-то любит? – вдруг одумался Арсений. – Они встретились, она ему понравилась, и он не захотел жить с другой теткой… А как он мог знать, с какой женщиной ему будет лучше всего? Их много, а он один.

Запутавшись окончательно, Арсений отправился спать и был совсем не против, когда бабка пришла пожелать ему спокойной ночи и заботливо подоткнула тяжелое ватное одеяло. Простыни были прохладными, а подушка огромной, отчего Арсению стало уютно и спокойно.

Что делала я? Попрощавшись с Арсением, потопала домой. Где меня ждали родители, ошалевшие от московский сторожевой. Которая вела себя полноправной хозяйкой, наглела на глазах, звонко вякала с дивана, до того написав маме в тапочки и пару раз – просто на полу.

– Поразительная шмакодявка! – ворчал папа. – Никакого уважения к хозяевам. Если бы я выбирал собаку – она была бы последней в списке кандидатов. Вот овчарка, черная – это да!

– Вы сошли с ума! Еще одно слово, и я приведу в дом гиену, – заявила мама.

Мы с папой скисли. У мамы был знакомый, от которого можно было ожидать всего – даже козы. Правда-правда – однажды у нас случилась коза. Хотя мне наобещали енотика. Согласитесь, ну никак нельзя радоваться козе, даже маленькой, если ждешь енота!

– Ну не жеребца же вам было дарить в самом деле? Выбирать-то было не из чего, остальную живность хозяин успел пропить, – с этими словами нам всучили козу.

Мы от нее долго потом избавлялись. Хотя она мне нравилась. Я ее на поводке вокруг дома водила. Народ просто ошалевал от ее вида.

– Пап, а может, вы передумаете? Хорошая собака, и так дешево досталась, – решилась я на очередную попытку отстоять свою мечту.

Папа провел со мной задушевную беседу. Главным аргументом оказалась фраза: «Но ведь я лучше собаки». Он ее у Карлсона позаимствовал. Но дело не в словах. Я поняла, что родителям совсем не хочется собаку, им меня хватает. Провели голосование. Двое против одного. Голос собаки не учли, а это нечестно! Поплакав немного, я признала мнение родителей единственно верным. Пока мы дискутировали, собачка мощно обоссала диван и съела телефонный провод. После чего некисло облевала пол и улеглась спать на мамин шарф, тем самым решив свою судьбу.

Арсений не обманул, утром приехал ко мне, и мы вместе ушли торговать шмакодявкой. Серьезное это дело, скажу я вам! Оказывается, на этом рынке не очень пускают случайных продавцов собачек. Гонят, можно сказать. Ругаются и все такое. Даже толкают сильно.

Я встала с самого краю. В сторонке от прочих продавцов. Смешно они себя вели. Я, пока торговала, наблюдала и поражалась – тут царила откровенная магия. Первая продажа – надо «помазать» товар деньгами. Бедные животные наверняка не понимали, за что им такое наказание. А потом на деньги надо поплевать. А еще – если кто спросит «как дела», надо громко закричать, как все плохо, торговля не идет, за аренду платить нечем. Не понимая, что это за аренда, я немного запереживала. Мне явно не везло больше других, в кармане был жетон на метро, а больше ничего. А еще я заметила – эти тетки свой товар ненавидели. При покупателях сюсюкают над котеночком, крутят его как куклу, начесывают, если есть что чесать, а как только продажа не выгорела – шмяк его обратно в клетку. И гадости говорят вполголоса.

– Прекрати делать каменное лицо, ты покупателей отпугиваешь, – посоветовал Арсений.

– Они же не меня собрались приобретать. А собачка у нас и так веселая.

Она была не совсем веселая. Она была вздорная. И кусалась. Хорошенькое дело – покупатель протягивает руку, а его цап за палец! Вот гадина какая!

– Ладно. Уговорил. Вот так лучше?

Скептически оглядев мое улыбающееся лицо, Арсений слегка испугался повышенной жизнерадостности.

– Я передумал. Лучше не улыбайся. А то мне страшно.

Я обиделась. Я так старалась изобразить располагающую улыбку, а он обзывается.

– Русский тойтерьер, – авторитетно заявил первый настоящий покупатель.

– А я думала она – москов… – Замерзший Арсений больно ткнул меня в бок локтем, чтобы я не выдала истинной породы шмакодявки.

– И сколько вы хотите за собаку без родословной?

– Тысячу рублей. – Твердое заявление Арсения было встречено без энтузиазма.

– Ну, ты, парень, проходимец! Выжига. На тебе пятьсот рублей, и спасибо скажи.

– Спасибо, – сказала я и ущипнула Арсения за руку, чтоб он прекратил торговаться.

– Ты предала свою мечту, – после ухода покупателя сказал Арсений. – Ты мечтала о собаке и своими руками ее продала.

Я не обиделась. Воплощенная мечта оказалась безрадостной и даже лишней.

– Ты сам мне помог от нее избавиться! – упрекнула я.

– Я тебе друг. – Тогда я не придала этим его словам большого значения.

Мы шли домой очень задумчивые. Арсений злился на меня непонятно за что, а меня пугала судьба собачки. Которая вырастет величиной с лошадь-пони, опасную как волкодав, а дядька удивится – ведь он решил, что купил зверька мелкой породы.

– Она не вырастет. Тебя обманули, – успокоил меня Арсений. – Слушай, а почему тебя мать так странно одевает?

Мне моя одежда странной не казалась. Тепло, удобно, и все чистое. Что еще можно хотеть от одежды? Я не знаю, отчего он вдруг на меня наехал. Пожалуй, именно тогда мне в голову пришла дельная мысль – одеваться нужно так, чтоб не зависеть от чужого мнения. Либо как можно проще, чтоб не придирались. Либо – дико вызывающе, пусть хоть укритикуются, мне будет фиолетово.

Мои выводы Арсений посчитал нелогичными, особенно когда чуть позже я начала одеваться соответственно своему характеру и увлечениям. Не так как прежде и не так как все. Все-таки я уже тогда чувствовала в себе призвание стать ведьмой. Раз об этом нельзя никому говорить – это вовсе не означает, что я не могу порадовать себя особым стилем одежды.

Кстати говоря, когда я стала приходить в школу исключительно в черном, надо мной никто не смеялся. Кроме учителей. Но и тем быстро прискучило сравнивать меня с похоронным бюро.

Совет

Он подлый и годится только в одном случае – если дела хуже некуда.

Берете приятную глазу вещицу. В полночь выходите из дома, приговаривая: «Выношу беду», – доходите до ближайшего перекрестка и без сожалений выбрасываете вещицу через левое плечо. После чего уходите домой не оборачиваясь.

Коли вы, дойдя до дома, ринетесь обратно забрать вещицу себе – вам уже ничего не поможет (жадность и удвоение несчастья доконают вас моментально).

Итак, вы все сделали правильно. На следующий день придется идти в церковь и замаливать намеренно причиненный вред незнакомому человеку, который эту вещь подобрал.

Если вас смущает сама вероятность причинения вреда посторонним лицам, а в доме с кем-то горе-страдание, то придется пожертвовать едой и, отыскав бездомную собаку, угостить ее, приговаривая: «Забери мою беду». Проверено – собаке плохо не будет, продрищется и все дела. Зато беда переварится и изничтожится.

Поразительно, но по этому принципу работает и подаяние нищим и бродягам. Судя по тому по сколько лет трудятся нищие у церквей – хуже им не становится.