Текст книги "Драма лихих 90-х. Книга 2. 90-е годы"

2 окт. – «Вечерний клуб» отмечал свою первую годовщину в конгресс-клубе «Юг-Запад» на Вернадском. Фуршет, редакционный капустник и маленькое шоу – танец молодой пары, из одежды только плавки. У девушки обнажены груди, – не на картинке, а живьем, и это прекрасно. На ее лице никакого стыда, и какой стыд: работа, за которую платят деньги. А другая девица исполняла танец живота и лучше, чем египтянка в Каире. Нашим только волю дай – и такое покажут! И это не песенки времен социализма, типа Шаинского: «Как бы мне влюбиться, чтоб не ошибиться…». Нужны деньги, а не любовь. И без этого: «На тебе сошелся клином белый свет…».

На вечере были члены общественного совета Окуджава-Нагибин-Борщаговский-Богословский, но они держались особняком от основной массы журналистов. Я пообщался только с Константином Ивановичем Бесковым, кумиром моей футбольной молодости. А братья-журналисты особо не общались, они особо выпивали… Под занавес привезли свежий выпуск «Вечернего клуба», там 10-й по счету мой календарь и публикация об Александре Блоке. Надо было бы радоваться, но радости почему-то не было. Странно…

7 октября

Целый день льет дождь, за окном +6, и целый день я бьюсь со своим историческим календарем. Напечатал аж 16 страниц (рекорд) и влез в 27 ноября. Лихорадочный труд, практически с листа, без черновиков. Все сходу. Как Достоевский?.. И что получится в итоге? Подарил Стрижеву газету с Блоком и календарем. Саша: «Я так не могу. У тебя ирония, сарказм, а у меня их нету…».

Последнее заявление Эмиля: «Я не хочу заниматься грязной журналистикой, я хочу заниматься стихами». Одноштанный романтик. Но Эмиль далеко не Пастернак. Это Борис Леонидович мог грохнуть:

 
Стихи мои, бегом, бегом.
Мне в вас нужда, как никогда.
С бульвара за угол есть дом,
Где порвалась череда,
Где пуст уют и брошен труд,
И плачут, думают и ждут…
 

18 октября

Лед тронулся! В понедельник 12-го с Витей отправились на 5-ю Магистральную улицу в «Товарищество русских художников», туда отнесли рукопись «Терры детектива». «Московский рабочий» ни гу-гу и поэтому дернулись сюда, в логово патриотов. Витин знакомый Айрик Абрамян вложил в наше издание 6 миллионов, и дело сразу закрутилось.

Пошло дело и в ФИСе, на следующий день там получил аванс, который Винокуров назвал «одобрением». Выписали 12,5 тыс. на руки за вычетов налогов – 10.750. При цене ныне за творог – 180, мясо с косточкой для супа – 180, порезанный гуляш – 300… В издательстве не топят, все простужены, Винокуров ходит в теплой куртке. Но главное – есть уже обложка. На форзаце, когда открываешь и закрываешь книгу, в овалах все знаменитости: Пушкин, Толстой, Гагарин, цари и генсеки, и др.

Теперь о публикациях: за два с половиной месяца, с 1 августа, вышли 26 публикаций в разных газетах, не считая «Науки и жизни». Плюс 9 выступлений на радио. И это все на фоне рукописи «От Рюрика до Ельцина». Да, забыл: вышла первая публикация в «Москвичке» (тираж 1 млн. экз.) – вместо моего «Календаря женской судьбы» дали «Месяцеслов женского рода», что это такое – непонятно. Но главное – запустил рубрику… Первый замглавного в «Свободной мысли» Игорь Дедков очень удивился, что я не работаю: «А как же вы живете?..». Все где-то служат, а я вот – свободный журналист, фри ланс. А Ще тоже вкалывает: приводит в порядок наш архив и досье, как информационный работник. И пока мы на плаву. Тут Габрилович-сын жаловался, что еле сводит концы с концами, а все сбережения отца, преуспевающего кинодраматурга, превратились в пыль. Впрочем, и наши жалкие тысячи…

25 октября

Бешеная работа и болезни: то Ще, теперь я. Какая-то простуда, распух нос. Вирус?

 
Знал бы прикуп —
Жил бы в Сочи,
Вместе с Соней,
Дамой Треф, —
 

как поется в одной песенке. Но прикупа никто не знает (что там в колоде?), и поэтому прикуп – это судьба. Везет – не везет… Ездил за гонораром: за хронику Цветаевой выписали 300 ре, за Блока – 500. Расстроился: думал, что дадут больше. Цены скачут, а гонорары как замороженные. Дополнительно всякие неприятности: вылазка «Памяти» против редакции «Московского комсомольца», взрыв около «Макдональдса», ну, и прочее. Русико в Тбилиси очень боится: «Если рванет у вас, то это будет конец всему».

Отнес российский календарь в «Независимую газету» (будут думать). Звонили с Российского ТВ – хотят мой календарь, – отказался. Надо сначала докончить книгу. Илья Эстрин хвалил за выступления на радио: хороший голос, правильная интонация и, главное, все безумно интересно. 24 октября, в субботу, вышел 14-й выпуск моего календаря, и все мои хохмочки прошли: Сталин – «синяя борода с рыжими усами», Андропов-бред и «купите пончики за миллиончики». Расхрабрился заяц! На Иновещании был аккуратный, цензурированный, ничего лишнего, а тут – фантазийная смелость появилась. Какой-то актер из театра Вахтангова прислал в редакцию письмо: «Обязательно выпишу ВК и в основном – из вашего календаря…»

За окном ясно, голые деревья, лишь на березке последние желтые листочки, сухо, 0 градусов.

1 ноября

Российский календарь «От Рюрика до Ельцина» закончен 26 октября, в понедельник, в 13.11 (точность – вежливость королей!). 653 машинописных страниц через два интервала. Сделано за 220 дней – за 7 месяцев и 10 дней. А сколько сделано, помимо этой рукописи! Устал перечислять…

28 октября пошли за приватизационными чеками в ЖЭК в красном уголке под бюстом Людоеда Ильича: «Ваше слово, товарищ Ваучер!». И новая реальность: наша квартира приватизирована. Личная собственность, а в былые советские времена всегда был подспудный страх, могут подселить кого-то, уплотнить и прочее.

Из-за низких гонораров хотел отказаться от «Науки», Елена Васильевна повела меня к Лаговскому, обещал повысить. Сказал: «Нам сейчас тяжело, поддержите нас, вас читают». Действительно, пришло письмо из Молдовы, село Рудь от Алешина: «Некруглые даты» – интересная и полезная рубрика…» Дополняет мои даты информацией – самодеятельный календарщик… Имеют успех и мои публикации в «Вечернем клубе». Начал заниматься Буниным. Какие грустные дневники у Ивана Алексеевича! «У тебя тоже», – заявила Ще. Устаю от рубрик. Болят глаза. Очень хочется тепла и весны, но впереди долгая холодная и таинственная зима.

8 ноября

Честно говоря, дневник мне теперь в тягость: и так много печатаю. Но, с другой стороны, не запишешь – и все куда-то канет и ничего не вспомнишь, как жил, что делал, что волновало… Итак, что новенького? 2 ноября утверждена обложка «Терры детектива»: глубокий черный фон и как бы в проеме стоит скелет с полными женскими ногами. «Страшно аж жуть». Впереди – набор. Зазывают в новый журнал «Жизнь нации». Но главное – все же другое: 3 ноября – наша с Ще 25-летняя годовщина:

 
Двадцать пять. Какая дата!
Ведь не каждому дано
Сохранить любовь, как атом,
И не выпрыгнуть в окно…
 

Ну, и т. д. Ще постаралась и испекла замечательную кулебяку с капустой, а еще бисквитный торт «Манечка», ну, и прочее. Витя Черняк: «Вкусно… Я побывал в детстве… как у мамы…» Праздник украсили 13 гвоздик и 3 розочки. Пришли еще Людочка и Анисим. Выпили, пообщались. «Очень интеллигентно, как в старых московских домах», – сказал Анисим. Людочка: «Очень душевно».

4-го ноября – подарок от «Московских новостей»: моя прикладистая историческая колонка по поводу Октября, на всю полосу интервью с Баяновой (потом она звонила и благодарила) и пристроенное яновское интервью с Шафаревичем. В ФИС отвез последнюю часть рукописи Рюрика – декабрь. А далее ездил по редакциям и собирал гонорар, собрал – 23.430 руб. 68 коп. Не густо и не мало. Транспорт разваливается в Москве, долго стоял в темном вагоне в темном тоннеле метро – конец света. Чтобы скрасить жизнь, решил купить «Плейбой» (давняя мечта), но не нашел и купил польский «Кэтс» такого же фривольного плана. Как говорил Оскар Уайльд: «Чтобы избавиться от искушения, надо ему поддаться».

Из покупок: английская рубашка «Карло Силвестр» за 1.440 и фолиант некоего Эндрю с Олегом Гордиевском о КГБ – 563, – это для детективной книги.

7 ноября. На улицах ни одного красного флага, тихо и буднично. Лишь в центре бушевали сторонники рухнувшего социализма. По ТВ показали отрывки из голливудского фильма, где Ленин – Максимилиан Шелл, Сталин – Роберт Дювалл, Надежда Аллилуева – Джулия Ормонд.

15 ноября

Работал и одновременно слушал «продажное «Эхо Москвы» (по мнению «патриотов» – радио Шлемы и Шмулика), а еще «740 секунд» – резвятся ж ребята. Дорвались до свободы слова!..

10-го ездил за гонораром в «Магистериум», получил на руки 2.410.77. Летом это были еще деньги, а к осени уже не то, ежемесячная инфляция 25–27 %. Получил деньги и половину (1.290) отдал зубным врачам. Смешно: половина гонорара об оппозиции ушла в зубы. Дали по зубам…

– А продержится хотя бы немного? – спросил я стоматолога.

– Кто знает. Никто не знает, что с нами будет через десять минут, – ответил Файнгорн, протезист-философ.

Снимаю вопросы в ФИСе. Где читает Винокуров, все нормально. А где Касаткина – вопросы и стремление переиначить мой стиль. У меня «воспаленные речи депутатов», она правит: на «пылкие». Но пылкие – это у влюбленных, а тут именно воспаленные, болезненные, почти бредовые. Нет, не чувствует языка!.. Много не знает и не понимает, и ставит вопросы. Невежественный и ограниченный редактор!..

Много месяцев уже официально не работаем, но нас тащит календарь. Но при этом побаливает голова, правая рука, глаза. К тому же давящая серая погода. Неясно, что будет с Ельциным, Гайдаром, с Россией. Полная непредсказуемость. Жизнь во мгле. Во мраке. И так далеко до весны…

23 ноября

Кручусь-верчусь. Допечатал Бунина, 17 стр. с хвостиком. Ще прочитала, на глазах слезы. Филологические слезы. На такую реакцию я даже не рассчитывал. Но все понятно: в Бунине много грусти, мысли о старости, смерти… В «Вечернем клубе» идут отклики: «С нетерпением ждем встречи с вами», «огромное спасибо за Ваши чудные комментарии» и т. д.

В «Знании» наконец-то вышел Календарь знаменательных дат. Осложнения в отношениях с Яновым, он оказался жлобом, визжит, где мои деньги, не хватает на хлеб и еще какая-то чушь. 20-го собрал всю прессу, купленную за его счет, и поехал к нему на Ростовскую набережную. Отдал прессу, остаток денег и сказал, что разрываю наше сотрудничество. Как говорят в Одессе: ша!.. Он в шоке. Я сказал, что за его мизер работать на него не буду, у меня своих дел по горло, – и адью!.. Купил сборник «Серебряный век». Юрий Верховский:

 
Все благодатное давно когда-то было,
Все распроклятое томится тут как тут…
 

По официальным данным Госстата, жизнь москвичей с марта 1991 года упала в 33 раза. Но я думаю, не меньше, чем в 100 раз.

29 ноября

Идут звонки и отклики, кто-то слышал по радио, кто-то читал в газете. На заседании общественного совета «Вечернего клуба» Борщаговский сказал: «Не теряйте этого автора, он – единственный, кто держит в газете интеллектуальную планку…» Конечно, такое приятно услышать. Неужели мой многолетний напряженный труд начинается окупаться? Тот случай: не с неба упало, а именно заслужил.

24-го ездили в морг на прощанье с Сергеем Голубничим. Еще один школьный товарищ. В некрологе: «на 60-м году… советник 1-го класса…» И МИД не помог и не защитил. И никто не поможет… Ночью смешной инцидент, хотя в начале первого было не до смеха: дети сверху на 5-м этаже прыгали и скакали. Пошел наверх. Соседке:

– Как вы воспитываете детей?! Хоть бы Песталоцци почитали!..

– Хулиган! – закричала она в ответ.

Светлана восприняла слово «Пасталоцци» как что-то бранное. Конечно, я не прав: откуда ей, необразованной женщине, знать про швейцарского знаменитого педагога Иоганна Генриха Песталоцци, основоположника теории научного обучения детей.

25-го записывался на радио. В связи с отставкой Егора Яковлева, Матронов попросил: «Только вы уж, пожалуйста, без политики!» А у меня заготовка и рубанул по Бабурину и Куняеву, который когда-то признавался:

 
Я один, как призрак коммунизма,
По пустыннной площади брожу.
 

Как сострил «День»: Стасик – классик. Мой одногодка, но совсем другой крови и веры.

В «Науке и жизни» разговаривал с Радой Никитичной, она, похвалив мои материалы, предложила пойти работать к мужу, к Алексею Ивановичу Аджубею, в газету «Третье сословие». Но я отказался: испорченной свободой не могу теперь сидеть в какой-то конторе от сих и до сих.

6 декабря

30-го ноября в «Ленинграде» смотрели мощнейший фильм Тинто Брасса «Калигула», в главной роли Малкольм Макдауэлл. Это утром, а вечером в театр оперетты на презентацию футбольной команды «Жемчужина» (Сочи), пробившейся в высшую лигу. Бенефис на американские деньги. Концерт. Кордебалет ужасный, но Кальман прекрасный. Банкет мы с Ще проигнорировали.

1 дек. Деловой обход «высотки» на Савеловском. Попытка продать тираж «Рюрика» какому-то грузину-бизнесмену. Там же, на другом этаже – знаменитый «Крокодил». Главный Алексей Пьянков готов сотрудничать со мной. И визит в «Огонек», там Збарский, и он хочет календарь. На следующий день продолжал снимать вопросы в ФИСе. Отовсюду получаю комплименты за публикации и выступления на радио. Эмиль даже сказал, что, слушая меня в больнице, у него уверенность, что скоро выздоровеет. Короче, комплиментов больше, чем гонораров. Вышли «Куранты» с отрывками из «Терры». Печатал для ВК материал об Андрее Тарковском.

13 декабря

Жизнь идет по устоявшейся схеме: долблю материалы на машинке, потом их развожу сам или с помощью Ще, потом гоняюсь за вышедшими газетами, и выбиваю гонорары, деньги дают везде с большим трудом. И так летят недели. Вот 10-го было разнообразие: смотрели Фильм «Эммануэль» с сексапильной Сильвией Кристель. Большое удовольствие и совсем неудовольствие, а раздражение, после кино визит к зубному. Боль плюс деньги.

Новость: вместо меня Янову сватают в пресс-секретари Римму Казакову… Деньги опять на исходе. Робер Лаффон в тумане. Но запущен «Крокодил».

17 декабря

Гнусная погода. Зимы нет. Остатки грязного снега, лужи, грязь и серая пелена. И день короткий. Вот уж Москва не Неаполь и песен неаполитанских не споешь. Тоска и безнадежность разлиты в воздухе. Я жутко страдаю от отсутствия света. А до весны еще далеко…

Ельцин сдал Гайдара. Премьером стал отраслевой министр Черномырдин. В газете «Гласность» заголовок «Бурбулиада остановлена, гайдарономике конец?». Пламенная патриотка Сажи Умалатова ликует. А мне Гайдара жалко… По ТВ смотрели депутатский съезд. Бабурин, как бы играющий роль Ленина в провинциальном драмтеатре, фабрично-заводской любимец Коля Травкин, депутат Астафьев с внешностью спятившего Дон Жуана, как выразился Лошак в «Московских новостях», гнусно ухмыляющийся Хасбулатов и прочие деятели. Нардепы. Народные избранники, часть из которых шуты гороховые. И море личных амбиций…

За четыре дня (пятница-понедельник) сделал 5 материалов (два в «Крокодил», по одному в «Жизнь наций», «Науку и жизнь» и «Вечерний клуб»), плюс печатал дневник, итого 35 страниц. Не хило!.. Рубрику в «Москвичке» по договору с Еленой Анатольевной передал Ще: филолог обязан быть журналистом.

22 декабря

«Терра детектива» идет трудно, со скрипом. Звонил Костин. Французы остановились на одной книге о руководителях КГБ. Нужно сделать развернутый проспект страниц на 30.

– Но это более авторского листа. Где гарантии выхода книги?

– Гарантии нет. Это ваш риск, – холодно, по-западному ответил Костин. Я расстроился…

Читаю набор «Терры». Много ошибок: маркиз де Сад родился в 1940 году вместо 1740-го и т. д.

Доставила удовольствие статья Дмитрия Галковского «Андерграунд», в ней он приделывает направо и налево: «Самовлюбленные негодяи дорвались до власти»; и что умный человек всегда в России лишний, ибо опасный конкурент: «Во-первых, разумеется, еврей: чищу зубы, не ругаюсь матом, не пью…».

Грустная статья Юрия Буртина: никакой революции не произошло, власть захватил второй-третий эшелон партийно-хозяйственной номенклатуры, отбросили прежние лозунги и хапают вовсю, появился новый класс богатых.

В заметке для «Вечернего клуба» написал:

«В сегодняшние трудные времена поглощен работой по горло: скулить, унывать, скучать и плакаться некогда. Шарль Бодлер говорил: «Чтоб не быть рабами и мучениками Времени, опьяняйтесь, опьяняйтесь без конца! Вином, поэзией или добродетелью, – чем хотите». Я опьяняюсь историей и получаю при этом благодарственные письма от читателей. Значит, людям нужно, чтоб не только зажигались звезды на небе, но и составлялись календари.

 
Значит – это необходимо,
чтоб в каждую субботу
в «Вечернем клубе»
обязательно появлялась колонка календаря.
 

26 декабря

Живу между «Террой» и «Рюриком». От редактуры Касаткиной взмываю до потолка. Правит бунинский глагол «промыслить» на «помыслить», в ремизовской фразе «литература есть цвет России и всякая веточка» ставит перед «веточкой» вопрос, – не понимает. Вопрос об имени Маркиш. Что такое Перец? Но что делать: он Перец Давидович и т. д. Кошмарная, необразованная баба, советско-социалистический редактор…

Володя Соловьев по моей просьбе продаёт мои старые футбольные календари, выручил 80 рублей, на них тут же купил два куска мыла и ленту для машинки. Володя выглядит жутко: рухнувший советский инженер, оказавшийся не у дел в переходную историческую эпоху. Ну, а я бьюсь за деньги, с трудом выбил гонорар в «Курантах». Владимир Максимович звонит и жалуется: «Ты вот в «Курантах», в «Вечернем клубе» даже с фотографией, а у меня ничего…» Его не интересует, как я, напрягаюсь, печатаю, бегаю по редакциям и т. д., его нервно волнует только мой гонорар. Был нормальный человек, даже приятный, а когда пошло выяснение и расслоение «кто есть кто», тут он показал себя во всей завистливой красе…

Вышел на «Работницу», на ответсека Григория Петровича Орловского.

«Вы гость неожиданный, но очень важный», – приветствовал он меня. Просит для журнала модификацию Блока, выдержки из моей коллекции дневников и писем и еще не написанных, но задуманных «Роковых женщин». В заключение Орловский сказал: «Очень рад знакомству с вами, оно очень важно, поверьте, у меня чутье…»

Звонок из «Вечернего клуба»: «Вы попали в пятерку лауреатов…». На что я тут же откликнулся:

 
Естественен. Не нежен и не груб.
Кому премия Букера, кому – «Вечерний клуб».
 

Рукописи книг, «Вечерний клуб», вклиниваются «Огонек» и «Работница» и – люди гибнут за металл! – хочется петь голосом Шаляпина.

30 декабря

Только что у зубного поставили коронки на цемент. Только цемента не хватает для полноты счастья!.. А работы невпроворот. А еще радио. Черняк: «Зачем тебе радио. Кто его слушает?! Да, мне звонил Уткин. Говорил, что слушал Юрия Николаевича…» Получилось смешно. Смешно вышло и с помывкой. Устал, хотел помыться – отключили горячую воду. С грехом пополам помылся в тазике, и Ще поливала голову из чайника. Вымылся, – дали горячую воду. Усмешки или гримасы быта. На Соколе за рукав схватила старушка: «Подайте рублик!» Дал трешку.

29 декабря поездка в Красную Пахру на дачу к Юрию Нагибину на редакционном автобусе. Отмечание пятерых лауреатов «Вечернего клуба»: Юрий Нагибин, Юрий Безелянский, Сергей Вурин, Галина Замковец (работник театра эстрады) и какой-то загадочный Миша. Благополучно доехали до заснеженной Пахры, тут жил Твардовский и многие другие, недавно ушел Цезарь Солодарь. Нагибинская дача двухэтажная, шикарная, вся в картинах – Фальк, Тышлер, Ситников и др. Нагибин пояснил: картины собирала его мама, «простая русская помещица». Книжные полки, скульптуры и скульптурки. Тишина, воздух, только твори!..

Каждый лауреат получил грамоту и конверт с 5 тысячами (интересно, что они для Нагибина?). Далее небольшое застолье за длинным деревянным столом под елочку и потрескиванием камина, – как в кино!.. Последняя жена Нагибина – Алла Николаевна соорудила угощение: бутерброды с красной икрой, хорошая колбаска, грибы, кулебяка, водка «Золотое кольцо», кофе с шоколадными конфетами. Сплошной кайф. Но это не все: Нагибин подписал мне свой сборник «Рассказ синего лягушонка»: «Юрию Безелянскому – который держит в своих руках наше бессмертие – с уважением и трепетом Юрий На гибин». Если отбросить иронию и шутливость, то это – признание моего труда. Действительно, через календарь я вписываю многие имена в историю.

Нагибин рассказывал всякие байки, к примеру, как он однажды в театре, в уборной, очутился вместе с Анатолием Софроновым. «Он лил, как из брандсбойта, у него все было здоровое и мощное, а я стоял рядом и хило так писал…»

Потом фотографировались в саду в снежном интерьере. Лауреаты газеты и живой классик. Приехал домой и написал стишки:

 
Что ждет нас, Щека, впереди?
Как будем жить, дружок?
Кого мы встретим на пути
И что найдем? – Молчок…
…На рынок рвемся. В сердце пыл.
Старанья – хоть вагон!
Нам по плечу и «Крокодил»,
«Москвичка» и ООН.
Идеи бродят в голове, —
Вот все бы воплотить!
Тогда добудем СКВ
И будем не тужить!
Идет-грядет год Петуха
(Лишь курицей не стать).
Судьбе бросаем три ха-ха
И начинаем… воплощать!
 

Пока итог такой: 67 газетно-журнальных публикаций за год и плюс вышедший Календарь в изд. «Знание».

31 декабря

Вчера были в театре эстрады. Парад старых звезд: Нина Дорда с неувядающими «Ландышами», Мария Лукач (»С утра побрился…» и несостоявшееся свидание – «Так значит завтра на том же месте в тот же час»). Клара Новикова сорвала аплодисменты, назвав правительство «сексуальным маньяком», который всех нас… Зал все понял об отношениях правительства с народом.

31-го накоротке заглянула к нам Наташа из Германии с презентами. Восхищалась Германией и одновременно ее ругала, привела слова Саши: «Ну, дураки!» Конечно, дураки, а мы, конечно, умники. И последний перл от Вити Кузнецова: «Слушал тебя по радио, что-то ты говорил, а чего – я не понял…»