Текст книги "Драма лихих 90-х. Книга 2. 90-е годы"

Дополнение спустя годы. Через 5 с половиной лет, в феврале 1999 года выйдет моя книга «Улыбка Джоконды» и там в главе об Анри Матиссе будет написано:

«…вся Россия кажется погруженной во зло и темноту… Может быть, хватит, господа! Уже изрядно надоел этот вечный стон Ярославны. Сходите-ка лучше в Музей изобразительных искусств имени Пушкина и посмотрите на полотна и рисунки Анри Матисса. Глотните чистого воздуха искусства. Прикоснитесь к красоте. Зарядитесь радостью…»

25 июля

Из письма к Наташе в Германию: «…Выражение «политика – это грязь» наводит подтверждение каждый день. Каждый день следуют заявления, разбирательства, склоки, скандалы, демарши и т д. Ныне все знают политиков, как когда-то раньше популярных киноактеров. Идет жутко-интрижная хасбулатовщина – на ковре и под ковром. Что будет дальше, предсказать невозможно. Ясно только одно: возврата к старому уже не будет – к тихому, застойному, для кого-то уютному: «Была зарплата… был коллектив…» – как мечтательно вспоминал один наш приятель. Вот это все исчезло.

Что касается моих книг, то они завязли (русская неторопливость, разгильдяйство, а то и жуликоватость), но не теряю надежду на выход к осени. Делаю уже третью «Любовь в Серебряном веке», главы которой печатаю в «Вечернем клубе»…».

Это письмо. А вот некоторые реальности буден. Побывал в апартаментах опального Бурбулиса, в общ. организации «Стратегия». Бурбулиса не застал, сидит секретарша и изучает мой календарь в «Науке». Я говорю: «Уговорите свое начальство купить несколько тысяч книг Рюрика для своего идеологического подкрепления». «Надо, – согласилась она, – но нет денег». Еще заходил на «Эхо Москвы», познакомился с Алексеем Венедиктовым. И удивлялся сам на себя: был некогда застенчивым и робким, а превратился почти в наглого, как танк. А, может, в каждом из нас в разных долях сидят гоголевские типы: Манилов, Ноздрев и Хлестаков?..

В «Современнике» посмотрели спектакль «Трудные люди»– Йосеф Бар-Йосеф в постановке Галины Волчек. О жизни евреев в эмиграции. Замечательная игра актеров (Ахеджакова, Кваша, Авангард Леонтьев), но бесподобнее всех Валентин Гафт. Искрометные «еврейские штучки», но удручало то, что в зале очень мало евреев. Побежали родимые из России. Побежали… Мишка Шифман у Высоцкого говорил приятелю: «Побредем, паломники, чувства придавив!.. Хрена ли нам Мневники – Едем в Тель-Авив!». «…Едем, Коля, – море там Израилеванное!..» Море, конечно, есть, но есть ли счастье?..

В нашей библиотеке им. Хикмета распродажа старых и ненужных (?!) книг, накупил кучу: дореволюционное издание писем Пушкина, роскошно изданный фолиант к юбилею Вольтера и др. Потом листал, читал и ловил кайф.

9 декабря 1830 года Пушкин сообщал Плетневу, что написал несколько маленьких трагедий. «Сверх того, написал около тридцати мелких стихотворений. Хорошо? Еще не все… написал я прозою пять повестей, от которых Баратынский ржет и бьется…» Что значит «ржет и бьется»? Завидует? Негодует? Или сопереживает и радуется?..

Пушкин – барону Корфу, 14 окт. 1836 года: «Какое поле – это новейшая русская история. И как подумаешь, что оно вовсе еще не обработано, и что кроме нас, русских, никто того не может предпринять! – Но история долга, жизнь коротка, а пуще всего человеческая природа ленива (русская природа в особенности)… Сердцем тебе преданный, А.П.».

На Малой Грузинской фотовыставка «так жили поэты…» Поговорил с матерью Высоцкого, Ниной Максимовной. Сказала, что он был нежным сыном…

Хроника тоталитарного режима одобрена и оплачена, да еще пенсию получил, почувствовал себя кандидатом в миллионеры. Вечером 23-го с Ще пошли в магазин на Алабяна что-то купить и купили… две пачки соли. Но это детали. Главное, что моя работа осуществлена в публикациях. И как говорил француз Ален: «Счастлив тот, кто видит в проделанной накануне работе следы своей воли».

Валерий Горкин пригласил меня в свою программу «Радиознакомство» по «Голосу России» (приглашает только знаменитых). Валера (я его знаю с той поры, когда сам работал на Радио) пел дифирамбы: «Ты даже не представляешь, что ты делаешь… не понимаешь значения твоих публикаций… Ты – Просветитель с большой буквы…». Оказывается, Горкин собирает мои подборки.

Очередная акция правительства: изъять из обращения все старые деньги с изображением Ленина и оставить только последние, выпуска 1993 года.

На следующий день после «Голоса России» отметился в прямом эфире «Эхо Москвы» в программе Пилипейко. А еще был у Матронова. Шкабельникова: «Заполонил весь эфир!» Опять зависть!..

1 августа

Ще – 53 года, и по традиции посвящал ей стихи. Вот только некоторые строки:

 
Все в достатке и даже возраст.
Тут, родимая, нечего сетовать.
Все плывем по этому озеру,
Избежать невозможно всем ЭТОГО.
Если вдуматься, в том ли загвоздка?
Прелесть жизни в любви и согласии.
Хоть сегодня ты – не березка,
Но, как прежде, любимая пассия!
 

В воскресенье 25-го по приемнику слушали «Голос России» и соловьиные распевы Горкина: «Все, что написано тобой, отличает редкая индивидуальность… поднимаешь нашу эрудицию… твои комментарии и оценки – это короткие ракетные залпы… перебрасываешь мостик от прошлому к настоящему…» и т. д. Перепечатываю такое и, кажется, краснею от неловкости…

По поводу «Терры»: Унгерн сбежал с деньгами в Австралию. И что теперь будет с книгой?.. Вышла вторая часть о Маяковском и комментарий с выставки «Так жили поэты…» Все работаю и стараюсь, вот так работал и старался Владимир Лакшин и вот умер (ему в мае было бы 60 лет). Да, все мрачно. Но это не означает, что пора сворачивать паруса и бездеятельно качаться на волнах.

15 августа

Болезненно переживаю скоротечность времени.

– Что это, Бэримор?

– Время летит, сэр.

Смотрю на молодых и завидую им: они не ощущают бремя времени. Им кажется, что впереди – вечность. 10 августа племянница Оля привезла к нам своих подружек – итальянских студенток, будущих славистов: Марьяну Чиприани и Анну Баскирротто. Девочки с восторгом посмотрели мои архивы и публикации, итальянский альбом и сделали на нем надпись по-русски: «Свобода всем, но не для того, чтобы все были художниками, а для того, чтобы никто не был рабом!»

22 августа

Погибаю от вырезок из газет, все складываю, авось, пригодится какая-нибудь информация. И не я один такой сумасшедший. Были такие собиратели и раньше. К примеру, Михаил Дмитриевич Хмыров (1830–1872). В 31 год оставил службу и занялся «странным увлечением»: собрал за 20 лет 1700 пухлых томов вырезок из газет и журналов, вел более 300 тематических разделов по истории, экономике, культуре. На квартире своей создал справочно-библиографическое бюро. Мечтал создать «Энциклопедию отчизноведения», но не создал. Жил и умер бедняком… Но прожил насыщенно и интересно. Просветитель-подвижник. Мне повезло больше: я не только собираю, но и публикую много и приношу людям знания и радость, что и отмечал по радио Горкин. Но есть и скептики моей работы, в частности, Эмиль заявляет: поденщина!.. А читательница Кудрявцева написала в «ВК», что боится, что Юрий Безелянский уйдет в отпуск, и тогда в колонках будет перерыв – Табашников показал мне ее письмо и сказал: «Ради этого стоит жить».

А публикации выходят и выходят. А еще какие-то переговоры с издательством «Галактика», голова идет кругом. Чтобы ее стабилизировать, пошли в кинотеатр «Баку» на «Дневную красавицу» Бюнюэля. Она вышла в 1968 году и, вот, спустя 25 лет, дошла до нас. Некая Северина (Катрин Денёв) изживает свои женские комплексы. Снято великолепно.

30 августа

«Заболел» Гумилевым, своим 7-м поэтом для будущей книжки.

 
Я не буду тебя проклинать,
Я печален печалью разлуки,
Но хочу и теперь целовать
Я твои уходящие руки…
…Ты подаришь мне смертную дрожь,
А не бледную дрожь сладострастья,
И меня навсегда уведешь
К островам совершенного счастья.
 

Начитывал Гумилева, листал сборники «Минувшее», собирал информацию по крупицам. Книга Лукницкого сделана не очень точно. Делал машинописный вариант. 27 авг. в остервенении принялся за беловик.

Из развлечений – выставка на Крымской, точнее, там несколько выставок. Обратили внимание на картину Машкова «Рыжеволосая натурщица на фоне ковра»(1908), Переплетчиков «Михайловское озеро», Борис Григорьев «Прогулка» – дамочки, подвязки, чулки… сомовский «Фейерверк», эскизы театральных костюмов Экстер и А. Веснина, серия

Лентулова «Городской пейзаж», прелестный этюд Куинджи «Зима» с красным солнцем, пробивающим мглу… и т. д. Вышли с Ще – и еще одна выставка под открытым небом – московский Монмартр и первое, что бросилось в глаза – Ленин и Сталин раскачивают качели, на которых получает удовольствие дебелая голая деваха, – полотно-китч.

5 сентября

Прыгаем, суетимся, а потом вдруг… 24 августа «ВК» поместил беседу с Александром Лавриным (в связи с выходом его книги «Хроники Харона») под названием «Книга о смерти помогает мне жить» (он сделал своеобразную энциклопедию из предсмертных высказываний), – и ровно через неделю – в машине погибли замглавного Вечернего клуба Игорь Николаевич Табашников, обозреватель Еремин и водитель… 3 сентября в Театре эстрады было прощание. Три гроба, органная музыка, речи… Все это ужасно. Табашникову было всего 53 года, и остались сиротами трое детей. Как обычно, после смерти говорят: такой талантливый, хороший, на скрипке играл. Был человек – и нет его. А всем оставшимся завет: мементо мори. Помни о смерти…

У Афанасия Фета есть стихотворение «Смерти»(1884):

 
Я в жизни обмирал и чувство это знаю,
Где мукам всем конец и сладок томный хмель;
Вот почему я вас без страха ожидаю,
Ночь безрассудная и вечная постель!..
…Еще ты каждый миг моей покорна воле,
Ты тень у ног моих, безличный призрак ты;
Покуда я дышу – ты мысль моя, не боле,
Игрушка шаткая тоскующей мечты.
 

А во втором четверостишии обращение к смерти: «И ты сотрешь меня со списка бытия». Никто из современных поэтов так и не напишет. Но хватит об этом. Как там у Шолома-Алейхема? Ну, что вы, пане Шолом-Алейхем, все о грустном и печальном. Как там холера в Одессе?.. (цитирую по памяти).

А холера и не в Одессе, а в Москве поживает и благоденствует. 3 сентября в 10.45 закончил материал «В садах души Николая Гумилева» – 59 страниц, напечатанных за 11 дней. И Ще отличилась: поход к зубному и лечение десен обошлись уже в 32 тысячи. Не слабо…

12 сентября

7-го ходил на 8-ю Международную книжную ярмарку на ВДНХ. К стенду «Лаффона» даже не подошел: все газеты отмечают, что культурные связи между Россией и Францией переживают беспрецедентный кризис. Плюс кризис экономический. Надежд на издание книги в Париже никаких. Черняк познакомил меня с главным редактором «Худлита» Анджапаридзе. Он мне: «Заходите… посмотрим…». В издательство «Крон-пресс» предложил «Любовь в Серебряном веке». В «Изобразительном искусстве» сказали: «То, что вы предлагаете, так интересно, что мы с радостью: ищите спонсора, приносите миллионы – и сразу к нам!..». Это называется: издатели шутят. На радио Горкин решил мне помочь, пригласил в программу «Четвертая власть» и напрямую обратился к бизнесменам: вкладывайте деньги в Юрия Безелянского – в накладе не останетесь!.. Но, увы, пока никто не торопится.

На Пятницкую вернулся на белом коне. Бывший обозреватель без знания языка, ныне писатель, и женский щебет: «Я тебя слышала по радио!.. Я тебя читала в газете!.. Я тебя видела по телевизору!..»

За окном +10, тучи и голубые просветы.

26 сентября

В России затевается новая смута-неразбериха, и уже Хасбулатов кричит в парламенте: «А где войска?!» Руцкой проводит смотры боевых отрядов, ну, и так далее. А народ, тем временем, в тисках бедности, не знает, как заработать рашен-деревяшен, не говоря о валюте. Цены растут, все мечутся, негодуют, раздражаются… Умер Юлиан Семенов, отец Штирлица. А Витеньке стукнуло 48 лет. Пришлось его подбадривать: «Нет, Витенька, не будем ни унывать, ни ныть. Мы крепкие же люди, и будем дальше жить. Поймаем мы удачу и будем половчей, и все переиначим, и сделаем о’кей!..».

3 октября

События развиваются стремительно. Белый дом в самоосаде и в осаде, вооруженный до зубов. Без света и горячей воды. Как кто-то пошутил: канализация и кризис парламентаризма. Люди в ватниках на баррикадах – живые персонажи из «На дне». Но уже не до шуток. Люмпенизированная толпа вышла на улицы с красными знаменами, произошло несколько схваток: есть убитые, раненные, покалеченные. Ельцину, на мой взгляд, надо было раньше принимать меры, как говорил Бисмарк: «Любая политика лучше политики колебаний». Раньше, в советские времена, сажали за анекдоты и чтение запрещенных книг, а тут крики откровенные ««долой» и против, и с протестантами миндальничают. Так демократия может рухнуть в одночасье. Нужна сила, чтобы обуздать беснующуюся массу, тоскующую по прошлому… В Тбилиси дела почище Москвы: Сухуми пал, абхазы (или апсы, как говорит Русико) вытесняют грузин из Абхазии…

Такое ощущение, что ты в центре, а вокруг полыхает. Идти на баррикады уже поздно по возрасту, поэтому сидишь дома и придумываешь новую книгу «Тайны частной жизни». Для начала взял мемуары Сары Бернар и был разочарован: она все скрыла из своей жизни…

Попечатал дневник, поехали с Ще в рощу подышать кислородом, приехали, включили радио: началось! Хасбулатов призвал идти на штурм Кремля, Руцкой – Останкино. Маски сорваны. И эти политические авантюристы, упыри, нелюди, как выразился Аверинцев, прибегли ради своих амбиций к насилию. И пошел помолот… Введено чрезвычайное положение. Вводятся войска. А у Белого дома печатают шаг баркашовцы – молодчики со свастикой. Нет, Ельцин был слишком бархатен в разговорах-уговорах, эта нечисть понимает только язык силы.

По Фрейду люди, лишенные мотивировок на будущее, бессознательно готовы к смерти. Их желание – Танатос. Особенно у авантюристов, люмпенов и психически ненормальных людей есть желание «стоять до конца». Тенденция к социальному самоубийству. Неудачники, изгои, слабые и потерянные люди с искореженными злобой лицами. У них нет ничего, кроме ненависти и злобы к нормальным, успешным людям. Перезванивался с Куриленко, он ложился спать под канонаду около Останкино. Витя попал в горящую точку на Смоленской площади и перепугался. Агамиров по «Эхо» отвлекал слушателей рассказами о Шуберте. Звучала божественная «Авве, Мария!».

А погода роскошная: солнце, голубое небо и желтизна листьев.

События октября 93 года

Дополнения к дневнику. В книгу «От Рюрика до Ельцина. Календарь российской истории» я внес такой пассаж:

«3–4 октября руководители Белого дома – Хасбулатов, Руцкой, Макашов – подняли в Москве вооруженный мятеж. Он был подавлен. Цена – десятки убитых и сотни раненых.

В октябре 1917-го большевики взяли власть. Спустя 76 лет, в октябре 1993-го, коммунисты, сомкнувшиеся с фашистами, ее потеряли. Россия вступила в новый период своей истории». Ну, а в другой своей книге «Огненный век» (Российская панорама XX века, 2001) комментировал такие октябрьские события:

«Верно сказал Сергей Есенин: «Лицом к лицу – лица не увидать. Большое видится на расстояньи…». Все было так и не так. И много тайного осталось за кулисами тех событий. «Кто кого убивал в Останкино»?» – спрашивала «Общая газета». Среди погибших был британский телевизионщик Рори Пек.

 
И снайперы целятся с кровель.
Мы жмемся к краям мостовой.
Гуманизм не пишется кровью,
В особенности – чужой, —
 

писал в те дни Андрей Вознесенский. А Игорь Губерман более резко:

 
Пока мы кричали и спорили,
ключи подбирали к секрету,
трагедия русской истории
легко перешла в оперетту.
 

В ночь на 4 октября 1993 года милиционеры побежали, подобно зайцам, отдавая Москву на откуп кому угодно… А с утра танки начали стрелять по окнам Белого дома. Пальба, крики, стоны, мат-перемат. Молчаливая толпа зевак на набережной Москвы-реки… и, наконец, мятежники сдаются: бледный Хасбулатов, поникший Руцкой, притихший Макашов и другие «герои» Белого дома. Все кончено. Борис Ельцин одержал верх.

А через год состоялась амнистия и был заключен пакт согласия, и «сидельцы» Белого дома оказались в креслах Госдумы. И «Комсомольская правда» провела опрос среди читателей: «Победу или поражение принес демократам октябрь прошлого года?»

Спустя 5 лет, 4 октября 1998 года, «Независимая газета» провела анкету среди творческой интеллигенции по поводу событий 93 года. Леонид Бородин: «События 3–4 октября 1993 года – наша национальная драма. Началась эта драма 70 лет назад, продолжается она и сейчас…» Владимир Войнович: «Октябрьские события 93-го года я считаю фактом национальной глупости…» Александр Гельман: «Не общество возбуждало политиков, сами политики возбуждали, натравливали людей друг на друга…». Андрей Нуйкин: «…все эти «непримиримо враждующие» партии демократов, либералов, социалистов, коммунистов и т. д. – не больше, чем «нанайские мальчики», отвлекающие внимание народа от самого главного, что происходило в стране, – от раздела гигантского имущества богатейшей державы, от бесконтрольного растаскивания, расхапывания, разворовывания его с вывозом за границу».

И та же «Независимая» днем раньше: «Спустя пять лет после кровавых событий 1993 года российская государственность трещит по швам. Порожденная «черным октябрем» безнаказанность и бесконтрольность высшей власти привела страну к катастрофе».

Действительно, что мы, россияне, получили в итоге? Невиданный размах воровства и мздоимства, коррупции и преступности. «В эти дни завершается пятилетка ненависти, гражданского противостояния и чиновничьего беспредела», – отмечал Виталий Третьяков в комментарии «Не множьте октябрь на октябрь».

Оборвем цитаты из «Огненного века». Прошло более 17 лет. И так называемые «лихие 90-е» Ельцина сменились «нулевыми» Путина. И сакраментальный вопрос: и что?! Да Россия успешно двигается к старому испытанному крепостному праву. Произошло дикое расслоение народа на бедных и богатых. В стране – тысячи острейших проблем, а элита устраивает себе разные праздники, типа зимней олимпиады в Сочи. Оппозиция вся раздавлена. «Единая Россия» господствует, как прежняя КПСС. Один из его чиновников Алексей Чадаев (далеко не Чаадаев!) не возмущается, а гордится лозунгом, что «Единая Россия» – партия жуликов и воров». В комментарии в МК (18 марта 2011) Станислав Белковский добавляет: партия жуликов, воров и дураков.

Все это чрезвычайно печально и снова – «в воздухе пахнет грозой». Революционные потрясения, как считают многие аналитики, стоят у порога России.

Но вернемся от комментария к дневнику. Из настоящего в прошлое. (19 марта 2011)

10 октября

События последней недели – это трагедия и фарс вперемешку. Мы стояли на грани гражданской войны, и, слава Богу, она миновала Путч-93 подавлен. И, как сказал, Радзиховский в своем радиокомментарии: «Хорошо, что фашисты не победили. И приятно, что меня не повесили…» Что ж, откровенно. Мы в эти дни с Ще метались от радио к телеэкрану в страшном напряжении. Ще пила сердечное, меня прихватывали радикулитные боли в пояснице. Во вторник 5-го поехали вместе с Ще (она как охранник) в «ВК» на Пушкинскую, там разбирают остатки баррикад. Предложил редакции написать хронику событий «Две недели политической агонии», сказали: «Пишите». 6-го отвез готовое в «ВК», Евсеев прочитал и тут же подписал материал в номер. 7-го вышло, с одним лишь добавлением «Две осенние недели…» По ТВ сериал «Просто Мария» – как возвращение к нормальной жизни. Картинные страсти.

8 окт. вышла «Неделя» с моим разворотом «Тайны частной жизни». Там последняя любовь Бунина, Рихард Зорге, Мамонтов, Мария-Антуанетта, Эйзенхауэр и Александр Галич (за бортом оказались Верди и Сара Бернар). Шикарная полоса…

Делаю много, но планов еще больше и могу повторить слова Эдгара Дега: «В моей голове целый рой замыслов; чтобы их осуществить, нужно десять жизней»(из письма, 27 ноября 1872).

24 октября

По знакомству попал в институт нейрохирургии им. Бурденко в офтальмо-неврологическое отделение. Узнал про свои глаза: сетчатка очень истонченная, были внутренние кровоизлияния, остались рубцы. Как все это долго продержится: год, 10, 15 лет?.. – зав. отделением Наталья Константиновна не знает, только удивляется и отмечает, что глаза как-то адаптировались к новым трудным условиям. Нужно пить лекарства, укреплять сосуды и т. д. Н-да…

Более приятный поход 19-го в музей Пушкина на открытие выставки «Видеомы Андрея Вознесенского». С Андреем неожиданно встретились в туалете у умывальников. «Сколько лет не виделись, и надо же, в каком месте!..» – сказал я. Андрей: «А что? место хорошее…». Вышли – поговорить не дали: налетела свора с фото и киноаппаратами. Но все же Андрей успел подписать каталог выставки: «Анечке и ее великому мужу Юре – от соученика – нежно, Вознесенский». На сборнике «Треугольная груша»: «Юре – (далее неразборчиво, вроде «люблю тебя»). Удалось пообщаться с разными знаменитостями: Марк Захаров, Юлий Гусман и др. После говорений осмотр выставки видеом, а мы еще заодно осмотрели экспозицию картин Фернандо Ботеро (колумбийский художник, мой ровесник – 1932 год).

Приехали домой и я сходу накатал 3,5 стр. про выставку Вознесенского, – долго ли, умеючи?.. «Конечно, все мы воспитаны (и, соответственно, – отравлены) социалистическим реализмом. Его плакатностью, гладкописью и однозначностью. Андрей Вознесенский в своих видеомах предложил нам иное: новый вид организации поэтического пространства, возвращение к знаку, к пра-истокам…». Ну, и т. д. И концовка: «Воскресни, Россия. Возродись. И поверь в своих Мастеров».

21 окт. «Бомонд Вознесенского» опубликовали, и Андрей звонил мне. А я, получив пенсию (35 минут стоял в очереди в компании грязных старух и безумных стариков), отправился в «Олимпийский» – на грандиозный книжный развал. Купил двухтомник Оскара Уайльда и антологию поэзии. Если бы заимел эти книги лет 20–30 назад, то умер бы, наверное, от счастья, а сегодня и раскрыть некогда. Только и успеваю поворачиваться и сеять свои материалы по разным редакциям. С интересом делаю миниатюрки для «Недели».

Идет поток благодарственных писем. Ветеран Спицын из Челябинска: «…На меня как читателя ваши материалы произвели неизгладимое впечатление… Спасибо вам за такой особенный труд!..» Алла Сергеевнa Кудрявцева: «Уважаемый Юрий Николаевич! Наш дорогой друг и экстрасенс! Это не ошибка, ибо ваши изумительные материалы о женщинах и любви великих людей в предпоследней «Неделе» очень облегчили наши души в эти смутные дни! А календарь Ю.Б. в субботу 16 октября довершил все! Ваш маленький, еле заметный комментарий, как птичка-колибри, порхает по календарю, но без него календарь мертв… Получаю в субботу «ВК», начинаю всегда с любимого календаря, он дает настрой на всю неделю…» И в конце: «Да хранит Вас Бог!».

Итак, оказывается, я порхаю «как птичка-колибри», а Наташа Зимянина считает, что я пишу «с очарованием и с интеллигентским прибабахом».

31 октября

Из-за работы дни летят чрезвычайно быстро. Не успеваешь оглянуться – недели нет. Пролетает жизнь – и это горько. Умирают люди: Лакшин, Лотман. Уходят в разгаре работы, не завершив задуманного. И вот я весь в грандиозных замыслах. Успею ли? Сколько времени отпущено Богом? Никто не знает. Пока в противоречивых чувствах: когда работаю, испытываю удовольствие, возникает ощущение какого-то полусчастья. А когда не работаю и задумываюсь о жизни, то мрачнею и ничего хорошего кругом не вижу. Может быть, это естественно?..

Ездил в Худлит, встречался с директором Анджапаридзе. Беседовали при чае, в роскошном кабинете, буквально заваленном книгами. Анджапаридзе колоритен: смесь литературного языка с английскими и французскими словами и отборной русской матерщины. Предложил ему издать «Любовь в Серебряном веке» и «Тайны частной жизни», тут же стал обсчитывать, как и что…

Идет тягучая «свадьба» с «Галактикой». Поехал в который раз к Пышкину, а его срочно вызвали в Совмин, пришлось ждать и разговаривать с секретаршей, которая, оказывается, работала долгие годы на Старой площади, в ЦК. Сказала, что Брежнева не любила: вечно пьяненький и без мозгов, тупой. Черненко никогда не мог понять, какие бумаги приносили ему на подпись. Пельше все понимал, но был старый и больной, чуть что – сразу ложился… Пономарев был надутый и чванливый, в лифте всегда ездил один. Больше всего секретарше нравился Андропов. И ее вывод: в ЦК все работали много и напряженно. Возможно. Но где результат?!..

Говорил с Вознесенским. Благодарил за мою публикацию: «Прелестно… прелестно…» И жаловался, что в отличие от Нью-Йорка и Парижа, в Москве с выставкой сплошные проблемы. Никто ничего не хочет организовывать и за все надо платить. «Пять миллионов в минусе… я прыгаю, достаю…» Ну, я печатаю-печатаю, как правило, в день по 10 страниц. «Наука», «Вечорка», «ВК», «Неделя»… Устаю и вечером припадаю к экрану. Начался новый сериал «Твин Пикс» («Двойные Вершины») режиссера Дэвида Линча о загадочной гибели Лоры Палмер.

13 ноября

Гороскопы вещают для Рыб: «Ваши мечты и ожидания вот-вот осуществятся». Грубо говоря: ни хрена! Только в «ВК» 6-го вышел Брюсов на целую полосу. Звонил Костину: во Франции вышла книга о Дзержинском и, значит, моя накрылась лаптей. Будем надеяться на другие парижские издательства, – бодро сказал Костин. А я почему-то вспомнил при этом маршаковский перевод «Королевы Элинор»:

 
– Кайся, кайся! – печально ответил монах.
А другой отозвался: – Аминь!
 

7-го собирались у Лены Чижовой, и я прочитал стихи:

 
В который раз опять у Лены.
Но, боже мой, ах, перемены.
Не тот состав. Не те лета.
Но что поделаешь: года.
Они летят за сменой смены
И тащат эти перемены.
Нам – в удивленье… нам – в печаль…
Кому, как прошлого, не жаль…
В который раз опять у Лены.
Тихонько выпьем. И без крена.
Спокойно, Лена. Жизнь идет.
Судьба свершает свой обход.
 

Все загалдели, и Ильенко сказал, что оставшихся надо заносить в Красную книгу.

10-го – длинный поход: «Огонек», «Неделя», министерство печати (пытался уговорить Сергея Юшенкова закупить партию «Рюрика»), «Москвичка», ВК… Домой вернулся вдрызг «хорошенький».

25 ноября

Помимо печатанья, приходится заниматься рюрикодерганьем, бьюсь за то, чтобы тираж или часть тиража закупили, и звоню в пресс-службу президента – от Шумейко до Цабрии, – и нигде не нахожу понимания. Сыпется гонорарный водопадик, «звенящие возможности», как выразился Бальмонт. Но разбогатеть, даже чуточку, не получается: деньги все время обесцениваются.

Сделал два материла: председатель Мао – 11 стр., Жорж Санд – 14. Мао Дзедуна назвал так: «Одинокий монах под дырявым зонтиком в поисках любви». В юношеские годы Мао написал:

 
Бороться с небесами – бесконечное удовольствие,
Бороться с землей – бесконечное удовольствие.
Бороться с людьми – бесконечное удовольствие.
 

И боролся. «Великий кормчий». Жорж Санд тоже была эдакой штучкой. Литература и любовники – два конька, а еще разный эпатаж, и Некрасов: «строго осуждал Жорж Занд, что носит панталоны».

Среди прочего пришлось писать стишки к 70-летию Вечорки. «Семьдесят лет «Вечорки» —

Это много, это – да. Это, вроде, даже Зорге – быть на страже и всегда…»

Идут звонки и приглашения, то из Тимирязевского музея («Рады Вас видеть…»), то звонок из театра Хазанова (Хазанов читает и просит дать ряд календарных выборок). Короче, дел невпроворот и совсем некогда заниматься футболом. Когда-то мечтал стать вторым Константином Есениным и скрупулезно занимался футбольной статистикой, но стал не вторым Есениным, а просто Безелянским. Футбол остался в прошлом, и на днях, с некоторой болью в душе, выкинул почти весь свой футбольный архив. Своеобразный удар по своим воротам…

5 декабря

Свой очередной исторический обзор в «ВК» назвал «Стужайло российской истории»… 30-го ноября удалось побывать на выставке «Щукин и Морозов – русские коллекционеры. От Моне до Пикассо». Ну, и, разумеется, затем написал об увиденном.

За ноябрь получил за вычетом налогов почти 239 тысяч (пенсия – 60), – преуспевающий журналист?..

12 декабря

Только что пришли с избирательного участка. Голосовали за «Выбор России» (Гайдар и компания). Хочется, чтобы страна двигалась к демократии и здравому смыслу. Надоело греться, как выразилась Новодворская, «на могучей груди КПСС в лифчике 13-го размера». Я хочу сам отвечать за себя и за свою судьбу. Без наставлений и подсказок.

19 декабря

А на выборах успешно гарцовал на коне Владимир Жириновский, «сын юриста». «Россия, одумайся! Ты – одурела!» – в сердцах на всю страну воскликнул Юрий Карякин. Да, демократы сплоховали, и мне кажется, что они совершили ошибку, не взяв в свой идеологический багаж книгу «От Рюрика до Ельцина».

Страшные строки Виктора Астафьева привела «Комсомолка»: «…страдалец за свой народ, Василь Быков еще 8 лет назад сказал мне: «Знаешь, Виктор, я иногда уже и радуюсь тому, что скоро умру». И я, дорогой мой далекий друг, радуюсь тому же».

Журналистов выгоняют из Дома российской прессы на Пушкинской, там хочет расположиться Дума. Около дома пикеты и палатка, и кто-то в ней прилюдно голодает. Я не в штате, я – свободный журналист, мне не нужны помещения. Я – кошка, гуляющая сама по себе. Мяукаю на любой крыше. В приложении «Ночное рандеву» в «Московской правде» вышла моя колонка под названием «Куранты любви», а всего за 3 дня – 4 публикации. Но настроения это почему-то не прибавляет… Даже не поднял настроение комплимент от Ольги Галицкой по «Эху Москвы»: «Замечательный русский журналист…» Ну, замечательный, а голова все равно трещит. Евсеев предложил перейти в штат «ВК» заместителем главного редактора. Я отказался. Свобода! Либерти! Дороже всего…

31 декабря

25-го на ул. Качалова в Доме звукозаписи (в вестибюле стоит арфа и льется музыка) музыкальный редактор Галина Мишта терзала меня вопросами по интервью для «Радио России», а затем записывали январскую литературно-музыкальную композицию – только текст, а музыку подложат потом. Эфир назначен на 3 января. А еще будут искать спонсора для программы. Без спонсора ныне и шагу не ступишь… А – еще запись по радио на Пятницкой. Живу с голоса? Встретил Горкина: «Ты – гений!» Я: «Валера, ты это брось!..»

Приезжал к нам Аркадий Болдинский и монтировал книжные полки. И из-за этого некогда было поехать в ФИС за сигналом Рюрика. Занимался экспозицией и дизайнированием полок и устал адски. Итак, в новый год с новыми полками и сигналом книги.