Текст книги "Жизнь из последних сил. 2011–2022 годы"

А закончу это литературное попурри «Заметками Ворчуна» – чистой публицистикой. Точнее, отдельными выдержками из них. Итак, «Московская правда», 4 февраля – «Мы рабы или не рабы?».

Начнем от печки. 150 лет назад – 19 февраля (3 марта) 1861 года Александр II подписал манифест об отмене крепостного права. «Великий день манифеста, – записал в дневнике князь Владимир Одоевский. – На радости велел принести шампанского и с гостями пил за здоровье государя…»

Неописуемая радость. Однако все было не так лучезарно. Свободу получили 22,5 млн крестьян, но собственниками земли так и не стали. Спустя 15 лет Всеволод Гаршин подвел первые итоги:

 
Но раны трехсотлетние остались,
Натертые железом кандалов,
Изогнута спина безмерным гнетом,
Иссечена безжалостным кнутом,
Разбито сердце, голова в тумане
Невежества: работа из-под палки
Оставила тяжелые следы…
 

Выздороветь не успели, а тут революция 1917 года. Новые кандалы несвободы, не крепостнические, а социалистические. Изменились только официальные песни: «Легко на сердце от песни веселой…» Еще бы: паспорта, прописка, трудовые книжки, милицейский надзор и прочее. А главное: страх репрессий никуда не делся.

– Почему мы такие покорные, робкие, послушные? – спросил я у своего школьного товарища, ставшего великим кинорежиссером Андрея Тарковского.

– Как почему?! – воскликнул Андрей. – Мы до сих пор от крепостного права, от рабства никак не отойдем.

Крепостничество, отсутствие свобод, жесткая вертикаль власти, по сути, самодержавие.

 
Я раб царя. С восхода до заката,
Среди других, свершаю тяжкий труд.
И хлеб гнилой – единственная плата
За стон и пот, за тысячи минут…
 

Так писал Валерий Брюсов ровно 100 лет назад, в царские времена, в октябре 1911 года. Тогда Брюсов был на стороне народа, а после октября 17-го примкнул к диктатуре пролетариата и запел другие песни. Продал душу дьяволу, и это – старая-престарая история.

И все же мы не рабы. Мы просто никак не можем сбросить с себя бремя рабской, холопской психологии и гогочем, как глупые пингвины, в сказке Максима Горького. А надо садиться за старый букварь и долбить: «Мы не рабы!»

Под конец 2011 года – 12 ноября – другой Ворчун: «Признак жизни в призрачной стране». Комментарий в связи с музыкальным шоу «Призрак оперы».

Когда-то всех пугал «призрак коммунизма», сконструированный Марксом и Энгельсом. Сегодня экономический кризис и чреда арабских революций. Растерзанный Муаммар Каддафи – зрелище не для слабонервных.

А что мы? А что Россия? У нас социальная пассивность и гражданская апатия. Да еще генетический страх перед властью (призрак 1937 года и ГУЛАГа). Современная Россия занимает первое место по убыли населения, по числу сирот и беспризорных ребятишек. Ужасающая картина. Прочих «первенств» среди остальных стран мира не привожу. Позор и только…

Как написала поэтесса Лариса Миллер:

 
А Россия уроков своих никогда не учила,
Да и ран своих толком она никогда не лечила.
И любая из них воспаляется, кровоточит,
И обида грызет, и вина костью в горле торчит…
 

Иногда власть сквозь зубы признает: «Есть масса претензий к оборзевшим чиновникам». К себе, конечно, никаких претензий: высшая власть вне критики! Чиновник, дворик, гаишник – это другое дело.

Часть вины падает на народ, который отстранился (или его отстранили) от решения мелких проблем. И это есть. Все вокруг родное и одновременно чужое. В итоге в РФ, в нынешней России, извините – в империи ВВП нет ничего настоящего, одна имитация. Имитируется общественная жизнь, политика, институты власти, либерализм, образование, искусство с литературой, футбол, любовь… Все, что есть, все ненастоящее, имитация услуг и выборов. А уж попса и эстрада – это нечто! Как говорят дети: жуть на палочке! Но каждый или каждая из этой жути и дичи с пафосом объявляется как великий или великая. Короче, призрак величия…

Полное отчаяние? Возвращаясь к Ларисе Миллер:

 
Стараюсь убедить, что даже тут В краю пропащем небеса цветут…
 

* * *

Допечатал эту страницу, открыл «Собеседник», а там колонка писателя Михаила Веллера со знакомым, но переиначенным заголовком: «Мы не рабы. А кто же мы?!»

А в колонке краткая история последних 30 лет, когда в 90-х народ нашел себе нового «хозяина». И спустя годы негодует, бурчит, возмущается, почему власть не меняется. Веллер пишет: «И когда сетуют бессильные массы, говоря “ну, что же делать теперь”, – это расписывание в собственном рабстве. А у рабов всегда найдется хозяин».

Вспомнил своего «Ворчуна», свои заметки, прочитал колонку Веллера спустя 9 лет, достал носовой платок и стал вытирать бессильные рабские слезы, вздрагивая всем телом: доколе?! Доколе?! Да навсегда!..

Швейцария, 2011. 10–16 сентября

9 сентября – с учетом того, что вставать в поездку надо рано, легли в 21 час. Через два часа Ще проснулась и заявила: «Мне плохо!» Что делать? Вызывать врача? Я был готов уже не ехать и сказал об этом Щекастику, мол, гори огнем эта Швейцария! И моя решимость сразу повлияла на Ще, и она взяла себя в руки: «Нет, едем!» Это было преодоление предпоездного страха. Кое-как успокоились и попытались заснуть. А в 2 часа ночи – подъем.

10 сентября – отлет. Цюрих.

В 2:45 сели в такси и за 45 минут домчались до Домодедово. Аэробус 321 швейцарской компании Swissair. Все четко, никаких претензий. В 7:05 взлет, приземление в 10:35 – все по московскому времени, часы, как обычно, не переводил. Из Москвы летели 33 человека по туру, потом присоединились еще 11.

Итак, Цюрих. Швейцарский законодатель мод, как представляют его рекламные проспекты, город с высочайшим уровнем жизни. Неофициальная столица Швейцарии, около 400 тыс. жителей, расположен на пути между Рейном и Альпами. Город, где обитают гномы-банкиры, а в банковских сейфах и хранилищах запрятаны всякие финансовые тайны.

Нас сразу повезли показывать озеро Лиммат, оно явно проигрывает Лугано, какую-то церковь с витражами Шагала. Все аскетично и просто – протестантизм. Поразили башенные часы, самые большие в Европе – диаметром 8,7 м. Ходим, смотрим, первое впечатление: никаких архитектурных красот и изысков Парижа и Вены нет. Все добротно, основательно и без красивых излишеств.

Утомленные дорогой и экскурсией, добрались до отеля «Ренессанс» (в проспекте обещали «Мариотт») на окраине Цюриха. Небоскреб в 24 или более этажей, номер 817. Просторный. Окна во всю стену и, кажется, рядом – протяни руки – горы. Необычно красиво… Отель находится в новом строящемся районе, и повсюду торчат башенные краны. Вышли из отеля и долго искали-плутали в поисках кафе. Явное неудобство. Первая трапеза: салат, макароны с моцареллой, «бир», кофе – 25 швейцарских франков (на наши 1000 ре). На обратной дороге нашли магазинчик, закупили йогурты (не чета нашим) и в 21:30 завалились спать. За стеной-окном нас сторожили горы и над ними огромная луна, как круг швейцарского сыра…

11 сентября – экскурсия. Штайн-ам-Райн, живописный средневековый городок на границе с Германией, водопад Райнфаль – самый большой водопад в Европе.

Завтрак – шведский стол, но не столь обильный, как в Германии (банкиры особо не раскошеливаются?). По дороге гид Люба не умолкает: о швейцарских коммунах, которые решают все свои проблемы без указов сверху, о швейцарцах, которые честные и открытые люди, о том, как они богаты, но при этом не любят роскоши, и даже о швейцарских коровах, дающих по 30–40 литров молока, и т. д. Самая низкая з/п – 6 тыс. франков (на наши деньги где-то 250 тыс.). С детства детей приучают к хозяйству и ремеслам.

За разговорами о швейцарском чуде подъезжаем к первой остановке – Штайн-ам-Райн. Крохотный городочек (3100 жителей) с маленьким собориком. Но именно тут – истоки Большого Рейна. Далее Шаффхаузен и Рейнский водопад. Ширина 150 м, высота более 20 м, с которой с шумом низвергается вода, и сразу Тютчев: «О смертной жизни водомет, о водомет неистощимый…» Несколько смотровых площадок. Все смотрят, покоренные водной стихией. Встречу с водопадом отметили вкусным мороженым, хотя шампанское подходило бы лучше.

Тут группа разделилась: одна часть поехала в Лихтенштейн (увы, дорого, да и силы надо рационально тратить), другая десантировалась, в том числе и мы, в центре Цюриха. Несколько часов побродили по Цюриху. Ленин в Цюрихе, а теперь вот и мы. Подкрепились томатом-зуппе и прочими рядовыми кушаньями, опять же «бир», и пошагали дальше. Цюрих не Москва, все компактно, по-человечески, по-пешеходному. Шагай и крути головой. Романо-готический собор Гроссмюнстер, XIII–XIV век. Ратуша с ренессанским фасадом, «Дом человека» – проект Корбюзье. Кунстхаус, увы, не посетили. В Швейцарии работали многие художники немецкого Возрождения – Дюрер, Бальдунг, Хольбейн-младший и др.

На трамвае – какая прелесть! – вернулись в отель. Помылись, оделись в отельные белые халаты и наслаждались чаем с пакетиками. И снова в громадное окно просились в гости горы, и светила мерцающим светом луна… Вторая ночь в Цюрихе.

12 сентября – Люцерн, Берн. Утром разбудил какой-то крик «Талибы!». Очевидно, в отеле проводили какое-то учение на случай вторжения афганских воинов-талибов. Но завтрак прошел спокойно, и в 11:05 двинулись в сторону Люцерна (436 м над уровнем моря). Старинный мост Капельбрюкке с деревянной кровлей в венце белоснежных вершин Альп. Фирвальдштетское озеро и прочие «вещи», вызывающие восхищение.

А тем временем нас запускают в парк-музей с прудиком, где установлено изваяние «Умирающий лев» работы знаменитого Торвальдсена. Музей ледников мы не стали осматривать, а вот по зеркальному лабиринту поплутали, где изображение проходящего двоится и троится. Некий загадочно-мистический аттракцион, где легко можно потерять собственное «я».

Люцерн считается архитектурной жемчужиной, и, действительно, все кругом выглядит очаровательно без всяких урбанистических стандартов. Привлекает взор гора Пилатус (2132 м), и верно сказано в путеводителе: «Не удивляйтесь, если вам не захочется уезжать отсюда». А когда был основан этот Люцерн? В 1178 году, где-то ровесник Москвы, но лучше сохранивший свой старый исторический облик.

На набережной посидели в кафе, выпили капучино и съели по кексу. Полюбовались, повздыхали и обратно в автобус, чтобы преодолеть 100 км до Берна через долину Энтлебух. Везде, где проезжали, ровненько, чисто, аккуратно подстрижено, заботливо ухожено, как на картинке, и кажется нереальным. Нам, русским, непривычно: а где хаос, беспорядок, разгильдяйство, заброшенность и российская бедность с нищетой? Дырявые крыши, покосившиеся заборы, рытвины и овраги? Мусор и грязь? Ничего этого нет и в помине. Все размеренно, спокойно, зажиточно.

Швейцария прошла славный и драматический путь к обретению своей государственности. Изгнав римлян, противостояли агрессии, боролись против Габсбургов, и в 1291 году 3 кантона заключили «вечный союз» и образовали Конфедерацию, затем число кантонов увеличилось до 22. В Первой и во Второй мировых войнах Швейцария соблюдала нейтралитет. Ни в какие чужие страны никогда не лезла – ни в Чехословакию, ни в Афганистан, ни в Сирию. Главное: благо собственного народа.

В 16 часов въехали в Берн, мимо казарменных зданий (не попадайте со стула от смеха: в швейцарской армии насчитывается 780 офицеров). Погуляли в парке, среди роз, не Богатель, но все равно райское местечко. На улицах дома с аркадами на случай защиты от дождя. Магазинчики, кафе – все для жизни, а не для военных побед.

Берн – столица Швейцарии. Здесь говорят на бернском диалекте швейцарско-немецком – эдакий «берндютч», и девиз горожан: «Главное – не торопиться!», считая, что дела никуда не уйдут.

Любопытен комплекс маленьких фонтанчиков под названием «Пожиратель детей» (1546), гуляя дальше, вышли на Крамгассе, где в доме 42 жил Альберт Эйнштейн. Строгий и простой кафедральный собор. Здание федерального парламента – и никакой охраны. Тут же овощной рыночек и детская площадка, где можно поиграть в огромные шахматы. Короче, никакой имперской надутости, выпячивания, величия, гордости, страха и охраны. Депутаты на виду, они с народом и по-настоящему отчитываются перед ним, все депутаты-парламентарии – простые швейцарцы, а не наши «слуги народа», далекие от народа, небожители, заласканные привилегиями и служащие только своему сюзерену-королю-царю-императору. Когда в Берн приезжал Медведев, то его охраняли с машинами БТР, чем швейцарцы были шокированы.

Пока готовили места в отеле, мы гуляли до дрожи в ногах. И, наконец, отель «Аллегро» – относительно новая гостиница за мостом, 205 номер, скромный, но достойный. Немного передохнув, снова на осмотр без всякого автобуса. Венский шницель под пиво добавил силы. Колокольня Цитглоггетурм со знаменитыми башенными часами (XVI век) работы Каспара Бруннера. Поет петух, и дефилируют фигуры медведей и иных сказочных существ. Нагулялись и залегли спать, игнорируя бары и дискотеки. Не тот возраст! А когда-то!..

13 сентября – отказались от поездки за дополнительную плату в Бернские Альпы и курорт Интерлакен. Силы и деньги, где вы, ау?! Без группы самостоятельно провели весь день в Берне. Многое посмотрели, но при этом Ще все время причитала: «Такие большие деньги! И ничего особенного. А я так ждала красоты!» Действительно, никакой особой красоты, в этом смысле Швейцария проигрывает Франции, Италии и Германии. Я не скулил, мне было на швейцарской земле комфортно. Потом, нагулявшись, долго сидели на веранде отеля рядом с живописным прудом. Пообщался с какой-то работницей отеля, говорящей на многих языках мира, и даже поцеловал ее в щечку: она заверещала от восторга: ах, эти русские! Какие они экстремалы! Щекастика эта сцена лишь слегка позабавила. Затем снова отправились гулять по вечернему Берну, отдыхали на террасе ресторана «Казино». Заправлялись мороженым.

14 сентября – утром прощание с Берном и отъезд в Женеву (где-то 170 км). Немного тумана и дождичка. Остановка – Грюйер, какое-то маленькое населенное местечко на холме (1700 жителей). Здесь делают знаменитый сыр «Грюйер». Купили полкило для Москвы, а были бы силы – взял бы с собой кг 10, не меньше. И еще выпили кофе со сливками в деревянном бочонке. Вкуснотища до обалдения!

Далее Шильонский замок на берегу Женевского озера, а в нем тюрьма, где томился в течение 4 лет Франсуа Бонивар. «На лоне вод стоит Шильон», сторонник церковной реформы в Женеве, воспетый за свое мужество Байроном – «Шильонский узник». Не знаю, как замок-тюрьма выглядел раньше, но сегодня в его развалинах нет никакой мрачности. Просто туристический объект. И вокруг разноязычная жующе-пьющая публика со щелкающими фотоаппаратами.

А вот Монтрё – центр швейцарской Ривьеры – весьма впечатлил и даже очаровал, ибо говоришь «Монтрё», а подразумеваешь «Набоков». Набережная Монтрё, конечно, значительно меньше набережной Ниццы, но покрасивее за счет субтропической зелени. И дома на возвышенности, рядом с горами – сочетание старых дворцов с ультрасовременными виллами. Здесь в разное время жили и отдыхали Петр Ильич Чайковский, Лев Толстой, Игорь Стравинский, а еще Гоголь, Достоевский. Мягкий климат зимой и летом, цветущая, благоухающая набережная.

В отеле «Монтрё Палас» с 1961 по 1977 год жил Владимир Набоков со своей женой Верой и сыном Митей. В номере было несколько комнат, и Набоковых устраивала жизнь в отеле на всем готовом: питание, уборка и т. д. Содержать прислугу хлопотно, а так удобно и не надо отвлекаться на бытовые мелочи. Здесь, в Монтрё, Владимир Владимирович писал и занимался своим хобби – охотой на бабочек.

К сожалению, на Монтрё было отведен всего лишь один час времени. На отель только посмотрели и провели несколько минут в маленьком парке у набережной, где в центре на скамеечке притулился Владимир Набоков, задумчивый и печальный. И сделаю отсылку к своей книге «Страсти по Луне» (1999), где к 100-летию Набокова помещено о нем эссе «Как трепет бабочки жемчужной». Революция отняла у Набокова все и «наградила» эмиграцией. На чужбине он часто обращался к теме России. Вот одно из них:

 
Отвяжись, я тебя умоляю!
Вечер страшен, гул жизни затих.
Я беспомощен. Я умираю
От слепых наплываний твоих…
…Ибо годы прошли и столетья,
И за горе, за муку, за стыд, –
Поздно, поздно! – никто не ответит,
И душа никому не простит…
 

Покинули Монтрё и покатили дальше, мимо городка Веве, где на кладбище упокоились Чарли Чаплин, Набоков, Фредди Меркьюри. Далее в Лозанну, и опять недочеты тура: не увидели местный собор Нотр-Дам, дворец русского графа Рюмина, который завещал свои богатства городу Лозанне. Остановились почему-то у комплекса зданий МОКа – Международного олимпийского комитета. В музей олимпийского движения не пошли, провели время на воздухе. Я болтал с водителем автобуса сербом Зораном, он оказался отчаянным футбольным болельщиком, и я быстро нашел с ним общий язык, вспомнив знаменитых игроков Югославии: форварда Райко Митича, вратаря Франьо Шоштарича и других. Зоран был восхищен, а Ще после мне сказала: «Я и не подозревала, что ты можешь обольщать не только женщин, но и мужчин!» Зоран презентовал мне две бутылочки воды, что было очень кстати, все время пересыхало горло.

Ближе к вечеру въехали в Женеву. Неудобная гостиница «Кроун Плаза» в 11 км от центра города, и поэтому всем выдали проездные билеты на транспорт. В номере очень шумит кондиционер и много различной электроники, и пришлось вызывать двух горничных: они пришли, опасаясь, что их будут насиловать (двоих сразу?), наслушались про французского деятеля Стросс-Кана, но они остались девственно нетронуты, хотя точно были не девственницами.

15 сентября – уже гид не Люба (ей подарили книгу «Жизнь и гибель принцесс» – пусть находится в Швейцарии, раз не существует такой организации сегодня, как «Международная книга»), а Катя Топоркова классом повыше, никаких ахов и охов, только все информационно и по делу. Экскурсия по Женеве – 3 часа. Женева – швейцарский центр мировой культуры на границе с Францией, и город очень французский (по-немецки говорят с неохотой). Центр средневековой реформации, Жан Кальвин (надо будет почитать о нем), протестант против католиков, никаких излишеств, никаких ювелирных украшений (ювелиры перешли в ряды часовщиков), аскет, поборник равенства – таким был Кальвин и его учение: кальвинизм. Женева лишь в 1815 году вошла 22-м кантоном в состав Швейцарской конфедерации.

Первая остановка на холме Женевского озера. Красивый вид. Дворцы и виллы богатых, в том числе и небогатого Шарля Азнавура. Музей фарфора, цветочные часы, дом, где жил Вольтер. Улица Гранд руе, 40, где родился Жан-Жак Руссо, знаменитый Руссо. Который дал совет полякам после первого раздела Польши: «Не можете помешать тому, чтобы вас проглотили, – постарайтесь хотя бы, чтобы вас не могли переварить».

После экскурсии предложили за 220 евро – на двоих 440 – отправиться во Францию, в ближайшие Анси, Ивуар и Эвиан. И снова отказались, о чем ныне жалею. Остались в Женеве. Ясная, солнечная погода, прекрасный город, только вот бурчит в животе, и бросились на поиски подходящего ресторана, нам подсказали: торговый комплекс «Манор» с залом самообслуживания. Сами выбрали и плотно покушали, и уже веселым шагом отправились к набережной Женевского озера. Сели на катер, переехали на другой берег, а потом обратно. Приятная водная прогулка с бородатым приветливым капитаном.

По возвращении нашли памятник австрийской Елизавете – Сисси, возведенный на месте, где ее убили, что описано в «Жизни и гибели принцесс». Прошлись по элегантным улицам Rue du Rhone, du Marche, de la Croix, где расположены торговые центры, магазины и бутики. Изрядно устали и отсиживались в кафе в уголке какой-то старой площади, с громадной порцией ванильного и еще какого-то мороженого – дорвались… И снова гуляли. Часы кругом: в одной только Женеве 26 часовых заводов. И еще одна особенность: небрежно одетые женевцы, то есть не наряженные, а очень будничные. Может быть, роскошь демонстрируется лишь в концертных залах и на приемах?

Наелись Женевой сполна, устали и отправились к своей «Плазе». Йогурты на ужин – и конец швейцарской то ли сказки, то ли были. Да, забыл упомянуть самую длинную скамейку в Европе – в Берне, ее длина более 100 м, на целый колхоз Михаила Ивановича Калинина. Скамейку увидели и сфотографировали, но сколько знаменитых мест в Швейцарии не увидели: до перевала Сен-Готард не добрались, Чертова моста не видели и к местам знаменитого перехода Суворова не дошли. Что касается живописи, то тут сплошной провал: не видели ни одной из работ швейцарских художников – Арнольда Бёклина, Фердинанда Ходлера, Пауля Клее, примитивиста Адольфа Вёльфли.

О литературе не говорю. В свое время читал и Фридриха Дюрренматта, и Макса Фриша. Швейцарской кухни так и не отведали: ни фондю (хлебный мякиш с расплавленным сыром), ни расклет (тоже с сыром), ни телятину по-цюрихски, ни базельскую мучную похлебку. И вин не дегустировали. Про альпийский туризм вообще молчу. Монблан видели лишь издали. Перевал Сан-Бернардино не преодолевали. Над пропастью не балансировали. Знаменитую фирму «Нестле», основанную в 1867 году, не посетили. И возникает вопрос: а зачем вы ездили в Швейцарию?

Подышали «ароматом денег» – витает в воздухе. Кратко познакомились с несколькими швейцарскими городами. Побывали в Монтрё, у Набокова. А в Женеве посетили магазин шоколада (такого обилия разнообразного шоколада никогда и нигде не видел!). И разве это мало за одну коротенькую недельку? Будем благодарны судьбе.

16 сентября – подъем, завтрак, автобус. И аэробусом из Женевы в Москву. В Домодедово какая-то неразбериха. По песне: «Я милого узнаю по походке». Неорганизованная, неупорядоченная, но надутая величием РАША, то бишь Россия. И из последнего стиха Быкова в исполнении Михаила Ефремова: «Видны лишь руины демократии и Пугачевой».

Из Домодедово экспрессом до Павелецкого вокзала, далее метро, маршрутка, и дома. Холодновато, тяжелый воздух. Воздух империи… Пожухлая листва… Впереди гнилая осень…

Заключение. Небрежный отчет о поездке в дневнике, видно, не было сил подумать, покомбинировать, посмаковать. И на основе дневника чуть скорректированный данный текст. Последняя отпечатка – 20 марта 2020 г.