Текст книги "Славяне: от Эльбы до Волги"

Самый расцвет государства остготов наступил при следующем короле Германарике, или Германарихе (Эрманарихе), при нем же остготы потерпели самое большое в своей истории поражение, после которого королевство остготов перестало существовать, но история их на этом не закончилась. Поражение остготы потерпели от гуннов, а точнее, от своих бывших вассалов – алан, которые стали новыми союзниками гуннов.

«По смерти Гебериха, короля готов, спустя некоторое время, вступил в правление Германарик (в начале 2-й половины IV в. – Ю.Д.), благороднейший из фамилии Амалов, который усмирил многие самые воинственные северные народы и подчинил их своим законам. Наши предки справедливо сравнили его с Александром Великим. Ему были подвластны: готы, скифы, твиды, инаунксисы, визинабронкасы, меренсы (мерь?), мордензимнисы (мордва?), карисы (карелы?), рокасы, тадзансы, атуалы, навего, бубегентасы и колдасы» (75, 202).

Предыдущий фрагмент сочинения Иордана М.М. Стасюлевич приводит в переводе К.К. Мироу, а вот у Л.Н. Гумилева, который пользовался переводом Е.Ч. Скржинской, перечень народов, составлявших могущество Германарика, несколько отличается: «визиготы, гепиды, язиги, часть вандалов, оставшиеся в Дакии, тайфалы, карпы, герулы, их южные соседи, скиры, росомоны, венеды, морденс (мордва), мерене (меря), тьюдо (чудь), вас (весь) и другие» (27, 485). Можно сравнить этот текст и с фрагментом, приведенным А.Ф. Студенцовым, видимо, с еще одного варианта перевода Иордана, где король Германарих «подчинил себе народы: голтескифов, тхиудов, инаунксов, васина-бронков, меренс, морденс, имнискаров, рогов, тадзанс, атаул, навего, бубегенов, колдов», таинственные названия которых, по мнению А.Ф. Студенцова, не упоминаются нигде, кроме «Гетики» (78, 117).

И это далеко не все варианты перевода сочинения «О происхождении и деяниях гетов» Иордана, которые используются в популярных исторических произведениях разных авторов. Но уже исходя из этих трех перечней народов, становится понятно, что подогнать наименования народов под ту или иную идею можно довольно бесхитростным путем, используя различные переводы. Ведь если у Е.Ч. Скржинской в народе тьюдо вполне можно угадать чудь, то у других переводчиков в народе твидов и в народе тхиудов ничего похожего не улавливается.

Иордан приводит сведения о войнах, которые вел Германарик. «Но прославившись подчинением такого множества народов, Германарик не мог допустить того, чтобы народ герулов, управляемый Алариком и уже большей частью истребленный, не признавал над собою его власти. Этот народ, населяя топкие места, вблизи Меотийских болот, называемые у греков Hele, оттуда и название герулов, отличался быстротою набегов и тем более был дерзок. В то время все народы вербовали у них легкую пехоту для своего войска. Но быв непобедимы в быстроте против других воинственных племен, герулы уступили стойкости и медлительности готов, и, по воле судьбы, подчинились власти короля готов (Getarum geri) Германарику, вместе с прочими народами. После поражения герулов тот же Германарик повел войско против венетов; они хотя и неопытны в военном деле, но при своей многочисленности попытались сначала сопротивляться. Но никакая многочисленность людей невоинственных не может устоять против вооруженной силы, особенно если им Бог не поможет. Венеты разделяются на три части: венетов, антов и склавен (славян); все они теперь, за грехи наши, свирепствуют против нас, а тогда все признавали над собою власть Германарика. Равным образом, и народ эстов, занимающий длинные берега Германского океана (Балтийского моря), покорился его уму и доблести; своими трудами он покорил все народы Скифии и Германии» (75, 202).

Именно в этом фрагменте Иордан повествует о завоевании остготами венетов и о последующем, уже в его время, разделении венетов на три народа: венетов, антов и склавен. Интересно отметить, что российскими и советскими историками сообщение о невоинственности венетов воспринимается как исконная миролюбивость славян. Но ведь из приведенного фрагмента Иордана можно сделать и другой вывод, хоть как-то объясняющий, почему среди таких воинственных народов, как германцы, сарматы, кельты, оказался народ, подобный белой вороне. Ведь если предположить, что все проданные в рабство народы со времен Гая Юлия Цезаря, продавшего кельтское племя венетов в рабство с аукциона, и в более поздние времена могли называться венетами, то невоинственность бывших рабов становится понятной. Ведь у них ни опыта, ни оружия для этой воинственности не было. Подтверждением может послужить то, что уже в середине VI в., когда создавал свое сочинение Иордан, и позднее венеды, анты и склавены представляли опасность не только для нового королевства остготов, но и угрожали территориальной целостности Византийской империи.

Племена венедов, антов и склавен эти авторы относят кто к германцам, кто к сарматам, но никакого оригинального языка у них не отмечают. В немецком языке слово «sclave», в греческом Σκλάβος, а на латинском sclavus, означает раб, так что народ склавов, или склавен, произошел, скорее всего, от рабов. Венедами римские историки, помня, что Цезарь продал народ завоеванного им племени арморейских венетов в рабство с аукциона, могли соответственно называть и другие народы, проданные в рабство, так как на латинском языке venus означает продажу в рабство.

Антами (Antes) римские историки вполне могли называть народы, которые освободились от рабства, поскольку в латинском языке слово anti, ante имеет одно из значений «бывшие прежде». Интересно, что у Иордана этот народ на латинском языке выглядит несколько иначе: «Antesvero… qua Ponticum mare cuvatur, a Danastro extenduntur ad Danaprum» (16,318), что в переводе означает: «Анты… там, где Понтийское (Черное) море делает дугу, простираются от Данастра вплоть до Данапра». В латинско-русском словаре такого слова «Antesvero» или словосочетания нет. Слово «vero» означает настоящий или действительный, что в принципе только подтверждает, что этот народ римляне считали антинастоящим. Можно предположить и более фантастическую версию. Готский историк аланского происхождения Иордан сообщает о себе уничижительно: «Я, Иордан, также хотя безграмотный (agrammatus – вероятно, по отношению к латинскому языку), был до своего обращения секретарем» (75, 227). Учитывая, что Иордан мог при написании наименования этого народа сделать ошибку и вместо «Anteservo», что означало бы однозначно «бывшие прежде рабами», написал «Antesvero». A может быть, это слово в оригинале плохо сохранилось, и позднейшие переписчики исказили его. По крайней мере, такой вариант не менее возможен, чем тот, согласно которому польский этнолог К. Мошинский счел возможным вывести словен из народа soubenoi Птолемея, считая, что буква «L» в этом слове просто исчезла.

С появлением в Европе новых завоевателей, вошедших в историографию под названием гуннов, могущество остготов на огромных территориях от Одера до Волги и от Балтийского до Черного моря пошатнулось, а государство рассыпалось как карточный домик. Но прежде чем перейти к описанию завоевания гуннами значительной части Европы и народов, ее населявших, рассмотрим, что это были за народы, а также состояние дел, сложившихся на Дунайской границе Византийской империи, согласно сочинению «Римская история» Аммиана Марцеллина.

Аммиан Марцеллин, «солдат и грек», как он себя сам называет на последней странице своего произведения, был родом из Антиохии, ближневосточной провинции Римской империи. Он много воевал во времена императора Юлиана Отступника, а затем, после пятидесяти лет жизни решил описать события, очевидцем которых он был.

Аммиан Марцеллин, излагая историю событий IV в., отмечает среди народа германцев аламанские племена лентиензов и ютунгов, а также квадов и франков. Кроме германских и кельтских племен, в «Римской империи» Аммиана Марцеллина описаны сарматские племена или, как он их именовал в своем труде, савроматы (Sauromatae).

Сарматы, являясь племенами иранского корня, в IV в. обитали в местностях левого берега среднего течения Дуная, в ближайшем соседстве и общении с германским племенем квадов. Сарматы и набеги совершали вместе с квадами на территории Римской империи. «Пока Август мирно проводил зиму в Сирмии (Сремской Митровице), один за другим являлись к нему вестники с сообщениями о том, что сарматы и квады, племена-соседи, близкие между собой по обычаям и вооружению, соединившись, делают набеги отдельными отрядами на обе Паннонии и Вторую Мезию» (7, 129).

Император Юлиан вынужден был послать войска для усмирения сарматов. В результате решительных действий империи сарматы и квады подчинились и выдали византийцам заложников, чего раньше никогда не делали. Первая и Вторая Паннонии находились на территории Среднедунайской низменности между Дунаем и Тисой, а также между Дунаем и Савой. Вторая Мезия находилась между Саввой и Боснийскими горами. Римские войска разбили объединенные войска сарматов и квадов во Второй Паннонии, при этом Марцеллин пишет, что убежавшие от римлян варвары наблюдали с горных долин, как гибнет их родина, т. е. этот историк считал Среднедунайскую низменность родиной сарматов. Впоследствии сарматы и квады сдались на милость победителя, после чего им было разрешено остаться на своих землях.

Однако слабость, проявленная варварами при подчинении Византии, обернулась для сарматов другой бедой – восстали собственные рабы. «Могущественны и славны были некогда обитатели этого царства, но рабы составили тайный заговор и устроили восстание. И так как у варваров право на стороне сильного, они победили своих господ, будучи столь же храбры, как и те, но имея численный перевес» (7, 132). С тех пор сарматы делились на «свободных» и «рабов», к последним относятся племена лимигантов, амицензов и пицензов. «Сарматы-рабы», о которых упоминает Аммиан Марцеллин, на латинском языке оригинала могли выглядеть как Sauromatae-sklavi, т. е. сарматы-склавы, или Sauromatae-servi, т. е. сарматы-сервы.

Сарматы же вынуждены были бежать от собственных рабов к далеко живущим виктогаллам. Таким образом, паннонские сарматы стали вассальным от Рима государством, с царем Зизаисом, поставленным Августом, т. е. императором. Квады, тоже подчинившиеся империи, проживали на территории современной Венгрии в районе Коморна.

Затем римляне совместно с готским племенем тайфалов, жившим близ Дуная к западу от вестготов, и сарматами совершили поход против занимавших левый берег реки Партиска (Тисы) лимигантов, амицензов и пицензов, бывших рабов сарматов и освободившихся вследствие восстания.

В результате победы римлян над сарматами-рабами последние были насильно переселены, однако неоднократно поднимали восстания против римлян. Такие переселения завоеванных народов, а не только восставших рабов римляне проводили не впервые: управлять покоренными народами гораздо легче, когда они теряют связь со своей родиной. А переселяли народы из Египта в Дакию, из Дакии в Малую Азию или в Галлию. Смешиваясь с другими народами, такими же рабами, как и они, уже во втором или третьем поколении эти потомки переселенцев никуда не мечтали возвращаться, да и не представляли, где находится родина их предков.

В Понтийских горах на южном побережье Черного моря Аммиан Марцеллин отмечает поселения дагов, халибов (перводобытчиков и обработчиков железа), бизаров, сапиров, тибархенов, моссинэков, макронов, филиров. Далее, по восточному берегу Черного моря Аммиан поместил камаритов, колхов (считая, что они египетского происхождения), геннохов, ахейцев, пришедших из Трои, керметов, а по реке Танаису (Дону) разместил амазонок и далее – савроматов. Вокруг болот Меотиды (Азовского моря) обитают яксаматы, меоты, язиги, роксоланы, аланы, меланхлены, гелоны, агафирсы. За этими народами еще дальше находятся другие, но кто они, Аммиан Марцеллин не знает, так как они живут дальше всех в глубь материка.

Несмотря на то что на южном побережье Крыма и левой стороне Меотиды греческие колонии существовали задолго до описания их Аммианом Марцеллином, греки мало были знакомы с народами, обитавшими в глубине континента. Рядом с греками проживали тавры, среди которых были арихи, синхи, напей, страшные своей дикостью, по нравам которых греки назвали море «Негостеприимным», а Евксинским (Гостеприимным) море стало называться потом вследствие склонности греков к иронии. После этого Аммиан Марцеллин описывает обитателей жителей материка северо-западного побережья Черного моря: аримфеев, земли которых омывают реки Хроний (?) и Висула (Висла). По соседству с ними обитают массагеты, аланы, и саргеты, а также многие не известные ему народы, как по названиям, так и по обычаям.

У Аммиана Борисфен (Днепр) вытекает из гор невриев. А на Крымском полуострове, то ли на полуострове, образованном Днепровским и Каркинитским заливами, живут синды. В Причерноморских степях автор «Римской истории» поселил европейских аланов, костобоков и бесчисленные племена скифов. На побережье возле г. Одисс (Варны), по сообщениям Аммиана, существовали поселения троглодитов, певкинов (бастарнов) и других менее многочисленных народов. В Галлогреции (Галатии) на противоположном берегу залива Золотой Рог проживали переселенные народы, в основном кельты.

Одним из первых историков Аммиан Марцеллин дает нам описание поступков, обычаев, нравов, а также завоеваний народа гуннов. «Племя гуннов, о которых древние писатели осведомлены очень мало, обитает за Меотийским болотом в сторону Ледовитого океана и превосходит своей дикостью всякую меру. Никто у них не пашет и никогда не коснулся сохи. Без определенного места жительства, без дома, без закона или устойчивого образа жизни кочуют они, словно вечные беглецы, с кибитками, в которых проводят жизнь; там жены ткут им их жалкие одежды, соединяются с мужьями, рожают, кормят детей до возмужалости» (7, 539).

А вот как объясняет происхождение гуннов Иордан, ссылаясь на предания готов: «По истечении краткого времени (в 376 г.), как рассказывает Орозий, на готов напали гунны, народ, превосходящий всех своей жестокостью. По преданию древности, я узнал следующее о их происхождении. Филимер, король готов и сын Гандарика Великого, пятый в порядке лиц, управлявших королевством готов, по удалении их с острова Скандзы (Скандинавии), и под предводительством которого его народ вступил в земли скифов, узнал, что среди его народа водятся какие-то ведьмы, которых он сам называл на своем родном языке алиорумнами. По его приказанию они были выгнаны и осуждены блуждать в степях, далеко от лагеря готов.

Нечистые духи, увидев ведьм, скитавшихся в пустыне, сочетались с ними и породили этот варварский народ – гуннов. Гунны сначала жили в болотах, видом были малорослы, грязны и гнусны, едва похожи на людей, и ни один звук их голоса не напоминал человеческого языка. Так произошли те гунны, которые приблизились к землям готов. Это дикое племя, по словам историка Приска, жило на другом берегу Меотийских болот, занималось единственно охотой и ничем другим; разросшись впоследствии в целый народ, гунны начали тревожить своих соседей грабежами и коварством. Однажды гуннские охотники, преследуя, как обыкновенно, добычу на другом берегу Меотийских болот, заметили внезапно пред собою лань; войдя в болота, лань то шла вперед, то останавливалась, и как бы указывала дорогу. Охотники последовали за ней и таким образом перешли вброд Меотийские болота, которые они считали непроходимыми, как и всякое море. Вскоре, когда показалась скифская земля, неведомая гуннам, лань исчезла. Я убежден, что все это сделали те нечистые духи, от которых произошли гунны, из ненависти к скифам. Не подозревая существования другого мира по ту сторону Меотийских болот, охотники, пораженные удивлением к открытым ими землям Скифии, как люди суеверные, приписали все сверхестественному указанию того пути, который до того времени никому не был известен. Возвратившись к своим, они рассказали происшедшее, хвалили Скифию, и, убедив свой народ, поспешили в путь той же дорогой, которую они открыли по указанию лани. Все попавшиеся навстречу скифы были принесены в жертву победе, а остальные, по усмирении их, признали над собою власть гуннов. Перейдя это обширное болото, гунны покорили алипзуров, алцидзуров, итимаров, тункассов и боисков, целый рой народов, населявших тот берег Скифии» (75, 203).

Повествования об одних и тех же событиях Аммиана Марцеллина как современника нашествия гуннов и Иордана, описавшего то же нашествие два века спустя, заметно отличаются друг от друга, поэтому необходимо оценить информацию как о самом завоевании, так и о поведении народов с двух сторон.

Согласно описанию Аммиана гуннов, в котором он заодно сообщает об истории аланов и местоположении других народов, опираясь на сведения историков, этот «подвижный и неукротимый народ, воспламененный дикой жаждой грабежа, двигаясь вперед среди грабежей и убийств, дошел до земли аланов, древних массагетов. Раз я упомянул аланов, то будет уместно рассказать, откуда они и какие земли занимают, показав при этом запутанность географической науки…

Истр, пополнившись водой притоков, протекает мимо савроматов, область которых простирается до Танаиса, отделяющего Азию от Европы. За этой рекой аланы занимают простирающиеся на неизмеримое пространство скифские пустыни. Имя их происходит от названия гор. Мало-помалу они подчинили себе в многочисленных победах соседние народы и распространили на них свое имя, как сделали это персы. Из этих народов нервии занимают среднее положение и соседствуют с высокими крутыми горными хребтами, утесы которых, покрытые льдом, обвевают аквилоны. За ними живут видины и очень дикий народ гелоны, которые снимают кожу с убитых врагов и делают из нее себе одежды и боевые попоны для коней. С гелонами граничат агафирсы, которые красят тело и волосы в голубой цвет, простые люди – небольшими, кое-где рассеянными пятнами, а знатные – широкими, яркими и частыми. За ними кочуют по разным местам, как я читал, меланхлены и антропофаги, питающиеся человеческим мясом. Вследствие этого ужасного способа питания соседние народы отошли от них и заняли далеко отстоящие земли. Поэтому вся северовосточная полоса земли до самых границ Серов осталась необитаемой. С другой стороны поблизости от места обитания амазонок смежны с востока аланы, рассеявшиеся среди многолюдных и великих народов, обращенных к азиатским областям, которые, как я узнал, простираются до самой реки Ганга, пересекающей земли индов и впадающей в Южное море.

Аланы, разделенные по двум частям света, раздроблены на множество племен, перечислять которые я не считаю нужным. Хотя они кочуют, как номады, на громадном пространстве на далеком друг от друга расстоянии, но с течением времени они объединились под одним именем и все зовутся аланами вследствие единообразия обычаев, дикого образа жизни и одинаковости вооружения. Нет у них шалашей, никто из них не пашет; питаются они мясом и молоком, живут в кибитках, покрытых согнутыми в виде свода кусками древесной коры, и перевозят их по бесконечным степям. Дойдя до богатой травой местности, они ставят свои кибитки в круг и кормятся, как звери, а когда пастбище выедено, грузят свой город на кибитки и двигаются дальше. В кибитках сходятся мужчины с женщинами, там же родятся и воспитываются дети, это – их постоянные жилища, и куда бы они ни зашли, там у них родной дом.

Гоня перед собой упряжных животных, они пасут их вместе со своими стадами, а более всего заботы уделяют коням. Земля там всегда зеленеет травой, а кое-где попадаются сады плодовых деревьев. Где бы они ни проходили, они не терпят недостатка ни в пище для себя, ни в корме для скота, что является следствием влажности почвы и обилия протекающих рек. Все, кто по возрасту и полу не годятся для войны, держатся около кибиток и заняты домашними работами, а молодежь, с раннего детства сроднившись с верховой ездой, считает позором для мужчины ходить пешком, и все они становятся вследствие многообразных упражнений великолепными воинами. Поэтому-то и персы, будучи скифского происхождения, весьма опытны в военном деле. Почти все аланы высокого роста и красивого облика, волосы у них русоватые, взгляд если и не свиреп, то все-таки грозен; они очень подвижны вследствие легкости вооружения, во всем похожи на гуннов, но несколько мягче их нравами и образом жизни; в разбоях и охотах они доходят до Меотийского моря и Киммерийского Боспора с одной стороны и до Армении и Мидии с другой. Как для людей мирных и тихих приятно спокойствие, так они находят наслаждение в войнах и опасностях. Счастливым у них считается тот, кто умирает в бою, а те, что доживают до старости и умирают естественной смертью, преследуются у них жестокими насмешками, как выродки и трусы. Ничем они так не гордятся, как убийством человека, и в виде славного трофея вешают на своих боевых коней содранную с черепа кожу убитых. Нет у них ни храмов, ни святилищ, нельзя увидеть покрытого соломой шалаша, но они втыкают в землю по варварскому обычаю обнаженный меч и благоговейно поклоняются ему, как Марсу, покровителю стран, в которых они кочуют. Их способ предугадывать будущее странен: связав в пучок прямые ивовые прутья, они разбирают их в определенное время с какими-то таинственными заклинаниями и получают весьма определенные указания о том, что предвещается. О рабстве они не имели понятия; все они благородного происхождения, а начальниками они и теперь выбирают тех, кто в течение долгого времени отличался в битвах. (7, 540).

Несмотря на такую характеристику воинственности аланов, предпочитавших смерть в бою попаданию в рабство, этот народ вынужден был покориться гуннам. Вот как о завоевании гуннами и о причинах поражения аланов сообщает Иордан: «Затем они (гунны. – Ю.Д.) завоевали алан, утомив их беспрерывной борьбой; аланы не уступали им в военном деле, а образованностью, образом жизни и наружностью существенно отличались от них. Гунны, может быть, и не превосходили алан в искусстве войны; но аланы, приводимые в ужас одной их наружностью, обращались в бегство от страха: у гунна лицо было ужасающей черноты и походило, если можно так выразиться, на безобразный кусок мяса с двумя дырами вместо глаз. Такая страшная внешность говорила о мужестве души; гунны свирепы даже со своими новорожденными: они мечом исцарапывают им щеки, чтобы приучить их терпеливо переносить раны, прежде нежели дитя научится сосать. Оттого у гуннов старики остаются безбородыми, и юноши лишены украшения совершеннолетия и весьма искусны в наездничестве; широкоплечи и вооружены стрелами и луком; толстошеи и всегда гордо выпрямляются. Имея вообще человеческую фигуру, гунны живут как дикие звери (75, 203).

Победа над объединенным войском аланов дала гуннам большое преимущество над последующими противниками, так как аланские племена в сарматское время расселились от предгорий Кавказа до Центральной Европы. Одна часть побежденных на Северном Кавказе аланов ушла в горы, другая – на Запад, а самая значительная часть перешла на службу к гуннам. Дальнейшая война гуннов с остготами выглядела у Аммиана Марцеллина, как война аланов с готами.

А ведь в 350 г. им противостояло громадное Готское царство, созданное Германарихом, простиравшееся от Балтийского моря до Азовского и от Тисы до Дона. Остготы, согласно Л.Н. Гумилеву, стояли во главе державы, в которой их подданными были: визиготы, гепиды, язиги, часть вандалов, оставшиеся в Дакии, тайфалы, карпы, герулы, их южные соседи, скиры, росомоны. венеды, морденс (мордва), мерене (меря), тьюдо (чудь), вас (весь) и др. Готам принадлежал и степной Крым, а также черноморское побережье Северного Кавказа.

Сначала гунны с помощью аланов завоевали тех гревтунгов, т. е. племена остготов, или остроготов, которые жили в бассейне реки Дон (Танаис) и поэтому иначе называвшиеся танаитами. Гунны заключили союз с танаитами, уцелевшими после разгрома. После этого объединенные войска гуннов, аланов и танаитов беспрепятственно «прорвались в обширные и плодородные земли» остготского царя Германариха, «которого страшились соседние народы из-за его многочисленных и разнообразных подвигов». Армия Германариха долго противостояла гуннским войскам, но «молва все более усиливала ужас надвинувшихся бедствий» и паника деморализовала действия не только рядовых воинов, но и их командиров, что побудило Германариха положить «конец страху перед великими опасностями добровольной смертью» (7, 542).

У Иордана разгром остготов и смерть Германариха (Германарика) приведены куда более затейливо: «Когда готы увидели в первый раз это воинственное племя, покорившее уже многие народы, они пришли в ужас и совещались со своим королем, какими средствами можно спастись от подобного неприятеля. В то время, когда Германарик, хотя он, как я выше сказал, вышел победителем из борьбы со многими народами, однако же начал думать о появлении гуннов, вероломные россомоны (Rossomoni, по др. списк. Roxolani, принимаемые за один народ с тем, который у греческих писателей назывался οιΡώς – руссы), бывшие у него в рабстве, нашли следующий случай погубить его. Одна женщина, по имени Сванигильда, из племени россомонов, вследствие дезертирства ее мужа, по приказанию раздраженного короля, была привязана к диким лошадям и разорвана на части. Его братья, Сар и Аммай, мстя за смерть золовки, поразили мечом Германарика в бок; истощенный раной, король влачил после того печальную жизнь. Услышав о слабом здоровье Германарика, Баламбер (по другому источнику – Баламир), король гуннов, овладел частью владений отсготов; вестготы, вследствие внутренней распри, отделились от их союза. Между тем Германарик, как от раны, так и от горя, которое ему причиняли набеги гуннов, умер на 110-м году жизни, в глубокой старости (grandaevus et plenus dierum). Его смерть дала гуннам возможность получить перевес над теми готами, которые занимали восточный край и потому назывались остготами» (75, 204).

После кончины Германариха царем остготов был избран Витимир, который некоторое время оказывал сопротивление аланам и даже подкупал против них какие-то гуннские племена, но в одной из битв погиб. Какое-то время остготы, возглавляемые опытными вождями от имени малолетнего сына погибшего царя Витерика, пытались противостоять аланам, но под их напором отступили к реке Днестр. Двухсотлетнее правление остготов на территориях от Балтийского моря до Черного моря и от реки Дон до Вислы, Карпат и Днестра завершилось.

Спешное отступление остготов привело к панике и в стане вестготов, которые, еще даже не столкнувшись с гуннами, стали отступать из междуречья Днестра и Прута к Дунаю, т. е. прижиматься к границам более могущественного соседа – Византийской империи. Иордан сообщает, что вестготы союзники остготов, «которые жили на западе, устрашенные судьбой своих соотечественников, рассуждали о своей участи по поводу гуннов, колебались, и, наконец, по долгом размышлении, общим приговором решили отправить в римскую землю послов к императору Валенту, брату старшего Валентиниана, прося дать им часть Фракии или Мизии для поселения, на основании римских законов, с повиновением его воле. И чтобы внушить к себе более доверия, они обещали принять христианство, если император пришлет своих богословов (doctores linguae suae). Узнав это, Валент немедленно и с радостью изъявил согласие на то, о чем и сам хотел стараться; поселив остготов в части Мизии, он сделал из них оплот империи против других варваров. Но так как император Валент был проникнут арианской ересью и закрывал все церкви нашего исповедания (nostrarum partium), то он отправил к готам своих лжеучителей, которые и влили в сердца людей грубых и невежественных яд своей ереси. Таким образом, благодаря императору Валенту вестготы сделались скорее арианами, нежели христианами. Впоследствии, проповедуя евангелие своим соотечественникам, остготам и гепидам, они и их научили этой ереси и ввели ее ко всем народам, говорящим тем же языком. Сами же вестготы, как я сказал, перейдя Дунай, с дозволения императора, поселились в береговой Дакии, Мизии и Фракии» (75, 204).

Христианство появилось сначала у крымских готов еще в конце III в., считается, что эта ветвь готов приняла христианство в ортодоксальном (православном) варианте. Затем усилиями христианских миссионеров, пришедших из Малой Азии и с Ближнего Востока, а не из Константинополя, христианство стало распространяться сначала у остготов, а затем и у вестготов. Готский епископ Теофил принял участие в Первом Экуменическом Соборе в Никее в 325 г. Следующим епископом вестготов был Ульфила (Вульфила, 311—386), который и перевел Новый Завет на готский язык. В последовавшей борьбе между ортодоксами и арианами Ульфил, а вслед за ним и все вестготы, примкнули к арианам.

Сделаем небольшое отступление от этих грозных событий. Обратим внимание на имя царя остготов Витимира, сменившего Германариха. Г.В. Вернадский считает, что многие готские короли имели имена более созвучные славянским, чем тевтонским, например: Витимир и Валамер – имена сыновей короля Германариха. Вот только, кто у кого позаимствовал эти имена? И вот на этом примере строятся многочисленные доказательства влияния славянского народа, который в то время, скорее всего, еще не существовал, на готов и другие германские племена. Плохо только, что переводчики как Аммиана Марцеллина, так и других античных и средневековых авторов очень редко удосуживаются приводить дополнительно к переводу имена исторических персонажей в оригинале, а также и имена этносов. В переводе «Римской истории» встречаются германские имена Гундомар, Вадомарий, Тевтомер, Витимир. Так как все эти исторические персонажи были известными в своем народе воинами, презирающими смерть в бою, то вероятнее всего, вторая часть этих составных имен означает слово смерть – «марра». Именно таков был клич варваров в боевых действиях, по свидетельству Аммиана Марцеллина. Поэтому имя Витимарий могло означать «жизнь или смерть», а Витимир – это, скорее всего, произведение переводчиков, так же как и имя вождя гуннов Баламбера стало Баламиром.

Но главное не в имени царя Витимира, а в том, что Аммиан Марцеллин в своем описании событий в Восточной Европе стал приводить наименования рек, не только в греческой форме, принятой еще со времен Геродота, но и на языке аланов. Так при описании отступления остготов он указывает наименование реки Данастий (Днестр) вместо Тирас, а при отступлении вестготов приводит наименование Дунай вместо принятого ранее в его же повествовании Истр. На современной карте наименования рек в Восточной Европе звучат именно так, как они были названы аланами: Дон, Донец, Днепр (Данапр), Днестр (Данастий), Дунай (Данубий). А на Кавказе в Северной Осетии слово «дон», означающее на осетинском языке «вода», «река», является составной частью наименований большинства рек этого региона: Гизельдон, Фиагдон, Ардон, Цейдон, Кармадон и др.