Текст книги "Сто первый мужчина. Роман"

Глава 6. Меняемся к лучшему 1

В аэропорт Игорь Михайлович приехал загодя, имея в запасе сорок минут. Это целый академический час, за который можно изучить вопрос, проблему. В кейсе заготовлены несколько журналов со статьями, требующих изучения, взят продвинутый ультрабук, выполненный в обстоятельном мужском стиле. В мобильный телефон закачена аудиокнига в хорошей озвучке – скучать, убивая время ничегонеделанием, не придётся.

Из того, что не любил Игорь Михайлович, спешка на одном из первых мест. Не лучше ли иметь несколько вариантов приложения сил – что сейчас называют проектным менеджментом – и по мере созревания идей, двигать то один проект, то другой. Спешка не даёт возможности насладиться самим процессом работы. Кроме того, проходят мимо ряд ощущений, которые привносят некий романтический дымок, флер. Эмоциональная окраска даёт новый импульс собственным силам.

Эти ощущения как раз и входят через умение подмечать в текучке дня штрихи подлинной жизни. Они как крупицы золота в породе. Как ориентиры подсказывающие, с чем соизмерять потуги, как не сорваться, поддавшись пошлой гордыне.

Бывало, что вечером Игорь Михайлович замирал перед выплывшей из-за опушки огромной, словно заспанной Луны. Само небо в россыпи таинственных звезд представлялось окном в иной мир. Шелест деревьев и крик полночной птицы пробирает до озноба именно ощущением, что с заходом Солнца приоткрывается таинственная завеса чудесных перевоплощений. И при дневном свете знаки Высшего проступают как крупицы золота. Они повсюду: это и детская игра, веселый смех и добрая улыбка; помахивание хвостом четвероного друга и прелесть философского созерцания…

Игорь Михайлович с комфортом расположился в мягком кресле зала ожидания. Прикрыв глаза, погрузился в размышления об этапах реконструкции в клиники. Осознание необходимости здоровой новизны приходит во всех уровнях: хозяин, врачи, пациенты – темп перемен растёт скачками. Хозяин сам отправил его в командировку на выставку-семинар стоматологического оборудования!

Цоканье каблуков вернуло к реальной жизни. На мгновение веки взметнулись: в зале аэропорта увидел Нелю. Короткая норковая шубка расстегнута, выказывая вечернее платье немыслимой расцветки. Вместо головного убора экстравагантная прическа объёмом превосходящая голову, вместо зимних сапог легкие туфельки на шпильках, устрашающей высоты, – и солидный портфель чиновника, что выглядело очень пикантно. Её взгляд скользил по сидевшим в зале. Игорь Михайлович, почувствовав себя мишенью, взмахнул рукой. Она тотчас же направилась к нему.

– Привет, – сказала Неля как старому приятелю.

– Здравствуйте, – ответил Игорь Михайлович. – Заблудились, Неля Аркадьевна?

– Хотела бы заблудиться, как приблудная кошка, да хозяин прямо с вечеринки вытащил. Вспомнил о каком-то давнем контракте, всучил этот кейс с бумагами и билет на самолёт и сказал, что в аэропорту меня ждёт компаньон.

– Куда летите, если не секрет?

Неля вынула из портфеля билет:

– Москва—Одесса… Мама мия! Так и вы в Одессу! Вот это прикол!.. Впрочём, хорошо! – Она плюхнулась рядом, сказав с облегчением: – Всё, вверяю себя в руки ваши. Страшно хочу спать. Хочу есть. Голова раскалывается, настроение на нуле.

– С таким набором несоответствий плодотворно не поработаешь! Предлагаете нянькаться?

– Раз уж оказалась с вами в такой жо.., вместе будем выбираться.

– Лично я лечу по важному делу. Спать и есть не хочу. Настроение у меня самое распрекрасное. Проблемы решаются в установленном порядке.

– Да знаю я ваши дела-проблемы! Все давно решено.

– В смысле? – Игорь Михайлович насторожился.

– Смысл будет потом. Сперва откинусь в сон, хотя бы на полчасика. Вы, доктор, не обессудьте. Войдите в положение: недопила, недоела, недогуляла. Сплошная работа: одному сделай, другому дай. Обо мне бы кто-нибудь подумал! Я ведь живой человек и мне многое что хочется. И в первую очередь хочется не выполнять чужие хотелки… Но, – она вдруг словно пробудилась, обозревая его с испугом, – Вы меня не сдадите, надеюсь?

– Кому? И с чего вы взяли?

– Кругом одни говнюки и говнючки, хоть вешайся. Никому нельзя доверять… Как болит голова! Хотя бы голова перестала болеть.

Игорь Михайлович открыл кейс, вынул пластмассовую коробочку – походную миниаптечку, достал таблетку аспирина.

– Вот вам лекарство.

– О! Вы волшебник! Это чудодейственная пилюля поможет?

– По крайней мере, не навредит.

– Сходите тогда за водичкой. Купите мне бутылочку обычной негазированной воды. Я страшно хочу пить. Я вас очень прошу.

Игорь Михайлович, слегка досадуя, пошел исполнять просьбу нечаянной попутчицы. Зазвонил мобильный телефон. На дисплее высветилась аббревиатура собственника больнички. В свойственном грубоватом тоне хозяин поздоровался, пожелал «семь футов под килем», сообщил, что воспользовался моментом и отправил вдогонку торгового представителя в том же направлении, но с другими задачами. Базары в сторону, вдвоем вам будет удобнее и практичнее. Так что, для подстраховки приглядывайте друг за другом, чтобы обратный путь из ближней заграницы не оказался длиннее, чем из дальнего зарубежья.

Попутчица уже нарисовалась, неужели добавится попутчик? Из соображений безопасности вдвоём, конечно же, лучше. Только почему такая спонтанность, почему нельзя заранее встретиться и договориться? Эта манера непредсказуемых действий вызывало странное предчувствие чего-то нехорошего, что всегда бегало в ускользающем взгляде фактического хозяина и работодателя. Он всегда чего-то не договаривал. Приходилось быть настороже в ожидании очередной подлости, недружественного шага. Держать подчиненных в страхе, видимо, доставляло хозяину пребольшое садистское удовольствие.

Игорь Михайлович с предубеждением относился к приближенным хозяина. Неля, безусловно, причислена к числу тех, кому всегда разрешен доступ к телу. Сама по себе эта девица сбивала с мыслей, меняла общий настрой. Однако, наотрез отказаться от каких-либо контактов с ней мешало два обстоятельства. Это корпоративная общность и некоторое взаимодействие по работе. Неля заведовала у хозяина канцелярией, являлась главным делопроизводителем и регистратором деловых бумаг. Частенько помогала отследить или продвинуть тот или иной документ. Казалось странным, что хозяин отправил её в командировку.

– Как же без вас наш Патрон обойдется? – спросил Игорь Михайлович, рассеяно наблюдая, как жадно пьёт воду модная дива.

– Вы подождите, он звонками скоро затрахает. Четыре дня как-нибудь переживёт. Жена есть на худой конец.

– Не совсем понимаю. Я говорю о работе. Вместо вас может исполнять обязанности делопроизводителя его жена?

Неля посмотрела также с непониманием, фыркнула, ничего не ответив. Установилась пауза, которая разводила их по разным берегам. Чтобы как-то сгладить, развеять разрастающееся непонимание, растрёпанная красавица вынесла на слух чистосердечное признание.

– Бумаги подождут. У Патрона секретарь – по большей части офис-менеджер: отнеси, принеси, отсоси. Все денежные тузы многоженцы. Они не умеют любить. Они покупают любовь во всех её видах. Мы, такие как я, продаёмся, потому что деваться некуда. И жена его прекрасно знает, что у муженька куча любовниц, среди них есть основная (это я!) и бесчисленные мимолетные увлечения (покупные девки). Она терпит это, потому что и ей некуда деваться… Вот вы сможете обеспечить своей женщине уровень жизни, который она захочет?

– У нас другие уровни понимания ценностей.

– Таких как вы, единицы. Непонятно, за что держитесь.

– Это плохо?

– И да и нет. Общаясь с тобой, Игорь Михайлович, я представляю себя на пляже первоклассного отеля: всё цивильно, вежливо, аккуратно. Отдыхаешь, короче говоря. Но когда-то этот короткий отпуск заканчивается и надо выходить на работу, где очень жестокие порядки, и которые терпишь из-за высокой оплаты… Слушай голова прошла, боли как не бывало! Ещё бы выспаться. – Она решительно перешла на ты. Дрёма застила глаза. Голова её клонилась то влево, то вправо и, наконец, нашла точку опоры на плече Игоря Михайловича. Устроившись поудобнее, крепко обхватила руку, словно таким образом надёжно зафиксировав себя на спасательной шлюпке. С каждой минутой сон становился крепче. Невольный оберегатель сна глянул в смазливое личико, ставшее по-детски простодушным и по-взрослому беззащитным. Совершенно другая Неля: естественная и простая.

Игорь Михайлович погрузился в привычное раздумье. Что же происходит с нами в этой большой жизни? Начинаем ставить ложные цели, исходя из ложных идеалов и принципов. Похваляемся тем, отчего, напротив, следует избавляться. И кто вообще заправляет этой большой реальной жизнью? Кто заказывает музыку, задает тон и направление точкам приложения сил. И невольно задал этот вопрос себе. В самом деле, кто его заставляет корпеть над реконструкцией, техперевооружением, над выстраиванием добрых отношений, доказывать хозяину, что деньги должны работать во благо всех… в конце концов зачем он подставил плечо Неле, которое ей по праву этого мира не принадлежит. Увидит кто, растолкует с похабным смешком.

«Себе противоречу! – Усмехнулся Игорь Михайлович, скосив глаза на нечаянную попутчицу. – И какие у неё дела в Одессе? Странно. Очень странно… Что вообще можно сделать без подготовки, проработки? Только глупость. Да и спит ли она? Нет ли здесь подвоха?»

Он изловчился переложить голову загулявшей красотки на высокую спинку диванчика. Чуть отодвинулся. Неля продолжала крепко спать и в таком неудобном положении. Игорь Михайлович встал, с двумя кейсами пошел на выход. Очистить легкие от запаха Нели.

Вдали разгорались огни пробуждающегося города. До восхода солнца часа два. Он смотрел на город, как на призрачную Луну, которая вот-вот станет невидимой. Он улетит, а разрозненное сообщество погрузится в космическую мглу. Вслед за тьмой и холодам, придут телесные болезни, психические расстройства. Потеряв эталон, созидается контркультура, в которой уйма нерешенных вопросов, душевный холод и бездна душевных отклонений, становившихся нормой жизни.

Из-за угла здания показалось невнятное человеческое существо какого-то неопределяемого среднего рода, с профессиональной сноровкой стало проверять содержимое урны. То, что было мусором, служило пропитанием. Он явно что-то нашел солидное в урне, потому как совершенно не заметил, как проезжавший шикарный «Лексус» окатил грязью: смесью песка, соли и талой воды. Окатил с головы до ног. Человечек грязно выругался, а шкафоподобный водитель не моргнул и глазом, только случайно не размазал его колесами по обочине.

Засвербел вопрос: что оберегает от опасностей, злоключений? Не запас ли добрых дел? Ты сам изначально ориентируешься на помощь больным, на подмогу немощным, на добронравное и продуктивное содействие коллегам. Запас доброты притупляет остриё грядущей беды, даже отводит.

Тогда по этому правилу он должен помочь нежданной попутчице Неле в этой странной поездке. Может быть, всего и требуется подстраховать её спящую, сопроводить в далеком городе.

Игорь Михайлович вернулся в зал ожидания. Неля продолжала спать, скрестив руки на груди и запрокинув голову на спинку дивана. Спящая она беззащитна, наивна и проста, словно сном отогнан и злой дух, искажавший лицо, мысли, помыслы. Ночами лелеют ангелы, а днем корчат бесы.

Игорь Михайлович сел напротив подгулявшей коллеги, вполглаза поглядывая за ней, рассеянно думая о своём. Неожиданно Неля пробудилась, вытаращив глазки, спросила:

– Что-то не так? Почему пересел?

– Так вам больше свободы для перемещения. Хочешь – потянись, наклонись…

– Кому это вам? Я здесь одна на скамейке. Кого-то ещё видишь? Давай по-дружески на ты. Мне с тобой быть вместе считай, что четыре дня. И знаешь, мне не нужна полная свобода, – нужна опора в виде дружеского плеча. К сексу отношусь просто: партнёр должен быть щедрым и с тугим кошельком; в остальных случаях главное – без последствий. А в принципе, хочется отдохнуть и от Патрона и от секса. Понятно, Игорь Михайловиччч!

– Тебе сколько лет?

– Мне 29.

– Мне 45.

– Отличный возраст для мужчины! Ты в самом цвете! Так что не парься насчет разницы.

– Правильно я понял, что ты сыта сексом до отрыжки?

– Это верно. Но я не сказала, что и говорить об этом не будем! Кстати, куда мы летим? Я уже забыла. В Симферополь или в Севастополь?

– В Одессу.

– Одессу?! Офигеть!.. Это где? Случаем не в Украине!

– Угадала.

– Одесса? Ах, Одесса! – знаю, помню. О, Одесса! Жемчужина у моря! О, Одесса, ты знала много горя… – Неля напела куплет известной песенки и, оборвав следующий куплет, с огромным облегчением сказанула: – Хорошо, что не в Житомир.

– Причем тут Житомир?

– Там когда-то жил, а может быть, и живет, лучший гинеколог страны, который умел классно делать аборты vir-персонам. Без всяких последствий для здоровья. Залетела, и сразу летишь в Житомир!

Игорь Михайлович хмыкнул:

– Ты что беременна?

– Да вроде бы нет.

– Тогда забудем о Житомире.

– ОК! Когда мне говорят об Украине, я представляю Житомир, Софию Ротару, шматок сала в шоколаде и гору Машук. Слушай, я не была в Одессе ни разу. А ты был?

– Проездом.

– Мы не заблудимся? Русский язык, говорят, там запретили. Гховорят по-украински. Давай хоть словарик-разговорник купим. Ведь теперь сама пословица: «Язык до Киева доведет» потеряла смысл – по-русски нельзя, а по-украински никто не понимает из приезжих.

– Эти языки схожи. Поймем и без переводчика.

– Ошибаешься, Игорь Михайловиччч! Ну-ка переведи: «Ты ж мини подмигнула, ты ж мини подвила…»

– Неля, скажу откровенно. Ты, оказывается, болтушка.

– Поосторожнее, сэр! Коммуникабельная я! – Неля поправила спутника с достоинством оскорбленной леди.

– А по-моему, трещишь, как сорока.

– Обидеть хочешь, чтобы замолчала?

– Ты же сама сказала, будем по-дружески. Это значит, расслабься и говори, как есть. Искренне. Без утайки.

– Разве можно говорить совершенно искренне? – У Нели округлились глаза.

– Почему нет? То, что не можешь сказать вслух, значит не годиться для жизни.

– Интересная это ваша дружба! Слушай, где тут туалет? Сразу писать захотелось.

– В чем проблема?

– Вставать неохота и боюсь, что слиняешь, пока я хожу.

– Летим же на одном и том же рейсе. Куда я денусь?

– И то верно. Ладно, пойду, пописаю. Дефекацию сделаю, посру то есть: вдруг ты в попку захочешь трахнуть… Ты как насчёт анального секса?

– Никак. На мой взгляд, это извращение.

– Это, если без подготовки. Ты разве против утончённости чувственных наслаждений?

– Предпочитаю тренировать шестое чувство.

– О, расскажи! Как тренируешь?

– Расскажу, если не будешь болтать чушь.

– ОК! Пойду всё же пописаю, приму душ, поправлю волосы, педикюр, маникюр…

– Время рассчитай правильно, чтобы потом вдогонку не лететь, – посоветовал Игорь Михайлович.

– Это как уж получится. А то пойдем со мной.

– В каком качестве? Соображаешь, что говоришь? На любом общественном туалете есть буквы М и Ж.

– Разве нет Ж+Д или М+П? То есть женщина и друг. Может быть, я не могу быть одна.

– Что по-твоему М+П?

– Мужчина и подруга.

– Нда, фантазия у тебя в одном направлении работает.

– Объясни в чем разница: друг и подруга? Вот ты для меня все равно, что подруга, если не хочешь быть сексуальным партнером.

– Пока буду объяснять, точно в штаны нафурёнишь. Иди, давай по своим естественным надобностям. Скоро регистрацию и посадку объявят.

– Хорошо! Но помни: разговор не окончен!

– Ты же постарайся вспомнить, чем человек отличается от животного!

– Ну и задачку мне задал?! Охренеть! Уже который раз в ступор вводишь! К чему бы это?! Да фиг с этим, не отвечай.

Неля, цокая каблуками и покачивая бедрами, удалилась. Игорь Михайлович вновь погрузился в думы.

Первое, что пришло на ум – это образ Ларисы. Он вздрогнул, оглянулся. Казалась, она, спрятавшись за спину, придумывает, что бы такое отчудить. Вот-вот схватит её за руку… Хотя ни разу даже не прикасались друг к другу, руки вживую не ощущали тепло её тела; нахлынуло ощущение реального присутствия Ларисы. Пожалуй, и она летит с ним. Мобильный телефон звякнул эсэмэской от Ларисы: «Я с тобой незримо». Игорь Михайлович крепко сжал телефон, ровно оттуда выползала иная реальность.

«Что-то в последнее время непонятное со мной творится. Волнами приходят странные ощущения. Что это? Открылся новый канал связи с чем-то неведомым и прежде недоступным. Кто-то ли что-то настойчиво толкает, спихивает в эту пропасть неведомого без основы под ногами, где либо взмыть вверх, либо упасть на самое дно. Не иначе как пробую вырваться из материального круга. Обычное, что можно сделать в жизни, сделано. Это – крепкая семья с двадцатилетним стажем; сын, вступающий в пору гражданской зрелости; дом построен, обустроен, есть отличный автомобиль; есть интересная работа. Работа не ради денег. Не будь этих собственников, которым имущество свалилось в жадные руки задарма по причастности к верхушке советской системе блата, кумовства – столько хорошего на работе можно сделать! Приходится огромную часть времени доказывать, убеждать их, новоявленных буржуйчиков и буржуинов, о необходимости развивать, улучшать их же собственность. Парадоксы постперестроечной России! Бизнес должен иметь социальную направленность – это достойная зарплата для всех. Это и есть национальная идея, канва правильной и содержательной жизни гражданского сообщества».

Появилась Неля. Он глянул – удивился. Лицо сияло спокойствием, волосы убраны в аккуратную прическу. На губах яркая помада, заметен тональный крем, скрывший болезненную бледность кожи. Кричащая клубная одежда сменена на вполне приличную и соответствующую деловой поездке.

– Вот это да! – Не мог не воскликнуть он. – За короткое время вы стали совершенно другой. Кардинально поменяли имидж.

– Что-то я должна уметь хорошо делать. Иначе меня тут же вышвырнут с работы. Выбросят как ставшую ненужную вещь. Я всего ли восстановила габитарный имидж. Имидж бизнес-леди.

– Тебе удалось. Скажи, а прошлые заслуги в зачет не берутся?

– Неа… Может и берутся, но с минимальным коэффициентом значимости. Споткнешься на чем-нибудь, что-то упустишь, сделаешь не так – пощады не жди.

– Суровый у тебя Патрон!

– Почему у тебя? У нас! Не придешься ты ему по нраву, моментально уволит. Зубных врачей, как собак нерезаных.

– Без работы не останусь. У меня есть клиентура.

– Да ты не обижайся! Я говорю откровенно, по-дружески. Сам же так советовал. А самое лучшее – валить от таких хозяев подальше.

– Провоцируешь? Мы оба летим по поручению одного.

– Да, ты прав. Да здравствует король!

– Ты подозрительно быстро согласилась.

– Объяснение проще некуда. Если ты в легкую сможешь найти работу, то мне гораздо сложнее. Секретарей, офис-менеджеров, девочек по вызову уж точно, как собак нерезаных. Вот ты, если уйдешь от Патрона, возьмешь меня к себе на работу?

– Уходить не собираюсь. Да и в качестве кого тебя взять?

– Я только что перечислила, кем могу быть. Так сказать, огласила тебе набор компетенций.

– Не нуждаюсь.

– Ты не торопись отшвыривать меня. Прикинь, вдруг пригожусь. Разве нет у меня исполнительности, ответственности? Чисто по делопроизводству разве нет навыков качественной работы?

– Есть, но не нуждаюсь.

– Жаль. Подумай получше. Мы бы с тобой сработались.

Объявили посадку на самолет. Неля подхватила Игоря Михайловича под руку. Не отпускала почти до трапа самолета. На корректные попытки высвободиться, напротив, сжимала крепче руку на его руке. В салоне села рядом, придвинувшись к его плечу. После набора самолётом высоты сразу уснула. Проспав перелёт сладким безгрешным сном, открыла глаза, когда самолет заходил на посадку в аэропорту Одессы.

– Здоровеньки булы! – Неля, позёвывая, поприветствовала спутника.

– Гутен морген!

Они рассмеялись; улыбки освежили лица.

– Тебя встречают? – спросила Неля.

– Нет. Я обо всем заранее позаботился. Гостиница, схема проезда. Номер, правда, не стал бронировать. В это время года не бывает проблем с проживанием, – сказал Игорь Михайлович и тут же пожалел, что сказал. Простодушие здесь некстати.

– ОК! Не зря наш шеф меня с тобой послал. Меня должны встретить. Я им передам личное послание Патрона. И потом едем в тобой выбранную гостиницу.

– Ты уверена, что тебя встретят?

– В противном случае мне здесь нечего делать. Вылетаю обратно на первом же рейсе.

– Как странно все у вас. У нового русского менеджмента. Логика, мягко говоря, необычная.

– Россия – страна парадоксов.

– Раньше говорили, дураков и плохих дорог.

– Это всё осталось. Невозможность избавиться от первого ставит крест на втором. В этом главный парадокс.

– Остроумно! Кто это сказал?

– Сказала я. Ты, что, глухой?

– Первоначально, кто сказал?

– Ты считаешь меня дурой?

Так переговариваясь, перекидываясь короткими колкими фразами, они вышли из самолета, доехали до посадочного терминала. Поскольку не было багажа, быстро прошли таможенный досмотр. Двинулись в шлюз для прибывших. Вдоль стен стоял пестрый народ с плакатами, рекламными объявлениями, хищными, цепкими взглядами.

– Теперь смотри внимательнее, – сказала Неля. – Два человека должны держать плакат «Стоматологическое оборудование б/у».

– Странно?! Ты не забыла для чего я приехал? Купить, то есть заключить предварительное соглашение на покупку стоматологического оборудования.

– Мне что велено, то и делаю. Ты разве будешь покупать оборудование б/у?… Нет! В чем проблема?

В ответ Игорь Михайлович лишь хмыкнул.

– Ты не циклись. Эта малява для блезира. Патрон продаёт много другого оборудования: металлорежущие станки, прессы и т. п. Это одно из направлений его бизнеса. Совершенно недавно пустили с молотка машиностроительный завод, который выпускал трехосные грузовики. Завод долго мурыжили, брались якобы за один заказ, за другой. Под эти заказы брали кредиты в банке. Но импортные грузовики оказались дешевле, наши – не находили покупателя. Долги росли, не выплачивалась зарплата. В итоге завод признали банкротом. Началась распродажа. Здесь наш Патрон преуспел.

– Отличный был завод! Теперь остались корпуса зданий, как остов погибшего корабля. Мне это некрофильский бизнес не по нутру.

– Некрофильский?!

– Именно некрофильский. Умертвить предприятие, а затем анатомировать и распродавать по частям.

– Значит, я – некрофилка! Ого! Ля-ля-ля!

– Ты всего лишь исполнитель.

– Отметь: очень ответственный исполнитель! – Неля картинно возвела указательный палец, как указующий пёрст.

Это её движение таксистская братия растолковала как подзывающий жест. Подскочили шустрые ребят, наперебой предлагая своё авто. Неля отшивала одного за другим, пока не узрела искомую парочку.

Толстяк в клетчатом пиджаке, брюках-галифе цвета хаки и в очках с круглыми черными линзами держал под руку рослую девицу с ярко-рыжими волосами. Он ей был по плечу. Девица с огненными волосами одета в черный обтягивающий костюм из лакированной кожи.

Неля также подхватила под руку Игоря Михайловича и, приняв серьёзный вид, подрулила к экстравагантной парочке.

– Бонжюрно! – сказала Неля, передавая толстяку визитку Патрона.

– Чао, крошка! – У клетчатого толстяка оказался мягкий голос с легким фальцетом.

– Привет, тайге! – морща нос, сказала девица осипшим голосом.

– Шалом…, – Игорь Михайлович произнес еврейское приветствие.

Толстяк и девица вскинули на него глаз, словно спрашивая: кто еврей? Живо завязался разговор, как будто ни о чём. Между тем, виден интерес: вызнать, кто есть кто на самом деле. Толстяк заметно шепелявил и сверкал золотыми зубами. Взахлеб говорил о славном городе Одессе. Он оказался словоохотливым до неимоверности. Его огневолосая дама, напротив, немногословна и надменна. Она лишь изредка поправляла партнера по торговому бизнесу, зорко отслеживая реакцию собеседников.

Игорь Михайлович с натянутой улыбкой то и дело поглядывал на часы. Повинуясь намёку на дефицит времени, встречающая парочка увлекли гостей на автостоянку. Усадили в крутой спортивный автомобиль апельсинового цвета. Толстяк сказал, словно парадируя крутого старика из «Криминального чтива»:

– Ребята, я сейчас поеду охренительно быстро! Можете не пристегиваться, потому что никто этого и не заметит. Ха-ха! Доставим вас до гостиницы со скоростью, позволительной vir-персонам.

У Игоря Михайловича появилось ощущение, что влип в неприятную историю с непредсказуемыми последствиями. Тотчас же захотелось выйти и отпустить эту троицу восвояси, но Неля, предупреждая недружественный порыв и не давая вылиться в нечто реальное, пристегнула благонамеренного спутника ремнём безопасности со словами: «Пусть, ты один останешься жив!..» Последние слова поглотил рык пробужденного мотора.

Дверцы автоматически заблокировались. Автомобиль резко набрал скорость. Ускорение автокара потрясающее. Начались обгоны за обгоном, выезд на встречную полосу при сплошной линии разметки. Обгоны на пешеходных переходах. Обгоны, когда заняты все полосы движения, и проскакивать удавалось лишь вследствие наглости, мощного мотора, не убиваемой веры, что фортуна никогда не отвернётся.

Игорь Михайлович тронул плечо экзальтированного водителя:

– От кого удираем?

– От скуки, – ответила за него рыжеволосая подруга.

– Надо взбодриться. Засиделись, ожидая вас, – дополнил толстяк, бешено выкручивая рулевое колесо из одной стороны в другую.

– Я бы предпочел идти пешком, чем гнать напролом, – сказал Игорь Михайлович, сохраняя невозмутимый вид. – Остановитесь, я выйду!

– Уже поздно, доктор, – шепнула Неля с томной улыбкой. – Я лично тащусь, ещё один обгон и я кончу! У меня от страха бывает офигенный оргазм!

– С трупами не пробовала сексом заниматься?

– Когда ты станешь трупом, добрый доктор Айболит, с тобой точно попробую! – Неля рассмеялась.

– Это просто сделать труп… – Толстяк не закончил фразы, заржав как сумасшедший. Его молодая подруга врубила радиоприемник. Салон тотчас же превратился в центр площадки, на которой давала концерт умопомрачающая рок-группа. Оба, и водитель и подруга, отожествились с плясками шамана. Ритуальные барабаны накручивали ритм, приближая момент вхождения в астрал.

Игорь Михайлович, оглушенный низкочастотными раскатами динамиков, ошеломленный форсажем автокара вместо страха ощутил безумие окружающего мира, тщету попыток выйти на уровень всеобщего здравомыслия. Предчувствие распада всего и вся и сосредотачивало на тайном подсознательном активе, как последнем шансе вернуть смысл, красоту и цельность. Это редкое ощущение было настолько удивительным, что хотелось запомнить каждое мгновение, каждые штрих, чтобы использовать добытые краски, слова, мысли, как раз в той обыденной действительности, из которой улетал на автокаре с бесноватым водителем. Вернуть все уходящее, ускользающее.

Вдруг их автомобиль дал влево, вылетев на встречную полосу. Прямо на них мчалась чудовищная фура. Толстяк добавил газу, словно включил дополнительный двигатель с реактивной тягой. Водитель на фуре, уцепился за руль: сворачивать некуда, идём на таран! Впрочем, фура сместилась чуть вправо, как можно ближе к обочине. Между тем, толстяк резко взял влево, точно намереваясь по обочине дороги обогнать фуру. Растерявшийся водитель ударил по тормозам, выворачивая руль прямо – этого хватило, чтобы хвост фуры пошел на опережение, выехав на встречную полосу. Фуру начало разворачивать. Две легковушки на полном ходу уткнулись в борт длинномерного грузовика, вставшего баррикадой на их пути. Две железные ласточки, сцепившись друг с другом, вмиг превратились в груду искорёженного металла. Водитель фуры, сумев выровняться, взял курс на аварийную остановку. Притормозил и толстяк, поглядывая в зеркало заднего вида на умножающееся крошево металла и стекла.

– Третья, четвертая… пять машин сцепились! – воскликнул толстяк. – Хороший улов, Белла!

– Эта каша пока не наша, – сказала со смешком напарница, попыхивая сигаретой.

Толстяк отмахнулся от сигаретного дыма, потрепал Беллу по щеке. Его возбуждённый голос резанул по ушам:

– Кури поменьше, крошка! От твоего дыма в салоне нет противотуманных фонарей!

– Ты шутник, Лео! Не берешь в расчет, что кто-то счас обмочится со страху, – сказала Белла.

– Я все теку, – пролепетала Неля.

– Значит, пожар нам не грозит, ха-ха! – отметил развеселившийся толстяк. – Дальше, Белла, по старой схеме: направляем трейлер с краном, грузим и на разборку. Парочку ребят направим, пусть объяснят дурням, что проще сразу в металлохлам сдать машинки и получить, хоть какую-то денежку.

– Я что-то не пойму, о чём речь? – спросил Игорь Михайлович. В ответ на молчание: – Немедленно остановите машину, необходимо оказать медицинскую помощь пострадавшим в аварии.

– Поздно пить боржоми, когда почки отказали, ха-ха! – Лео куражился.

– Неоказание помощи, является преступным деянием! – возвысив голос, Игорь Михайлович обратился в пустоту салона.

– У нас не преступно, – сказала Белла с каменным лицом.

– Мы им окажем помощь! – заверил Лео. – Окажем в другом. Освободим их от ненужной теперь собственности: движимого имущества, ставшего недвижимым, ха-ха!

– Вы знаете, как это называется?!

– Это называется бизнес, доктор! – сказала Неля.

– Это мошенничество, разбой!

– Кстати, мы приехали. На горизонте уютная гостиница, где можно принять ванну, расслабиться и выпить нашего вина. Вечером на банкет! – Лео виртуозно припарковался у стеклянных дверей фешенебельной гостиницы. С капота суперкара поднимался белесый пар – это морось, осевшая на разгоряченное железо, тотчас клубами взмывала вверх. Из распахнувшихся дверей салона вырвался такой же пар, словно коня загнали вместе с наездниками.

Игорь Михайлович выскочил из салона, проклиная и себя и сидевших в нём. Вслед за ним выбралась Неля и, пошатываясь, приблизилась к спутнику.

– Что с тобой, доктор? На тебе лица нет! – спросила Неля с напускным недоумением. – Быстрее приходи в себя от полета. Вечером банкет будет на шхуне.

– О, нет! – Игорь Михайлович заслонил себя раскрытыми ладонями, наподобие мага, делающего пассы рукой.

– Отчего же нет? Побываем на пиратской шхуне, над которой реет черный флаг с черепом и с костями.

– А не со свастикой этот флаг?

– Что такое свастика?

– Это один из знаков избранных. Избранных негодяев.

– Это интересно! Но свастики там не будет, а будет горилка, шпикачки и голые девки. Пойдешь?

Суперкар пробасил клаксоном на прощание. С чудовищным рыком помчался дальше вершить разбойничьи дела. Неля, махнув рукой удалившейся криминальной парочке, повторила вопрос:

– Я серьезно, пойдешь вечером на шхуну?

– Нет, – сказал Игорь Михайлович; распростёртыми ладонями, словно отодвинул её от себя.

Неля замерла, заворожено глядя на ладони.

– Уйди от меня, – повторил он, переживая странные волнения.