Текст книги "На Пути к Человекии"

Какой же у современного человечества ещё кровавый путь за спиной! И ныне в каждом его дне!

(1999 г.)

Я с детства пробивался к человечеству. Но к именно человечеству, открытому поначалу интуитивно, а затем и знаниями. К его простору и движению, без чего не заполучить того естественного для нас и прекрасного ощущения – быть человеком! И невозможны в полном объёме ни человеческое счастье, ни сама наша жизнь.

Сегодняшнее повальное скотство что властей, что низов ничему не правило, кроме самого же скотства.

Я пробивался в человеки и в то человечество, которого на планете ещё нет. Я не мог того знать в детстве, стал смутно ощущать отдалённость цели только с годами – оглядывая и распознавая мир всё пристальнее и отчётливее. И теперь отлично знаю, сколь же далеко те люди и отношения, среди которых и хотелось бы жить.

А всё же вышел как раз на ту дорогу, что привела к человечеству и человеку.

(1999 г.)

Мы и Они. Человек, не осознающий своей человеческой природы, есть животное.

Человек, не осознающий и не развивающий в себе человеческой природы, есть животное в квадрате.

Человек, поступающий противоположно ей, – насекомое. Ниже пчёл и муравьёв.

Человек, понимающий и признающий в себе человека, и есть человек.

Человек, осознающий и развивающий свою человеческую природу, и есть истинно человек.

В этой своеобразно исходной таблице есть ответы на всё: отчего мы такие или иные, отчего наша жизнь та или другая и почему бываем легки или тяжелы на исторический подъём.

(2000 г.)

Мы и Они. Наитруднейшая из наитяжелейших заповедей на свете: МЫ НЕ ПЕРВЫЕ У ЧЕЛОВЕЧЕСТВА! Иначе говоря, до нас были люди и после нас быть должны!

Заповедь – священно нерушимое правило действий, оплаченное за века многими миллионами жизней!

Каковы же ныне наши действия в результатах? Политика измазана кровью и лицемерием, экономика – грязью и слезами, идеология – ложью и словоблудием, культура – похотью и невежеством, вера, повязанная церквями, – низостью. И как всеобщее явление – эгоцентризм, рабство, мракобесие.

Что это? Правильно – неонеандертализм!

(2000 г.)

Я всё чаще думаю не о том, как бы перевернуть мир, чтобы сделать его умным, добрым и красивым, а лишь о спасении чести современников, вымазавших себя исторически невежеством, покорностью, тупостью, а следом и продажностью, подлостью и всевозможной мерзостью на крови и горе.

(2000 г.)

Я по должностному предпочтению не капитан, хотя могу им быть, а нередко и приходилось. По характеру я – штурман, к тому же космический – могу уверенно прокладывать курс не только на плоскости, но и в объёме – во всех направлениях бесконечности.

(2000 г.)

Мы. До крайности нехорошо на душе, беспокойно, муторно. Должно быть, потому, что сейчас там, на «Курске», гибнут люди. И тяжёлое дыхание последних их мыслей доносится от Баренцевого моря даже до нас, на другом краю света!

(2000 г.)

Мы. Человек порождён не просто трудом самим по себе, а прежде всего – одолением дорог. С напряжением сил и ума. С усталостью и с разочарованиями. Но и с открытиями. С приобретением знаний и друзей. С вочеловечиванием во всём. И со счастьем становиться и радостно ощущать себя именно человеком – счастьем подлинно человеческой жизни!

(2000 г.)

Мы и Они. Человечество ещё не выбралось из эры ощутимого варварства.

За века у него было немало самоотверженных героев с попытками прорваться к свету и вывести других. Чугунные силы из исторического подвала безжалостно и как бы с неотвратимостью уничтожали их.

В ХХ веке нажитые им политический, экономический, научно – технический, идеологический и этнокультурный механизмы гарантированно дозволяли ему (по мысли ещё Аристотеля – что государство «существует ради достижения благой жизни»!) сделать мощный рывок в стартово человеческую жизнь с мерилом из первенства совести и нравственности. В эру неуклонного вочеловечивания! Не достало массовой воли. А властные и материальные возможности последователей питекантропов отбрасывали и отбрасывают его назад, заставляя проходить всякий миллиметр в вочеловеченное будущее неимоверной ценой крови и страданий.

Мировые войны. Интервенции. «Гражданские», а на деле экономические и политические столкновения, перевороты. Организованные и спровоцированные провалы, разгромы, катастрофы. Поощрение невежества, пороков, преступлений. И обилие речей, заверений, заявлений, деклараций, пактов, договоров. Всё ложь и двуличие либеральничающей публики, профессиональное лицемерие её лакеев и наёмников. Лишь постоянно возобновляемая первобытность с опорой на всё новые социально – политические технологии и научно – технические достижения.

Миллиарды людей раздавлены, унижены, искалечены, лишены человеческой природы, не допущены к развитию своих способностей и получению элементарных знаний о себе. Удерживаются в убогом, полуобморочном состоянии.

Но это уже и всё больше собственная их вина. Время восставать духом!

(2000 г.)

Они. Особая примечательность нынешнего времени – безумная, преступная невостребованность умных и деятельных людей, кто могли бы и должны всюду и везде становиться лидерами – президентами, губернаторами, главами, депутатами.

И причинность совсем не в том, что именно такие сейчас не требуются на всех вершинах и склонах власти. Наоборот – кричаще, острейше необходимы! Просто не востребованы должным образом (как лейтенант П. П. Шмидт революционными матросами!) самими страдающими при явной замусоренности, засаленности и заскорузлости их мозгов с добровольной слабостью. С их умом и душой, до земли придавленными, истребляемыми без борьбы калечащей ложью. Под коркой из невежества и примитивизма при умелом выжигании в них мерзавцами главных, сугубо человеческих начал.

(2000 г.)

ЧАСТЬ 2. ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ ВЕК

В нулевые

В нулевые катастрофичные

Я и Мы. Отлично знаю главную причину своих недомоганий, неприятностей, бед – острейшая нехватка по – человечески деятельной жизни. Среди полугнилой мякины и духоты отношений, вонючей, как от немытых тел, испарины чувств, дозволяемой нравами жестокости, повсеместно царящей посредственности, отчего вместо увлекающих дел и встреч лишь бесконечность малозначимых усилий и разбросанность в режиме малоспасательных служб «01», «02» и «03». С бесконечностью тяжёлых перегрузок, будто всё рвёшься взлететь, умчаться по самый космос, ни на йоту так и не оторвавшись от унавоженной земли.

Настоящая человеческая деятельность ничуть не истощающая трата, а строго наоборот – постоянство приобретения и расширения душевных сил, пусть и с подрывом здоровья. И потому никак не в тягость, а только в радость. И без неё невосполнимо тошно.

(2001 г.)

Мы и Они. «Гений с одного взгляда открывает истину» (Пушкин) там, где другие ломают голову. Отчего? Да оттого, что гении не заражены предрассудками, не замусорены стереотипами, не поддаются внушению и суете лжецов. Но считать их едва ли не сверхъестественными существами – образцовая чушь! Они действительно на общем фоне чрезвычайная редкость, как Леонардо да Винчи или Ломоносов. Но большинство, кого мы относим к гениям, просто люди ясного, цельного, подлинно человеческого сознания!

Мы в подавляющем большинстве ещё по пояс в животных. И сплошь и рядом животная половина куда сильнее человеческой, то есть думающей и глубоко переживающей. И, отрицая вырастающего в нас человека, инстинктивно ненавидя его, она яростно истребляет всякие его ростки в себе. «Гениальность» первейше.

(2001 г.)

Я и Мы. Почему жизнь не бережёт тех, кто ко мне всегда хорошо относился?! Будто кто – то намеренно и зло выкашивал их на моей дороге, чтобы не было к кому зайти передохнуть или просто перекинуться тёплой улыбкой. И мои окрестности, пусть и набитые людьми, всё пустеют и пустеют на сближённых.

И я отмечаю это без горечи или обиды на судьбу, а лишь с удивлением и злом, пытаясь не всплакнуть над самим собой, а понять, уяснить, возмутиться.

Не Фауст же я, чёрт возьми, запродавший душу, за кем тащится Мефистофель. И душой не торговал даже в самую трусливую минуту. И ко всем мефистофелям на свете равнодушен, как к бревну, – ко всем этим президентам, председателям и прочим хозяевам жизни, кому прокисшие души очень нужны.

Должно быть, действительно и бесспорно есть ещё закономерности, по которым ранее всего уходят именно такие – человеки, кто дороги и ближе, а не другие, кому в привычку и даже в радость круговерть скотного двора.

(2003 г.)

Я полезен лишь тем, кто сберегли с детства любопытное, неотступное и честно познавательное «почему?». Давно бы следовало понять, что не только для себя, а и ради них я пробивался к наитяжелейшим истинам своего и последующих веков, чтобы у них появилась надёжная дорога и они пошли бы куда дальше, не теряя лишний раз времени и сил.

Как раз в этом прокладывании и такой дороги было и есть моё счастье, вполне достойное именно человека.

(2003 г.)

Мы и Они. Чем глубже погружаешься в будущее и дальше уходишь встречь потомкам, тем меньше признают современники и тем основательнее ты не нужен даже в личных окрестностях.

Нынешний человек по сию пору не столько прагматичен, сколько слеп на самое себя в своей человеческой сути и природе. Мог бы от имени всё тех же потомков (те же не могут скинуть тебе и рубля на сносное существование!), отметив твои героические усилия с очевидным бескорыстием, горячо поблагодарить за разведку дороги и расширение горизонтов, даже за возможные и кажущиеся заблуждения – всё пригодится как знание на нашем общем пути! Или поместить тебя в не самом худшем случае в нишу чудаков (где нетребовательно и миролюбиво прозябают ныне даже К. Э. Циолковский с А. Л. Чижевским).

Ан вместо того гарантия: в наищадящем виде непризнание, в более грустном – неуважение и травля.

Оглядите историю человечества – вот дичь – то: как раз его провозвестникам и штурманам больше всего перепадало не наград, а лишений и невзгод!

Ну и кто мы после этого?

(2003 г.)

Мы и Они. И ещё очень долго тянуться этому величайшему из конфликтов человеческого общежития – между посредственностью и талантом (сам талант с посредственностью не конфликтует, если посредственность не нападает на него).

Пронизывая все слои и народы, государства и расы, он изживаем лишь в той мере, в какой будут укрепляться качества и способности подлинно человека в историческом человеке. Ибо талант – свойство действительно человека, а не «дар божий» или совпадение генетических случайностей.

Уже сегодня в силу технологического усложнения основных процессов нашего развития общественная потребность в талантах чрезвычайно велика. И хорошо различима та линия горизонта, где это станет вопросом жизни и смерти (под грузом невежества и нравственного кретинизма) для человечества, когда наша суммарная талантливость превратится в главное производственное условие, как и в основание для выхода в глубины космоса.

Даже в глухой деревушке нужно и важно уметь жить во Вселенной. Это и есть человек!

(2003 г.)

Я по натуре – жизнелюб. Но это не просто дарование от родителей (что чистая правда!), а и нажитое. От убеждения и знания, что жизнелюбие – подлинная форма и содержание, психология душевно здорового и ни в каких из важнейших свойств не покалеченного человека, кто не позволил себе роскоши бесконечно прогибаться под обстоятельствами и условиями, а потому и счастлив не благодаря чему – либо, а глубочайше и принципиальнейше – вопреки всему.

Честно сознаюсь: в юности и молодости был чистейшим меланхоликом, легко давались и взлёты, и падения духа. Но и проваливаясь по самую макушку в жижу глупостей и обыденностей, выбирался на твёрдую и окрыляющую дорогу, где не быть жизнелюбом просто невозможно.

Тут важно хотя бы однажды не постесняться, не побояться или не полениться встать на цыпочки, чтобы разглядеть поверх самого себя дальний горизонт и взять за правило не пугаться того, что он всегда будет отдаляться, понимая, что это уже будет новый и всё новый горизонт, отчего, поверьте, скучно и тоскливо вовсе не бывает!

(Из письма Д. Г. Плахотной в Москву)

(2004 г.)

Я. Оглядываясь, коль подступило время и появилось право, на минувшие годы, перебирая сделанное, пережитое, перечувствованное, с тем и найденное, открытое, осознанное что в радости, что в горе, только и могу сказать: как бы ни досаждали сомнения и сожаления, сталась счастливая судьба – с упорным нащупыванием, распознанием и, наконец, отменно радостным принятием подлинно человеческого смысла в доподлинно человеческой жизни.

И чёрт с ним, что не удалось, как Данко, вырвав из груди собственное сердце вместо факела, вывести за собой к свету и теплу родное племя. И бог же с тем самым, что не дано было, как лейтенанту Шмидту, подняться на палубу крейсера «Очаков», призванным революционными матросами. И ладно, не сподобилось вослед Спартаку, Гарибальди или Щорсу возглавить восставших и пойти в бой.

Я всё – таки не побоялся тут и там оказаться правым в одиночку, не ошибаясь со всем человечеством, а и стать счастливым вопреки всему как в собственной, так и вековой судьбе, высмотрев надёжную и верную дорогу воистину человека, а не человекообразной скотины.

Не самое простое из дел на свете!

(2004 г.)

Я хорошо знаю: распознать глубины нашего бытия, разобраться с основами мироустройства и дойти даже до её величества Бесконечности – всё это нужно и важно было не для самодовольства и не для понимания лишь самого себя в своём человеческом объёме и собственном движении. Мне точно так же важно и нужно было делиться с другими – облегчить им путь, расчистить дорогу к их удачам и радостям. И если по сей день всё, что я знаю, чем владею и в чём разбираюсь, так и не нужно без малого никому – не моя вина.

Мне остро хотелось и до сих пор хочется помогать людям во всём и всюду, где я сильнее и опытнее. В том видится норма человеческой жизни, а не геройство или безрассудство.

(2004 г.)

Мы – это добровольное, естественное для человеческой личности соединение людей в достойное себя общество!

Исток человеческого МЫ в доисторической эпохе – как глухо сознаваемая и выживательным порядком предписанная потребность в других для усиления племени перед лицом опасностей и борьбы за жизнь. Как инстинкт племенного сохранения.

Активно формирующее нас МЫ начинается с государства. С зарождения и становления исторически обоснованной и заданной нам формы соединения самых разнородных интересов и целей начальных людей в сбалансированную общность, диктующую постановку их достижения и конкретные социальные технологии.

Великий феномен Великой Отечественной войны – в невиданном укреплении глубочайше вочеловеченного МЫ в нечеловеческих обстоятельствах и условиях войны как таковой (бездарно растраченного в пятидесятые годы и далее суетой верхушки из так называемых «соратников» и нескончаемо «верных ленинцев»!).

Лихолетье войны поляризовало страну, разделив на большинство с обострённо обнажившимися, подлинно человеческими качествами и мерзостное меньшинство (от предателей и подонков всех видов до жировавших даже тогда прихлебателей и обывателей) с потребностями не выше животного порядка.

Но война всё же фактор исключительный – не из коренных. И после неё, пусть и желанное, привлекательнейше выкованное тяжелейшими испытаниями, МЫ не могло сохраняться неизменным. Тем более его стали разрушать верхи плясками на костях и тяжестью своих политических, идеологических и бытовых нравов.

(2004 г.)

Мы. Если что и увлекает по – настоящему среди современной умственной гнили, так это жизнь во Вселенной: вот когда разовьются подлинные, во всех отношениях сущностные наши способности и силы, туго запеленатые до поры до времени узко планетарным бытием! Разгороженное на государства, местечковые интересы и цели, оно не в силах извлечь из нас и сотой доли подлинно человеческих, а, стало быть, и космически заложенных способностей. И вместо осязания себя существами космического порядка и призвания мы всё несём какой – то бред об инопланетянах и непознанных летающих объектах.

Там, во Вселенной, в заслуживающих нас с рождения просторах я себя иначе и чувствовал бы – обострённее умом и чувствами с прибавлением счастья жить в уверенном ожидании заполучить в глубинах космоса близких себе. Величайшего счастья, ещё не ведомого нам!

(2004 г.)

Мы. Кто сказал, что мы, люди, бескрылы? Мы просто не умеем летать. И повально. И только те, кому это дано хотя бы во снах, понимают и чувствуют – способность в нас всё – таки заложена! Должно быть, с тех отменно доисторических времён, когда планетой владели птицы (пусть корявые, несуразные, ящерные, – они летали!). И однажды иное, не захудало нынешнее, человечество разбудит её в своей генной памяти – отложенный, будто затерянный, навык легко оторваться от земли, чтобы вновь на планете, а уже и за её пределами зажить чувством полёта и свободы в просторе горизонтов и далей.

(2004 г.)

Мы. Извечная с древнейших времён мечта о «золотом веке» есть ностальгия по непременному будущему – по жизни без подлецов, скудоумия, жестокости.

Это всемирно человеческая тоска по её устройству, во всём достойному нашей человеческой природы, которая чисто человеческими началами пробивается в нас вопреки всему. И полагание на некое легендарно отдалённое прошлое выражает лишь острейшую степень этой тоски, а не убеждение, что всё только было…

(2004 г.)

Мы склонны принимать за доброту лишь нормальный человеческий обиход. Доброта – это человеческое осязание других. И для нас она психогенна.

Просто степень её раскрытия в поступках зачастую недостаточна. И когда те, кто всё – таки развил и укрепил в себе это естественное для нас начало и поступают в соответствии с нашей собственной природой, кажутся на общем фоне воистину и глубоко добрыми.

Жестоки и убоги ещё наш мир, повсеместный уклад жизни, и слаба развитость в нас искренней, ничуть не наигранной и не демонстративной доброты.

В будущем, и, похоже, весьма далёком, жестокие люди будут отнесены просто к психически больным. И тогда, наконец, всё встанет на свои места: доброта как всеобщая норма, а не выделение из других.

(2004 г.)

Мы. Это странное, несравнимое и всевечно притягательное чувство – смотреть на морские корабли, когда уходят в свою завораживающую даль.

Должно быть, через тысячелетия так же будут провожать взглядом и корабли космические. Как будто безбрежность, которую им, морским и космическим, по судьбе бороздить – некая наша неизбывная и не забытая за миллионы лет родина. И она где – то там, среди неведомых земель и планет.

А может, дело и в том, что мы рождены огромнейшей Дорогой, неким важным и непременным Движением как его законная и обязательная часть. Или же наша глубинная прародина действительно где – то очень далеко, и мы к ней безотчётно тянемся и тоскуем по ней?!

(2004 г.)

Я. Мне уже много лет. А ляжешь в траву, заложив руки за голову, глянешь в синее небо с огромными белыми облаками – и так захочется взлететь! Ровней с ними! Будто в детстве. А заодно – и подальше от нынешних людей.

(2004 г.)

Я. Аве, Мария! Наверное, я единственный, кто поднимает серебряную чарку памяти всех светлых, добрых и любящих женщин мира с незапамятных времён и поныне. Особенно – замученных, истерзанных и убитых мерзавцами всех эпох и стран! Кто видит, слышит и осязает их за любыми столетиями и вёрстами. Кому щемит душу и укалывает сердце их трагичная гибель!

И, вероятно, из немногих, кто при нескладности собственной судьбы этот тост поднимает с благодарностью женщинам своей жизни за пусть и самое малое, но честно подаренное мне и верно сохранённое мной тепло от той или иной минуты наших встреч.

Maria, аve!

(2004 г.)

Я. И всё – таки вперёд! Не знаю, что на этом пути ещё ждёт – сколько удач или усталости. И сколько мне отпущено времени. И всё же – идти! И уже только так: не благодаря чему – либо, а вопреки всему. По честному правилу Высоких и Светлых Дорог!

(2004 г.)

Мы не разъединены на мужчин и женщин. Наоборот, ещё крепче соединены этим в человека и человечество!

(2005 г.)

Они. Начало XXI века. Какое страшное, беспощадное отношение к жизни вокруг! В стране. На планете. Как беспомощны Свобода и Красота! Природы и человека равно. Какие убогие повсюду власть и уклад!

В сущности, человечество не начинало ещё полноценно жить. Как доподлинно человечество. И лишь героизм небольшой части дозволяет ему смотреться всё же человечеством, а не кислотной средой.

(2005 г.)

Я есмь черновик нормально развитого человека. Не более. Но и того немало по нашему времени.

(2005 г.)

Мы. Самая высокая, самая коренная и всё возрастающая потребность у нас была, есть и пребудет – потребность в творчестве! Многоликая потребность в многообразном творчестве – в утверждении и укреплении в себе начал развитого человека. Того, кто только и способен на установление созидающего Разума как альтернативы любой энтропии. И всего более – нравственной!

(2005 г.)

Я и Мы. Как и Жорж Санд, стыжусь за современное мне человечество. И, прежде всего, за ту часть, которой, в принципе, дано сознание. А самый острый стыд – за предательство имяреками собственной талантливости, богатства действительных своих способностей и подлинной, от человеческой природы, сущности!

Я тоскую по близким людям. По тем, кого уже нет. Но и по невстреченным, отлично зная, среди кого, чего живу и доживать.

(2005 г.)

Мы. Почему мы думаем о Небе, то и дело поднимая голову? За ним, земной оболочкой, наша настоящая родина – Космос! И его бескрайность тянет так же, как пытливого деревенского мальчика даль за околицей.

И самая искренняя радость – от открывающейся весной его глубины! Радость нашего потаённого предощущения этой родины, с которой рано или поздно нам придётся свидеться воочию. С его сутью, что как раз с этой встречей нам доведётся узнать по – настоящему и самих себя, выведав, наконец, у матушки – природы объёмность своих способностей и возможностей, всю свою полноту, объединяющую нас со всем живым и мыслящим миром во всей Вселенной и в любой выраженности её бесконечных пределов!

(2006 г.)

Я думал и думаю, что Землю действительно крайне необходимо перевернуть по – пифагоровски. Но не планету саму – мозги людям. Вернуть на место. Помочь каждому определиться в человеческом измерении и достоинстве. Ибо по сей день мировой порядок определяют не человеки, а нелюди с их недолюдной челядью.

(2006 г.)

Я. Ну, пожалуйста, я – из великих! И настолько, что не стесняюсь этого, но и не трещу об этом на всех перекрёстках, как и не беспокоюсь о том, как и кто меня воспринимает.

Но, во – первых, лишь по Сократу (коль невежественны остальные греки!). А, во – вторых, не в сравнении с потомками, кому за тысячи лет дорасти до человеков и быть таковыми не вопреки «умственным плотинам», выставляемым ныне на каждом шагу, а благодаря собственному сознательно выбранному и свободно выстроенному образу жизни.

(2006 г.)

Они. Современный человек весьма жесток. Жестокость достаточно естественна его психике. Правы антропологи – мы ещё имеем дело преимущественно с животнообразным человеком, не с человеком как таковым. «Кактаковских» пока слишком мало. Не они определяют основной порядок вещей. К тому же эти животнообразные производят социально – психологически на свет себе подобных, которые яростно борются с нами – с мыслящими в категориях доброты, красоты и развития!

(2006 г.)

Мы. Любая эпоха производит прежде всего людей. Такими, каковы они есть. Остальное вторично. Но только исторически стержневые люди, кто по – прежнему в меньшинстве, упорно, самоотверженно, нередко ценой своей жизни и всегда с исчерпывающим напряжением сил ума и души, совершенствуют это высшее из производств на всём человеческом свете.

(2006 г.)

Мы. Вселенная прекрасна! И прежде всего всеобъемлющей бесконечностью – пространств, времени и превращений. Это могучий и великий котёл, в котором всё смешивается на равных – жизнь и смерть, добро и зло, мрак и разум, красота и безобразие. И никаким богам и дьяволам на свете не придумать лучшего – более совершенного и завораживающего, чем она!

И когда мы, наконец, поймём и почувствуем ясно, что всегда были и будем её частью, пусть и самой ничтожной, когда мы примем её как нашу доподлинную колыбель – источник познания и движения, мы станем родниково счастливыми.

И жизнь наша будет отныне не отупляющим трудом или тягостной службой, а тем глубинным творчеством, к которому только и предназначены.

(2006 г.)

Я более красный, чем и люто – красные, более белый, чем самые ярые белые, более зелёный, чем истово – зелёные, более православный, чем православнейшие, как и более мусульманин, буддист, иудаист, конфуцианец, чем и самые искренние верующие.

Ибо из всего беру только наилучшее, что служит нам в совместном движении к человечности.

Прочее – игры эпохи, и ни к чему за них яростно цепляться.

Мне понятнее и дороже безусловность нашего соединения в общность по имени человечество. Качественно доказуемую, количественно крепнущую. И ценю лишь то, что высвещает ей путь вперёд, а не заманивает в тёмные углы, пыльные тупики или смертельные пропасти.

(2007 г.)

Они. Людям позволительно и непременно (по природе человека!) нужно жить умно и весело. Вместо этого одни оттопыривают губу и растопыривают пальцы, гребут под себя огромные деньги и кувыркаются в удовольствиях; другие же ноют, стонут и пресмыкаются. И всем им на душе одинаково тошно.

Вопрос: не сумасшедшие ли они? Ответ в руках психиатра. Только же на всю страну психиатров заведомо не хватит. А значит, отвечать надо для начала самим же себе. А этого не умеют и не хотят. Оттого сплошной сумасшедший дом вокруг нас с обилием больных вместо здоровой и радостной человеческой жизни.

(2007 г.)

Они. Надо иметь смелость и мужество признать: мы по – прежнему варвары и живём ещё в эру откровенного, оглушительного варварства! Пусть и смягчённого за минувшие тысячелетия героическими усилиями лучших из нас, но доказуемо варварства. В самой коренной части: по отношению к подлинности человеческой природы в каждом и во всех.

Прочее производно, если самоистребляются твоя талантливость и способность к творчеству, душевная развитость с умением глубоко любить и беззаветно дружить, склонность к доброте во всех живительных её видах и вариантах.

И это нежелание осознать самое себя в человеческом качестве, не признав и других личностями, а не имяреками, пострашнее нашествий древних варваров с разрушением античных цивилизаций.

Завоевательные войны недавних столетий, атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки, как и саморазрушение Советского Союза лишь скромное следствие этого неоспоримого варварства.

(2007 г.)

Я действительно космогонист – вывожу все процессы из наличия Вселенной и своей, пусть ничтожнейшей, частичкой, причастности к ней.

Чистой воды идиотизм с точки зрения «практического разума» современности!

Но в том – то и дело, что большинство людей до сих пор упорнейше проживают в убийственно «антропоцентричной» системе мира, что хуже недоразумения или нелепости – преступление против собственной природы и наглядное выражение невежественного мировоззрения.

Да, через солнце к звёздам! Но и через свою юность со всеми её ожиданиями и замыслами, через всего себя и всех, кто думал о том же и так же, через нелёгкую свободу стать человеком – всё ради ощущения, что проживаешь в соратничестве со всей мыслящей частью Вселенной!

(2008 г.)

Я. Мне трудно в полной и успокаивающей мере оценить, что было хорошо, что плохо в моей жизни. И дело не в помехах из самолюбия, а где в беспомощности, где просто в глупости или беспечности. Самооценка, за которую не стыдно перед потомками, – чрезвычайно трудное занятие. И неблагодарное. Без готовности к ошибкам не обойтись. И уже потому большого желания браться за неё не бывает.

И всё же было в моей жизни нечто, за что себя до последней минуты можно и зауважать – попытка пробиться к человеку! К доподлинно человеческой природе в себе и в своих окрестностях!

(2009 г.)

Мы. Прогресс человечества – это прогресс, прежде всего, самих людей, их ума и души, свойств и качеств, достойных человека, и выявление их всегда в конкретных поступках. Ничто иное не может быть прогрессом в именно человеческом мире, каких чудес и диковин не изобрети.

(2009 г.)

Я люблю различать умные голоса древних. Они разрывают мрак прошлого и надёжно высвечивают будущее. И мне думается, приведись с ними фантастичным образом встретиться – с каждым бы легко нашёл общий язык. Тот самый, который так трудно складывается с современниками.

(2009 г.)

Они. И вот оглянешься: какая страшная история у человечества! Какие эпохи и народы ни возьми – из неимоверного количества жертв и крови, горя и страданий, бессмыслицы, дикости, беспредельной жестокости. Страшно даже толику пустить в сознание – обуглится навсегда. Ни жить, ни писать.

Где все эти боги, религии, культы? Там же.

И глупцы с их серыми фантазиями, убогими иллюзиями, идиллическими воспеваниями «народной жизни», «былого благоденствия» лишь глупцы. Этого не было всего. Не было. Одна борьба за выживание с укладом невежд, с властью ничтожеств и садистов, с безбрежным морем равнодушия и тупости.

Как медленно из всего этого выбираемся!

Как тяжелы на подъём!

Как губительны сами для себя!

Настоящая история человечества лишь там, где завоёвывалось просветление с очевидностью дороги к дальним и ярким огням действительно человеческого бытия.

(2009 г.)

Мы. Скорее всего, не скоро, а всё же наступит пора, как разберёмся уверенно с возникновением жизни на планете и её складыванием в разумную, мыслящую, мы непременно заговорим не о выходе – о возвращении в космос! На родину наших глубинных основ и начал! И не для розыска исходной планеты (это для бедных воображением), а для осознанной жизни на её просторах. Для созревания до своего подлинного роста и возраста, когда не покажется наивностью мысль Бредбери: «Мне уже миллионы лет от роду. Я родился минуту назад. Я ростом в дюйм, нет, в десять тысяч миль» («Конец начальной поры»).

(2009 г.)

Я никогда не был ни чудаком, ни одиночкой. И пустынность непосредственных окрестностей вовсе не означает, что и ныне, не говоря уже о доказуемых предках, у меня нет сторонников и соратников – да самое малое семьдесят миллионов из наличных семи миллиардов людей! У меня просто нет к ним надёжной дороги, которую только – только начал по – настоящему искать и пробивать.

И всё, что выстраиваю, не теория – лишь взгляд на очевидные вещи. И поиск, как и чем могут быть связаны друг с другом.

Великие теории создают не отдельно взятые и даже самые выдающиеся гении, а только общественные потребности. И те из конкретных людей, кто их всё глубже осязает, всё осмысленнее познаёт и всё надёжнее складывает в систему принципов и действий. Именно так рождается настоящая теория, которой не сразу и нескоро, быть может, но стать и достойной себя практикой, выявляющей действенные и закалённые умы, способные её истинно понять, чтобы умело применять.