Текст книги "Подвешенный кофе (сборник)"

2

В субботу Настя проснулась рано. Не то чтобы ее тревожило предстоящее посещение, а какое-то легкое ощущение чуда, в которое она не верила, но верить хотелось. Что делать? Человек так устроен, что всегда хочет верить в лучшее, что правильно.

Она нежилась в постели и вспоминала вчерашний вечер. Когда вышла после работы, то с удивлением увидела, что ее ожидает Аркадий. Увидев ее, он поспешил навстречу.

– Добрый вечер, Настя. Я после нашего телефонного разговора не нахожу себе места.

– Добрый. Перестань Аркадий. Свое место рядом с юбкой ты всегда найдешь.

Аркадий не был красавцем, но он умел находить подход к женщинам. Сейчас Настя смотрела на него и удивлялась себе, что она в нем нашла. Обычный бабник.

– Ты ко мне не справедлива.

– Конечно. Надо было давно все решить.

– На нас оглядываются, давай поедем куда-нибудь?

– Я не боюсь, что нас увидят вместе, и куда-нибудь не хочу. Я хочу домой.

– Как скажешь.

Она не стала отказываться, и они прошли к его машине. Дорогой он продолжил начатый разговор.

– Так почему ты решила, что мы должны расстаться. Разве нам было плохо?

– Нет. Но продолжать не хочу. Я тебе все сказала по телефону, и продолжать разговор на эту тему не хочу.

Аркадий насупился. Настя понимала, что раньше он сам уходил, а тут ему указали на дверь, вот его и задело. Через какое – то время он сам стал бы ее избегать, и в итоге она осталась бы одна, но не по собственному желанию. Около ее дома, остановив машину, Аркадий спросил:

– Ты уверена в своем решении?

В это время зазвонил его телефон.

– Слушаю дорогая… Конечно, заеду… Конечно, не забыл. Все. Пока.

Настя улыбалась, глядя на него: – Ну, вот тебе и ответ. Не звони мне. Я попробую жить сначала.

– Получиться?

– Хотя бы попытаюсь.

Он грустно вздохнул, а потом повернулся к ней.

– А знаешь, я должен обидеться, наверное, что я и делаю, но мне жаль, что мы расстаемся. А тебе, Настя, пожелаю хорошего мужика, – и, помолчав, заметил. – Наверное, даже больше домоседа, любящего уют домашнего очага, цветы на окнах. С таким спокойнее.

– Спасибо. Может быть ты и прав. Как понимаешь, к себе не приглашаю, да и тебе уже пора.

– Даже если бы и не надо, ты все равно не пригласила бы. Я тебя немного знаю. Если ты что-то решила, то значит, так тому и быть. Удачи тебе, Солнышко.

Она не стала отвечать и вышла из машины.

И вот сегодня утром она вспомнила встречу. Она не ожидала, что реакция Аркадия будет такой, и была удивлена.

Настя потянулась, взглянула за окно, где уже на голубом небосводе сияло солнышко. Окна она не закрывала ночными шторами, так как жила на восьмом этаже и заглядывать к ней никто не будет, а дом напротив, был далеко. Она проснулась окончательно, прошла в ванную, позавтракала и начала приводить в порядок лицо, при помощи косметики. Вика иногда говорила ей, что Насте и без косметики можно появляться на улице, на что та замечала, что она делает окантовку лица.

Зазвонил телефон. Звонил отец. Родители жили в другом городе, поинтересовался, как у нее дела и, получив, на все положительный ответ в конце заметил:

– Ты, Настя, засиделась. Если у вас там женихов нет, то мы с матерью здесь найдем.

– Ясное дело найдете, того кто вам будет нравиться, а жить с ним мне. Не огорчайтесь, все будет хорошо. Привет маме.

Квартиру, в которой она жила купили родители. Отец все время имел хорошие должности, и помог ей, а сейчас был на пенсии.

Около часа в дверь позвонили. Чуда она не ждала. Это должно быть Вика. Настя открыла дверь и замерла, даже чуть испугалась. Она была уверена, что это Вика и не посмотрела в дверной глазок. В коридоре стоял мужчина, чуть старше ее, светловолосый, но с темными глазами. Широкоплечий. Одет он был в джинсы и рубашку, но на ногах домашние тапочки, что несколько удивило ее. Увидев лицо Насти, он поспешил успокоить:

– Не бойтесь. Я ваш сосед напротив. Я недавно переехал. Моя просьба несколько необычна. Я срочно должен уехать, вернусь не известно когда, а у меня дома цветы. Не могли бы вы их поливать?

Отойдя от испуга, Настя вымолвила:

– А почему я? Вы меня не знаете, я вас тоже.

– Я просил других, но они отказались.

– Почему вы уверены, что я соглашусь?

– Это еще одна попытка. Я понимаю, что глупо выглядит, но у меня нет иного выхода, иначе цветы погибнут.

– А друзья, родственники?

– Далеко.

– Не боитесь, пускать чужого человека в квартиру?

– Не боюсь, – ответил он. В его голосе была уверенность, словно он уже решил для себя этот вопрос.

– Даже не знаю. А вдруг что пропадет?

– Хотите, я напишу расписку, что не буду иметь претензий, даже если в квартире останутся голые стены и цветы.

– Действительно вы уверены или наивны.

– Не последнее точно. К тому же мне сказали, что вы сможете.

– Кто сказал?

– Жильцы подъезда.

– Вы их хорошо знаете, чтобы доверять словам?

– Никого не знаю, но из разговора.

– Хорошо. Давайте ключ, я сейчас должна уйти. Вернусь вечером. Вы еще будете дома?

– Я уезжаю сейчас, – но увидев взгляд Насти на его ноги, пояснил, – осталось только обуться.

– Как вас хоть зовут, сосед?

– Тимофей.

– Редкое имя, а меня Настя.

– Я уже знаю.

– Что вы еще обо мне знаете?

Он пожал плечами: – Да, кроме того, что живете одна, ничего.

– Это радует. Ладно, помогу. Когда вернетесь?

– Этого я не знаю. Могу через неделю, а могу через месяц.

– Это что же за работа такая?

– Государева служба.

Он достал из кармана ключи и протянул ей: – У меня есть еще экземпляр, – пояснил он.

Тимофей немного замялся, а потом смущенно сказал:

– В мое отсутствие может прийти женщина. Зовут Ольга. Светловолосая. Ей можете отдать ключи.

– Странный вы, незнакомой женщине отдаете ключи, а ей сразу нет.

– Она в отъезде, а я уезжаю срочно.

Настя улыбнулась: – Ну, Ольга, так Ольга. Вам виднее.

– Спасибо.

Настя взяла ключи: – Удачи вам. Постараюсь, чтобы к вашему приезду все осталось на своих местах.

– Спасибо, – еще раз повторил он и, повернувшись, пошел к своей двери.

Настя посмотрела ему в спину и закрыла дверь. Она положила ключи на столик в прихожей, скорчила гримасу зеркалу, и оно ответило ей тем же.

Не успела она отойти от двери, как снова позвонили. Открыв ее, она увидела Вику.

– Ты что у порога живешь? Открываешь, когда звонок еще не закончил звонить, – спросила она, входя.

– Нет, я живу на пороге новой жизни.

– Ты уже готова? Поехали. К новой жизни.

Настя решила не говорить о просьбе соседа, а то начнутся вопросы, а ответ мог быть только один «не знаю».

Они вышли и спустились на лифте. Около подъезда стоял большой внедорожник, в который садился сосед, на пассажирское сиденье.

– Смотри-ка, – обратила ее внимание Вика, – кто это у вас такой богатый. Я его раньше не видела. Машина с водителем.

– Приходи почаще, будешь всех знать. Я и сама никого не знаю.

– Жаль, что не от тебя. Не то, что Аркадий. Нас с тобой тоже ждет не общественный транспорт. Не такой, как эта машина, но все же. Я у мужа машину забрала.

– Сопротивлялся?

– Не то слово. Но со мной спорить бесполезно. Я его перешагну, если бы он поперек порога лег. Но когда узнал что с тобой, то сразу согласился, даже не стал спорить. Твое имя магически действует на моего мужа.

– Жаль, что только на него.

– А как Аркадий, звонил еще? – поинтересовалась Вика.

– Не звонил, а приезжал. Хотел выяснить, что и как.

– Выяснил?

– Конечно, но знаешь, он даже не обиделся, или совсем немного и на прощание пожелал мне удачи.

– Да ты что! – воскликнула Вика. – Есть в нем что-то еще от мужика, хотя вероятнее уже наметил себе новую жертву.

– Да ну его, не хочу даже думать. Все в прошлом.

Вика не стала продолжать тему и замолчала, а Настя вернулась мыслями к соседу, которого ни разу не видела. Сама она жила в этом доме уже два года и лица, в общем, примелькались. Она слышала случайно от соседки, что в пустую квартиру въехали, но ей это было не интересно, кто.

– Ты что молчишь? – вывела ее из размышления Вика.

– А что говорить?

– Не робей подруга.

Вскоре они подъехали к старому дому, постройки пятидесятых годов. Дом был в хорошем состоянии.

– Все прибыли, выходи.

Настя ожидала, что в квартире будет полумрак, будут гореть свечи и будут всякие принадлежности, которыми наполнена квартира подобных вещателей судеб. Во всяком случае, так она видела по телевизору. Но все было иначе, что даже несколько разочаровало ее. Квартира была обычная, светлая без всяких амулетов. Их встретила женщина лет шестидесяти. Седые волосы были аккуратно зачесаны назад. Никакой косметики, никаких атрибутов.

И вдруг Настя, поняла, что ей здесь делать нечего.

– Извините, за то, что отнимаю у вас время, но я пойду. Извините меня, – сказала она прямо с порога. Вика смотрела на нее, недоумевая.

– Иди, дочка, иди, – сказала женщина, – я не в обиде. Еще не холодная зима в твоей жизни, а только красочная осень на пороге. Все у тебя будет хорошо, только не торопись.

Настя вышла из квартиры, Вика за ней.

– Ты что! Что случилось?

– Извини, Вика, но не хочу я. Извини, что выдернула тебя из дома.

– Да ладно, – отмахнулась подруга, – я не в обиде тоже. Хотя бы попыталась. Я хотела вселить в тебя надежду.

– Вселила. То, что я вообще поехала, это был некий приступ отчаяния, но затем поняла, что зря. Не хочу.

– Поехали, попьем кофе? – предложила Вика.

– Поедем домой. Надо цветы посмотреть и полить.

– Какие цветы? – удивилась Вика, – у тебя же всего пара цветков.

– Не мои. Вот тот мужчина, что садился в машину, когда мы вышли – мой сосед, оказывается. Он сказал, что недавно переехал. Ему срочно уезжать, а поливать цветы некому и он попросил меня.

– Так. Это уже интересно. Понятно, почему ты не пошла дальше. Вот так взял и попросил?

– Вот так.

– А что больше некому?

– Видимо.

– Это хороший вариант.

– Отстань, Вик. Я его не знаю. Знаю, что зовут Тимофей. И все.

– Редкое имя. Ладно, отвезу тебя к цветам, может быть через них к тебе все и придет.

Больше они не касались этой темы, лишь, когда подъехали к дому Насти, Вика сказала:

– Если что звони. Будет приставать, оцени, стоит ли сопротивляться. Чтобы потом не жалеть.

– Езжай, – засмеялась Настя, – квартира пустая.

– Это пока, – глубокомысленно изрекла Вика и уехала, а Настя поднялась домой.

3

Дома, положив сумку на столик в прихожей, Настя взяла ключи от квартиры соседа, подержала их в руках и вышла. Войдя в чужую квартиру, остановилась, прислушалась, осматриваясь. Ее встретила тишина. Квартира была зеркальным отражением ее квартиры. Настя не спеша прошла. Везде было чисто, не было разбросанных вещей. Вся посуда на кухне вымыта и стояла в шкафчике. Мебель была стильной. В большой комнате она открыла шкаф и увидела женские вещи и тапочки, поняв, что видимо эти вещи, принадлежат незнакомой Ольге. Порядок ее удивил, она не представляла, что так могут жить холостые мужчины.

Цветов было не так уж и много, но они были на всех подоконниках. Настя набрала в меленькую лейку, стоящую на кухне, воды и стала поливать цветы, разговаривая с ними.

– И кто же ваш хозяин? Чем он занимается? Но могу сообщить, что он к вам привязан и любит, если просил ухаживать за вами, уезжая.

Ответа, разумеется, она не ждала. После того, как полила цветы, она еще раз обошла квартиру, и, убедившись, что все в порядке, вышла, стараясь не забыть запереть дверь. В дальнейшем выходные прошли, как обычно. Она убиралась, готовила, стирала. Занималась делами, на что у нее в будни не хватало времени или было лень. Вечером в воскресенье еще раз зашла в квартиру напротив, проверила цветы, посидела на кухне. Странно, но она уже не чувствовала себя чужой в этой квартире.

Потянулись серые будни, но сосед не появлялся. Вечера ее разнообразило ухаживание за цветами. Иногда звонила Вика, интересуясь соседом.

– Что так и не приехал?

– Нет, еще, – был обычный ответ.

– И где он ходит? – задавала Вика очередной вопрос, и сама же отвечала, – там, где нет телефона. Никто им не интересуется, похоже. Давай проверим его по адресу? Кто он такой?

– Вика, отстань. Мне не сложно ухаживать за цветами, да и разнообразие в жизни. Приедет.

Наступила осень. Деревья преобразились. Листья, падая на землю, покрывали ее разноцветными красками, иногда защищая от моросящего дождя. Даже если проглядывало солнышко, то не становилось теплее. В начале сентября, в один из выходных, Настя сидела и грустно смотрела в окно. Она уже привыкла выходные проводить одна, хотя понимала, что это плохая привычка. По небу тянулись тяжелые темные тучи, которые постоянно меняли свои формы. Из этого созерцания ее вывел звонок в дверь. Она подошла и посмотрела в дверной глазок. Перед дверью стояла незнакомая женщина.

– Вы, Настя, – спросила незнакомка, когда она открыла дверь, и получив утвердительный ответ, сообщила, – я Ольга, знакомая Тимофея.

Настя вспомнила, что он упоминал о ней. Ольга была высокой, красивой женщиной. Светлые волосы локонами падали на плечи. На лице выделялись большие темные глаза под длинными ресницами. Кожа была смуглой, но не от посещения солярия. Темный плащ, перехваченный по талии поясом, подчеркивал фигуру. Несмотря на то, что на улице моросил дождь, плащ и волосы были сухие, а в руках не было зонта.

Значит на машине, – подумала Настя, а вслух сказала: – Да он упоминал, что вы можете прийти.

– Он мне звонил перед отъездом и сказал, что оставил ключи у вас, могу я их получить?

– Конечно, – Настя не приглашала ее войти, а повернувшись, взяла со столика ключи и протянула Ольге.

– Спасибо, – Ольга повернулась и направилась к квартире Тимофея. Настя не стала смотреть вслед, а закрыла дверь и вернулась к окну.

«Не плохой у него вкус, – подумала она, – да и сам он вроде бы не плох. Почему она не приходила раньше? Неужели столько дел? Он уехал уже месяц назад. Их дело».

Она повернулась и, взглянув на часы, решила, что пора готовить ужин. Ухаживать за цветами ей, похоже, уже не придется, новая хозяйка позаботиться. Когда она пила чай, в дверь снова позвонили. «Кто еще» – подумала она и открыла дверь. На пороге стояла Ольга, в той же одежде. У ее ног стояла дорожная сумка. Она протянула ключи Насте:

– Возьмите, я уезжаю.

– Я думала, вы останетесь.

– Не могу. Я забрала свои вещи, – указала она на сумку. – Там только мое, – словно оправдывалась.

– Я вам верю. Если он разрешил дать вам ключи, то значит доверяет. К тому же я не знаю, что ваше, что его, я просто поливаю цветы. А вы что, совсем уходите?

– Да, я больше не приду.

– А Тимофей знает?

Ольга несколько секунд помолчала: – Нет. Не знает.

– А по телефону не можете сказать?

– Не могу. Он не может говорить, да и я не хочу. Потом все узнает. Надеюсь, поймет. Я не считаю себя героиней в этой жизни.

Ничего не понимая из ее слов, Настя спросила:

– Причем здесь героиня?

– Вы ничего не знаете?

– А что я должна знать? Я же вам сказала, что не знаю его. Да и видела всего пять минут.

– Он в больнице. В реанимации. Уже давно. Мне об этом сказали его друзья. Я много думала, и решила, что не смогу с ним быть. Моя работа не терпит самоотречения.

Говорила Ольга, резко, отрывисто. Ее слова звучали попыткой оправдать себя, за принятое решение.

– А что с ним?

– Не будем об этом. Я не знаю даже, когда он сможет вернуться в эту квартиру. Извините, мне пора, – и Ольга, подняв сумку, направилась к лифту.

– А в какой больнице он лежит? – вслед ей спросила Настя.

– В первой городской.

– А как его фамилия?

– А вы героиня! Звягинцев, – ответила Ольга и вошла в подошедший лифт.

Настя закрыла дверь. Она понимала, что с соседом случилась беда, и эта его знакомая не захотела его ждать, тем, более не известно в каком он состоянии вернется, да и вернется ли. Осуждать ее она не собиралась, это их отношения, но ясно, что Ольга сбежала. Видимо не все так просто у Тимофея. Настя набрала номер Вики.

– Что сосед вернулся? – задала вопрос Вика, услышав голос Насти.

– Уже с неделю.

– Как давно? И ты молчишь? Ты что от меня скрывала, что он приехал, и ходила к нему в гости? Теперь это называется поливать цветы? Значит, у вас все давно, – уверено подвела итог подруга. – Правильно, а то скоро зима, наденем шапки, пальто и кто увидит во всем этом нашу истинную красоту.

– Да подожди ты, – прервала ее Настя, – дай сказать. Что ты там фантазируешь. С твоими фантазиями тебе любовные романы писать надо. Все не так.

– А как?

– Он в больнице. Приходила женщина, его знакомая, забрала свои вещи и уехала. Вот она и сказала, что он в больнице.

– Он что теперь инвалид?

– Не знаю, но в больнице здоровых не держат.

– Ну, с этой фифой все ясно. Он болеет, а кому хочется ухаживать за больным, тем более не муж. Где он?

– В первой городской. В реанимации.

– Ого! И давно?

– Видимо да.

– Что собираешься делать?

– Вот думаю, надо бы навестить.

– Тебе это зачем? Поливаешь цветы и поливай. Или хочешь отчитаться перед ним? Пусть родственники заботятся.

– Это ясно, но все же.

– Не сходи с ума.

– Я и не схожу, но может, ему помощь нужна.

– От тебя точно… Но зная тебя, переубеждать не буду. Когда пойдешь?

– В понедельник, после работы и схожу.

– Мне потом позвони, а то я в ночь на вторник не усну.

– Ладно.

И они, попрощавшись, положили трубки телефона.

Почему она так решила, Настя сама не смогла бы, точно ответить. Вероятнее всего это было желание помочь человеку, который попал в беду, и остался один. У нее не было жалости к нему, простое человеческое сострадание.

4

В понедельник, Настя ушла с работы на два часа раньше. В регистратуре больницы ей сказали, в каком отделении лежит Тимофей, и она направилась туда.

Дежурная медсестра сообщила, что посещение запрещено, а на вопрос, где можно увидеть лечащего врача, указала на одну из дверей в коридоре.

Настя постучала и, получив разрешение войти, открыла дверь. За столом сидел пожилой мужчина, около шестидесяти лет, почти лысый, с усталыми глазами. Он предложил ей сесть.

– Слушаю вас.

– У вас лежит Тимофей Звягинцев.

– Есть такой.

– Как его состояние?

– А вы ему кто будете?

– Соседка.

– И все?

– А что еще надо?

– Обычно такие вопросы задают родственники и друзья, а тут просто соседка. Несколько странно.

– Он попросил меня ухаживать за цветами, когда уезжал в командировку, а недавно я узнала, что он у вас.

– Откуда узнали?

– Его знакомая приходила, – Настя не считала нужным посвящать врача в детали.

– С тех пор, как он был к нам доставлен, вы первая женщина, что пришла справиться о его здоровье. До этого были только коллеги по работе – мужчины.

– Я даже не знаю, кем он работает, есть ли у него родственники.

– По моей информации нет у него родственников. Детдомовский он. А работает военврачом. А в командировку ездил по линии медицины катастроф.

– А что это такое?

– Это высокий профессионализм в первую очередь. Это когда едут спасать жизни, когда случилась беда, когда работа в полевых условиях. Это постоянное напряжение.

– Так что с ним?

– Множественные ушибы, переломы, сотрясение мозга. Я не знаю, что там было, но, по словам коллег, он полез кого-то спасать, хотя это было не его дело, случилось повторное землетрясение и его завалило.

– И давно он у вас?

– Уже неделю.

– И что ожидаете?

– Чуда. Только его здоровый организм способен справиться. Мы можем только поддерживать его жизнеспособность.

– То есть вы не знаете, какой будет результат?

– Думаю положительный, но точно сказать не могу.

– А можно мне к нему?

– Зачем?

– К нему никто не ходит. Пусть буду я.

Врач посмотрел на нее, встал из-за стола и подошел к вешалке. Сняв халат, протянул ей: – Надевайте.

В палате, куда они пришли, была всего одна кровать. На ней лежал Тимофей. Тихо работал прибор подачи воздуха.

– Можно мне посидеть?

– Пять минут.

Врач вышел, а Настя, взяв стул, поставила его рядом с кроватью. Накрыла его ладонь своей. Ладонь Тимофея была чуть теплая. Она смотрела на его лицо, ни один мускул не дрогнул на нем. Настя понимала, что ее приход сюда, к незнакомому человеку нелеп, но ей хотелось помочь ему, просто своим присутствием, потому, что больше было некому. А так все-таки живой человек навещает. Не было рядом с ним ни одной женщины, так почему бы ей не побыть рядом, вдруг поможет. Внимание нужно всем.

– Ты поправишься, – тихо сказала она, – если разрешат, я буду навещать тебя. К больному должны приходить, иначе его брошенность не даст возможности выздороветь. Пусть это буду я. Давай, Тимофей, выкарабкивайся. Ты уже давно здесь лежишь, пора домой. Цветы соскучились. Они все живы, так что не переживай.

Она сидела и смотрела на него. Надо же еще не так давно они не были даже и знакомы, и вот она здесь.

Дверь в палату открылась, и вошел врач. Настя поняла, что пора уходить и поднялась.

– До свидания, – произнесла она и уже в коридоре она спросила:

– Можно мне его навещать? Ему нужно внимание, а мне не сложно.

Врач задумался, а потом ответил:

– Посторонним не разрешается, как правило, посещение таких больных, только близкими людьми. Мы не знаем реакции больных, если он придет в себя и увидит вас.

– Вы сказали, как правило. Разве не могут близкие вызывать отрицательные эмоции?

– Вот потому и сказал «как правило». Но я не понимаю, вам это зачем?

– Мне особо нечем заняться, – призналась Настя, – у меня нет семьи, а так я буду чувствовать свою причастность к доброму делу. Тем более он мне доверил ключи от своей квартиры, значит отрицательных эмоций я у него не вызову.

Врач внимательно смотрел на Настю, решая вопрос, который ему приходится решать часто: кого пускать, а кого нет.

– Хорошо, я дам вам такое разрешение, но при условии: посещение кратковременные и если я скажу, то вы их прекращаете.

– Конечно.

– Вам выпишут пропуск. Приходить можете с завтрашнего дня.

– Спасибо, – Настя повернулась и направилась к выходу.

– Да, и никаких продуктов, – услышала она за спиной и согласно кивнула. Придя домой, она позвонила Вике.

– Ну и как он, – торопилась Вика, – в сознании?

– Нет, но я получила разрешение его навещать.

– Настя! Тебе это зачем? Или хочешь его приручить?

– Я обижусь!

– Извини. Я тебя не понимаю. Вокруг столько мужиков, а тебе понадобился инвалид.

– Он не инвалид. И не факт, что он мне нужен.

– Пусть так, но он, же без сознания. А вообще мне трудно судить, – задумчиво прозвучал ее голос, – может быть ты и права. Тебе надо возможно это больше чем ему. Тебе нужно ухаживать за кем-то.

– Может быть ты и права, мне нужно сосредоточить свое внимание.

Уже лежа в постели, Настя рассуждала о причинах своего поступка, но даже себе никакого логического объяснения не могла дать. Она чувствовала, что это ей надо самой. Она не ждала благодарности, не испытывала к Тимофею женских чувств, скорее просто человеческие, как к одинокому, брошенному человеку. Это было милосердие.

– Сентябрь в этом году теплый, не как в прошлом. Бабье лето уже наступило. Солнце, конечно, не такое, как летом, но еще приятно подставлять ему лицо. Я после работы стараюсь больше ходить, ловить моменты теплых дней. Вот поправишься и увидишь. Поправишься, поправишься, – голос Насти звучал убедительно. Она посещала Тимофея не каждый день, но в свои посещения старалась говорить о погоде, о том, как она ухаживает за цветами. Она вела с ним диалоги и задавала вопросы себе от его имени.

Как-то она спросила у врача, а слышит ли он, что она говорит. Тот пожал плечами:

– Не исключено, но это можно узнать только тогда, когда придет в сознание, да и то, если запомнил.

Через несколько дней после начала ее посещений, когда она сидела у кровати, дверь приоткрылась, и в палату вошло двое мужчин: одному лет тридцать, другому за пятьдесят. Они не удивились, увидев Настю.

– Вот теперь мы видим, кто посещает Тимофея, – сказал старший, – а то знаем, что кто-то приходит, а кто не знаем. Меня зовут Егор, а моего коллегу – Антон. А вас как величать?

– Настя. Я пойду, пожалуй, – сказала она вставая.

Они не стали возражать, и она прошла мимо них, но уже в коридоре ее догнал Егор.

– Подождите, Настя.

Она остановилась и повернулась.

– Спасибо, что зашли. Мы не всегда имеем такую возможность. Он вас вообще знает?

– Раз вы знаете, что я к нему захожу, то у вас должна быть информация обо мне.

– Это, верно, нам врач сказал, что вы его соседка.

– Да, но виделись мы всего несколько минут. Он перед отъездом попросил ухаживать за его цветами.

– Цветы он любит.

– Как понимаю, близких у него нет?

– Верно. Была подруга Ольга, но пропала.

– Она не пропала. Она заходила и забрала свои вещи. Это она мне сказала, что он в больнице.

– Вот оно что, – задумчиво сказал Егор, – мы сначала думали, что это она приходит, а уж потом врач разъяснил. Мы ей сообщили, а она собралась и уехала. Точнее сбежала, боясь, что придется ухаживать.

– Не надо ее обвинять, она не жена и ничем не обязана ему, я думаю.

– Это так. Я не обвиняю. Жаль только, что она такая.

– Какая?

– Эгоистичная. Он для нее все, а как стало ему трудно, она и смоталась.

– Это ее право.

– Да я и не отнимаю у нее прав. Вы случайно не говорили об этом Тимофею?

– Я этой темы не касалась. Это их дело. Придет в себя разберется.

– Вот это я и хотел узнать. Спасибо вам, не буду задерживать.

Настя повернулась и пошла дальше.

Примерно через неделю, когда она вошла в отделение и направилась к палате, ее окликнула медсестра.

– Подождите. Вас просил зайти врач.

Настя прошла к кабинету и постучала. Врач сидел, как и в прошлый раз за столом, и, увидев Настю, улыбнулся и предложил сесть.

– Я ждал вас, – произнес он вместо приветствия, – он пришел в себя и думаю, вы к этому причастны, но посещать его пока не надо.

– Это хорошая новость, – ответила она. – Как он себя чувствует? Что говорит?

– Чувствует себя ясное дело лучше. Я думаю ему надо прийти в норму. Давайте повременим с посещениями. Он, правда, упомянул, что слышал женский голос, но не понял кто, а я говорить не стал.

– Я могу узнавать о его состоянии, и когда выпишут?

Он написал ей свой телефон: – Вот номер, звоните, а выпишут не скоро. Я не знаю, что способствовало его выздоровлению, но оно, надеюсь было не без вашего участия.

Настя попрощалась и вышла. В последующие дни она испытывала некий дискомфорт. Она привыкла к тому, что вечерами она была занята, а тут сразу свободное время. Неизвестно, кому эти посещения были важнее. Она привыкла к нему. Странно называть это привычкой, но на самом деле это было так. Вике она сообщила, что больше не ходит в больницу, и та согласилась:

– Так лучше. Если, что должно случиться, то случиться. Не вешай носа, Настя, ты у нас еще все получишь.

– Все это что?

– Как что! Мужа и детей. Я тут присмотрела одного. Мужчина за сорок, но порядочный, как говорят.

– А что если за сорок, уже должен быть не порядочным?

– Я не в этом смысле. Если мужику перевалило за сорок и он не женат – ищи комплексы. У них психика уже другая, нарушена. Эгоисты они.

– А этот значит, нет? Как проверяла? Сама?

– Мне своих мужиков хватает, но женскую интуицию не обманешь.

– Вика, отстань. Не буду я ни с кем знакомиться.

– Значит так, не говори, нет. Я еще узнаю о нем, а потом тебе сообщу.

– А оно мне надо?

– Оно может, и нет! Зачем тебе бесполое существо, а мужик в хозяйстве пригодиться. Но мне будет спокойнее за тебя.

– Ладно, разведчик в юбке, узнавай. Интересно, где ты их находишь. Я соглашаюсь только потому, чтобы твоя энергия не ушла внутрь, иначе сгоришь вся.

Наступил октябрь. Настя с протеже Вики не встречалась, да и Вика не настаивала. Он оказался эгоистом до мозга и костей. Его психика была явно нарушена тем, что он слушал только свое мнение.

Настя продолжала периодически приходить в квартиру Тимофея, поливать цветы. Иногда протирала пыль. В этот вечер, она, привычно открыв дверь, вошла в комнату, чтобы взять лейку и замерла; в комнате лицом к окну стоял Тимофей. Он слышал, что она вошла, и повернулся улыбаясь:

– Здравствуй, Настя.

Здравствуй, – несколько удивленно ответила она, – а ты как здесь?

Она даже не заметила, что они перешли на «ты».

– Вот вернулся домой, точнее, сбежал из больницы.

– Как сбежал?

– Настоял, чтобы выписывали. Хватит уже. Дома спокойнее. Ты проходи, садись.

Настя прошла и села в кресло, а Тимофей сел на диван: – Удивлена?

– Удивлена, не то слово, особенно, что так быстро оказался дома.

– Не так уж и быстро, как хотелось бы. Тебе спасибо.

– Мне было не трудно поливать.

– И за это тоже, но я о, другом. Мне рассказали, что ты приходила. Ты уже знаешь, что близких у меня нет, и ты оказалась тем звеном, что связывало меня с внешним миром.

Настя молчала. Она разговаривала с ним всего второй раз. Она не знала, как себя вести, что говорить. До этого она вела диалог от них обоих.

– Я вижу, что Ольга приходила и забрала свои вещи, – заметил Тимофей.

– Она приходила, – подтвердила Настя.

– Наверное, так даже лучше.

– Жалеешь?

Он задумался, склонил голову:

– Жалости нет, скорее разочарование. У меня было время на размышления. Она ни разу не пришла, а это о многом говорит.

– Это ни о чем не говорит. Она могла быть занята.

– Могла, – согласился он, – но не все это время.

– Значит, все-таки жалеешь.

– Нет. Поверь на слово. Она в прошлом. Мне не интересно об этом говорить. Да и не красиво с одной женщиной, говорить о другой.

– Что в будущем? – сменила Настя тему.

– Надеюсь более интересная жизнь, а в ближайших планах пойти погулять и сходить в магазин. У меня же пусто в холодильнике.

– Я могу дать продуктов.

– Нет, я сам. Я смотрел за окно, еще не так холодно, и есть повод выйти на улицу. Я надеюсь, что эта осень будет для меня удачливой.

– В каком смысле?

– Во всех, – ответил он неопределенностью, – предлагаю выйти на улицу и сходить в магазин, купить всяких вкусностей и отметить мое возвращение. Пойдешь со мной?

– Пошли, – не стала она возражать. Вечер был действительно хороший, а сидеть дома не хотелось, хотелось найти повод не проводить этот вечер одной. Этого она сегодня не планировала. Она встала с кресла, оставив ключи от его квартиры на столе: – Пойду, оденусь.

– Я за тобой зайду, – заверил ее Тимофей.

Минут через пятнадцать он позвонил в дверь. Настя открыла, давая ему возможность не стоять в коридоре, а пройти в квартиру. Она была уже одета. Тимофей достал из кармана куртки ключи от своей квартиры и положил на столик, а на ее вопросительный взгляд, пояснил:

– Пусть они будут у тебя.

– Рассчитываешь, что скоро уедешь, и я снова буду поливать цветы?

– Все может быть, но я рассчитываю на то, что есть женщина, которой я оказался не безразличен, как человек, а сам понял, что и она мне. Я не знаю, что будет дальше, но пусть это будет повод на будущее. Пошли?

Он открыл дверь, чтобы они вышли, оставив ключи на столике, как надежду и веру в будущее.