Текст книги "Оскал фортуны"

Глава десятая
Морские манёвры

Темнеющие на мачтах реи приближающийся к побережью отряд заметил издалека. Девять лёгких яхт и восемь более крупных, довольно внушительных по меркам этого мира корветов стояли на рейде недалеко от берега. Командовал флотилией хорошо знающий морское дело адмирал Ньюциген. Ещё в период своей молодости он ходил по океану под флагом королевства Дейджан, пожалуй, единственного государства на Первом Щите, которое имело более низкий берег со стороны океана и удобные бухты для портов. Как следствие, они обладали и единственным рыболовецким флотом, которому империя Сангремар разрешала вести лов рыбы вдоль океанского побережья. Кстати, с самим адмиралом, которого специально пригласили в Гачи для командования строящимися кораблями, подборки экипажей и начального обучения, Виктор был знаком почти два года. Именно ему он в своё время и передавал лично в руки свои чертежи первых боевых кораблей этого мира. А потом ещё неоднократно встречался в процессе уточнения деталей постройки. Так что сейчас время на знакомство и привыкание к друг другу они не тратили.

В Речном проливе никогда не было даже слабого подобия пристани, поэтому причаливать было некуда. Вся погрузка и сообщение с берегом осуществлялись с помощью шлюпок. И как только отряд достиг берега, а Монах Менгарец переговорил с адмиралом Ньюцигеном, который привёл флотилию из Гачи, начался интенсивный перевоз на борта кораблей многочисленного и весьма важного багажа. Караван с этим багажом опоздал всего лишь на полчаса. Пользуясь тем, что на море пока не было никаких соперников, Виктор захватил из своей лаборатории всё создаваемое, частично прошедшее или не прошедшее пока испытаний оружие, огромные запасы пороха, а также составляющие для нескольких дельтапланов и уже почти готовое летательное устройство. Помимо этого на сразу отведённые корабли грузились лошади, фураж, запасы чистой питьевой воды. Ведь по всем здешним меркам пить воду прямо из Речного пролива не рекомендовалось. Частенько это приводило к расстройству желудка, да и на вкус жидкость была довольно неприятной. Следовало вначале её перекипятить, а то и дважды.

Ещё раньше Виктор пытался изучить этот феномен и понять, почему вода в проливе совершенно пресная, но ко всему прочему недостаточно чистая. По совокупности всех данных и неполных карт древности получалось, что во всём виноваты реки, а вернее наклон всех трёх частей материка внутрь. В итоге вся дождевая вода стекала только в проливы, за исключением нескольких горных речек жутко гористых окраин. А так как морского течения через проливы не наблюдалось, то пресная вода там, несмотря на солидную глубину расщелин в континенте, достигала стопроцентной концентрации, а уже оттуда понемногу выдавливалась в Мировой океан.

Казалось бы, в таком случае ничто не грозило странной загрязнённостью, ведь гибельные отходы тяжёлой промышленности на планете отсутствовали. Но факт оставался фактом: странная слизь, мутные взвеси и неприятный привкус в воде пролива присутствовали. По большому счёту, ничего страшного, особенно если и так противоположный берег в хорошую погоду просматривался даже с холмов долины Покоя. Но если к этому добавить странный запрет со стороны империи Сангремар на плавание, рыбную ловлю и строительство прибрежных поселений, то возникало мнение, что завоеватели знали нечто особенное про вредоносность больших водных просторов. Но к данному моменту ещё никто не пролил свет на это мнение или не опроверг его чем-то конкретным. Все пленные словно заводные игрушки повторяли одно и то же:

– В воде проливов нельзя даже купаться! Иначе – смерть! По велению императора – туда лучше и не смотреть!

Как ни странно, но те из крестьян Чагара, кто жил недалеко от пролива, частенько отправлялись туда для прогулок, купались и даже занимались браконьерством, вылавливая довольно крупную и обильно водящуюся рыбу. Особенно в те нечетные года, когда Львы Пустыни не приходили за данью в виде живых рабов. Многие дети вырастали, купаясь с маленького возраста, но никогда при этом не болели чем-то отличным от других. Да и продолжительность жизни этих крестьян никак не отличалась от им подобных тружеников полей. То есть и купаться, и пить воду всё-таки было можно, но почему этого так боялись имперцы?

Именно это и хотел в тотальном обследовании выяснить Менгарец. И очень при этом надеялся на помощь врачевателей из монастыря Дион. Старцы до сей поры никогда и пролива-то не видели в своей жизни, но заинтригованы предстоящей загадкой оказались предостаточно. Оба начали исследования сразу, как только приблизились к берегу. Пока плыли на шлюпке к флагману, Виктор успел дать ответы на лавину вопросов, которые Тернадин и Фериоль задавали с поразительной очерёдностью и завидной скоростью. Так и казалось, что они готовились к этому моменту несколько последних суток. Но скорей всего врачующие жрецы понимали: в ближайшие дни Менгарец не сможет им выделить даже единого часа. Он сразу предупредил, что все силы у него уйдут на отладку совместных действий флотилии, установку пушек и доводку дельтаплана до нужной кондиции.

И как только пришелец ступил на палубу флагмана, самого большого фрегата «Сражение», так с этого момента и началась его нелёгкая стезя морского инструктора. Задача усложнялась ещё и тем, что особых знаний у Виктора по мореходству не было. Так, лёгкие воспоминания от фильмов, книг и учебных программ начальной школы. Чего для полнометражного командования морским соединением явно не хватало.

Помогало, правда, знание силы ветра, умение вычислить наклон парусности и прочие сопутствующие аэродинамике знания, но их ещё следовало переложить на существующую действительность, а потом обучать своим выкладкам начинающих капитанов. Если учитывать, что высокоманёвренное парусное судно – это совместные действия всего сработанного экипажа, то и простым морякам тоже предстояли самые тяжёлые деньки, пропитанные потом, смертельной усталостью и недосыпанием.

Первым делом Менгарец, от которого ни на шаг не отходил много знающий адмирал Ньюциген, обучил умению походного строя, атаки и своевременного отступления с места сражения экипажи двух яхт и двух корветов. Тех самых, на которых расположились всадники со своими животными. Этим четырём кораблям предстояло первыми отправиться к другому берегу пролива и уже там сделать соответствующую разведку. В идеале им следовало сообщить об эпохальной победе Союза Побережья Первого Щита и поднять королевства Второго Щита на борьбу с империей Сангремар. Если там, конечно, стояли оккупационные войска. Если нет – то попросить посильной помощи в виде войсковых подразделений, которые тамошние государства могли бы отправить к пересечению проливов. Для штурма, завоевания и последующего удержания Шулпы не стоило пренебрегать никакими союзниками. Да и два огромных парома, которые осуществляли через Змеиный сообщение между Шлемом и Вторым Щитом, следовало бы тоже захватить с другой стороны. О паромах, передвигающихся на толстенных тросах, перекинутых с берега на берег, более подробно сообщили пленённые представители имперской знати, из чего лишний раз получалось, что простые воины в армии Гранлео знали поразительно мало о собственном государстве.

К концу вторых суток слаженность согласованных действий экипажей достигла отметки «удовлетворительно», и корабли разделились. Четыре отправились на берег Второго Щита, а остальная флотилия из тринадцати боевых единиц отправилась догонять объединённое войско Союза Побережья, которое огромной массой передвигалось вдоль пролива. Догнали их на следующий день, как раз в том месте, где на северной границе королевства Бонтинеры стояли передовые заслоны союзников. Когда Гранлео недавно проходил здесь со своим войском, ему преднамеренно уступили дорогу, а потом опять наглухо перекрыли, отсекая возможные подкрепления или отставшие резервы и возведя второй рубеж на случай отчаянного прорыва остатков Львов Пустыни из окружения.

Как стало известно после обмена новостями, никакой подмоги со стороны Сангремара не проходило. Создавалось впечатление, что имперцы были совершенно уверены в победе своего правителя и нисколько не обеспокоились так называемыми «партизанскими выпадами» в тылу его армии. В следующем по ходу движения на север княжестве Орикс стояли довольно малочисленные воинские формирования, которые тех самых партизан и не пытались атаковать. А ведь они даже не догадывались, что с запада на них уже движется армия Саттарии и Башни, тоже готовая скоростным рейдом нанести удар по королевству Роцаги, с берега которого и вёл самый протяжённый мост этого мира на Шлем.

Именно напротив стыка границ королевства Бонтинеры с княжеством Орикс Менгарец и предпринял первую попытку взлёта разведывательного дельтаплана на большую высоту. И за его полётом с немалыми переживаниями глядели как с суши, так и с пролива. Разгонный момент с помощью длиннющего линя удалось создать просто преотличный, а вот уже на большой высоте пришлось очень много маневрировать, подстраиваясь в нужные воздушные потоки. Из-за поперечного к линии берега направления ветра Виктор уходил на вражескую территорию зигзагами. Но это помогло осмотреть неприятельские позиции более тщательно. Цельной линии обороны у врагов не существовало, несколько полевых лагерей тоже не могли оказать значительного сопротивления. Но вся суть неожиданного нападения заключалась в том, чтобы лучшим кавалерийским частям проскочить эти лагеря без затяжного боя. Проскочить и на всей скорости понестись к одной цели: захвату моста.

Полёт в обратную сторону, несмотря на усталость, показался Виктору сплошным удовольствием. Тело слушалось превосходно, нигде ничего не болело, и дельтаплан послушно откликался на любую смену траектории полёта. Но вот при полёте над водными просторами он заметил на небольшой глубине около десятка длинных теней. Вроде как большие рыбины уходили в сторону открытых вод от побережья.

«Неужели акулы? Но плавников на поверхности не видно. Может, дельфины? Не разобрать… Хоть бы они из воды выпрыгнули. Вот только что с такой высоты рассмотреть смогу? Всё равно странно… Слишком длинные тени получаются… Может, это какие-то змеи подводные? Ведь ни про акул, ни про дельфинов среди жителей побережья нет малейших упоминаний. Ладно, пора делать разворот…»

Напоследок получилась изящная и чётко выверенная посадка прямо на корму «Сражения». Но еще на подлёте Виктор заметил швартующиеся к борту флагмана шлюпки. Поэтому первый вопрос, с которым он обратился к своим подскочившим помощникам, был:

– Кого это к нам принесло? Небось, генерал Тербон пожаловал?

– И его высокая фигура виднеется. Но на первой шлюпке сам Гром Восьмой прибыл. Кажется, и принцесса с ним…

– Вот только её здесь не хватало! – себе под нос пробормотал Виктор, торопясь на спардек.

Выстроенный для торжественной встречи экипаж как раз в этот момент дружно рявкнул приветствие главнокомандующему Союза Побережья. Гром Восьмой с одобрением осмотрел строй бравых матросов, высказал несколько пожеланий в ответ и сразу дал команду «вольно, разойтись!». Затем поспешил в сопровождении адмирала Ньюцигена и капитана корвета к стоящему в стороне Менгарцу. Сзади них словно случайные путешественники неспешно вышагивала принцесса Роза в обворожительно на ней смотрящейся форме полковника гвардейцев и генерал Тербон.

– Лихо у тебя получилось: раз – и сразу в небе! – восклицал король Чагара, похлопывая улыбающегося Виктора по плечу. – Хорошо, что у меня такой чудесный бинокль есть, мог хоть немного за тобой наблюдать.

– Да, мне нечто подобное при этом полёте тоже бы не помешало, – посетовал пришелец. – Может, со временем что-нибудь эдакое и соорудим, потому что рассматривать с такой огромной высоты мелкие детали проблематично.

– Ну а крупные – рассмотрел?

– Конечно! Прошу! – Пока они переговаривались, помощники установили на палубе парочку столов и расстелили на них карты. Правда, прежде чем к ним подойти, Менгарец поздоровался с Тербоном и приложился губами к заманчиво пахнущей прохладной ладошке Розалии. Судя по высокомерному молчанию девушки, можно было предполагать или полное равнодушие с её стороны, или тщательно скрываемую обиду.

Возле столов Виктор сразу стал скрупулёзно обрисовывать увиденную им с высоты ситуацию:

– Небольшие лагеря противника расположены вот в этих местах. Скорей всего, между ними курсируют постоянные разъезды и расположены засадные пикеты. Нескольких человек под хорошо различимым цветным тентом я заметил вот на этих скалах. Снизу наверняка их палатки, укрытия не видны, а вот наблюдателя сверху вряд ли кто из них ожидал. Несколько разъездов в количестве до двадцати всадников мне удалось заметить и вот здесь, возле холмов, покрытых лесами. Скорей всего и внутри лесного массива у них стоят воинские подразделения. Ведь в тени и маскироваться и обитать намного удобнее, чем на открытом пространстве.

– Вот как… – Гром в задумчивости массировал свою нижнюю челюсть. – Выходит, и моя задумка прорваться ночью через эти леса не получится?

– Скорей всего.

– Придётся тогда атаковать в лоб. С условием, что элитные всадники в бой ввязываться не будут, а все силы в лихорадке ночного боя приложат к прорыву и дальнейшему отрыву от преследователей. Конечно, если таковые появятся у них за спиной.

– Да нет, мне кажется, есть гораздо лучший выход. – Менгарец взял грифель и стал делать отметки на карте: – Насколько я успел заметить, почти километровая полоса вот этих пляжей стоит девственно нетронутой. Видимо, Львы Пустыни относятся негативно даже к самому просмотру вод пролива, буквально следуя духу запрета. Там я не заметил ни единого разъезда или стационарного поста с сигнальными кострами. Ближайшие лагеря находятся вот здесь и вот здесь. Между ними километра три, максимум четыре. Если кромешной ночью весь элитный отряд гвардейцев пройдёт вот это расстояние вдоль кромки воды, ведя лошадей в поводу, то их никто не заметит. Дальше они спокойно могут передвигаться верхом до уровня вот этих маленьких островков, там тоже никого нет на побережье. Дальше мне рассмотреть не удалось, но чуть севернее уже начинается территория королевства Роцаги, и им останется лишь провести стремительный рейд в сторону моста.

– Хм! Очень интересно! – похвалил король. – А ведь может и получиться. Для большей тишины морды лошадям можно будет обвязать специальными сетками. Тогда ни громкое ржание, ни встревоженное фырканье ночную тишину не нарушит. Мало того, мы ещё с вечера предпримем отвлекающий манёвр возле лесистых холмов. Небольшим и подвижным отрядом пощупаем там оборону. Пусть думают, что местные партизаны обнаглели и решили прорвать их оборону. Ну а если они к ночи и сами двинутся в атаку с рейдом возмездия, то нам такой шум только на руку будет: и от моря отвлечём, и некоторые вражеские силы заманим в ловушку.

– Думаю, и мы сможем как-то помочь в этом рейде.

– Как именно?

– Будем продвигаться на уровне нашего кулака из кавалеристов. А после каждого разведывательного полёта буду передавать им условленными сигналами очередные новости. Если удастся, то в самом финале их атаки на мост постараемся высадиться на том берегу и хоть как-то ускорить окончательный успех.

– Ну-у-у! Это было бы вообще здорово! – радовался монарх Чагара. – Но как же цепи, которые расположены по сторонам моста?

– На месте что-нибудь придумаем. И не забывай о наших запасах пороха и нескольких пристрелянных пушках. К тому же необязательно высаживать десант непосредственно возле или за этими цепями. Небольшой отряд диверсантов мы можем высадить намного дальше, в любом удобном месте побережья.

– Ну что ж, одобряю!

– Значит, решено?

– Конечно! – воскликнул Гром, в возбуждении потирая ладони. – Иначе зачем я сюда спешил лично?

– Действительно, зачем? Мог бы и посыльного послать. Да и с помощью флажков мы очень многое обговорить и уточнить можем.

– Всё верно. – Король как-то странно вздохнул и покосился на дочь. – Да только кое-кто самовольно решил выступать в роли посыльного. Потом и другие к шлюпкам подтянулись, поэтому пришлось самому всё держать под контролем.

– Самому – оно, конечно, интересней, – согласился Менгарец, наклоняясь к уху своего венценосного друга. – Только вот и приказать мог, – зашептал он совсем тихо, – лучше бы Роза на берегу осталась.

– Ай, что теперь уже говорить! – с некоторой досадой воскликнул Гром, но сразу озабоченно нахмурился: – Отыскали в проливе что-то опасное?

– Пока ничего конкретного, но на обратном пути я заметил на глубине около десятка странных рыбин.

– Большие?

– Ну… можно сказать, солидные. Мне-то ведь с большой высоты не разобрать, хотя я уже к посадке готовился. Приблизительно метра четыре длиной, может, и все пять. Тени были переливчатые из-за бликов и отражений, из воды непонятные создания тоже не выпрыгивали.

– Дивные рыбины, никогда о таких не слыхивал, – протянул король, пожимая плечами и осматривая окружающие их водные просторы. – Может, тебе показалось?

– Да нет, не показалось. Хотя сверху не рассмотришь, что это: плоские черви или толстые змеи. И вполне может случиться, что эта рыбка не обитает у твоего побережья. Поэтому обязательно поспрашивайте о ней у местных жителей, и особенно у подданных княжества Орикс и королевства Роцаги. Вдруг окажется, что именно там и водятся эти водяные обитатели.

– Возьмём на заметку, – пообещал Гром. – А теперь поторопимся на берег.

Короткое прощание, зазвучали отрывистые команды, и монарх Чагара стал спускаться в свою шлюпку первым. Тогда как Роза решительно оттянула Менгарца за рукав в сторону и стала с ним интенсивно перешёптываться:

– Ты почему мне ничего не сказал о том, что остаёшься на кораблях?

– Извини, но сейчас я с ещё более полной уверенностью могу заявить, что поступил правильно.

– Это уже позволь мне самой решать! Мне бы здесь понравилось, уверена!

Виктор воровато оглянулся на стоящего невдалеке генерала и зашептал с просительными нотками:

– Ну пойми, на этих кораблях совершенно никаких условий проживания и нормального быта. Мне самому приходится делить крохотную каюту с адмиралом Ньюцигеном, и это считается роскошью. Ни помыться, ни переодеться, ни выспаться как следует. Мне бы только и пришлось, что ограждать твоё высочество от грубой ругани и неприемлемого для твоего положения образа жизни. Меня бы совесть заела от таких явных неудобств. И когда бы я, по твоему мнению, занимался делом?

Принцесса милостиво позволила себе улыбнуться:

– Раз ты так переживаешь о моём быте, то соизволь построить новый флагман, который будет отвечать требуемым нормам.

– Для тебя – всё что угодно! – горячо заверил Виктор. Но, получив ещё одну улыбку, не смог удержаться от мелкой пикировки: – И строительство большого корабля я буду считать исполнением твоего второго желания.

– Э-э, нет, ваша святость, – Роза хоть и приняла шутливый тон, но смотрела строго и требовательно. – Ты ещё первое моё желание не выполнил. Только после него ты узнаешь второе. Понял?

– Извините, погорячился. – Он был готов соглашаться на что угодно, лишь бы девушка не капризничала и отправилась на берег. – Готов дождаться и исполнить все ваши указания.

– Вот бы все мои подданные были всегда такими покладистыми. – Принцесса собралась двигаться к борту, но всё-таки не удержалась от короткой жалобы: – Меня эта трофейная дамочка уже доводит до белого каления своим поведением. И без тебя мне очень неспокойно. Так что сам делай правильные выводы.

Не дожидаясь ответа, она прошагала к открытому участку борта и стала спускаться по приставной лестнице. Тогда как Менгарец теперь оттянул от борта генерала:

– Тербон, что там происходит с этой наложницей?

– Кажется, они сразу невзлюбили друг друга, – с горечью заговорил тот. – Причём именно Маанита является однозначной зачинщицей всех конфронтаций. Но хуже всего, что она начинает пользоваться всё большим и большим влиянием на его величество. Сегодня с утра бывшая наложница Гранлео даже присутствовала на военном совете. Все были поражены, а король делает вид, что всё так и надо, и не хочет ни к кому прислушиваться.

– М-да! Только этого нам не хватало, – расстроился Виктор, уже сожалея, что не оставил Розу на борту. – Но ты тем более за принцессой теперь присматривай.

– Не сомневайся, и над ней, и над родной дочерью трясусь одинаково.

И уже вслед шагнувшему к борту генералу Монах Менгарец жёстко приказал:

– Если возникнут определённые трудности, сразу давай мне оговорённый сигнал флажками. Прилечу в самые кратчайшие сроки.

– Понял. Да, чуть не забыл! – Тербон повернулся и вложил в руку пришельца свёрнутую в трубочку бумагу. – Вот здесь тебе листки с самыми важными показаниями тех пленных рыцарей, что таки поддались на воздействие сока гайчени.

– Спасибо, взгляну на досуге.

Обе шлюпки вскоре отчалили от борта и под прощальные выкрики поспешили к берегу. Тогда как Роза и Виктор так и цеплялись друг за друга взглядами, пока это было возможно.

Вывели Менгарца из задумчивости деликатные покашливания Фериоля, одного из старцев монастыря Дион.

– Уделите нам несколько минут?

– Да, конечно. Обнаружили что-то интересное?

– Как сказать. – Диониец пригласил жестом всё к тем же столам с картами, где стоял его коллега. – По состоянию воды можем сказать, что скорей всего в ней плавает огромная масса непонятных отходов животного происхождения. Очень напоминает отмершие участки кожи не то рыб, не то змееподобных созданий. Причём никто из остальных рыб эти отходы не ест. Вот потому они так долго и разлагаются.

Дальше доклад продолжил Тернадин:

– Причём концентрация этих отмерших тканей за время нашего плавания увеличилась на добрую треть. – Старец расстелил на столе очень грамотно нарисованную схему: – Не знаем, с чем это связано, но мы подметили ещё одну закономерность. Как хорошо здесь видно, покрытое водой дно вначале плавно опускается до определённой глубины, а потом резко проваливается вниз. Практически и все островки возвышаются только на мелководном шельфе. Так вот линия явного обрыва дна начинает постепенно углубляться. По замерам людей адмирала Ньюцигена, на уровне королевства Гачи она находилась на трёх метрах под уровнем воды, напротив Чагара мы отметили четыре метра, тогда как на этом месте она уже достигает пяти метров.

– Да как раз в этом ничего странного нет. – Виктор приставил лист бумаги к столу и стал наглядно показывать: – Представьте, что вот это Первый Щит. Он отламывается от материка, а потом продолжает постепенно, но неравномерно проседать в середину. Всё это длится миллионы лет, и никакой человеческой жизни не хватит, чтобы заметить эти изменения собственными глазами.

– Может, и так случается, тут нам спорить не стоит, – согласился Фериоль. – Но зато у нас в монастыре есть одна древняя рукопись, в которой утверждается, что данный пролив тысячу лет назад был как раз по уровню нижнего обрыва, вода в нём была солёная и неслась на север при внушительном течении. Рукопись очень напоминает обычную рекомендацию, в которой категорически запрещается купаться возле берега из-за огромной глубины и возникающих при сильном течении водоворотов.

– Хм! Хотел бы я посмотреть на эту «инструкцию», – признался Менгарец. – Но с другой стороны, и это не отрицает сказанного мной прежде. Суша могла просесть как раз в период тысячелетней давности, а течение прекратиться по десятку других геологических причин. Но зато это даёт намёк на то, что некая вредная субстанция, очевидно, перестала уноситься из этих мест мощным течением. Конечно, и солёная вода – не благо, но пусть уже была бы она, чем вот такая пресная и малопригодная для питья.

– Так что нам, продолжать замеры глубин?

– Конечно! В идеале не помешает и всё дно Мирового океана промерить, а потом нанести на карту.

– Да как такое возможно? – удивился Тернадин.

– Всё можно, уважаемые, всё. Но не сразу. – Затем пришелец посмотрел в сторону берега и с большим сожалением признался: – Здесь ещё много чего следует сделать. В том числе и точную геодезическую маркировку всей местности и всего побережья.

– Для чего?

– А вот мы собрались строить порт-крепость на самом берегу. Но вдруг берег в том месте еле держится? При первом же землетрясении участок с постройками возьмёт да и отвалится в пролив. Что тогда будет?

– Так ведь ещё ни разу при землетрясениях ничего не отваливалось.

– Пока! А завтра? И почему вы уверены, что не отваливалось? – Виктор помогал себе в выражениях интенсивными жестами. – И это у нас! А в других местах? Ведь никто ничего не знает. Народы разобщены, история как таковая уничтожена… Может, берега регулярно обваливаются? Может, как раз поэтому и существует в империи запрет о приближения к проливам?

Оба старца в ответ лишь переглянулись и пожали плечами. Но так как работы было непочатый край, не стали больше надоедать вопросами, а поспешили к своим приборам и приспособлениям на носу корвета.

Тогда как Менгарец бросил взгляд на уже возвращающиеся шлюпки и решил отправиться к своим помощникам, которые начали сегодня устанавливать по парочке пушек у каждого борта. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как раздались заполошные крики марсового и ещё нескольких матросов:

– Тревога! Атака из воды на шлюпки! Тревога!

– Смотри! Какие-то рыбины перевернули шлюпку!

– И вторую тоже!

– Люди за бортом!

– Готовить гарпуны и верёвки со спасательными щитами! – заревел своим голосищем боцман. – Приготовить к спуску капитанский баркас!

Тогда как от барахтающихся на поверхности шести матросов и двух офицеров осталось только три человека. А через несколько мгновений и они скрылись среди окровавленных волн с криками предсмертного, дикого ужаса.