Текст книги "Наши беседы"

Беседа третья

Юрий Федорович, вы в таких светлых тонах рисуете период пробуждения нашего братства и образование духовного, если так можно выразиться, центра ВСЕХБ в военные годы? Это так не похоже на изложения других братьев. Взять, к примеру, брошюру «По пути возрождения». В ней говорится, что в 1944 году произошла не победа братства, а победа над братством, и что совсем не стоило радоваться открытию собраний; что идея создания союзного центра ВСЕХБ родилась не в сердце народа Божьего, а была выношена в кабинетах НКВД, и начало ее осуществления было положено в лагерях военного времени; что руководство ВСЕХБ было создано властями из отступивших от Бога служителей старых союзов евангельских христиан и баптистов, которые еще в заключении давали согласие на тайное сотрудничество с властями; что и само объединение двух союзов евангельских христиан и баптистов совершалось под диктовку НКВД и т. д. Когда читаешь все это, то в ужас приходишь. Создается впечатление, что мы унаследовали какое-то отступившее от Бога, мертвое братство, не имеющее Бога, Христа, что в руководстве зарегистрированных общин с самого начала стояли одни отступники и тайные сотрудники НКВД, и думаешь: куда мы попали? Хоть сразу закрывай глаза и беги! Вы уверовали в те годы, возможно, и лично знали кого-то из первых руководителей ВСЕХБ. Помогите нам разобраться в этих вопросах.

– В живописи есть такой художественный прием: чтобы ярче высветить на картине нужный предмет, сильнее затемняют фон. В природе людской тоже существует закон: чтобы возвысить себя, больше подчеркнуть свою значимость, надо принизить других.

Для того чтобы правильно ответить на ваши вопросы, нужно выяснить, что вы имеете в виду под словом «братство», когда говорите, например, о пробуждении братства евангельских христиан-баптистов? Если это – охладевшие или уснувшие верующие, то это одно дело. Никак нельзя не радоваться, что они пробуждались от многолетней духовной спячки и открывали собрания. Если же вы под словом «братство» имеете в виду руководство Союза ВСЕХБ, когда говорите «мы унаследовали богоотступное, мертвое братство», то это другое дело. Здесь действительно мало радости. И смешивать эти два понятия нельзя. Братство евангельских христиан-баптистов – это народ Божий, поместные церкви Христовы. Они выдержали великий подвиг страдания, и Господь поднимал, восстанавливал их из руин. Мы имеем великую честь принадлежать к этому огромному сонму. ВСЕХБ же был руководящим органом межцерковной организации, призванным не руководить духовной жизнью поместных церквей (хотя он присваивал себе это право), а лишь содействовать устройству общин и помогать им в работе. Такое руководство могло отступать от библейских принципов в 40-е и последующие годы XX века, но это не должно повергать нас в отчаяние. Само братство, т. е. поместные церкви, жили самостоятельной духовной жизнью, питаясь непосредственно от Христа, трудились, страдали и являли верность Богу. Это зависело от степени жертвенности местных братьев. Они не ожидали, что руководство союза будет отвоевывать им свободу и преподносить ее на блюдечке, а сами шли на риск, трудились, страдали, и Господь благословлял их труд. Там же, где братья на местах жили страхами 30-х годов, не хотели ничем жертвовать и по всякому вопросу бегали к уполномоченным или еще дальше, там пусть будет хоть золотой союз, а дело Божье будет падать. И виноват будет у них союз! Для пояснения приведу два противоположных примера.

Во второй половине 40-х годов в Казанской церкви дело шло хорошо, были обращения, приходила молодежь, дети посещали собрания. Тогда власти осудили четверых братьев, каждого на десять лет, и сослали в Сибирь. Не помогло. Затем арестовали пресвитера, осудили на 25 лет, он в лагерях и умер.

Новый пресвитер К., чтобы его не посадили, стал ставить в дверях молитвенного дома диакона Ф. и тот не пропускал детей до 16-летнего возраста на собрания. Если кому и удавалось проскочить, то он ходил по рядам и вытаскивал их, плачущих, на улицу. Служение проходило один час, от силы полтора. Проповедовал пресвитер почти один. Пели два-три гимна. Количество членов катастрофически падало. О молодежи не стоило и говорить.

Теперь другой пример. В 1944-м, когда я покаялся, в Алма-атинской общине было не более 60 членов. Собирались далеко за городом, в горах, в кибитке с плоской крышей. Глиняный пол, вкопанные столбики и поверх – горбыли вместо скамеек. Потолок, посредине балка и жерди, чрез которые во время собрания иногда падала на головы сидящих оттаивавшая глина.

Шла война, был голод, нищета, но братья ревностно трудились. Четыре раза в неделю проходили собрания. Ходили пешком, большинство – через весь город. На каждом собрании были покаяния. Крестили по несколько раз в год. Зимой – в проруби. Кому не было 18 лет, как в то время мне, тех крестили ночью.

В 1946 году общину удалось зарегистрировать. Купили в городе дом для богослужений и к 1951-му году три раза перестраивали (не хватало места). Церковь насчитывала уже около 800 членов, хор доходил до 100 человек. По праздникам играл струнный оркестр из 30 музыкальных инструментов! Молодежь выступала с декламациями, сольным и групповым пением, молодые братья проповедовали, учились на регентов, дирижировали хором на собраниях. В христианские и советские праздники молодежь устраивала по домам Вечери Любви с приглашением друзей и подруг. Пели, играли на инструментах, проповедовали, молились. В воскресенье и будни посещали многочисленных пожилых и больных членов на дому, проводили там небольшие собрания, ездили в соседние села – Талгар, Иссык, Тургень и другие места, участвовали в служении, проведывали заключенным в колониях. Старшие братья Н.Д. и А. Д. Тихоновы и другие не препятствовали нам в этом, только предупреждали, чтобы мы были осторожнее. Никто не предавал нас, и мы никого не подозревали и не обвиняли. Мы всех любили, и все любили нас, хотя агенты МГБ день и ночь по пятам ходили за нами, заводили дела, вызывали по ночам на допросы. Ничего, что кое-кому из молодых, а потом и из старших, пришлось пострадать, зато никогда не забудутся эти счастливые годы, отданные Христу. Они уже никогда больше не повторятся.

Пусть сегодня отделенные братья покажут хоть одну такую церковь, которая жила бы теперь, в условиях полной свободы, такой полнокровной духовной жизнью! Значит, не все дело было во ВСЕХБ. Дело было в нас самих…

Теперь по существу поставленных вами вопросов. Брошюру «По пути возрождения» я читал и со многим в ней согласен. Но много в ней и тенденциозного. Даже само название брошюры хорошо не продумано и противоречит здравому смыслу. Это название приурочено к дате 13 августа 1961 года, к образованию Инициативной группы, и от этого времени отсчитываются годы следования церквей по пути возрождения. Будто до этого времени церкви не шли по пути возрождения и живой церкви в стране не существовало. Ну, можно еще понять уверовавших после 13 августа 1961 года – у них нет христианского прошлого. А те, кто обратился раньше 1961 года и, притом, в общинах ВСЕХБ, о которых сказано в брошюре: «Там, где начинается ВСЕХБ, там кончается церковь», – они что, тоже все были не возрожденными? Несуразица какая-то…

Допустим, что Узловская церковь и согласится с автором, что до 13 августа 1961 года она была невозрожденной. И то едва ли. А сами братья Совета Церквей, уверовавшие до 1961 года в зарегистрированных общинах? Выходит, они тоже родились в «конченых» церквах и были мертворожденными? Значит, они не переживали радость спасения, не имели Духа Святого, формально вступали в завет с Господом посредством крещения и не испытывали никаких благословений? Мне страшно за верующих, у которых такое прошлое. Не удивительно, что ни в статьях, ни в проповедях, ни в беседах они не вспоминают ничего светлого о своем обращении. Жизнь с Христом началась у них только 13 августа 1961 года.

Но мы пойдем дальше. На стр. 9 брошюры автор задает вопрос: «Откуда появился ныне действующий официальный центр ВСЕХБ? Где закладывались его основы, а главное, кем?» И тут же сам отвечает: «Напрасно мы будем думать, что образование его было порождено решением братьев. Он возник не в результате молитв и братских совещаний. Он был образован органами…»

Помню, как-то шли мы с женой на собрание. Спустились с бугорка и слышим позади себя топот. Оглянулись и увидели бегущего за нами старца. Мы посторонились и пропустили его. А зря – надо было его задержать. Старец пробежал еще шагов десять и упал в снег. Мы подбежали, подняли его и спрашиваем: «Что случилось?» Он, еле отдышавшись, говорит: «Разбежался с бугорка и не мог остановиться. Ноги не слушаются…» Мне кажется, автор этой брошюры тоже разбежался с бугорка и не смог остановиться, его тоже «не слушались» ноги. Может быть, он и в самом деле находился в 1944-м среди братьев в Москве и видел, собирались они или не собирались, молились или все делали без молитвы, когда еще два года до этого создавали из себя Временный Всесоюзный Совет для подготовки всесоюзного совещания 1944 года и объединения на нем обоих союзов? Или автор заглядывал в кабинеты НКВД и подслушивал принимавшиеся там решения? Может, он рылся в спецархивах, как это делал Александр Нежный, и что-то там выискал (никто не понял, правда, что) – не знаю. Но я не могу так утверждать. Во всяком случае, прежде чем ставить на лицо «стынущих от холода и голода заключенных служителей в лагерях военного времени» клеймо отступников и тайных сотрудников НКВД автору нужно было бы иметь к тому более солидные основания, чем слухи и домыслы. Иначе могут пригласить нас на суд истории оскорбленные потомки и потребовать от нас действительные доказательства вины их отцов. Мы уже пережили нечто подобное, когда новые поколения пересматривали сфабрикованные дела и возвращали отцам нашим, да и нам самим добрые имена невинно осужденных.

Может быть, при досрочном освобождении из лагерей военного времени будущие руководители ВСЕХБ все же давали подписку о согласии работать на тех или иных условиях?

– Безусловно, какому бы правительству не хотелось, чтобы в руководстве союзами и церквами стояли не какие-нибудь «проходимцы» с темным прошлым, а надежные в политическом отношении советские люди? Еще шла война, огромные территории страны находились под оккупацией, кругом разруха, голод, народные массы возбуждены. Одна искра, одно неосторожное слово – и может разгореться пламя. С освобождающихся территорий плывет масса разного люда. Они побывали в оккупации, в плену, многие идут в церкви, о чем они будут там проповедовать, чему учить? Все это, естественно, беспокоило власти, им было небезразлично, кто будет стоять у руля в союзах и общинах. Они даже хотели иметь письменные или устные заверения о лояльности руководства союзов по отношению к существующему советскому строю и знать, что союзы не будут заниматься антигосударственной деятельностью, но будут направлять ее в рамках закона о религиозных культах и других законов страны. Такие подписки, возможно, давали братья в лагерях военного времени и на свободе при утверждении их на руководящие должности в системе ВСЕХБ, считая, что лучше маленькая свобода, нежели большая тюрьма. Но эти подписки – совсем другое дело. Не надо путать их с подписками о тайном сотрудничестве с властями и предательством братьев, что смешал в кучу автор брошюры. Он пишет: «Есть только одна легализация общин – это установление прежде доверительных отношений с Советом по делам религии и тайного сотрудничества с КГБ». По его словам, все пресвитеры зарегистрированных общин – тайные сотрудники КГБ, предатели. Чудовищней ничего не придумаешь!

И всё же во ВСЕХБ были такие, которые давали подписку о тайном сотрудничестве с властями и честно «отрабатывали» свой хлеб?

– Безусловно, были. И немало. А где и когда их не было? У Христа были 12 близких друзей и один из них – предатель. Одна двенадцатая часть от целого… И во ВСЕХБ, может быть, был такой же процент иуд. Или больше. В Совете Церквей их было не меньше. Если судить по количеству арестов и судов во ВСЕХБ и Совете Церквей, то в Совете Церквей иуд должно было быть во много раз больше. Во ВСЕХБ предатели на каждом шагу, каждый пресвитер – предатель, а предательств нет. Не знаю, что делала вся эта армия предателей. Ни одного предательства, ни арестов, ни судов. Вот бездельники-то! Только даром хлеб ели!

Хороший хозяин давно повыгонял бы их всех с работы! По крайней мере, в Совете Церквей – ни одного предателя, а предательства на каждом шагу – обыски, аресты и суды. Все законспирированные члены Совета Церквей и благовестники по несколько раз отсидели в тюрьмах. Печатные точки издательства «Христианин» не по одному разу были разгромлены. Даже «святое святых» – архивы с секретными документами Совета Церквей и Совета родственников узников ни один раз сотрудники КГБ мешками грузили на свои машины. Вот это работа! Так кто же предавал их? Неужели руководители ВСЕХБ?

В брошюре говорится о том, что само объединение верующих евангельских христиан и баптистов в 1944 году и присоединение братских меннонитов происходило на условиях, диктуемых НКВД. Что вы скажете по этому поводу?

– Я считаю, что вопрос объединения двух союзов и присоединение к ним братских меннонитов никогда не стоял на повестке дня в НКВД. Их волновал только вопрос разъединения. Ведь в единстве – сила Церкви, а сатана еще не покаялся. Вопрос объединения родился в сердцах детей Божьих еще на съездах 1903-1905 годов. Для того братья изменили и название Союза русских баптистов на наименование Союз евангельских христиан и баптистов. Это нашло свое продолжение в создании в 1919 году Временного Всероссийского общего совета и в проведении в 1920 году объединенного съезда ЕХиБ.

В 1942-1943 годах был как бы восстановлен прежний Временный Всероссийский общий совет по объединению двух союзов, учрежденный еще в 1919 году на съездах этих союзов. Действовал он в обновленном составе, так как кроме старых членов Совета в него вошли и новые работники. Была создана своего рода Инициативная группа, в которую вошли почти все будущие руководители нового Союза евангельских христиан-баптистов, избранные и утвержденные на всесоюзном совещании в октябре 1944 года. Отсюда вытекает ответ на вопрос автора брошюры: откуда появился ВСЕХБ? Кто дал ему полномочия созывать совещания, объединять союзы и руководить ими? Если подходить к этому с юридической стороны, то такого права никто у них и не отнимал. Все они избирались в 20-е годы на ответственные посты на своих съездах, и никто с этих должностей их не снимал. Аресты и суды, которые почти все они испытали, от служения не освобождают. Они только временно приостанавливают руководящие функции служителя. Когда же служителя освобождают из заключения, он имеет приоритет при избрании на дальнейшую руководящую должность. Тем более, что некоторые из них, такие как Я. И. Жидков и И. А. Голяев (Илья Андреевич в 1942 году был еще жив), неоднократно избирались руководителями своих союзов. Поэтому естественно, что после заключения или вынужденного молчания на свободе эти люди имели полное юридическое право (и это было даже их святым долгом) выступать перед правительством с ходатайством от имени разоренных союзов и общин об их восстановлении, пробуждать и объединять верующих в один союз и руководить ими до очередного съезда.

Вот откуда появился ВСЕХБ, хотя и не без участия властей. Руководителей ВСЕХБ знали все церкви и лично, и по старым журналам, и по съездам. А вот откуда появился Совет Церквей, на каком съезде его избирали? На этот вопрос вот уже 40 лет так никто и не смог дать вразумительного ответа.

Юрий Федорович, как вы представляете себе роль и участие властей в восстановлении братства евангельских христиан-баптистов и создании руководства ВСЕХБ в 40-е годы XX века?

– В 1943 году, в связи с открытием союзниками Второго фронта, советское правительство вынуждено было согласиться на Тегеранской конференции глав трех великих держав открыть церкви и дать верующим свободу богослужений. Проводить эту работу по открытию церквей было поручено созданному к тому времени Совету по делам религиозных Культов при Совете Министров СССР и НКВД.

Нужно отметить, что в это время, под давлением нужды и горя военных лет, в людях созревала большая жажда искания Бога и тяга к религии. Верующие тоже духовно пробуждались и начинали собираться по домам и проводить собрания, что давало большой повод для беспокойств власти, так как церкви и группы оказались вне их контроля и досягаемости. Шла война, страна находилась во вражеском окружении, и власти не могли дать полную свободу верующим, позволить молиться и пустить дело на самотек. Нужно было создавать союзный центр и регистрировать общины. Центр, который бы направлял жизнь церквей в законное русло и гарантировал государству политическое и гражданское спокойствие. Некоторые оставшиеся в живых старые работники прежних союзов евангельских христиан и баптистов были подходящими для этого кандидатурами. Они и дали свое согласие проводить деятельность в соответствии с законодательством о религиозных культах. Из них в октябре 1944 года был избран первый Президиум ВСЕХБ.

Мы говорим, что это есть вторжение безбожия в область, принадлежащую исключительно народу Божию и его съездам. Я тоже так понимаю. Но если посмотреть на это с позиции божественного Провидения и спросить: не допустил ли все это Господь? И не была ли в тот момент на это Его святая воля? Порабощение и угнетение врагами не от Него ли исходит? Других-то путей не было… А что, если бы власти разрешили братьям свободно созывать съезды и самим избирать угодное для всех руководство «из независимых от мира служителей» и объединиться в один союз, – смогли бы верующие сделать это после 14-летней духовной спячки и полного разорения общин, когда были потеряны лучшие кадры служителей, не было ни организованных общин, ни молитвенных домов? Требовались долгие годы для подготовки к такому съезду. Все перепуталось, все перемешалось… Только переругались бы, раскололись и не пришли бы ни к чему доброму. Даже сейчас, через 50 лет после того, когда все организовано, устроено, собрались представители одного и того же гонимого братства Совета Церквей, которые вместе организовывали это братство, вместе сидели на скамье подсудимых и страдали, а на съезде в Туле не захотели видеть и слышать друг друга. Делегации больших церквей изгоняли со съезда.

Скажите, а в Священном Писании есть такие примеры, которыми можно было бы оправдать участие мирских властей в восстановлении союза евангельских христиан-баптистов и утверждение руководства ВСЕХБ в военные годы?

– Безусловно, есть. Бог избрал Своим орудием для великого дела персидского царя Кира, идолопоклонника, который не знал живого Бога. Но Господь назвал его Своим рабом и пастырем (Ис. 44:28; 45:1). Бог повелел ему освободить Божий народ из вавилонского плена, поручил ему строить дом Божий в Иерусалиме. Кир даже указал размеры будущего храма и назначил материалы, из которых должен был возводиться дом Божий. Так же и царь Артаксеркс. Он не только отпустил своего слугу Неемию восстанавливать стены Иерусалима, но и назначил его областеначальником над Иудеей (Езд. 1:1-4; Неем. 2:1-9; 5:14). А что, если бы иудеи возмутились и сказали: «Будет еще этот необрезанный указывать нам, из чего и какой строить дом Божий!» А Неемии заявили бы: «Ты ставленник царский, и мы тебя не признаем!» Пошла бы у них работа? Безусловно, нет. Цари сами остановили бы ее и наказали непокорных.

Что вы можете сказать о членах Президиума ВСЕХБ военного времени?

– Лично я знал только некоторых из них: Я. И. Жидкова, А. В. Карева, М. А. Орлова, А. И. Голяева, Ф. Г. Патковского. Знал не по мимолетным встречам. И хотя я не в восторге от них, но и судить не хочу. Как протекала их духовная жизнь в 30-е и военные годы? Один Бог знает. Одно только можно сказать, не цвели они без собраний, были избиты и изломаны, как и все, нелегкой трудовой жизнью. Им не чуждо было всеобщее охлаждение, когда многим верующим приходилось скрывать свою принадлежность к вере, как на производстве, так и среди соседей – в условиях повсеместных арестов и бесследного исчезновения людей. Но они поднялись духовно и взялись за тяжелый, ответственный труд в те годы, когда Сталин и Берия стояли по колени в крови, перед ними трепетал весь мир, а суды над верующими и расстрелы их еще не прекратились.

Я не знаю, как на их месте поступали бы мы, но я не слышал в те годы ни о каких инициативах и «инициативниках». Я не хочу принижать страдания братьев и сестер в 60-70-е годы. Для каждого свои страдания кажутся самыми тяжелыми. Я низко склоняю голову перед братьями и сестрами, которые жертвовали собой. Я сам в те годы отбыл два срока, и мои дети с пеленок были гонимы. И все же скажу, что нам намного легче было страдать в хрущевско-брежневские времена «оттепели», с нашими сроками в два-три года, от силы в пять лет, с общими и личными свиданиями и материально сравнительно обеспеченными семьями. Нам легче было идти в узы и становиться «героями».

В то же время скажу, что и в системе ВСЕХБ в те расстрельные годы немало было искренних и боящихся Бога служителей, которые, рискуя свободой и жизнью (я был в тюрьме с такими пресвитерами, они имели сроки по 25 лет), держали законодательство о религиозных культах под сукном, а действовали согласно своей совести и Слова Божия. И Бог благословлял и умножал их церкви! Никакой ВСЕХБ не был им помехой. Наоборот, приезжая в их общины, московские братья сами согревались и умножали проповедями радость в других. Я уже приводил в пример Алма-атинскую церковь. И таких примеров немало. Все они свидетельствуют о том, что поместные церкви оставались самоуправляющимися единицами. Они сами определяли ход своей жизни и деятельности и сами несут ответственность за это перед людьми и Богом.