Текст книги "Наши беседы"

Беседа четвёртая

Такое впечатление что вы, Юрий Федорович, и автор брошюры «По пути возрождения» пришли из разных стран и говорите о разных ВСЕХБ?

– А мы и правда пришли из разных стран! Один – из России, а другой – из Средней Азии. Средняя Азия, Казахстан и раньше отличались от России более терпимым отношением к верующим. Недаром почти вся «братская» Сибирь в 30-е годы переселилась в Азию. Азия стала убежищем для многих.

Я уже говорил о России, в частности, о Казани, где детей выгоняли из собрания. В Средней Азии братья сами не потерпели бы такого безобразия. И объясняется это не столько терпимостью властей, сколько сибирской закалкой многих служителей и наличием в Казахстане большого количества братьев-немцев.

В третьей беседе мы уже говорили о первой причине разделения в братстве евангельских христиан-баптистов 60-х годов XX века – непримиримой войне власть имущего атеизма с религией. Особенно остановились на третьем методе ведения войны: тайном проникновении властей внутрь церковных организаций, чтобы ссорить и делить церкви. В 20-е годы они использовали «военный вопрос», но братья проявили мудрость, и единство сохранилось. В 30-е годы власти приняли законодательство о религиозных культах как главный инструмент в борьбе с религией, но и здесь братья предпочли лучше идти страдать и умирать, чем ссориться и враждовать друг с другом.

В военные и послевоенные годы органам НКВД было не до борьбы с религией как таковой: она будет впереди. Их занимали больше вопросы безопасности, т. е. недопущение использования религии с целью контрреволюции, которую они видели в каждом искренно верующем человеке. В этом плане руководство ВСЕХБ вполне устраивало НКВД. Оно служило как бы гарантом во взрывоопасной военной и послевоенной политической обстановке. Но в то же время власти очень опасались быстро растущего, прогрессивного евангельского движения. Они видели, сколько тысяч охладевших и отпавших верующих возвращалось с покаянием в церкви, сколько новых душ обращалось из мира. Они не могли остановить массового присоединения к ВСЕХБ родственных вероисповеданий с освобождающихся западных территорий. Пораженный, поверженный во прах, но не побежденный «великан» пробуждался, расправлял свои могучие плечи и поднимался, набирая силы. «Вы ничего не успеваете!» – говорили тогда атеистическим пропагандистам.

Чтобы приостановить это движение, власти в 1949 году прекратили регистрацию общин и быстрыми темпами начали закрывать официально действовавшие церкви по всему СССР. Запретили ВСЕХБ издавать журнал и ужесточили многие другие ограничения законодательства о культах, на которые ранее смотрели сквозь пальцы. В центральное руководство ВСЕХБ и на местах насаждали своих людей, вели усиленную обработку кадров.

В 1947 году вышел указ, ужесточавший 58-ю политическую статью, повысивший срок наказания до 25 лет лишения свободы. На скамье подсудимых оказались старшие и местные пресвитеры, проповедники и активные члены зарегистрированных и незарегистрированных общин, и сибирские лагеря снова стали наполняться верующими. Однако смерть Сталина в 1953-м и расстрел Берии в 1954-м приостановили этот процесс. Новые правители поняли, что евангельские христиане-баптисты – это честные и добросовестные советские люди, они никогда не участвовали ни в каких контрреволюционных выступлениях. Это особенно показали в 1956 году результаты работы правительственной Комиссии по пересмотру уголовно-политических дел массовых репрессий времен культа личности Сталина. Тогда все верующие были реабилитированы.

Новое правительство, в сущности, не изменило своего враждебного отношения к религии, которая из политического врага превратилась во вреднейшую для общества и государства идеологию, с которой необходимо было покончить в ближайшие годы. А как? Во второй половине 50-х годов коммунистическая партия и правительство объявили борьбу с религией своей генеральной линией и повели массированное наступление на Церковь по всем трем направлениям. Идеологически-атеистической обработке стали усиленно подвергать всех советских людей, начиная с детских садов и до глубокой старости. На всю мощь заработали соответствующий отдел министерства образования, пропагандистский отдел КПСС – многомиллионная армия лекторов, газетных корреспондентов, писателей, кинорежиссеров и телевизионщиков. На людей обрушился огромный поток ложной информации о верующих. В 1959 году был подготовлен новый кодекс законов, прошла реформа судопроизводственной и исполнительной карательных систем. Вместо 58-й политической статьи появились новые, не менее оскорбительные формулировки уголовных статей и указов, например: посягательство на личность, тунеядство, паразитизм, мракобесие и т. п. Верующих отцов и матерей повсеместно лишали родительских прав, детей у них отнимали и помещали их в детские дома в других городах. В этом отношении активно подвизались школьные и общественные организации, горисполкомы и горкомы коммунистической партии. Сильно нагнетали враждебную атмосферу в отношении верующих клеветнические газетные статьи, прорабатываемые на производствах, в учебных заведениях, с ходатайством об увольнении верующих с места работы и возбуждении против них уголовных дел. Строились новые, закрытого типа, тюрьмы, строгие и особые лагеря за колючей проволокой, готовились отдаленные места для ссылок.

Вместе с тем, новые советские правители переживали эпоху энтузиазма и «больших скачков» в экономике, науке и технике, гонке вооружений. С головокружительной высоты космических полетов им казались мизерными вековые земные проблемы. Продовольственную программу можно решить поднятием целины и выращиванием в северных широтах южных сельскохозяйственных культур, например, кукурузы. Превратить пустыни в оазис можно поворотом северных рек на юг, при этом построив оросительные каналы. Догнать в ближайшие три-четыре года Соединенные Штаты Америки по производству мяса, молока и яиц тоже нетрудно: обложить налогом каждую деревенскую и городскую скотину. Мировую проблему алкоголизма, по мнению правительства, можно решить изданием одного-двух антиалкогольных указов и вырубкой всех виноградников в СССР, а установить «мир на вечные времена» – изобретением самой мощной водородной бомбы и продвижением ядерных ракет к чужим берегам…

Остается одна трудноразрешимая проблема – организованная преступность и организованная религия, но и ее мы так же скоро разрешим, «показав последнего бандита и последнего баптиста по телевидению».

Но как практически решить проблему религии? Это же не мясо, молоко или яйца и не кукуруза… А религия, да еще – организованная! «Ну, ладно, – рассуждали правители, – с преступниками легче. Это свои, советские люди, наши дети, мы сами, у нас все воруют, и всем всего хватает. А вот верующие, баптисты – это совсем другой народ, чуждый элемент для нашего общества. С ними коммунизм не построишь. С ними нужно покончить в ближайшие годы. Но как покончить?» Оставался третий, испытанный на православии вариант: разделение евангельских христиан-баптистов. Тогда они сами, как «тихоновцы» и «обновленцы», будут предавать друг друга. В 20-е годы в «военном вопросе» этот вариант не сработал. В руководстве союзов стояли не те люди: Н. В. Одинцов и И. С. Проханов. Нынешние руководители ВСЕХБ, хотя и из той же чреды, но, побывав в тюрьмах и лагерях, сделались «более сознательными».

Итак, началось небывалое давление на руководство ВСЕХБ со стороны Совета по делам религии и КГБ с целью навязывания жестких ограничений в работе и жизни церквей. Ставился вопрос: быть или не быть союзу? Предлагалось издать соответствующий документ, сокращающий деятельность в центре и на местах до минимума.

А. И. Мицкевич в 1959 году рассказывал нам в Казани, что мы сопротивлялись, как могли. Ссылались на то, что такие документы вызовут сильное брожение в общинах. Нам сказали, что если мы сами не будем разжигать народ, то ничего не будет. А если что и будет, то их усмирят. «Новое положение, – продолжал Мицкевич, – мы рассматривали как проект и надеялись, что на местах оно вызовет взрывную реакцию, и у нас будут основания сказать, что документ не проходит, и отменить его. Но общины приняли его. Ниоткуда не поступило никаких протестов, только вы одни, казанцы, – бунтари». Далее он продолжал: «Вызывают нас в Совет по делам религии и говорят: вот видите, на местах рядовые верующие более сознательные и более умные, чем вы. И вы не настраивайте их против советской власти, иначе…»

Такую откровенную информацию дал нам на братском совете А. И. Мицкевич в конце 1959 года. Мы, конечно, возмутились и еще раз подтвердили свое несогласие с новым положением (инструктивного письма мы еще не читали), после чего по требованию уполномоченного некоторые были отлучены и осуждены. В том числе и я.

Итак, руководители ВСЕХБ не устояли, сдали свои позиции. Они уверовали в неизбежность победы коммунизма во всем мире и в свою полную обреченность. Как вол на убой, шли они в Совет по делам религии и, принимая инструкции против своей совести, проводили их в жизнь.

Но существует еще и вторая, основная причина разделения в братстве евангельских христиан-баптистов в 60-х годах XX века – это отступление ВСЕХБ.

Отступление от кого и от чего – от Бога, веры или еще от чего?

– Они отступили от библейско-баптистского принципа отделения церкви от государства, т. е. отделения Церкви Христа от мира сего. Этот божественный принцип отделения установил Сам Христос, говоря: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Матф. 22:21). Он разделил сферы влияния, принадлежащие кесарю и Богу. Кесарь и Бог, мир и Церковь – это два различных, противоположных по своей духовной природе мира. Так вода и огонь исключают прикосновение друг к другу и могут находиться рядом только разделенными прочной перегородкой. Когда нарушается перегородка, происходит беда: вода тушит огонь.

Так церковь и мир разделены между собою красной чертой: дружба с миром есть вражда против Бога (Иак. 4:4). Переступать эту черту ни с одной, ни с другой стороны никто не имеет права.

«Власть кесаря» распространяется на бытовую сторону жизни и деятельности Церкви Христа на земле. В этом плане мы и налоги платим, и оказываем честь властям (Римл. 13 гл.). Тогда «власть кесаря» нам на добро. Когда же «кесарь» переходит красную черту и вторгается в духовную область, принадлежащую одному Христу: начинает запрещать молиться и проповедовать, указывать, что и как делать верующим, – тогда заканчивается наша покорность властям и начинается противление. Тогда вступает в силу другой закон: «…Справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога?» (Деян. 4:19). Секретарь Союза баптистов П. В. Иванов-Клышников говорил в 1926 году на 26-м съезде: «…Слово Божие указывает нам предел нашего признания государства. Где государство отнимает у нас наше основное право исповедания веры и проповеди Евангелия, там начинается неподчинение баптистов велениям государственной власти. Вся наша история блестяще подтверждает это. Государство старого порядка говорило баптистам: не смейте проповедовать! Но никакие угрозы, избиения, ссылки, кандалы не смогли сломить героизма русских баптистов в эпоху жесточайших преследований» (Отчет о работе 26-го съезда баптистов. 1926 г., стр. 102). Я удивляюсь, как старые братья ВСЕХБ, имея за плечами такой большой опыт в работе, пережившие все ужасы сталинских тюрем и лагерей, могли так скоро потерять волю к сопротивлению! Вместо того, чтобы, как Есфирь и Мардохей, видя нависшую угрозу уничтожения, обратиться к народу Божию, призвать его к постам и молитвам, они стали ходить к властям, устанавливать с ними недозволенные отношения и учить этому других.

Я мог бы привести еще массу примеров явного отступления ВСЕХБ от прямого пути Господня, но не хочу этого делать, так как за 40 лет Советом Церквей на эту тему исписаны десятки тонн бумаги, что набило верующим оскомину, как написано: «…Отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина» (Иез. 18:2). Зубной боли хватит своим и чужим детям на многие поколения. Кроме того, каждую юбилейную пятилетку, вместе с библейским молоком («Не скроем от детей их…») замешивается «заплесневелый гаваонский хлеб» 40-летней давности, от которого у детей бывает одно расстройство желудков (как мы видели из записки, поданной в праздник 130-летия к нам на кафедру). Я считаю, что все это пора сдать в архив. Конечно, забывать горькие уроки прошлого нельзя, но и копаться десятками лет в чужом нестиранном белье, питаться «чужими грехами» и кормить ими других не менее опасно. Тем более, что ВСЕХБ признал свои ошибки на съездах 60-х годов. Были отменены антиевангельские документы – Новое Положение и Инструктивное письмо – и принесены покаяния. Было объявлено о непризнании действительными отлучений за Новое Положение. Недостаточно глубоко раскаялись? Может быть, это и так. Но где взять тот эталон, по которому можно было бы измерить глубину чужих покаяний? Причем никого из старых руководителей ВСЕХБ уже не осталось в живых. Или только мирские политики должны издавать амнистии и выносить помилования? Нам, верующим, покаяния мало? Нам надо крови?

Третьей причиной разделения в братстве евангельских христиан-баптистов в 60-х годах XX века явились не всегда обдуманные и оправданные действия членов Инициативной группы Совета Церквей.

Что это за Инициативная группа, из кого она состояла и какие цели преследовала?

– В брошюре «По пути возрождения» (на стр. 40) мы читаем: «И вот, весной 1961 года пресвитер незарегистрированной Узловской церкви Г. К. Крючков впервые ставит перед членским собранием вопрос о необходимости образования Инициативной группы для призыва всех верующих к молитве и совместным действиям в деле защиты истины и созыва всесоюзного съезда евангельских христиан-баптистов. Все собрание единодушно поручает Г. К. Крючкову и другим братьям этот труд, горячо молится, благодарит Бога».

Тринадцатого августа 1961 года братья Инициативной группы посетили канцелярию ВСЕХБ и вручили Президиуму ВСЕХБ обличительное послание, подписанное Г. К. Крючковым и А. Ф. Прокофьевым. Кроме обличения в отступлении, в этом послании предлагалось дать согласие на созыв и проведение чрезвычайного всесоюзного съезда церквей евангельских христиан-баптистов в СССР.

Безусловно, как я уже вначале говорил, нужно было обличать ВСЕХБ но не таким грубым языком-угрозой, как, например: «Напоминаем, что это доброе начало будет иметь далеко идущие последствия и, в случае отказа с вашей стороны, в случае нечистых маневров и проволочек, мы сохраняем за собою право действовать самостоятельно, согласно указаниям Слова Божия и в интересах церкви, в соответствии с требованиями настоящего времени».

Вы упомянули пресвитера Узловской церкви Прокофьева. Это не тот пресвитер, о котором прошел слух, что его отлучили?

– Он не был пресвитером Узловской церкви. Это был человек залетный. Его семья жила в Мариуполе и, по-моему, никто не знал, к какой церкви он принадлежал и принадлежал ли вообще. Когда в 1978 году мы посетили его с Н. П. Храповым в Канске (он жил тогда уже с молодой женой), то он рассказывал нам, что его рукополагал какой-то польский проповедник не нашего вероисповедания. А на какое служение рукополагал, Алексей Федорович и сам-то толком не понял.

Интересно, что из себя представляло первое послание ко всем церквам евангельских христиан-баптистов в СССР?

– Это послание подготовлено Инициативной группой еще до посещения братьями канцелярии ВСЕХБ с явным расчетом, что Президиум ВСЕХБ обличение не примет. Поэтому оно еще раньше было написано, размножено в тысячах экземплярах и разослано по городам для распространения его по всем общинам.

Оно ожидало только команды. И эта команда пришла через десять дней после посещения канцелярии, в нарушение своего же обещания не публиковать материалы о ВСЕХБ до получения ответа от Президиума. За десять дней Президиум даже физически не успел бы собрать членов ВСЕХБ по разным городам и обсудить поставленные Инициативной группой вопросы. По закону ответы дают и ожидают в течение месяца.

Я считаю, что если бы Инициативная группа не преследовала цель выхода верующих из официальных общин, она старалась бы найти с братьями ВСЕХБ общий язык и не спешила бы чернить их как отступников. Она имела бы тогда колоссальный успех, так как большинство верующих с уважением относились к известным им еще по старым журналам и съездам «московским братьям». Тогда как о Крючкове и Прокофьеве они слышали впервые (да и само название «Инициативная группа» звучало в их ушах зловеще). Братья Инициативной группы обрели бы тогда поддержку, признание и авторитет в глазах всех искренних детей Божиих. Верующие давно чувствовали давление и гнет властей на руководство их общин. Они томились и ожидали, что кто-то начнет работу по духовному раскрепощению церквей от господства уполномоченных в их общинах. Но только не таким образом. Тогда верующие не выходили бы из своих общин, устраивая небывалые за все сто лет существования братства ссоры, но еще больше сплотились бы и объединились между собой в посте и молитве вокруг идеи созыва съезда и грядущих за ним перемен.

Но для этого нужна была не спешка, а кропотливая разъяснительная работа на местах, на что у Инициативной группы не было ни времени, ни сил. Легче было обвинить ВСЕХБ и пресвитеров на местах в отступлении и тайном сотрудничестве с КГБ, подорвать к ним доверие в общинах и развести членов по разные стороны баррикад так, что одни стали называть других отступниками, а те их – преступниками. Враги же только и ждали, чтобы услышать слово «преступник» из уст самих верующих и начать с ними расправу. Не для того ли они и давили на ВСЕХБ и навязывали свои положения, чтобы поссорить и разделить народ Божий?

Так святое и доброе дело всеобщего духовного освобождения народа Божия вследствие этой и других неизбежных ошибок привело церкви ко многим трагическим последствиям. Начались разделения в общинах, разгоны отделенных собраний, обыски, аресты, суды. Видно, это свойственно нашей русской натуре: впадать в крайности. Любить царя – так до иконопоклонения, ненавидеть – так до расстрела всей семьи. Если в культурных странах революции проходили бескровным парламентским путем, годами дебатировали партии, вносили резолюции, предлагали законопроекты, дополняли и изменяли Конституции и достигали материального и культурного расцвета, то мы сразу шли друг на друга войной.

Кем и каким образом распространялись эти послания среди верующих?

– В разных местах по-разному. Где-то верующие делали это с благоговением и выходили из зарегистрированных общин мирно. Чаще же всего занимались этим молодые братья и сестры, иногда и не члены церкви. У них было много времени, энергии, а трудиться им, как правило, не давали. В этом была ошибка братьев и успех врагов. Если перекрыть реку плотиной и не дать воде выход, то она или сорвет плотину или начнет размывать берега, топить улицы. Так и здесь. Обычно молодые люди приносили пачки посланий на собрания и раздавали всем, кто брал и кто не брал, даже посторонним. Это вызывало возмущение, слышались крики, шум в молитвенном доме. Руководящие братья запрещали им это делать, выгоняли на улицу, но они и во дворе продолжали свою работу. В некоторых молитвенных домах листки сбрасывали с балкона на головы сидевших внизу слушателей, опускали в почтовые ящики в домах и квартирах неверующих людей, особенно ответственных партийных работников и т. д. Известны названия этих городов и общин.

После этого начинались выступления отдельных членов церкви с заявлениями о выходе из общины. На общих собраниях такие заявления чаще всего вызывали взрыв негодования, поднимался шум, спор, сыпались взаимные обвинения и оскорбления. Приближенные или посторонние, присутствовавшие на подобных разборках, нередко в ужасе восклицали: куда мы попали?! Уходили и больше не приходили.

Где-то проходило и по-другому. Но везде разделения приносили много горя церквам и соблазнов для окружающих. Особенно тяжело проходили разделения по живому и по больному месту, т. е. среди родственников и друзей. Члены церкви, годами дружившие семьями, становились непримиримыми врагами. Делились между собой родители и дети. Посещая разные собрания, они не знали порой, кем теперь считать маму и папу или детей: братьями и сестрами или отлученными мытарями и грешниками?

Но еще хуже, когда раздел проходил между мужем и женой. Муж уходит к отделенным (Алма-Ата, Юркевич), а жена остается в церкви, где родились духовно, пели в хоре, были сочитаны. Или наоборот (Омск, Патрикеевы): дети не знают, куда и с кем идти на собрания. Одни идут с папой, другие – с мамой. Плачут. Дома они слышат постоянные ссоры родителей, их детские сердца травмируются, замыкаются в себе. Подрастая, они разочаровываются и уходят в мир. А сколько семей было доведено до развода и разрушено? Я мог бы приводить и приводить названия городов и сел, где это творилось. Вот это, действительно, не победа братства, а победа над братством, так как за всем этим стоят разрушенные общины, разбитые семьи и покалеченные сердца. И самым печальным является то, что и теперь, в 40-летний юбилей этого движения, с особой силой подчеркивается и называется эта разруха «благословенным путем Господним».

Любопытно, что, когда после посещения канцелярии ВСЕХБ братья Крючков и Прокофьев, не дождавшись ответа от Президиума, через десять дней дали команду распространять заранее заготовленное и разосланное по городам первое послание ко всем церквам евангельских христиан-баптистов в СССР и повсеместно начались разделения, тогда А. В. Карев выступил на собрании Московской общины, которая насчитывала 5000 членов, с такими словами: «Дорогие братья и сестры! Я хочу сказать вам о некоторой группе людей, так как уже не секрет, что в нашей Московской церкви, как и во многих других общинах нашего братства, загорелся нехороший пожар. Этот сатанинский пожар нанес ожоги и в нашей Московской церкви, от которых страдает наша молодежь, поскольку многие верующие подходят ко мне и спрашивают: как понять, что происходит? Я не считаю возможным молчать об этом. Позвольте мне начать мое объяснение с притчи.

Я живу в старом деревянном доме без удобств. Вдруг однажды утром вижу недалеко от нашего дома группу людей, а в руках у всех ломы, топоры, вилы, багры. В ответ на мой вопрос: зачем вы пришли? – посетители отвечают: мы пришли поломать ваш дом, так как он старый, неудобный, без современных усовершенствований. А жильцы спрашивают: а куда же вы нас переселите? У нас же ведь нет еще ордеров на жилплощадь… А они отвечают: мы хотим переселить вас в тот дом, который построим. – А где же этот дом будет построен? – Мы еще не знаем, где этот дом будет построен, так как мы еще участка не имеем.

А теперь, братья, я перехожу к картине, которая создалась в Московской церкви. Около наших братьев собралась группа, которая назвалась Инициативной. В руках у них были ломы, топоры, багры.

– Что вы собираетесь делать? – спрашиваем мы их.

– А-а-а, мы пришли поломать старый дом и переселить братьев в лучший дом! – отвечают они.

– А как вы думаете это сделать?

– Мы надеемся созвать чрезвычайный съезд, на котором мы построим братство с новым Уставом, новыми порядками, на основании Слова Божьего, – отвечают они.

– А как вы думаете созвать этот съезд? – спрашиваем мы.

– Мы думаем написать сами, и других будем просить писать в вышестоящие организации, чтобы созыв такого съезда был разрешен.

Я тоже беседовал с братьями, подписи которых были поставлены под посланием, разосланным по всем церквам нашего братства. Прокофьева я мало знаю, но Г. К. Крючкова знаю хорошо. Этот брат мил и дорог моему сердцу. Но я скажу прямо: он встал на неправильный путь. Если у остальных членов Инициативной группы, у кого лом, у кого топор, у кого багор, то у Г. К. Крючкова все три инструмента – и топор, и лом, и багор, чтобы поломать старый дом. Я объяснил этим братьям, что сейчас время не подходящее для созыва такого съезда. Я бы очень желал проповедовать на большом стадионе в Лужниках, но условия не позволяют сделать это. Я благодарю Господа, что проповедую здесь, перед вами. Я бы очень хотел, чтобы у нас была богословская школа, но и ее нет – условия не позволяют. И теперь, – к сведению тех, кто еще не знает, – я хочу объявить: съезд не разрешен. И не мы, руководство ВСЕХБ, хотим этого, а потому что сейчас не время осуществлять такие широкие планы.

Дорогие братья и сестры! Инициативная группа объявила, что сломает старый дом и построит новый, но этот дом будет построен на съезде, а съезд не разрешен. Спрашивается: где же будет ваш дом? – В воздухе. А воздушных замков не существует» (Дословная выдержка из юбилейной речи В. М. Хорева к 40-летию движения Совета Церквей).