Текст книги "Книга Иова Книга Екклесиаста Евангелие от Матфея. Переложения"

Глава 23

 
И отвечал так Иов и сказал:
«Еще и ныне речь горька моя:
мои страданья тяжелее стонов.
О, если б знал я, где Его найти,
и мог бы подойти к Его престолу!
Пред Ним мое бы дело изложил,
уста мои наполнил оправданьем;
узнал слова, какими Он ответит,
и осознал бы, что Он скажет мне.
Неужто Он в могуществе Своем
со мною стал бы состязаться? Нет!
Пусть только обратил бы на меня
внимание. И праведник бы смог
с Ним состязаться, – я бы навсегда
от моего Судьи обрел свободу.
Но я иду вперед – и нет Его,
иду назад – Его не нахожу;
что делает Он слева, я не вижу;
скрывается ли справа, – не пойму.
Но знает Он мой путь; пусть испытает
меня Он, – словно золото я выйду.
И твердо держится нога моя
стези Его; пути Его хранил я,
не уклонялся. И не отступал
от заповеди уст Его; хранил
глаголы уст Его гораздо больше,
чем правила мои. Но Он так тверд;
и кто Его отклонит? Что Он хочет,
то делает душа Его. Исполнит
Он то, что мне положено. И много
подобного такого у Него.
И трепещу я пред лицем Его;
я размышляю – и страшусь Его.
И сердце у меня расслабил Бог,
и Вседержитель устрашил меня.
 

Глава 24

 
Но почему не скрыты времена
от Вседержителя, и те, кто знает
Его, не видят дней Его? Сдвигают
межи и угоняют скот стадами,
и сами для себя его пасут.
Уводят у сирот осла, у вдов
берут в залог вола, а бедняков
столкнуть спешат с дороги;
все нищие земли принуждены
от них скрываться. Вот они, злодеи,
как дикие ослы в глухой пустыне,
они с утра на промысел выходят,
вставая на добычу; степь дает
им хлеба: и самим, и детям их;
и жнут они на поле не своем,
сбирают виноград у нечестивца;
нагие спят на стуже без покрова,
без одеянья; мокнут что ни день
под горными дождями; не имея
убежищ, прижимаются к скале;
и отторгают от сосцов сирот;
и даже с нищего берут залог;
ходить нагими заставляют их,
без одеянья, и голодных кормят
колосьями; и выжать норовят
оливковое масло между стен;
в точилах топчут и всечасно жаждут.
Меж тем стенают люди в городах,
и души убиваемых вопят,
и Бог того совсем не воспрещает.
Из них иные ненавидят свет,
путей его не знают и не ходят
его стезями. Рано на рассвете
встает убийца, убивает он
и нищего, и бедного, а ночью
бывает вором. Око любодея
ждет сумерек, при этом говоря:
«Меня никто, ничей глаз не увидит», —
и прячет под покровами лице.
Подкапываются во тьме под домы,
какие днем заметили себе;
не знают света. Утро для таких
подобно смертной тени, ведь они
знакомы с ужасами тени смертной.
Он легок на поверхности воды,
но проклята на суше часть его,
и он на виноградников дорогу
не смотрит. Поглощают зной и сушь
всю воду снежную, – так поглощает
и преисподняя всех согрешивших.
Пускай утроба матери забудет
его; пускай им лакомится червь;
пускай не будет памяти о нем;
пусть сломится, как древо, беззаконник,
который нерождавшую гнетет,
бездетную терзает, и вдове
не делает добра. Он увлекает
и сильных силою своей; встает —
никто не знает, будет жив иль нет.
А Он дает им все для их защиты —
они и опираются на это;
и очи Бога видят их пути.
Поднялись высоко, – и вот их нет;
как все, и падают, и умирают;
срезаются, как колосков верхушки.
А если все, что сказано, неправда,
кто сможет уличить меня во лжи
и речь мою в ничто – кто обратит?»
 

Глава 25

 
И отвечал Вилдад Савхеянин
и так сказал: «Владычество и страх
лишь у Него; и на Своих высотах
Он мир творит! Имеется ли счет
воителям Его? И свет Его
над кем не всходит? Как же человеку
быть правым перед Богом? Как быть чистым
произведенным женщиной на свет?
Поскольку и луна ведь несветла,
и звезды нечисты в Его очах.
Тем меньше человек, который червь;
и человека сын, который моль».
 

Глава 26

 
И отвечал так Иов и сказал:
«О, как же ты бессильному помог,
как мышцу немощного поддержал!
Какой совет немудрому ты подал,
как полно это дело объяснил!
Кому ты говорил свои слова,
и чей же дух исходит от тебя?
Рефаимы трепещут над волнами
и те, кто в них живет. Обнажены
пред Господом потемки преисподней,
и нету покрывала Аваддону.
Он север распростер над пустотою,
и землю Он повесил ни на чем.
Он заключает воды в облаках,
и облако не рушится под ними.
Он Свой престол поставил высоко,
и облако Свое над ним раскинул.
Провел Он над поверхностью воды
черту вплоть до границы света с тьмою.
От ужаса дрожат столпы небес
от гроз Его. Своею силой Он
волнует море, разумом Своим
его сражает дерзость. И от духа
Его – великолепие небес,
и скорпиона быстрого создать
смогла Его рука. И это часть
Его путей. Мы слышали о Нем
так мало! Да и кто уразуметь
способен гром могущества Его?»
 

Глава 27

 
И речь свою возвышенную Иов
продолжил и промолвил: «Жив Господь,
меня суда лишивший, Вседержитель,
расстроивший мне душу, но доколе
еще мое дыхание во мне
и Божий дух в ноздрях моих, не скажут
уста мои неправды, и язык мой
не скажет лжи! И я далек от мысли
считать вас справедливыми; доколе
я не умру, невинностью моей
не поступлюсь. Удерживаю крепко
я правду и ее не отпущу.
И укорять меня не будет сердце
мое на протяженье дней моих.
И недруг будет мой, как нечестивец;
восставший на меня, как беззаконник.
Какое упованье лицемеру,
когда его исторгнет душу Бог,
забрав ее? Услышит ли Господь
его стенанья, как придет беда?
Но Вседержителем он разве сможет
утешиться и Господа призвать
в любое время? Я вам возвещу
что есть в руке Господней, и что есть
у Вседержителя, не потаю.
Вы сами же все видели; зачем
вы столько пустословите, друзья?
Вот доля беззаконному от Бога,
наследие, какое получает
от Вседержителя обидчик всякий
и притеснитель. Если сыновья
умножатся его, то для меча;
его потомок хлебом не наестся.
А тех, кто выжил, смерть введет во гроб,
и вдовы их по ним не будут плакать.
Коль наберет он кучи серебра,
как праха, и одежды наготовит,
как брение, то наготовит он,
а всю одежду праведник наденет,
а серебро получит беспорочный.
И, словно моль, он строит дом себе
и, словно сторож, делает шалаш.
Ложится спать богатым, но таким
не встанет; он свои откроет очи,
а сам уже не тот. Его, как воды,
постигнет ужас. И в ночи его
похитит буря. И восточный ветер
его поднимет ввысь и понесет,
и быстро побежит он от него.
И, налетев, не пощадит его,
как он бы ни пытался убежать
от рук его. Всплеснут о нем руками,
и с мест его родных над ним посвищут.
 

Глава 28

 
Но есть у серебра месторожденье,
и место есть, где злато расплавляют.
Железо получают из земли,
и выплавляется из камня медь.
И люди полагают тьме предел
и тщательно разыскивают камень
и в тени смертной, и во мраке. Роют
колодезь рудокопный в тех местах,
ногою позабытых, вглубь спешат
спуститься и далеко от людей
висят себе и зыблются. Земля,
которая растит хлеба, изрыта
внутри как бы огнем. Ее каменья —
сапфира место, в ней песчинки злата.
Неведом хищной птице путь туда,
глаз коршуна ее не видел сроду;
ее не попирали лапы львят,
по ней ни разу не ходил шакал.
Но руку люди на гранит кладут
и с корнем опрокидывают горы,
они каналы в скалах пробивают,
все ценное вбирают их глаза;
течение потоков умеряют,
выносят сокровенное на свет.
Но где располагается премудрость?
Где место разума? Не знают люди
цены ее, ведь на земле живых
она не обретается. И бездна
так молвит: «Не во мне она». И море
так говорит: «Она не у меня».
За золото она не продается
и весом серебра ее не взять;
не оценить ни золотом Офирским,
ни ониксом бесценным, ни сапфиром;
не ровня ей ни злато, ни кристалл,
не выменять ее и на сосуды
из золота чистейшего никак.
О жемчуге и о кораллах даже
упоминать не стоит; обретенье
премудрости рубины превосходит.
Топаз с ней Эфиопский не сравнить,
не оценить и золотом чистейшим.
Откуда же премудрость происходит?
Где место разума? Она сокрыта
и от очей живущих на земле,
и от небесных птиц утаена.
Так утверждают Аваддон и Смерть:
«Ушами слышали мы слух о ней».
И знает только Бог ее пути
и место ведает ее, поскольку
Он прозирает до концов земли
и видит все под небом. И когда
Он ветру вес придал, по мере воды
располагал, когда Он назначал
устав дождю, определял пути
для молний громоносных, Он тогда
видал ее, явил и приготовил,
и испытал и человеку молвил:
«Господень страх – вот истинная мудрость,
а разум – удаление от зла»».
 

Глава 29

 
И речь свою возвышенную Иов
продолжил и сказал: «О, если б я
таким же был, как в месяцы иные,
как в дни, когда Господь хранил меня,
когда над головой моей светил
Его светильник, я ж ходил при свете
Его средь тьмы; как в юности моей,
когда Господня милость над шатром
моим была, когда был Вседержитель
еще со мной, и дети вкруг меня,
когда мой путь струился молоком,
скала струи елея источала!
Когда я выходил к воротам града,
сидение свое на площадь ставил, —
меня увидев, юноши скрывались,
а старцы поднимались и стояли;
князья свою придерживали речь
и клали на уста свои персты;
и голос знатных умолкал надолго,
язык их прилипал к гортани их.
И ухо, услыхавшее меня,
меня и ублажало; взор, – видавший,
меня и восхвалял, ведь я спасал
страдальца вопиющего всечасно
и сироту бесправного хранил.
И погибающих благословенье
сходило на меня, и сердцу вдов
я радость доставлял. И облекался
я в правду, одевал меня мой суд,
как мантия с повязкой головною.
Глазами я слепому был, хромому
ногами был; отцом я был для нищих,
и в тяжбу я, которую не знал,
внимательно вникал. И сокрушал
я челюсть беззаконному, исторгнув
похищенное из зубов его.
И говорил: «В гнезде моем скончаюсь,
и, как песку, дней будет у меня;
мой корень будет для воды открыт,
и на ветвях моих уснет роса;
и слава не состарится моя,
и крепок будет лук в руке моей».
И мне внимали, ждали речь мою
и молча слушали мои советы.
А после слов моих не рассуждали,
и речь моя над ними проливалась.
И ожидали, как дождя, меня,
открыв уста, как позднему дождю.
Порой им улыбнусь – они не верят;
свет моего лица не помрачали.
Я назначал пути им, во главе
сидел я, жил средь воинов, как царь,
как утешитель плачущих, я был.
 

Глава 30

 
А нынче надо мной смеются все,
те, кто летами младше, чьих отцов
и с псами стад моих не помещу я.
И сила рук их мне к чему? Над ними
уж время пронеслось. Истощены
и бедностью, и гладом, убегают
в пустую степь, в безводие и мрак,
где у кустов ощипывают зелень,
им ветки можжевеловые – хлеб.
Из общества их гонят и кричат
на них, как на воров, чтобы они
искали место в рытвинах потоков,
в земных ущельях и среди утесов.
Под терном жмутся, меж кустов ревут.
Отверженные, люди без имен,
земли отребье! Сделался я ныне
их песней, пищею для разговора.
Мной брезгают и от меня уходят,
плевать дерзают пред лицем моим.
Поскольку Он мой повод развязал,
сразил меня, то сбросили они
узду с себя перед лицем моим.
Встает исчадье это справа, с ног
меня сбивает, направляет путь
погибельный свой прямиком ко мне.
Стезю мою испортили, успели
и без помощников устроить все
к погибели моей. Они прошли
ко мне, как сквозь пролом широкий, с шумом
напали на меня. И устремилось
против меня ужасное; как ветер,
развеялось величие мое,
и счастье, словно облако, умчалось.
И ныне изливается душа
моя во мне: дни скорби мной владеют.
И кости ноют ночью у меня,
и жилам у меня покоя нет.
С большим трудом снимается с меня
моя одежда; жмут меня края
хитона моего. Меня Он в грязь
швырнул, и стал я словно прах и пепел.
Взываю я к Тебе, и Ты не внемлешь,
стою, а Ты лишь смотришь на меня.
Ты стал ко мне жестоко относиться,
со мной враждуешь Ты рукою крепкой.
Ты, знаю, к смерти приведешь меня,
в тот дом, где собираются живые.
Он не прострит руки на дом костей:
вскричат ли там они при разрушенье?
Не плакал ли о том я, кто был в горе?
Душа моя о бедных не скорбела ль?
Когда я ждал добра – явилось зло;
когда я света ждал – явилась тьма.
Нутро мое кипит, не преставая,
и встретили меня печали дни.
Хожу я почернелый не от солнца;
в собрании встаю я и кричу.
Я страусам стал другом, стал я братом
шакалам. На мне кожа почернела;
от жара кости у меня сгорели.
И цитра сделалась моя унылой,
плачевным голосом – моя свирель.
 

Глава 31

 
Заветы дал я взору своему,
чтоб о девице мне не помышлять.
Но что за участь мне от Бога свыше?
От Вседержителя с небес какое
наследье? Разве не для нечестивца
погибель и напасти не для тех,
кто делал зло? Или не видел Он
путей моих и всех моих шагов
не сосчитал? Но если в суете
ходил я, если на лукавство шла
нога моя, – на истины весах
пускай меня Он взвесит, и узнает
Господь о непорочности моей.
И если уклонялась от пути
моя стопа и сердце за моими
глазами поспешало, если что-то
нечистое к моим рукам прилипло
то пусть я сею, а едят другие,
и отрасли мои истреблены.
Коль женщиной мое прельщалось сердце,
и на крыльце у ближних у моих
я строил ковы, – мелет пусть другому
моя жена; и пусть над ней другие
глумятся, ибо это – беззаконье,
злодейство, подлежащее суду;
огонь, съедающий до истребленья,
что все б мое добро искоренил.
И если я пренебрегал правами
моих служанок, слуг, когда они
имели спор со мной, что стал бы делать,
когда б Господь восстал и на меня
взглянул, что бы я мог Ему ответить?
Не Он ли сотворил меня во чреве
и чрево создал, и образовал
в утробе нас? Отказывал ли я
нуждающимся в просьбе их, томил ли
глаза вдовы? Один ли я съедал
кусок мой, и не ел ли от него
и сирота? Со мною, как с отцом,
он с детства рос, и я руководил
вдову от чрева матери моей.
А если тех, кто гибнет без одежды,
и нищих без покрова видел я,
то разве не благословлял меня
он чреслами своими, разве шерстью
моих овец он не был обогрет?
И если на сирот я поднял руку,
себе увидев помощь у ворот,
пусть от моей спины плечо отсохнет,
рука моя отломится от локтя,
ведь страшно наказанье мне от Бога:
не устою я пред Его величьем.
Я ль в золоте опору полагал
и разве говорил богатству: «Ты —
моя надежда?» Разве я был рад,
что велики сокровища мои,
что много обрела рука моя?
Смотря на солнце, как оно сияет,
и на луну, как шествует она
величественно, разве втайне сердце
мое прельстилось, разве целовали
уста мои мне руку? Это было б
злодейство, подлежащее суду,
ибо отрекся я б тогда от Бога
Всевышнего. И разве я был рад
погибели врагов моих и разве
торжествовал, когда их постигало
несчастье? И проклятьем их души»
грешить устам моим я не позволил?
И разве люди моего шатра
не говорили: «Если бы от мяс
его мы не насытились»? И странник
не ночевал на улице моей;
прохожему я двери отворял.
И если б я скрывал мои проступки,
как человек, утаивал в моей
груди мои пороки, я боялся б
большого общества; меня б страшило
презренье соплеменников моих,
и я молчал бы и не выходил
за двери. Если б кто меня послушал!
Мое желанье, чтобы Вседержитель
мне отвечал и чтоб защитник мой
оставил запись. Я бы на плечах
моих носил ее и возлагал
ее бы как венец; я объявил бы
ему число шагов моих; как с князем,
я сблизился бы с ним. Если б земля
вопила б на меня, ее бразды
пеняли б на меня, и ел бы я
плоды ее без платы, тяготил бы
жизнь земледельцев, то взамен пшеницы
и ячменя пусть вырастет волчец
и куколь», – так закончил слово Иов.
 

Глава 32

 
Когда ответа Иову не дали
те мужа три, поскольку он был прав
в глазах своих, то гневом воспылал
там некий Елиуй, что сыном был
Варахиила, Вузитянина,
из рода Рама: воспылал он гневом
на Иова за то, оправдать
себя старался больше он, чем Бога,
а на троих друзей его – за то
он гневом воспылал, что не нашли,
что отвечать, хоть Иова винили.
Ждал Елиуй, пока тот говорил,
поскольку те летами были старше,
чем он. Когда же Елиуй увидел,
что нет в устах тех трех мужей ответа,
то гневом воспылал. И отвечал
тогда им Вузитянин Елиуй,
Варахиила сын: «Вы старцы все,
а я летами молод, потому
робел я и боялся объявлять
вам мнение мое. Себе твердил я:
«Пускай дни говорят, и многолетье
научит мудрости». Но в людях дух,
а также Вседержителя дыханье
дает нам разумение. Мудры
не только многолетние, и правду
не старцы разумеют. Потому-то
я говорю, послушайте меня,
и я мое вам мненье объявлю.
Вот, ждал я ваших слов, в сужденья ваши
я вслушаться хотел, доколе вы
придумывали, что вам отвечать.
Я пристально смотрел на вас: никто
не обличает Иова, никто
не отвечает на слова его.
Не говорите: «Мудрость мы нашли:
Бог опровергнет Иова, – не люди».
Когда б он обращал свои слова
ко мне, то я не вашими речами
ему бы отвечал. Вы испугались,
молчите, перестали отвечать.
И раз я ждал – они не говорят,
остановились и не отвечают,
со стороны моей отвечу я
и мнение мое вам объявлю,
ведь я речами полон, и во мне
мой дух меня теснит. И вот утроба
моя, как неоткрытое вино:
как новые меха, она готова
прорваться. Я скажу – мне станет легче;
уста мои открою и отвечу.
Смотреть не буду на лице людей,
и никакому человеку я
не стану льстить, поскольку не умею
я льстить: «Сейчас убей меня, Творец!».
 

Глава 33

 
Итак, послушай, Иов, речь мою
и тщательно внимай моим словам.
Уста мои я ныне открываю,
язык мой говорит в моей гортани.
Слова мои от искренности сердца,
и знанье чистое мои уста
произнесут. Меня дух Божий создал,
дыханье Вседержителя дало
мне жизнь. И если можешь, отвечай
и стань передо мною. Вот он я,
по твоему желанью, вместо Бога.
Из брения я также образован,
поэтому передо мною страх
тебя смутить не может, и рука
моя тебе не будет тяжела.
Ты говорил мне в уши, я слыхал
звук слов твоих: «Я чистый, без порока,
невинен я, и нет во мне неправды;
а Он нашел вину против меня,
меня Своим противником считает;
и ноги мне в колоду Он поставил,
и за путями Он следит моими».
И в этом ты неправ, тебе скажу я,
поскольку выше человека Бог.
И для чего тебе с Ним состязаться?
Он не дает отчета ни в каких
Своих делах. Бог говорит однажды,
а если не заметили, то дважды:
во сне, в ночном видении, когда
сон сходит на людей, в часы дремоты
на ложе. И тогда Он открывает
у человека ухо и внушает
благое наставление Свое,
затем чтоб человека отвести
от некоего дела, удалить
гордыню от него, и чтобы душу
его от края пропасти отвесть,
а жизнь – от поражения мечом.
Не то он вразумляется болезнью
на ложе собственном, жестокой болью
во всех костях своих, – и жизнь его
от хлеба отвращается, от пищи
любимой отвращается душа.
И пропадает плоть на нем живая,
так что ее не видно, и на свет
его выходят кости, прежде их
не видно было. И душа его
бредет к могиле, к смерти – жизнь его.
И если Ангел у него наставник,
один из тысячи, чтоб указать
прямой путь человеку, то Господь
умилосердится над ним и скажет:
«Избавь его от гроба, потому что
Я умилостивление нашел».
И будет тело у него свежее,
чем в молодости, и вернется он
к дням юности своей. И будет он
молиться Богу; милосерден Он;
воззрит с восторгом на лице его
и человеку праведность вернет.
И, глядя на людей, он скажет так:
«Я и грешил, и правду извращал,
и мне не воздано; от гроба душу
мою освободил Он; жизнь моя
свет увидала». С человеком Бог
так два-три раза делает, чтоб душу
его от гроба отвести и светом
всего живого просветить его.
Внимай же, Иов, выслушай меня,
молчи, пока я буду говорить.
Имеешь, что сказать, то отвечай;
и говори, поскольку оправданья
я твоего желал бы. Если ж нет,
то выслушай меня: итак, молчи —
я научу премудрости тебя».
 

Глава 34

 
Тут Елиуй продолжил и сказал:
«Вы речь мою, мудрейшие, услышьте;
разумные, ко мне склоните ухо!
Ибо слова так ухо разбирает,
как различает в пище вкус гортань.
Положим меж собою рассужденье
и распознаем то, что хорошо.
Вот Иов говорит: «Я прав, но Бог
лишил меня суда. Но лгать на правду
я должен ли? И без вины моя
неисцелима рана». Есть такой,
как Иов, человек? Он пьет, как воду,
глумление, в сообщество вступает
он с тем, кто беззаконие творит,
и ходит с нечестивыми людьми.
Ведь он сказал: «Нет пользы человеку
в том, чтобы Богу благоугождать».
Так, мудрые мужи, меня услышьте!
У Господа не может быть неправды,
суда не извращает Вседержитель.
Кто, как не Он, и землю промышляет,
и всей вселенной правит? Если Он
Свое бы сердце обратил к Себе,
и дух ее с дыханием ее
взял бы Себе, – погибла бы вся плоть,
и человек бы возвратился в прах.
Итак, коль скоро ты имеешь разум,
то слушай и внимай моим словам.
Кто правду ненавидит, может ли
владычествовать? Можешь ли винить
Всеправедного ты? Сказать возможно ль
царю: «Ты – нечестивец», – и князьям:
«Вы – беззаконники?» Но он не смотрит
и на лицо князей, и бедняку
богатого Он не предпочитает.
ведь те и эти – дело рук Его.
Они внезапно гибнут: возмутится
народ средь ночи – тут же исчезают.
Совсем не силой изгоняют сильных.
Ведь над путями человека очи
Его, Он видит все его шаги.
Ни мглы, ни тени смертной, где могли б
укрыться те, кто делал беззаконье.
Не требует уж Он от человека,
чтоб шел на суд он с Богом. Сокрушит
Он сильных без исследованья, ставит
других на их места, ведь их дела
Он делает известными, и ночью
их низлагает, – так они и гибнут.
Он поражает их, как беззаконных
людей перед глазами остальных:
за то, что отвратились от Него
и всех Его путей не распознали,
так что дошел стон бедных до Него,
и вопли угнетенных Он услышал.
Дарует ли Он тишину – кто может
ее взмутить? Скрывает ли Свое
лицо – кто может увидать Его?
Для целого народа будет это
или для человека одного,
чтобы не царствовали лицемеры
к народному соблазну. Говорить
так к Богу следует: «Я потерпел,
грешить не буду больше. А чего
не знаю я, Ты научи меня;
и если беззаконье сотворил,
не буду больше». Должен воздавать
по твоему ли рассужденью Он?
И как ты отвергаешь, то тебе
необходимо выбрать, а не мне;
скажи, что знаешь. Умные мне скажут
и мудрый муж, что слушает меня:
«Едва ли Иов говорит умно;
слова его без смысла». Я желал бы
чтоб Иов был достаточно испытан,
по тем ответам, лишь тому присущим,
кто нечестив. Иначе он прибавит
ко всем грехам еще и отступленье,
меж нами будет он рукоплескать,
наговорит и более на Бога».