Текст книги "Жизнь в сибирском городе"

8
Начало студенческой жизни

По приезде в Томск меня и других студентов нашего факультета, нуждавшихся в жилье, поселили в общежитии по адресу: проспект Ленина, 49. Я получил место в комнате на четвёртом этаже. Кроме меня в этой комнате разместились ещё семь человек. В том числе и мои товарищи по работе в колхозе. Кровати у нас были металлические, в два яруса. При них тумбочки. На всех обитателей комнаты полагался один общий стол. А возле него – несколько табуреток. Для одежды, обуви и прочего имущества были предусмотрены встроенные, высотой до потолка шкафы, размещавшиеся возле входа в комнату. Окно в комнате было довольно большим и находилось напротив входной двери. Оно позволяло наблюдать то, что могло происходить не на проспекте, а во внутреннем дворе.

В отличие от других общежитий университета наше располагалось совсем близко к основным университетским зданиям. Чтобы в них попасть, нужно было всего лишь преодолеть переход через дорожное полотно проспекта Ленина и потом ещё немного пройти. Прямо напротив общежития находилась Научная библиотека ТГУ. Рядом с ней, если идти налево, – третий учебный корпус университета, в котором размещались деканат, кафедры и аудитории историко-филологического факультета. А если идти направо, то не очень далеко и до главного корпуса, в котором у нас проводились многие лекционные занятия.

Вскоре у первокурсников прошли организационные мероприятия. В нашей группе был представлен куратор от кафедры, назначен староста. В торжественной обстановке прошла выдача студенческих билетов. Было объявлено о назначении стипендий. Стипендия у студентов университета составляла тогда тридцать пять рублей. У студентов педагогического института, следует заметить, она была меньше: двадцать восемь рублей.

После выдачи студенческих билетов мы получили доступ к фондам главной университетской библиотеки. Она размещалась тогда в одном здании. На первом этаже библиотеки находились, в частности, книгохранилища, основные каталоги, абонемент, а на втором этаже – два больших читальных зала для посетителей. Самый большой зал из них предназначался для студентов. Зал поменьше – для аспирантов, докторантов, а также профессорско-преподавательского состава. Появилась возможность обращаться за литературой и в кафедральные кабинеты. Там размещалась, прежде всего, самая ходовая учебная литература по предметам, которые были закреплены за той или иной кафедрой.

Студенческую группу, в составе которой я приступил к учёбе, курировала кафедра истории древнего мира и средних веков. Её заведующим был тогда доктор исторических наук, профессор Данилов Александр Иванович. Он одновременно являлся также ректором университета.

Учиться в этой группе было престижно, но нелегко, так как приходилось много времени уделять немецкому языку. Десять часов только аудиторных занятий в неделю, а ещё много часов на подготовку к ним. Занимались лексикой, грамматикой, переводом текстов. Это были тексты не только из учебников, но и из газет, издаваемых в нашей стране на немецком языке, а также книг по истории.

На первом курсе кроме нашей группы была ещё одна языковая группа. Она занималась углублённым изучением другого иностранного языка – английского – и специализировалась по кафедре новой и новейшей истории, которой заведовал С. С. Григорцевич.

Другие группы исторического профиля историко-филологического факультета были обычными, то есть без углублённого изучения какого-либо иностранного языка. Срок обучения в них – четыре года. Они были закреплены за кафедрой истории СССР, которая в 1966 году разделилась на две самостоятельные кафедры: кафедру истории СССР дооктябрьского периода и кафедру истории СССР советского периода. Ими руководили соответственно З. Я. Бояршинова, защитившая в 1967 году докторскую диссертацию, и профессор И. М. Разгон.

Изучение истории как всемирного явления началось с её истоков и древнего периода. У нас в расписании значились занятия по истории первобытного общества, истории Древнего Востока, истории Древней Греции и Рима. Историю первобытного общества преподавал В. И. Матющенко, а древнюю историю во всех её подразделениях – Г. И. Пелих. Они же вели ещё два важных предмета: В. И. Матющенко – археологию, а Г. И. Пелих – этнографию. Мне нравилось посещать занятия по всем названным предметам не только потому, что они имели для меня большое познавательное значение, но и потому, что они велись опытными и умелыми преподавателями. Прочно запомнилась, например, эмоционально насыщенная манера изложения материала и ведения занятий Галиной Ивановной Пелих. Она ею умело и довольно эффективно пользовалась.

Языковая подготовка в нашей группе не ограничивалась изучением только немецкого языка. Большое значение придавалось руководством нашей кафедры также преподаванию латинского языка. На этом языке основывается огромный массив первоисточников по истории Рима и истории европейского Средневековья. Многие термины и тексты, касающиеся европейского исторического развития, особенно его ранних этапов, имеют, следует заметить, латинскую основу. Поэтому освоение латинского языка воспринималось как профессиональная необходимость.

Латинский язык у нас преподавал Пётр Михайлович Коптелов. Он был интересным человеком с большим жизненным опытом. В годы войны воевал на фронте. Имел большой педагогический стаж. Считался строгим преподавателем. Любил крылатые латинские выражения и требовал знания этих выражений от нас. Учил правильному произношению.

С интересом воспринималась и такая важная дисциплина гуманитарного профиля, как общая психология. Её полезность состояла в том, что она помогала нам глубже разобраться в себе. Читала лекции и проводила практические занятия по психологии Л. Г. Сагатовская. При этом к концу семестра она обязывала каждого из нас подготовить и защитить реферат.

Однажды в конце октября ко мне в читальном зале библиотеки подошла девушка. Представилась корреспондентом университетской многотиражки «За советскую науку». Сказала, что в очередной номер газеты срочно нужна статья о впечатлениях первокурсника по поводу начала студенческой жизни. Я удивился и спросил, почему просьба адресована мне. Она ответила, что обращалась к моему товарищу. Это был Лёша Карпов. Однако у него со статьёй что-то не получилось. И вот теперь обратилась ко мне по его совету. Я помялся, попытался отказаться, однако она настояла.

На следующий день статья была готова, и я её передал корреспонденту. Вскоре эта статья с незначительной правкой появилась в газете на первой полосе под названием «Слово первокурснику». Некоторые преподаватели потом при встрече мне говорили, что статья им понравилась. В частности потому, что я довольно неплохо отзывался о значимости тех предметов, которые они вели.

Были у нас и занятия по общефизической подготовке, то есть физкультуре. Время от времени наш преподаватель по поручению руководства своей кафедры агитировал желающих записываться в специализированные спортивные секции. При этом говорил, что у студентов, которые регулярно будут заниматься в таких секциях, появится возможность автоматически получить зачёт по физкультуре без посещения обычных занятий.

Я решил заняться борьбой самбо (её название означает самооборону без оружия). Это было не случайно, так как ещё в школьные годы стал увлекаться ею на любительском уровне. Отрабатывал и один, и с друзьями некоторые приёмы. Приобрёл в книжном магазине, по этому случаю, несколько книг по этой тематике. Кроме того, одна книга старого издания мне досталась от одного из родственников. Он подарил мне её как-то на день рождения. При этом поделился некоторым опытом, так как в прежние годы тоже проявлял к этому виду борьбы устойчивый интерес.

К сожалению, секция по борьбе самбо в университете отсутствовала. А другие секции меня по разным причинам не очень-то привлекали. Задумался, как же мне следует поступить. Выход из затруднительной ситуации предложил товарищ по университету. У него нашёлся хороший знакомый среди работников спортивного комплекса «Динамо». Там действовала нужная мне секция. Они отвели меня к тренеру и попросили взять к себе. Тот осмотрел меня; проверил физическое состояние, предложив сделать несколько упражнений; спросил о состоянии здоровья. Затем похлопал по плечу и сказал, что можно приступать к тренировкам со следующего занятия. Нужны только спортивный костюм и мягкие тренировочные кожаные тапочки. Борцовские куртки в секции есть, однако в будущем желательно приобрести себе куртку либо в специализированном магазине, что маловероятно осуществить, так как они очень редко поступают в продажу, либо в ателье, заказав её индивидуальный пошив у мастера-швейника.

Началась, если можно так сказать, моя спортивная жизнь. Я регулярно, два раза в неделю, ходил на занятия. Постепенно втянулся в тренировочный процесс. Мне всё нравилось: напряжённая разминка, отработка приёмов на ковре, как индивидуально, так и в паре, тренировочные схватки и прочее.

В составе нашей секции тренировались ребята разных возрастов. Многие из них уже прошли службу в армии. Все были распределены по весовым категориям. От самой лёгкой до самой тяжёлой. У меня вес тогда лишь немного превышал шестьдесят килограммов. Однако среди нас были и борцы весом более ста килограммов. Разумеется, что все члены секции имели разный борцовский опыт и достижения. Кроме начинающих были и разрядники, и даже кандидаты в мастера спорта. Время от времени состав секции менялся, так как кто-то уезжал по какой-либо причине из города, а кто-то приезжал в него и стремился заняться спортивной борьбой.

Важным фактором мобильности молодых людей была тогда их военная обязанность. Наступало время, когда они должны были прерывать, как тогда говорили, свои гражданские дела и проходить службу в армии. Это касалось и меня. Я достиг в 1964 году призывного возраста и был в ожидании вызова в военкомат в течение осени. Негативных эмоций у меня по этому поводу не было. Воспринималась служба в армии как то, что необходимо. По-другому, как казалось, нельзя.

И вот настал день, когда у меня в руках оказалась повестка из военкомата. Началась процедура призыва в армию. Строгая медицинская комиссия. Собеседования. Оформление документов. Я оказался здоровым без замечаний и уже примерно знал (мне намекнули при собеседовании) свою будущую военно-учётную специальность. Ребята в общежитии, которые уже отслужили, рассказали мне в общих чертах, чем я буду в войсках заниматься. Это обеспечение связи, шифровка, дешифровка и т. д. После всего этого я написал письма родителям и своей девушке о том, что ухожу служить в армию. На три года.

Вскоре, однако, произошло неожиданное для меня событие. Вышло правительственное постановление об открытии в вузах страны кафедр военной подготовки. Эти кафедры обязаны были готовить младший офицерский состав. В Томском государственном университете также создавалась военная кафедра. В связи с этим был отменён призыв студентов по достижении ими соответствующего возраста в войска. Военнообязанные студенты, ещё не прошедшие действительную военную службу ранее, то есть до поступления на учёбу, должны были включиться в процесс военной подготовки в рамках своего высшего учебного заведения. Следует заметить, что в средних специальных учебных заведениях военные кафедры не создавались.

9
Маленький подвиг в большом деле

На лекционных занятиях по историческим дисциплинам своего профиля я старался не только слушать очередного лектора, но и записывать за ним основные положения в свою специально выделенную для этого большую общую тетрадь. Однако, чтобы чувствовать себя затем достаточно уверенно и на последующих практических занятиях, и на зачётах, и на экзаменах, одного только лекционного материала оказывалось явно недостаточно. Поэтому я, как и все добросовестно изучавшие эти дисциплины студенты, вынужден был часто обращаться за помощью в кабинеты соответствующих кафедр, в том числе кабинет нашей кафедры. Там имелись в наличии сборники исторических документов и учебники по её направлению деятельности. Можно было что-то на время взять, оставив взамен свой студенческий билет, и там же позаниматься, сидя за одним из столов. На дом выдавать литературу обычно отказывались, даже на ночь, так как стремились предотвратить её потерю по тем или иным причинам. Дело в том, что эта литература была в весьма ограниченном количестве. И ею дорожили. В связи с этим на кафедре нередко создавалась очередь. Многие студенты при этом не успевали подготовиться и жаловались на недостаток учебной литературы. А высокопроизводительная массовая копировальная техника, нужно заметить, тогда ещё в университете отсутствовала.

Проблема устранения недостатка учебной литературы казалась неразрешимой. Это касалось, прежде всего, учебников по истории Древнего мира. Они издавались редко, а в планах издательств на очередной год их не значилось. Поэтому приходилось мириться с существующим положением.

И вот однажды один из наших преподавателей где-то узнал, что в некоторых провинциальных педагогических институтах после проведённых проверок закрыли историческую специальность. В правительстве решили с целью повышения качества обучения сосредоточить историческое образование в классических университетах и базовых педагогических институтах. Однако о том, какие именно институты лишились исторической специальности, никто точно не знал. Были только предположения.

Я написал письмо маме, в котором попросил узнать о положении дел в Енисейском педагогическом институте. Меня интересовал конкретный вопрос: на самом ли деле закрывают в нём историческую специальность? Маме нетрудно было прояснить ситуацию. Она опросила учителей своей школы, а также знакомых, у которых дети учились в этом институте. Вскоре я получил от неё ответ, в котором сообщалось, что Енисейский педагогический институт действительно впредь не будет готовить студентов по этой специальности. Этим будет заниматься Красноярский педагогический институт.

На кафедре я на другой день объявил, что есть возможность приобрести учебники в городе Енисейске. Это недалеко от моих родных мест. Там точно закрывают историческую специальность.

Накануне праздника 7 Ноября меня вызвал к себе в кабинет ректор университета (он же, напомню, заведовал нашей кафедрой) А. И. Данилов. Он сказал, что нужно сделать для университета доброе дело. Передал мне сопроводительное письмо с гербовой печатью на имя ректора Енисейского педагогического института и пожелал успеха.

В Красноярск я добирался железнодорожным транспортом с пересадкой на станции Тайга. Из Красноярска же ехал до посёлка Маклаково на рейсовом автобусе. Проведя праздничные дни у родителей, направился дальше автобусом в город Енисейск, который был главной целью моей поездки.

На автостанции Енисейска я ознакомился с расписанием движения автобусов в обратном направлении и пошёл в педагогический институт. Там показал документы и без проблем попал на приём к ректору института. Он расспросил меня о цели визита, прочитал моё сопроводительное письмо и задал несколько уточняющих вопросов. Потом позвонил заведующей библиотекой, написал резолюцию на тексте сопроводительного письма и сказал, что мне дальше нужно делать. Я, обрадованный положительным решением вопроса, поблагодарил ректора и пошёл в библиотеку. Там меня уже ждали. Были выставлены нужные мне книги. Их было довольно много. В библиотеке оставили себе только справочные, как выразился ректор института, экземпляры. Меня сразу же спросили, готов ли я забрать всё, что выставлено. У меня от такого оборота дела загорелись глаза. Я ответил без промедления, что готов. Мне тут же подготовили счёт на оплату книг и направили в кассу института. Деньги у меня были в достаточном количестве. Я их взял у своей мамы под будущие переводы на моё содержание.

Пока я ходил в кассу, работники библиотеки упаковали и связали мне книги в две большие пачки. Задались вопросом, как это всё можно доставить по назначению. Нести ведь очень тяжело. Я сказал, что с ещё более тяжёлыми грузами приходилось справляться, что всё будет нормально.

С большим напряжением я доставил пачки с книгами в родительский дом и задумался, как действовать дальше. До Томска всё-таки путь неблизкий, да ещё с пересадками. Мама предложила отправить книги почтой. Я сначала был против такого варианта. Хотелось книги привезти как можно быстрее и всех удивить. Но потом мне пришлось согласиться. Часть книг я решил всё-таки везти сам, а остальные мы упаковали в две посылки.

Поездка в Енисейский район получилась удачной. Я повидал родителей, встретился с родственниками, пообщался со своей девушкой. Она, кстати говоря, после смерти своей мамы решила отказаться от продолжения учёбы в дневной средней общеобразовательной школе и устроилась на работу в один из цехов лесозавода. А с 1 сентября стала посещать занятия вместе со своими подругами в вечерней школе. Однако главный результат поездки состоял в том, что я успешно выполнил поручение от университета. Позднее я узнал, что подобные поручения получали ещё два или три студента, которые ездили по поручению своих кафедр в другие города, но у них ничего не получилось. Они вернулись ни с чем.

Приехав в Томск, я отнёс на кафедру два учебника по истории Древнего Востока, два учебника по истории Древней Греции и ещё два учебника по истории Древнего Рима. Кроме того, сообщил, что другие экземпляры этих книг, приобретённые в Енисейске, идут в посылках по почте. Когда же посылки пришли, я сразу отнёс их содержимое на кафедру. Там все были очень удивлены. Не было почти ничего – и вдруг такое богатство. Проблема устранения недостатка учебников по трём учебным дисциплинам разрешилась. Особенно рада была Г. И. Пелих, которая вела эти дисциплины. Она назвала мою поездку, мой поступок своеобразным подвигом и потом часто вспоминала об этом.

К моему удивлению книги на кафедру взяли не все. Оказалось, что я приобрёл их слишком много. Часть книг мне вернули, объяснив это тем, что место в кафедральных шкафах ограничено. Я эти книги, конечно, забрал и отнёс в общежитие. Три разных учебника оставил себе, а другие учебники постепенно реализовал однокурсникам. Все были довольны.

Через некоторое время я получил в университетской кассе деньги, возмещавшие мне затраты на приобретение учебников. Кроме того, ректорат оформил на моё имя задним числом командировку. Я получил значительную сумму за проезд туда и обратно и так называемые командировочные.

10
Чёрная полоса в жизни

Всё шло своим чередом. Я приспособился к напряжённой студенческой жизни. Ходил на занятия, выполнял различные задания. Приближающаяся сессия не пугала. Настрой был боевой. Однако, как известно, жизненный путь не всегда бывает гладким. Его время от времени осложняют привходящие обстоятельства. Многое при этом зависит от случайностей. Получается так, что не было длительное время каких-то серьёзных проблем, – и вот они неожиданно возникают. И ставят под вопрос дальнейшее успешное продвижение вперёд.

Однажды произошло следующее. Я, находясь на занятиях во втором учебном корпусе, решил на перемене подкрепиться в буфете. Было около одиннадцати часов. Ранним утром в общежитской столовой позавтракать не удалось. В буфете очередь была не очень большой. Однако к тем, кто стоял впереди меня, подходили и подходили знакомые, и очередь если и продвигалась, то медленно. А время поджимало. И вот уже прозвенел звонок на следующую пару. Я посматривал на часы, осознавая, что крепко опаздываю, но решил всё-таки стоять в очереди до победного конца. Потому что предстоял трудный день. Когда я уже собрался делать заказ, ко мне сзади неожиданно подошли два крепких парня и попросили их пропустить. Я не успел их даже разглядеть. Очередь зашикала. Я этим парням отказал, посоветовав встать в очередь. Они отошли от меня и вынужденно встали в очередь. Уходя из буфета, я мельком посмотрел на них, и мне показалось, что по крайней мере одного из них я где-то видел. Потом меня осенило. Так это же парень из нашей секции по борьбе самбо. Я его привык видеть на тренировках в борцовской куртке, в буфете же он был в пиджаке. Поэтому и не сразу узнал.

Вечером, в начале тренировки, он подошёл ко мне и спросил, знаю ли я его. Я ответил, что знаю. Он раздражённо продолжил: «А почему ты не пропустил меня в очередь в буфете?» Я сказал, что не ожидал его встретить в университете и что не узнал. Он, по-видимому, не поверил моим оправданиям, хотя я говорил правду, и выговорил с возмущением, что уже давно учится в университете, является студентом-старшекурсником и учится на физико-техническом факультете. После этого он предложил мне извиниться. Я в ответ заявил, что мне не за что извиняться. Он внимательно посмотрел на меня и буркнул: «Ну, ладно. Поглядим, какой ты храбрый». А у меня мелькнуло в голове: «Неужели он мне собирается мстить?»

После общей разминки, отработки отдельных приёмов на ковре начались тренировочные схватки. И вот ко мне подошёл тот парень и предложил побороться. Я не мог отказать, потому что в секции было установлено правило свободного выбора партнёра. Он выступал в нашей схватке первым номером, проводил приёмы с каким-то ожесточением. Мне пришлось очень трудно. Вес у него значительно больше моего. К тому же спортивный разряд у него был не меньше первого. А у меня пока никакого. Но я не испугался. Пощады не просил. Даже отчаянно сопротивлялся. А он мне: «Ух ты какой!» Со стороны это выглядело, наверное, вполне нормально. Никто не подозревал, что в данном случае происходит акция наказания.

После тренировки он меня ждал во дворе спорткомплекса. Когда я проходил мимо него, он нервно преградил путь и настойчиво спросил, буду ли я всё-таки извиняться. Я ответил, что не буду. Он схватил меня за одно плечо, а по другому плечу резко ударил кулаком. У меня с плеча даже сумка свалилась. После этого он немного отступил и стал ждать, когда я со страху начну каяться. Моя реакция его удивила. Я, выставив кулаки, пошёл в наступление. А он от неожиданности даже выкрикнул: «Вот только попробуй!» Мне стало смешно. Подняв со снега свою сумку, я пошёл прочь. Выйдя из двора спорткомплекса, перешёл проспект Ленина и направился вдоль него к общежитию. Сзади слышался скрип обуви. Я не оглядывался. Однако чувствовал, что он за мной идёт. Впереди, за площадью Революции, было темновато и никого не было. Вот где, подумалось, он может на меня напасть. Однако вдруг из-за сугробов со стороны Городского сада вышел молодой мужчина и пошёл почти параллельно со мной. Мы переглянулись. Я узнал в нём школьного товарища, моего друга по учёбе и общежитию. Он учился в военном училище и часто, находясь в увольнении, бывал у нас. Поздоровавшись, он спросил, дома ли Николай. Я сказал, что, скорее всего, дома, потому что никуда не собирался. При этом я едва заметно посмотрел назад. Невдалеке стоял чуть было не догнавший меня неугомонный противник. Увидев, что я не один, он развернулся и быстро удалился.

На следующей тренировке он сам ко мне уже не подходил. Однако натравил на меня, как я уже потом понял, двух дедов. Так мы, молодые борцы, называли тех, кто давно занимался в секции. Обычно они боролись друг с другом, а тут вдруг обратили внимание на меня. Странно! Один из дедов таскал меня по ковру, бросал, кидал, потом устал и отступился. Следом за ним за меня взялся другой дед. Он всячески старался показать, на что был способен. Однако перестарался. Бросив меня через голову, он сильно толкнул меня ногой в живот. Я же, будучи борцом малого веса, полетел дальше, чем он предполагал. Вылетев за пределы ковра, я ударился о деревянную гимнастическую скамейку. Дед, проводивший приём, напугался, усадил меня на скамейку и шепнул на ухо, чтобы я не вздумал никому сказать, что это сделано специально, а то хуже будет. Подошёл тренер, осмотрел место происшествия и пожурил ребят за то, что поставили скамейку так близко к ковру. Потом принёс аптечку, поднес несколько раз к носу ватку, смоченную нашатырным спиртом, обработал мне йодной настойкой ранку с выступившей кровью. После этого спросил, как я себя чувствую; пожелал мне быстрее восстановиться и порекомендовал идти домой.

В итоге всей этой истории я оказался физически побитым, но чувствовал себя отнюдь не побеждённым. Главным здесь являлось всё-таки то, что я не позволил себя унизить нравственно, держался с достоинством.

К несчастью, я получил нежелательное повреждение в теменной части головы. Ситуация усугублялась тем, что это повреждение возникло на месте прежней травмы, полученной ещё в мае того же года в посёлке Маклаково во время прыжка в воду с трамплина. В результате её заживления образовался шрам, а вокруг него плешка. И вот здесь опять случилась травма. Снова появилась округлая выпуклость, с которой были связаны беспокоящие болезненные ощущения.

Я старался в последующем уберечь себя от каких-либо травмирующих обстоятельств. Хотелось быстрее поправиться. Однако не тут-то было. Дело в том, что в общежитии у некоторых студентов младших курсов вдруг возникло пристрастие к стрижке, как тогда выражались, под ноль. На них повлиял шедший тогда в кинотеатрах фильм о приключениях неких бритоголовых. И вот несколько ребят, в том числе и некоторые из моих друзей, сходили в парикмахерскую и вернулись в преображённом виде. Стали призывать сделать то же самое других. Однако многие, если раньше и выражали на словах такое желание, засомневались в целесообразности такого поступка. Подстриженные же стали возмущаться. Дошло до того, что они кого-то ловили и насильно выстригали на голове, на самом видном месте, клок волос. После этого обезображенный человек вынужден был идти в парикмахерскую и стричься наголо. Что касается меня, то я с самого начала был против такого рода глупостей и никому ничего не обещал. Однако и меня стали подзуживать. Отрываешься, мол, от коллектива. Потом неожиданно навалились на меня. Я сидел в этот момент на первом ярусе кровати. Один из них уже достал ножницы, чтобы испортить мою пышную шевелюру. Я стал отчаянно сопротивляться. В конце концов мне удалось вырваться. У них не получилось. Был выстрижен только маленький клочок волос, который существенного урона причёске не нанес. Однако при этом случилось то, что было для меня крайне нежелательным. Вырываясь, я резко встал с кровати и крепко ударился головой о железный край второго яруса кровати. У меня даже в глазах потемнело. Ну, подумалось, конец мне пришёл. Все всполошились. Те, кто нападал, стали извиняться, говорили, что не предполагали ничего подобного. Я же, обхватив голову руками, в ответ тихим голосом сказал, что всё понимаю и ни на кого не обижаюсь. Меня сразу уложили в кровать, приложили к ранке полотенце, дали водички попить. Сознание я, к счастью, не потерял.

В медпункт я не обращался, чтобы не вызвать излишнего шума и никого не подставить. Йодная настойка для обработки раны нашлась в соседней комнате. Отлежался немного и продолжил ходить на занятия в университете. Испытывал слабость, лёгкое головокружение. Трагедии из того, что произошло, не делал: считал, что недомогание со временем пройдёт и всё будет нормально. Однако меня преследовал какой-то рок. Опять случилась неприятность. В перерыве между лекциями в большой аудитории я никуда не пошёл, а достал книгу и стал просматривать материал по теме предстоящего практического занятия. Мимо проходил знакомый студент из другой группы. Мы встречались с ним редко, только на некоторых лекциях. Он поинтересовался, что за книга лежит передо мной. Я сказал, что это история Древнего Востока. Он взял книгу в руки и полистал её. Потом достал из кармана деньги, протянул их мне и сказал, что книгу забирает. Я возмутился: «Как так? С чего бы это?» Он сослался на давний разговор, когда я якобы ему обещал принести книгу и передать за определённую плату. Я обратил его внимание на то, что после того разговора прошло много времени и все книги уже разошлись. Надо было раньше обращаться. И добавил, что эта книга, которая у него в руках, – мой личный экземпляр и его нужно мне вернуть. Он сказал: «Ну, конечно!», ударил меня – вроде бы незлобно, как бы по-дружески, но сильно – этой довольно массивной книгой по голове, потом положил её на парту и ушёл. Я был в шоке. Напрашивался вопрос: «Почему я в последнее время так часто получаю травмы и притом в одном и том же месте?»

На этом, однако, неприятности не закончились. Дело в том, что меня неожиданно вызвали повесткой в суд. Предстояло участвовать в судебном процессе в качестве свидетеля. Кроме меня вызвали ещё двух человек: моих друзей по учёбе и общежитию. Тоже в качестве свидетелей. Обвинялся же знакомый студент с нашего курса по заявлению женщины, проживающей с ним в одном доме. У них были отношения, можно сказать, далеко не добрососедские. Мы оказались в их доме случайно, не ожидая никакого подвоха, если он и действительно был, со стороны нашего однокурсника. Он нас пригласил, и мы не смогли отказаться. Немного посидели в доме и ушли. Однако заявительница представила это потом в ином свете.

Повод для визита был совершенно обыденным. Мы после лекции по археологии затеяли в коридоре дискуссию. К нам присоединился студент, с которым раньше мы не общались. Познакомились, побеседовали. Он показался нам знатоком в области археологии: говорил, что хочет стать в будущем настоящим археологом, что участвовал уже даже в раскопках. Выйдя из главного корпуса, мы спросили его, куда он сейчас направляется. Он сказал, что домой, что к дому нужно идти за главный корпус, а потом – по Московскому тракту. Мы заинтересовались, так как там ещё никогда не были. Он предложил прогуляться с ним. Это было ещё осенью. Погода выдалась вполне комфортная. Мы согласились. По дороге он нам рассказал, что отслужил в армии, живёт с семьёй. Коля Козлов, увидев магазин, отлучился на несколько минут и вернулся с большой бутылкой креплёного вина, которую тут же обернул бумагой. Сказал, что, когда придём в общежитие, немного освежимся. Мы к тому времени уже составили себе представление о Московском тракте и хотели уже попрощаться, но наш новый знакомый настоял на том, чтобы мы его проводили до самого дома и посмотрели, как он живёт.

Мы свернули с Московского тракта влево, пошли по узкой грунтовой дороге наискосок по склону горы вверх. По обеим сторонам дороги стояли в беспорядке небольшие дома незатейливой формы. Выглядели они в большинстве своём бедно. Основной строительный материал для стен – доски, не всегда высокого качества, сбитые в щиты. Между внешними и внутренними щитами – шлак или опилки. Ну и, конечно, однотипные двери, редкие окна, двухскатные крыши. В стороне строился ещё один дом. Наш новый товарищ пояснил, что это поселение часто называют Нахаловкой. Дома здесь построены, как правило, без разрешения властей.