Текст книги "Трудовые Будни Великого Героя"

Странный меч

Отец опирался руками на стекло и смотрел внутрь через боковину витрины. Загадочный артефакт, который вызвал столько волнений самим фактом своего появления в доме, теперь был открыт взглядам со всех сторон: всё такое же проржавевшее пятнами лезвие клинка и отлично сохранившийся хвостовик. Странное сочетание потемневшего и будто очищенного металла.

Помимо отца на древнюю железяку (в его древности сомнений не возникало) смотрели оружейник, мастер вещей, охотник (это я про себя) и целитель с навыками орка. В общем, та ещё компания. За нашими спинами возвышался Соплежуй, присматривая пустыми глазницами за тем, чтобы никто нас не побеспокоил.

– Будьте внимательны, – сказал владелец поместья, оглядев присутствующих. – В этой штуке скрыт явно не один секрет.

Он снова тронул стекло, рассматривая клинок в ярком свете.

– Но сначала позвольте рассказать небольшую историю обретения этого меча.

Фон Прейс оторвал ладони от стекла и начал:

– На крайних северных рубежах сохранились древние развалины. Лига Исследователей не раз пыталась к ним пробраться, но снег, ветер и вечно голодные существа Ледяного края не давали закрепиться. Однако после холодов и снегов, что дошли до нас, зима внезапно отступила на север гораздо дальше, чем обычно. И обнажила старые камни.

Разумеется, Лига не могла упустить такой шанс и, благодаря моей помощи, выдвинулась на место. Скажу прямо – оно оказалось поистине уникальным. Такого количества артефактов в отличном состоянии исследователи не находили со времён разграбления столицы бербеков. Даже удивительно, что никто не дошёл туда раньше.

По мнению Лиги, когда-то это был один из центральных городов старого Северного Края – в те времена, когда снег был далеко, а ледяные гиганты были реальностью, а не сказкой. И этот древний город – городок, по нашим меркам, если честно – отлично сохранился.

Простой серый камень, но резные арки с глазастыми мордами. Застывшие от холода деревья во внутренних дворах. Утварь в домах и даже на улицах. Кажется, будто жители в спешке покинули город, словно бежали. Но следов погрома нет. Ощущение, что за ними гнался холод, который теперь надёжно защищает старое поселение от мародёров и гниения.

Но кроме обычных и понятных вещей, там находили необычные и даже пугающие предметы. Особый интерес вызвала статуя огромного человека с голым черепом из серебристого металла и пронзённого в грудь мечом.

Один из неофитов-учеников полез на старую статую и схватился за рукоять меча.

Отец сделал паузу, бросил взгляд на Соплежуя.

– Тело паренька нашли в десятке метров от статуи, но спалённые руки продолжали сжимать рукоять. В груди статуи организовалась большая дыра, а череп, согласно мнению очевидцев, стал выглядеть торжествующе.

Исследователи опасались, что на мече какая-то опасная магия, но штатный алхимик заявил, что меч теперь пуст и не опасен – охранное заклинание сработало, и всё. Руки паренька так и остались на рукояти, и, удерживая меч за обгорелую плоть, удалось перенести его на хранение. Заодно Лига поняла, что это настоящий меч, а не кусок статуи. На рукояти обнаружили руну, а от обгоревшей плоти и рукояти исходило тепло.

В то время я как раз решил заехать на раскопки сам. Ради любопытства и в надежде пополнить свою коллекцию. Было очень интересно походить по древнему поселению: практически на каждом повороте я ждал, что сейчас мимо прогрохочет телега. Или хотя бы пробежит ребёнок с корзинкой.

Вместо этого нас окружала тишина, серый камень и пустота каменных глаз статуи. Кстати, помимо мужика с черепом в городе больше ни одного памятника не оказалось.

Но когда мы дошли до шатров с находками, я забыл о статуях, о камнях и ледяных гигантах. Эта чёртова железяка засияла как фонарь, привлекая к себе внимание. И я чётко почувствовал, что он сверкает для меня.

Он замолчал, немного отдышался и глухо продолжил:

– Ничего и никого не спрашивая, я подошел к столу и взял его в руки. С ним рядом лежала лишь горстка тлена, которая осталась от рук погибшего ученика. Но я тогда ещё этого не знал. Я как завороженный смотрел на клинок и видел под пятнами ржавчины что-то сверкающее. Пока я любовался клинком, погода резко ухудшилась. Задул ветер, и уже через час начал сыпать снег. Через два экспедиция начала срочно сворачивать лагерь, забирая самые ценные артефакты. Я взял меч, с согласия начальника отряда Лиги Исследователей.

Из-за непогоды и вернувшихся бестий мы потеряли несколько человек. Спустя два дня гонки с бурей, мы оказались на границе обжитых земель, и снег от нас отстал.

Я не касался меча, но чувствовал, что он рядом. Только толстое стекло для магических существ смогло разделить нас. И, честно говоря, я не уверен, что хочу его доставать. Но с ним необходимо разобраться и максимально быстро от него избавиться, передав на хранение более компетентным людям.

Теперь мы все смотрели на старую железку с бóльшим вниманием. И только теперь мне пришла в голову мысль, что разводы ржавчины на клинке похожи на те, что остаются от крови, если её не стереть.

– Мастер Гош, – фон Прейс обратился к мастеру, – вы самый опытный и умелый в общении с вещами человек. Я вынужден вас просить изучить меч. Признаю, что это может быть опасно, но если этого не сделать, мы не узнаем, что к чему.

Мастер Гош изучил витрину, а спустя несколько секунд посмотрел на моего отца и сказал:

– Мне не по себе от этого предмета. Но я в долгу перед вами, вы знаете это, – он вздохнул. – Единственное, что придётся сделать, так это снять стекло – оно искажает перспективу.

После этого он обратился к остальным присутствующим:

– Я не знаю, что произойдёт в момент, когда мы его достанем или коснёмся. Хочется верить, что защитная магия действительно из него ушла. Но вы должны быть готовы ко всему. Изучайте его каждый со своей точки зрения и максимально быстро.

Мастера в комнате молча кивнули. Клив закатал рукава, Роше расстегнул манжеты своей рубашки, отец коснулся стекла и приготовился вытаскивать клинок. Я встал рядом, чтобы помочь.

Мастер Гош кивнул, мы с отцом напряглись, и стекло немного сдвинулось. Как только появился просвет, я почувствовал то, о чём говорил отец.

Меч звал.

Несмотря на то, что от меча осталось в основном название, он продолжал звать. Если это не магия, то что? Мы с отцом переглянулись, и я кивнул, показывая, что чувствую. Как только мы вытащили меч полностью, отец уложил старый металл на белое покрывало.

Остальные приблизились и начали сосредоточенно изучать странную железку. Мастер Гош поинтересовался:

– Вы сейчас его чувствуете?

– Да, – ответили мы, фон Прейсы.

Мастер покачал головой. В этот момент подал голос Клив:

– Это специфическое оружие, оно предназначено для того, чтобы пробивать доспехи, проходить в сочленения. Крепкий клинок, упор на колющие удары, хотя режущая кромка есть. Один раз чинили – примерно там, где начинается ржавчина, проходит другой материал.

– Мастер Роше, а что скажете вы? – Гош задал вопрос моему вечнозелёному другу.

– Скажу, что это смесь руны «жизни» и «движения», начертанная очень странно. Мне не кажется, что это ошибка. Я похожее видел на старых артефактах моего народа.

– Ты хочешь сказать, что это орочий меч? – поинтересовался отец.

– Нет, у орков даже раньше таких не было, насколько я помню историю. Да и руны мы всегда делали на клинках топора и меча, а не на рукояти. Могу предположить лишь то, что рукоять была приделана позже и скопирована с чего-то другого.

Однако мастер вещей покачал головой и не согласился с орком:

– Здесь вы ошибаетесь, уважаемый. Рукоять как раз-таки старше клинка. Просто металл действительно другой, хуже качества, сделанный быстрее, – мастер провёл рукой над мечом. – Это настоящее боевое оружие. Не удивлюсь, если оно готовилось для особого врага, особых задач. И этот предмет может быть использован лишь особыми людьми.

Последнюю фразу он произнёс с лёгким удивлением:

– Я не могу взять его в руки! Он мягко меня не пускает!

Роше попросил разрешения попробовать и, шепча себе под нос, попробовал коснуться оружия. Не вышло.

Я предложил Кливу, но тот, глядя мне в глаза, прямо сказал:

– Скорее всего, лишь два человека в этой комнате могут взять его в руки. Те, которые его чувствуют. Господин фон Прейс это знает. Проверьте теперь и вы, мастер Брий.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как потянуться к рукояти. Пальцы легко коснулись чистого металла хвостовика, и только в этот момент я понял, что меч всё время действительно шептал, звал, гудел на грани слуха. Добившись моего касания, он заткнулся и дал ощутить тишину.

Все молчали, а я, подчиняясь какому-то наитию, поднял оружие и, придерживая его второй рукой (без накладок на рукояти было неудобно), коснулся руны. По пальцам прошла лёгкая волна тепла, и всё. Я разочарованно опустил оружие.

– А я думал, он засверкает ярким пламенем или ещё что-нибудь.

Отец покачал головой:

– Некоторые остаются наивными детьми, несмотря на цинизм своей жизни. Магическое оружие не сохраняется долго. Особенно, когда это оружие используется как элемент статуи, – он вздохнул. – Так что скажете, мастер Гош?

– Учитывая, что я не могу коснуться меча, то скажу следующее: это оружие людей, но с использованием старой магии орков, – видя вопрос в глазах моего зелёного друга, мастер дополнил. – Той, что вы называете «магией жажды».

Орк задумчиво кивнул:

– Это тогда объясняет, почему только фон Прейсы могут взять меч в руки. Во-первых, они люди – им подчиняется Договор и земля. Видимо, где-то здесь неподалёку этот меч и был сделан.

– Возможно, – сказал оружейник, привлекая к себе внимание. – Такое оружие мы могли сделать даже пару сотен лет назад. Но откуда у нас орочьи руны и старая магия?

– Я не знаю, молодой человек, – тихо ответил мастер Гош. – Здесь необходимо узнать историю больше, чем одной вещи или даже человека. Я бы посоветовал обратиться к тем, кто нашёл этот меч – к Лиге Исследователей.

Отец задумчиво почесал подбородок:

– Лига, говорите? – он улыбнулся. – Нам нужна не сама Лига, а конкретный человек.

Фон Прейс повернулся ко мне и направил на меня указательный палец:

– Пора заглянуть к твоему учителю. Думаю, что Филин уже соскучился.

– Так он ещё и у Филина учился? – раздался удивлённый голос от дверей Арсенала.

Все пять мужчин резко повернулись, потянувшись за оружием. Но в дверях стояла наша гостья, и смотрела на меня большими глазами. В её руках был конверт. Она подняла его и сообщила:

– Тебе передали письмо. Судя по гербу на печати – из муниципалитета Кардагана.

В моей груди больно ёкнуло. Странный меч в руках стал тяжелее, остриё почти коснулось пола. Меня поймали врасплох, заставили потерять концентрацию. Но женский, чужой женский голос вернул меня в реальность:

– Я могу войти или вы так и будете на меня глазеть, как на разбойника Золотого моря? – экзорцист презрительно смотрела на наши напряжённые лица.

Она не понимала и, надеюсь, никогда не поймёт, какой разорительный набег сейчас совершила – разбойники обзавидовались бы. Но я взял себя в руки, аккуратно положил меч на подставку, задвинул внутрь стеклянного футляра и ощутил, как прервалась связь между нами. Стало легче.

Очень странный меч, и мне действительно хотелось узнать о нём побольше. Но всему своё время…

Я протянул руку, чтобы получить конверт. Экзорцист отдала его мне, слегка усмехнувшись. На бумаге было написано только «Мастеру-бестиарию Брию фон Прейсу». И печать Кардагана.

Я разломил её пополам, и на руки выпало совсем не то, что я ожидал.

По следам Героев

Она позвала меня на встречу. Сама. И я летел к ней, будто крылья дракона украшали мою спину. Улицы вечернего Кардагана, украшенные свечами, еловыми ветвями и фигурками зверей, казались мне сказочной картинкой, в которую мне каким-то чудом удалось вписать самого себя.

Под ногами хрустел снег, по бедру хлопал укороченный походный меч, а руки в тёплых перчатках сжимали небольшой букет, который удалось выторговать за полцены. Она попросила прийти в наш любимый парк, который прятался за самым большим трактиром города. Тихий зимой, в летнее время он был полон народом, торговцами, смехом, визгом и воздушными шарами.

Роше оставался в столице, а меня мастер Филин отправил в Кардаган, чтобы попрактиковаться во владении коротким мечом и разобраться с водным и степным бестиарием у местных мастеров. И моя душа мечтала об этой поездке. Но я совершенно не подозревал, что встречу здесь Её.

В который раз я удивлялся своей судьбе. И сейчас стремился навстречу девушке, которой готов был отдать своё сердце на вечное хранение.

Я пришёл за две минуты до назначенного срока, чтобы в который раз подать ей руку, когда она покинет карету. Тонкие длинные пальцы в перчатках коснулись моей ладони, принимая мой жест. Из-под капюшона выскользнула тонкая белая прядь, но я снова не осмелился спрятать её обратно в тепло.

Высокие сапоги коснулись снега, хлопнула дверца и карета укатила в ночь. Мы остались наедине, освещённые светом из окон трактира и посеребрённые мерцанием звёзд. Моё сердце грохотало наподобие боевых барабанов, и казалось, что оно сейчас само выскочит ей под ноги.

Как обычно, я не подал виду и мы вместе, не говоря ни слова, двинулись по аллее заснеженного парка. Мне иногда казалось, что только наши ноги оставляют следы на этих дорожках. Возможно, так оно и было, поскольку глава города заботился о мире для своей дочери, рядом с которой сейчас скакало моё сердце. Он мог ради её комфорта и ограничить доступ в парк.

Мы шли, а букет в моей руке зяб на холоде. Я чертыхнулся про себя и протянул его ей. Она посмотрела мне в лицо, и я почувствовал, как её глаза зажигают тот огонёк, который раньше могли раздуть только мысли об охоте.

Бледно-голубые глаза искали что-то на моём лице, и я впервые почувствовал, что вечер проходит не так, как обычно. Она взяла букет, но даже не посмотрела на него. Только на меня. А потом мягко отвернулась и произнесла своим тихим голосом:

– Давай дойдём до дальней аллеи.

Внутри меня снова зазвонил тревожный колокольчик – дальняя аллея Триумфа была моим любимым местом, а не её. Она откровенно не любила песчаную дорожку, окружённую памятниками героев прошедших времён.

Но спорить с ней я не мог и продолжил путь, поплотнее прижав её руку, стараясь проникнуть в её мысли. Разумеется, безуспешно: читать мысли и Роше не удавалось.

Мы быстро дошли до дальней аллеи, после чего замедлили шаг. Она рассматривала памятники, заглядывала в истёртые временем и погодой лица, изучала таблички: генерал, защитник ворот, мастер клинка, глава стражи. Все они – почившие, но оставившие след в истории, уважаемые современниками и героизируемые наследниками – смотрели со своих постаментов в вечность. Но мы не останавливались, пока не дошли до памятника, надпись на табличке которого она прочитала вслух:

– Мастер-бестиарий Гобольд фон Вайерман, убийца чёрного дракона, создания бездны и глупости, герой, спасший в одиночку целый город, – она прервалась на секунду и посмотрела на меня. – Ты ведь тоже мечтаешь о таком триумфе – да, Брий?

Она впервые обратилась ко мне просто по имени, наплевав на этикет, правила и порядки аристократии. Моё сердце кольнуло ледяной иглой. Она продолжала:

– А теперь посмотри на годы жизни. Посчитай, сколько было этих самых лет между двумя датами. Он не дожил до тридцати. Умер спустя несколько дней от ран, нанесённых чёртовым драконом. Герой! – она выплюнула это слово. – Достиг вершины и отошёл в мир иной, не оставив ничего, кроме обожаемого меча да несчастной одинокой женщины на сносях.

Она смотрела на меня и её глаза метали молнии:

– Брий фон Прейс! Я спрошу у тебя лишь один раз и хочу услышать ответ настоящего мужчины, коим ты, как мне кажется, являешься.

Я ждал.

– Готов ли ты отказаться от этого пути, – она показала на статую, – ведущего не всегда к триумфу, но всегда к смерти, и остаться со мной? Готов выбрать женщину, которая любит тебя, но оставить путь меча и драконова огня?

Воздух возмущённо дрожал от поднятой яростью бури. Я видел в её голубых глазах решимость и чувствовал в своём сердце пустоту. В эту пустоту падали её слова, её образ, наше возможное будущее. Я мог сказать «да» и остаться с ней. Но знал, где-то в глубине души, на самом её дне, знал, что не могу так сделать. Тем более, она попросила поступить как настоящий мужчина. Поэтому я ответил тихо, но коротко, чувствуя, как сгорает что-то у меня внутри:

– Нет.

Мир не треснул, но погрузился в тишину. Звёзды с любопытством смотрели на нашу беседу, силясь понять, что произойдёт дальше. Но даже им не дано читать чужие мысли.

Она слегка улыбнулась, превратив серьёзное лицо в прекрасный лик, освещающий ночную темноту.

– Спасибо за честность, Брий, – она сделал шаг ближе, у меня перехватило дыхание. – Ты действительно из тех, кто знает, что ему нужно, несмотря на сложный выбор. Я рада, что полюбила именно тебя. Жаль, что ты не готов остаться со мной.

Она подняла букет к себе, внимательно его осмотрела, после чего приблизилась ко мне ещё ближе и коснулась губами моей щеки. Мне показалось, что это место обожгло.

Затем она отступила и положила букет под ноги моего предшественника-бестиария.

– Это в честь твоего будущего триумфа, Брий. Не сомневаюсь, что твой памятник появится на этой аллее. Но я не буду к нему ходить – единственный мой подарок останется здесь, – она показала на лежащий на снегу букет.

– Пусть удача будет на твоей стороне. Виват герою!

И она растворилась во мгле, оставив меня рядом с букетом, благодарящим меня за будущие победы. Я коснулся мёрзнувших цветов и пошёл по тропе, которую выбрал так давно.

Экзорцист

По лицу Линд тёк пот, а губы были плотно сжаты, будто она старалась сдержать стон. Её тело походило на сжатую пружину, и мне приходилось прикладывать немало усилий, чтобы не опозориться перед дамой. По моему виску так же стекала струйка пота, а тело было разгорячено активным движением.

Пока что мне удавалось оставаться сверху, но с её темпераментом это давалось отнюдь не легко. Да ещё и последствия болезни сказывались, снижая выносливость. Потные руки соскользнули и экзорцист воспользовалась моментом, чтобы опрокинуть меня на спину и оседлать. Несмотря на легкое унижение, вид открывался великолепный: тренированное, подтянутое женское тело, сверкающие глаза, растрёпанные вороные волосы. Можно было бы любоваться этим и дальше, но время ещё не вышло. А значит, спарринг продолжается, и хмурый Роше внимательно наблюдает, чтобы противники не использовали какие-либо калечащие приёмы – это всё-таки тренировка, а не реальная битва.

Резкое движение вбок, руки экзорциста соскальзывают точно так же, как и мои. Добавил движение от бедра и скинул её с себя. Девушка сгруппировалась, но недостаточно быстро, поэтому ударилась рукой об пол. Боль отвлекает её, а я резким толчком встаю на ноги и прижимаю сверху.

Сантименты в сторону – это настоящая тренировка, а не ухаживания.

– Время, – ровно сообщил Роше.

Линд не пострадавшей рукой спихнула меня с себя, поднялась и поправила свои чёрные волосы.

– Отличная встряска после вчерашнего ужина. Вы всегда бьётесь до конца, Брий, – утверждающе сказала она. – Мне даже приятно, что вы сочли меня достойным противником и уделили мне время, пока я жду вашего отца.

Она стояла спиной к Роше и не видела, как он сделал вид, будто его тошнит.

А ждала она, пока отец освободится от очередных дел, чтобы начать работать с гостем в наших казематах. Дабы не дать даме заскучать, отец предложил ей спарринг со мной. Я не стал отказываться – когда ещё безнаказанно полапаешь крепкое женское тело…

– Как я поняла, у вас побывал высокоорганизованный дух, – поинтересовалась во время разминки Линдсия. – Размер животного большой?

– Угу, большой.

Видимо, отец не рассказал подробности в письме, так что и мы подождём. Роше дополнил мой ответ вопросом:

– Надеюсь, вы имеете опыт работы с такими существами?

Экзорцист бросила на него испепеляющий взгляд:

– Если бы его не было, меня не прислали бы. Ну, что? Начнём, мастер Брий? – и девушка приготовилась к контактному бою.

Хорошо тренированная координация – важна в наших профессиях.

После окончания поединка, вытирая пот полотенцем, я вспоминал о конверте с листами моего дневника и о своей реакции вчера вечером.

– Это от неё? – Роше подошёл как можно ближе и спросил очень тихо.

– Не совсем, – ответил я. – Это про неё.

Я показал листы другу, и тот задумчиво почесал затылок.

– Не подскажете, каким образом вы получили это письмо? Кто попросил его передать?

Печать Кардагана смотрела на меня, как старая картина, на которой – затёртые временем цвета и цветы. Девушка пожала плечами:

– Меня попросил руководитель школы. Когда я седлала лошадей, подошёл его помощник и сказал, что наставнику доставили это письмо. А я и так ехала в вашу сторону. А что?

Я не стал отвечать, лишь покачал головой.

Ночь прошла беспокойно, поскольку в мой сон снова заглядывала Тень. Но в этот раз она подходила к памятникам на аллее Триумфа и клала цвета к одному из них. Из-под мглы иногда выглядывал локон Её белых волос, и я просыпался.

Не думал, что Её образ сохранился во мне даже спустя три года. Но Её место в сердце никто не смог занять. Пламя, которое сожгло часть прошлого, судя по всему, лишь покрыло тонким слоем гари воспоминания о ней.

И я решил, что нужно заехать в Кардаган. Тем более, на это намекали и листы моего дневника.

И хотя Лига Исследователей располагалась в другом направлении, но мне-то нужно было не к ней, а к своему учителю. Так что мой маршрут был ясен. Осталось разобраться с художником Драко и моим новым мечом от Клива.

К нам заглянул один из егерей и потерял дар речи, увидев взмыленную после тренировки, затянутую в трико девушку.

– Эм… – его глаза очень старались отлипнуть от подтянутого тела, но получалось плохо.

– Мы тебя слушаем, – я добавил в голос строгости.

Егеря проняло.

– Мастер Брий! Ваш отец просил вас с госпожой-экзорцистом и господином Роше подойти к допросной через сорок минут. И просил взять весь необходимый инструмент.

– Передай, что всё будет сделано. Можешь идти, – я жестом отпустил егеря, но тот исчез лишь спустя несколько секунд разглядывания женского тела.

Теперь вся казарма будет слюни пускать. А знал бы он, какое оно на ощупь…

– Вы готовы к работе, Линдсия? – спросил я у гостьи.

Она сдула чёлку, упавшую на глаза, накинула полотенце на плечи и ответила вопросом:

– В допросной есть свободное место? Не хочу проводить ритуал на снегу с мокрой головой.

Не дождавшись ответа, она пошла к выходу, чётко понимая, что наши глаза автоматически следуют за её упругой… филейной частью. У дверей она обернулась:

– Вы заставили меня попотеть, мастер Брий, – и, послав многообещающую улыбку, скрылась.

– Помахала кулаками, повертела попкой и считает, что ты у неё в кармане. Или что там у женщин? – пробурчал Роше. – Она ещё и свою тряпку забыла.

И как воспитанный мужчина, пошёл к скамье, на которой остался халат Линдсии. Тёмная, блестящая дорогая ткань аккуратной кучкой ждала свою хозяйку. Орк протянул руку и уже почти коснулся ткани, как рукава халата взлетели и возмущёно зашлёпали по рукам Роше, будто он собирался, как минимум, надругаться над одеждой.

Орк опешил, чем халат и воспользовался: взлетел, грозно затрясся и с размаху врезался в лицо моему другу. Роше попробовал схватить своевольную тряпку, но та мягким движением проскользнула мимо и, покачивая «бёдрами», скрылась вслед за хозяйкой.

– Экзорцисты, топором им в переносицу! Мало им обычных душ, так ещё и трусы оживляют, – он судорожно потрогал себя за штаны и с наигранным испугом сказал. – Надеюсь, мои она не трогала? А то у меня ещё планы были на будущее.

После чего, не ожидая ответа, утопал к себе.

Я лишь усмехнулся им обоим вслед. И остался на растяжку. Получаса на сборы мне хватит, а мышцы должны прийти в форму.

Спустя час отец впустил нас в допросную. На стенах горели факелы, а служебное помещение было очищено от мебели и прочих предметов.

– Как вы и просили – место для работы рядом с «объектом». Расскажите нам, как будет проходить ритуал?

Девушка скинула капюшон, прислонила длинный свёрток к стене и ответила:

– Вы просили определить духа, что подселили, и по возможности найти его хозяина. Значит, я проведу ритуал определения или знакомства, а затем попробуем узнать, кто его сковал.

– Переприручить духа не удастся? – спросил Роше.

Его лицо ничего не выражало.

– Нет, – ровно ответила экзорцист. – Когда дух уже под контролем, его не забрать. Разве что помочь взбунтоваться, но у этого неудобные последствия.

Она начала раскручивать свёрток, и в нём оказались сборные треножники с небольшими жаровнями и подсвечниками.

– Тем более, дух, насколько я поняла, уже ушёл. Его не догнать арканом…

Она продолжала подготовку к ритуалу: заплясали огоньки свеч, зашуршали пучки трав, заунывно потянулась песня с закрытым ртом. Это помогало сосредоточится, не пускать дым в рот, не давать считывать заклинание с губ и, если верить поверью, не позволяло духу проникнуть в тело экзорциста.

Адепты школы экзорцизма изучали мир духов, управляли духовной частью животных и иногда помогали наладить с духами контакт. У них длинная и необычная история отношений с ними.

– Вы не хотите перед началом, прежде чем раскурите благовония, – орк тыкнул пальцем в сторону пучков трав, – узнать, что же за объект находится на вашем попечении?

Девушка прервала песню и хмуро ответила:

– Я бы хотела, чтобы вы отошли немного в сторону, иначе вас зацепит. А об «объекте» я знаю всё, что надо: он в той камере и он достаточно большой. А дальше, если позволите, – она отвесила шутливый поклон, – я займусь своей работой.

Отец и я сделали шаг назад, а Роше, наоборот, выступил чуть перед нами.

Девушка снова начала гудеть своё заклинание, одновременно поджигая пучки трав. После достала тонкий кинжал и начала чертить почти невидимые на каменном полу линии. По синим с жёлтым перчаткам пробегали мелкие всполохи. Волосы вставали дыбом.

Мотив бессловесной песенки стал быстрее и пронзительнее, а движения рук – резче. Линдсия металась меж треножников, как борзая, что учуяла нужный след на большом перекрёстке. Чёрные волосы, бывшие влажными ещё пару минут назад, уже высохли и плескались тёмными волнами при движении.

Завораживало.

Пока девушка не издала пронзительный вороний крик и не замерла на месте. Напряжённая поза, пальцы в перчатках, как когти согнуты, голова слегка запрокинута. Несколько секунд она стояла неподвижно, будто всматриваясь вдаль. А затем по её телу пошли волны, словно кто-то её бил чем-то тяжёлым. Она старалась прикрыться руками, но один из «ударов» проломил путь к её лицу.

Дёрнулась голова, из носа брызнула кровь. И мы с Роше дёрнулись вперёд. Он был ближе и успел схватить девушку прежде, чем она коснулась пола. Он выкрикивал формулу завершения и я вторил ему.

– Туши чаши! – проорал орк, и мы с отцом принялись гасить дымящуюся траву.

Это оказалось совсем не просто, ведь она не горела, а тлела, и остановить дым не получалось. Но спустя пару минут нам всё же это удалось. Мы впустили егерей, которые ломились в дверь, услышав крики.

Экзорцист тяжело дышала на руках орка, но не открывая глаз, спросила:

– Кто там всё-таки был?

– Человек. Художник, – ответил я.

Линдсия кхыркнула, а затем закашлялась, и Роше потащил её на улицу.

А я сквозь остатки дыма дошёл до камеры и проверил Драко. Он лежал у стены на боку без чувств и изо рта у него текла струйка крови. Вот вам и профессионализм – и человека чуть не убила, и себя чуть не прикончила.

Надеюсь, она таким образом не флиртует со мной, а не то разочарование будет, когда девушка откроет глаза.

…Драко, слава драконам, дышал. Ему досталось, но он был жив. Я уговорил отца предоставить ему условия получше (матрас, подушка, порция свежей еды и воды), а тем временем, пока художник приходит в себя, заняться горе-экзорцистом.

– Духи человеческого уровня – это вам не лошадью управлять, – комментировал Роше, делая гостье настойку.

На его лице застыла торжествующая улыбка, но не из-за того, что она ошиблась, а из-за того, что после прихода в себя девушка надеялась увидеть склонившееся над собой другое лицо, а не суровую зелень моего друга.

– Теперь, когда вы немного отошли, я бы хотел услышать, что вы узнали и что вообще произошло, – отец был в ярости.

Но пока сдерживался, показывая степень злости лишь постоянным вытаскиванием и засовыванием меча из ножен в ножны большим пальцем. Два сантиметра стали на свет – и спрятать. Повторить.

– За всё надо платить, – заговорила Линдсия после нескольких глотков настойки Роше. – А за работу с духами – особенно. Тем более, им мало что нужно из нашего вещественного мира. У них свои «расценки» за услуги. Необходимо знать размер объекта взаимодействия.

Она помолчала.

– Но с человеком всё немного сложней и интересней.

Она снова замолчала. Лицо сильно побледнело, а под губой застыла капля запёкшейся крови.

– Подчинение человека духом – редкое явление. И хотя за сотни лет накопилось много опыта, но это всё равно остаётся «до конца не разрешённой загадкой», – казалось, она цитирует какую-то книгу. – Чтобы подчинить человека, нужно иметь не только подконтрольного собственной воле развитого духа – обычный дух места или животного здесь не справится, – но и сам человек в определённой мере должен зависеть от экзорциста.

Мы молчали, ожидая продолжения. Девушка сделала ещё глоток и потрясла головой, будто отгоняя воспоминания.

– В такой связке дух может не просто упираться, как иногда делает ребёнок, если его тащат куда-то силой. Нет, он может давать сдачи, – она провела рукой по губе. – Именно это и случилось.

– Красивая и печальная история, – пророкотал фон Прейс. – Только нам что с неё? Какой толк? Хотели доказать свой непрофессионализм и невнимательность?

На щеках Линдсии вспыхнули красные пятна, и она открыла глаза. Дуэль взглядов моему отцу она проиграла, отведя глаза в сторону, но всё-таки ответила:

– Я поспешила, верно. Но кое-что я узнала, несмотря ни на что.

Мы заинтересовано на неё уставились:

– Дух, что был в человеке, – очень силён. Его форма соответствует классическому призраку – их ещё называют душами умерших.

– Это действительно душа человека? – не сдержал любопытства я.

– Нет. Люди перерождаются в иное. Но об этом не сейчас, – Линдсия продолжила свой рассказ. – Сам дух уже достаточно далеко, но его хозяин вообще вне зоны досягаемости поиска. Если ему удалось подчинить такого духа, то он может давать ему большую свободу.

– Насколько большую? – спросил Роше.