Текст книги "Неизъяснимая прелесть первоисточника"

ПАРТИЙНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ И ПАРТИЙНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Актуальность бессмертного ленинского произведения применительно к реалиям сегодняшней действительности несомненна. Поскольку репатрианты отдают свои симпатии разным партиям, объединенным одной идеологией, возможно правильнее сказать: многопартийная литература. Формальных связей между партиями и литераторами нет. Но, как мы сейчас увидим, есть достаточно оснований говорить о фактически существующем монолитном и нерушимом блоке.

Журналистка пишет о нашумевшем антисемитском сериале.

Каждому беспристрастному человеку, увидевшему хоть одну серию «Обещания», бросается в глаза широчайший набор еврейских пороков, показанных с отвратительным сарказмом. Все евреи в фильме богаты, жестоки, они испытывают садистское наслаждение от гибели каждого араба.

Симметрично в нашей беллетристике неукоснительно действует простое правило: левые могут быть только отрицательными персонажами. Вот, скажем, роман, где данное требование выполнено в меру способностей талантливого автора. Будучи не в состоянии читать подобную прозу, мы воспроизводим некоторые сюжетные линии в изложении журналиста, ныне, к глубокому сожалению, покойного.

Если герой заместитель министра от некоей левой партии, то он непременно патoлогический эротоман, овладевающий любовницей умершего приятеля в двух шагах от свежей могилы. Если в тексте действует нерелигиозная творческая личность, разделяющая либерально-демократические взгляды, то можно без опасения ошибиться предположить, что через энное количество страниц персонаж подставит задницу приятелю или надругается над собственной парализованной дочерью. А уж «продать родину» врагам эти интеллигентные гады готовы в любую минуту. Продать и убежать за границу… …Самые светлые герои романа – действующие (или бредящие наяву) неуловимые еврейские мстители. А попросту говоря – террористы, убивающие тех, кто на их взгляд является скрытым врагом неделимого Израиля.

Мы, конечно, не забыли прекрасную принцессу, золотоволосую и любвеобильную, встреченную нами в Части 1. Выдержка из заметки, посвященной сочинению, одной из героинь которого является эта девушка.

Злодеев там (в романе) предостаточно. Во-первых, гнусный леворадикальный террорист… …которого разыскивает полиция всего мира. Во-вторых, дремучие обитатели деревни, ненавидящие представительницу старой феодальной знати. В-третьих, парочка лесбиянок с учеными степенями…

Как видим, левак гармонично сочетается с другими отрицательными персонажами – явная творческая удача автора.

Перейдем к роману-хронике. Один литератор, проанализировав это произведение, оценив его весьма положительно и рекомендуя к прочтению, так характеризует автора:

Он – настоящий провокатор, похабник и бузотер. На каждой странице автор хроник смешивает мусор с подлинно драгоценным. Он не мастер плавного чтива, и не собирается нежно чесать читателя за ушами. Он – мастер стриптиза, душевного в том числе.

Ограниченная по объему рецензия не дает возможности критику подробнее представить писателя как мастера стриптиза. Но зато его мастерство пропагандиста продемонстрировано во всем блеске:

…удары не заставляют себя долго ждать. Народу объясняют, по отработанной схеме, что тут ничего не поделаешь – борьба за мир требует жертв. Что «окончательное решение» может быть только в рамках общего мирного урегулирования с Сирией, тогда сирийцы там сами наведут порядок. Палестинцы по такой же схеме уже порядок наводят. … Раньше «брали» одного-другого, теперь, с помощью «адских машин», берут десятками, но еврейские миролюбы объясняют (всенародно, публично, и рот им не запаяют!), что это болезненно, но не смертельно, зато нация выживет, ведь мы идем к миру, вот-вот уже. Эти миролюбы публично требуют от народа готовности приносить жертвы… … Жертвы мира им милей жертв войны.

Следующее произведение является плодом коллективного творчества. Объединившись под девизом … «Играем в Каменскую», читатели сочиняют детективную повесть. Один из персонажей пытается найти ответы на жгучие вопросы современности в дневниках своего деда:

Интересно, а дед рассуждал на тему палестинского фюрера? – подумал Нахум и снова стал листать толстую тетрадь.

Еще как рассуждал! Обложившись газетами, склонив голову набок и высунув от напряжения кончик языка, дед вдохновенно импровизировал:

Арафат, конечно, сильно выиграл от того, что израильтяне с самого начала переговорного процесса сделали его своим главным собеседником. Он уже тогда начал праздновать победу. А когда получил Нобелевскую премию, и вовсе укрепился в сознании многих политиков как единственный и чуть ли ни достойнейший представитель палестинского народа. Тихой сапой он добился перехода под свой контроль древних городов… …Выходят массовым тиражом газеты, не замолкает радио. И эта идеологическая обработка делает свое дело: палестинцы ведут себя уже совсем не так, как несколько лет назад, до начала этого левого крена в израильской политике, который привел к тому, что евреи стали стрелять в евреев…

Осторожный дед, опасаясь, что дневник может попасть в руки леваков, иногда пользовался эзоповым языком. Расшифруем последнюю красивую, но замысловатую фразу: в осенний вечер патриотически мыслящий ультраправый фанатик пристрелил левого премьер-министра. Далее славный старик продолжал:

Но что удивительно, совершив предательство национальных интересов, леваки продолжают свой поход во власть, вернее, продолжают оставаться во власти над страной, которая уже выступает не за мир с окружающими страну арабскими государствами, а ведет самую настоящую войну за выживание.

Столь же выдержанную идеологическую линию гнет в «Беседах с великими» и знаменитый античный историк. Интервьюер размышляет:

Как бы сложилась судьба нашей страны сегодня, если бы мы тогда не послушались приказа Организации Объединенных Наций и хора голосов из России, Франции, Англии, Америки, испугавшихся нашей еврейской Победы?

Ответ Иосифа Флавия вполне предсказуем:

Что касается Каира и Дамаска, то, конечно же, новые израильтяне должны были бы идти до конца, как это сделали бы мои воины!.. …вы бы отдали эти города обратно, но зато перед тем поставили бы другим царям свои условия, а не кланялись в пояс, как сейчас. Не столько мир испугался, сколько сами евреи испугались своей победы. …вы совсем разучились побеждать, идти до конца.

Немного смущает, что в этом блестящем анализе триумфальные последствия решительных действий даются в сослагательном наклонении. Переходя же к наклонению действительному, ученый вынужден сообщить:

В те дни, когда римляне снимали осаду с еврейских городов, меж партиями, группировками, кланами и даже родными братьями началась братоубийственная война…

Зато в завершающей части интервью историк не сплоховал.

– Не знаю, орлы ли римляне…

Вообще-то Флавий, перешедший в ходе войны на сторону римлян и сделавший головокружительную карьеру, мог бы и более определенно отозваться о своих работодателях.

…но мне – мои солдаты меня бы поддержали – представляется, что проморгавшие свою Победу нынешние израильтяне достойны сравнения с мокрыми курицами. А ваш главный петух, бывший когда-то бойцовым, теперь способен только кукарекать.

Таким вот элегантным фрагментом античный историк припечатывает левого премьер-министра.

Свой вклад в общее дело вносят и мастера, творящие в жанре фантастики. Время действия рубеж 1942—43 гг. Место действия – Кремль. В роли потребителя «Герцеговины Флор» левый лидер по фамилии Мицна.

Жуков закончил свой доклад и посмотрел на Мицну.

– Товарищ Жуков… …каково состояние … …немецких войск в Сталинграде?

– Я вас понял, товарищ Мицна. …у немцев катастрофически не хватает теплой одежды, нет теплых ушанок, меховых рукавиц, полушубков, валенок… Запасы горючего и продовольствия у Паулюса на исходе.

– А как вы думаете, товарищ Жуков, не следует ли нам передать немцам… …несколько вагонов валенок, рукавиц, полушубков?

– Вы шутите, товарищ Мицна? С какой целью?

– По гуманитарным соображениям. Мы, конечно, стремимся к победе, но не таким же способом! Кроме того, мы произведем хорошее впечатление на западную либеральную прессу.

Далее два произведения, малые по размеру, но идеологически безупречные. Ограничимся начальными строчками.

Улицы были пусты. Уже неделю леваки охотились на арабов и чернокожих и становились перед ними на колени. Арабы и чернокожие попрятались. Им неохота было, чтобы ноги им облизывали короновирусные леваки, с бешеными глазами и странными замашками.

Вот все кричат: «Расизм, расизм!» Не все? Ну, ладно, только некоторые, с левым сдвигом.

Поэзия не менее благонамеренна, чем проза. Один пиит, подражая Маяковскому, обращается к лидеру левоцентристской партии Авода

Вот пишут, что вы – уж Сарида левее.

И слева даете упрек Аводе.

Скажу лишь: в вопросах войны или мира

Налево не любит еврей поворот.

Другой автор выражает свои политические пристрастия песней, звонкой и задорной:

Я вот что вам сейчас скажу:

Теперь понятно и ежу,

Как, вопреки конкретным фактам,

Однажды МЕРЕЦ с «Аводой»,

Кайфуя вместе под балдой,

Вдруг подружились с Арафатом.

ПРИПЕВ:

Ах, этот план, ах, этот план!

Какой балдеж, какой дурман!

Размыты профиль и анфас,

«Джихад» приятен и ХАМАС!

Когда же вольнолюбивой поэзии становится тесно на страницах печатных изданий, она выходит на площади. На одной из демонстраций желающие могли бесплатно любоваться заместителем мэра, который художественно выполненным плакатом припечатал премьера не слабее, чем Флавий.

С НАШИМ ЛИДЕРОМ БАРАКОМ ВЕСЬ ИЗРАИЛЬ ВСТАНЕТ…

Сразу видно, что «шершавый язык плаката» куда более энергичен, чем птичья терминология историка. Удачно найденная неожиданная рифма закрепляет превосходство зама над Флавием в его мимолетном соперничестве.

Критика в одном ряду с поэзией и прозой. Вот разбор статьи, напечатанной в литературном журнале. Критик анализирует изложенный в статье диалог двух физиков: левого (Эд) и благомыслящего (Ханан). Не приступая к чтению, попробуйте угадать, 1) кто из физиков прав?, 2) кого из них поддерживает автор рассматриваемой статьи?, 3) на чьей стороне критик, анализирующий статью.

Примечательно, что профессор Эд, «как всякий американский еврей, при всем сочувствии Израилю упивался надеждами на мирное урегулирование», то есть во многом как бы солидаризировался с нашими левыми. Ханан же, в силу своего горького израильского опыта, стоит на реалистических позициях и далек от иллюзий достижения легкого мира. Он на конкретных неотразимых фактах разоблачает перед своим собеседником волчью (в овечьей шкуре) суть Арафата, его фактическое неприятие самой идеи мирной альтернативы, его истинные провокационные цели. «Ах, как это ужасно! Вы должны скорей договориться!» – цитирует автор статьи призывы прекраснодушных доброжелателей и тут же с горькой иронией бросает свою финальную реплику: «Подскажите, с кем договориться». Если кто еще не разобрался в нынешней обстановке – советую почитать статью.

Правильно. Вы угадали все три ответа. Можете продвинуть фишку на шесть клеток вперед.

Еще более впечатляет другой случай. Как известно, при зачислении в штат любой русской газеты претендент обязан доказать отсутствие левых предков по крайней мере в последних четырех поколениях. Это правило распространяется на весь персонал, включая уборщиц. Журналист назначается ведущим рубрики «Литературное обозрение». К моменту вступления в должность ультра-правизна назначенца бессчетно доказана на страницах нескольких изданий. Тем не менее он считает почетным долгом и на новом поприще продемонстрировать свою благонадежность. Уже в дебютном литературно-критическом обзоре читаем:

…очень хорошо видно, как риторика московского антисемита накладывается на риторику израильских левых: «Но нельзя же воевать против целого маленького беззащитного народа… нельзя воевать с женщинами и с детьми. Ты же сам признал, что часть этой земли принадлежит им по праву, вот они за эту часть и воюют. Так будет всегда, никто в мире, кроме Америки, вас не поддержит. И все равно вы отдадите им все, на что они претендуют». Прямо не поймешь, кто это говорит – редактор фашистской газеты или израильский «либегал». Ну слово в слово!

Редактор фашистской газеты упомянут не с бухты-барахты. В другой статье ведущего присутствует такой, слегка загадочный фрагмент:

В Израиле пока полноценных фашистских партий нет. Есть две «псевдофашистские» (называть их я не буду, чтобы не обидеть, тем более, что за одну из них я регулярно голосую). Но это пока.

Нет, господа! Где-где, а у нас кого попало ведущим рубрики не назначат.

А теперь еще раз обратимся к творчеству представителя древнего литературно-критического рода Миши Пундика. Читатель помнит, как неимоверно трудно любому литератору заслужить у него положительную оценку. Чрезвычайно редкие сообщения о подобных исключительных случаях крупнейшие информационные агентства передают с пометкой «срочно». Рассказывая об одном таком случае, Миша напоминает о своих высоких критериях:

Может быть, это единственная из прозаических книг нашей русскоязычной гутенберговщины, читанная мною в последние годы, которая понравилась мне априори.

Какими литературными достоинствами должно обладать произведение, удовлетворившее столь изысканный вкус? Не торопитесь, обдумайте ответ.

Роман… (приведено название) – о прощании с леводемократическими иллюзиями и о единственном выходе – о руководствовании нравственным императивом. Иного не дано.

Вы еще раз передвигаете фишку, а Миша продолжает разбор столь понравившегося ему романа:

И на фоне вышесказанного нет смысла ставить в большую вину автору не всегда оправданные длинноты и повторы, частую дидактичность и морализаторство.

Критик четко следует традициям РАППа и его главы, представителя другого древнего лингвистического рода Леопольда Авербаха. РАППовские критики тоже оценивали литературные произведения прежде всего с классовых позиций. И тоже не ставили в вину благомыслящим авторам зорко подмеченные опытным Мишей характерные признаки крайне низкого литературного стиля (длинноты, повторы и т.д.).

В свое время «Правда» весьма резко высказалась о первой редакции «Молодой гвардии».

Из романа выпало самое главное, что характеризует жизнь, быт, работу комсомола, – это руководящая, воспитательная работа партии, партийной организации. Партийная организация, по сути дела, целиком выпала из романа А. Фадеева. Автор не сумел проникнуть в жизнь и работу партийной организации, изучить ее и достойно показать в романе…

Руководствуясь положениями статьи органа ЦК, наши читатели – критики сосредотачиваются не сколько на том, что написано в рецензируемом тексте, сколько на том, чего там нет. Один из них, разбирает произведение, напечатанное «Сибирских огнях». По мнению критика, автор повести

…в своем стремлении угодить – предубежденным ли читателям, проарабски ли настроенным издателям – старается подальше обойти историю ближневосточного конфликта. В частности, тот факт, что агрессорами в нем всегда выступали арабы.

Казалось бы критик доказал собственную благонадежность (в т. ч. и тем, что вычислил проарабские симпатии далеких сибирских издателей – см. карту). Тему можно закрыть. Но маховик уже набрал обороты, урок политграмоты продолжается.

Что именно они являются виновниками нынешней патовой ситуации. Что исключительно они во все времена целенаправленно стремились и стремятся к уничтожению мирного еврейского населения. Что их симпатии всегда были на стороне Гитлера…

Неудивительно, что идеологически не выдержанное произведение получает соответствующую оценку.

С первых страниц повести становится ясно, что особыми литературными достоинствами она не блещет…

Другой читатель не менее строго указывает на то, чего нет в книге мемуаров Майи Плисецкой.

Ей очень обидно, что долго – долго, уже будучи всемирно известной, она была невыездной – пока не вышла замуж за Родиона Щедрина. Но что удивительно: причину ее унижения… …она в книге не называет. Как будто не «пятый пункт» Плисецкой был камнем преткновения. В книге ни слова об антисемитизме, будто в Большом театре о таком и не слыхивали. Слово «еврей» или «еврейка» в книге не встретите. Игнорирование в мемуарной книге великой балерины еврейской темы, вне всякого сомнения, сопровождавшей ее все годы жизни, меня очень огорчило.

По той же статье УК в заметке проходят и воспоминания худрука театра Сатиры.

Александр Ширвиндт… пошел… от современности – к истокам, по пути заблудился, забрел зачем-то в родословную своей супруги, а до своих «эфиопских» истоков так и не добрался. Действительно, уж очень тяжело быть «эфиопом».

Криминальные моменты в рецензируемых текстах читатели отслеживают не менее тщательно, чем цензоры советского времени. Следует однако сказать, что в то время как главлитовцы вскапывали каменистую почву за немалое вознаграждение, наши подвижники выполняют эту тяжелую работу совершенно бескорыстно.

Если бы Ильич свою статью писал в наше время, то не исключено, что в соответствии с реалиями сегодняшнего дня озаглавил бы ее «Партийная организация и партийное телевидение».

Журналист пишет о русском телеканале с нескрываемым восторгом.

…факт появления «Плюса» – это невероятный прорыв в израильской крепостной стене СМИ. Это не только возможность приобщить сотни тысяч людей, не владеющих ивритом, к информационному полю страны, это еще осознание русскоязычной общиной своего места в государстве, повышение личного статуса каждого репатрианта, горделивое изменение его самосознания.

Через несколько строк оценка меняется настолько радикально, что читатель не сразу сообразит, что речь идет о том же самом канале. Автор резко критикует:

…дурной, я бы сказал, «совковый» тон самовосхваления во время пышных прелюдий открытия, нервозную самовлюбленность ведущего, примитивизм отдельных театральных действ, словно взятых напрокат из студенческой самодеятельности.

В другой своей статье журналист не менее строг.

…мне… не по душе некоторые угрюмые, постные лица, дубоватая манера общения иных мужчин на «Израиль плюс», и наоборот – кокетливый «жим» некоторых представителей женской половины экрана. На кнопке «Плюс» фактически отсутствуют яркие репортеры и репортажи в истинном понимании этого, самого важного в тележурналистике жанра. Мне тоже, как и многим участникам дискуссии, не нравятся часовые говорильни в «Открытой студии» и крикливый базар в программе «Слуги народа».

А «шуковский»11
  Шуковский – базарный.


[Закрыть] гвалт даже в такой престижной и популярной программе, как «Политика», кроме как неуважения и презрения к «теле-пациентам» вызвать не может.

После целой серии подобных острокритических замечаний (процитированы далеко не все) трудно представить, что о телеканале такого уровня можно сказать хоть что-то положительное. Вот тут-то и вступает в бой засадный полк.

Гробовщикам канала не нравится, что в отличие от прикормленных леваками ивритских СМИ, русскоязычный «Израиль плюс» стоит на позициях национального лагеря.

Госпоже Рукенглаз и иже с ней не нравится, что в Израиле появился полноценный и популярный телеканал, который в отличие от столь милых её душе лево-«сбалансированных» органов СМИ (а проще говоря – разнузданно антипатриотичных), не намерен распространять антисемитскую пропаганду.

После такой атаки мелкими и незначительными кажутся перечисленные недостатки на фоне безупречной идеологической линии русского телевидения, полностью удовлетворяющей высоким требованиям публициста. Бессмертная РАППовская концепция примата идеологии над качеством одерживает очередную победу.

Двумя последними фразами автор даёт суровую отповедь своему коллеге, который ещё до начала вещания нового канала высказался следуюшим образом:

Мне не понятно, почему организовывать это дело должны малоизвестные личности, провалившие бездарные и лживые предвыборные кампании политиков, издатели пошлых журналов или радио-репортеры средней руки…

…Нам известно, кто суетится вокруг сравнительно жирного пирога будущего телеканала. И это достаточная гарантия, что он будет по качеству таким, как эта бригада суетливых: пустым, пошлым и ангажированным.

Крепко опростоволосился ультраправый коллега. Недооценил примат идеологии над качеством, не осознал, что ангажированность бывает разная, в том числе и самой высшей пробы. Как сказано в блистательном фельетоне Ильфа и Петрова (кстати, на вечнозеленую тему пропаганды), товарищ Горилло, предложивший навесить на спину каждого человеко-гуляющего агитплакат, «слона-то как раз и не приметил».

Пожелаем же сбившемуся с дороги публицисту глубже изучать труды главы РАППа.

Горделиво подчеркивая идеологическую чистоту телеканала, Главный продюсер, как и подобает руководителю такого масштаба, использует более обтекаемые формулировки.

…наши новости. Это – собственные сюжеты, которые комментируются нашими сотрудниками. В них отражается подход именно «русской» улицы к тем новостям, которые транслируются на втором канале, то есть, скажем прямо, несколько иная точка зрения, нежели у коренных жителей Израиля.