Текст книги "Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию"

Восточные пуштуны не были обложены налогами и сохранили полную автономию во внутренних делах. Британские законы не распространялись на горные районы, где проживали пуштунские племена. Попытка завоевания и «умиротворении» пуштунов Британской Индии провалилась.

Демаркация новой индо-афганской границы также не была проведена, и «линия Дюранда» даже в английских документах до 1947 г. именовалась не границей, а «предварительной линией»{30}. Дело в том, что эмир Абдуррахман– хан был обманут М. Дюрандом во время переговоров в Кабуле. Афганский правитель из-за неумения читать карту считал, что граница по «линии Дюранда» сохранит все земли момандов в составе Афганистана. Английский дипломат «промолчал» об этой ошибке эмира, и договор был подписан в английском варианте. В 1896 г. Абдуррахман-хан опротестовал карту к договору 1893 г., но вице-король Индии Элгин заставил его официально согласиться на уступку земель момандов{31}. Тогда оскорбленный эмир стал саботировать деятельность англо-афганской комиссии по демаркации границы и помешал установке пограничных знаков вдоль «линии Дюранда». Он также через своих тайных эмиссаров продолжал оказывать скрытую помощь восточным пуштунам в их антибританской борьбе.

Восстание 1897 г. доказало британским политикам полную невозможность размещения английских войск в зоне пуштунских племен. В Лондоне осознали, что покорение приграничных племен пока невозможно и потребует новой, более гибкой политики от англо-индийских властей. Поэтому новый вице-король Индии Керзон добился от Лондона согласия на вывод всех английских войск из зоны пуштунских племен и образования новой Северо-Западной Пограничной провинции (СЗПП). В состав этой провинции вошли административные округа Хазара, Пешавар, Кохат, Банну, Дера Исмаил-хан и полоса «независимых» пуштунских племен{32}. Административным центром СЗПП стал г. Пешавар, где находилась резиденция главного комиссара, управлявшего провинцией. Административные округа управлялись помощниками комиссара. Все чиновничьи посты в местной британской администрации были переданы в руки пуштунской знати, которая и обеспечивала порядок в дистриктах и сбор налогов. Дела, связанные с горными племенами, находились под контролем политических офицеров, возглавлявших пять агентств: Малакандское, Хайбарское, Куррамское и два Вазиристанских (северное и южное). По всей линии административной границы была создана сеть разведывательных бюро для сбора информации в зоне племен и приграничных районах Афганистана{33}. Создание СЗПП позволило британским властям упрочить свои позиции в приграничных с Афганистаном районах, создав довольно эффективную систему управления в районах проживания пуштунов.

Взамен выведенных из зоны пуштунских племен английских войск, а также для охраны административной границы от рейдов горных племен были созданы подразделения сватской, дирской, читральской, куррамской и вазиристанской милиции, набранные из воинов местных племен{34}. Эти отряды были вооружены английским стрелковым оружием и находились под командованием британских офицеров.

Самым образцовым отрядом племенной милиции северо-западной границы являлись «Хайбарские стрелки», охранявшие наиболее важный проход из Афганистана в Индию. В 1899 г. численность этого формирования была увеличена в 1,5 раза и составила 1200 человек. Одновременно количество английских войск в проходе уменьшилось вдвое. Теперь они были сосредоточены у входа в Хайбар, а все крепости и форты в нем самом передавались «Хайбарским стрелкам»{35}. Эта схема взаимодействия племенной милиции с частями регулярной армии, которые были готовы в случае опасности оказать помощь иррегулярным частям в полосе «независимых» пуштунских племен, стала типичной для северо-западной границы Британской Индии.

По административной границе начались крупные фортификационные работы с целью расширить и усилить старые пограничные крепости. Особо важное место при этом уделялось созданию сети современных шоссейных и железных дорог, которые должны были обеспечить быструю переброску войск в любой пограничный район. Так, в 1901—1902 гг. были построены железные дороги к Малакандскому проходу и форту Тал (Куррам).

Как дальновидный политик, Керзон прекрасно понимал, что многочисленные рейды горных племен во многом вызваны их крайней нищетой. Поэтому он осуществил ряд мер для улучшения материального положения восточных пуштунов. Вначале увеличил в несколько раз сумму субсидий, выплачиваемых племенам. Впервые крупные суммы были выделены для раздачи среди хелей, проживавших на равнинах. Чтобы улучшить положение с продовольствием в СЗПП, колониальные власти стали в широких масштабах орошать засушливые долины Правобережья Инда{36}. Строительство оросительных каналов и ввод в сельскохозяйственный оборот новых земель позволили начать переселение многих племен на равнины, где им было легче прокормиться. К тому же раздачей самых лучших земельных участков вдоль каналов британской администрации удалось еще больше укрепить союз с ханами племен, многие из которых стали верными слугами Британской империи. Благодаря отказу от захвата горных районов зоны пуштунских племен и союзу с племенной знатью Великобритании в начале ХХ в. удалось временно умиротворить восточных пуштунов, которые фактически смогли отстоять свою независимость от Великобритании. Полстолетия понадобилось Великобритании, чтобы захватить горные проходы из Афганистана в «жемчужину британской короны».

Однако перед началом Первой мировой войны обстановка на индо-афганской границе снова обострилась. Восстания восточных пуштунов в 1904—1913 гг. следовали одно за другим. Кабул продолжал оказывать им помощь. Английский военный историк Эллиот дал точную оценку боевым действиям британских войск против горных племен в эти годы: «Война на границе велась не с вражеской армией – врагом было все население»{37}. Из-за постоянных восстаний пуштунов полоса «независимых» племен стала, по меткому выражению комиссара СЗПП Гамильтона Гранта, «приграничной раной» Британской Индии. Отныне любой враг Англии стремился нанести ей удар в эту болевую точку. Британские власти в Индии прекрасно понимали это и уже в сентябре 1914 г. привели в полную боевую готовность три дивизии, сосредоточенные на границе с Афганистаном{38}. Дальнейшие события показали, что данная предосторожность оказалась оправданной.

Глава 3
Миссия Нидермайера – Хентига: первые успехи германской разведки в зоне пуштунских племен

Взрывоопасная обстановка на индо-афганской границе сразу же привлекла внимание Германии, которая всеми средствами пыталась ослабить Великобританию. Еще в 1904 г. кайзер Вильгельм II в личном письме российскому императору Николаю II писал: «Граница Индии с Афганистаном – это единственное место земного шара, где весь британский флот ничего не может поделать и где пушки его бессильны отразить вторжение неприятеля»{1}. Правильно оценив возможные выгоды, которые реально было извлечь, спровоцировав восстание пуштунских племен, немецкий Генеральный штаб и Министерство иностранных дел сразу же после начала Первой мировой войны решили направить в Афганистан дипломатическую миссию с целью вовлечь эту страну в войну против Англии{2}. В Берлине надеялись склонить эмира Хабибуллу к союзу против Великобритании, гарантировав ему возвращение всех ранее захваченных англичанами пуштунских земель. Вероятно, руководство Германии рассчитывало, что добьется от Кабула если не военного союза, то разрешения использовать афганскую территорию для развертывания подрывной деятельности среди мятежных патанов. С помощью золотых монет и письма турецкого султана с призывом к джихаду немцы надеялись разжечь мощное антибританское восстание пуштунов.

Первенство в организации миссии в Афганистан принадлежало германскому Генштабу, в котором хорошо понимали, какой грозной силой были пуштунские племена. Чтобы использовать их мощь против Великобритании, германское командование решило снарядить специальную миссию в Иран и Афганистан с целью их «революционизации». При поддержке турецкого правительства в начале 1915 г. на Средний Восток отбыла группа немецких военных разведчиков во главе с Оскаром фон Нидермайером, который в 1912—1914 гг. участвовал в экспедиции Мюнхенского университета в Иран.

25 апреля 1915 г. группа Нидермайера прибыла в Тегеран, после чего немцы активно приступили к созданию своей шпионско-диверсионной сети в этой стране. Нидермайер хорошо понимал, что успеха в Афганистане добиться было нельзя без надежного «коридора» между этой страной и Турцией. В связи с этим глава германской военной миссии не жалел денег на вербовку агентуры в Иране. Его усилия принесли ценные результаты. Так, в г. Исфагане был установлен мощный радиопередатчик, который обеспечил надежную связь с германской военной миссией в Стамбуле{3}. Во многие иранские города Нидермайер разослал своих подчиненных и агентов с целью ведения разведки и организации подрывных акций против русских и британских войск. Изучив обстановку на подступах к Афганистану, он предложил прорываться в «страну джихада» через русские и британские кордоны несколькими группами, чтобы свести к минимуму провал этой рискованной операции.

Соперничество между Генеральным штабом и Министерством иностранных дел Германии привело к тому, что немецкая миссия в Афганистан оказалась фактически разделенной на две части: «военную» во главе с Нидермайером и «дипломатическую», возглавляемую Вернером фон Хентигом, который в 1913—1914 гг. был секретарем посольства Германии в Тегеране{4}. В состав группы Хентига входили, кроме немцев, Мохаммед Баракатулла (личный представитель афганского эмира в Европе), раджа Кумар Махендра Пратап, а также шесть афридиев. Включение в миссию индийских националистов и пуштунов ясно указывало, в каком направлении будут действовать немцы после того, как достигнут Кабула.

В июне 1915 г. Нидермайер стал рассылать мелкие группы немцев по самым разным маршрутам. Таким образом он добился дезориентации противника. Лишь после этого в направлении Афганистана двинулся главный караван. У Хентига хватило ума полностью подчиниться своему сопернику, который хорошо знал местность и обычаи населения. Более того, Нидермайер был членом тайной секты бехаитов, которые оказали немцам большую помощь во время пути. Одним словом, только опытный военный разведчик мог успешно прорваться со своими людьми в Афганистан, минуя все британские и русские кордоны.

Нидермайер прекрасно понимал, что Россия и Великобритания попытаются перехватить его караван на марше, поэтому выбрал маршрут через пустыню Даште-Кевир. Не жалея людей и верблюдов, Нидермаейр двигался к афганской границе со скоростью 40—50 км за один ночной переход{5}. При жаре 50 градусов по Цельсию это был очень большой темп продвижения, но именно благодаря ему немцам удалось избежать русского плена.

Все старания Великобритании и России перехватить немцев во время их перехода через Иран оказались безуспешными. 30 июля 1915 г. небольшому отряду казаков удалось окружить в Каине группу немцев во главе с Вагнером и Пашеном. Целый день между противниками шла перестрелка, а ночью германский отряд смог уйти. Правда, казаки сумели захватить часть оружия и сундуки с золотыми монетами, которые предназначались для пуштунских племен{6}. 15 августа русский кавалерийский отряд обнаружил след каравана Нидермайера и начал погоню. Немцы к тому времени опережали казаков на сутки с лишним и фактически были вне досягаемости. Несмотря на это, преследование миссии Нидермайера – Хентига продолжалось несколько дней и было прекращено лишь в 50 км от афганской границы{7}.

В ночь с 20 на 21 августа 1915 г. германская миссия прибыла в Афганистан. Обстановка в стране и полосе «независимых» племен Британской Индии была очень благоприятна для немцев. Объявление турецким султаном Мехметом V, который являлся халифом всех мусульман-суннитов мира, джихада против Великобритании и ее союзников было с одобрением встречено населением Афганистана и пуштунами Британской Индии.

Американский историк Л. Адамек в одной из своих работ по истории Афганистана отметил, что турецкая пропаганда среди пуштунских племен относительно угрозы халифату и исламу была очень эффективна{8}. Не случайно первый антибританский заговор, который возник в Индии среди мусульманского духовенства, имел, как было объявлено, своей целью защиту халифа и халифата. Организатором этого заговора стал маулави Абдул Рахим из Лахора, который в 1914 г. выехал из Индии в Мекку, откуда с помощью своих сторонников стал готовить восстание пуштунских племен. Люди Абдул Рахима распространяли среди них письмо турецкого губернатора Мекки Халиб-бея с призывом вторгнуться в Пенджаб{9}.

В результате этой пропаганды уже в апреле 1915 г. моманды под руководством видного улема Ходжи Сахиба Турангзая начали боевые действия против английских войск близ Пешавара. Лашкар Туранзая из 4 тыс. момандов, получив оружие и боеприпасы от афганского эмира, совершил ряд нападений на английские форты{10}. Вскоре к момандам присоединились юсуфзаи Бунера и Свата, а затем восстали вазиры долины р. Точи. Англичане были вынуждены направить в СЗПП дополнительные подразделения канадских войск{11}.

Нападения на английские форты и военные посты происходили по всей индо-афганской границе. Довольно часто нападавшие укрывались от преследования британских войск на афганской территории. В связи с этим английское командование попыталось добиться разрешения вице-короля Индии на то, чтобы в случае необходимости каратели могли вторгаться в приграничные районы Афганистана. Однако получили категорический отказ: «Сейчас не тихие дни 1901 г. и 1905 г., когда мы могли наступать Афганистану на мозоль. Болезненная чувствительность афганцев сегодня является фактором мировой политики, и если в Афганистан вторгнутся регулярные войска, в стране запылает восстание»{12}. О ситуации 1915 г. на северо-западной границе Индии красноречиво говорит тот факт, что колониальные власти были готовы в крайнем случае начать эвакуацию из приграничных районов{13}. Вдохновленный первым успехом, Абдул Рахим в августе 1915 г. приехал в Кабул, чтобы при турецкой и афганской помощи подготовить в следующем году всеобщее восстание пуштунов Британской Индии.

2 октября 1915 г. миссия Нидермайера—Хентига въехала в Кабул. Ее прибытие усилило позиции сторонников войны с Англией в Афганистане. Но эмир Хабибулла-хан всеми способами затягивал переговоры с немцами, ожидая дальнейшего развития событий в Европе. Одновременно он, уступая сторонникам войны с Англией во главе с его братом Насруллой-ханом, разрешил туркам, которые выполняли задание немцев, выехать в районы проживания момандов, афридиев и вазиров{14}. Эмир также не стал мешать возвращению домой патанов, дезертировавших из частей английской армии во Франции. В Берлине правильно рассчитали, что их возвращение еще больше обострит обстановку в полосе «независимых» племен Британской Индии. Поэтому в 1915 г. британские власти были крайне обеспокоены появлением в Хайбаре дезертиров афридиев, которые, имея опыт войны в Европе, сразу же включились в борьбу против Англии. Набор пуштунов в британскую армию был немедленно прекращен, но было уже поздно{15}.

В январе 1916 г. Хабибулла-хан, учитывая антианглийские настроения населения Афганистана, заключил договор с Германией. Этот договор был составлен таким образом, что его подписание не мешало эмиру продолжать политику нейтралитета. Однако договор с Германией породил среди пуштунов южных районов Афганистана и полосы «независимых» племен Индии надежду на скорое объявление джихада. Пуштунские племена ждали только сигнала к войне против Англии. Если бы восстали горцы «независимой» полосы, джихад начался бы и в Афганистане. Чтобы предотвратить эту реальную опасность, Хабибулла созвал в Кабуле совещание самых влиятельных вождей пуштунских племен и мусульманских богословов, на котором сообщил, что будет продолжать политику нейтралитета{16}. Пуштунским племенам Британской Индии после окончания этого совещания эмир направил личное письмо, в котором призывал их к выдержке и обещал помощь оружием. О начале джихада эмир писал следующее: «Мы очень довольны вами и вашей готовностью к джихаду, который, если соблаговолит Аллах, начнется следующим летом»{17}. В конце своего послания к племенам Хабибулла-хан добавил, что выступит против Великобритании только тогда, когда к берегам Индии приплывут германские корабли. Эта оговорка свидетельствовала о твердом желании афганского правителя сохранить мир с Великобританией.

Нидермайер и Хентиг еще не догадывались о двойной игре Хабибуллы и полагали, что все его заявления о нейтралитете служат лишь прикрытием для подготовки войны с Англией или, по крайней мере, восстания пуштунских племен по «линии Дюранда». Эмир своими действиями создавал видимость таких приготовлений. В начале 1916 г. с помощью немцев он укрепил некоторые приграничные крепости и приступил к реформе афганской армии. В короткий срок германские офицеры во главе с Нидермайером организовали несколько военных школ для подготовки командного состава эмирских войск и построили оборонительную линию вокруг Кабула. Поле этого по разработанному немцами плану афганская армия провела маневры с целью отражения вероятного наступления британских войск{18}.

Из Кабула немцы смогли наладить антибританскую деятельность среди приграничных пуштунских племен. Оказавшись после поражения III Рейха в советском плену, Нидермайер дал следующие показания о своей деятельности в Афганистане в годы Первой мировой войны: «Нам удалось организовать повстанческое движение отдельных племен против англичан. В племена была внедрена немецкая агентура, которая провела большую работу по разжиганию ненависти в этих племенах к англичанам. Обычно мы вербовали вождей племен. При вербовке использовалась личная материальная заинтересованность (вождям племен мы преподносили ценные подарки) и демагогическая агитация. Было также налажено тайное снабжение оружием враждебных англичанам племен. За время нахождения в Афганистане я нелегально встречался с вождями племен, проникавших в западные части Индии»{19}.

Немцам удалось также заключить договор с ваххабитским «Комитетом сподвижников священной войны», по которому Германия обязалась предоставить этой организации огромные суммы и партии вооружения, чтобы спровоцировать антибританское восстание в зоне пуштунских племен.

Обрадованный первыми успехами Нидермайер составил докладную записку в Берлин, в которой изложил план действий германской агентуры в полосе «независимых» племен Британской Индии. Перед наступлением немецких и турецких войск в Иране будущей весной он планировал:

1. Провести дополнительные фортификационные работы на индо-афганской границе.

2. Организовать нападения на английские форты и транспортные колонны.

3. Развернуть антибританскую пропаганду в Индии.

Для успешной реализации своих замыслов Нидермайер просил Генеральный штаб выделить в его распоряжение 1 млн фунтов стерлингов, 2 самолета и новый мощный радиопередатчик для связи с Турцией{20}.

Немцы очень спешили спровоцировать восстание пуштунов и поэтому даже стали готовить заговор с целью свержения Хабибуллы. С их стороны это было крупной ошибкой, которой воспользовались англичане. Они сообщили об этом эмиру, и тот сразу же прервал все отношения с германской миссией{21}. Англия, в свою очередь, пообещала афганскому правителю увеличить ежегодную субсидию до 2,4 млн рупий и выплатить ему до 60 млн рупий после войны. Коварство немцев и британское золото заставили Хабибуллу принять решение об их высылке. В мае 1916 г. немцы вынуждены были покинуть Афганистан{22}.

Британская и российская разведки сразу же организовали охоту за Нидермайером и Хентигом, но тем удалось избежать двойной опасности. Спасло их то, что они покинули Афганистан разными путями. Нидермайер выбрал маршрут Кабул – Мазари-Шариф – Балх – Герат – Мешхед – Тегеран. В Иране он мог рассчитывать на помощь своих «друзей». Так все и вышло: переодевшись купцом, Нидермайер добрался до Турции, а затем спокойно вернулся на родину. Об опасности его «путешествия» говорит тот факт, что из трех десятков офицеров, сопровождавших его, в Германию вернулось лишь несколько человек. В марте 1917 г. кайзер Вильгельм II вызвал Нидермайера к себе для доклада и наградил орденом за его деятельность на Среднем Востоке{23}.

Хентиг избрал более длинный, зато более безопасный путь – через Гиндукуш и Китай в США, откуда он с дипломатическим паспортом комфортно прибыл в Германию. Видимо, у него был надежный канал связи с Китаем, через банки которого он получал деньги для своей деятельности в Афганистане. В то время американские доллары были экзотической валютой для Центральной Азии. А доверенный человек Хентига в Кабуле располагал крупной суммой денег именно в долларах США и снабжал горцев Вазиристана оружием даже после отъезда своего шефа. Впоследствии оставшиеся средства также были переведены из Кабула в Китай.

Неудача миссии Нидермайера – Хентига в Афганистане уже не могла остановить подготовку Германии к «Великому индийскому походу». Автором плана этого похода был начальник немецкого Генерального штаба Людендорф, который предложил сформировать из мусульман и индусов, взятых в плен на Западном и Восточном фронтах, специальный корпус для наступления на Индию. Предложение Людендорфа приняли, и близ Берлина создали специальные лагеря, где к концу 1916 г. находилось 50 тыс. индийцев, пуштунов, арабов и 40 тыс. мусульман из российского Туркестана. Германское командование предполагало создать из этих военнопленных 40-тысячный корпус для наступления через территорию Закаспия на Хиву, Бухару и Афганистан. После захвата этих государств Германия планировала установить над ними свой протекторат и сразу же начать наступление на Индию. В Берлине считали, что существенной помощью наступающим германским войскам будет восстание 110 тыс. пленных немцев и австрийцев в российском Туркестане{24}.

После отъезда немцев английские колониальные власти в Индии и афганский эмир объединили свои усилия для предотвращения всеобщего восстания приграничных пуштунских племен. Это была очень трудная задача, так как слух о начале джихада против Великобритании уже разнесся по всей индо-афганской границе. Открыто опровергнуть его Хабибулла не мог, опасаясь вызвать гнев афганцев. По этой же причине он не рискнул пресечь бурную деятельность своего брата Насруллы-хана и турецких агентов среди пограничных племен летом 1916 г.

Турки, значительное число которых осталось в Афганистане после отъезда Нидермайера и Хентига, успешно развернули среди пуштунов Афганистана и Британской Индии агитацию в защиту халифата. В июле 1916 г. главный комиссар СЗПП и политический агент в Хайбаре Рус-Кеппел сообщил в Симлу{25} о турецкой активности в Баджауре и Тирахе. В этом же месяце турки прибыли в Южный Вазиристан и районы близ Чамана{26}. Их деятельность среди масудов и вазиров была успешной: в Вазиристане в любой момент могли начаться антианглийские выступления.

В Южном Афганистане сложилась такая же взрывоопасная обстановка: мусульманское духовенство Кандагара приняло решение о начале джихада. Местные афганские власти в приграничных районах поддержали этот призыв кандагарских улемов{27}. Так, временный губернатор Хоста Шах Бузург, нарушив приказ эмира поддерживать мир на границе, в августе 1916 г. организовал вторжение крупного лашкара на территорию Британской Индии{28}. В самом Вазиристане в октябре 1915 г. вспыхнуло крупное восстание вазиров под руководством Фазл Дина. Весь 1916 г. британское командование безуспешно пыталось ликвидировать восстание, которое грозило переброситься на другие районы полосы пуштунских племен{29}. Только проанглийская политика афганского эмира позволила британским властям отсрочить восстание масудов.

Хабибулла-хан срочно послал своих эмиссаров к приграничным племенам и объявил им, что «самовольное объявление священной войны против Англии... без его санкции является незаконным»{30}. Это предупреждение эмира, которого восточные пуштуны признавали своим духовным наставником, удержало племена Вазиристана от начала джихада.

Летом 1916 г. очень опасная для англичан обстановка сложилась в районе Хайбара. На границе Пешаварского округа уже год продолжалось восстание горных момандов под руководством Турангзая, против которого английское командование бросило 9 тыс. войск, но так и не смогло добиться успеха{31}. Для усиления блокады горных момандов Англия в результате сговора с ханами равнинных момандов создала при их содействии момандскую милицию. Эта мера позволила британским властям защитить Пешавар от рейдов отрядов Турангзая.

Британские власти успешно противодействовали антибританской деятельности турок среди афридиев. В июле 1916 г. в это племя также прибыли турецкие эмиссары с эскортом из дезертиров афридиев{32}. Турки предложили афридиям принять османское подданство и немедленно начать джихад против Великобритании, но получили вежливый отказ. Лишь при условии получения реальной помощи афридии были готовы поднять антибританское восстание. Поэтому англичане срочно укрепили крепость Джамруд в Хайбарском проходе.

К весне 1917 г. английским войскам все еще не удалось подавить восстания момандов и вазиров, а в марте уже поднялись на борьбу и масуды. 1 марта их 3-тысячный лашкар осадил военный пост Сарвекай. Чтобы спасти свой форт, английское командование направило в Гумал из Танка Дераджатскую бригаду, которой удалось деблокировать Сарвекай. Как показали дальнейшие события, успех был временным, так как после отхода бригады 9 мая масуды опять окружили этот военный пост.

Афганский эмир оказался в трудном положении – восстание в Вазиристане могло перерасти в мятеж всех пуштунских племен против Англии и него самого. Поэтому Хабибулла срочно отправил британским властям в Индии письмо с просьбой не предпринимать против масудов крупных карательных экспедиций, так как «это может помешать ему предотвратить всеобщее восстание пограничных племен, которое может вовлечь обе страны в войну»{33}.

Обстановка в Вазиристане была настолько опасной, что англичанам все же пришлось пойти на риск и летом 1917 г. начать крупное наступление в долине р. Хайсоры. Если бы они этого не сделали, угроза повторения событий 1897 г. стала бы реальностью. Два месяца английские войска под командованием генерала Бейнона при поддержке авиации вели боевые действия против масудов. Только 10 августа джирга масудов приняла решение прекратить сопротивление и заключить мирное соглашение с Великобританией{34}.

В 1917 г. англичанам с помощью авиации удалось подавить восстание момандов, которые прозвали британские самолеты «ангелами смерти». С этого момента вплоть до окончания Первой мировой крупных восстаний на северо-западной границе Британской Индии не было{35}.

Подводя итоги событий 1914—1917 гг. на индо-афганской границе, становится ясно, что Германия попыталась использовать освободительную борьбу пуштунов с целью ослабления Великобритании. Частично это ей удалось: опасаясь угрозы мятежа племен на индо-афганской границе, Англия не только не взяла ни одного полка с индо-афганской границы, но и была вынуждена перебросить туда войска, предназначавшиеся для отправки в Европу.