Текст книги "От Обских берегов до мостика «Оби»"

Чем дальше дорога от дома, тем ближе дорога домой

Уставшие моряки, летчики и полярники с нетерпением ждали часа, когда «Гижига» двинется на север для выхода из дрейфующего льда Балленского массива.

В результате недавних ураганных ветров ледовая обстановка в море Сомова успела несколько измениться. Помимо привычных айсбергов и начавшегося ледообразования на пути следования стали встречаться скопления крупнобитого льда, для форсирования которых приходилось давать полную нагрузку на дизель-генераторы. Если позволяла видимость, наш вертолет отправлялся в ледовую разведку, помогая выбрать оптимальный маршрут судна. Чтобы обойти скопления льда, порой приходилось отклоняться от генерального курса на север до восточных румбов. В конце вторых суток дизель-электроход «Гижига» вышел на открытую воду.

В соответствии с планами 25-й САЭ после окончания работ на станциях Русская и Ленинградская нашему судну предстояло доставить и выгрузить генеральный груз, предназначенный для станции Беллинсгаузен, находящейся в районе Антарктического полуострова на 59-м меридиане западной долготы.

Чтобы добраться до этой полярной станции, «Гижиге» предстояло преодолеть долгий путь. Прежде всего, необходимо было снова вернуться в западное полушарие, а затем пересечь Тихий океан и выйти в пролив Дрейка. Получалось, что «Гижиге» предстоит совершить настоящее кругосветное путешествие с заходом в Новую Зеландию.

Прошло два месяца после захода в Веллингтон, и надо было подумать о пополнении судовых запасов, поэтому как только «Гижига» выбралась изо льдов моря Сомова, мы взяли курс на Новую Зеландию. Продолжительность такого плавания экономичным ходом составляла около недели.

Поскольку нам предстоял заход в иностранный порт, то следовало позаботиться о внешнем виде корабля, изрядно потрепанного антарктическими ветрами и ураганами, а главному механику со своей командой подготовить главные и вспомогательные механизмы к дальнему плаванию, маршрут которого пролегал через два океана.

На подходах к южному острову Новой Зеландии радисты установили связь с рыбаками-дальневосточниками, занимавшимися ловом в этом районе. А почему бы нам не пополнить свои запасы свежей рыбкой? Вышли в район лова, погодные условия были весьма приличными. А вот и первый из промысловиков. Им оказался большой морозильный траулер (сокращенно – БМРТ). Обменявшись с капитаном БМРТ приветствиями и поделившись своими планами, приступили к обсуждению условий «бартера». Рыбаки предложили нам свежую рыбу и морепродукты, а в закромах «Гижиги» нашлось кое-что интересное для них. В результате наша шлюпка отошла от БМРТ загруженной почти что по самый планширь щедрыми дарами, заметно разнообразившими наше повседневное меню, большое подспорье в дальнем плавании.

Рыбаки, узнав о нашем предстоящем визите в Новую Зеландию, передали на «Гижигу» накопившуюся почту для отправки на родину, что мы с удовольствием сделали, сдав корреспонденцию представителю советского посольства в Веллингтоне.

После антарктических ураганов, снегов и льдов Новая Зеландия казалась нам раем на Земле. В здешнем климате причудливо сочетаются особенности субтропиков и субантарктики и мирно уживаются представители флоры и фауны, свойственные этим зонам.

Вызывают искреннее восхищение морские пейзажи вечнозеленого острова с доминирующей оригинальной новозеландской сосной и пальмами, уютные аллеи и парки поражают многообразием цветов. Следует заметить, что повсюду царит чистота – наглядное свидетельство того, как бережно относится местное население к окружающей среде.

Рассветные часы, легкий бриз доносит с берега свежие ароматы просыпающейся природы. Как это приятно после холодных вод Антарктики! «Гижига» в сопровождении буксиров медленно заходит в порт и швартуется к ухоженному причалу, у которого ей предстоит «отдохнуть» в течение двух суток.

За это время, как обычно после дальнего плавания, предстояло пополнить судовые запасы воды и топлива, а также загрузить продукты, предназначенные для полярников станции Беллинсгаузен и себе на обратный путь. Кроме того, хотелось предоставить морякам и членам экспедиции хоть какой-то отдых в человеческих условиях, особенно в этом нуждались полярники станции Ленинградская, проведшие в Антарктиде более года.

Несмотря на раннее утро, на борт прибыл уже знакомый нам морской консул из советского посольства, поздравивший с благополучным возвращением в Веллингтон. Консул вкратце проинформировал нас о ситуации в порту и обстановке в городе, а в конце встречи тепло поздравил с открытием новой антарктической станции Русская. Об этом событии уже успели узнать не только в посольстве СССР, но и представители общественности Новой Зеландии. В связи с этим он сообщил, что было бы приятно, если капитан и руководители экспедиции приняли участие в некоторых мероприятиях, посвященных возвращению «Гижиги» в Веллингтон. Вначале нас должны были представить советнику посла, а затем состояться прием в советском посольстве. Неужели «Гижига» заслужила такие почести?! Приглашение стало приятным сюрпризом, мы с удовольствием им воспользовались, а впечатления о приеме внесли дополнительное разнообразие в наше пребывание в Веллингтоне.

Стоянка в порту показалась недолгой, пора было готовиться к отходу судна. Работники посольства, у которых, надо полагать, заканчивались сроки пребывания в Новой Зеландии, узнав о том, что «Гижига» направляется в Ленинград, попросили доставить туда некоторые свои вещи. С миссией «дипломатического курьера» «Гижига» справилась не хуже, чем с выполнением задач арктической экспедиции.

Остался за кормой чудный порт Веллингтон, и «Гижига», взяв курс на восток, отправилась в океанское плавание к станции Беллинсгаузен. Двенадцать лет назад точно так же уходила из Веллингтона «Обь», открывшая эту станцию.

По мере удаления к югу от берегов Новой Зеландии встречные суда стали попадаться все реже и реже. Вскоре после того как новозеландские берега исчезли из виду, экипажу «Гижиги» уже в третий раз довелось пересечь 180-й меридиан – линию смены дат, и два дня подряд записи в вахтенном журнале велись под одной датой.

Наше судно теперь казалось одиноким странником среди бескрайних просторов Тихого океана. Изредка можно было заметить буревестников, а чуть позже стали появляться красавцы альбатросы, парящие над самыми гребнями волн.

Жизнь моряков шла своим чередом – судовые работы, вахты в машинном отделении и на ходовом мостике. В четвертом трюме, превращенном в импровизированный спортзал, почти каждый вечер проходили состязания по волейболу среди команд авиаторов, машинистов, боцманов и комсостава «Гижиги». Эти встречи были организованы нашими энтузиастами во главе с первым помощником капитана. Спортивные поединки отличались высоким эмоциональным напряжением и пользовались большой популярностью среди болельщиков, то есть у остальных членов экипажа. Так пролетали в нашем плавании день за днем – служба, работа и досуг, скрашенный наряду со спортивными страстями просмотром коллекции популярных кинофильмов.

В пятидесятых широтах Южного полушария уже повеяло зимой, и нет необходимости говорить о том, что теперь нашему океанскому плаванию сопутствовали ветры и штормы. Из-за постоянной низкой облачности появление небесных светил стало большой редкостью. Но штурманский состав уже не горевал как прежде, когда у нас не было приемоиндикатора космической навигационной системы. Дискретность определений по спутникам позволяла каждую вахту иметь под рукой точные координаты корабля в океане, названном Магелланом в далеком 1521 году из-за «царящего безветрия» «11 Pacifico» – «Тихий». Насколько обманулся великий мореплаватель, определив характер этого океана, нам еще раз пришлось убедиться, пересекая его воды с запада на восток.

Курс «Гижиги» вел к проливу между Антарктическим полуостровом и оконечностью Южной Америки. Наш путь совпадал с маршрутами двух знаменитых мореходов-первооткрывателей – Фернандо Магеллана и Френсиса Дрейка. Как известно, первый из них в начале XVI века в поисках кратчайшего пути к Моллукским островам открыл пролив (названный его именем), которому суждено было стать одним из важнейших судоходных путей мира. А второй, являясь гениальным последователем и продолжателем Магеллана, полвека спустя, следуя с востока на запад, достиг южной оконечности Американского континента и открыл пролив, унаследовавший его имя.

Далеко не каждому моряку выпадает случай пройти этим проливом, обогнуть мыс Доброй Надежды и мыс Горн, где проходит условная граница между двумя океанами. Но морякам дизель-электроходов «Обь» и «Гижига» удалось это сделать. Теперь, если следовать давней традиции, они могли бы с чувством заслуженной гордости вдеть в свои уши золотые серьги.

Судно миновало Огненную Землю, названную Магелланом «Tierra del Fuego» из-за увиденных на берегу огней, полыхавших в ночном мраке. Эти огни видели и другие моряки, побывавшие здесь вслед за Магелланом, но нам, к сожалению, ими полюбоваться уже не довелось. Надо полагать, что аборигены, разводившие костры, давно исчезли с этой суровой окраины Земли или забыли об этом обычае своих предков.

Станция Беллинсгаузен

Впервые в этих водах русские моряки побывали в 1821 году. Это были участники экспедиции Беллинсгаузена и Лазарева, открывшие ряд островов архипелага Южные Шетлендские острова.

«Обь» дважды побывала здесь во время антарктических экспедиций 1958 и 1960 года, а в 1968 году в период 13-й САЭ моряками «Оби» под командованием капитана дальнего плавания Э.И. Купри была построена и открыта антарктическая станция. Название она получила в честь первооткрывателя Антарктиды, известного русского мореплавателя Фёдора Беллинсгаузена.

Пройдя более пяти тысяч миль, в конце третьей недели перехода от берегов Новой Зеландии, дизель-электроход «Гижига» благополучно прибыл к месту назначения и встал на якорь в бухте Ардли залива Гуардия-Насьональ у острова Ватерлоо, где расположена станция Беллинсгаузен. Здесь морякам «Гижиги» предстояло выгрузить около пятисот тонн стройматериалов, не считая продуктов, приобретенных в Веллингтоне.

Рейдовая выгрузка у станции Беллинсгаузен имеет свои особенности. Из опыта плавания на дизель-электроходе «Обь» во время проведения 15-й САЭ мне запомнилось, что выход к береговому пляжу со стороны моря преграждает мелководье. Из-за этого использование обычных плавсредств, катеров и понтонов сопряжено с рядом трудностей, поскольку возникает необходимость перегружать доставленное на тракторные сани или другие транспортные средства. В результате процесс выгрузки затягивается и может стать довольно продолжительным.

Во время 15-й САЭ на борту «Оби» был доставлен сюда плавающий транспортер (ПТС), грузоподъемностью до восьми тонн. В таком случае пропадала необходимость в использовании плавсредств. Грузы транспортировались от борта судна до берега без перегрузки, а в месте назначения транспортер разгружался автокраном. Такая технология позволяла существенно сократить грузовые операции.

Еще до подхода судна к станции я решил обсудить этот вопрос с начальником станции Беллинсгаузен, доктором географических наук Владимиром Александровичем Спичкиным. Так состоялось наше заочное знакомство с этим замечательным человеком. Владимир Александрович сообщил, что поводов для беспокойства нет, транспортная техника на станции готова, и они с нетерпением ждут нашего прибытия. Ясно было, что мы имеем дело с серьезным и ответственным руководителем, а значит можно надеяться, что сбоев во время разгрузки судна не будет, разве что помешает непогода.

Первое положительное впечатление о деловых качествах начальника станции оправдалось. Едва «Гижига» встала на якорь, как к ее борту подошел ПТС с Владимиром Александровичем – и без проволочек началась разгрузка судна. Работы велись ежедневно с перерывом в ночное время. Четкая организация при полном взаимопонимании сторон позволила завершить выгрузку в кратчайший срок. За семь антарктических рейсов эта операция по выгрузке, пожалуй, была единственной, прошедшей без нервотрепки и проблем.

Станцию Беллинсгаузен можно назвать антарктическим оазисом с уникальным ледниковым ландшафтом. Среди скал и гор вулканического происхождения струятся ручьи, вытекающие из множества озер. Возвышенные места покрыты пестрым плотным ковром мхов и лишайников, а в солнечные дни можно услышать щебетание и голоса пернатых. Вот уж чудо! Трудно представить, что в Антарктиде найдется такое «райское» место, где могут гнездоваться птицы, в том числе такие редкие, как дымчатые альбатросы, голубоглазые бакланы, качурки и антарктические крачки, не говоря уже об ослиных пингвинах, заметно отличающихся от обычных хорошо знакомых всем «императоров» и «аделей».

Отправившись на судовой шлюпке на рыбалку, мы обнаружили неподалеку от станции лежбище морских слонов, среди которых встречались самцы длиной до шести метров и массой до трех тонн. Подходить к ним «для близкого знакомства» не то что нежелательно, а просто опасно. Принимая воздушные ванны на пляже, морские слоны осыпают себя песком, как бы защищая свое «холеное» тело от лучей скудного солнца и паразитов. За ними можно наблюдать часами и сутками, при этом они могут показаться безучастными к тому, что происходит вокруг, но такое впечатление на самом деле обманчиво.

Котики, тюлени и морские леопарды здесь также не редкость. Места и пищи хватает всем. Воспользовавшись благоприятной погодой, и мы решили испытать свое рыбацкое счастье. Выбрав укромное место в небольшой лагуне бухты Ардли, встали на якорь и приготовили немудреные самодельные снасти. Это был разведочный выход на «промысел» с непредсказуемыми результатами. Насадив на крючки средних размеров кусочки мяса, мы забросили снасти, но ждать пришлось недолго. Клев начался практически мгновенно, и какой!!! Одну за другой вытягивали мы из воды здоровенных рыбин. Это была нототения, редкая по тем временам рыба, только-только появившаяся на прилавках магазинов Мурманска и Ленинграда. Мы были изумлены, никто из нас не мог представить, что эта рыба промышлялась в водах Южного океана.

Радость рыбаков была неописуемой, но клев неожиданно прекратился. Причина этого скоро открылась. Оказывается, к нашей компании присоединились «местные ребята», более искушенные в особенностях антарктической рыбалки. Ими оказались ослиные пингвины, неуклюжие на берегу, но прекрасные пловцы и ныряльщики. Так вот, эта публика очень быстро сообразила, чем мы там занимаемся, и решила на месте пресечь нашу «браконьерскую деятельность». Они, словно сговорившись, ворвались целой бандой в лагуну и в одно мгновение разогнали прикормленную нами рыбу.

Что делать? Хочешь не хочешь, а пришлось сниматься с якоря и искать новое место для рыбалки.

Нашли подходящее, стали на якорь, забросили снасти, ждем!

Вот это клев! Ничего подобного в жизни не видел. Неужели нам улыбнулось рыбацкое счастье, нототения прямо-таки бросалась на нашу наживку. Но не тут-то было! Тут же объявились «местные ребята», и клев моментально пропал. Оставалось только возмущаться хулиганскими «наездами» меньших братьев. Опять искать новое место или переждать, когда они успокоятся? Решили сделать перекур, быть может, это усыпит бдительность «осликов» и они угомонятся.

Прошло какое-то время, пингвины перестали попадаться на глаза. Снова закинули снасти… Лицо Николая Петровича, нашего главного механика, озарилось загадочной улыбкой. Осторожно задал вопрос: «Началось что ли, Петрович?». В ответ послышалось: «Похоже, крупняк!» Мы замерли, наблюдая, как Петрович, напрягшись, выбирает медленно леску и подводит к борту шлюпки своего «крупняка». А вот и он! На банкетку шлюпки из воды… плюхнулся пингвин. В клюве пингвина торчал крючок с «халявной» наживкой. Очутившись на банкетке, пингвин принялся яростно хлопать своими ластами и крыльями, как бы взывая к нашей совести: «Довольно мучить меня, это недоразумение. Освободите!» Но стоило аккуратно вытащить крючок из его клюва, как настроение пингвина резко переменилось, теперь он повел себя агрессивно, вначале попытался клюнуть своих мучителей, а затем как классный ныряльщик бросился в воду.

Тем не менее наш промысел оказался весьма удачным, свежеприготовленная нототения несколько дней украшала судовое меню. Рыба подавалась на стол и отварная, и жареная, но самой вкусной оказалась малосольная. Примечательно и то, что некоторые наши рыболовы умудрились даже доставить на родину свои антарктические трофеи в копченом и вяленом виде.

Во время стоянки произошло еще одно интересное событие. Рядом со станицей Беллинсгаузен, в той же бухте Ардли, находилась чилийская станция – база «Президенте Эдуардо Фрей» или просто Фрей, она же метеорологический центр военно-воздушных сил Чили с военным персоналом под началом «команданте» в звании подполковника. Даже со стороны было видно, насколько она благоустроена. Разделяло наши станции расстояние чуть больше кабельтова (185,2 метра), а границей служил ручей, стекающий с гор. Такое соседство способствовало установлению хороших взаимоотношений, и соседи всегда были готовы придти на помощь друг другу в случае необходимости.

Во время моей встречи с начальником станции Беллинсгаузен Владимир Александрович познакомил меня со своим чилийским коллегой. Тот оказался общительным парнем, легко завязался дружеский разговор, завершившийся приглашением моряков «Гижиги» вместе с капитаном посетить базу Фрей.

Шлюпку с гостями, приставшую к береговому пляжу, встретил экипаж вездехода-амфибии, доставивший советских моряков в расположение базы. По этому случаю по всем правилам международного этикета были подняты государственные флаги двух стран и состоялось построение личного состава чилийской базы ВВС. Узнав о том, что в море Амундсена состоялось открытие новой советской антарктической станции Русская, команданте официально поздравил нас с этим важным событием в жизни Шестого континента. Чилийский подполковник подчеркнуто внимательно относился к нам, и с каждой минутой общения атмосфера встречи становилась все более теплой и непринужденной. Латиноамериканский темперамент и славянская душевность прекрасно дополняли друг друга, вечер дружбы с чилийцами завершился небольшим фуршетом, во время которого нас угощали прекрасным чилийским вином, и традиционным обменом сувенирами. От этой встречи у всех участников остались самые приятные воспоминания.

Кстати, когда мы зашли в кабинет начальника чилийской станции, то он для исключения неуместных вопросов о политической ситуации в Чили убрал со своего рабочего стола портрет президента Пиночета, имя которого в нашей стране упоминалось с неизменным эпитетом «кровавый». Думаю, что при тогдашней непростой обстановке в его стране такой поступок потребовал от него известного гражданского мужества. Впрочем, в нашей непринужденной беседе мы не выходили за рамки житейских тем.

На следующий день накануне отплытия на борт «Гижиги» поднялись с ответным визитом наши новые чилийские друзья – команданте с группой офицеров. Они с большим интересом ознакомились с кораблем и условиями жизни экипажа и полярников, возвращающихся на Родину. По традициям русского гостеприимства прием гостей завершился щедрым обедом в салоне капитана.

Экипаж «Гижиги», впервые участвовавший в антарктической экспедиции, успешно справился со своей последней задачей, благополучно завершив операцию по доставке грузов для станции Беллинсгаузен. Надо полагать, снисходительное отношение бога морей к нам на заключительном этапе экспедиции стало наградой за тяжелые испытания, выпавшие на долю моряков и полярников в ходе подготовки к открытию станции Русская, а также во время рейса к Ленинградской. Настало время прощаться с Антарктидой. Поблагодарив полярников и лично начальника станции Беллинсгаузен Владимира Александровича Спичкина за гостеприимство и отличную организацию выгрузки судна, пожелав им доброго здоровья и спокойной зимовки, дизель-электроход «Гижига» покинул бухту Ардли и взял курс к родным берегам.

На пути к дому

Прошло шесть месяцев с тех пор, как наше судно покинуло Мурманск. Благодаря тому, что маршрут на заключительном этапе проходил через пролив Дрейка, наше плавание приобретало характер кругосветного. Мы снова шли морской тропой, проложенной великими мореплавателями – Фернандо Магелланом и Френсисом Дрейком. «Гижига» держала курс на север, с каждым днем все дальше и дальше удаляясь от Антарктиды.

Примерно такое же кругосветное плавание совершила «Обь» двенадцать лет назад во время 13-й САЭ. Тогда, после открытия станции Беллинсгаузен, «Обь» обогнула Антарктиду и спустя три месяца снова подошла к этой станции. Отличие состояло в том, что в те годы еще не были открыты такие труднодоступные антарктические станции, как Русская и Ленинградская, ставшие в период проведения 25-й САЭ основными «рабочими площадками» экипажа «Гижиги».

По докладу главного механика за время этого антарктического похода, проходившего в исключительно сложных условиях, пришлось заменить шестнадцать поршней и более дюжины цилиндровых втулок главных судовых дизелей! Мы практически исчерпали их запасы. Считается, что ремонтные работы такого рода должны выполняться на заводе, но в условиях автономного плавания с ними успешно справилась машинная команда, затратив на это около двух тысяч человеко-часов. Ремонт главных и вспомогательных дизелей, чистку генераторов судна можно было выполнять поочередно, когда судно оказывалось на открытой воде. Но для приведения в порядок гребного электромотора требовалась остановка судна как минимум на сутки – немыслимое требование при плавании в условиях Антарктики, когда судовая энергетическая установка должна находиться в постоянной готовности. Пришлось отложить выполнение этих неотложных работ на период, когда судно войдет в экваториально-тропическую зону с благоприятными для проведения ремонта условиями.

Плавание вдоль восточного побережья Южной Америки не оставило каких-либо ярких воспоминаний, это было обычное океанское плавание. Главное, что мы возвращались домой, и с каждым дневным переходом родные места становились все ближе и ближе…

Вот мы пересекли Южный тропик и подошли к траверзу сказочно красивого бразильского порта Рио-де-Жанейро, знакомого по воспоминаниям десятилетней давности, связанным с заходом сюда дизель-электрохода «Обь», возвращавшегося тогда из 15-й антарктической экспедиции. Желание снова заглянуть в Рио у нас определенно имелось, однако ответы судового агента на мои запросы вызывали подозрение, что есть повод для беспокойства, хотя агент просил не волноваться и обещал уладить все проблемы до прибытия судна. Но было ясно, что в этом вопросе что-то не «срастается».

Во время прошлого визита «Оби» в Рио-де-Жанейро тоже не обошлось без проблем, тогда они были связаны с соблюдением сроков подачи заявки на посещение порта, поскольку на военные корабли, гидрографические и научно-исследовательские суда, к которым относился и дизель-электроход «Обь», распространялись особые правила. Предварительное уведомление о заходе таких кораблей и судов следовало отправить по дипломатическим каналам за три месяца. В случае визита «Оби» эти требования были нарушены, поэтому ее появление в порту портовые власти Рио формально квалифицировали как пиратское. В соответствии с бразильскими законами капитан должен был быть арестован, несмотря на очевидное отсутствие его вины.

Благодаря вмешательству советского посла в Бразилии и мировой известности «Оби» – флагмана советской антарктической экспедиции, тогда эта история завершилась благополучно, а Эдуарду Иосифовичу Купри удалось избежать каких-либо санкций.

В пятницу вечером «Гижига» бросила якорь на внешнем рейде Рио-де-Жанейро. Для того чтобы выяснить, к какому причалу нам предстоит встать, я связался по телефону с судовым агентом. По его словам, наш причал мог освободиться только в воскресенье вечером, то есть нам предстояло провести почти что двое суток на рейде – непозволительная трата времени. Взвесив все эти обстоятельства, пришли к выводу, что нам надо сниматься с якоря и расстаться с заветной мечтой Остапа Бендера, которой успели заразиться многие моряки и полярники. Печальную новость с объяснением причин пришлось объявить по судовой трансляции, дабы хоть как-то успокоить встревоженные души…

Южный Крест – самое красивое созвездие Южного полушария, с каждым днем опускался все ниже и ниже к горизонту – верная примета того, что судно скоро пересечет экватор. За несколько часов до наступления этого момента «Гижига» в соответствии с намеченным планом сбросила ход для приведения в порядок гребного электродвигателя.

На океан опустился полный штиль, едва нарушаемый легкой зыбью и россыпью брызг, указывающих место «старта» стаи летучих рыбок. Казалось, что океан погрузился в оцепенение, но это дремотное состояние прошло, стоило только появиться дельфинам. Они будто бы дожидались возможности устроить для нас, как для долгожданных гостей, небольшое цирковое представление. Как и положено спектаклю, он продолжался недолго, а затем дельфины исчезли столь же неожиданно, как и появились.

Судно остановилось и легло в дрейф ранним утром с расчетом приступить к работам на двигателе, как только он немного остынет. Впереди у нас был целый экваториальный день. Вокруг царило безмолвие. Необычную тишину нарушал только приглушенный звук работающего вспомогательного дизель-генератора, обеспечивающего энергией бытовые системы корабля и инструменты, необходимые для ремонта и безопасной навигации. На смену легкой утренней прохладе пришла тропическая жара. В тесных каютах быстро стало душно. Отдыхать в них после вахты, даже при включенной вентиляции, было просто невозможно. Поэтому члены экипажа и полярники предпочитали спать и отдыхать ночью на палубе, а днем – принимать солнечные ванны, купаться в бассейне или плескаться под душем, устроенным прямо на палубе.

Но вот рядом с судном появились акулы, привлеченные выброшенными в океан пищевыми отходами. Целая стая грациозных хищниц кружила вокруг судна в ожидании очередной подачки. Любители острых ощущений немедленно решили устроить на них охоту. Недолго мудрствуя, для изготовления снасти они воспользовались шестимиллиметровым тросом с импровизированным поплавком и крюком из холодильной камеры, из тех, на которые подвешивают мясные туши. На крюк насадили здоровенный кусок мяса, после чего приманка полетела в воду.

Хищницы не остались безучастными и постепенно стали приближаться к лакомству, описывая вокруг него сужающиеся круги. Наконец одна из хищниц, набравшись смелости, бросилась в атаку, поплавок резко ушел под воду, но скоро появился на поверхности и замер. Оказалось, что акуле каким-то образом удалось сдернуть наживку, не попавшись на крючок. Охота на акулу привлекла внимание всех оказавшихся на палубе, у большинства были фотоаппараты и даже простые отечественные кинокамеры. Что и говорить, такое не часто можно увидеть своими глазами. Энтузиасты настолько увлеклись, что забыли про обед.

С камбуза притащили новый кусок мяса, и охота на акул возобновилась. Скоро возле приманки появилась голодная хищница. Трудно было определить, та ли это была счастливица, что сорвала первый куш, или новая искательница приключений. С палубы было хорошо видно, что происходит в прозрачной воде. Акула медленно приближалась к наживке то слева, то справа, как бы основательно готовясь к завершающей атаке. Наконец, перевернувшись вверх животом, акула схватила свою добычу. Поплавок резко ушел под воду и больше уже не появлялся на поверхности, трос натянулся, и его пришлось немного стравить. Чтобы справиться с акулой, нашему боцману Владимиру Марковичу пришлось намотать конец импровизированной лесы на кнехт. Так хищница из охотника превратилась в жертву – добычу судовых экстремалов.

По натяжению троса можно было понять, что акула глубоко заглотила наживку с крюком и теперь обречена. Зеваки и «промысловики», собравшиеся в кормовой части палубы, ликовали, радуясь такой удаче, фотолюбители приготовились запечатлеть момент, когда хищницу начнут вытаскивать из воды. Сделать вручную это оказалось невозможным, акула была сильнее нескольких дюжих молодцев, и трос, скользя в руках, уходил все более за борт. Тогда боцман завел трос на барабан буксирной лебедки, с помощь которой его стали понемногу выбирать, подводя акулу к борту судна.

Наконец отчаянно сопротивляющаяся акула появилась на поверхности, человек очередной раз доказал свое превосходство над природой и обнаружил свое сходство с самыми свирепыми хищниками. Пустая забава обернулась трагедией для древнего грозного обитателя морских глубин. Поднятая на палубу акула тотчас же разогнала наиболее дерзких зевак ударами хвоста и показала зубастые челюсти, угрожая пустить их в ход. Чтобы избавить акулу от долгой агонии, а собравшихся зрителей от сомнительного удовольствия это видеть, акулу оглушили и нанесли несколько смертельных ударов.

Хищница оказалась довольно внушительной, длина ее составляла более трех метров. При вскрытии акульего желудка экспедиционные врачи обнаружили в нем множество крупных креветок. Оказывается, хищница была большим гурманом.

Видели бы вы, сколько акульего мяса продается прямо на пирсе рыбаками на Канарских островах. Обитатели этих мест, наверное, хорошо знают, когда и на какой вид акул можно вести промысел, какие части туши употребляются в пищу и пользуются спросом у любителей. Считается, что наибольшую ценность представляют собой акульи плавники, из которых готовится деликатесный суп.

В тот день оценить его могли оценить все, кто находился на борту «Гижиги»», но не каждый на это решился в силу специфического вкуса этого блюда.

Наш завпрод Борис Дмитриевич с шеф-поваром запаслись впрок трофейными акульими плавниками, часть отправили на хранение в холодильную камеру, а другую оставили на камбузе. Ранним утром они были обнаружены старпомом, совершавшим традиционный утренний обход судна. У Бориса Ивановича отношение к этому экзотическому продукту было однозначно негативным, и он, не раздумывая, отправил его за борт. Для меня это не было неожиданностью, зная Бориса Ивановича не один год по совместной службе на разных судах пароходства, я хорошо знал о его настороженном отношении к таким экзотическим продуктам. Как бы то ни было, но части запасов «деликатесного продукта» мы лишились.

Не прошло и дня, как закончился наш безмятежный дрейф в океане. Электромеханики и электрики закончили приведение в порядок гребного электромотора, и «Гижига» последовала по назначению. Далеко за кормой остался экватор, а за ним и Южное полушарие, в котором мы провели около пяти месяцев.