Текст книги "Легенды Львова. Том 2"

Скудный ужин

Жили себе на Лычакове два брата – бедный и богатый. У бедного родился ребенок, и он пришёл к богатому просить брата стать крёстным ребёнка. Тот поморщился, но согласился. Правда, предупредил:

 – Я пойду, но в твой дом заходить не буду. Вынесешь ребёнка мне во двор.

Так они и понесли ребенка в церковь и крестили. А на Сочельник понёс бедный брат вечерю богатому брату от крестника. Тот сидел за столом и, увидев своего бедного брата, только отмахнулся:

 – Оставь меня в покое, ради Бога! Не хочу я твоего ужина. Неси его к чертям.

Расстроился бедный брат и подался назад. А проходя мимо корчмы Лысого Мацька, решил зайти и выпить с горя пива. Кабатчик не раз пользовался его услугами, приглашая то дров нарубить, то крышу починить, а потому бедняк мог и в долг угоститься.

Вот сидит он за столом, попивает пиво, а никого в корчме в такой вечер нет. Даже кабатчик куда-то девался.

Сидит бедняк и думает о своей злой судьбе. Как вдруг отворяются двери и с клубами холодного воздуха появляются два пана в чёрных плащах и чёрных шляпах. Они быстро окинули взглядом корчму и спросили:

 – А кто здесь нам ужин подаст?

Человек от испуга язык проглотил. И хоть он знал, что никого, кроме него, здесь нет, а все-таки оглянулся – так и есть, он один. Ведь чужеземцы обращаются к нему? Так это о его ужине речь? А кто же они такие?

Но таинственные паны не дали ему больше времени на раздумья, они приблизились к столу, взяли узелок с ужином, а вместо этого бросили на стол большой кошелёк, в котором что-то обнадёживающе звенело. После этого они исчезли. Бедняк только успел перекреститься, как зашёл кабатчик.

 – А кто здесь был?

 – Не знаю. Какие-то люди.

 – Что они хотели?

 – Забрали ужин, который я носил брату.

 – Но вижу, они заплатили? Что там в кошельке? Деньги? – И кабатчик поторопился к столу, дрожащими руками развязал кошелёк и выругался. – А чтоб им пусто было! Да здесь одни черепки!

Бедняк на это лишь грустно улыбнулся: с его вечным невезением ни на что другое он и надеяться не мог. Допил пиво, простился и отправился домой.

 – Эй, а свой клад забери! – крикнул ему кабатчик. – Мне здесь своего мусора хватает. Весёлых праздников!

Бедняк взял кошелёк и поплёлся домой. По дороге хотел было высыпать черепки, потому что кошелёк вполне мог ему когда-нибудь пригодиться, но вдруг услышал звон. И то был не приглушённый звон глиняных черепков, а звонкое, бодрое звяканье денег. Не может быть! Он засунул руку в кошелёк и в самом деле нащупал червонцы. И было их столько, что бедняк выстроил новый дом, возле дома поставил мельницу и уже никогда не бедствовал.

Гость с вербы

Пастухи, которые пасли коров на Оболонях под городом, осенью всегда жгли костёр. Посидят немного вокруг костра, погреются и дальше за коровами ходят. Но с некоторых пор кто-то стал их костёр разбрасывать. Решили они устроить засаду. Спрятались за кустами и смотрят.

Через некоторое время вылез из дуплистой вербы над Полтвой маленький пучеглазый чёртик с большим животом. В руках у него была насаженная на прутик жаба. Подошел он к огню, запёк жабу, слопал её с аппетитом, а кости пастухам в сумки побросал. Так мало того – ещё и сало их сожрал. При этом он ещё и напевал:

 – Жарите жаркое, жарю и я! Дадите мне жаркое, дам вам и я!

Потом чёртик заклацал зубами, сел на огонь, поёрзал задом туда-сюда и обратно в вербу спрятался.

Ребята рассказали об этом приключении дома, и родители их научили, как защищаться от чёртика. На следующий день пастухи обвели костёр освящённым мелом и снова притаились в кустах.

Чёртик, как и в прошлый раз, подошел к огню с жабой, но подступиться никак не мог. Топтался он, топтался, выкрикивая: «Холодно! Холодно! Холодно!», и наконец от злости надулся, как воздушный шар, лопнул и дёгтем вонючим растёкся.

Ночное приключение музыкантов

Как-то шли два музыканта ночью по Замарстыновской улице, и обогнало их несколько богатых карет. Паны, которые там ехали, остановили музыкантов и предложили им поехать с ними на банкет. Музыканты были уже уставшие, потому что целый день отыграли на гулянье в кабаке, но паны обещали так хорошо заплатить, что музыканты, наконец, согласились и поехали с ними.

Кареты выехали за город и затряслись по ухабам, было темно, и музыканты не могли даже разобрать, куда их везут. Наконец кареты остановились возле ярко освещённого дворца. Их привели в большой зал, где собрались гости, и велели играть. Через некоторое время гости направились к столам, а музыканты могли отдохнуть. Один из них вышел во двор и, проходя мимо конюшни, разговорился с кучером.

 – Что это за паны, у которых мы играем?

 – А ты ещё до сих пор не догадался? – улыбнулся кучер.

 – Я их впервые вижу.

 – Это и не удивительно. Таких панов лучше вообще не видеть.

 – Да? А почему же вы нанялись к ним?

 – А у меня выхода не было. Я обречён на эту работу.

 – Так кто же они?

 – При жизни я бы сказал, что их «лучше не поминать», но сейчас могу сказать просто: черти, бесы, нечистая сила.

Музыкант побледнел.

 – О господи! А вы кто?

 – А я висельник, самоубийца. Теперь должен чертям прислуживать.

 – Шутите! Такие богатые паны! А какие красивые дамы!

 – Не веришь? А ты пойди во дворец, там в первом зале на окне стоит кувшин, опусти в него руку и помажь один глаз. Только смотри, когда увидишь то, что увидишь, не выдай себя.

Музыкант вернулся во дворец, нашёл кувшин, и когда опустил в него руку, его пальцы нащупали что-то жирное. Он провел ими по левому глазу и вошел в танцевальный зал, где снова начали собираться гости. То, что он увидел, вызвало у него ужас. Все до одного паны и дамы оказались чёрными мохнатыми чертями, а все их драгоценности – копытами, рогами и хвостами. Но мало того – весь тот дворец с хрустальными люстрами, цветными витражами и золотыми подсвечниками оказался всего лишь замшелым болотом с кочками, а вместо люстр над ними свисали ветви старых верб с надутыми совами. Музыкант, конечно, ничего не сказал своему напарнику, а чтобы не выдать себя, завязал левый глаз платком. Дальше они играли, будто бы ничего и не произошло.

А когда бал закончился, под утро черти насыпали музыкантам полные сумки золота и сказали, что карета отвезёт их туда, куда они скажут. Музыканты сели в карету, запряжённую четвёркой резвых коней, но не успели проехать и мили, как запели петухи. В тот же миг они оказались по колено в болоте, а четыре коня превратились в лягушек. Когда же музыканты заглянули в свои сумки, то увидели и там одно болото. Едва они выбрались из той топи, измазавшись по самые уши.

Прошло некоторое время, и вот тот музыкант, который левым глазом мог видеть нечистую силу, играл на ярмарке. Вдруг видит того самого чёрта, который их нанял и заплатил грязью. Сейчас он прогуливался между прилавков, воровал всё, что глаза видели, и складывал в корзину. Музыкант подскочил к нему и зашептал:

 – Ты! Козел рогатый! Мы тебе целую ночь играли, а ты с нами грязью расплатился?

Чёрт стал нервно озираться, не слышит ли их кто, а потом ответил:

 – Пойдем, отойдём. Сейчас я с тобой рассчитаюсь.

Музыкант отошёл с чёртом за дерево, и там чёрт начал оправдываться, что-то объяснять, обещать, что сейчас заплатит, а потом поинтересовался, каким образом музыкант может его видеть. А тот сдуру всё честно рассказал. Как только чёрт услышал правду, то со всей силы дал музыканту кулаком в левый глаз и исчез. Больше музыкант тем глазом нечистой силы не видел.

Бал в Чёрном доме

В ХІХ веке из флигеля Чёрного Каменного дома на Рынке ночами звучали таинственные звуки. Те, кто отваживался там поселиться, ощущали присутствие какого-то существа.

Они ощущали движение воздуха, как будто проходил мимо них кто-то невидимый.

Явления эти исчезли, когда владелец приказал поднять весь пол в доме. Его целью было уничтожение крыс, однако же он не нашёл и следа грызунов.

А тем временем разгадка этой истории таится значительно глубже. В начале XVIII века к владельцу Чёрного дома наведался какой-то таинственный пан в богатой одежде, со шпагой на боку и в шляпе с роскошным павлиньим пером.

 – У меня к вам одна просьба, – сказал гость. – Не мог бы я снять ваш дом на целую ночь?

Глаза хозяина сразу ожили, дела у него в последнее время шли очень неважно, и возможность заработать лишнюю копейку вызвала живой интерес.

 – А можно поинтересоваться, с какой целью? – спросил он для видимости, потому что на самом деле ему было всё равно, с какой целью понадобилась незнакомцу его усадьба.

 – Хочу устроить банкет. И заплачу вам сто золотых. Но есть одно условие…

 – Одно условие… – кивнул хозяин.

 – Только одно. В доме не должно быть ни одной живой души. Только я и мои гости. И никто не должен подсматривать или подслушивать, что здесь происходит.

 – Ага. А куда же я должен деться?

 – А это уже ваши проблемы. В корчме переночуете.

 – Деньги заранее.

 – Хорошо. Люблю деловых людей.

Незнакомец вручил хозяину сто золотых, и на том они простились.

Вечером хозяин подался ночевать в корчму, но заснуть не мог. Крутился, крутился, наконец оделся и пошёл посмотреть, что же там в его доме происходит. Выглянул из-за угла и увидел, как к дому подъезжают кареты с панами и пани, гости заходят в дом, и кареты отъезжают. На освещённых шторах виднеются тени пирующих. А кареты продолжают останавливаться возле Чёрного дома, а гости заходят, заходят и заходят в ворота, и конца им нет. Хозяин глазам своим не верит: каким образом его дом может вместить такое количество людей? Ему хочется тоже оказаться там, внутри, и увидеть, что это за банкет. Не разнесут ли они ему случайно дом такой толпой?

«Деньги деньгами, но мы же так не договаривались, – думал он себе. – Я понимаю, что на банкете может быть и два, и три, и четыре десятка людей. И даже сто. Почему нет? Однако же одних только карет подъехало уже больше сотни, а из каждой вышло по паре, а иногда и по две пары гостей. Я уже не говорю о тех каретах, которые прибыли до моего появления. А им нет ни конца ни края… Сто восемнадцать… сто двадцать пять… сто сорок… Нет, это невозможно! Сто семьдесят две…»

Когда количество карет перевалило за две сотни, хозяин не выдержал и направился к своему дому. Как раз подъехала очередная карета, из неё вышло три пана в чёрных плащах, хозяин присоединился к ним, они вместе вошли в ворота, потом стали подниматься по ступенькам. Из комнат наверху звучала танцевальная музыка. Паны за всё то время не перекинулись ни словом. От их мрачного поведения у хозяина по спине побежали мурашки. Наконец они остановились перед дверьми, которые вели в большой зал, переглянулись и отворили двери. Музыка зазвучала громче.

Хозяин вошел за гостями в зал и то, что он увидел, надолго лишило его дара речи. Зал был доверху заполнен какими-то чудовищами. Там были рогатые и хвостатые чудища с собачьими, волчьими, кошачьими, крысиными и ещё неизвестно какими головами, у некоторых были крылья, как у летучих мышей, а вместо ног были копыта или петушиные лапы с большими когтями. Удивительно было и то, что зал превратился в нечто безграничное, потому что не видно было ни конца его, ни края, так что гостей здесь могло поместиться ещё несколько сотен.

Хозяин замер на месте и секунду жадно ловил ртом воздух. Потом начал тихонько идти назад и, пока на него никто не обратил внимания, выскочил обратно на ступеньки, быстренько спустился, а там уже новые гости подъехали. Выглядели они, как обычные паны, которые в то время ходили по улицам Львова, и только в том зале становились такими, какими были на самом деле.

Хозяин прибежал к корчме и продрожал всю ночь от страха. Едва досидел до утра, а с первыми петухами поторопился к Чёрному дому. Он заглянул в каждую из комнат, и в большой зал в первую очередь, но не заметил ничего непривычного, зал снова был тех же размеров, что и раньше. Не осталось никаких следов ночного бала. Хозяин даже подумал, что это все ему приснилось, и тронул себя за пояс, на котором висел кошелёк с деньгами от странного гостя. Кошелёк был на месте, но вместо твёрдых и круглых монет пальцы нащупали что-то мягкое и размякшее. Он быстро развязал кошелёк, и в нос ему ударил смрад. Вы, наверное, уже догадались, что он там увидел.

Тогда ему припомнилось условие – не подсматривать за тем, что будет у него в доме происходить. целый день хозяин ходил, как чумной, а под вечер почувствовал себя нехорошо, лёг в кровать и уже не проснулся.

И после его смерти по ночам ещё долго в доме горел свет, пока туда не вселились новые жители.

Как пьяница спас собор Святого Юра

Когда-то черти решили уничтожить собор Святого Юра. А вы, вероятно, знаете, что нечистая сила имеет мощь только до часу ночи, потому что как только запоют первые петухи, бесовская сила сразу слабеет. Вот они собрались и решили на собор сбросить целую скалу. На поле возле Чишек как раз была такая скала, и черти пришли к мысли, что она вполне подошла бы, чтобы разрушить собор.

Выбрали они такую ночь, когда звёзд на небе почти не было, обхватили ту скалу руками и поднялись в воздух. Но не пролетели они и сотни шагов, как им пришлось спуститься на землю и поплевать на ладони. Проклятая скала была такая тяжёлая, что обрывала руки. Вот так они то летели, то отдыхали, но когда были уже на полпути между Винниками и Львовом, петухи запели, а на Ратуше пробили часы.

Сразу же вся сила, которая была у чертей, иссякла, скала выскользнула у них из рук и упала среди леса на холм. Там она и до сих пор стоит. А если внимательно присмотреться, то можно заметить следы чёртовых когтей.

Но есть и другая легенда о Чёртовой скале. Когда черти однажды ночью слетелись возле Чишек на совет, решая, как же уничтожить собор, неподалёку в копне сена крепко спал местный пьянчужка. Его разбудил шум, он встал и прислушался. Из разговора чертей пьяница узнал, что они хотят бросить большую скалу на собор следующей ночью. После этого он уже не мог заснуть и ждал, пока черти не уберутся.

Утром пьяница поторопился сообщить войту Винников об опасности, которая угрожала собору, но войт только посмеялся над ним, посоветовав меньше пить. Никто не верил ему. Тогда пьяница, прихватив с собой большой подсвечник и петуха, отправился в винниковский лес, забрался на самый высокий холм и стал ждать. Петуху на голову он надел чёрную шапочку, и петух себе мирно дремал.

А чтобы не пасть духом, пьяница не забыл прихватить с собой бутылку медовухи, и время от времени прикладывался к ней. В полночь высоко в небе послышалось лопотание крыльев. Пьяница насторожился и вскоре на фоне звёздного неба увидел большие чёрные пятна, которые двигались по направлению к собору Юра. Как только они подлетели ближе, пьяница бросился зажигать свечи, но огниво отсырело, и ему пришлось провозиться немного дольше, чем он надеялся. Наконец свечи удалось зажечь, и, хотя чёрт оказался у него прямо над головой, пьяница не отказался от своей затеи и резко сдёрнул шапочку с головы петуха. В глаза петуху ударил свет, от неожиданности он встрепенулся, забил крыльями и закукарекал.

Черти от испуга выпустили из рук скалу, и та рухнула на холм, похоронив под собой пьяницу вместе с петухом. Там они и до сих пор находятся. А если в хорошую солнечную погоду, когда кругом царит полная тишина, приложить ухо к скалам, то можно услышать, как петух кукарекает.

Картёжники

На Яновском предместье оставалось в XVIII веке несколько ветхих перекошенных избушек, по окна увязших в земле и заросших бузиной. Днём там паслись козы, бродили гуси и свиньи, а ночью там никто не решался появляться.

Как-то поздним осенним вечером один парень, сильно загуляв, возвращался домой и увидел свет в избушке на обочине. Он знал, что там с его рождения никто не жил, и очень удивился. Но поскольку парень был отважным, ведь не раз ночью гулял, то тихонько подкрался и заглянул в окно.

За столом сидели семеро длинноволосых бородатых мужчин, которые играли в карты. Перед каждым лежала кучка золотых талеров.

 – О, – потёр руки парень, – такая компания мне по душе, – и смело зашёл внутрь, сел за стол и взял в руки карты.

Играл он так умело, что в скором времени перед ним появилась самая большая горстка талеров. За всё то время, что они играли, загадочные мужчины не перекинулись и словом, только мрачно переглядывались. Вдруг одна карта упала со стола. Парень хотел её подобрать и уже было наклонился, но мужчины хором произнесли:

 – Не трогай!

Игра продолжилась. Но вскоре вторая карта упала под стол. И снова парень хотел её подобрать, но услышал то же самое предостережение:

 – Не трогай!

Когда же и третья карта упала, он всё-таки не удержался и наклонился под стол. От того, что он увидел, у него перехватило дыхание – у каждого из мужчин вместо правой ноги было лошадиное копыто. Парень резко выпрямился, спрятал за пазуху талеры и выскочил из дома, а вслед ему звучал смех:

 – Га-га-га!!! Вовремя ты сбежал, не то мы бы тебя разорвали!

Парень будто сумасшедший бежал до тех пор, пока не влетел в свой дом. И когда высыпал из-за пазухи талеры, то увидел одни вонючие кизяки. Утром он вспомнил, что забыл в том доме свою шляпу, и решил пойти за ней.

Днём заброшенные избушки выглядели вполне безобидно, как обычно, там ковырялись куры, ощипывали кусты козы, а в тени в лопухах храпели свиньи. Парень осторожно приоткрыл двери хаты и увидел стены в паутине, пол под толстым слоем пыли, и никаких признаков того, что ночью здесь кто-то играл в карты. Но на гвоздике у дверей, где он повесил свою шляпу, остались одни клочья. Видно, черти на шляпе всю свою злость сорвали.

Откуда у немцев фрак

Как и всюду, где жило много разных людей, во Львове любили рассказывать разные смешные истории друг о друге. Украинцы, поляки, немцы, евреи подшучивали сами над собой и один над другим.

Когда в конце XVIII века во Львов приехали сотни австрийцев и немцев, то сначала они очень отличались своей одеждой от местного населения. Вот тогда, наверное, и возникла легенда о том, откуда у немцев появились фраки.

Однажды встретил чёрт немца. Немец был наряжен в какой-то длинный халат со складками, а на чёрте был короткий фрак. Вот они и начали насмехаться друг над другом, какая смешная у них одежда.

 – Ну, немец, – сказал чёрт, – хватит насмехаться. А давай побежим с тобой наперегонки. Вон видишь вербу при дороге? Там под ней лежит мешок с деньгами. Если добежишь первый, то заберёшь их, а если нет – то я тебе голову оторву.

 – Э-э, где там мне с тобой соревноваться! – отмахнулся немец. – Ты лучше меня бегаешь, да ещё и в таком коротком фраке, а на мне такой длинный халат, что за ноги цепляется.

 – Ну, тогда знаешь что, немец, я тебе дам свой фрак, а сам надену твой халат. Потому что я и так тебя перегоню.

 – Хорошо, – согласился немец.

Они переоделись и бросились бежать, но чёрт, запутываясь в халате, несколько раз падал, вставал и бежал дальше. Подобрать халат он не додумался, поэтому немцу удалось его обогнать. Он подлетел к вербе, схватил мешок и давай делать ноги.

А чёрт ему вдогонку:

 – Немец! Немец! Верни мне хотя бы фрак!

Где уж там! Немец бежал как оглашенный, а чёрту только шиш показал.

Бедный чёрт сел на обочине и расплакался. Жаль ему было фрака, потому что без фрака в аду хоть не показывайся. Обрезал чёрт полы у халата и сделал куртку.

А немцы с тех пор стали на бесовский манер фраки носить, потому что оказалось, что в них очень удобно и бегать, и ходить.

Упыри

Влюбленный упырь

Встречались когда-то в Брюховичах Ивась и Ганнуся и собирались пожениться. Уже Ганнуся и сватов приняла, и рубашку для Ивася вышила, как случилась беда: Ивась упал с коня, сильно ударился и в скором времени умер. Ганнуся очень за ним горевала.

Прошло с той поры месяца два. Родители Ганнуси поехали на ярмарку в Броды, оставив её одну. Поздней ночью Ганнуся в завывании ветра услышала стук лошадиных копыт. Всадник остановился возле её усадьбы, конь зафырчал, потом пронзительно скрипнула калитка, испуганно тявкнула собачка и спряталась в будке, звякнув цепью. Кто-то подошёл к окну и постучал. Ганнуся испугалась и накрылась с головой кожухом. Она вся задрожала от страха. Вдруг кто-то начал трясти двери, и послышался глухой голос:

 – Отвори!

Девушка встала, подошла к дверям, но отворить не решилась.

 – Отвори! – просил голос, и этот голос был ей как будто знаком, кого-то напоминал. Но кого?

Двери сотрясались, ветер гудел в дымовой трубе, и скрипели старые ясени. Двери были старые, засов не удержался и упал на землю. Ганнуся вскрикнула, узнав в ночном госте своего Ивася.

 – Я приехал за тобой, Ганнуся, моя голубка, – сказал парень.

Голос был одновременно знакомый и чужой, потому что звучал, будто из глубокого колодца.

 – Под домом ждёт мой конь, собирайся, поедешь со мной. У меня тебе будет хорошо, я живу в большом дворце, и там очень уютно. Ты такой красоты ещё никогда не видела.

Девушка была будто парализована, от страха она потеряла дар речи и не могла произнести ни слова. Наконец, когда первое потрясение прошло, она сказала:

 – Се… сейчас… я только заберу свое приданое… в сундуке… свиток полотна…

 – Не надо тебе никакого приданого. У меня есть всё. Будешь жить, как княгиня, Ганнуся, моя голубка, – сказал парень.

 – Но его моя бабушка соткала… я должна его забрать…

Она метнулась к сундуку, взяла свиток полотна подмышку и ещё тайком бросила за пазуху образок Богородицы и пошла за своим возлюбленным. На дворе нетерпеливо бил копытом чёрный как ворон конь, а из его ноздрей вырывалось пламя. Только они сели на него, как конь галопом помчался в сторону кладбища.

 – Как тот месяц ясно светит, так умерший мчит, как ветер! – воскликнул покойник. – Тебе не страшно, Ганнуся, моя голубка?

 – Как я могу бояться, если со мной Пречистая Дева?

Едут они дальше. Тут парень снова говорит:

 – Как тот месяц ясно светит, так умерший мчит, как ветер! Не боишься, Ганнуся, моя голубка?

 – Как я могу бояться, если со мной Пречистая Дева?

Наконец остановились над могилой Ивася. Парень помог девушке соскочить с коня и сказал:

 – Заходи, Ганнуся, моя голубка.

 – Но куда? – удивилась Ганнуся. – Я не вижу дверей.

 – Там под плитой есть дыра. Как только засунешь в неё руку, она станет широкой, как двери.

Там и в самом деле виднелась щель, из которой пробивался тусклый свет, бросая желтый отблеск на траву. Но Ганнуся ответила:

 – Нет, Ивась, я не вижу ничего. Иди ты первый, а я за тобой.

Он согласился, нагнулся и вставил руку в отверстие. В тот же миг отверстие расширилось, и покойник спустился в могилу.

 – Идём, Ганнуся, моя голубка!

 – Сейчас, только подам тебе полотно.

И она протянула ему кончик ткани. Мертвец потянул его к себе, полотно раскручивалось и раскручивалось, и конца ему не было. Мертвец тянул полотно, а Ганнуся придерживала свиток, чтобы не слишком быстро раскручивался. А тут и петух запел. Свет в отверстии сразу погас, и могила снова сомкнулась.

Ганнуся со всех ног побежала домой. А когда приехали с ярмарки родители, то всё им рассказала. Родители пошли к гробу со священником, отслужили службу Божью и забили в могилу осиновый крест. После этого упырь больше девушку не беспокоил.