Текст книги "Планета для робинзонов"

КОНЕЦ ЭРЫ ПЕНДЕРГАСТОВ

Внутри общества Пендергастов… существовали настоль: о сильные противоречия, что оказалось достаточно одного толчка, чтобы выявить всю несостоятельность этой искусственно созданной общественной формации.

Т. Маттикайнен

1

И на Земле, и на других планетах люди любят праздники. Они вносят разнообразие в монотонную, размеренную жизнь повседневного труда. Плантаторы Большой Реки не составляли исключения. Все эти любители экзотических, хорошо приготовленных блюд и ценители тонких вин с оживлением предвкушали предстоящие пиршества и развлечения.

Правда, старик Пендергаст немножко не вовремя затеял всё это дело – как раз начиналась уборка. Но хорошо налаженное хозяйство может недельку обойтись без всевидящею хозяйского глаза. Тем более, на всех плантациях есть племянники, дядюшки, младшие братья, заботам которых можно поручить на неделю всю плантацию. Пусть попробуют, нахлебники, каково приходится старшим в роде!

По всей Реке ходили слухи о готовящемся празднестве:

– Представляете, старик Пендергаст приказал откормить к свадьбе пятьсот гусей! Тысячу уток и курей!

– Представляете, у Пендергастов негры вытаптывают площадку для столов и танцев – двести сорок ярдов длиной и сорок шириной!

– А знаете, столы будут стоять в два ряда и ещё поперечный. И на них уйдёт четыреста брёвен. Мы вчера послали к ним наших плотников – десять человек!

– А у невесты будет платье все из кружева! Старая мисс Оттилия загоняла своих девушек!

– Оркестр на свадьбе – пятьдесят человек! Старик просил прислать музыкантов со всех ближайших плантаций. Этвуды уже отправили своего слепого!

Дамы всей Реки срочно шили наряды. Как же, праздники продлятся неделю! Надо взять с собой хотя бы по два платья на день! Чернокожие мастерицы работали день и ночь. Не может же хозяйка взять то платье, которое одевала уже один раз! Исколотые пальцы девушек болели нестерпимо, руки не сгибались, но они вынуждены были сдерживать слезы (ах, опять слеза упала на материал! Теперь тут будет пятнышко! Вот подожди, дошьёшь платья и получишь ты у меня плетей двадцать).

И только один белый человек на всей Реке не радовался празднику – сама невеста. Она старалась не показывать своих чувств. Днём это ей легко удавалось – целый день около неё крутились мать, бабушка, тётушка и сойм чёрных мастериц. Примерки, подгонки… По ночам, когда Сью наконец-то оставалась одна, она плакала. Она боялась Ричарда. В своё время она смирилась с необходимостью быть женой Питера. Сью хорошо помнила его, хотя он и очень редко появлялся в Пендергастхилле. Он был единственным из её взрослых кузенов, с которым она с удовольствием играла. Питер, благодаря мягкости и человечности характера, легко находил общий язык б детьми. Теперь же Сью ужасала перспектива жизни с человеком, убившим единственного близкого ей человека среди белых обитателей Реки. И мать, и бабушка уверяли её, что он не будет её обижать, побоится деда. Но сама мысль о физической близости с этим человеком приводила её в отчаяние.

И ещё… скрипка. Вот уже несколько дней она слышала её издали. Она узнала бы её из тысячи других! И это тоже причиняло ей боль. Это понимала и бабушка. Но ни миссис Элоиза, ни сам мистер Джошуа не могли отказаться от дружеской услуги Этвудов. Вся Река заинтересовалась бы, почему это Пендергасты отказались от такого скрипача! В лучшем случае, это вызвало бы только недоумение.

Сью пришлось отказать себе в присутствии на репетициях оркестра. Она боялась снова увидеть одухотворённое лицо Джо. Но он постоянно напоминал ей о своём присутствии! Время от времени в комнаты, где она проводила время со своими мастерицами, врывались звуки музыки, а по ночам издалека доносилась такая знакомая мелодия!

От постоянного недосыпания Сью похудела. Нос ещё больше заострился, глаза запали… Ни бабушка, Ни, тем более, дедушка ничего не говорили ей. Но ей все время казалось, что они молча её обвиняют. Она и сама ставила себе в вину смерть Питера и Роберта, гибель Сильвестра и других молодых людей в предгорьях… Иногда, ночью, она молилась:

– Господи! Сделай так, чтобы я проснулась, и оказалось, что ничего этого не было! Пусть я снова буду маленькой. Но господь был глух к её просьбам. И Сью приготовилась нести свой крест.

2

Но не только плантаторы готовились к этой свадьбе. На широком лугу у озера Кузнецов вырос палаточный город. Здесь тренировались добровольцы. Вновь испечённые командиры из числа космонавтов и терриан учились вместе со своими солдатами. Ежедневно транспортные вертолёты доставляли новые партии оружия и боеприпасов: вся промышленность Терры была перестроена на выпуск не свойственных ей предметов.

– Да неужели у вас никогда не было оружия? – спрашивал Дюма Эстеллу, молодую женщину, прибывшую вместе с добровольцами.

– У Первых оно было. Есть даже рисунок Сабины, изображающий её брата с ружьём в руках. Он так картинно держит его, поставив правую ногу на тушу какого-то зверя, но оно где-то затерялось в эти века. Мы же никогда не пользовались оружием. Травы оттеснили местные растения, вслед за ними ушли животные, так что нам никогда оружие и не требовалось… К счастью, в главной памяти нашлась программа.

Все познания о военной подготовке они черпали из старых книг и кинофильмов. Ни в библиотеке «Пасионарии», ни в хранилищах информации Системы не нашлось ни одного военного руководства. Терриане оказались прекрасными солдатами, выносливыми и исполнительными. И все-таки Дюма очень боялся за исход схватки.

Как-то вечером все командиры собрались в кают-компании, чтобы подвести итоги занятий.

После того, как все вопросы были решены и установилась та непринуждённая атмосфера, которая всегда возникает среди людей, занятых совместным трудом и довольных его результатами, Дюма спросил Большого Билла:

– Как же все-таки получилось, что вы прожгли бок о бок с этими плантаторами и до сих пор не знали о их существовании?

– У нас есть довольно подробные карты всей планеты. Ещё Первые с «Ласточки» произвели съёмку. Тогда никаких плантаторов и в помине не было.

– Правильно, – согласился Дюма. – Они появились лет на сто позже вас. Впрочем, я и сам понимаю в чем дело, – ведь от этих плантаций до ваших посёлков… Сколько? – спросил он склонившуюся над картой Ингрид.

Она назвала цифру.

– Ого! Это же примерно как от Парижа до Камчатки!

Большой Билл заговорил снова!

– Мы уже почти двести лет назад перестали интересоваться всем, что лежит за пределами наших посёлков. Пока были живы Первые, да и несколько поколений после них, ещё были разведочные полёты, искали места для новых посёлков, ископаемые… А потом почему-то нам все это стало не нужно.

– Все дело в условиях нашей жизни, – вмешалась в разговор Эстелла, – уж больно мы понадеялись на нашу Систему. Её создавали много лет. Начинали ещё Первые… Последующие поколения только дополняли… И, наверное, не заложили в память потребность в исследованиях. То ли забыли, то ли посчитали излишним. Полей у нас достаточно, чтобы прокормить все население…

– С техникой тоже все в порядке, – включился Большой Билл, – каждая машина продублирована. Так что такой необходимости не было. К тому же мы отвыкли делать что-либо, не предусмотренное Системой Если косу-то не нравится его работа, он обращается к ней, и она тут же выдаёт сообщение, какие работы и где надо выполнять… А ты уж сам решаешь, что тебе больше по душе, но все равно, в пределах указанного. Даже если ты собрался жениться, и то Система тебе укажет твою невесту или жениха. Вот мне же она подобрала её, – и он указал на Эстеллу.

– Как, – воскликнул Каури, – разве вы не сами выбираете себе пару?

– Нет, – немного грустно ответила Эстелла, – мы не можем себе такое позволить. И дело совсем не в том, что мы так уж всецело подчинили себя Системе. Система – прежде всего машина, она без души, чувства ей непонятны. Но не забывайте, что мы ведём свой род всего от пяти человек. Если бы мы не занимались направленной генетикой, не знаю, что было бы с нами… Да и так уже генетические коды всех наших людей стали настолько похожими, что каждый раз все труднее и труднее найти такую пару, которой мы можем гарантировать здоровое потомство… Я ведь врач, как и почти все женщины Терры, и мне приходится самой заниматься вопросами генетики.

– Как вы сказали? – воскликнула Юсика. – Почти все женщины Терры – врачи?

– Не совсем так. Просто каждая из нас получает с детства какой-то минимум знаний медицины. Есть такие, что и дальше совершенствуются в этом. Только редко. При нашей Системе врачам почти нечего делать…

– Так, значит, вы боитесь биологического вырождения? – спросил неожиданно Дюма. Все это время он молчал, сосредоточенно обдумывая услышанное. Эстелла минуту помолчала.

– Теперь уже не боимся, – просто ответила она, – эти ваши плантаторы для нас просто находка. Такое количество нового генетического материала!

– Они такие же ваши, как и наши, – возразил Дюма. – Знаете, что? Давайте пробежим ещё раз по нашему плану. Вдруг найдётся какое-нибудь слабое место?

3

– Какие здесь тёмные ночи, – прошептала Ока-о-Ира Мванзе.

– Нет луны, – ответил ей Каури, идущий несколько впереди с Джо и Мэри.

– Да знаю я, что у Терры нет спутника!

– Тише! Тише! – прошипел Джо. – Мы очень близко от посёлка рабов! Нас могут услышать!

Неслышно скользя между деревьями, они стороной обошли погруженные в сон хижины рабов и приблизились к Большому Дому. Здесь тоже царила полная тишина. Группа затаилась под последними деревьями сада. Несколько минут простояли неподвижно, присматриваясь и прислушиваясь. Нигде никого.

– А собак нет? – одними губами спросил Мванза.

– Их на ночь запирают, – так же неслышно ответила Мэри.

Мванза поправил реаспид, потрогал ремни. Все в порядке.

– Ну, я пошёл!

Каури дружески похлопал его по плечу. Накрывшись чёрной накидкой, Мванза пополз к дому. Он полз очень медленно и осторожно. Стоило только на минуту отвести взгляд от него, и он терялся в темноте. С большим трудом глаза отыскивали его снова. Вот он, наконец, добрался до стены дома и выпрямился. Осмотрелся. И взмыл, стараясь держаться посредине, простенка, вверх, к чердачному окошку. Несколько минут его фигура провисела неподвижно около окна. Но что это? Почему он вдруг, пустился вдоль фронтона и скрылся за углом дома?

Почти полчаса товарищи простояли под деревьями, теряясь в догадках. Наконец Мванза снова появился из-за противоположного угла здания и опустился на землю. Ещё несколько томительных минут, и он присоединился к остальным.

– Ничего не получается, – прошептал он, – окна заперты изнутри, а стекло какое-то специальное. Я не могу взломать без шума ни раму, ни стекло.

Они отступили в глубь сада.

– Хорошо, что мы не отложили проникновение на чердак на последний день! – проговорил Каури. – Имели бы мы вид!

– Да, – протянул Мванза, – день у нас в запасе есть. Но что из того? Кто нам откроет окно изнутри!

– Я, – сказала Мэри, – я завтра днём проберусь на чердак и открою окно!

– Нет, тебе нельзя! – запротестовал Каури. – Тебя могут узнать, и тогда все пропало!

– Пошли к моей матери, – сказал Джо, – она завтра пошлёт сестрёнку. Та откроет окно.

– Не хотелось бы мне их впутывать, – прошептал Каури. – Но, кажется, у нас нет другого выхода…

Так же осторожно они прошли к хижине рабов. Посёлок спал. Уставшие за день люди стремились использовать короткое время сна, чтобы хоть немного отдохнуть.

Джо осторожно приоткрыл дверь хижины. Тишина. Только слышно дыхание спящих.

– Мама! – шёпотом позвал Джо. Никто не проснулся. Он постоял и прислушался… Нет, это не дыхание его матери! Старая Мэри Куам всегда всхрапывала во сне, дышала тяжело, с присвистом. Здесь же слышалось тихое посапывание гораздо более молодого человека, возможно, даже ребёнка.

Джо собирался выйти из хижины. Он растерялся Надо было срочно посоветоваться с товарищами. Неожиданно чья-то рука схватила его за плечо. Быстрые пальцы пробежали по лицу и груди. Несколько оторопев, Джо на секунду включил фонарик, который сжимал в руке. Перед ним было совершенно незнакомое лицо сравнительно молодого негра! Пустые глазницы уставились на Джо.

– Тише, не разбуди мальчика! – прошептал слепой и потянул Джо за руку из хижины. Они вышли. Мванза и все остальные затаились за углом.

– Здесь нет твоей матери, – сказал слепой, – она теперь живёт в Большом Доме. На то время, что мы здесь. Нас тут слишком много. А в мужской дом я не пошёл Людям трудно со мной…

В растерянности Джо порывался уйти. Но рука слепого крепко держала его. Вдруг из темноты вынырнул Мванза:

– Слушай, – прошептал он, обращаясь к слепому, – это ты играл сегодня на скрипке?

– Я.

– Слушай, – продолжал Мванза, – я не спрашиваю тебя, любишь ли ты своих хозяев. Твоя скрипка сама сказала мне об этом…

– Люблю ли я хозяев? – горько засмеялся слепой.

– А может ли собака любить палку, которой её бьют? – и его пальцы пробежали по лицу Мванзы. – Странно, я не видел такого негра на плантациях!

– Я не с плантаций, – ответил Мванза. – Мы пришли издалека, чтобы освободить вас от хозяев!

– А он? – слепой указал на Джо. – Он же здешний?

– Это Джо Куам, – ответил Мванза, – он убежал от хозяев!

В неясном свете звёзд лицо слепого выразило целую гамму чувств.

– Пойдёмте в хижину, – неожиданно сказал он.

– Нас могут подслушать. Я слышу ещё несколько человек здесь!

– Это с нами, – сказал Мванза, – девушки и Каури подошли. Слепой познакомился с ними. – Теперь я тебе верю. Эта девушка, – он указал на Ока-о-Иру, – тоже не такая, как наши – и чёрные, и белые. Они вошли в хижину. Все говорили шёпотом.

– Нам надо попасть на чердак Большого Дома, – сказал Каури. – Не сегодня. Но надо отпереть окошки, хотя бы одно… Не знаю, сможешь ли ты это сделать…

– Это сделаю я! – раздался мальчишеский голос из темноты.

– Кто здесь?

– Это Томми, – ответил слепой, – он учится у меня играть на скрипке. Он же – мои глаза. Он сделает. Он откроет все окошки.

– Не открыть, – поправил Каури, – отпереть. Чтобы снаружи они казались закрытыми, но легко открывались. Особенно одно – со стороны сада.

– А как вы попадёте на крышу? По верёвке? – спросил Томми. – Можно, я заберусь на крышу и спущу вам верёвку?

– Не надо, пострелёнок, – сказал Мванза – Как мы попадём на крышу, это уж наша забота.

– Но белые не все спят в доме, – вдруг сказал Томми. – Их много сейчас понаехало. И они живут в палатках, там, на лугу перед домом.

– Я знаю, малыш, – ответил Мванза – Я видел.

– А вы их будете убивать?

– А тебе их жалко?

– Не всех. Мне будет жалко мисс Сью. Она такая хорошая…

– Не бойся, малыш. Мы никого убивать не будем. Мы просто заберём их от вас. Всех хозяев, до одного. И увезём их далеко-далеко… А вы будете жить без них!

– Вот хорошо! – забывшись, во весь голос воскликнул Томми.

– Тише! Тише! – зашикали на него со всех сторон.

Однако уже пора было уходить. Поговорив ещё немного, гости распрощались с хозяевами и скрылись в тёмном саду. Приближался рассвет. Вызывать вибролет было рискованно.

– Пойдёмте, – прошептал Джо. – Я здесь знаю одно местечко. Никто не найдёт нас!

4

Весь длинный день они пролежали в густом малиннике. В саду было тихо. Основная масса рабов работала на плантациях. А у тех, что оставались на усадьбе, было и так много работы. По дороге за садом время от времени тарахтели повозки. Это продолжали съезжаться гости.

Наконец стали сгущаться сумерки.

– Ох! Как я устала, – сказала Ока-о-Ира. – Я уж думала, что этот день никогда не кончится! Все бока себе отлежала!

– Не ты одна, все отлежали, – сказал Каури.

Они вытащили из зарослей тяжёлые ящики и стали потихоньку пробираться к дому.

В конце сада снова залегли: скрипка ещё играла. Это слепой Джо давал им знать, что ещё рано. Наконец, она умолкла.

– Пора, – шепнул Мванза и легко двинулся вперёд. Вот и стена. Он легко взмыл к окошку, Под лёгким нажимом оно раскрылось, чуть скрипнув петлями. Мванза облегчённо вздохнул: молодец, малыш!

Он с трудом протолкнул своё мощное тело в узкое окно. Осторожно, прикрыв спиной проем, включил фонарик. Как будто никого… Снаружи уже царапалась Мэри. Мванза принял у неё тяжёлый ящик, осторожно положил его на пол. Наконец, все собрались на чердаке.

– Теперь тихо, – сказал Мванза. – Я знаю, что под нами большой зал. Но все равно нас могут услышать… А вдруг там кто-нибудь ночует?

– Там никто не ночует, – послышался из тёмного угла голос Томми.

– И ты здесь, малыш? – удивился Мванза.

– Да. Я ещё днём забрался сюда… А выйти никак не мог: все время люди ходили под люком. – Томми покривил душой. Выйти он мог не раз. Но разве мальчишка, даже и раб, мог пропустить такое приключение?

– Ты, наверное, голодный? – спросила Мэри. – 0ди сюда, я тебя накормлю.

Томми усиленно заработал челюстями.

– Тише, ты, прошептал Мванза. – Весь дом разбудишь! Так. Теперь все ложимся спать. Работать будем днём, когда в доме и без нас будет шумно…

– Ох! Опять все бока отлежу, – сказала Ока-о-Ира.

– Было бы что отлеживать, – проворчал в темноте Мванза.

Ночь прошла спокойно. Как только первые лучи рассеяли темноту, дом стал просыпаться. Где-то захлопали двери, послышались тихие, осторожные шаги прислуги. Наконец стали просыпаться и хозяева. Мванза разбудил Томми:

– Ты, малыш, наверное беги вниз, успокой Джо. А то он беспокоится о тебе…

– Нет, – сказал мальчик, – он не беспокоится. Он знает, что я здесь. Я лучше буду с вами.

Мванза был непреклонен’:

– Тебя могут хватиться. Так что лучше иди… Только смотри, никому ни слова!

– И даже Джо?

– Ему скажи: «Все уже там». Он поймёт…

– Ладно. Только я потом приду к вам?

Мванза на минуту задумался. Что бы такое поручить мальчишке, чтобы он весь день был занят?

– Знаешь, что? Ты лучше проследи за старым хозяином. Этим ты нам сильно поможешь.

– Хорошо, – кивнул Томми. Он с полчаса посидел около люка, прислушиваясь к звукам, доносившимся снизу. А потом кошкой скользнул по лестнице.

Мванза и Ока-о-Ира раскрыли ящики, вынули из них динамики, провода. Каури молча возился с аккумулятором. Мэри и Джо осторожно лавировали среди хлама, наполнявшего чердак, протягивая провода по указанию Мванзы. Работы хватило всем.

Наконец все было готово. Динамики висели прямо против слуховых окон на фасадной стороне здания. Теперь оставалось только открыть рамы и подать их вперёд. Магнитофон проверен. Каури разбирал свою амуницию. На чердаке было очень жарко. Мванза все время вытирал пот, заливавший глаза, и шёпотом чертыхался. Однако открыть хоть бы одно окно они не решались. Но вот стало смеркаться, потянуло ночной прохладой. Все приготовления были окончены.

– Ребята, – сказала Ока-о-Ира. – А ведь мы ещё ничего не ели!

– Действительно, – протянул Мванза. – А знаете, я голоден, как питон после спячки!

Они достали свои запасы, поели. Дом внизу тоже постепенно затихал.

– Теперь давайте потише, – сказал Мванза. О настраивал рацию. Наконец отозвалась «Пасионария».

– У нас все готово, – доложил Мванза. – Н вот, – он потянулся, можно снова приступать к отлеживанию боков!

– Ничего, – ответила Ока-о-Ира, – это ведь только до завтра! Слушай, Мванза, а ты заметил, из чего у них потолок?

– Вот уж не обращал внимания, – сказал Мзанз8л, очищая от пыли часть поверхности. И удивлённо присвистнул: – Пластик?

Каури тоже потрогал потолок и обратился к Джо:

– Ты не знаешь, как строили Большой Дом?

– Нет, старики говорили, да и хозяин в проповеди – тоже, что Бог, когда переносил всех сюда, сразу же построил Дом. Хижины уже ставили сами чёрные. Дом был всегда.

– А его когда-нибудь ремонтировали?

Джо не понял этого слова.

– Ну… Как тебе сказать? Стены не красили? Пол не делали новый?

Вмешалась Мэри:

– Нет. В новых больших домах, на новых плантациях… Тех, что делали уже потом… Там делают вёз это: и стены красят, и полы переделывают, крышу чинят… А старые Большие Дома всегда стоят… Их же делал Бог…

– Интересно, – протянул Мванза. – Но не везли же они дома с Земли? Значит, где-то должен быть завод пластика…

5

Томми воспринял приказ Мванзы буквально. Он неслышной тенью сопровождал Старого Хозяина во всех переходах Большого Дома. Он совсем не думал, что Мванза просто хотел отвлечь его от необходимости носить в себе Тайну.

Мистер Джошуа Пендергаст, привыкший к постоянному присутствию слуг, не замечал свою тень. Даже дважды дал Томми поручение. Он оглянулся вокруг, увидел ничем не занятого мальчишку, и послал его.

Единственным местом, куда Томми не мог за ним последовать, был кабинет Старого Хозяина. А между тем, именно в нем мистер Джошуа провёл большую часть дня. Притаившись в тёмном переходе почти против двери, Томми сумел несколько раз заглянуть в эту таинственную комнату. Увидел большие кресла, столики, а главное – большой стол, накрытый свисавшей чуть не до пола скатертью.

С этого момента одна мысль завладела им: пробраться в кабинет, спрятаться под стол и подслушать, о чем будут говорить в кабинете. Томми был уверен, что именно это имел в виду Мванза, поручая ему слежку за Старым Хозяином.

Он даже не пошёл ночевать домой, в хижину Мэри Куам, а прикорнул в уголке одного из переходов и скоротал всю ночь до утра. Как только в доме стали просыпаться, Томми занял свой пост в переходе против двери кабинета. Рано утром приехал Ричард. По обычаю, жениху не полагалось до свадьбы ночевать под одной крышей с невестой. Поэтому он переночевал у Этвудов, а на рассвете отправился в Пендергастхилл.

Старик только на минутку оставил кабинет, чтобы встретить жениха. Этой минуты для Томми было достаточно. Он ужом проскользнул в приоткрытую дверь и скрылся под столом. Почти сразу же послышались тяжёлые шаги мужчин. Скрипнули кресла… Неожиданно громадные ноги старого хозяина вдвинулись под стол, чуть не задев Томми. Он в ужасе прижался к ножке. Хозяин стал спрашивать Ричарда о том. как он провёл ночь, о дороге в Пендергастхилл… И Томми стал сожалеть о своей опрометчивости… Как вдруг…

– Должен вам сказать, Ричард, что у меня на вас есть определённые виды… Наш пращур, оставляя нам эту благословенную Землю, оставил нам и Великую Тайну!

– Может, потом! После свадьбы?

– Нет. Сейчас нас никто не беспокоит. И не перебивай, Ричард! Не будем терять время! Тайной должны владеть двое Пендергастов. Вторым был ваш отец, Роберт. Теперь я избрал тебя вторым хранителем Тайны.

– Благодарю за доверие, дядюшка…

– Ты помнишь детскую считалку?

– Какую считалку? – Ричард был явно изумлён вопросом.

– Нашу. Вот эту: от конюшни ехать прямо…?

– Конечно.

– Эта?

 
До конца большой поляны,
Здесь у самых чёрных вод
Сделай вправо поворот…
 

– Эта. Ну, читай дальше.

Томми не видел, как Ричард пожал плечами. Он только услышал продолжение считалочки:

 
– Как увидишь трех сестёр
Проходи по грязи в бор.
Все на север бором, бором.
Идёт лошадь косогором.
Серый камень на пути —
Надо с лошади сойти.
Через камень, на коленях,
Дальше вверх идут ступени
Через гору прямиком.
Здесь большой увидишь дом,
Дверь откроет, как приказ,
Твоё имя – Пендергаст!
 

– Так?

– Так. Все правильно.

– Какая же здесь тайна! Эту считалку знают все дети в нашей семье…

– Это не просто считалка… Это – описание пути. Как ты помнишь, от конюшни начинается дорога в поля и на пастбища. Только на пастбище надо сворачивать влево, а по считалке – прямо. Чёрные воды – грязевое болото. Три сестры – три сосны на нашем берегу. Говорят, их посадил сам Джошуа Первый. От них через грязь есть проход. Там под грязью каменный такой бугор. Так что грязи – всего по колено. Потом ехать все на север через лес. И за лес, пока не упрёшься в откос громадного камня. Раньше на него влезали на коленях, но ещё мой дед пробил в нем ступени. А потом тропка идёт вверх и спускается в котловину. Там действительно стоит большой дом. Не такой, как у нас на усадьбах, а высокий и блестящий. Подходишь к стене, куда приведёт тропка, и говоришь своё имя. Откроется дверь. И там кнопка есть красная, прямо на стене. Если её нажать, все наши плантации перестанут существовать, все живое, и люди, и животные сразу же умрут…

– Вы не шутите, дядюшка?

– Как будто нет. Я не знаю, для чего наш пращур это придумал.

В дверь осторожно постучали. Горничная миссис Элоизы сообщила, что все уже выходят во двор. Жениху и мистеру Джошуа тоже пора выходить.

– Скажи миссис Элоизе, что мы сейчас же идём вслед за тобой!

Дверь захлопнулась.

– Теперь ты будешь ездить туда со мной, – продолжал мистер Джошуа. – Там же у нас склад оружия. Если я умру, не успев передать Тайну, ты обязан сообщить её моему внуку или сыну. Словом, следующему Джошуа. Ты понял?

– Конечно, дядюшка!

Снаружи донеслись звуки торжественного марша. Миссис Элоиза, думая, что мистер Джошуа и Ричард действительно идут за горничной, дала указание оркестру начинать.

– Ну, пошли, Ричард, – неожиданно голос Старого Хозяина дрогнул. Томми даже удивился. – Пожалуйста, не обижай мою…

В этот момент Томми услышал, как рывком открылась и закрылась дверь. Ему не (было видно, что в комнату ворвался бледный как смерть толстый Теодор:

– Эти негры, что убежали… Они здесь, в доме! Меня они не видели, но я – их видел!

В этот момент снаружи ударил колокол!

– Запри дверь! – крикнул мистер Джошуа. Томми услышал, как щёлкнула щеколда. Быстрые шаги пробежали к окнам. Теодор от двери тоже кинулся туда же, по дороге зацепив стол.

– Смотрите, – сказал голос Ричарда, – люди с оружием! Они нас окружают со всех сторон!

Томми страшно пожалел, что сидит под столом и не может увидеть, что же происходит на поляне перед домом. И тут он с ужасом увидел, как скатерть около него постепенно сползает, сползает…

А колокол гудел над – Большим Домом.

– Вот оно, пророчество! – воскликнул мистер Джошуа, – Ричард, пришло время его исполнить! Колокол ударил три раза! Скорее, мы уйдём другим ходом! – с этими словами он перебежал к зеркалу, стоящему в углу кабинета, повернул фигуру лошади на его раме. В стене открылся проход.

Все это Томми видел, скатерть сползла окончательно. Он в ужасе прижался к ножке стола, обхватил её обеими руками и затаил дыхание. Мистер Джошуа рывком повернулся к Теодору:

– Сюда! Здесь…, – его глаза увидели застывшее от ужаса лицо Томми. – Это что ещё такое? Ричард, пристукни его!