Автор книги: Юрий Жук
Жанр: История, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Упомянутый в моём показании Дидковский не менее четырёх раз в неделю производил контроль, обходя все комнаты, занятые государевой семьёй; проходил он всегда в обществе одного-двух штатских лиц (каждый раз всё новых) и как был, в шапке и калошах, входил в комнаты, не спрашивая разрешения. При этих посещениях Государь, Государыня и вел. княжна Мария Николаевна занимались своими делами, не отрывая головы от книги или работы, как бы не замечая вовсе появления посторонних лиц.
Ещё в Тобольске я начал прихварывать, а в Екатеринбурге мне стало ещё хуже; видя моё недомогание, Государь просил проф. [ессора] Боткина осмотреть меня и затем приказал мне уехать в отпуск к жене моей, оставшейся в Тобольске, впредь до того, как мои силы восстановятся. В конце апреля (по старому стилю) о желании Государя отпустить меня было сообщено коменданту Авдееву; должен сказать, что на моё место предположено было выписать камердинера из Царского Села, но Авдеев передал ответ, что камердинер будет назначен из тех, которые приедут из Тобольска вместе с остальными членами государевой семьи. Числа 6–7 мая (по старому стилю),[258]258
Изъятие денег у узников ДОН происходило 10 мая по новому стилю.
[Закрыть] прибывший в дом Дидковский предложил всем заключённым в доме объявить, у кого и сколько имеется при себе денег; у Государя и Государыни денег не оказалось, у вел. княжны Марии Николаевны оказалось денег 16 руб. 33 коп.,[259]259
У Великой Княжны Марии Николаевны находилось на руках 16 руб. 17 коп., которые ей дала в дорогу её сестра – Великая Княжна Анастасия Николаевна.
[Закрыть] у проф. Боткина – 280 руб., у Седнева – 600 руб., у Демидовой – 1800–1900 руб., у меня – 6050 руб.; бывшие у вел. княжны и у проф. Боткина оставлены были в их распоряжении, а у остальных, т. е. у меня, Седнева и Демидовой были отобраны, причём Демидовой было оставлено рублей 200–300. В том, что у меня были отобраны деньги, Дидковский выдал мне расписку.
9/22 мая прибыли в Екатеринбург и остальные члены Государевой семьи:[260]260
Прибытие в Екатеринбург Августейших Детей и Их слуг, действительно, состоялось около полуночи 22 (10) мая 1918 года. Однако их заселение в дом Ипатьева происходило уже утром следующего дня, так как из-за позднего времени поезд с пленниками простоял всю ночь на одном из запасных путей станции «Екатеринбург-I».
[Закрыть] Алексей Николаевич, Ольга, Анастасия и Татьяна Николаевны; при мне из числа служителей, вместе с царскими детьми, прибыли в дом старший повар Иван Михайлович Харитонов и помощник повара, мальчик Леонид Ив. Седнев, племянник И. Д. Седнева. Остальных прибывших с семьёй лиц я не видел, но знаю, что, одновременно с царскими детьми, прибыли: генерал И. Л. Татищев, учителя Гиббс и Жильяр, официант Журовский, лакей Тюрин, писец Кирпичников, второй повар Кокичев, кухонные служители Терехов и Франц (фамилии не помню), няня Теглева, Эрсберг – девушка Вел. [иких] княжон и девушка Государыни – Тутерберг (так!), Алексей Егорович Трупп – лакей Государыни и Клементий Григорьевич Нагорнов (так!) и А.[лексей] Андр. [еевич] Волков – камердинер Государыни. Какова судьба всех этих лиц, я не знаю, так как, повторяю, в дом Ипатьева они при мне не прибывали. Слышал я, что из них Нагорнов расстрелян. Князь В. А. Долгоруков, прибывший в Екатеринбург вместе с Государем, в дом Ипатьева доставлен не был, а, как мне стало потом известно, прямо с вокзала был отправлен в тюрьму.
11/24 мая из дома Ипатьева меня доставили не на вокзал, а в тюрьму, где я пробыл в заключении до 25 июля, когда чехословацкие и сибирские войска заняли Екатеринбург и красноармейцы, а равно и все большевистские комиссары и Советы, бежали. По освобождении из тюрьмы я остался совершенно одиноким; ничего не знаю о судьбе, постигшей моего Государя и его семейство; не знаю также и о судьбе оставшихся ничего (так!) при Государе лиц. К тому времени, когда я покинул Ипатьевский дом, в нём находились: Государь с Государыней, Наследник Алексей Николаевич и вел. княжны Мария, Ольга, Анастасия и Татьяна Николаевны; из придворных – один только проф. [ессор] Боткин, человек лет 58, из служителей – Седнев И. Д., 32 лет, родом из города Углича, служил ранее мастером на [“]Штандарте[”], Харитонов И. С. (так!), лет 45, коренной придворный повар, мальчик Леонид Седнев и А. С. Демидова – девушка лет 40, из мещанок г. Череповца, окончившая курс Петроградского Демидовского Училища.[261]261
Сведения об образовании неверны. См. главу «Камер-Юнгфера при Комнатах Е.И.В. Государыни Императрицы Александры Фёдоровны Анна Степановна Демидова».
[Закрыть]
Как я уже показал Вам, Государь и Государыня отличались особенной набожностью; каждому из детей Государыня дарила образки, с которыми дети не расставались. У Государыни, между прочим, была особо почитаемая Ею икона Фёдоровской (так!) Божьей Матери,[262]262
Речь идёт об Образе Феодоровской Божьей Матери, найденном при осмотре дома Ипатьева в комнате Великих Княжон. А дорожила Государыня им потому, что, начиная с конца XVIII века, немецкие принцессы, выходя замуж за русских Великих Князей, принимали Православие, после чего, по существующей традиции, нарекались отчеством «Фёдоровна» («Феодоровна») в честь Феодоровской иконы Божьей Матери. Посему, даже многие русские Императрицы имели это отчество. Так Августейшая Супруга Императора Павла I именовалась Императрицей Марией Фёдоровной, Императора Николая I – Александрой Фёдоровной, Императора Александра III – Марией Фёдоровной. И, наконец, причисленные к лику Святых Новомучениц Августейшая Супруга Императора Николая II – Александра Фёдоровна и Её родная сестра – Великая Княгиня Елизавета Фёдоровна, вдова Великого Князя Сергея Александровича, убитого в феврале 1905 года террористом И. П. Каляевым. Обретённая Великим Князем Владимирским Юрием Всеволодовичем, она была и остаётся одной из самых почитаемых в России икон, сыгравшей свою роль в избрании на Царство Михаила Романова – первого из царей этой 304-летней Династии. В своей книге «Убийство Царской Семьи и Членов Дома Романовых на Урале» Генерал-Лейтенант М. К. Дитерихс пишет, что данная икона была обнаружена на помойке приусадебного участка дома Ипатьева. Однако это неверно, так как в списках найденных там икон таковая не значится. В свою очередь, одна из обнаруженных следствием икон была предъявлена И. А. Сергеевым прото-иерею о. Иоанну (И. В. Сторожеву), который во время пребывания в ДОН Царской Семьи проводил в нём богослужения. Причём, предъявлена им именно как «Феодоровская». На что о. Иоанн категорически заявил, что предъявленная икона «…именуется не “Феодоровской”, а “Казанской”», утверждая это в самой категоричной форме. И это справедливо, ибо по своему традиционному письму эти иконы разнятся, что бросается в глаза даже при самом беглом взгляде на них. Отсюда следует, что икона Феодоровской Божьей Матери действительно была обнаружена в комнате Великих Княжон, а предъявленная о. Иоанну «Казанская» – на упомянутой помойке.
[Закрыть] та самая, которая мне была предъявлена при осмотре дома Ипатьева, с иконой этой Государыня никогда не расставалась и всегда её имела у своего изголовья; куда бы Государыня ни отлучалась, хотя бы на короткое время, всегда брала эту икону с собой, и я не допускаю мысли, чтобы Государыня могла куда-нибудь отбыть, добровольно оставив эту икону. На иконе этой был золотой венец, украшенный бриллиантовой короной; бриллианты были дорогие, каждое зерно более одного карата. Государь носил на безымянном пальце правой руки золотое обручальное кольцо, поддерживаемое другим колечком, украшенным сапфиром. Упомянутые в моём показании тетради государевых дневников в Тобольске были сложены в сундучок и отправлены с багажом, но где этот сундучок – не знаю; в Ипатьевском доме Государь также вёл дневник. Государыня и Великие княжны также имели и вели свои дневники.[263]263
Свои дневники Великие Княжны вели до 1917 года, после чего, во время пребывания под арестом в Царском Селе, последовали примеру их Августейшей Матери, которая сожгла почти всю Свою переписку с Государем за разное время. В свою очередь, 6 августа 1918 года, во время производимого обыска на квартире бывшего охранника М. И. Летемина, в числе множества прочих вещей, принадлежавших Царской Семье, был изъят дневник Наследника Цесаревича за 1917 год (начат 11/24/1917 г.), последняя запись в котором была сделана его рукой 9 марта: «Весь день прошёл, как и вчера, и так же скучно…»
[Закрыть] Всё имущество государевой семьи, находившееся в Тобольском доме, было доставлено во двор Ипатьевского дома, куда девалось всё это имущество, я не знаю. Более пока показать ничего не имею.
Показание мне прочитано. Записано верно.
ЧемадуровЧлен Екатеринбургского Окружного Суда Ив. Сергеев.Товарищ Прокурора Н. Остроумов».[264]264
Протокол допроса свидетеля Т. И. Чемадурова от 15–16 ав-густа 1918 года Членом Екатеринбургского Окружного Суда И. А. Сергеевым. Опубл.: Гибель Царской семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской семьи (Август 1918– февраль 1920), стр. 59–66.
[Закрыть]
«Камердинер бывшего Государя Императора Терентий Иванович Чемодуров, которому, на основании 258 ст. Уст. [ановлений] Уг. [оловного] Суд. [опроизводства], были показаны вещи, найденные в помойной яме дома Ипатьева, где заключён был б. Государь Император, между которыми он признал:
Чёрная муаровая с серой муаровой подкладкой сумка принадлежит девице Анне Степановне Демидовой, всё время находившейся в роли комнатной женщины при семье Государя Императора; эта сумочка висела около кровати на стуле и с ней Демидова никогда не расставалась и хранила в ней те вещи, которые ей всегда были необходимы. Белая кофточка с узенькими прошивками, белый к ней воротничок, а также узенькая розовая ленточка принадлежит также той же Анне Степановне Демидовой.
Чёрный форменный галстук с перерезанной Владимирской ленточкой принадлежит доктору Евгению Сергеевичу Боткину: этот галстук доктор Боткин всегда носил и даже засыпал в кровати, не снимая его. На Владимирской ленточке всегда у доктора висел орден Владимира 3-й степени.[265]265
Данный факт лишний раз свидетельствует в пользу того, что, во-первых, Е. С. Боткин был награждён Орденом Владимира III степени, а во-вторых, что изъятие ценностей, находящихся при трупах, началось ещё в доме Ипатьева. То есть, ленточка с упомянутым орденом была сначала снята с мёртвого тела Е. С. Боткина, после чего, в числе прочих ценностей, оказалась в комнате Коменданта ДОН, где таковые подверглись сортировке. Так как сам орден было невозможно снять с ленточки из-за его конструктивных особенностей, её попросту разрезали ножницами, после чего за ненадобностью выкинули в имеющуюся при доме помойную яму. Сам же орден, из-за незначительного количества имевшегося в его основе золота (не более 10 гр.), скорее всего, был кем-то присвоен или кому-то подарен комендантом в качестве «сувенира». Ибо в числе золотых вещей, сданных Я. М. Юровским (Орловым) Коменданту Московского Кремля П. Д. Малькову, таковой не значится. См. Исповедь цареубийц, стр. 332–339.
[Закрыть]Георгиевская ленточка снята с шинели Государя Императора, с этой шинелью Государь никогда не расставался и всегда в ней ходил.
И два образка с уничтоженными изображениями принадлежат семье Государя и находились в общей спальне дома Ипатьева.
«ПРОТОКОЛ
1918 года, августа 18 дня, начальник управления Уголовного розыска Кирста расспрашивал камердинера Государя Императора Терентия Ивановича Чемодурова, который объяснил:
Из тех вещей, что мы нашли в помойных ямах Ипатьевского дома, где заключён был б. [ывший] Государь Император, особенно обращают на себя внимание вещи, с которыми б. [ывшая] Государыня Императрица Александра Феодоровна никогда не расставалась, особенно если уезжала куда-либо в дорогу:
– под № 8 кусок небольшой чёрной кожи от ридикюля;[267]267
Не совсем ясно, о каком вещественном доказательстве идёт речь. В описи вещей, опубликованной в книге Н. А. Соколова, значится: «кусок коричневой кожи с тиснёным рисунком от сумки или ридикюля». А в «Описи вещам, изъятым из помойной ямы д. Ипатьева» значится «чёрный дамский мешочек-сумка, затягивающийся на шнурок, подкладка серая». И, в то же время, среди вещей, найденных в печах дома Ипатьева, значится: «обгорелая дамская сумочка-мешочек».
[Закрыть]
– под № 9 рамка для фотографической карточки (здесь был портрет брата Императрицы);[268]268
Вероятнее всего, это именно тот предмет, который в книге Н. А. Соколова значится как: «рамочка для фотографической карточки с круглым отверстием; наружные и внутренние края её обтянуты медным багетом».
[Закрыть]
– под № 10 брелок с фотографической неясной карточкой (здесь был фотографический портрет родителей Императрицы).
Особенно важна найденная в спальне Императрицы иконка Феодоровской Божьей Матери. Без этой иконы Императрица никогда никуда не выезжала. Лишить Императрицу этой иконы было равносильно лишению её жизни. Икона эта была украшена золотым венцом с короной и с крупным бриллиантом.
Т. Чемодуров.»[269]269
Протокол предъявления вещественных доказательств свидетелю Т. И. Чемадурову (Б/д) Начальником Управления Екатеринбургского Уголовного Розыска А. Ф. Кирстой. Опубл.: Гибель Царской семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской семьи (Август 1918 – февраль 1920), стр. 81.
[Закрыть]
«(…) Пока не было командировано из Екатеринбурга большевистских комиссаров Дидковского[270]270
Поручик И. Толстоухов путает «комиссара Дидковского» с комиссаром Н. Родионовым, который вместе с Уполномоченным ВЦИК П. Д. Хохряковым действительно был направлен в Тобольск с целью осуществления надзора за находившейся там Царской Семьёй.
[Закрыть] и матроса Хохрякова, жизнь как она не была тяжела, всё же была тер-пима.
С появлением же этих извергов жизнь настала ужасна, нестерпима. Постоянные издевательства как над членами Августейшей семьи, так и над чинами свиты стали повсеместными. Корреспонденция пошла через полуграмотную большевистскую цензуру. Началось разложение и среди личной прислуги Августейшей семьи, воровство, пьянство и интриги. (О последнем явлении мне передал, заключённый 12-го июня, камердинер Государя Т. И. Чемодуров.) Только чрезвычайная выдержка и крепкая натура Государя могла выдержать такую жизнь, Государыня же и дети часто стали болеть. Так продолжалось до момента отъезда в Екатеринбург. (…)
Караул всё время несли преимущественно латыши, мадьяры и частью рабочие Сысертского завода. Все посылки, адресованные на Государя, – расхищались, как это имел место следующий случай: Великая княгиня Елизавета Фёдоровна послала коробку шоколада, причём Государю передано было только лишь 3–4 плитки. Продукты к столу доставлялись в ограниченном количестве и не всегда доброкачественные. Двери всех комнат, даже спальни, закрывать на приборы было воспрещено».[271]271
Объяснение Поручика И. Толстоухова от 27 января 1919 года. Опубл.: Гибель Царской семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской семьи (Август 1918 – февраль 1920), стр. 132.
[Закрыть]
«(…) Во второй половине августа ко мне пришёл Чемодуров. Это было в Тюмени, где я жил. Он мне сказал: “Слава Богу, ГОСУДАРЬ, Её Величество и Дети живы. Всё же остальные убиты”. Он мне говорил, что был в комнате [дома] Ипатьева, где расстрелян “Боткин и другие”. Он говорил, что видел трупы Седнева и Нагорного и узнал их по платьям; что их положили в гроб и похоронили. Он рассказал мне, что всех Их (Царскую Семью. – Ю. Ж.) одели в солдатское платье и увезли. Он вероятно так предполагал, потому что он говорил мне о волосах, которых он много видел в доме: как будто бы там нарочно стригли людей.[272]272
Весной 1917 года все Августейшие Дети переболели корью. Посему, в связи с частичным выпадением волос во время этой болезни, Государыня Императрица остригла их всех наголо. А отрезанные волосы Дочерей сохранила и даже взяла с Собой в изгнание – сначала в Тобольск, а затем и в Екатеринбург.
[Закрыть] Мне трудно было понимать Чемодурова, потому что он говорил без всякой системы.[273]273
Поведение Т. И. Чемодурова в данной ситуации понять нетрудно. Верный Царский слуга, прослуживший столько лет своему Государю и Его Семье, просто не смог свыкнуться с Их трагической гибелью. Посему, что называется, и ухватился за циркулирующую в народе версию о Её «чудесном спасении». А поучаствовав в следственных мероприятиях, только лишний раз укрепился в «правильности своих выводов» о том, что Царскую Семью остригли, переодели и увезли в неизвестном направлении. Ибо к подобному умозаключению ему, без сомнения, помогли прийти, во-первых, те самые слухи, а во-вторых, его собственное душевное расстройство, вызванное навалившимися на него не по возрасту бедами: болезнью, арестом и вестью о гибели Царской Семьи.
[Закрыть]
Он мне рассказывал, что режим Царской семьи был ужасен, что их притесняли. Они все ели вместе за одним столом, без скатерти. С Ними обедал комендант Авдеев, часто пьяный, без кителя. Чемодуров рассказывал, что Авдеев неприлично и оскорбительно вёл себя с ГОСУДАРЕМ. Желая взять с общей тарелки себе какое-нибудь блюдо, он тянулся рукой между ГОСУДАРЕМ и Её Величеством и локтем задевал ГОСУДАРЯ по лицу, сгибая руку. Княжны, по приезде в Екатеринбург, спали на полу: не было для них кроватей. Большевики отобрали у Её Величества какую-то сумочку, бывшую у Неё на руках,[274]274
Имеется в виду инцидент, произошедший 30(17) апреля 1918 года при заселении Августейших Узников в дом Ипатьева, когда у Государыни почти насильно был взят на досмотр Её саквояж, тогда ещё Временным Комендантом ДОН А. Д. Авдеевым.
[Закрыть] отняли золотую цепь, на которой были образки у постели Алексей Николаевича.[275]275
Об этом случае более подробно будет рассказано в главе 5 Части II настоящего издания, посвящённой К. Г. Нагорному.
[Закрыть]
После прихода ко мне Чемодурова я вместе с мистером Гиббсом поехали в Екатеринбург к Сергееву, чтобы ему помогать: нам Чемодуров сказал, что он ведёт расследование».[276]276
Протокол допроса свидетеля П. Жильяра от 5–6 марта 1919 года Судебным Следователем по особо важным делам при Омском Окружном Суде Н. А. Соколовым. Опубл.: Гибель Царской семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской семьи (Август 1918 – февраль 1920), стр. 234, 235.
[Закрыть]
«(…) Спустя некоторое время после освобождения Екатеринбурга в Тобольск прибыл Чемодуров. Я видел его и говорил с ним. Должен, прежде всего, Вам сказать, что Чемодуров вернулся в Тобольск совершенно разбитый и совсем душой больной старик. Недавно он и умер. Его рассказы были бессвязны. Он мог только отвечать на вопросы, причём ответы его часто бывали противоречивы. Передаю то главное из его рассказов, что сохранила память.
Когда ГОСУДАРЬ с ГОСУДАРЫНЕЙ и Марией Николаевной прибыли в дом Ипатьева, Их обыскали. Обыскивали хамски, грубо. ГОСУДАРЬ вышел из себя и сделал замечание. На это ему было в грубой форме указано, что он арестованный. Как главного начальника Чемодуров называл Авдеева. Про Дидковского он ничего не говорил. Спросить его об этом я не мог, так как я не знал же обстоятельств дела. Обед был плохой. С ним запаздывали: приносили его готовым из какой-то столовой вместо часа в 3–4. Обед был общий с прислугой. Ставилась на стол миска, ложек, ножей, вилок не хватало. Участвовали в обеде и красноармейцы. Придёт какой-нибудь и лезет в миску: “Не, с вас довольно. Я себе возьму”. Княжны спали на полу, так как кроватей у них не было. Устраивалась перекличка. Когда княжны шли в уборную, красноармейцы, якобы для караула, шли за ними в уборную. Вообще, даже со слов Чемодурова, неспособного дать ясную картину, благодаря своему угнетённому состоянию, можно было понять, что Августейшая семья подвергалась невыносимым моральным мукам. В убийство Августейшей Семьи Чемодуров не верил. Он говорил следующее. Убили Боткина, Харитонова, Демидову, Труппа, а Августейшую Семью вывезли, причём убийством названных лиц симулировали убийство Семьи. Для этого, как можно было понять Чемодурова, симулировали и разгром дома: сожжение вещей и бросание их в помойку. Я помню, что он мне говорил о найденных где-то остатках икон, ордене Владимира, с которым не расставался Боткин. (…)
Чемодуров ничего мне не говорил про волосы в доме Ипатьева».[277]277
Протокол допроса свидетеля Е. С. Кобылинского в г. Екатеринбурге от 6–10 апреля 1919 года Судебным Следователем по особо важным делам при Омском Окружном Суде Н. А. Соколовым. Опубл.: Там же, стр. 307, 308.
[Закрыть]
«29 июля (по новому стилю), когда я находился в Штабе гарнизона, я услышал что откуда-то принесли какие-то вещи, которые наводят на размышления относительно благополучия Августейшей Семьи. (…)
Удалось выяснить, что вещи эти привёз в город офицер Шереметевский. Кто-то послал тогда в город за находившимся тогда в Екатеринбурге камердинером ГОСУДАРЯ Чемодуровым и доктором Деревенько (так!).[278]278
Фамилия Доктора Медицины и Лейб-Хирурга В. Н. Деревенко зачастую писалась неправильно из-за её схожести с фамилией Отставного Кондуктора А. Е. Деревенько, состоявшего на протяжении многих лет при Особе Наследника Цесаревича Алексея Николаевича в качестве Дядьки.
[Закрыть] Как вёл себя Деревенько, я что-то не помню. Я только помню, что он, кажется, опознал всё-таки какие-то вещи. Чемодуров же удостоверял, что такие кресты как тот, который был у нас в руках, носили все Княжны.[279]279
Имеется в виду принадлежавшее Государыне украшение, выполненное из платины в форме «Кульмского Креста», лучи которого были украшены изумрудами и бриллиантами. Посему заявление Т. И. Чемадурова о том, что подобные кресты носили все Великие Княжны, не соответствует действительности, так как означенный крест был подарен Государыне Вдовствующей Императрицей Марией Фёдоровной, свидетельством чему показания Камер-Юнгферы М. Г. Туттельберг.
[Закрыть] Он опознал пряжку малого образца, как принадлежащую к поясу Алексей Николаевича, а две пряжки с драгоценными камнями, как принадлежавшие к туфлям одной из Княжон. Что он говорил про остальные вещи, не помню. (…)
Я начал тогда же искать Шереметевского, искал его часа два, нашёл. Шереметевский сказал мне, что все эти вещи он получил от каких-то крестьян, а крестьяне нашли их в местности около д. Коптяков, оцеплявшейся большевиками как раз в скором времени после убийства Государя, в кострах.
В тот же день я получил официальное предписание от Начальника гарнизона Шериховского произвести, при участии судебных властей, расследование по поводу нахождения этих вещей. (…)
30 июля утром нас собралась компания:[280]280
Упомянутая Гвардии Капитаном Д. А. Малиновским «компания», забрав из дома Судебного Следователя по важнейшим делам А. П. Намёткина, выехала в район заброшенных шахт, где были найдены упомянутые вещи.
[Закрыть] я, Капитан Ярцов, Ротмистр Бертенев, Штабс-Капитан Бафталовский, Капитан Политковский, Штаб-Ротмистр Ивановский, Капитан Сумароков, ротмистр Матвеенко, Шереметевский, Чемодуров и Деревенько».[281]281
Протокол допроса свидетеля Д. А. Малиновского на Разъезде № 120 от 18 июня 1919 года Судебным Следователем по особо важным делам при Омском Окружном Суде Н. А. Соколовым. Опубл.: Гибель Царской семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской семьи (Август 1918 – февраль 1920), стр. 369, 370.
[Закрыть]
«(…) И стала я преподавать Детям разные предметы. Я занималась с Алексеем Николаевичем по русскому языку, математике, географии. С Марией Николаевной и Анастасией Николаевной я занималась по истории и по русской литературе. Ходила я к ним на уроки каждый день и почти каждый день два раза в день. Приходила я утром. Всегда была одна и та же картина. Дети встают. Идёт старик Чемодуров и несёт вычищенные сапоги Императору, осторожно держа их за ушки. Я занималась с Алексеем Николаевичем в комнате, соседней с той, где занимался своим утренним туалетом ГОСУДАРЬ. Слышно было – ГОСУДАРЬ разговаривает с Чемодуровым. Это, должно быть, было Его привычкой».[282]282
Протокол допроса свидетеля К. М. Битнер в г. Ишиме от 4 августа 1919 года Судебным Следователем по особо важным делам при Омском Окружном Суде Н. А. Соколовым. Опубл.: Там же, стр. 421.
[Закрыть]
«(…) Гендрикову и Шнейдер от нас в тюрьме отделили, а нас с Татищевым посадили в одну камеру. Это было 10 мая по старому стилю. На другой же день в нашу камеру был приведен Чемодуров.
Я разговаривал с ним. Он был сильно потрясён. Он мне говорил, что из Тюмени их возил Яковлев куда-то взад и вперёд, так что он совсем потерялся и не знал, куда же именно их возил Яковлев. Привезли их в Екатеринбурге прямо в дом Ипатьева. Водили ли куда отсюда ГОСУДАРЯ, он не говорил и разговору у нас с ним об этом не было. Обращались с Августейшими Особами здесь большевики, как говорил Чемодуров, “плохо, грубо”. Он рассказывал, что однажды один какой-то из них стал рассматривать флаконы ГОСУДАРЫНИ и нюхать их. ГОСУДАРЬ сказал ему на это: “До сих пор я имел дело всё-таки с порядочными людьми”. Этот большевик ушёл, сказал о словах ГОСУДАРЯ кому-то другому, и тот грубо сделал замечание ГОСУДАРЯ: “Не забывайте, что Вы арестованный”. Обедали они все вместе. Во время обеда подходил какой-нибудь красноармеец, лез ложкой в миску с супом, жрал и говорил: “Вас всё-таки ещё ничего кормят”. Видимо, здесь в Екатеринбурге обращение было совсем иное, чем в Тобольске.
25–26 мая по старому стилю Татищева увели в контору тюрьмы. Он не взял с собой своих вещей: шубы и бумажника (сколько у него было денег, не знаю, но думаю, что не много). Он скоро прислал за мной, прося меня принести ему вещи. Я понёс. В конторе Татищев показал мне ордер (не знаю, из какого учреждения), в котором говорилось, что Татищев высылается из пределов Уральской области. Подписей на нём я не помню. До этого вемени к нему никто не приезжал ниоткуда, и сам он не хлопотал о своём освобождении.
Я забыл сказать, Чемодуров говорил, что 10 мая (старого стиля. – Ю. Ж.) в дом Ипатьева был привезён Нагорный и должен был вместо него быть привезённым Трупп».[283]283
Протокол допроса свидетеля А. А. Волкова в г. Омске от 20–23 августа 1919 года Судебным Следователем по особо важным делам при Омском Окружном Суде Н. А. Соколовым. Опубл.: Там же, стр. 452.
[Закрыть]
1. Чернова О. В. Верные до смерти. СПб., Издательство «Сатисъ», 2007.
2. Чернова О. В. Верные. О тех, кто не предал Царственных Мучеников. М., Издательство «Русскiй Хронографъ», 2010.
* * *
Работая над книгой, я некоторое время назад наткнулся во Всемирной паутине Интернета на блог 133MHz, в котором его создатель – 17-летний Александр Чемодуров – обнародовал весьма интересную информацию о дворянах Чемодуровых.
«Сегодня решил поискать в Интернете про своих, может быть, родственников. И я был приятно удивлен информацией о своей фамилии. О, Великий Интернет, [я] предполагал что то[т] способен на многое, но от этого я был в шоке. Я знал, что мои корни уходят в Курск, и вот то, что я нашёл.
Чемодуровы – два русских дворянских рода, восходящих к половине XVII века и записанных в VI части родословных книг: первый – Орловской губернии, второй – Казанской и Самарской губерний.
Чемодуров Терентий Иванович (1849–1919), камердинер императора Николая II с 1 декабря 1908 г., добровольно последовал за царской семьёй в ссылку, сопровождал императора при переводе его из Тобольска в Екатеринбург, находился в Ипатьевском доме до 24 (11) мая, откуда по болезни был удалён и заключён в тюремную больницу. В это время ему было 69 лет. В тюрьме был забыт чекистами и 25 июля 1918 года по счастливому случаю освобождён чехословаками. Белогвардейским следствием привлекался в качестве свидетеля по делу об убийстве царской семьи. В 1919 году умер в Тобольске.
Прикольно, не правда ли? Но и это ещё не всё.
Так же я нашёл герб и его описание».
Ну, что тут можно сказать? Молодому человеку – сей факт, как говорится, «приколен». И не более того. Но ведь об этом говорят и другие, куда более зрелые пользователи.
Так, к примеру, некий аноним под «псевдонимом» everstti_rymin вложил на сайте LIVEJOURNAL блог «Царское дело. VII. – Камердинер». (Вероятнее всего, часть собственного сочинения!) И в нём, наряду с размышлениями, ставящими под сомнение версию убийства Царской Семьи в доме Ипатьева, есть почти точно такое же упоминание о дворянах Чемодуровых, которое сей автор даже выделил жирным шрифтом:
«Есть некоторое вероятие того, что слухи о крестьянском происхождении Терентия Ивановича из Курской губернии – дань сентиментальной традиции, не более. У Брокгауза—Эфрона читаем: Чемодуровы – два русских дворянских рода, восходящих к середине XVII в. и записанных в VI часть родословной книги: первый – Орловской губернии, второй – Казанской и Самарской губерний. Герб последнего рода Ч. внесён в IX часть Общего Гербовника».
О существовании Дворянского Рода ЧемОдуровых и о его ветвях никто не спорит. Ибо таковой, несомненно, существовал. Но ведь в данном случае речь идёт не о дворянах ЧемОдуровых, а о крестьянском сыне Т. И. ЧемАдурове!
Так что, при всём уважении к любой авторской точке зрения, мне всё же хотелось бы пожелать всем тем, кто пишет или ещё только собирается написать о Терентии Ивановиче Чемадурове, постараться отнестись более внимательно к правильному написанию его фамилии. Ибо вся жизнь этого человека – служение Царю и Отечеству, а выпавшие на его долю испытания есть не что иное, как христианский подвиг, несущий в своей основе Терновый Венец Мученичества.
Глава 6
Лакей 2-го разряда при комнатах Их Высочеств Августейших Детей Их Императорских Величеств Иван Дмитриевич Седнев
Последним из перечисленных ранее царских слуг, прибывших из Тобольска в Екатеринбург в апреле 1918 года, был Запасной Боцманмат Императорской яхты «Штандартъ» И. Д. Седнев, которого в литературе, посвящённой теме Царской Семьи, ошибочно называют просто матросом.
Иван Дмитриевич Седнев родился 22 сентября 1881 года. Происходил из крестьян деревни Сверчково Спасской волости Мышкинского уезда Ярославской губернии.
На действительную военную службу был принят Мышкинским Уездным по воинской повинности Присутствием в 1904 году. По окончании Кронштадтской Учебной Команды И. Д. Седневу была присвоена категория Матроса 2-й статьи.
Проходил службу в Гвардейском Экипаже на Императорских Яхтах «Полярная Звезда» и «Штандартъ», за годы которой дослужился до звания Боцманмата.
По воспоминаниям бывшего Командира Гвардейского Экипажа, Капитана 1-го ранга Н. П. Саблина, проходившего одно время службу на Штандарте», И. Д. Седнев был старшиной капитанской гички и старшиной «подносчиков».[284]284
То есть, официантом.
[Закрыть]
По всей видимости, ближе к окончанию срока своей службы на флоте И. Д. Седнев получил предложение продолжить службу в качестве лакея при Высочайшем Дворе из-за болезни и связанного с этим увольнения Лакея 1-го разряда Александра Сиповича. Службу эту И. Д. Седнев начал 14 апреля 1909 года в должности Лакея 3-го разряда при окладе 460 руб. годовых и 240 руб. квартирных.
Обосновавшись в Царском Селе, И. Д. Седнев уже 1 сентября убывает сроком на 28 календарных дней на родину в отпуск, во время которого знакомится со своей будущей невестой, Марией Алексеевной Чистяковой, 1893 года рождения, уроженкой д. Дьконово Рождественской волости.
По возвращении на службу И. Д. Седнев часто пишет своей возлюбленной, а, получив новый отпуск 25 августа 1910 года, делает ей предложение. Таковое было принято, и по существовавшей крестьянской традиции свадьбу решили отпраздновать осенью, по первому снегу.
Венчание жениха и невесты происходило в ноябре того же года в Угличе, в храме иконы Корсунской Божьей Матери, откуда молодые супруги переехали в родительский дом жениха, где и провели вместе оставшееся от отпуска время, после чего И. Д. Седнев вновь выехал в Санкт-Петербург, чтобы продолжить свою службу при Высочайшем Дворе.
25 августа 1911 года у четы Седневых рождается первенец – дочь Людмила, и для того, чтобы быть ближе к мужу, М. А. Седнева переезжает в Царское Село.[285]285
С марта 1914 года супруги Седневы проживали на казённой квартире № 1 «в новом Дворцовом здании» Царского Села.
[Закрыть]
Немногим менее чем через год (5 июля 1912 года) у Седневых рождается вторая дочь – Ольга (названная так в честь Старшей Дочери Их Императорских Величеств – Великой Княжны Ольги Николаевны), а по прошествии ещё девяти месяцев (3 апреля 1913 года) – сын Дмитрий.
Весьма примечательно и то обстоятельство, что при рождении его дочери Ольги Государыня дала своё «Всемилостивейшее соизволение на восприятие от Св. Купели ИМЕНЕМ ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА дочери Лакея 3-го разряда Ивана Седнева – Ольги, родившейся 5 июля 1912 года»,[286]286
См. Документ № 1 Части I, раздел «И. Д. Седнев. Документы Дела Канцелярии Её Величества Государыни Императрицы Александры Фёдоровны и управления делами Августейших Детей Их Императорских Величеств».
[Закрыть] о чём в Книге Восприемников Е.И.В. Государыни Императрицы Александры Фёдоровны была сделана соответствующая запись, после чего И. Д. Седневу было выдано в том Свидетельство за № 6004 от 18 июля 1912 года,[287]287
См. Документ № 2 того же раздела Части I.
[Закрыть] а М. А. Седневой – ценный подарок.[288]288
В примечании к Свидетельству за № 6005 от 18 июля 1918 года «О пожаловании жене лакея 3-го разряда Марии Седневой подарка» указывалось, что: «Пожалованное подарком лицо заявляет, желает ли получить подарок или стоимость подарка деньгами». РГИА. Ф 525, оп. 2 (215/2713), д. 161, л. 8.
[Закрыть]
При рождении же в семье Седневых третьего ребёнка, сына Дмитрия, его Крестовосприемницей стала Великая Княжна Ольга Николаевна, в чём его отцу также было выдано соответствующее Свидетельство за № 4977 от 10 апреля 1915 года, а мать новорождённого получила в подарок «золотые дамские часы с Государственным Гербом», ценою в 60 рублей.
Находясь неотлучно при Царской Семье и сопровождая Её во всех поездках по России и за границу, И. Д. Седнев неоднократно поощрялся наградами не только Российской Империи, но и иностранных государств.
6 мая 1913 года И. Д. Седнев назначается Лакеем 2-го разряда, а 1 апреля 1914 года переводится «Лакеем 2-го разряда при комнатах ИХ ИМПЕРАТОРСКИХ ВЫСОЧЕСТВ Августейших Детей ИХ ИМПЕРАТОРСКИХ ВЕЛИЧЕСТВ».
Как и ранее, свои служебные обязанности он выполняет с должным рвением, в силу чего 23 апреля 1916 года получает серебряную медаль «За усердие» и назначается Лакеем 1-го разряда.
Однако нельзя считать, что служба при Высочайшем Дворе была праздной и легкой. Наоборот, она требовала от каждого из слуг самого тщательного подхода к выполнению своих непосредственных обязанностей.
Так, к примеру, 13 марта 1914 года Заведующий Хозяйством Гофмаршальской Части Генерал-Лейтенант М. М. Аничков направил в Канцелярию Е.И.В. Государыни Императрицы рапорт «…об удержании с лакея Ивана Седнева один-надцати руб. девяносто коп., причитающихся с него за утрату серебра, белья и металлических вещей за время Высочайшего присутствия в минувшем 1913 г. в Петерго-фе, Красном Селе, в Ливадии и на Императорской яхте Штандарт за время Высочайшего присутствия с 7 июня по 12 июля 1913 года в Финских шхерах».[289]289
Российский государственный исторический архив Санкт-Петербурга. Ф 525, оп. 2 (215/2713), д. 161, л. 23.
[Закрыть]
А ещё, буквально через несколько месяцев, тот же М. М. Аничков на основании рапорта Смотрительницы Придворно-прачечного заведения за № 112 от 9 июля 1914 года, представившей вместе с таковым «расписку Седнева об утрате одной гербовой салфетки ценой 1 р. 05 к. и одного ровного фартука стоимостью 53 к., отпущенных в буфет Августейших Детей», потребовал удержать с последнего 1 рубль 58 копеек, что, собственно, и было сделано.
На второй год Первой мировой войны И. Д. Седнев подлежал призыву на флот, как Ратник Морского Ополчения Срока службы с 1904 года, однако призыв был на время отсрочен. Так, 4 июля 1916 года Морской Министр Адмирал И. К. Григорович, на основании полученного им ранее письма Временного Заведующего Канцелярией Её Величества Государыни Императрицы Александры Фёдоровны А. М. Никитина за № 10545 от 7 июля 1916 года, предписал Главному Морскому Штабу сделать распоряжение об увольнении Ратника Морского Ополчения Ивана Седнева для службы его при комнатах Августейших Детей, для чего последнему предлагалось явиться во 2-й Балтийский Флотский Экипаж для получения Увольнительного билета и Ополченческого знака. А, начиная с 7 июля этого же года, по приказу Адмирала И. К. Григоровича Запасной Боцманмат И. Д. Седнев был командирован для службы при комнатах Их Императорских Высочеств Августейших Детей Их Императорских Величеств «…без выделения от казны денежного, пищевого и вещевого довольствия».
За свою долгую и беспорочную службу И. Д. Седнев был награждён:
• Кульмским знаком в память 200-летия Гвардейского Экипажа (8 мая 1910 г.);
• Светло-бронзовой медалью «В память 100-летнего юбилея Отечественной войны 1912 года (15 августа 1912 г.);
• Светло-бронзовой медалью «В память 300-летия Российского Императорского Дома Романовых (21 февраля 1913 г.);
• Серебряными часами с Государственным Гербом (к 300-летнему Юбилею Российского Императорского Дома Романовых);
• Серебряной медалью «За усердие» для ношения на груди на Станиславской ленте (23 апреля 1916 г.);
• Сербской серебряной медалью без Короны (1 февраля 1913 г.);
• Шведской серебряной медалью ордена «Вазы» (15 февраля 1911 г.);
• Прусским знаком «Почётный крест» (15 марта 1914 г.).
С началом Февральской Смуты Запасной Боцманмат И. Д. Седнев был уволен в бессрочный отпуск, однако отбыть в таковой не пожелал, разделив участь Царской Семьи и подвергнувшись добровольному аресту в Александровском Дворце. А незадолго до Октябрьского переворота он отослал жену и малолетних детей на родину.
Но, вот что интересно… Со слов внучки моряка, Т. Н. Белкиной, вслед за уехавшей женой, взявшей с собой лишь самое необходимое, он отослал на родину сундук с личными вещами и некоторыми документами. Но по прибытии на место в сундуке оказались лишь кирпичи, да не нужная «товарищам» икона Казанской Божьей Матери…
1 августа 1917 года И. Д. Седнев вместе с Царской Семьёй и со своим племянником, Младшим поварским учеником Леонидом Седневым, проследовал в Тобольск, где в числе прочих слуг проживал в доме купца-рыбопромышленника и пароходовладельца И. Н. Корнилова.
При поездке в Тобольск И. Д. Седнев (как уволенный в отпуск) не получал пособия, а посему уже 8 сентября 1917 года он направил оттуда на имя Камер-Фрау М. Ф. Герингер открытое письмо, в котором, в частности, писал:
По ходатайству М. Ф. Герингер пособие И. Д. Седневу в сумме 50 рублей было выслано, но денег этих, разумеется, надолго не хватило, и, не зная, что Гофмаршальская Часть уже ликвидирована, он 29 января 1918 года обращается с письмом к М. М. Аничкову:
«Ваше Превосходительство!
Обращаюсь к Вам с Покорнейшей прозбой не откажите Моей прозбы я ходатайствую перед ево Сиятельством графом Ростовцевым по поводу Моей квартиры которая находится в Царском Селе в Доме быв. [шей] личной Прислуги Квар[тира] № 1 точто Мою Квартиру заняли я нахожусь Командированный в гор. Тобольск занял её из гаража – и вот поповоду етово покорнейше прошу вас и графа Ростовцова неотказать мне взамен Квартиры Квартирные деньги сколько причитается ещё Месячно.
Ваше превосходительство ещё Вас Прошу зделать разпоряжение смотрителю та[к]же леврейной (Платье-ливрейной. – Ю. Ж.) кладовой чтобы мне выслали Бушлат и чёрные брюки и летнее пальто такчто[когда]мы ехали (уезжали. – Ю. Ж.) из Царскова Села захватить я не мог как вы сами занайте что мы были заперты в Александровском Дворце. то[г]да и изъ сподзамка и поехали а когда нам прислала гофмаршало[вс]кая части одне брюки то я здесь изъ ихъ носить так что я хожу очень неприлично все износилось.
Ваше превосходительство ещё я вас прошу я Подавал Его Сиятельству ГрафюРостовцову прошение на пособие Моей Дочери Людмилы (8 лет) на обучение, но я ещё не получал не некаких данных.
Ваше Превосходительство ещё я Вас прошу не откажите моей прозбы упомянутой в моём письме.
Служащий Децкой Половины И. Д. Седнев
Январь 29–1918 г».[291]291
Там же, л. 62.
[Закрыть]
Прибыв в апреле 1918 года в Екатеринбург вместе с Царской Семьёй, И. Д. Седнев в числе прочих верных царских слуг был помещён под арест в ДОН.
О том, как протекала жизнь И. Д. Седнева в первые дни его заточения в доме Ипатьева, видно из кратких записей в дневнике Государя. Так, в частности, Он упоминает о простуде Ивана Дмитриевича, которую тот, скорее всего, мог получить из-за того, что сильно промёрз по дороге из Тобольска до Тюмени.
Надо сказать, что на новом месте своего заточения, Бывший Боцманмат выполнял не только свои функции лакея, но и в некотором роде повара, готовя всякий раз для Государыни вермишель, ибо всякая мясная пища была для Неё неприемлемой. И, надо сказать, готовил он её неплохо, что не раз было отмечено в дневнике Государыни:
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
