Текст книги "Великий путь из варяг в греки"

г. Прядь об Эймунде

Исключение, пожалуй, только одно – прядь об Эймунде. В этом уникальном по содержанию произведении говорится о том, что некий Эймунд с дружиной пришел на Русь, поскольку «слышал о смерти Вальдимара, конунга с востока из Гардарики, и эти владения держат теперь трое сыновей его, славнейшие мужи. Он наделил их не совсем поровну – одному досталось больше, чем двум. И зовется Бурицлав тот, который получил большую долю отцовского наследия, и он – старший среди них. Другого зовут Ярицлейв, а третьего Вартилав. Бурицлав держит Кэнугард, а это – лучшее княжество во всем Гардарики. Ярицлейв держит Хольмгард, а третий – Палтескью и всю область, что сюда принадлежит»[82]82
  Джаксон Т.Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе (первая треть XI века) // Древнейшие источники по истории народов Восточной Европы. М., 1994. С. 92, 106.


[Закрыть]. Эймунд поступает на службу к Ярицлейву, сражается за него с Бурицлавом, потом, поссорившись, уходит к Вартилаву и под конец за помощь последнему в захвате Кэнугарда получает Палтескью.

Вроде бы уж тут-то путь из Новгорода на юг должен быть описан подробнейшим образом. Но… не тут-то было. Максимум, что там сказано: «Нордманны поплыли вдаль, и не прежде остановились, как прибыв в удел Конунга Вартилава». Уплывают они при этом от Ярицлейва, да вот только перед этим тот одержал победу над Бурицлавом и завладел его страной. Так что совсем не факт, что Эймунд уплыл из Хольмгарда, а не из Кэнугарда. Второе даже более вероятно, если учесть, что Вартилав, в свою очередь, победив брата, перебирается в Кэнугард, а тому поручает «держать впредь самую важную часть Гардарика, то есть Хольмгард».

Все же остальное время, после прибытия в Гардарики, норманны Эйрика ездят на лошадях, ходят пешком и так далее. Так что даже столь подробно повествующее о похождениях на Руси произведение не помогает нам обрести желаемые свидетельства.

Есть еще Сага о гутах, в которой написано: «В течение долгого времени население Готланда настолько размножилось, что страна не могла всех прокормить. Тогда они выслали из страны по жребию каждого третьего мужчину, так что те могли сохранить и увезти с собой все, что имели на поверхности земли. Они не хотели уезжать, но поплыли к Торсборгу и там поселились. Но жители той земли не захотели их терпеть и изгнали их. Тогда они поплыли на остров Форё и поселились там. Но и там они не могли себя прокормить и поплыли на один остров близ Эстланд, который называется Дагё, и поселились там, и построили [там] борг, остатки которого видны еще и теперь. Но и там они не могли себя прокормить и поплыли к реке, которая называется Дюна, а по ней – через Рюцаланд. Они плыли так долго, что приплыли в Грекланд»[83]83
  Сага о гутах // Средние века. 1975. Вып. 38. С. 307–311.


[Закрыть].

Здесь мы видим, жители Готланда действительно едут в Грецию через Русь. Правда, по Двине, а не по Волхову. Но когда это происходит? Очевидно же, что перед нами легендарное описание переселения готов в начале нашей эры, а не в конце первого тысячелетия. Кстати, по оценкам специалистов, укрепление на Торсборге (современный Торсбурген, известковая гора в приходе Креклингбу, недалеко от восточного побережья Готланда), наиболее значительное в Швеции древнее укрепление, судя по останкам, построено было около 400 года н. э. До VIII–IX веков ох как далеко!

При всем этом нельзя забывать, что саги были записаны не раньше начала XII века. То есть тогда, когда легендарный путь из варяг в греки функционировать, по общепринятой версии, перестал. И, добавим, тогда, когда писались вроде бы первые русские летописи. Как мы помним, автор ПВЛ реальной картины пути себе не представлял. Почему его скандинавские «визави» должны были это знать лучше?

д. Куда путешествовал Ингвар?

Да они и не представляли. Характерной для доказательства этого является сага об Ингваре Путешественнике. Кстати, вроде бы сыне того самого Эймунда. По крайней мере автор саги в прологе пишет, что «несколько зим спустя посватался к Ингигерд тот конунг, который звался Ярицлейв и правил Гард[арики]. Она была ему отдана, и уехала она с ним на восток. Когда Эймунд узнал эту новость, то отправляется туда, на восток, и конунг Ярицлейв принимает его хорошо, а также Ингигерд и ее люди, так как в то время большое немирье было в Гардарики из-за того, что Бурицлейв, брат конунга Ярицлейва, напал на государство. Эймунд провел с ним 5 битв, но в последней был Бурицлейв пленен и ослеплен и привезен к конунгу»[84]84
  Глазырина Г.В. Сага об Ингваре Путешественнике. М.: Восточная литература, 2002. С. 252.


[Закрыть]. В пряди об Эймунде герой тоже приезжает на Русь после свадьбы Ярослава и Ингигерды, тоже служит русскому князю и сражается с Бурицлейвом, братом последнего. Вроде бы речь идет об одном и том же человеке.

Но… этот Эймунд – швед, внук Эйрика Победоносного, родич Олава Шведского. А тот – норвежец из рода Харальда Прекрасноволосого, родич Олава Харальдсона. Эймунд из пряди до смерти живет на Руси, Эймунд из саги возвращается с богатством и славой назад, отбирает свои земли у конунга и после длительного перерыва мирится с ним. И совсем уж мелочь – шведский Эймунд не убивает Бурицлейва, а только пленит и ослепляет его.

Все это явно свидетельствует о наличии как минимум двух версий рассказов об этом герое: шведского и норвежского. Причем, кто кого «обокрал», бог весть. Р. Кук, обратив внимание на то, что в одной из версий саги об Олаве Святом конунг именует Эймунда не Хрингссоном, как в остальном тексте, а Акасоном (именно такое отчество у Эймунда саги об Ингваре Путешественнике), делает вывод, что первичен шведский текст. А дальше-де происходит наложение различных героев с именем Эймунд: шведа и норвежца.

Нам этот вопрос интересен с той точки зрения, что Ингвар, совершивший, если верить саге, большой поход на восток, является сыном Эймунда. И вроде бы идет по стопам отца, точно так же отправляясь на Русь из-за конфликта с конунгом Олавом.

Однако как раз этот повтор позволяет Г.В. Глазыриной усомниться в реальности генеалогии саги: «Искусственность введения образа Ингвара (в качестве сына Эймунда) в сюжет произведения, которому он не принадлежал, заставляет серьезно сомневаться в том, что генеалогия этого героя, как она представлена в саге, реальна. По-видимому, прав Р. Кук, который считает, что основой для соединения рассказов об Эймунде и его предках шведской версии «*Пряди об Эймунде» со сказанием о походе Ингвара могло стать совпадение имени главного героя – Эймунда с именем отца реального шведского хевдинга Ингвара»[85]85
  Глазырина Г.В. Указ. соч. С. 69.


[Закрыть].

В общем, получается, что писавшие в XIII–XIV веках авторы саг даже происхождения своих героев знают не очень четко. И комбинируют похождение людей с одним именем, не сильно интересуясь, насколько это справедливо. Что уж там говорить о содержании самих приключений!

Об Ингваре, который является в саге главным действующим лицом, можно сказать, что он – лицо историческое. К этому выводу приводит наличие в Швеции множества камней (в книге Глазыриной указаны 23 стелы) с упоминанием людей, отправившихся с Ингваром на восток и там погибших.

Приведу только один, предположительно, считающийся стелой по сводному брату Ингвара, поскольку текст на нем звучит как «Тола велела установить этот камень по своему сыну Харальду, брату Ингвара. Они отважно уехали далеко за золотом и на востоке кормили орлов. Умерли на юге в Серкланде»[86]86
  Глазырина Г.В. Указ. соч. С. 391–392.


[Закрыть].

Но вот о самом путешествии… Трудно не заметить, что исследователи не могут договориться даже, по какой реке плавал Ингвар. Одни ссылаются на то, что поход закончился в Серкланде, а так, страной шелка, скандинавы именуют вроде бы мусульманские страны, в которые идти нужно было по Волге. Вторые, упирая на описания преодоления шведами двух больших порогов, а также на свидетельство, что один из спутников Ингвара после смерти предводителя пошел в Миклагард (то есть вроде бы Константинополь), переносят действие на Днепр.

Интересно, что при этом никого из них не волнует, что сами средневековые скандинавские авторы считали: Ингвар плавал по Западной Двине. Точнее, по Дуне, которую традиция считает Двиной (как я уже указывал, на это есть возражение). В саге о Хрольве Пешеходе есть строчки: «В то время конунг Хреггвид был очень стар. Рассказывают, что, когда конунг был молод, он часто бывал в грабительских походах и ему принадлежали [земли] вокруг реки Дюны, которая течет по Гардарики, и оттуда грабил в Аустррики различные народы. Оттуда он привез редкостные драгоценности. Эта река по размеру третья или четвертая на свете. Источник этой реки искал Ингвар Путешественник, как говорится в саге о нем». К сожалению, русского перевода саги, насколько я знаю, нет, а потому приходится пользоваться чужим цитированием[87]87
  Глазырина Г.В. Указ. соч. С. 309.


[Закрыть].

Обращаю ваше внимание: Ингвар ищет истоки. В саге это указано несколько раз: «Тогда стал ходить Ингвар по Аустррики и спрашивал, не знает ли кто из людей, откуда та река течет», «Ингвар спросил, не знает ли он, откуда течет эта река; тогда Юльв ответил, что он точно знает, что она вытекает из того источника, «который называется Линдибеллти», «Немного позже подходит Ингвар к тому источнику, из которого вытекала река»[88]88
  Глазырина Г.В. Указ. соч. С. 255–260.


[Закрыть]. Что нимало не мешает исследователям почему-то отправлять его вниз по реке.

Впрочем, и сам автор саги дает тому основания. К примеру, его Юльв рассказывает Ингвару об истоке реки, на которой они находятся, а потом – о другой реке, которая вытекает оттуда же и впадает в Раудхав (Красное море или Мировой океан, в древнеисландской мифологии). «Между рекой и морем находится тот мыс, что называется Сиггеум»[89]89
  Глазырина Г.В. Указ. соч. С. 258.


[Закрыть]. Потом Ингвар плывет к истокам. Но… сразу же после этого он оказывается у мыса Сиггеум. Каким, спрашивается, образом, если в соответствии с предшествующим текстом мыс этот – на другой реке?

И еще: ладно бы там великаны и драконы (волшебные существа могут быть поселены фантазией автора везде), но слон… А ведь отправившийся из той же Гардарики по стопам отца сын Ингвара Свейн по пути встретил именно это животное. По крайней мере трудно иначе объяснить следующие строки:

«Увидели они однажды, что 10 человек ведут за собой какое-то существо. Оно показалось им довольно удивительным, поскольку они увидели, что на спине зверя стояла большая башня, сделанная из дерева. Тогда сошли на берег 50 человек, которых более всего заинтересовала природа этого зверя. Но когда те, кто вели зверя, увидели людей с кораблей, они попрятались и отпустили зверя. А люди Свейна подошли к тому зверю и хотели его повести за собой, но он опустил голову и не сходил с места, несмотря на то что все принялись тянуть за веревки, которые свисали с головы зверя. Тогда подумали они, что там должно быть какое-то устройство, не понятое ими, которое и позволяло тем десятерым вести зверя. Тогда они посовещались, и отошли от зверя, и спрятались в камышах, так что могли видеть все, что происходило со зверем. Немного позже местные жители появились и пошли к зверю. Они взяли веревку и положили с двух сторон на шею, и просунули сквозь перекрестье, которое находилось в башне, и таким образом приподняли голову зверя, потому что в отверстии было крепление. А когда люди Свейна увидели, что зверь выпрямился, побежали они туда изо всех сил. Они взялись [за веревки] и повели зверя туда, куда захотели. Но поскольку они не знали природы зверя и не могли предположить, какая пища ему нужна, они вонзали в зверя копья, пока он не упал замертво»[90]90
  Глазырина Г.В. Указ. соч. С. 258.


[Закрыть].

Но слонов нет ни на Волге, ни на Днепре, ни тем более на Двине. И какова отсюда надежность саги как исторического свидетельства? По-моему, ясно, что почти нулевая. Похоже, автор свалил в кучу разные места и путешествия, приправил все это сказками и мессианской идеей (Ингвард и Свейн вовсю обращают к христианству язычников и побеждают их, обратившись за помощью к Богу) и получил назидательную повесть. Из которой рьяные исследователи пытаются извлечь данные о водных путях через Русь.

Кстати, до той самой кучи: Ингвара на неизвестно какой реке встречают разбойники, замаскировавшие свои суда под плавучие камышовые острова и швыряющие в противника… греческий огонь!!! «Они поплыли теперь до того места, где река разделяется на рукава, и видят они, что 5 островов передвигаются и направляются к ним. Ингвар приказал своим людям быть начеку. Он велел высечь огонь из освященной трутницы. Вскоре один остров подплыл к ним и обрушил на них град камней, но они прикрылись [щитами] и выстрелили в ответ. А когда викинги встретили сильное сопротивление, то принялись они раздувать кузнечными мехами ту печь, в которой был огонь, и от этого возник сильный грохот. Там находилась медная труба, и из нее полетел большой огонь на один корабль, и он в считаные минуты сгорел дотла. А когда Ингвар увидел это, пожалел он о своей потере и велел принести ему трут с освященным огнем. Затем он согнул свой лук, и положил на тетиву стрелу, и зажег конец стрелы освященным огнем. И эта стрела с огнем полетела из лука в трубу, выступающую над печью; и перекинулся огонь на самих язычников и в мгновенье ока сжег остров вместе с людьми и кораблями. И подошли другие острова. Но как только Ингвар слышит шум раздуваемых мехов, стрелял он освященным огнем, и разбил он тот дьявольский народ с помощью Господа, так что не осталось ничего, кроме пепла»[91]91
  Глазырина Г.В. Указ. соч. С. 260.


[Закрыть].

Такой вот речной бой с применением «огнестрельного оружия». И из этого некоторые ухитряются выводить, что шведы плыли по Днепру. Ведь «греческим огнем» кидались, как все знают, византийцы.

Ну да, а еще они плавали, конечно же, по Днепру! И свои огненосные корабли камышом маскировали. Сугубо византийский прием! И сугубо традиционный пример использования древних литературных произведений для решения исторических вопросов так, как нужно данному исследователю.

е. Те же саги, но другой взгляд

В общем, надежность скандинавских саг как документов примерно ясна. Но даже и в них, между прочим, в начале XII века знаменитый Сигурд Крестоносец в Константинополь шел вокруг Европы. А когда решил отправиться назад, то «отдал кейсару все свои корабли… Кирьялакс-кейсар подарил Сигурду-конунгу много лошадей и дал ему провожатых по всей своей стране…. Сигурд конунг поехал сначала в Болгараланд, затем через Унгараланд и Паннонию, Сваву и Бюйараланд. Там он встретился с Лоцариусом-кейсаром из Румаборга, который его очень хорошо принял, дал ему провожатых по всей своей стране и велел обеспечить ему покупку всего необходимого.

Когда Сигурд-конунг приехал в Слесвик в Дании, Эйлив ярл дал в его честь роскошный пир. Это было в середине лета. В Хейдабю он встретился с Николасом-конунгом датчан. Тот его очень хорошо принял, проводил его сам на север Йотланда и дал ему корабль со всей оснасткой. На этом корабле он поплыл в Норвегию», – повествует сага о сыновьях Магнуса Голоногого из «Круга Земного».

Вот так, никаким водным путем Сигурд на север не пошел, на лошадках поехал. Это, конечно, опять-таки позже интересующего нас времени, но все равно показательно. Тем более что, как мы уже выяснили, и у сторонников существования пути из варяг в греки никаких ранних (ну, впрочем, и поздних тоже) свидетельств нет. Брим по этому поводу говорит так: «Представляется удивительным, что по вопросу о пути из варяг в греки мы находим в них (сагах) только несколько беглых замечаний, брошенных мимоходом»[92]92
  Брим В.А. Указ. соч. С. 201.


[Закрыть].

Да что там Сигурд! Есть такой знаменитейший герой саг – Одд Стрела. Кстати, на основании ряда совпадений в биографии (в основном, связанным с предсказанием гибели от коня), его многие норманисты считают прообразом Олега Вещего. В некоторых (поздних, относящихся к XV веку, в то время как сама сага, по мнению многих ученых, записана в конце XIII века) версиях Одд становится правителем Гардарики. Правда, ему приходится для этого победить прежнего правителя.

Но вот что интересно: когда Одд отправляется в Грецию, в саге нет ни слова о том, что он идет водой через Гардарику. Потом Одд возвращается из Иерусалима, попадает в кораблекрушение и оказывается в… судя по некоторым версиям, Венгрии. По крайней мере Гунланд саг и географических произведений Скандинавии лучше всего (и традиционно) сопоставляется именно с территорией, на которой раньше жили гунны. То есть с венгерской степью. Хотя, конечно, иногда на Западе Гунланд с Гардарикой путали. Но в саге об Одде этого явно не происходит. Так что никакого пути из варяг в греки тут нет.

Между прочим, любимое норманистами отождествление Одда с Олегом коренным образом работает против столь же любимого ими пути из варяг в греки. И, наоборот, на тех антинорманистов, которые вслед за Гедеоновым считают Олега персонажем с юга, а не с севера. Напомним, что идущая с Эверса традиция делает акцент на тех вариантах ПВЛ, в которых послы Олега представляются Аскольду и Диру «гостями подугорскими». То есть, по трактовке этих историков, пришедшими от венгров. Или в самой новой вариации С.Э. Цветкова, с Карпат, Угорских гор: «…Олег представился Аскольду и Диру “гостем подугорским”, то есть, жителем Прикарпатья, русином»[93]93
  Цветков С.Э. Указ. соч. С. 482.


[Закрыть]. Как раз оттуда, откуда пришел Одд. Правда, если следовать скандинавской саге, сделал он это этак на полвека (даже больше) после летописного Олега. Ведь сага повествует о смерти Одда на четвертый год правления Олава Трюггвасона. То есть, если следовать традиционной хронологии, в 988 году. А Олег скончался то ли в 912, то ли, по последним исследованиям, в 915 году. Но как бы там ни было, если между Оддом и Олегом поставить знак равенства, то Олег путем из варяг в греки явно не ходил.

ж. Чего нет, того нет

Вообще следует отметить, что, по мнению Т.Н. Джаксон, одной из лучших знатоков саг в нашей стране, «анализ большой совокупности памятников древнескандинавской письменности позволяет говорить об отразившемся в них существовании в Скандинавии двух этногеографических традиций, зафиксированных в скальдических стихах, рунических надписях и королевских сагах, с одной стороны, и в географических сочинениях, скальдических тулах и сагах о древних временах – с другой, отражающих определенную пространственную и временную очередность проникновения скандинавов в Восточную Европу. Совокупное изучение древнескандинавской топонимии Восточной Европы приводит к выводу, что каждая группа источников имеет свою топонимическую номенклатуру. При этом очевидно, что хронология письменной фиксации топонимов соответствует последовательности их возникновения в языке древних скандинавов»[94]94
  Джаксон Т.Н., Калинина Т.М., Коновалова И.Г., Подосинов А.В. «Русская река». Речные пути Восточной Европы в античной и средневековой географии. М.: Языки славянских культур, 2007. С. 290–291.


[Закрыть].

И далее исследовательница указывает: в источниках X–XI веков упоминаются Austmarr (Восточное, то есть, очевидно, Балтийское море), Gandvik (Колдовской залив или некая производная от финского названия, от которого произошла Кандалакша, то есть, видимо, Белое море) и Vina (традиционно считаемая Северной Двиной). Есть еще Holmshaf, принимаемый некоторыми исследователями за Финский залив, как производную от Хольмгарда – Новгорода. Но большинство даже скандинавских ученых считают это обозначением моря вокруг о. Борнхольм. Что касается Дуны, единственной (!) из восточноевропейских рек, названных в рунической надписи XI века, приходится отметить: надпись на мемориальной стелле («Aust. I. tuna. asu»), о которой я, цитируя Брима, писал выше, на самом деле не читается. С. Бюгге, от которого идет традиция связывать эту надпись с упоминанием Западной Двины, просто, как следует из «Русской реки», произвольно добавил и переставил буквы, чтобы получить «austr i Duna osa» («на восток от устья Дуны»). Понятно, что это уже не доказательство, а элементарная подтасовка.

Да и с Виной не так все хорошо. Как пишет Джаксон, «в скальдике гидроним Vina нередко выступает метафорическим обозначением реки вообще». Историк тут же приводит вису о гибели Торольва Скаллагримссона в битве в Англии, написанную его братом, знаменитым скальдом, Эгилем Скаллагримссоном, где говорится, что тот погиб на берегу Вины. Исследователь приходит к выводу, что «соотнесение скальдической реки Вины с реальной рекой – Северной Двиной – произошло позднее, в результате плаваний скандинавов в Белое море». И произошло это не раньше конца X века[95]95
  Джаксон Т.Н., Калинина Т.М., Коновалова И.Г., Подосинов А.В. Указ. соч. С. 291–300.


[Закрыть].

Хорошо еще, если так. Постоянный оппонент Джаксон в вопросе о Биармии А.Л. Никитин вообще считает, что скандинавы никакой Северной Двины не знали. И опирается при этом не просто на тексты саг, а на сопоставление их с реальной обстановкой в тех местах. Он указывает, что весь комплекс саг, упоминающих Биармию и реку Вину, позволяет уверенно выделить несколько устойчивых признаков этой земли. А именно: наличие морского побережья, в которое впадает крупная река и которое плотно заселено многочисленным народом. Народ этот занимается земледелием и охотой и имеет святилище бога Йомали, которому приносят в жертву много серебряных монет.

Ну и кто видел в низовьях Северной Двины плотно населенную местность, богатую серебряными находками? Серебра много находят и до сих пор на территории бывшей Великой Перми. Еще больше его было во времена Петра I, серебряные древние чаши и украшения из сасанидского Ирана и даже еще более старых царств Востока едва ли не тоннами снимали с пермятских идолов, которые представляли собой, грубо говоря, перебинтованные деревянные столбы. Очевидцы рассказывали, что иногда стоило чуть тронуть ветхие пелены, как серебро дождем лилось на землю. Но Великая Пермь расположена была значительно юго-восточнее, в верховьях Камы и на Чусовой. То есть туда даже по Северной Двине не доплывешь, еще волок делать надо в верховьях Вычегды. И добираться туда ох как долго! Одна Вычегда больше тысячи километров длиной. Так что от устья Северной Двины до Великой Перми наберется где-нибудь тысячи две километров. Это практически протяженность Днепра! Сколько недель викинги туда плыть должны были? Ан о таком длительном плавании по Вине ни одна сага не упоминает. К тому же в Северную Двину всегда было трудно войти кораблю, поскольку там разветвленная дельта и постоянно меняющиеся мели на входе.

Зато под все эти характеристики хорошо подходит устье Западной Двины. Здесь не место входить в подробное обсуждение вопроса локализации Биармии. Но нельзя напоследок не отметить то, что бросается в глаза: оба названия – Дуна/Дина и Вина – одинаково хорошо получаются из названия Двина (в нашем произношении оно звучит, скорее, как «Дувина»). Кстати, четкой этимологии у него нет. Понятно, что оно не финно-угорское по происхождению, поскольку финский язык сочетания «дв» в начале слова не приемлет. Но и объяснения из скандинавского тоже отсутствуют. Единственное, что предлагалось, это древнеисландское «dvína» – «слабеть, исчезать». Похожие слова с близкими значениями есть в англосаксонском («dvínan») и в голландском («verdwijnen»). Но при всем совпадении по звучанию непонятно, при чем здесь «исчезать», если речь идет об огромной реке? И уж тем более, как это относится к реке вообще, если вспомнить пояснения Т.Н. Джаксон? Наконец, если слово это из германских языков, почему в скандинавских текстах оно встречается в двух формах с потерей различной согласной, но нигде – полностью?

Но, как бы там ни было, потеря одной из двух первых букв в слове «Двина» при переходе его в различные языки представляется вполне закономерной. В финском оно точно станет «Вина», что и подтверждают финно-угорские варианты названий Западной и Северной Двины (в последнем случае – карельское Виена (Viena).

Так что не удивлюсь, если выяснится в итоге: Дуна и Вина – это название одной и той же реки. Ну или, следуя разысканиям самой Джаксон, вообще просто обозначение любой реки. Что, кстати, вполне соответствует одной из этимологий, которую считал наиболее реальной Фасмер: «Возможно, это древнее индоевропейское название, которое Розвадовский относит к древнеиндийскому dhávatē, dhā́vati – «течет», dhāutịs – «родник, ручей»». Действительно, если название Двина имеет именно такие корни, оно может быть как раз древним обозначением реки вообще.

В общем, суммарная картинка на основании скандинавских источников получается такая. Скандинавы хорошо знали Прибалтику. Там и в IX–X веках они упоминают множество названий. В общей сложности во всем комплексе скандинавских документов указано четыре названия прибалтийских племен, 11 названий земель, три острова, три реки. И есть множество упоминаний о том, что викинги сюда плавали.

С Русью дело обстоит похуже. Названий отдельных княжеств (земель) при большой натяжке можно насчитать только три, городов – 9 (плюс два совершенно не трактуемых даже большими любителями норманнской теории). И сюда нужно добавить Непр и Нюйу с неизвестной Олкогой[96]96
  Древняя Русь в свете зарубежных источников. С. 466–474.


[Закрыть]. Да и то все это появляется в письменных источниках не ранее XII века. Относительно же торговых путей ничего не известно.

Вы думаете, это исключительно мои личные соображения? Как бы не так! Самое интересное заключается в том, что масса сторонников норманнской гипотезы и существования пути из варяг в греки в своих трудах, когда излагают реальные факты, а не свои домыслы, повествуют о том же, о чем говорю я. Итак:

«Как отмечает В.А. Брим, саги отличаются “необычайной скудостью и часто неточностью” в описании всего пути “из варяг в греки”».

Это Джаксон[97]97
  Джаксон Т.Н. Указ. соч. С. 285.


[Закрыть].

А вот сам Брим:

«…участок пути, проходящий через Финский залив к Неве и через Волхов к великому волоку, ни в одном скандинавском источнике не описан, хотя он имел первостепенное значение в эпоху варяжских движений».

И далее:

«Ладожское озеро… нигде в скандинавской литературе не упомянуто»; «трудный и, вероятно, небезопасный участок пути волоком из Ловати на Двину и из Двины на Днепр нигде в исландских и вообще скандинавских памятниках не упомянут»[98]98
  Брим В.А. Указ. соч. С. 219, 222, 230.


[Закрыть].

Т.Н. Джаксон в упомянутой книге очень старается найти в скандинавской литературе доказательства плаваний по пути из варяг в греки. И что дал ее поиск?

В «Саге о крещении» говорится о том, как Торвальд Кодранссон и Стевнир Торгильссон добирались из Миклагарда (Константинополя) до Кёнугарда (Киева) восточным путем по Непру (Днепру). Ну а кто бы спорил?

В «Саге о Хаконе Хаконарсоне» путешествие Эгмунда из Новгородской земли в Иерусалим обозначается как движение «по еще более восточному пути к морю». Но тут же ничего не говорится, как именно он путешествовал!

В «Саге о Магнусе Добром и Харальде Сигурдарсоне» по «Гнилой коже» рассказывается, как Харальд Сигурдарсон выбрался из Миклагарда (Константинополя), поплыл дальше в Свартахав (Черное море), а затем «на север за море, а оттуда едет он по Аустррики в Хольмгард (Новгород)». Отмечаю: едет! К тому же автор «Красивой кожи» делает к этому рассказу дополнение: «Тогда поплыл он на север в Эллипалтар, откуда поехал назад по Аустррики»[99]99
  Джаксон Т.Н. Указ. соч. С. 287.


[Закрыть]. И дальше автор соглашается с Бьярни Адальбьярнарсоном, который полагает, что слово «Эллипалтар» происходит от двух (греческого и латинского), обозначающих «болото». А «болото» – это, скорее всего, Азовское море, «Меотийское болото» древних. То бишь Харальд Сигурдарсон еще и Днепровские пороги обходит. Но об этом позднее.

Тому, кто думает все еще, что скандинавы только ходили на судах, процитирую еще Джаксон:

«Магнус, сын Олава, начал после йоля свою поездку с востока из Хольмгарда вниз в Альдейгьюборг. Стали они снаряжать свои корабли, когда весной сошел лед….

Кальв и его люди пробыли в Хольмгарде, пока не прошел йоль. Отправились они тогда вниз в Альдейгьюборг и приобрели там себе корабли; отправились с востока, как только весной сошел лед»[100]100
  Джаксон Т.Н. Указ. соч. С. 286.


[Закрыть].

Как видим, скандинавы не плывут по Волхову, а едут зимой из Новгорода в Ладогу то ли по замерзшей реке, то ли вдоль нее. Как тут не вспомнить опять Микляева с его теорией зимнего пути!

В итоге историк вынуждена констатировать: «Сведения о днепровском отрезке пути… не отличаются полнотой». Да уж, это мягко сказано. Нет тут никаких данных о реальном водном пути от Киева до Новгорода!

Вот о Двинском пути – есть. И Джаксон уверенно приводит их.

Скандинавские источники, в свою очередь, из трех известных им путей на Русь (через Западную Двину, Финский залив и Северную Двину) фиксируют лучшее знакомство именно с Западнодвинско-Днепровским путем. В ряде саг он фигурирует в качестве транспортной магистрали. Так, в «Саге о крещении» описывается путь из Константинополя через Киев и Полоцк в Данию, а в «Саге о гутах» – дорога по Западной Двине с Готланда в Византию…

«Оттуда отправились они вверх по той реке, что зовется Дюна. И вверх через Русаланд так далеко уехали они, что пришли они в Грикланд…

Пока Готланд не стал подчиняться одному епископу, на Готланд приезжали епископы, которые были паломниками в святой земле Иерусалиме и ехали оттуда домой. В то время путь на восток шел через Русаланд и Грекланд до Иерусалима»[101]101
  Джаксон Т.Н. Указ. соч. 283–284.


[Закрыть].

Кроме того, историк указывает, что на Двинско-Днепровском пути расположено больше всего географических объектов, известных из различных скандинавских источников. Она насчитывает их шесть, считая с Днепром и Смоленском.

Между прочим Брим считал, что Двинский путь был открыт раньше пути по Волхову – Ловати.

«Из Зап. Двины скандинавы могли перейти в любую из больших речных систем, по которым происходило передвижение в Древней Руси и которые сходились в этом районе: по Ловати через Ильмень и Волхов в Новгород; по Волге на далекий восток и, наконец, по Днепру к Киеву»[102]102
  Брим В.А. Указ соч. С. 218.


[Закрыть].

То есть, по его же собственному утверждению, получается, что скандинавы шли не из Новгорода на юг, а из Полоцка или Гнездова на север (так же, как и на юг и восток). Но это уже совсем другой разговор! Мы имеем не хождение из Скандинавии через Новгород в Киев и на Черное море и обратно, а путь из Скандинавии по Двине с расхождением потом в разные стороны. Из варяг в греки, да не так! Но об этом позже.

В общем, в конце своего исследования Т.Н. Джаксон выделяет несколько вариантов путей с севера на юг. При этом, по ее же утверждению, самое раннее письменное упоминание о «восточном пути в Иерусалим» относится ко второй половине XI века. То есть значительно позже того времени, которое нас интересует! Да и то надпись «Ингирунн, дочь Хёрда, велела высечь руны по себе самой. Она собирается ехать на восток и далее в Иерусалим. Фот высек руны»[103]103
  Джаксон Т.Н. Указ. соч. С. 341.


[Закрыть] на деле совершенно не говорит о пути именно через Русь. Скандинавское (норвежское) понятие «восток» включало в себя Швецию, практически весь южный берег Балтики, Русь и все страны, в которые можно было через них приехать. Так что дорога по той же Висле или даже Одеру тоже будет «на восток».

Из неупомянутых ранее есть еще «Сага о крещении». Торвальд Кодранссон и Стевнир Торгильссон после исчезновения конунга Олава (т. е. после 1000 г.) «отправились вдвоем по всему свету и вплоть до Йорсалахейма, а оттуда до Миклагарда и так до Кёнугарда еще восточнее по Непру. Торвальд умер в Руссии недалеко от Паллтескьи. Там он похоронен в одной горе у церкви Иоанна Крестителя…»[104]104
  Там же. С. 346.


[Закрыть] То есть из Иерусалима в Константинополь, оттуда в Киев и по Днепру в Полоцк. Но, во-первых, опять-таки не ясно, водой ли они шли от Киева к Полоцку, а во-вторых, это снова не Волховский, а Двинский путь.