Текст книги "Без предела"

Глава 11

Сентябрь 2013 года

Пирьо в десятый раз перечитала письмо Ванды Финн, в котором та сообщала о скором прибытии. Ей это совершенно не нравилось. Интуиция не являлась неотъемлемым компонентом учения о натурабсорбции, однако, учитывая прошлое Пирьо, эту способность невозможно было игнорировать.

А в данный момент интуиция явно не предвещала ничего хорошего. С каждым новым прочтением письма Пирьо представляла новые сценарии и возможные последствия вторжения Ванды Финн, но конечный результат всегда оставался неизменным: с какой стороны ни посмотри, в сообщении этой женщины между строк угадывалась настоящая катастрофа. Ванда проигнорировала отказ зачислить ее на курсы, а теперь она собиралась вторгнуться в мир Пирьо и Ату, и Пирьо никак не могла потерпеть такого развития событий. По крайней мере, сейчас, когда ее биологические часы затикали с бешеной скоростью.

«Хорошо еще, что именно я занимаюсь подобными заявлениями», – подумала Пирьо. Стоит только Ату увидеть это письмо, оно немедленно возбудит его любопытство и усилит либидо; она знала его слабости лучше, чем кто-либо. Ну уж нет, она просто-напросто не позволит этой женщине объявиться в Академии натурабсорбции, в противном случае ситуация выйдет из-под контроля.

Взглянув на часы, Пирьо погрузилась в размышления. Через час эта молодка во всей своей красе прибудет на центральную станцию Кальмара, рассчитывая, что Пирьо уступит ей…

Как бы не так!

«Буду импровизировать, я это умею», – решила она.

Все образуется.

* * *

Она подошла к своему скутеру, припаркованному на площади у пристани, немного постояла, рассматривая полусгнившие доски, погруженные в воду, и плещущиеся вокруг свай водоросли. Что может быть более успокаивающим? И все же это зрелище пробудило у нее неприятные ассоциации. Дело в том, что в свое время уже имели место нешуточные угрозы привычному существованию Пирьо, и в последний раз все завершилось именно здесь.

Тогда Пирьо повздорила с одной из учениц, в которой разглядела опасную соперницу, ссора вылилась в бесконечные перепалки, стычки и разборки. Выяснение отношений становилось все более жестким. Всего за несколько недель женщина заняла прочные позиции в покоях Ату и постепенно начала настаивать на передаче ей некоторых рабочих обязанностей, всегда входивших в компетенцию Пирьо.

Именно тогда она перешагнула черту, после которой не было пути назад.

Вообще-то исход этого противостояния оказался результатом несчастного случая, но лучшего разрешения конфликта невозможно было пожелать.

Это произошло несколько лет назад, а теперь объявилась некая Ванда Финн…

Пирьо бросила взгляд на здание Академии и решила выехать по гравийной дорожке, которая огибала постройки и пересекала сад. Правда, этот путь был чуть длиннее, чем прямая дорога к шоссе, но и более незаметный – так никто в Академии не узнает, куда и в каком направлении она уехала.

Если кто-нибудь потом поинтересуется, где она была, можно будет ответить, что она отправилась на север острова освежить голову и мысли. Что ей необходимо было обдумать некоторые новые идеи для своих телефонных консультаций.

Важно, чтобы причина ее отсутствия выглядела разумно и достоверно. До тех пор, пока она сама не назовет имя Ванды Финн, о существовании этой женщины не узнает никто, кроме нее.

К концу дня, когда опасность будет нейтрализована и уничтожена, придет черед подумать о Малене. Пирьо еще не решила, каким образом избавится от этой соперницы, чтобы Ату ничего не узнал, но если этого не произойдет в ближайшем будущем, отношения между Маленой и Ату вполне могут разрастись в крайне нежелательный союз.

* * *

Для Ванды настоящее путешествие началось лишь с того момента, когда она села на поезд в Копенгагене.

Перелет не сильно отличался от других перелетов, но вот последний участок пути – в поезде, везущем ее мимо пейзажей, подобных которым она в своей жизни не встречала, – оказался совершенно захватывающим. Сам язык, звучавший вокруг, словно явился из мира саг – волнующее, волшебное наречие ушедшей эпохи.

Ванда смотрела на плоские вытянутые участки пахотной земли, сменявшиеся скалами и километровыми каменными стенами, при возведении которых на заре времен была стерта не одна пара рук. Неожиданно вдоль железнодорожного полотна возникли красные деревянные домики и бесконечные сосновые леса. Здесь, на этой удивительной и чудесной шведской земле, она обретет свое королевство и свой трон. Здесь она наконец откажется от себя и своего прошлого и станет жить с Ату до конца своих дней. Ванда была уверена в этом как никогда.

Она подготовилась хорошо. Поскольку ее так и не пригласили, вполне ожидаемо было столкнуться с возмущением и недовольством, а вследствие этого ее адаптация могла затянуться очень надолго. Но пусть так – она не собиралась отступать, даже если поначалу ее полностью отвергнут. Ванда сообщила о времени своего прибытия в очередном имейле, было бы замечательно, если бы кто-то встретил ее на станции, ну а если нет, на этот случай она заказала отель и запаслась деньгами, которых должно было хватить на несколько недель. Лишь бы ей назначили встречу в Академии.

– Вы тут впервые? – поинтересовался сидевший напротив мужчина, когда она заерзала на сиденье. Они уже миновали Карлскруну, до Кальмара оставалось всего полчаса.

Ванда подтвердила.

Попутчик улыбнулся.

– И куда же вы направляетесь?

– В Эланд. Встречаюсь там со своим женихом, – услышала она собственный ответ.

На его лице мелькнула тень разочарования.

– Счастливчик. Можно спросить, кто он?

Ванда почувствовала, что почему-то покраснела.

– Его зовут Ату Абаншамаш Думузи.

Собеседник нахмурился, кивнул и стал смотреть в окно, на очередной провинциальный городок, окутанный рассеянным светом фонарей.

Когда они приехали на станцию, мужчина помог ей вынести чемодан.

– Вы сознаете, во что вы ввязываетесь? – спросил он, ставя чемодан на перрон.

– Почему вы так говорите?

Еще один напичканный предрассудками обыватель, который глядит на мир сквозь догмы, впитанные с молоком матери…

– Я журналист, работаю здесь, в Кальмаре. Я ездил в Эланд, чтобы взять интервью у тамошнего гуру. Противоречивые ощущения. Да, заранее простите, ибо это лишь мое субъективное восприятие, только я увидел там исключительно мошенничество и манипулирование людьми. Лидер, Думузи, пытался и меня завлечь к себе в сети, но, должен сказать, ему это не удалось ни на йоту. А вы, видимо, уверены в успехе своего предприятия?

Ванда кивнула. Уверена больше, чем когда-либо.

– Спасибо за помощь, – поблагодарила она журналиста без лишних комментариев и направилась к площади перед вокзалом. Там на мгновение остановилась, прислонилась к флагштоку, щурясь на солнце. Она так и думала – ее никто не встретил.

«Тогда пойду в гостиницу, оставлю там вещи. Наверное, такси можно будет заказать там же».

Вероятно, она прибудет на место через три четверти часа.

Едва Ванда собиралась наклониться и взяться за ручку чемодана, из-за угла на полной скорости вывернула женщина на желтом скутере. Вся в белом. Лицо ее было напряжено.

Ванда узнала ее как раз по этому сосредоточенному выражению лица. И тут же инстинктивно сжала кулаки.

Глава 12

Четверг, 1 мая 2014 года

На первый взгляд жилище Хаберсота казалось потонувшим в совершеннейшем бардаке. Судя по всему, тут было принято занимать очередной стопкой бумаг любой клочок свободного пространства, в том числе и на полу. Как только появлялось пустое место на стене, туда немедленно приклеивалась какая-нибудь журнальная вырезка или фотокопия. В этом доме не осталось ни единого намека на классический семейный уют, как не осталось практически никаких личных вещей хозяина, если не считать пары семейных фотографий в застекленных рамках. Было очевидно, что лишь посвященным дозволялось проникнуть в ту часть жизни Хаберсота, которая занимала его гораздо больше, нежели ежедневная рутина на полицейском участке в Рённе.

Но стоило только приступить к подробному изучению этого бедлама, обозначившего конец нормального существования, как в каждой тщательно отмеренной зоне жилища обнаруживался свой особый смысл – и логика.

Здесь находилась скрупулезно воссоздаваемая на протяжении почти двух десятилетий коллекция материалов, посвященных одному-единственному событию, всерьез волновавшему Хаберсота: трагической гибели Альберты.

Стоило взглянуть на этот кавардак глазами опытного следователя, и тут же становилось понятно, что гостиная выполняла для Хаберсота роль распределительного центра, куда попадали все новые материалы, прежде чем они сортировались по темам и отправлялись в другие комнаты. Здесь бумаги были разобраны и разложены на стопки в хронологическом порядке. Папки на книжных полках содержали перечень имеющихся сведений и их место в каталоге. Столовая, по всей видимости, являлась своего рода конечным пунктом для всех следов и аллюзий. Остальная часть дома была поделена в соответствии с подтемами. К примеру, в подсобке, где стояла стиральная машина, хранились материалы следствия, которое велось полицией параллельно с расследованием Хаберсота, и занимали они довольно мало места.

Небольшая комнатка за подсобкой была набита стенограммами интервью с местным населением в первые недели после трагедии. В детской комнате наверху хранились документы, затребованные в национальной полиции и имеющие отношение к другим похожим делам, когда водитель скрывался с места происшествия. Кроме того, там же стоял целый стеллаж под лаконичным названием «Альберта», в свою очередь поделенный на секции, каждая из которых освещала отдельный набор сведений о прошлом девушки. Даже друзьям и подругам, с которыми она общалась до поступления в народную школу, были посвящены отдельные папки и стопки.

Спальня Хаберсота на втором этаже оказалась наиболее забитым помещением из всех. Окно давным-давно было завалено и не открывалось, и в комнате сразу ощущалась жуткая духота.

– Карл, ты когда-нибудь стоял за верблюдом, страдающим от колик? – поинтересовался Ассад, принюхавшись.

Мёрк покачал головой, но прекрасно понял, что имел в виду помощник. Как будто долгие годы пожилой человек испускал здесь кишечные газы, вместе с которыми из него постепенно выходил дух.

Карл осмотрелся. Если не считать аккуратно заправленной кровати и узенькой полоски на полу рядом с кроватью, все пространство спальни было до предела загромождено материалами. Перед окном стояли два книжных шкафа с общими сведениями о народной школе, ну и, конечно, с папками, содержавшими факты об учителях и учениках, находившихся в школе в одно время с Альбертой. Но именно в этой комнате Карл с Ассадом наткнулись на то, что плохо вписывалось в общую картину обстановки этого дома.

– Как ты думаешь, почему у него все это лежит именно здесь? – Ассад указал на пол.

Рядом с постелью Мёрк увидел множество прилежно отсортированных брошюр и распечаток об оккультных феноменах и движениях. Кажется, ни одно мистическое явление не было упущено: контакт с душами умерших, ароматерапия, астрология, визуализация ауры, трансформация ауры, цветочная терапия Баха, ясновидение, толкование снов, методы освобождения сознания, энергетическая балансировка, все виды целительства, очистка дома от негативной энергии и так далее. Десятки расположенных в алфавитном порядке тем, объединенных альтернативным образом мысли и жизни и нестандартным подходом к лечению болезней.

– Карл, как ты считаешь, может, он пытался найти утешение в чем-то подобном?

Мёрк покачал головой.

– Не знаю. Думаю, вряд ли. Как-то бессмысленно получается… Тебе не попалось на глаза ничего, что подтверждало бы такую теорию? Карты Таро, например, или маятники, или астрологические прогнозы? Флаконы с ароматическими маслами?

– Может, в ванной на первом этаже… Мы ее пропустили.

Они спустились в прихожую, со стандартной вешалкой для пальто и курток с одной стороны и с шеренгой поношенной обуви и висевшим на крючке рожком с бамбуковой ручкой – с другой. К прихожей примыкал коридор с непременной подставкой для зонтов в углу. Из коридора вели четыре двери в разные помещения – в гостиную, в кухню, плюс две узенькие двери, за которыми, по предположению Карла, находились туалет и ванная. Он заглянул на кухню – Роза стояла у раковины и с несвойственной ей задумчивостью мыла руки. С ней творилось что-то странное.

Не иначе как шестое чувство подсказало ей, что Мёрк смотрит на нее, и она резко обернулась.

– Карл, мы не сможем запихнуть это все в новый кабинет Гордона. Но если дополнительно воспользуемся свободным местом вдоль коридорной стены, возможно, все войдет. Поставим несколько книжных стеллажей тут и там – и порядок. Если мы обратимся за помощью в какую-нибудь мувинговую компанию, они, наверное, смогут перевезти несколько шкафов Хаберсота. Если, конечно, Юна Хаберсот не будет против. – Она вытерла руки об одежду. – Ну да, ведь она же наследница всего этого богатства… Формально обладателем отцовского наследства в течение нескольких часов являлся Бьярке, но поскольку он тоже мертв, выходит, все переходит во владение его матушке. Что скажете?

– Я скажу, Роза, что ты все прекрасно рассчитала. Так что займись расспросом наследницы сама. Только, будь я на твоем месте, я вообще не стал бы ничего спрашивать.

Она изумленно посмотрела на него.

– А, неужели все так просто? Никогда бы не подумала…

– Нет, но этот дом скрывает в себе много такого, о чем ты – как и я, если уж на то пошло – никогда не подумала бы.

– И даже я, – донесся сзади голос Ассада. Он широко распахнул обе узкие двери, но свет включился только в одном помещении. – Туалет и ванная комната совмещены, там нет ничего необычного. Вторая дверь ведет в узкий коридор к гаражу, а дальше лестница спускается в подвал.

«Будь прокляты гаражи и подвалы со всем хранящимся в них дерьмом!» – подумал Карл.

Они зашли в гараж. Запах дегтя и бензиновых испарений и тусклый свет, просачивающийся сквозь пыльные окна, не оставляли сомнений в основном предназначении этой пристройки. На песке остались следы колес, но самой машины не было. У Дома собраний ее тоже не оказалось. Видимо, полиция отбуксировала ее на свою стоянку.

– Гаражи всегда производят какое-то зловещее впечатление, – заметил Ассад и подчеркнул свое мнение сжатыми кулаками.

– Почему? Из-за паутины, что ли? – Карл осмотрелся.

Паутины здесь и впрямь было полно. Его рыжеволосая кузина наверняка впала бы в кому, оказавшись в этом помещении. Он никогда не забудет летние каникулы, когда она скакала, как одержимая, в гостиной в их фермерском домике, стараясь раздавить паука, или орала во всю глотку, завидев слишком крупную паучью особь… В общем, для Карла все выглядело вполне по-домашнему. Несколько стеллажей с реликвиями давно ушедшей эпохи. Роликовые коньки и сдутые пляжные игрушки, банки из-под краски с помятыми крышками, всевозможные аэрозоли, которые уже давным-давно запретили к использованию. Под потолочными балками висел парус от доски для серфинга, лыжи и лыжные палки. На взгляд Карла, здесь не было ничего зловещего.

– Вся обстановка напоминает об ушедшем времени – о времени, которым неверно распорядились, – философствовал Ассад.

– Неверно распорядились?

– Обо всех тех минутах, в которые следовало использовать все эти вещи, но они так и остались нетронутыми.

– Ассад, мы ничего про это не знаем. И почему именно зловещее впечатление? Скорее уж тоскливое, как мне кажется.

Ассад кивнул.

– Тем более гараж всегда отделен от дома и кипения домашней жизни. Находясь в таком помещении, я будто ощущаю прикосновение смерти.

– Я не понимаю.

– Ты и не поймешь, Карл. Все не могут чувствовать одинаково.

– Ты имеешь в виду самоубийство и все такое? Такие мысли лезут тебе в голову здесь?

– Ну, это тоже…

– Хм-м. По-моему, тут нет ничего особенного. Никаких ящиков с непонятными вещами. Никаких записок на стенах, мистических пирамидальных конструкций и кристаллов или предметов культа, как те, про которые можно прочитать в спальне. Ты согласен?

Ассад внимательно осмотрелся. Похоже, согласен.

Подвал, судя по всему, тоже не скрывал никаких сюрпризов и оказался вполне чистым и хорошо продуманным помещением. Он состоял из прачечной комнаты, но без белья, комнаты для хранения консервов, но без запасов, а также мастерской, но без единого инструмента. Зато посреди подвала размещалась суперсовременная копировальная машина и огромное количество старого оборудования для химической обработки фотопленки. Немногие в нынешней Дании смогли бы похвастаться умением работать с подобными агрегатами.

– Он организовал здесь настоящую фотолабораторию, – догадался Карл. – Только я не вижу проявителей и прочих расходных материалов.

– Быть может, это было его давнее хобби… Нет-нет, я думаю, в последнее время он чаще пользовался вот этим, – Ассад похлопал по корпусу копировальной машины. – И фрагмент фотографии «буханки» он тоже увеличил с помощью этого аппарата.

– Несомненно.

Карл взял стоявшую рядом с агрегатом мусорную корзину, выудил оттуда смятые бумаги и расправил их на столе. Несложно было догадаться, каким образом Хаберсот работал с фотографией. Сначала он снял копию изображения, увеличенного до четверти формата А4, затем увеличил ее до половины А4, полученный результат увеличил до А4 и, наконец, до А3. Явно не лучший способ добиться качественного результата.

– Ассад, взгляни на первую увеличенную копию. Судя по хромированному радиатору, автомобиль, стоящий рядом с «буханкой», тоже довольно старый. Рядом с машиной на заднем плане стоит мужчина. Я думаю, дело происходит на парковке, как считаешь?

– Но явно видно траву. Так что, возможно, что и не на парковке.

– Верно. Но обрати внимание, что на данном увеличенном снимке отчетливо просматривается фрагмент другой фотографии на той же самой странице. О чем это говорит?

– О том, что на одной странице было напечатано сразу несколько фотографий.

– Именно. Скорее всего, наш снимок находился в фотоальбоме. Это подтверждает и структура бумаги, к которой приклеена фотография. Бумага грубоватая, похожая на картон. Я думаю, снимок был сделан аппаратом «Кодак Инстаматик», судя по квадратной форме.

– Оригинал, несомненно, все еще лежит в ксероксе, – убежденно заявил Ассад и открыл крышку копировальной машины. К сожалению, он ошибся.

Сириец захрипел себе в бороду, звучание его голоса больше напоминало ритм-секцию во время исполнения сальсы.

– Если б мы получили возможность посмотреть весь альбом целиком, у нас появился бы шанс выяснить, где был сделан снимок. А может, даже определить, кем он был сделан.

– Хаберсот не работал в криминальном отделе, а потому не стоит ожидать от него свойственной нам логики и систематичности мышления. И тем не менее должен же он был, черт возьми, хоть где-то отметить, откуда она у него взялась… Может, в одной из папок наверху можно найти ответ?

– Карл, смотри. Вот еще одна стопка фотокопий. – Ассад вытащил бумаги из деревянного ящика, который Хаберсот почему-то прикрепил к стене, и с улыбкой протянул Мёрку. – По всей видимости, последнее, что он успел перед самоубийством.

– Очень смешно, Ассад. – Карл отшвырнул на другой конец стола страницы с изображением обнаженной женщины в довольно фривольных позах. Бумага успела пожелтеть – Хаберсот явно уже давно не тешил себя подобными картинками.

– Мне удалось войти в его компьютер, Карл, – сообщила Роза, когда они поднялись в дом. – Естественно, пароль оказался «Альберта», проще простого. – Она ухмыльнулась. – Все сведения, собранные в ходе поиска материалов, содержатся не только в папках, но и скопированы на жесткий диск компьютера. Разница заключается лишь в том, что в пластиковые кармашки папок иногда вложены небольшие вырезки из прессы или другая дополнительная информация, подкрепляющая основное содержимое папки. Я просмотрела несколько из них и ничего особенного не обнаружила. У меня такое ощущение, что Хаберсот отказался от системы папок и полностью перешел на стопки. Но, конечно, я могу ошибаться…

Она! Ошибаться! Он не ослышался?

– Роза, а тебе не попалось никаких подробностей относительно фотографии «Фольксвагена»? – Карл положил перед ней самую мелкую фотокопию снимка.

– Возможно, – ответила она. – Фотография какая-то размытая… Это ксерокопия?

Ассад подтвердил ее предположение.

– Ну ясно. Я так и поняла, что у него нет сканера. Всего лишь небольшой принтер. – Она показала в направлении струйного принтера, выглядывавшего из-под груды наваленных на него бумаг. – Господин Мёрк, не волнуйтесь. Я проштудирую компьютер и, возможно, найду какие-то сведения касательно происхождения снимка. В этой развалюхе содержится всего-то шестьдесят мегабайт памяти, так что задача выглядит вполне решаемой.

Слава богу, наконец-то в речи Розы промелькнула ирония.

Она со вздохом повернулась обратно к экрану и полностью погрузилась в работу. Вот это была их Роза.

– Давай же, Карл! – закричал Ассад. Он весь приник к увеличенному изображению, лицо его сморщилось.

– Что такое?

– Разгладь-ка еще вот тут. – Он поднес руку Мёрка к центру изображения.

– И что?

– Нажми посильнее, тогда ты почувствуешь. А?

Теперь Карл и сам ощутил.

– Вот-вот. С обратной стороны листа с увеличенным снимком что-то приклеено. – Ассад кивнул сам себе. – Конечно же, Хаберсот рассчитывал, что мы заберем эту бумагу с собой, Карл. Сомнений нет. Мне кажется, мы обнаружили иголку в куче соломы.

– Иголку в стоге сена, Ассад.

Карл отогнул угол листа.

– Есть! – воскликнул сириец – и был прав. На обратной стороне красовалась страница из фотоальбома, на ней было четыре фотографии.

– Может быть, тут написано, откуда они взялись, – предположил Ассад, открепляя листы друг от друга.

Ясное дело, никакой информации не обнаружилось.

Карл взял страницу с фотографиями. Все четыре снимка явно представляли собой итог долгой фотосессии, посвященной ретроавтомобилям, и, вероятно, были сделаны на каком-то фестивале.

Мёрк ощутил, как резко участился его пульс. Такое случалось с ним порой, когда расследование неожиданно выходило на новый этап. Он порадовался про себя. Ради таких моментов стоило жить и дышать.

– А вот и парень, – сдержанно констатировал Мёрк, показывая на фрагмент фотографии площадью не более полутора сантиметров. – Вон, на заднем плане, видишь? Он смотрит на автомобиль с внушительным радиатором. Шикарная раритетная деталь.

– Ох, Карл… Такую фитюльку нам ни за что в жизни не сделать более четкой, чем сделал Хаберсот. Никогда, будь у нас хоть сто лет в запасе.

Ассад был прав. С учетом всех обстоятельств, Хаберсот сделал все, что было возможно.

– Внизу на фотографии написано «CI B14G27», а у нижнего края страницы сбоку – «BMV/BR». А теперь смотри, что написано над черной машиной на соседнем фото: «TH A20». И, наконец, под двумя оставшимися – «WIKN 27» и «WIKN 28», соответственно. Тебе не кажется, Карл, что эти сочетания букв и цифр каким-то образом относятся к машинам? Ты вообще знаешь что-нибудь о ретроавтомобилях, если не считать дребезжащего корыта, в котором ты нас возишь?

Карл покачал головой.

– Единственная известная мне марка, в модельном ряду у которой есть CI, – это «Ситроен». Насчет других обозначений – THA и WIKN – вообще понятия не имею.

– Сейчас выясним. – Ассад был невозмутим.

Роза даже не успела возразить, когда кудрявый ворвался и отодвинул ее вместе с креслом от экрана.

– Мы сейчас все тебе объясним, – поспешил успокоить ее Карл, пока Ассад вводил в поле поиска «Citroën B14G27».

Ни одного результата. И что теперь делать?

– Не особо-то вы и умные, выходит, – слегка надувшись, прокомментировала Роза и бросила взгляд на монитор. – Старые автомобили, да? Я бы даже сказала, старинные. Аж двадцатых годов, насколько могу судить. А именно, двадцатого, двадцать седьмого и двадцать восьмого, написано черным по белому.

Карл нахмурился. Какой позор, что ему самому не пришло это в голову…

– О’кей. Ассад, попробуй набрать «Citroën B14G 1927».

Роза оказалась права. Через секунду после того, как Ассад нажал на кнопку поиска, на экране появилась целая прорва до блеска отполированных образчиков автомобильной индустрии, сошедших с конвейера в межвоенный период. Чудесные автомобили всевозможных цветов.

– Фантастика! У каких марок есть модели TH и WIKN или WIKN? Проверь-ка, Ассад.

– Позвольте мне, – Роза толкнула кресло, угодив подлокотником прямо в бедро Ассаду.

С минуту побарабанив по клавиатуре, она выудила из просторов Интернета изображения автомобиля «Тулин А 1920[9]9
  Модель автомобиля, выпущенная компанией AB Thulinverken в 1920 г.


[Закрыть]» и пары «Виллис-Найт» 1927 и 1928 года выпуска.

Ассад напоминал именинника, который распаковывает подарки.

– Итак, Карл, сейчас мы все и узнаем, – сказал он, когда Роза ввела в поисковое поле названия всех трех моделей сразу.

– Эге-гей! – прокричал Ассад, улыбаясь до ушей.

Сложный поиск выдал всего лишь три результата. К их делу явно относился самый первый:

«Ралли “Вокруг Борнхольма” 1997 год (серия фотографий)

http://www.bornholmsmotorveteraner.dk»

И сразу были рассеяны все сомнения относительно того, что означают буквы «BMV/BR». Таинственная аббревиатура расшифровывалась просто-напросто как «Bornholms Motor Veteraner/Bornholm Rundt»[10]10
  «Автоветераны Борнхольма/Вокруг Борнхольма» (дат.).


[Закрыть].

Ассад буквально прыгал на месте от возбуждения. Довольно странно было наблюдать за ним, учитывая его не очень спортивную фигуру и вполне зрелый возраст.

– Да-да, Ассад. Теперь нам осталось только выяснить, где был сделан этот снимок, как эта страница с фотографиями попала к Хаберсоту, кем является человек на снимке, если кто-то вообще это знает, а кроме того – виновен ли он в совершении преступления; где он находится в данный момент и каким образом Хаберсот…

Ассад перестал прыгать.

– Карл, замолчи, – перебила его Роза. – Я проверю, работает ли принтер Хаберсота, и попробую распечатать всю доступную информацию об автоклубе, хорошо? Попробуем начать с этого.

Карл вытащил из кармана телефон и в который раз констатировал, что батарея почти разряжена. Он набрал номер комиссара полиции Биркедаля.

– Говорит Карл Мёрк. Хочу сообщить вам две вещи, – лаконично произнес он, когда установилось соединение. – Мы забираем все материалы, собранные Хаберсотом, в Управление полиции, хорошо?

– О да, думаю, наследники будут счастливы. Но зачем вам это?

– Нам попросту стало любопытно – должен же хоть кто-то проявлять любопытство… А во-вторых…

– Карл, – прервал его Биркедаль, – если вас интересуют какие-то подробности, вам стоит побеседовать с человеком, который в свое время официально занимался этим делом. Это добродушный парень, так что приберегите ваши насмешки для него, ладно? Он настоящий работяга и прекрасно справляется со своими обязанностями. Так что переключаю вас на него. Его зовут Йонас Равно.

– Я хотел бы выяснить кое-что еще. Удалось ли вам обнаружить в жилище Бьярке Хаберсота что-то, о чем нам необходимо знать? Мотивы самоубийства, например?

– Нет, ничего. Его компьютер битком набит порнографическими фотографиями гомосексуальной направленности да какими-то старыми играми.

– Пришлите его нам, когда закончите ваши процедуры, хорошо?

– Ну, тогда пеняйте на себя. Переключаю на Равно.

Из трубки послышался усталый голос, который отнюдь не стал бодрее, когда Карл сообщил, по какому поводу он позвонил.

– Хотите верьте, хотите нет, но я изо всех сил старался помочь Кристиану Хаберсоту, – произнес утомленный человек на другом конце провода. – Проблема заключалась только в том, что у нас с ним ничего не вышло, к тому же одновременно приходилось работать над множеством других дел – и тогда, и после. Как ни крути, все-таки почти двадцать лет прошло, не забывайте.

Карл кивнул; ему не надо было объяснять специфику этой работы. Если и можно быть уверенным в чем-то в этой жизни на сто процентов, так это в том, что преступления как совершались, так и будут совершаться.

– Хаберсот подозревал мужчину из «буханки», которого выделил в фотоальбоме девяносто седьмого года. У вас есть предположение, кто мог дать ему этот альбом? И еще – делился ли он когда-нибудь своими подозрениями с вами?

– Мы с Кристианом не обсуждали это дело в течение последних пяти-шести лет. Вернее, я даже запретил ему возвращаться к нему в разговоре со мной, если только у него не появятся какие-то действительно существенные новые подробности. Он должен был лишь исполнять свои обязанности в патрульной службе. И потому я исхожу из того, что едва ли мы сталкиваемся здесь с какой-то существенной деталью. Очевидно, он откопал это в последние годы.

– А как насчет вас? Попадалась ли вам в связи с данным делом какая-либо деталь, которая позволила бы прийти к некоему глобальному заключению? Как вы видите это дело сегодня?

– Имеются некоторые теории…

– И к чему сводится их суть?

– Если предположить, что произошел несчастный случай, то водитель транспортного средства, очевидно, находился в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, поскольку не обнаружено следов торможения. А если это был не несчастный случай, а умышленное убийство, то у нас напрочь отсутствует мотив. Она не была беременна, пользовалась большой популярностью – зачем было ее убивать? Можно предположить убийство на почве полового извращения. Совершить такое мог, например, психически нездоровый человек, которому внезапно взбрело в голову кого-то пристукнуть. Но, опять же, должна быть какая-то причина, зачем Альберте понадобилось в такую рань ехать на велосипеде именно на это место. А причина нам доподлинно неизвестна. Она должна была встретиться с кем-то? И почему именно там? Ибо я полагаю, что она приехала на место встречи, слезла с велосипеда и принялась ждать. Причем поставила велосипед в некотором отдалении – в противном случае при столкновении она наткнулась бы на его металлические детали и оказалась бы сильно покалечена. А мы не обнаружили на велосипедной раме ни единого следа крови. Я думаю, она приехала на место встречи слишком рано и ждала, прогуливаясь вокруг. Вполне может быть, что свидание планировалось как раз с тем человеком, который сотворил с ней это безобразие…

– Есть у вас предположения, кого она ожидала? Мужчину из автомобиля?

– Да, именно так. Нам известно, что у нее имелся парень, это зафиксировано в рапорте, – как и тот факт, что он жил на острове. Но я не смог выяснить, когда именно он пропал – до или после трагедии.

– У вас есть его имя и бывший адрес проживания?

– Вероятно, он жил во временном лагере на фермерском участке рядом с Элене, но его имя установить не удалось. Фермер, сдававший в аренду участок земли под лагерь, не заключал никаких договоров, он сразу получал наличными пять тысяч крон за оговоренный период. И – да, ему пришлось заплатить налоги в полном соответствии с законом.