Текст книги "Мир чеченцев. XIX век"

Воображение и доверчивость честных горцев постоянно подогревались блистательными и игривыми обещаниями помощи и участия при посредстве разных эмиссаров, и когда выселение уже началось, европейская дипломатия уверяла переселенцев, что Россия не имеет права их переселять, что весной 1863 года придут европейские комиссары для размежевания их с русскими³⁹⁷. Для увеличения количества желающих выселиться в Турцию царские чиновники прибегали к таким неоднозначным методам, как распускание слухов, засылка агентов, подкуп влиятельных лиц, скрытая агитация. В 1865 году в Чечне повсеместно стали говорить о том, что огромное войско высадилось в Петровске и собирается перейти в Темир – Хан – Шуру, чтобы затем идти в Чечню для переселения её жителей в Турцию. Чеченцы неоднократно получали частные приглашения и воззвания к уходу в Турцию³⁹⁸. Кундухов, прибегая к содействию людей, получивших его покровительство или определённые средства, распускал слухи о том, что власти собираются освободить холопов без вознаграждения, уничтожить права высших сословий, подвергнуть всех подводной повинности и другим налогам. Мусса Кундухов обещал доверчивому населению, что в Турции они будут приняты на службу в том же достоинстве, которое имели в России³⁹⁹. М. Кундухов, окончательно решив вопрос о своём уходе в Турцию, выпросил у начальства 10 тыс. рублей для «негласного вознаграждения» трёх или четырёх личностей, наиболее популярных среди населения, т. е. для подкупа влиятельных лиц, чтобы с их помощью провести агитацию за выселение в Турцию⁴⁰⁰. Некоторые кавказские горцы подкупались царскими властями, зачастую это были уважаемые люди. Они открыто изъявляли желание переселиться в Турцию и становились во главе переселяющихся партий. За это, помимо денежного взноса, они получали право в течение года, если не пожелают поселиться в Турции, беспрепятственно возвратиться обратно на родину⁴⁰¹.

Служебная карьера М. Кундухова складывалась в России довольно успешно. В 1861 году он был утверждён в должности начальника Чеченского округа. С 1863 года М. Кундухов был зачислен в армейскую кавалерию при Кавказской армии. Великий князь Михаил Николаевич поручил генерал-майору Кундухову, во время пребывания его летом 1864 года в Константинополе, войти в негласное сношение с турецким правительством относительно того, в какой мере и каким образом могла бы быть осуществлена мысль о переселении в Турцию части чеченского населения. Мусса Кундухов провёл переговоры с представителями турецкого правительства, которые дали согласие на переселение 5 тысяч семей чеченцев. После возвращения на родину он начал вести активную пропагандистскую работу. М. Кундухов разъяснял людям, что во время его поездки в Турцию лично султаном были обещаны всем переселяющимся вместе с Кундуховым большие льготы и полная независимость, в чём турецкое правительство отказало другим туземцам. Якобы именно ему была оказана высокая честь избрать дорогу в Турцию не морем, а по суше. По заявлениям Кундухова, после его переселения в Турцию с представителями разных народов, в дальнейшем переселение будет запрещено. Многие жители в панике стали распродавать своё имущество и собираться в Турцию⁴⁰².

«В откровенных разговорах Мусса Кундухов не раз высказывал уверенность, – писал М.Т. Лорис-Меликов, – что турецкое правительство поручит ему управление переселившимися в Азиатскую Турцию горцами и что главною заботой его при этом будет стянуть горское население в одно место, образовать отдельную область сначала на особых правах, а потом – с известной степенью независимости»⁴⁰³. Одним из главных условий успеха в проведении агитационной работы генерал Кундухов ставил полную негласность его личного участия в этом деле. Он был уверен, что никакие старания его не будут иметь благоприятного исхода, если только население узнает, что он действует с ведома правительства⁴⁰⁴. Горцы не подозревали, что в 1865 году российское правительство дало Кундухову разрешение на беспрепятственное возвращение его на родину, если условия жизнедеятельности в Турции ему не подойдут⁴⁰⁵.

Характерно, что во время русско-турецкой войны 1877-78 гг. М. Кундухов воевал против России, командуя турецкой дивизией, которая дислоцировалась в том самом Карсе, где проживали чеченцы и в штурме которого принимал участие М.Т. Лорис-Меликов. После победы в Турции, М. Кундухов предполагал прибыть на боевом коне на Кавказ, во главе мухаджирского войска, чтобы захватить власть⁴⁰⁶.

Опасаясь восстания горцев, кавказское руководство дало указание местным властям создавать видимость, что якобы царское правительство против переселения горцев в Турцию. «Для успеха дела необходимо, – говориться в документе, – чтобы горцы не только не знали о желании нашем содействовать переселению, но местная власть должна, напротив, как бы отклонять их от этого намерения»⁴⁰⁷. На сколько переселение чеченцев было всецело делом рук местной власти, можно видеть из того, что стремление к переселению охватило то самое количество чеченских семей, выселить которое было решено заранее и ту часть чеченского народа, которая казалась местной власти самой опасной⁴⁰⁸. Представители власти считали, что даже если удастся выселить только 2 тыс. чеченских семей, не могло быть и речи об уступках чеченцам хотя – бы и пяди казачьей земли⁴⁰⁹.

Не смотря на все принятые меры, в Чечне приготовления к переезду в Турцию шли медленно и неохотно. Начальник Терской области запросил разрешения у кавказского наместника на употребление оставшихся неизрасходованными казённых средств на подкуп влиятельных и уважаемых лиц среди чеченцев. Такое разрешение им было получено⁴¹⁰.

Мусса Кундухов неоднократно приглашал к себе в дом чеченского наиба Садуллу Османова с почётными людьми, для проведения агитационной работы. Для пропагандистской деятельности М. Кундухову было выделено 5000 рублей. Многие горцы отказывались сотрудничать с Кундуховым и открыто высказывали ему своё негодование, но другие решили переметнуться на сторону властей. В архиве сохранились документы, по которым Садуллу Османова открыто называли царским агентом. Он и его люди распускали провокационные слухи о том, что ни один чеченец не получит ни клочка земли, что вся молодёжь будет отдана в солдаты, что мусульманская религия скорее будет запрещена и все станут христианами⁴¹¹. Во время Кавказской войны Садулла был наибом у Шамиля в провинции Гехи. По свидетельствам очевидцев он не умел обращаться со своими подданными и управлять делами так, как этого требовали чеченские обычаи. Участились жалобы на его действия имаму. Однако Шамиль не хотел снимать С. Османова с наибства т. к. считал его храбрым воином. Когда жители узнали, что имам не хочет с ним расстаться, то перешли на сторону русских⁴¹². Даже М.Т. Лорис-Меликов вынужден был признать, что иногда С. Османов слишком «перегибает палку», распуская превратные слухи, смущающие население. Данные действия могли привести к военным столкновениям, поэтому начальник Терской области захотел как можно быстрее избавиться от слишком запальчивого агитатора⁴¹³. Наиб Малой Чечни С. Османов управлял наибством в течение 8 лет и ещё до назначения на должность, майор постоянно отличался преданностью российскому правительству и неусыпно заботился о сохранении спокойствия в крае⁴¹⁴. За служение отечеству наибу Османову был пожалован большой участок земли (550 десятин)⁴¹⁵. Садулла Османов дал клятву на Коране содействовать переселению горцев «до конца», а также обязался возглавить вторую партию мухаджиров, дабы своим примером воодушевить остальных чеченцев. К тому же идти во главе первых партий было одним из условий выплаты денежного вознаграждения⁴¹⁶.

Чеченцы с трудом покидали родину. Среди чеченцев всегда находился десяток-другой семей, считавших переселение «неизбежным злом» в смысле спасения души или соединения с родственниками. Прежде чем решиться на этот важный шаг, чеченец испытывал внутреннюю борьбу, которая выразилась в следующей песне:

 
«Мусульманский царь зовёт нас к себе,
Царь русский – остаться просит!
Без огня и ветра Чечня запылала:
Огнём был Алхасов Муса,
Вихрем подул Османов Садулла.
Пророчили нам муллы страшный суд;
Мы видим: родные бросают родное…
Вот он, день страшного суда!»⁴¹⁷.
 

Благодарную память потомков заслужил Кунта-Хаджи, один из лидеров суфийского братства кадирия в Чечне, выступивший со своими единомышленниками против проводимой М. Кундуховым и ему подобными переселенческой пропагандой. Если бы не действия Кунта-Хаджи, то Муссе Кундухову, уже заручившемуся поддержкой Порты и российского руководства, удалось бы ввести в заблуждение большинство чеченцев⁴¹⁸.

Цаго Нурий, вернувшийся в 1913 году из эмиграции на родину предков, выразил протест против переселения черкесов в Османскую империю следующим текстом: «Нам кажется, что мы мусульмане, – писал он, но мы не знаем заповедей и запретов ислама. Всевышний дал нам разум для того, чтобы мы думали, прежде чем что-либо предпринять. Слава Аллаху, не все захотели покинуть отчий дом.

– Покинув родину и переселившись в Турцию, мы сужаем границы ислама – это первое.

– Второе – наши братья, находящиеся уже там, нами же будут стеснены, ибо им придётся волей-неволей делиться с нами землёй.

– Те, кто останется здесь, становятся малочисленнее, а значит слабее – это третье.

– Кроме того, новое место не краше, не богаче, не роднее для нас. Мысли о родных, любимых, матерях и детях, оставленных на родине, погубят сердце и разум… Ветви, отрезанные от родных корней, на чужбине пытались привить к другим стволам. Но прививки эти не прижились. Они почти совсем засохли»⁴¹⁹.

Многие из внуков и правнуков кавказских переселенцев сегодня неплохо устроены в социально-статусном и материальном плане, иначе говоря – глубоко интегрированы в турецком обществе и в других ближневосточных государствах. Но считать их «народом» неправомерно. Это – территориально разбросанные и культурно ассимилированные диаспоры, обречённые в отсутствии более прочных и более институциональных убежищ на полное слияние с господствующим этносом⁴²⁰.

Приведем, для примера, имена некоторых видных чеченских деятелей северо-кавказской диаспоры в Сирии, Иордании предки которых эмигрировали из Российской империи:

1. Бааршахо Хасан – в 1940 – 50-х гг. являлся начальником охраны президента Сирии Шукри Куватли.

2. Ваппи Анвар – сотрудник МИД Сирии, советник, проживает в Дамаске.

3. Дагестани Абдель-Азиз Гасанбек, потомок рода Бхош, в 1950-х годах министр юстиции Сирии. Похоронен в Дейр – Эз – Зоре.

4. Дагестани Хасан-бек (ибн Бхош ибн Атти ибн Дади), потомок основателя аула Дади – Юрт (Чечня). В 1920-30-х гг. являлся губернатором провинции Эль – Джазира с центром в Дейр – Эз – Зоре.

5. Дували Ихсам, известный в Сирии режиссер телевидения, проживает в Дамаске.

6. Оздемир Джамалудин, 1945 г.р., бригадный генерал, потомок выходцев из селения Дади – Юрт, проживает в пригороде Дамаска Кудсея.

7. Оздемир Саид, 1935 г.р., юрист, инспектор Министерства обороны Сирии. Умер в 1994 г., похоронен в Дамаске.

8. Сесно Мухаммад, полковник сирийской армии.

9. Харчо Шукри, известный в арабском мире художник – каллиграфист, проживает в Дамаске.

10. Шанаро Махмуд, полковник сирийской армии, проживает в Дамаске.

11. Шишан Фарид Абдель-Хамид, военачальник, герой Сирии и Иордании, участник арабо-израильской войны 1973 г. Погиб, похоронен в Дамаске.

12. Абдулла Багавудин, мэр Эз – Зарки (1928–1942).

13. Алаудин Ахмад, дивизионный генерал, командующий спецназа Иордании, в 1994 г. подал в отставку.

14. Бено Муса, мэр Сувейлаха (1958–1976; 1979–1981).

15. Бено Салих, дивизионный генерал, министр по делам Совета Министров, назначен в августе 1998 г.

16. Башир Мухаммад, 1936 г.р., штабной бригадный генерал, заместитель начальника Генерального штаба министерства обороны (1976), председатель Административного совета отставных офицеров (19821984), министр сельского хозяйства (1984–1985).

17. Булат Касем, мэр Эз – Зарки (1947–1962, 1963–1965, 1971–1972).

18. Рамзи Ахмад, заместитель главкома Арабского легиона (иорданской армии) в 1920-30-х гг.

19. Якам Арслан, военачальник, дивизионный генерал бронетанковых войск, участник арабо-израильских войн 1967 и 1973 гг., дважды Герой Иордании, проживает в Аммане.

20. Бено Саид Юнис, 1928 г.р., закончил Инженерный колледж в Багдаде, Вашингтонский университет (г. Сиэтл), Королевский научно-технологический колледж в Глазго (Шотландия). Бакалавр (1950) и магистр (1958) в области гражданского строительства. В 1950–1964 гг. окружной инженер, директор Дорожного департамента Министерства общественных работ, 1964–1976 гг. заместитель министра общественных работ. В 1976 г. назначен министром общественных работ. Член Иорданской ассоциации гражданских строителей, Иорданского дорожного общества, Арабского общества гражданских строителей.

21. Дагестани Фахреддин Абдель-Хади, ученый и инженер. Закончил Миссурийский университет, доктор наук. 1968–1971 гг. – инженер корпорации Ай – Би – Эм в Рочестере (штат Миннесота, США). 19711976 гг. – директор Департамента механической инженерии Королевского научного общества (КНО). 1976–1983 гг. вице-президент КНО; с 1984 г. президент КНО. Был членом Совета директоров Администрации природных ресурсов, Иорданской телекоммуникационной корпорации, Научного совета Исламского научно-технологического общества (аль – Муассаса) в Саудовской Аравии, Арабской федерации советов научных исследований (Ирак), членом Попечительского совета КНО, Национального колледжа инженерных и административных наук. В начале 1992 г. возглавил Центр стратегических исследований при КНО, занимавшемся изучением ситуации в новообразованных после распада СССР исламских государствах Средней Азии.

22. Джаммо Абдель Баки, шейх. Независимый депутат от г. Эз-Зарка, первый заместитель председателя Нижней палаты (избран 19 ноября 1996 г.). Родился в 1922 г. в Эз-Зарка. В 1952 г. закончил университет Аль-Азхар (Египет). Был имамом и проповедником в мечети, назначался в муниципалитет. Возглавлял общественные организации: Общество исламской культуры, Исламское благотворительное общество, Дагестано – чеченское благотворительное общество, Комитет по закяту, Общество создания публичной библиотеки в г. Эз-Зарка. В 1954–1957, 1961–1969, с 1989 г. депутат парламента; 1989–1991 гг. государственный министр по парламентским вопросам; 29 ноября 1993 г. избран председателем Фронта национального единства; 1994–1995 гг. – государственный министр по юридическим и парламентским вопросам⁴²¹.

Основателями города Эз-Зарка (в переводе с арабского «Голубая»), являются несколько семей чеченских мухаджиров, прибывших в 1900 году из современного Ножайюртовского района Чеченской Республики. Вскоре после этого сюда прибыла группа чеченцев из 70 семей, а в последующем и до начала Первой мировой войны продолжали прибывать и другие, более мелкие группы чеченских поселенцев. С момента основания и по сей день Эз-Зарка является признанным по всей Иордании центром по изготовлению ювелирных изделий из серебра⁴²².

Во второй половине XIX века некоторые из начальствующих лиц пытались примирить чеченцев с их подневольным положением в России. Так, полковник Беллик доказывал горцам необходимость покориться всем тем условиям, какие диктует империя. Чеченцы на это отвечали: «…эти условия есть наша смерть, ибо переселение в Турцию и разоружение есть для нас одно и то же»⁴²³. Я. Абрамов прав, когда он пишет: «Наше мнение по этому поводу выглядит так: только пользуясь всеми правами русского гражданства, туземец может примириться с русскими порядками»⁴²⁴. Горцы хотели переселиться в другое государство по причине не доверия к ним со стороны правительства Российской империи, которое в большинстве случаев их сильно оскорбляло и ущемляло гражданские права и свободы. Над ними постоянно тяготело клеймо «опасного элемента», даже когда они вовсе не давали для этого повода⁴²⁵.

Ход переселенческого движения стал стремительно набирать обороты. Безусловно, что царские чиновники не могли предусмотреть все тонкости процедуры переселения горцев. Восполнение подобных пробелов производилось путем закрепления в предписаниях либо единовременных мер по решению того или иного возникающего вопроса, либо предоставлением на местах «большей самостоятельности» царским чиновникам. Примером решения возникающих сложностей в процессе переселения горцев может служить предписание командующего Кавказской армией командующему войсками Кубанской и Терской областей Евдокимову от 19 мая 1861 года. В преамбуле этого предписания говорилось, что сложилось обстоятельство, когда многие горцы, которые отправились в Турцию под предлогом торговли или поклонения святым местам, сами распродавали свое имущество, а теперь хотят вернуться обратно. Указывая на данное сложное положение дел, предписывалось, что водворять на Кавказе «…этих бездомных бродяг – значит добровольно увеличивать грабежи и смуты в крае, только принимающим мирное положение». Закрепляя обязывающую диспозицию для этой категории населения, указывалось на то, что впредь горцы не должны продавать свое имущество, отправляясь по делам в Турцию. Те же, которые его продали и вернулись на родину, должны были направляться «во внутрь России». Подобная воля командующего Кавказской армией должна была найти свое отражение и в организации визирования паспортов, где делалась особая пометка о том, что горцы «отправляются на поселение»⁴²⁶.

Даже в ходе эмиграционного движения, чеченцам категорически было запрещено следовать в Турцию единичными семьями, передвигаться до русско-турецкой границы по распоряжению правительства они должны были только организованными партиями и под конвоем. Каждую партию переселенцев сопровождал «благонадёжный» офицер из туземцев. Каждой семье разрешалось брать не более двух арб, а каждая партия могла забрать не больше 200 волов. В числе имуществ разрешали брать оружие, но огнестрельное необходимо было уложить в арбы⁴²⁷. Фамильные и собственные земли распродавались почти за бесценок. После массового, многотысячного переселения горцев в Турцию, многие аулы совсем опустели, неухоженные земли заросли бурьяном. Эти земли конфисковывались в пользу казны. В тех сельских общинах, которые частично эмигрировали, земли переходили в пользу аульных обществ. Именно из-за этих регламентаций многие впоследствии возвратившиеся из Турции горцы окажутся без крыши над головой и без земельного надела⁴²⁸.

Император Александр II разрешил горцам Терской области переселяться в Турцию не морским путём, как это делали адыги, а через русско-турецкую сухопутную границу⁴²⁹. Ещё при переселении в 1862 году горцев Кубанской области в Турцию им было строго запрещено следовать через сухопутную границу на Закавказский край по ВоенноГрузинской дороге. Путешествие по дороге облегчало уход, т. к. можно было взять с собой не только домашний скот и лошадей, но и утварь, что становилось невыносимым при движении по морю. Однако кавказское руководство направило черкесов к берегам Чёрного моря, оправдывая своё решение тем, что якобы движение по Военно-Грузинской дороге мешает транспорту и караванам. На самом деле очень сильны были опасения соединения сил западных и восточных горцев, что могло привести к продолжению Кавказской войны⁴³⁰. Сухой путь передвижения сыграл положительную роль в переселении вайнахов в Турцию, т. к. именно он стал естественной преградой на пути преступных замыслов царской администрации. В противном же случае вайнахов ждала участь своих адыгских собратьев, подвергшихся поголовной депортации и погибших в пути. Этому есть документальное подтверждение. «В области Кубанской, прилегающей к морю, – сообщается в одном из источников, – решение этого вопроса было несравненно удобнее: соседство приморских пунктов не вызывало заботливости начальства сдерживать население, мы же обязаны делать это здесь, имея под рукой только Военно-Грузинскую дорогу»⁴³¹. Партийные офицеры в своих отчётах старались умалчивать об убыли людей, скота в руководимых ими партиях. Это помогало дальнейшему успешному продвижению по службе и увеличению вознаграждения. Огромные полицейские и казачьи силы, брошенные на охрану эмигрировавших в Турцию партий чеченцев, оказались в военном отношении невостребованными. Во время следования 28 партий чеченцев к русско-турецкой границе беспорядков не было, равно как и ни одного случая воровства, совершённого чеченцами⁴³². Однако воровали царские чиновники, причастные к переселению горцев. В докладе особой комиссии, назначенной при Окружном штабе для разбора сведений по переселению горцев, было сказано: «…Большинство квитанций и пособий переселенцам весьма сомнительного свойства…». Даже та мизерная «помощь», которая оказывалась государством крайне в ней нуждавшимся переселенцам, не всегда до них доходила, так как это, как и всё совершавшееся на Кавказе, «сделалось доходною статьёю для чиновников»⁴³³.

Первая партия переселенцев выступила из Владикавказа (сборного пункта) 28 мая 1865 года и прибыла на границу у Хазапинской заставы 17 июня 1865 года. Последняя двадцать восьмая партия, двинулась из Владикавказа 16 августа и перешла русско-турецкую границу 10 сентября 1865 года. Таковы хронологические рамки самого крупного переселения горцев из Терской области в Турцию. В дальнейшие годы и десятилетия горцы повторяли этот путь, но уже в количествах значительно меньших.⁴³⁴. В феврале 1867 года начальник Терской области всенародно объявил, что отныне горцы навсегда должны отказаться от всякой надежды на переселение в Турцию⁴³⁵.

Тысячи мусульман, изгнанных с Кавказа и из Крыма, хлынули в Анатолию, изменив ее этнический и религиозный состав. Таким образом, Османская империя все больше превращалась в мусульманскую страну⁴³⁶. В 1866 году на востоке Халебского вилайета, в верховьях реки Хабур была создана одна из самых крупных колоний северо-кавказских эмигрантов (в основном чеченцев) Рас – Эль – Айн, население которой первоначально насчитывало, по различным данным, от 18 до 25 тыс. человек. Однако ввиду непривычных климатических условий, земельных конфликтов с местными жителями, невнимание к нуждам колонистов провинциальных властей, их коррумпированности и в особенности из-за нападений кочевых племён это поселение оказалось недостаточно жизнеспособным. Значительная часть поселенцев к середине 70-х годов XIX века погибла в результате голода, болезней и вооружённых столкновений с соседями или самостоятельно переселилась в другие, относительно стабильные регионы государства. В колонии Рас – Эль – Айн к 1878 году из 4–5 тыс. семей осталось всего 500 семей⁴³⁷. Положение горцев Северо – Восточного Кавказа, переселившихся в Турцию, было крайне тяжёлым. Земли, на которых были поселены чеченцы, были непригодны для земледелия – каменисты и бесплодны. Горцы попытались уйти с указанных им земель, но из-за этого произошло несколько вооружённых столкновений с турецкими войсками. Ввиду такого обострения ситуации Оттоманское правительство даже подняло вопрос перед русским послом о возвращении горцев обратно на Кавказ, тем более что, мол, они сами этого желают. Однако такое предложение было отклонено дипломатическим путём⁴³⁸. Турция считала себя вправе возвратить чеченцев в Россию, но не делала этого «из великодушия»⁴³⁹.

Арабеш-шейх на заданный ему вопрос – переселяться ли чеченцам в Турцию, для сохранения своей религии и благочестия, ответил: «Не надо, – Русский царь благоволит магометанству, как и Шамиль, и со временем все русские сольются с магометанами»⁴⁴⁰.

Родственные переселенческие общины турецкие власти расселили по 2–3 двора раздельно, по окрестным сёлам. Такая разобщённость горцам не нравилась⁴⁴¹. В Гельском санджаке Эмин-паша обязал старшин деревень, в которые были помещены переселенцы, ни под каким видом не выпускать их из отведённых им селений. За самовольный уход какой-либо семьи старшина нёс персональную ответственность⁴⁴². Чтобы как-то себя прокормить и спастись, многие чеченцы вынуждены были продавать свой скот, тайно пробираться в запрещённые для их поселений районы Турции и покупать там участок плодородной земли⁴⁴³. Мусса-паша Кундухов и другие лица, привезшие с собой капиталы из России, безбедно жили или занимались торговлей⁴⁴⁴. Турецкое правительство помогало кавказским переселенцам. Порта для помощи чеченцам отпускала значительные суммы, правда не всегда они доходили до адресата⁴⁴⁵. Горцам также выдавались продукты питания, поставлялся крупный рогатый скот и средства передвижения, выделялись деньги. Здесь также нередко царила коррупция. Генерал-губернатор Диарбекирского виляэта Мустафа-паша присвоил себе часть средств, выделенных Портой для выходцев из Терской области. Комиссия, присланная из Константинополя, выявила существенную недостачу ассигнованных средств⁴⁴⁶.

Не имея возможности заниматься хлебопашеством и скотоводством, многие чеченцы вынуждены были пойти на службу в образованный властями Диарбекирский чеченский полк⁴⁴⁷. В задачи конного полка, состоявшего из 1 тыс. человек входили: сбор налогов, охрана больших дорог и борьба с непокорными правительству племенами. Как правило, кавказцы в военном отношении, во многом превосходили арабов. Это принимала во внимание и французская администрация, привлекая горцев к военной службе. Около 800-1000 из них вошли в специальный полк, сформированный в Сирии из различных религиозных и этнических групп.

В разразившейся 12 апреля 1877 года русско-турецкой войне на границе с Россией были сформированы диверсионные отряды из кавказских переселенцев. Правительство Российской империи забеспокоилось и отправило генерала Фадия в Турцию для переговоров с сыном имама Шамиля Гази Магомедом, предложив образовать на границе с Афганистаном «государство для всех черкесов», проживавших в Османской империи, однако на какой именно территории – не уточняется. Россия готова была взять на себя все расходы, связанные с переселением, при условии, что «черкесское государство» будет под её покровительством, но сын имама отказался от этого предложения. Он строил планы по возрождению государства своего отца на Кавказе. В ходе русско-турецкой войны он становится идейным вдохновителем и «знаменем» мощного восстания в Чечне и Дагестане, является главой горской верхушки, возбуждавшей мусульманское население Кавказа против России. В период военных действий в Стамбуле под личным руководством султана была создана комиссия с целью подготовки высадки десанта во главе с Гази Магомедом в Абхазии⁴⁴⁸. Другой сын имама Шамиля Мухаммед-Шефи с гневом отмечал: «Турецкое правительство вело политику в отношении горцев такую точно, как европейцы в отношении негритосов. У турецкого правительства не хватило благородства даже для дачи приюта горцам-переселенцам в Турции, которые с трепетом ехали туда, как в святые места, думая найти в единоверной Турции для себя новую родину»⁴⁴⁹.

На турецко – русский фронт Порта планировала отправить до 80 тыс. кавказцев. Английские и турецкие политики, таким образом, стремились недовольство эмигрантов своим положением в Турции направить в антирусское русло, рассчитывая, что всевозможные тяготы и лишения на чужбине, надежда вернуть себе потерянную родину, превратят их в отличных воинов султана. Царское правительство пыталось привлечь к войне с Турцией жителей Дагестана, Однако «дагестанцы, – по словам современника событий Хасана аль – Кадари, – не согласились. Некоторые пошли с армией до фронта, но затем сбежали…»⁴⁵⁰. Чеченцы добровольцами вступили в ряды конно-иррегулярного полка, храбро воевавшего в Турции. Около 800 человек было в составе Чеченского полка, многие чеченцы были награждены за мужество, проявленное в бою с турками. Мухаджиры были лучшими кавалеристами у турок. Случались во время войны очень интересные встречи противников, узнававших среди неприятеля знакомых или даже родственников. Начинались расспросы о родине. Потом слышались взаимные упрёки и укоры, разгорался спор о том, какой стране лучше или честнее служить, можно ли воевать против единоверцев. Чаще всего дело доходило до брани и выстрелов, но были случаи, когда мухаджиры переходили на сторону царских войск, чтобы вернуться на родину. Это было вызвано не только сильной тоской по родине и тяжёлыми условиями существования в Турции, но и упорными слухами, говорящими о том, что на Кавказе восстание, целые аулы разоряются, а семьи выселяются в дальние уголки России. Слухи эти имели под собой вполне реальную почву; мухаджиры, опасаясь никогда не увидеть родных сёл и знакомых лиц, любыми путями устремлялись на родину⁴⁵¹.

Царское правительство опасалось возрастания роли горцев в Турции особенно после русско – турецкой войны 1877-78 гг. и подписания Берлинского трактата 1878 года. Нух – ал – Мартуки писал: «…Россия предупреждала турецкое правительство, чтобы оно хорошо следило за горцами и ограничивало их передвижение, так как среди них могут оказаться умные люди, которые, как их предки, основавшие в старые времена в Египте великое государство, просуществовавшее 140 лет, также могут попытаться создать такое же государство на территории Турции»⁴⁵². Турецкое правительство старалось не поселять горцев компактной массой, чтобы избежать беспорядков. Как правило, переселенцам власти выделяли такие места, которые по своим климатическим и другим условиям оказывались для них губительными. Поражение Турции в войне непосредственно сказалось на Кавказских эмигрантах, специально расселённых османской властью в Турции, как правило, в стратегических пунктах и вдоль основных дорог с целью создания полицейских барьеров на границах с христианскими районами: черкесы оказались здесь нежелательны. Кроме того, турецкое правительство, проводя политику усиления мусульманского элемента в стране, расселяло горцев среди местного христианского населения⁴⁵³. Переселенцы являлись новым источником для повинностей местным жителям, которых правительство заставляло безвозмездно содержать незваных гостей, строить им дома, развозить их из городов по сёлам⁴⁵⁴. Когда больше 10 партий чеченцев выдвинулись к Мушу, население встретило их весьма неприязненно, а местные власти протестовали против их прибытия. Чеченцы же, прельщённые хорошей землёй, объявили что они дальше не пойдут, а местные жители «могут искать себе других земель». По инструкции турецкого правительства, чеченцам не разрешили остаться на земле Муша из-за отсутствия дороги через горы, они вынуждены были отправиться назад, с обходом на Чабокчур, в Диарбекирскую область⁴⁵⁵.