Текст книги "Зинедин Зидан. Биография"

Столкнувшись с такой враждебностью, часто скрытой и не высказанной напрямую, Жано загрустил. Как человек он замыкается в себе; как профессионал – он внутренне боится принимать смелые решения, связанные с риском, – например, включать в команду новичков. Именно поэтому не у дел остается молодой игрок, которому едва исполнилось 17 лет, уставший от жесткой борьбы в целой серии неудачных матчей, не обладающий еще прочной позицией в составе и каждый раз при выходе на поле думающий лишь о том, что команде необходимо получить хотя бы одно очко. Только один из одиннадцати стажеров играет в этом сезоне: Мануэль Нугера, полузащитник, но и он участвует всего лишь в двух матчах чемпионата из тридцати восьми.

Сильное желание Язида доказать свою ценность, смелость, техничность и способность удерживать мяч, выгадать время у прессингующего соперника – все это, возможно, и интересные аргументы. Однако Фернандес, опасаясь того, что Зидан «выгорит физически и психологически», не ставит его на матчи. Ни на стадионе «Кубертен», где у него, вероятно, было бы больше уверенности, ни на других полях.

Пять месяцев спустя после дебюта в первом дивизионе Язида не отправляют в Нант. В этом сезоне он не увидит стадиона «Божуар». В том октябре он, наоборот, вернется к своим, в Буш-дю-Рон. Он не выходит на марсельский стадион «Велодром», где «Канн» одерживает заслуженную победу, несмотря на гол… Франческоли, однако едет в город Мартиг с национальной сборной.

Юниоры Франции противостоят своим английским сверстникам. На трибунах Жан Варро сидит вместе с Ги Лякомбом. Язид играет во втором тайме. Он выходит на замену юноши, знакомого ему еще с детской команды. Известность последнего уже перевалила за пределы Бордо, где он успешно тренировался в команде «жирондинцев»[9]9
  Полное название команды «Football Club des Girondins de Bordeaux», отсюда их прозвище – «жирондинцы».


[Закрыть], знаковом французском клубе десятилетия. Этот игрок, Кристоф Дюгарри, поразительный нападающий. Мсье Варро предполагает, что его игра прекрасно дополнила бы мастерство Язида, и он напрямую спрашивает, почему этих двоих не ставят играть вместе. Ответ главного тренера национальной сборной его тревожит: «Они друг друга не дополняют».

– Ну вот что мне делать, когда люди вашей профессии говорят такие вещи?!

Ги Лякомб решает рассмеяться в ответ на столь эмоциональный выпад:

– Мсье Варро, да вы просто бесценны!

Бесценен, пожалуй. Скорее даже тот, кому недоплачивают. Но излечить это невозможно. Первооткрыватель продолжает искать счастье в футбольных зарослях. Он прощается с Лякомбом и отправляется в «немыслимые углы» на поиски новых талантов. Однако он продолжает следить и за вторым составом клуба, где Язид становится одним из бесспорных основных игроков. Главная цель, стоящая перед резервной командой, скатившейся из Национального чемпионата в любительский дивизион Франции, – как можно скорее подняться на более высокий уровень.

Ги Лякомб более чем счастлив, видя успехи Язида. Игрок получает такое же, как у Жано, качественное прозвище: «Работяга». Возвращению наверх ничто не мешает; наступила просто небольшая отсрочка, дело нескольких месяцев для столь трудолюбивого и одаренного футболиста. По словам Лякомба, он представляет собой такой тип игрока, которого «сформировать нельзя», ему можно только смиренно внушать принципы игры и правила поведения.

Риск с таким спортсменом состоит скорее… в деформации. Риск, исключенный и при Рампийоне, и при Лякомбе, которого он сменил в начале сезона, в июне, на руководящем посту учебного центра. Язиду-артисту повезло, он продолжает избегать общения с теми горлопанами, что одержимо клеймили «чемпионщика» Жана Варро; по их мнению, «здесь драть глотку бессмысленно. Ну подумаешь, какой-то мальчик, да все равно, кто он!» Или все равно, что он.

Мсье Варро ссылается на другого Жана – великого человека, Жана Снелля[10]10
  Jean Snella (1914–1979) – французский футболист, а затем тренер. Руководил сборной Франции в 1958 и 1966 годах. Трижды приводил «Сент-Этьен» к титулу чемпиона Франции.


[Закрыть]. Он разделяет с ним любовь к большому футболу, благородному эстетическому искусству, где коллективная дисциплина строится на взаимном уважении. Два друга проводят вместе целый месяц в Женеве, где Снелля тренирует один из лучших клубов страны – «Серветт». «Он никогда не повышал голос ни на одного из игроков, но и игроки отвечали ему тем же; для него они всегда выкладывались на 150 %, даже если они были готовы только на 30 или 40 % своих возможностей». Они вместе ездят в командировки. В одной из таких поездок они оказались на скамейке запасных команды с севера Франции, рядом расположился другой французский тренер. Но они вынуждены были подняться и уйти прямо во время матча, поскольку «…он так орал. Он обращается с людьми как с идиотами!».

Ничего подобного не происходит при строгом надзоре Ги Лякомба, хотя он умел быть непреклонным. Результаты не заставили себя долго ждать. Резервная команда «Канна» прочно удерживает ведущее положение в любительском чемпионате, средний уровень которого намного ниже. Победы следуют одна за другой. Язид направляет игру, нападающие забивают с его передач. Порой случаются самые настоящие разгромы. На «Кубертене» матч с «Безье» заканчивается с необыкновенным счетом 7:0; «Пон-Сент-Эспри» побежден – 9:0! Такие условия идеально подходят для того, чтобы привыкнуть к игре с профессионалами – теми, кто приходит усилить резервную команду, так как не все оказываются в числе заявленных на матчи высшего дивизиона. Сделать передачу на игрока элиты – это уже кое-что само по себе!

Зидан любит отдавать мяч, предлагать возможность забить, о чем Фабрис Монакино знает очень хорошо. С ним он ведет себя как настоящий центральный полузащитник, дает четкие указания, щедро раздавая советы и находя слова утешения, если этого требует ситуация. «Отбеги в сторону, я передам мяч вон туда», «подожди, передохни немного», «он должен был заставить тебя сыграть…» 30 октября 1989 года они оба представляли футбольную секцию Спортивной ассоциации «Канн» на церемонии, организованной во Дворце фестивалей. Город чествовал своих чемпионов. Там они присутствуют уже как игроки юниорской сборной.

На поле Зидан пожинает первые плоды собственного альтруизма. Ему нравится создавать голевые ситуации для других. Он мог бы подняться чуть выше по схеме, реализовать себя на позиции ближе к воротам, играть на важной позиции центрального нападающего. Но кажется, что он чувствует себя очень хорошо в качестве раздающего, особенно ему удается подбор мяча. Удовлетворительна и его игра головой. Больше никакие изъяны не мешают включить его в команду более высокого уровня.

Имя Зидан уже известно многим и наконец-то возбуждает интерес. Который выражается в том числе и критикой, часто несправедливой. Во время одного из матчей три принципиально возможных эпизода вызывают несогласное и недовольное отношение зрителя: когда вратарь пропускает, казалось бы, легко берущийся мяч, когда нападающий не забивает подготовленный, «преподнесенный на тарелочке» мяч и когда блестящий техничный игрок обращается с мячом беспечно и, кажется, непродуктивно. Именно в таком поведении иногда обвиняют Язида. Во время встречи с резервной командой один из руководителей отпускает в его адрес ошеломительную критику:

– Он играет в устаревший футбол!

Со стороны этого бывшего игрока, который может похвастаться карьерой, сдобренной многочисленными неточными ударами, да к тому же в эпоху, когда он еще был не так заметен, суждение это могло бы иметь лишь ограниченную ценность. Но он обладает влиянием. Элегантная «десятка» команды раздражает приверженцев жесткой игры, заставляет ревновать к своей легкости и сбивает с толку знатоков очевидного; ведь они останавливают взгляд только на мяче в воротах, результативном пасе, сделанном четко и выразительно, но не способны на более детальный анализ игры, они не в состоянии смотреть на игру шире.

Критика особенно жестока и несправедлива по отношению к этому мальчику. Он не из тех, кто жалеет усилий, если они направлены на достижение легкости контроля мяча. Он играет в вечный футбол, значимый. Он не то что неустаревший, он авангардный – по крайней мере, до тех пор, пока хоть какое-то количество игроков достигнет подобного мастерства. Это видение-то игры и предвосхищение удара устарели? Это ловкость-то и умение управлять мячом устарели? Высказанная неизвестным зрителем, такая критика неприятна, но незлобива. Однако она становится опасной, если исходит от зрителя, занимающего руководящий пост и считающего, что он может вмешиваться в тренировочный процесс; ситуация усугубляется больше, когда к такому ошибочному взгляду добавляется глупый фаворитизм. Как и Жан Фернандес, хотя и в меньшей степени, Ги Лякомб также подвергался давлению. Он часто получал советы, непригодные и даже неуместные в определенных ситуациях. Но обидно то, что некоторые влиятельные персоны, когда пришло время предложить профессиональные контракты, предпочли обратиться не к Зидану, а к другим игрокам. Они об этом заявляют прямо либо дают знать.

4. В унисон с другими

Неужели Язид где-то ошибся? Нужно ли ему изменить стиль, свою позицию на поле? Жан Варро, разумеется, против этого и дает игроку завуалированную под поощрение команду: «Играй, как в «Септеме»!» Иначе говоря, близко от нападающих, предлагая им решения и возможности забить.

Ги Лякомб не меняет ничего. Язид погружается в работу. Он старается исправить недостатки в игре без мяча, помня сказанную ему фразу о том, что «он должен играть в унисон со всеми». Выразительная фраза. На него такая музыкальная метафора, означающая, что все инструменты подстраиваются друг под друга, исполняя один звук, оказывает особое влияние. Возможно, стиль Яза – это что-то другое, не просто импровизация предложенной партитуры, последовательное выведение нот, соответствующих определенным движениям?

Лякомб верен принципу: «Таких игроков, как Язид, формировать нельзя». Он не учит воспитанников, как выражается Жан Варро, «драчливому футболу» – специализации, которую им невольно пришлось испробовать на себе, когда резервная команда отправилась в Марсель. В то воскресенье, по словам их тренера, они «боялись за свою жизнь». Говорят, в трудностях закаляется мужской характер… Возможно. Но это плохая идея для учебы. «Мы позволили им забить, чтобы покинуть поле… По возвращении в Канны, в нашу тихую гавань, где боксерские приемы на поле во время футбольных матчей применялись все-таки редко, рассказы об этом так называемом матче, об этой зверской ловушке, привели к тому, что на стадионах поставили специальные стеклянные заграждения, отгородив таким образом самых отчаянных драчунов». В городе Андуме, расположенном в VI округе Марселя, разгорелась драка с командой спортивного союза «Марсель Андум Каталан». Официальная часть Любительского чемпионата Франции превращается в фарс, карикатуру. Андре Амитрано, вратаря с безупречным складом ума, запинали ногами. Ги Лякомб, возмущенный такой агрессией, которая к тому же могла обернуться особо губительно для игрока, сразу же закричал: «Но он же профессионал!» К нему подбежал тренер соперников, чтобы ударить! Стоявшего на бровке Шарли Лубэ спасли бывшие игроки, его сверстники[11]11
  Charly Loubet, французский футболист, родился в городе Грасе в 1946 году, играл за национальную сборную.


[Закрыть]. На многих каннских игроков напали их соперники на поле. Язида избили в его родном городе. Как когда-то в Сен-Марте.

Этот эпизод просто ужасен. Его достаточно, чтобы очернить блестящий сезон. Необходимо вновь мотивировать тех, кто пострадал; Лякомб этим озаботился. Ребенок, выросший в Ля Кастелян, в курсе того, как восстанавливается справедливость и куда идти, чтобы отомстить за партнеров. В Каннах об этом узнают в течение первых недель его пребывания в клубе, с того матча в Ницце, когда он перешел поле, чтобы кулаком положить окончание в драке. Но это никогда не доставляло ему радости.

В неблагополучных кварталах, в противоположность тому, какой образ мог бы сформироваться у внешнего мира, драться на матчах и после не любят; особенно когда игра проходит на импровизированном поле. Это и не соревнование, и не спорт, каковым сейчас стали товарищеские матчи. Когда игра проходит на нейтральной территории, то напряжение сглаживается. Когда она случается на улице, то каждый ищет повод устроить спектакль. То же самое относится и к городским кварталам, где насилие проступает более явно. Там поле становится особым местом, где порой даже самые заядлые драчуны превращаются в искренних ценителей искусства. Они получают удовольствие. Насилие возвращается только вместе со ставками. Язид получает удовольствие. Пришло время забыть немного родной город, плохие и хорошие воспоминания. Марсель и Ля Кастелян. Марсель и Андум.

Путь к профессионализму, без сомнений, полон препятствий. О них можно споткнуться. Однако здесь важно собраться с духом и сконцентрироваться на самом главном: хорошо играть, хорошо тренироваться. Забыть про желтые и красные карточки, которые показывают арбитры. И смирить свою импульсивность, пусть даже ценой внутренних переживаний. Он должен вести себя спокойно и размеренно как на поле, так и вне его – известен только один случай, когда Язид вышел из себя на людях. Случилось это в кассе «Кубертена». Ему не выдали билеты, которые он запрашивал не для себя, а в качестве подарков. Администратор в кассе рассказывала, что почти никогда не видела такого вспыльчивого юноши… Юноша, кстати, очень быстро принес извинения.

В обыденной жизни, среди ста пятидесяти обитателей общежития, Язид – один из самых спокойных. В противоположность некоторым его партнерам, он никогда не позволит себе развязного тона по отношению к девушке, идущей по внутреннему дворику или коридору. Вне общежития его редко видят на вечеринках, в ресторанах или ночном клубе. В комнате 207 царит порядок, обувь аккуратно уложена, кровать всегда заправлена. Он не из тех, кто случайно прожигает матрац, пользуясь электрической плиткой для приготовления макарон; и не из тех, через чью одежду должны перешагивать уборщицы, если они хотят добраться до окна.

«Мимон» – спокойное, тихое общежитие, не такое изолированное, как учебный центр клуба, принявший в свои стены первых постояльцев. После ввода его в эксплуатацию штатное расписание пополняется новыми сотрудниками. Среди них оказался и далеко не молодой человек: Жан Варро! После полувека безвозмездной работы в клубе он наконец-то сможет получать заработную плату. Справедливое вознаграждение человеку, не щадившему ни усилий, ни времени для «Канна», в своих поисках добровольно исколесившего многочисленные дороги, шоссе, игровые площадки и стадионы.

После неизбежного закрытия собственного кинотеатра «Вокс», которое было оправдано падением посещаемости с пяти тысяч зрителей до тысячи в неделю, ему приходилось рассчитывать исключительно на доходы своей жены, державшей небольшой магазин на набережной Круазет. Бутик Roseline Var, в самом начале появления «прет-а-порте де люкс», в разгар туристического взлета Канн, был местом, к которому выстраивались длинные очереди. Благодаря, с одной стороны, контактам с дистрибьюторами MGM[12]12
  Metro-Goldwyn-Mayer – американская компания, специализирующаяся на производстве и прокате кино– и видеопродукции.


[Закрыть], а с другой – репутации бутика, Жану посчастливилось познакомиться со многими известными деятелями.

Жизнь мсье Варро, полная разнообразия, интересных историй и занятий, находилась в счастливом балансе между потными мальчишками, играющими в воскресенье в футбол, и клиентами, подъезжающими на «Роллс-Ройсах» к отелю «Сар» в Антиб. Язида такой образ жизни уязвлял. Наряду с этим у него возникло почти инстинктивное взаимопонимание с мадам Варро, хотя очевидно, что футбол для нее находится на втором месте. Очень много детей и молодых игроков прошло через придирчивый взгляд ее мужа, однако Зидан стал единственным, с кем ее связывали такие теплые отношения.

В клубе, где согласие Варро для чего-либо требуется все реже, атмосфера становится все более и более казенной. Утомленный, выжатый до последнего, Жан Фернандес делает то, что невозможно было представить: покидает свое место. По крайней мере, продержался он на нем не так уж и мало. По большей части благодаря ему «Канн», который раньше плавал между шестой и восьмой позицией во втором дивизионе, заканчивает третий сезон в высшей лиге, занимая лучшее место за всю свою историю, одиннадцатую строчку из двадцати после двух двенадцатых мест в предыдущих сезонах. Кроме того, ни один клуб-соперник не мог рассчитывать на легкий успех, приезжая в Ля Бокка, туда, где публики на матчи собиралось как никогда много.

Упорные слухи ходят перед последним матчем «Канна» при Фернандесе. Перед игрой на «Кубертене» Жильбер Шамональ в микрофон произносит справедливую, смелую, благодарственную речь, отдавая дань уважения заслугам тренера. Говорят, что некоторые члены руководства клуба запретили вешать на стадионе плакат с надписью «Спасибо, Жано!».

Президент клуба объявляет, что преемником человека, символа ренессанса каннской команды, станет «крупный иностранный тренер». Узнав о назначении Боро Примораца, бывшего игрока и капитана команды времен ее подъема в высший дивизион, комментаторы играют словами, иронически подчеркивая, что Приморац, конечно же, не только иностранец (югослав), но еще и крупный… если смотреть на его рост. Он, совершенно очевидно, не соответствует характеристике «знаменитого технического специалиста», которого все ожидают увидеть, забывая при этом, что эффектные анонсы, преднамеренная ложь и искусственное ликование – это составляющие футбольного фольклора.

Единственное выполненное обещание – это окончание строительства и ввод в эксплуатацию учебного центра, небольшого одноэтажного здания. Это скромное хозяйство размещает у себя в стенах великие амбиции. Язид там никогда не жил. Ему уже исполнилось 18 лет, но он отказывается от предложения переезжать в город, в квартиру, которую они отправились посмотреть вместе с Жан-Мишелем, ответственным за досуг и отдых в общежитии. Цена его впечатляет. Он думает о матери, о родителях. Такой комфорт, так много пространства только для него одного немного сбивают с толку. Без сомнения, в материальном плане, как ему и обещали, перед ним открывается действительно новая жизнь. Посмотрим, может быть, попозже… Жан-Мишель понимает все очень хорошо. Язид не дает себя одурманить. Он остается там, где, как он считает, находится его место. Он никуда не уезжает из «Мимон», где все знакомо и привычно; там ему нравится играть в коридоре с сыновьями директора. Доброжелательный внимательный взгляд. Там он всегда в своей стихии: в искренности детства, которое он никогда не забывал. Однако он оставляет привычную комнату и переезжает в студию под номером 223, с видом на сад, на третьем этаже, с телефоном и отдельным выходом в заднюю часть здания. Вот это уже значительные изменения.

Еще одна перемена происходит двумя днями раньше. Во второй домашней встрече в четвертом сезоне команды в высшей лиге «Канн» принимает у себя «Осер». Лучшего футболиста этого матча зовут Зидан! Он не участвовал в играх Лиги 1 со времени последней игры в позапрошлом сезоне, в Канне, когда он появился на замену за 24 минуты до финального свистка. В течение следующего сезона в элите он не играл. Он также не появился на поле в двух первых турах текущего чемпионата – на «Кубертене» против «Монпелье» и против «Лиона».

Впервые в матче высшей лиги он играет в основном составе. Он играет в полную силу.

Ги Лякомб – один из тех, кто очень внимательно следит за его действиями. Уже через полчаса всем нутром он понимает, что увидел достаточно. На этот раз он убежден: Зинедин Зидан, 18 лет и 42 дней от роду, полностью готов играть в высшем французском дивизионе.

К сожалению, не все разделяют это авторитетное мнение. Одновременно с таким успехом слышится критика. В адрес Язида и его тренера.

Язид отыграл хорошо. Он был одним из лучших игроков на поле. Быть может, даже самым лучшим. Однако «Канн» был разгромлен, «Осер» выиграл 3:0. Началась охота за виновниками. Инициировали ее те, кто считал, что все понимают.

Через несколько минут после матча – так происходит на всех стадионах – руководство клуба спускается к игрокам и тренеру. Поэтому когда Боро Приморац увидел в своем офисе одного из местных политиков, то совсем не удивился. Однако то, что говорит этот избранный народом деятель, ошеломляет тренера намного больше, чем само его присутствие. Сначала намеками и многословными предложениями с подтекстом, а потом и открыто он критикует самый заметный выбор тренера: как стало возможным то, что такая важная роль в матче отдана столь молодому и неопытному игроку. Язид, пожалуй, и стал лучшим игроком матча, но влиятельный господин частично приписывает поражение выбору именно этого игрока и его взаимодействию с другими! Назидательным тоном он перечисляет известных каннских игроков, а затем завершает следующей фразой:

– …и вы хотите строить команду с такими, как Зидан?!

Приморац оглушен этой смехотворной речью. По его мнению, как раз пришло время дать Зидану как можно больше возможностей набраться опыта, так как о нем уже начали говорить за пределами Приморских Альп. «Посмотрим, чего стоит этот феномен!» – так звучали слова в устах одного болельщика из Дижона, приехавшего на матч с «Осером» понаблюдать за своими кумирами.

Феноменальный в гениальности и спортивной зрелости, новый атакующий полузащитник «Канна» должен обладать в равной степени и умственной силой, чтобы справиться с любыми предстоящими задачами.

Поражение никак не влияет на организованный заранее праздник. Президент клуба Алан Педретти, родственник знаменитого клоуна Ашилля Заватта, установил на парковке стадиона… шатер цирка-шапито; там предлагается угощение от партнеров, «Клуба предпринимателей». Язид находится недалеко от шатра, но он рыдает навзрыд, между двумя машинами. Педретти замечает его. Он отправляется в бар и возвращается с коктейлем виски-кола в руках и предлагает его своему игроку. Зинедин Зидан, 18 лет, эмоциональный и гениальный, привыкший ежедневно одерживать верх, должен привыкнуть к жестокости мира, где несправедливость – это трудный соперник, которого надо побеждать.

Зидан не принимает участия в четырех следующих матчах, но появляется в Нанте, на «Кубертене», в игре против «Бордо», и затем в Марселе… Там победа приходит неожиданно. Под внимательным взглядом приятелей из Ля Кастелян другой каннский полузащитник, Марко Млинарич, играющий больше в атаке, становится автором единственного гола в матче. Смаиль Зидан прибывает только за десять минут до конца встречи. Но, несмотря на такой успех в поединке с чемпионом Франции, бесспорным фаворитом на поле, «Канн» после первой половины чемпионата занимает самую нижнюю строчку турнирной таблицы. Как и в прошлом году.

Плохая игра вдохновляет репортеров на глумливые клише. Хроникер ежедневной лотарингской газеты пишет о «команде из казино», ежедневная спортивная газета дает Млинаричу прозвище «футболист с пляжа». У рядовых сотрудников «Аэроспасияль», тружеников с изнуряющим графиком работы, порой – в сложных условиях, у лябоккских жителей, составляющих добрую половину толпы на «Кубертене», такие характеристики вызывают только раздражение. Для игроков же они невыносимы, они парней просто бесят.

Профессиональные футболисты знают, что здесь, на Лазурном Берегу, их поведение постоянно подвергается строгим суждениям. Качество жизни, которое они могут позволить со своим доходом (не превышающим, кстати, а даже меньшим, чем в других клубах, но дающим им больше возможности похвастаться), оставляет им мало пространства для маневра. Они должны быть безупречны. Они должны соответствовать ожиданиям болельщиков.

Только несколько заядлых скандалистов-хвастунов, привлекающих определенный вид публики, чувствительной к мужественности фасада, могли бы в силу известности своей репутации обойтись без объяснений эпизодов своей частной жизни, проведенной в течение дня в ночном клубе или на зеленом поле.

Несмотря на то что никто больше не осмеливается поверить в успех, все, включая мудрого, святого Зидана, которому не в чем себя упрекнуть, собираются противодействовать давлению и раскрепоститься морально. И снова «Канн» поднимется по турнирной таблице.

«Крупный иностранный тренер» справляется хорошо. Ему удается остановить поток саркастических замечаний тогда, когда этого меньше всего ожидают, когда самые большие пессимисты уже говорят, что все потеряно и сделать ничего нельзя – ну достаточно ведь просто посмотреть на статистику, чтобы понять: в этот раз падения избежать не удастся. Хотя…

Команда все больше и больше сопротивляется на поле. Дракон, эмблема клуба, в костюм которого наряжается один фанат на домашних матчах, чтобы заводить публику, вновь вызывает гордость. К середине сезона удача оказывается на стороне «Канна». В начале второй половины чемпионата команда одерживает знаковую победу над «Осером» – 3:0. «Для иконоборцев наступили прекрасные времена: Дракон из сада Гесперид больше не сдерживал героев, но следил только за теми, кому слишком много и необоснованно платят. После матча «Осер» – «Канн» те, кто комплексовал и не верил, кто разочарованно ждал «озарения», стушевались. Провидцам – ставим почетный караул. Игрокам же, пряным от пота, – отдаем честь: эта переменчивая раса знает, когда стать на арене ястребом, а когда христианином, и исчисляется тысячами ног ко времени финального свистка…» – подводит итоги встречи Клод Гарньери, журналист ежедневной газеты «Нис-Матан», в выпуске от 24 декабря. Ожидается веселое Рождество.

Клуб достигает необычного для себя ранга: в течение нескольких недель благодаря изумительной серии победных матчей он поднялся с низов турнирной таблицы на еврокубковое место. Восемь побед – да это просто путь чемпионов Франции! Команда набирает 14 очков из 16 возможных![13]13
  За победу в те годы начислялось не три, а два очка.


[Закрыть]

Язид на поле. Он блистает. Обстоятельства складываются благоприятно для его развития. Его позиция, кажется, несколько изменилась по сравнению с его выступлением в Национальном чемпионате, в резерве; он объясняет, что у него нет явных предпочтений в том, где играть – на позиции плеймейкера или атакующего полузащитника. Мнение и призыв мсье Варро не изменились: «Играй, как играл в «Септеме»!»

Зидан – тема для разговоров, переживаний и вопросов. Сколько тех, кого прочили в герои, исчезло уже после первых неудач? Но это возражение не мешает утверждать, что игрок выполнил свои обещания. Какой может быть причина неожиданного падения? Для него – того, кто настолько не верил в себя, – самое большое препятствие, невидимое и колоссальное, вероятно, уже было пройдено, и никто этого не заметил. Ни он, ни другие.

Один из наиболее полезных эффектов от частого включения игрока в основной состав заключается в том, что снижается нагрузка во время предматчевой подготовки. Вне поля не меняется ничего. Язид всегда в ровном настроении. С 12 до 13 он непременно обедает в учебном центре. Его продолжает подвозить на машине управляющий делами, он всегда высаживает его там, откуда дойти быстрее всего. Путь от Ля Бокка до рынка Форвиль, где живет Жильбер, обычно проходит в тишине. Язид по-прежнему говорит мало.

Он интроверт? Его инструктор в автошколе так не думает; он видит перед собой сдержанного молодого человека, отнюдь не испытывающего никакой боязни внешнего мира. Его нельзя назвать неловким или неповоротливым. Он получает права после первого же экзамена, проучившись меньше двадцати часов – того минимума, который через несколько лет станет обязательным для всех.

Координированный, вдумчивый, не говорящий лишнего. Язид, безусловно, очень застенчив. К тому же он очень недоверчив к людям и мало склонен к смелому поведению – разве что когда дело касается близких… или игры на поле. Вот там его темперамент и его элегантность творят чудеса. Победы постепенно гасят критику. «Балериной» его больше никто не называет.

Победитель часто прав. И бомбардир тоже. В воскресенье, 10 февраля, Жорж Пара, диктор на «Кубертен», срывается на свой особый крик, объявляя автора забитого мяча. На южноамериканский манер он вопит слово «гол», где звук «о» тянется до бесконечности, а затем слышится долгожданное: «Его первый гол в высшем дивизионе, я прошу вас громко поприветствовать этого игрока. Его зовут Зинедин Зидан!»

Он наконец-то забил. Семья Элино может улыбнуться: его соперник – не кто иной, как «Нант»!

Во второй трети матча он двинулся вперед, к воротам соперника, на бегу четко контролируя мяч внешней стороной правой стопы. Он уверенно бьет по воротам – мяч пролетает точно над головой вратаря. Дерзкие движения. Великолепная работа.

За десять минут до окончания матча Язида меняют. Мощный гул признания сопровождает его уход с поля. Аплодисменты не стихают до тех пор, пока его долговязый юношеский силуэт не исчезает в коридоре, ведущем в раздевалку, – там, где зрители разглядеть его уже не могут.

Снаружи небольшие группы болельщиков останутся еще надолго, чтобы поболтать. Вплоть до последних лучей солнца, заходящего за массив Таннерон, чьи гребни возвышаются над Ля Бокка; они снова и снова комментируют этот первый (и, вне всякого сомнения, еще и самый красивый) гол 26-го тура чемпионата.

Первый гол означает также и… первую машину, красный «Рено Клио». Совместный подарок от автосалона и президента клуба. Алан Педретти обожает своего гениального игрока. Он упрекнул его только один раз. Вечером, после поражения от «Нанси», товарищи уговорили Зидана пойти в ночной клуб «Палм Бич»; там он нос к носу столкнулся с… Педретти. Последний, сам будучи тусовщиком, ясно дал понять, что он не желает видеть их в подобных заведениях в ночь после проигрыша.

Для того чтобы вручить ключи от машины, президент организовал небольшой прием в фойе учебного центра. Многие там обнаруживают незнакомое лицо, девушку 20 лет, живущую в «Мимон» с сентября.

«Балерина» – совсем не он. А она – танцовщица, которая учится у Розеллы Этауэр, в школе, расположенной в нескольких шагах от общежития, в районе Галья. В клубе эта молодая женщина совсем неизвестна. На «Кубертене» ее впервые заметили во время матча с «Нантом», она сидела на восточной трибуне.

Тремя днями раньше, во время одной из прогулок по набережной Круазет, друзья заметили, что между ней и Язидом что-то происходит. Это был необычный день. Сланцевые шиферные купола отеля «Carlton» были такого же белого цвета, как и сам фасад легендарного здания. В Каннах выпал снег! Это был день чистой радости, день смеха и игры в снежки. На набережной собрались Жожо Муса-Мади, Давид Беттони, Нордин Мука, Лионель Фирли, Эрик Жакопино… Там были Магали и Фабрис Монакино, Мари и Людовик Полле. Все поняли, что скоро в общежитии появится новая пара.

Зовут девушку Вероник. Она из провинции Аверон, как и Ги Лякомб. Фамилия у нее Фернандес, как у Жана. Она очаровательная, приветливая и такая же спокойная, как Язид. И он далеко не первый, кто попал под ее обаяние.