Текст книги "Солдаты поневоле. Эльзасцы и Вторая мировая война"

Жоффруа Риб, Люсьен Даннер, Жан Кемпф, Бернар Клерляйн
Солдаты поневоле
Эльзасцы и Вторая мировая война

Предисловие переводчика

В настоящей трагедии гибнет не герой – гибнет хор.

И. Бродский, Нобелевская лекция

Речь в этой книге идет о Второй мировой войне, но читатель не найдет здесь ни героических подвигов, ни радости побед, ни горечи поражения. И это не случайно: авторы публикуемых воспоминаний могли испытывать какие угодно чувства и эмоции, кроме этих, потому что их судьба во время войны сложилась совсем не так, как это обычно бывает в воюющих странах.

Все четверо авторов – уроженцы Эльзаса. Эта французская провинция много раз за последние столетия переходила из рук в руки, по ней прокатывались бессчетные войны, и история ее жителей – яркий пример того, как беспомощен человек перед все подминающим под себя катком истории. На фоне такой огромной войны история эльзасцев – не более чем эпизод, но эпизод, наглядно демонстрирующий, как неумолима и безжалостна по отношению к обычному человеку большая политика.

История о том, как французы – граждане государства, союзного СССР, – оказались в лагере для военнопленных в двадцати километрах от Тамбова, заслуживает отдельного рассказа. После капитуляции Франции в 1940 году Эльзас и Лотарингия были силой присоединены к Германии безо всяких международных договоров. После этого на их территории началась жесткая принудительная германизация. Местный диалект был запрещен (хотя эльзасское наречие – один из диалектов немецкого языка), разговор по-французски – тем более. Преподавание в школах в один день перевели с французского языка на немецкий, весь документооборот, даже в мелких фирмах, тоже сменили безо всякого переходного периода. Переименовывали не только улицы, но и людей, если считали, что их имена и фамилии звучат слишком по-французски. Этим дело не ограничилось: сначала молодежь семнадцати – двадцати пяти лет начали призывать на обязательную трудовую службу, которая на деле являлась не чем иным, как закамуфлированным военным обучением, а затем, в августе 1942 года, нацистский наместник Эльзаса гауляйтер Роберт Вагнер[1]1
  Роберт Вагнер (1895–1946) – один из высших руководителей Третьего рейха, гауляйтер земли Баден и Эльзаса. На его совести – насильственная германизация Эльзаса, принудительный призыв эльзасцев в вермахт, уничтожение десятков тысяч евреев и множество других преступлений против гражданского населения. При приближении войск союзников в ноябре 1944 года Вагнер сбежал из Страсбурга и укрылся в крестьянской семье, где был арестован американцами и выдан французским властям. В 1946 году французским военным судом был приговорен к смертной казни и расстрелян.


[Закрыть] добился лично у Гитлера приказа о призыве эльзасцев в вермахт. То же самое произошло и в Восточной Лотарингии и в Люксембурге.

В подавляющем большинстве местные жители воевать не хотели, считая это нарушением международного права, тем более что довольно много молодых людей прошли через службу во французской армии – они воевали против нацистской Германии в 1940 году и потерпели поражение. Немцев они считали врагами, а англичан и русских – своими союзниками. Начались повсеместные протесты. Уклонения от призыва носили настолько массовый характер, что немцы приняли закон о коллективной ответственности семьи, по которому меры принимались не только в отношении тех, кто пытался избежать мобилизации, но и против членов их семей: конфискации имущества и депортации подлежали не только сам призывник и его родители, но и братья, сестры, их жены, дети и даже дети приемных родителей, если призывник был приемным сыном… Большинство молодых людей, не желая подвергать риску депортации свои семьи, были вынуждены скрепя сердце надеть ненавистную немецкую форму, держа в голове одну мысль: попав на фронт, как можно скорее сдаться в плен советским войскам.

Под насильственный призыв попало более 130 000 человек из Эльзаса и Лотарингии и 10 000 молодых людей из Люксембурга. Советская разведка и пропаганда на фронте работали прекрасно, и перед окопами тех частей, где служили призывники из Эльзаса, тысячами разбрасывали листовки на французском и немецком языках с призывами перестать воевать за собственных врагов, сдаваться в плен и переходить на сторону союзников. Многие тысячи из них так и сделали и в результате оказались в лагерях для военнопленных, и большинство из них – в печально известном лагере № 188 близ Тамбова, где собирали пленных французов до самого конца войны. По договору между советскими властями и комитетом «Свободная Франция» 1500 человек из этого лагеря были все-таки отправлены в Северную Африку через Тегеран и Палестину, но остальные заключенные были вынуждены остаться там, несмотря на обещания советского командования продолжить репатриацию.

Хотя советское командование понимало неординарность ситуации, в которой находились солдаты из Эльзаса и Лотарингии, и выделяло их из основной массы военнопленных, условия жизни в лагере были ужасающими. Голод, холод, антисанитария – подсчитать, сколько человек умерло в этом лагере за годы войны, невозможно, ясно только, что речь идет о многих тысячах. Название «Тамбов» до сих пор вызывает в Эльзасе и Лотарингии чувство горечи и скорби.

Справедливости ради надо сказать, что всех французов после прекращения военных действий советские власти старались отправить домой как можно быстрее, поэтому наши герои оказались дома, хотя и разными путями, но довольно скоро после Победы. Увы, их история на этом не заканчивается – во Франции до сих пор существует устойчивое мнение, что в Эльзасе и Лотарингии во время войны был поголовный коллаборационизм… После войны на упоминание о насильственном призыве эльзасцев и лотарингцев в вермахт было наложено негласное табу, и те, кому повезло выжить в этой мясорубке, остались наедине с собой и со своей жуткой историей. К пережитому ими многолетнему унижению добавилось общественное непонимание. Нацисты сначала заставили этих людей пережить потерю национальной идентичности, запретив говорить на родном языке и переименовав не только улицы и города, но и их самих, затем насильно, под угрозой репрессий в отношении близких, послали воевать против тех, кого они считали союзниками. Их вольно или невольно обманули те, кто призывал их сдаваться в плен, обещая репатриацию, их лишили надежды и заставили умирать от голода, холода и болезней в «лагере свободы», а после войны к этому добавилось и общественное осуждение, в подавляющем большинстве случаев незаслуженное. Многие из них были столь травмированы этими годами войны и плена, что не могли говорить об этом даже в семейном кругу и только через много лет смогли заставить себя взяться за перо.

Эта книга – не художественный вымысел, а личные свидетельства переживших. В сборник вошли четыре рассказа о войне – все они очень разные, и объединяет их лишь то, что все четверо авторов этих воспоминаний были уроженцами Эльзаса, военнопленными и узниками Тамбовского лагеря № 188. К этим текстам, пожалуй, даже не подходит слово «воспоминания». Мы видим, как наши герои заново переживают случившееся с ними, как опять стараются выжить на чужой для них войне.

Жоффруа Риб – получивший прекрасное образование 35-летний инженер. Немцы забрали его в армию всего за две недели до освобождения Страсбурга, даже не дав похоронить скончавшуюся накануне мать и пригрозив расстрелять всю семью. Он ведет на обрывках бумаги что-то вроде дневника – скрупулезно записывает названия и даты, наблюдает за природой, ведет подобие путевых заметок; во время освобождения из Тамбовского лагеря ему чудом удается вынести эти бесценные клочки бумаги, на которых – хроника дороги с фронта в лагерь военнопленных, зарисовки Тамбовского и Сегежского лагерей, записи лекций, которые заключенные читали друг другу, и даже разработанные им схемы электрооборудования для Сегежской бумажной фабрики. Сразу после войны он запишет все в тетрадь, которую будет бережно хранить его семья.

Люсьен Даннер – совсем простой и даже наивный парень из небольшого городка Шатенуа – пойдет в армию, не желая подвергать риску мать, и единственной его задачей будет выжить и вернуться домой… Описание его жизни в немецкой армии, пожалуй, напоминает приключения бравого солдата Швейка. Превратности судьбы занесут его с Восточного фронта в русский плен, а затем в Алжир со всеми его экзотическими особенностями.

Жан Кемпф – мальчик с маленькой фермы, затерянной в Вогезских горах, из глубоко религиозной протестантской семьи, согласившийся пойти в армию, в общем-то, по собственной глупости и наивности, – описывает свои приключения в русском плену, порой смешные, а порой и трагические, с юмором, достойным плутовского романа. Ему, совсем хлипкому и малорослому – его рост был всего сто пятьдесят один сантиметр! – пришлось бороться за выживание, и то, как он пытался сделать это, не теряя достоинства, присутствия духа и истинно французского юмора, производит сильное впечатление.

Завершают книгу воспоминания Бернара Клерляйна. Образованный юноша из интеллигентной семьи, сын врача и сам будущий врач, описывает свои злоключения тоном, полным горькой иронии и сарказма. В строках его воспоминаний – попытки осмысления и ощущение абсурдности происходящего.

Читая эти воспоминания, проживая вместе с авторами их судьбы, читатель сможет увидеть масштаб трагедии целого народа, которому не оставили выбора. Цитата из Нобелевской лекции Иосифа Бродского, послужившая эпиграфом к этому предисловию, как нельзя лучше описывает ситуацию, в которой оказался народ Эльзаса. Настоящая история войны складывается не из сражений и передела границ, не из побед и поражений, а из миллионов искалеченных судеб людей, чьими руками творятся эти события.

Я благодарю за участие и помощь в подготовке этой книги к печати Клодин и Жана Митчи, оказавших неоценимую помощь в поиске материалов и установлении связей с авторами и их семьями, родственников авторов – Жан-Пьера Риба, Доминика Ромера, Матье Даннера, Лионеля Кемпфа – за предоставленные материалы из семейных архивов. Даниила Сорокина и Екатерину Лаптиеву – за помощь в переводе с немецкого. Кирилла Назаренко – за консультации по вопросам военной терминологии. Анну Зиндер – за ценные советы и замечания по работе над предисловием, Петра Шувалова – за рекомендации по работе с первоисточниками. Сотрудника Российского государственного военного архива Лию Абрамовну Штанько и мою мать Марину Соломоновну Шендерову – за помощь в работе с российскими архивами. Моего мужа Владимира Фока и мою дочь Юлию Фок – за поддержку и помощь в переводе, а также всех моих русских и французских друзей, которые помогали и поддерживали меня все время работы над этой книгой.

Любовь Шендерова-Фок

Об авторах[2]2
  Биографии всех авторов, кроме Жоффруа Риба, составлены переводчиком. (Здесь и далее, если не указано иное, – примечание переводчика.)


[Закрыть]

Жоффруа Риб (Géo Rieb)

1909–1996

Мой отец Жоффруа Мартин Риб родился в Страсбурге 28 июня 1909 года. Его родителями были Жан Жоффруа Риб (1881–1966), владелец гостиницы, а позже – кассир в электрической компании Страсбурга и руководитель оркестра фольклорного ансамбля «Веселые страсбуржцы», и Ева Рот (1885–1944).

Жоффруа Риб, которого в семье чаще звали Жеó, получил образование в Национальной технической школе в Страсбурге и стал инженером-электриком. В 1931 году он получил место в страсбургской электрической компании и работал в должности главного инженера.

1 июня 1939 года он женился на Шарлотте Вюст (1912–2013). Их единственный сын Жан-Пьер родился 29 ноября 1941 года.

В начале ноября 1944 года Жоффруа Риб, живший в аннексированном немцами Эльзасе, был принудительно призван на военную службу в вермахт и зачислен рядовым в саперный батальон. Все снаряжение он должен был обеспечить себе сам: зимнюю одежду, ботинки, одеяло, посуду, столовый прибор, стакан и даже лопату или кирку!

Его мать Ева скончалась 2 ноября, и он попросил отсрочки, чтобы присутствовать на похоронах. Ответ нацистского офицера обжалованию не подлежал: «Wenn ihr nicht sofort kommt, werden wir Eure ganze Sippe vernichten!» («Если вы не отправитесь немедленно, вся ваша семья будет уничтожена!») 8 ноября[3]3
  Жоффруа Риб совсем немного не дождался освобождения Страсбурга от нацистов – генерал Леклерк вошел в Страсбург всего через две недели, 22 ноября 1944 года.


[Закрыть] в 4 часа утра он сел в поезд на Хайльбронн…

Именно с этого момента и начинаются воспоминания, вышедшие из-под пера моего отца и предлагаемые вниманию читателя.

В 1927 году в возрасте семнадцати лет отец вступил в скаутское движение[4]4
  Скаутское движение существует во многих странах, а не только в США. Во Францию скаутское движение пришло в 1909 году и существует до наших дней в светских и религиозных формах. Союз французских скаутов (Eclaireurs Unionistes de France), в котором состоял Жоффруа Риб, объединял протестантскую молодежь с 1920 года.


[Закрыть] и в 1931 году стал командиром отряда. Он сам увлекался наблюдениями за природой во всех видах и учил членов своего отряда топографии, астрономии, умению определять деревья и птиц и т. д. Интересы его были многочисленными и разнообразными. Его знания помогли ему выжить в плену, и он смог записать все свои наблюдения с исключительной точностью.

После возвращения из плена он возобновил работу в скаутском движении и стал заместителем районного комиссара Союза французских скаутов. Позднее он снял (на 8-миллиметровую пленку) множество фильмов, посвященных природе и церковной архитектуре. Они сотни раз демонстрировались на публике.

Жоффруа Риб скончался 23 ноября 1996 года.

Жан-Пьер Риб

Люсьен Даннер (Lucien Danner)

1922–2017

Люсьен Даннер родился 8 апреля 1922 года в городке Тионвилль (департамент Мозель) в семье железнодорожного служащего. Через некоторое время семья переехала в городок Басс-Ютц, а затем, после выхода отца на пенсию, – в Эльзас, в небольшой городок Шатенуа. В возрасте одиннадцати лет Люсьена отправили учиться в католический коллеж в Страсбурге, но там он пробыл всего три года – из-за финансовых затруднений в семье он вынужден был прекратить обучение и пойти работать конторщиком. В 1942 году он был призван сначала на имперскую трудовую службу (RAD[5]5
  Имперская служба труда (нем. Reichsarbeitsdienst, RAD) – национал-социалистическая организация, существовавшая в Третьем рейхе в 1933–1945 годах. С июня 1935 года каждый немецкий юноша в возрасте с семнадцати до двадцати пяти лет должен был проходить шестимесячную трудовую повинность, предшествовавшую военной службе. С начала Второй мировой войны деятельность RAD распространялась также на девушек. Имперская служба труда была составной частью экономики Третьего рейха и частью воспитания в духе национал-социализма. Военное обучение составляло существенную часть деятельности этой структуры. В Эльзасе и Лотарингии трудовая служба была введена в 1941 году.


[Закрыть]), а затем, почти сразу после возвращения домой, – в вермахт. После нескольких месяцев военного обучения в Австрии его отправили на Восточный фронт, сначала в Белоруссию, а затем в район города Сталино (ныне Донецк). Люсьен Даннер добровольно сдался в плен 12 сентября 1943 года и был отправлен сначала во Фроловский лагерь военнопленных № 50 недалеко от Сталинграда, а затем, в декабре 1943 года, в Радинский лагерь № 188 близ Тамбова, где пробыл до июля 1944 года. Ему посчастливилось попасть в число 1500 французов, репатриированных в Алжир через Тегеран и Палестину, и 7 июля 1944 года начался его долгий путь домой. В Шатенуа он вернулся в конце июля 1945 года. После войны он пошел по стопам отца и до самого выхода на пенсию работал на железной дороге.

У Люсьена Даннера было трое детей и четверо внуков. Эти воспоминания были продиктованы автором и записаны его внуком в 1999 году. Люсьен Даннер скончался 30 июня 2017 года в возрасте девяноста пяти лет, когда эта книга уже готовилась к печати.

Жан Кемпф (Jean Kempf)

1925–2017

Жан Кемпф родился 21 сентября 1925 года в Сульцерене (Эльзас) в семье фермера. Обучение в школе закончил в четырнадцать лет и стал работать на семейной ферме. В 1943 году в возрасте восемнадцати лет был принудительно призван сначала на трудовую службу (RAD), а затем в вермахт. В январе 1945 года в Верхней Силезии добровольно сдался наступающим советским войскам, далее – лагеря военнопленных где-то в Польше и Белоруссии. Затем, с конца июня по конец сентября 1945 года, – Тамбовский лагерь

№ 188. После возращения домой в октябре 1945 года Жан Кемпф опять стал работать на семейной ферме. Затем, после многочисленных и многолетних попыток изменить что-то в своей судьбе, он поступил на обучение по специальности «массаж и кинезиотерапия». Диплом об образовании он получил в 1963 году в возрасте тридцати восьми лет. Он работал по специальности до 2016 года и ушел на пенсию только в девяносто один год, когда здоровье не позволило ему продолжать.

У Жана Кемпфа было двое детей. Последний год жизни он провел в доме престарелых в городе Мюнстере, недалеко от той фермы, на которой родился. Он скончался 18 октября 2017 года, когда эта книга уже готовилась к печати.

Воспоминания написаны в 2010 году и ранее не публиковались.

Бернар Клерляйн (Bernard Klerlein)

Род. в 1924 году

Бернар Клерляйн родился в 1924 году в Эльзасе, в деревне Льепр (департамент Верхний Рейн), в семье деревенского врача. Его мать была домохозяйкой.

Отец автора Жозеф Клерляйн был высокообразованным человеком, несмотря на то что его отец – дед автора – был бедным лесником. Благодаря помощи немецких благотворительных обществ он смог получить прекрасное университетское медицинское образование, знал греческий и латинский языки. Бернар Клерляйн пошел по его стопам и после окончания сначала семинарии в Циллисхайме, а потом и коллежа в Сент-Мари-о-Мин поступил на медицинский факультет Страсбургского университета. Увы, его обучение продолжалось совсем недолго – уже в октябре 1942 года он был вынужден отправиться в лагерь имперской трудовой службы, где провел несколько месяцев, а весной 1943 года был принудительно призван в вермахт. 19 марта 1944 года он добровольно сдался советским войскам недалеко от Одессы. После Кировоградского и Курского лагерей для военнопленных он попал в Радинский лагерь № 188 близ Тамбова, где пробыл до осени 1945 года. Отец его умер за несколько дней до возвращения сына из плена. Здоровье Бернара Клерляйна после возвращения было сильно подорвано, однако при поддержке своего дяди, профессора неврологии Франсиса Ромера, он смог возобновить обучение на медицинском факультете и стал сначала врачом общей практики, а затем врачом-гериатром. Он женился на Софи Эмбсер, родственнице своего фронтового друга и собрата по плену. Детей у них не было.

Бернар Клерляйн жив, ему девяносто три года, и он живет в городе Мюлузе. Эти воспоминания были написаны в 2000 году и опубликованы в вестнике исторического общества долины Льепр в 2001 году.

Жоффруа Риб

Мой дневник плена
1945 год

Моей дорогой жене и моему маленькому Жан-Пьеру

Почти в телеграфном стиле, буквально несколькими штрихами карандаша я набросал свой дневник, в котором попытался записать воспоминания о своем совсем не добровольном путешествии в Россию.

8 ноября 1944. Отъезд из Страсбурга в Хайльбронн в 4 ч. утра, проехали через Карлсруэ. В полночь прибыли в казарму Шлиффен.

19 ноября 1944. Отъезд из Хайльбронна в Берлин-Шпандау, проехали через Нюрнберг, Магдебург. Это путешествие длилось 4 дня. Нас, эльзасцев, было 42.

23 ноября 1944. Прибыли в Берлин в день освобождения Страсбурга… Всех эльзасцев, 42 человека, определили в 1-ю роту 23-го инженерного батальона.

Жоффруа Риб, март 1946 года

Жоффруа Риб, около 1960 года

Жоффруа Риб, 1975 год

Во время нашего пребывания в Берлине мы познакомились с настоящим прусским духом и немецкой муштрой. Особенно это чувствовалось на полевых учениях в районе Юнгфернхайде и в Ханенберге, с нас пот градом лился. Раз в неделю мы ходили на стрельбище в Рухлебене. Там в рождественскую неделю 1944 года по приговору немецкой юстиции были расстреляны 300 немецких солдат и офицеров.

21 января 1945. Вместе с тремя другими эльзасцами меня перевели во 2-ю роту, которая уже готовилась к отправке на фронт.

24 января 1945. В полночь 1-я и 2-я роты уехали из Берлина. Было очень холодно; высота снега – 20 см. Проехали Франкфурт-на-Одере и выгрузились в Стенше,[6]6
  Названия малоизвестных городов и деревень приведены в русском переводе или в русской транскрипции. Таблица соответствия названий приведена в конце текста.


[Закрыть] маленьком местечке в 15 км от польской границы. Через несколько часов перехода остановились на привал в Наслеттеле.

25 января 1945. Около полуночи заняли позиции вдоль Обры, маленькой речки, по которой проходила граница между Польшей и Германией.

26 января 1945. Первый контакт с группой русского десанта. Атаку ивана отбили, на земле остался их убитый.

30 января 1945. Русским войскам удалось обойти наш сектор справа и слева и прорвать фронт. Боясь окружения, мы удрали в западном направлении. Шли всю ночь через леса и поля. (Высота свежего снега – 40 см.)

31 января 1945. В 8 ч. утра русские все-таки нас окружили. В нашей группе были 30 солдат и 1 офицер, лейтенант Гасснер. После жестокого 30-минутного боя я попал в руки к русским. Мы потеряли много народу, примерно половину группы. Вместе еще примерно с 10 выжившими меня заперли в деревенском сарае. Как называлась эта деревня – не знаю. Соседняя деревня называлась Шмарце, и с нее началось самое тяжелое испытание за все время плена: 16-дневный переход длиной 400 км, с одним только днем отдыха и минимумом еды.

1 февраля 1945. Вышли из Шмарце. Прошли Бомст, Кёльниц, Нибен и Гросс-Зеефельде, где провели ночь в сарае.

2 февраля 1945. Прошли Нидер-Киферн и Вольштайн, вернулись в Нидер-Киферн, где провели ночь в замке, разграбленном русскими.

3 февраля 1945. Все так же возвращались обратно. Прошли Нибен и остановились в Бомсте. Только там нам первый раз дали поесть: 3 хлеба на 4 человека, 1 селедка на 5 человек и 1 маленький кусочек соленого шпика каждому.

Наше расположение перед боем 30 января 1945 года

Место, где меня взяли в плен 31 января 1945 года

4 февраля 1945. Вышли из Бомста по направлению к Вольштайну. Ночь провели в здании школы в Раквитце.

5 февраля 1945. Поели хлеба (1 буханка на человека – какое счастье!) и вышли из Раквитца в направлении Визенштадта, Рорсдорфа, Партенау. Ночь провели в конюшне фермы Волькенхайм.

6 февраля 1945. Вышли из Волькенхайма, прошли через Костен и Боникау. Ночь провели в большой конюшне в Радунгене.

7 февраля 1945. Продолжили путь, прошли через Штайнфельд, Визенхоф, Кунталь, Гостинген, где отдыхали в школьном зале, утрамбованные, как селедки: 60 человек на 40 м².

После 7 дней перехода в первый раз увидели паровоз под парами. На выходе из Гостингена видели красивую церковь и местный монастырь.

8 февраля 1945. Утром, перед выходом, – 1 буханка хлеба на 5 человек. Потом прошли деревни Штайнорт, Обрагрунд, Бёрке и добрались до усадьбы Шлоссхоэ, где ночевали в овчарне.

9 февраля 1945. После того как нам дали по нескольку вареных картофелин, мы покинули Шлоссхоэ. Прошли через город Ярощин. Во время этого перехода нашли у дороги полупустую банку с мармеладом и талую воду. Для нас, бедных пленников, это была драгоценная находка!

Аббатство Гостинген; ветряная мельница около Калиша; ворота фермы Шлоссхоэ

Ферма Шлоссхоэ

10 февраля 1945. Выйдя из Вайдшютца после обычной еды, состоявшей из нескольких картофелин, прошли Плешен и прибыли в Голушов, где провели ночь в большом замке, принадлежавшем богатому польскому магнату. Замок, окруженный огромным ухоженным парком, построен в довольно тяжеловесном стиле (барокко).

11 февраля 1945. «Отведали» обычной картошки, продолжили переход до Калиша. Дневной этап закончился в 5 км к востоку от этого места.

12 февраля 1945. Первый день отдыха, но без еды.

Нас разместили в пустом цеху брошенной фабрики.

13 февраля 1945. Перед тем как продолжить путь, получили немного сушеной картошки, напоминавшей тоненькие чешуйки, что-то вроде чипсов. После Очина и Клеттенхагена нам разрешили сделать привал. Ночь – на большой ферме в 20 км от Калиша.

14 февраля 1945. Опять идем. Еды по-прежнему совсем немного – несколько картофелин! После Ширака, на выходе из этого маленького городка, перешли реку Варту по строящемуся железнодорожному мосту. Он был размером примерно 3 на 400 м. Высота над водой – примерно 15–20 м. Переходить было очень страшно – кое-где не хватало досок, и мы рисковали упасть в воду. Через полчаса после того, как мы миновали мост, его атаковали немецкие бомбардировщики. То, что мы избежали этой катастрофы, – настоящее чудо! Закончили переход в Ширатц, где провели ночь в частично разоренной церкви.

Наш путь можно представить себе, если провести линию от Берлина до Лодзи, обходящую Познань с юга. Начался он еще до польской границы.[7]7
  Имеется в виду польско-немецкая граница 1945 года, проходившая не по Одеру, а по реке Обре.


[Закрыть]

Замок Голушов

Польский деревенский пейзаж в окрестностях Калиша; польский дом на дороге в Калиш

15 февраля 1945. Вышли из Ширатца. После тяжелого 35-километрового перехода пришли в Пабляниц. Ночь провели в разоренной протестантской церкви. Весь день нашими злейшими врагами были снег и холод.

16 февраля 1945. Вышли из Паблянца по направлению к Лодзи, куда прибыли в 14 ч. Впервые попали в лагерь для военнопленных.

Итак, за 16 дней мы прошли 400 км. Нас было около 2000 человек, в том числе 20 эльзасцев и лотарингцев.

Прибыв в лагерь, я разделил судьбу многих своих товарищей – заболел жуткой дизентерией. К счастью, мне удалось попасть в лазарет, где я оставался с 23 февраля по 8 марта 1945. В плане состояния здоровья это был один из самых тяжелых периодов моего плена.

Переход через Варту 14 февраля 1945 года

Вид на часть лагеря в Лодзи

1. Место моего пленения 31 января 1945 года

2. Лагерь военнопленных в Лодзи

1 – 2. Путь, пройденный пешком (около 400 км, включая блуждания)

11 марта 1945. Я покинул лагерь в Лодзи на поезде вместе с еще 2000 пленных. Эльзасцев и лотарингцев среди нас было около 40 человек. После мучительного 4-дневного путешествия (утрамбовывали по 80 человек в вагон) приехали в лагерь в Пулавы, небольшой городок на берегу реки Вислы.

26 марта 1945. Выехали из Пулав в неизвестном направлении, в эшелоне было 2000 пленных. Проехали Брест-Литовск, Белосток, Вильну, Динабург,[8]8
  Вильна – старое название города Вильнюса. Динабург – старое название города Даугавпилса.


[Закрыть] Ленинград. После этого продолжили ехать на север, из чего можно было сделать вывод, что ехали по Мурманской железной дороге.

4 апреля 1945. Приехали в Сегежу (Русская Карелия). За все время путешествия мы ни разу не выходили из вагона.