Текст книги "Стрелок (сборник)"

– У меня предложение, – повторил Стэнли.

Так Мартена Терье взяли на работу.

8

Анна Фре, в замужестве Шрадер, отрицательно мотнула головой, когда Терье протянул ей блюдо с фруктами. Она встала из-за стола, отошла, рухнула в кресло в углу комнаты, затягиваясь сигаретой «Кент» и глядя в пустоту. Терье взял апельсин, стал безупречно снимать с него шкурку с помощью ножа и вилки. Феликс Шрадер смотрел на него пристально и добродушно.

– А ты вообще чем занимался?

– Работа с персоналом, – ответил Терье. – Большая контора.

– Поездил по миру?

Терье на секунду поднял глаза от апельсина и встретил добродушный взгляд Феликса

– Немного.

Феликс встал, прошел сквозь открытые стеклянные двери и стал что-то нашаривать в полутьме смежного кабинета. Все стены вокруг него были закрыты книжными переплетами. Он задвинул ящик, вернулся в освещенный салон с обувной коробкой. Анна коротко и быстро дернула головой, чуть поджала губы. Феликс открыл картонку, опрокинул ее содержимое на скатерть. Рассыпались почтовые открытки – штук двенадцать-пятнадцать. Они были отправлены из разных городов: из Найроби, Женевы, Лос-Анджелеса, Коломбо, Киото, Берлина, Триполи, Манауса и других мест. Текста не было – только имя мадемуазель Анны Фре и ее прежний адрес.

– Это ты посылал? – спросил Феликс.

– А-а-а, – протянул Терье. – Ну да.

– Я думала, ты их выбросил, – произнесла Анна, не глядя на Феликса.

Муж улыбнулся ей. Анна зажгла новую сигарету, прикурив от предыдущей. Встала, открыла маленький застекленный буфет и налила себе в мерную рюмку примерно двадцать кубиков «Мартель».

– Тебе не кажется, что на сегодня хватит? – заметил Феликс.

– Пошел на фиг.

Анна резко села на место. Она была довольно высокой молодой женщиной, хорошо сложенной, с тугой грудью, щедрым ртом, бледной кожей и русыми волосами. Ее очень светлые зеленые глаза, казалось, не выражали никакой мысли. На коже в уголках век и рта виднелись тонкие черточки.

Анна выпила глоток коньяка.

– Я приехал, чтобы увезти Анну с собой, – внезапно сказал Терье, откладывая салфетку.

Феликс, стоя, опираясь на стол расставленными пальцами, смотрел на него с задумчивой полуулыбкой.

– Это не мне надо говорить, – отозвался он. – А даме.

Терье встал. Едва заметно пошатнулся.

– Анна… – начал он.

Она поднялась и залпом допила коньяк.

– Я хочу спать. Пошла наверх. – Язык у нее чуть заплетался.

– Анна, – повторил Терье. – Анна, черт побери!

Не глядя ни на кого, молодая женщина покинула комнату. Терье сделал движение удержать ее. Феликс шагнул в сторону. Мартен чуть не задел его.

– Сварить кофе? – предложил Феликс. – У меня итальянская кофеварка, кофе получается потрясающий. Умеешь играть в «Эрудит»?

– Чего? – Терье посмотрел на него, как на сумасшедшего.

– Кофе? – повторил Феликс любезно.

У него были черные глаза и волосы, матовое лицо южанина с чуть выступающими скулами, длинный нос с горбинкой. Феликс ниже Терье и поуже в плечах, он казался моложе года на три-четыре. На нем серые вельветовые штаны, спортивная рубашка и домашняя байковая куртка.

– Значит, ты не хочешь моего кофе? – сказал Феликс с комическими огорчением.

– Черт, вы что, сдурели?! – воскликнул Терье, поднял руки, стукнул себя по бедрам кулаками, потом выдохнул через рот, сделал шаг назад, мотнул головой и как будто успокоился.

– А что? Что? – спросил Феликс нетерпеливо. – Хочешь мое мнение? Тебе нужно мое мнение? Нужно? А мне плевать! Плевать! – крикнул он. И добавил спокойно: – Это у тебя с головой не все в порядке.

Терье, как слепой, шагнул вперед, вытянутой правой рукой хотел отодвинуть Феликса с дороги. Тот попятился.

– Мне надо поговорить с Анной, – потребовал Терье.

– Она напилась. Заснула. Храпит. – Феликс хихикнул.

Терье ударил Феликса по губам тыльной стороной ладони, тот отлетел на шаг назад.

– Приезжай на выходные, – предложил Феликс. Он потрогал пальцем губу, потом посмотрел на кончик пальца. – Помнишь хижину? Мы часто проводим там выходные. В эти тоже поедем. Подгребай в субботу, ладно?

Терье гневно посмотрел на него.

– Ой, – произнес Феликс со смехом. – Ты меня что, убить собираешься?

– Прости, – пробормотал Терье.

– Ничего страшного. – Феликс легонько похлопал Терье по руке. – Затруднительная, конечно, у тебя ситауция. Хотя в общем-то нет. Да и пошло оно все! – Он повернулся к Терье спиной. – Не хочешь кофе? Спиртного? Партию в «Эрудит»? Тогда давай в субботу.

– Давай, – пробурчал Терье.

Он отвернулся, быстро прошел к выходу, схватив по дороге в прихожей свое кожаное пальто. Добрался до «ситроена», сразу тронулся и вернулся в отель. Стояла полночь.

– Вам кто-то принес пакет, – сообщил дежурный администратор в бордовом пиджаке, вручая ключ.

– Дайте.

– Горничная отнесла наверх.

– Понятно, – сказал Терье.

– Здорово тяжелая штука, – крикнул администратор, когда Мартен входил в тесный лифт.

Открыв замок своего номера, Терье тихо отодвинул дверь ногой, зажег электричество, настороженно осмотрел комнату и огромный обвязанный лентами сверток на ковре. Переждав секунду, он ступил внутрь и запер дверь. Заглянул в шкаф и в ванную комнату. Потом обошел сверток, разглядел его со всех сторон. Порылся в чемодане, достал ножик «Опинель». Присев на корточки возле свертка, Мартен несколько раз потыкал лезвием в бумагу, везде натыкаясь на что-то твердое. Наконец он перерезал ленты, потом тем же ножом полоснул бумагу и стал отрывать кусками. Появились углы из пластика и металла, потом стенки прозрачного стекла, за которыми угадывалась какая-то мерзость. Терье сорвал последние куски бумаги.

Внутри свертка находился запечатаный аквариум с водой. В аквариуме плавал домашний кот Судан со вспоротым брюхом и выколотыми глазами. Его кишки тихо плескались в коричневой от крови воде.

9

Терье немного постоял, потом вытащил из чемодана коробку с «Хеклер-Кох» 4 и раскрыл ее на кровати. Различные элементы оружия, как и прежде, лежали на своих местах. Мартен снова присоединил к рамке ствол и положил автоматический пистолет в карман пиджака. Потом позвонил администратору за стойкой, стал расспрашивать.

– Ну, на самом деле посетитель не представился, – сообщил парень в бордовом пиджаке.

– Опишите его.

– Ну, я не знаю, мне сказали, что это вообще-то сюрприз! Вот так.

– Твою мать! – нетерпеливо выдохнул Терье.

– Извините, месье, – сказал дежурный как будто пораженным и озабоченным тоном. – Что-то не так?

– Все в порядке. Опишите мне этого человека.

– Это была дама, – начал администратор. – Не знаю, как описать… Волосы черные, короткие, прическа в виде шлема. Сейчас многие такие носят, с челкой – представляете? Глаза голубые, нос тонкий и длинный, уголки рта немного опущены, как у Жанны Моро – актриса такая, знаете? Рост средний, может быть, метр шестьдесят три. Плащ темно-синий нейлоновый, застегнут до самого верха. Синие кожаные сапоги. В руке у нее была шляпка от дождя, из такой же ткани, как плащ… Ах да, высокие перчатки из синей кожи. Она курила сигарету с фильтром. Дала мне двадцать франков – две монеты по десять. Вот, пожалуй, и все. Впрочем… Если позволите высказать мнение, месье, кожа у нее склонна к сухости. Щеки розовые, понимаете? Но как будто обгорели на солнце – или из-за плохого кровообращения. Не то чтобы прямо купероз, потому что даме лет тридцать, но все же… Такой цвет лица бывает иногда у англичанок или скандинавок. Боюсь, не смогу припомнить что-либо еще. Я не очень наблюдателен и не особенно к ней присматривался.

– А то!

– Простите? – произнес дежурный.

– Так, ничего. Она прибыла и удалилась на машине?

– Полагаю. Мне об этом ничего не известно.

– Как вас зовут?

– Филипп, месье.

– Так вот, Филипп, предупредите меня немедленно, если она появится снова. Вас ждут чаевые. В любом случае. Спасибо.

– Не за что в общем-то, месье.

– Спокойной ночи, – произнес Терье.

Он мягко опустил трубку, покачал головой и улыбнулся. Потом улыбка исчезла. Мартен вернулся к развернутому пакету с посылкой, полностью освободил аквариум от упаковки. Показался прямоугольник картона, на котором от руки большими буквами было написано: «С ПРИВЕТОМ ОТ ЛУИДЖИ РОССИ». Терье тщательно изучил карточку, потом упаковочную бумагу и ленты, даже посмотрел их на свет, поднеся к прикроватной лампе, затем сунул все в мусорную корзину, предварительно разорвав записку на мелкие кусочки.

Он погасил в комнате все лампы, встал к окну, всматриваясь во влажную ночь и в желтоватый полусвет, падавший теперь от приглушенных уличных фонарей на ступени портика, на гравий подъездной аллеи, на несколько машин – темных, неподвижных, пустых. Автомобили блестели.

Поставив аквариум на дно шкафа, закрыв ставни и задернув шторы, Мартен Терье проспал, с пистолетом под подушкой, примерно до восьми утра.

Когда он отъехал от отеля, то незаметно поглядывал по сторонам и в зеркало заднего вида. Временами вел машину очень быстро, а иногда очень медленно. Впечатления, что какой-нибудь автомобиль преследует его, не возникало.

…Теперь кучи мусора снабдили табличкой с надписью «Свалка запрещена», но по склону стелился все тот же развал битых бутылок, дынных корок, консервных банок, ржавых пружин, почерневших тряпок, разломанных целлулоидных пупсов. Терье остановил машину на ближайшей насыпи. Когда дорога опустела, он швырнул аквариум в пустоту. Тот один раз подпрыгнул, при втором ударе раскололся и полетел дальше, дробясь, разлетаясь мелкими брызгами стекол. Вода выплескивалась, куски мертвого кота прыгали во все стороны. Останки удалялись, расплющивались и разлетались до самого низа конуса отвала, пока не стали просто веером отбросов – неясных и неподвижных.

Терье вернулся в машину, сел за руль и на минуту застыл, часто поглядывая в зеркало заднего вида. По мокрой дороге быстро проехало несколько автомобилей. Больше ничего не случилось.

Терье двинул назад, добрался до центра Нозака. На почте, в телефоне-автомате, набрал парижский номер.

– Ты где? – спросил Стэнли.

Терье не ответил. Он сообщил Стэнли тот минимум, который счел необходимым: о звонках перед отъездом из Парижа, разгромленной квартире, Луиджи Росси, смерти Алекс и кота.

– Вот сволочи, – сказал Стэнли.

– Есть какие-то соображения на этот счет?

– Нет. Тебе надо вернуться, Кристиан.

– Попробуй навести справки.

– Если возвратишься, контора будет охранять тебя, – заверил Стэнли.

– Попробуй навести справки – повторил Терье. – Я перезвоню.

Он повесил трубку и отправился в отель.

Мартена ждало сообщение: звонила Анна, она потом сама свяжется, сейчас ее нет дома. Терье дал сто франков дежурному администратору Филиппу.

– Это обещанные чаевые, – пояснил Мартен. Он взглянул на часы. – Вы дежурите круглые сутки?

– С семи утра до часу ночи, – ответил Филипп.

– Надорветесь, – заметил Терье.

– Это временно, – сказал дежурный. – У меня большие планы.

Терье покачал головой и поднялся в номер. Он вспотел. Мартен прошел в ванную, посмотрел на излив душа, потом вернулся в комнату, глянул на телефон. В конце концов, присел, схватил стакан, где немного скотча было разбавлено в тепловатом имбирном эле. Тут же вскочил на ноги, прислонился горячим лбом к ледяному оконному стеклу. Ничего не видя, Терье уставился на маленький парк и лужайку. В этот момент на аллее показался «моррис», за рулем которого была Анна. Мартен наблюдал за тем, как она останавливается и выходит из крохотного автомобиля. Она вошла в гостиницу. Терье бросился в ванную, по пути сдирая рубашку. Сполоснулся, прыснул дезодорантом, натянул чистую белую рубашку. Зазвонил телефон.

– Мартен? Это я.

– Быстро поднимайся.

– Я звоню тебе из дома, – сказала Анна.

– Неправда, ты в холле, – ответил Терье. – Быстро поднимайся. – Одной рукой он неловко запихивал в брюки полы рубашки.

– Ладно.

Через минуту послышалось царапанье в дверь.

– Я ненадолго, – сразу предупредила Анна, проскальзывая в полуоткрытую дверь.

Терье защелкнул замок. Молодая женщина встала посреди комнаты и огляделась вокруг, как будто рассматривая мебель. Глаза ее по-прежнему не выражали никакой мысли.

– Я ненадолго, – повторила она. – Просто хотела сказать, чтобы ты больше не думал… – Она заколебалась. – Дашь мне выпить? – спросила Анна.

Терье налил. Она быстро опрокинула в себя глоток неразбавленного спиртного, потом цокнула языком и протянула бокал за имбирным элем – Терье держал в руках маленькую бутылку. Он налил. Мартен посматривал на нее со страхом, из-под полуопущенных век, как ящерица на солнце.

– Я пришла сказать, что мы уже не те, – объяснила Анна. Она осушила стакан.

Терье иронично улыбнулся и налил приличную порцию виски «Джей энд Би». Анна со вздохом опустилась на кровать и отпила из бокала. Терье сел рядом, обхватил ладонями ее голову, стал целовать. Она не противилась. Губы у нее были пассивными, прилежными, тугими и пахли скотчем.

– Перестань, – прошептала она.

Терье отпустил ее, сказал:

– Раздевайся.

Анна почти полностью обнажилась.

– И трусы, – потребовал Терье.

Она сняла нижнее белье, легла в кровать и, закрыв глаза, отвернулась к стене. Терье поспешно разделся, чуть не упал, стягивая носки, и тоже залез в постель. Он не осмеливался дотронуться до Анны, потому что руки у него были ледяными. Секунду они пролежали не двигаясь. Терье вдруг заметил, что эрекция спадает. Он хотел положить холодную ладонь на бедро молодой женщины, но она толкнула его локтем и, перешагнув через него, выскочила из кровати. Анна схватила одежду, скрылась в ванной, закрывшись на замок. Терье оделся, зажег папиросу. Руки тряслись. Анна, полностью одетая, появилась снова.

– Мне надо домой, – сказала она. – Все равно это было не очень важно.

Терье ничего не ответил. Мышцы вокруг его рта напряглись. Анна подобрала стоявший на полу бокал и опрокинула внутрь. Потом с красными щеками бросилась вон из комнаты.

10

Докурив, Терье принял душ. Потом он покинул отель, сел в машину. Мартен отъехал в горы, в безлюдное место – заброшенный карьер – и потренировался стрелять из «Хеклер-Кох» 4. Вернулся в гостиницу и выпил восемь порций скотча. Кожа на скулах и возле глаз побагровела. В 20.30 Терье снова оставил отель и отправился в «Брассери де Флер».

Пивная была полна света и тепла. Терье, улыбнувшись, уселся за столик неподалеку от рыжей девицы в зеленом платье, которую заметил при входе. Она была маленькой и пухлой, с шапкой кудрявых волос, толстыми гладкими руками, мягкими и бледными. Рядом сидели двое парней, они наклонялись к ней, отпуская разные шуточки, от которых сами громко смеялись. Терье заказал ознакомительное меню. Обслуживал не Деде – он был занят в другой части зала и не заметил Терье.

Мартен ел, наблюдая за рыжей девицей. Блюда ознакомительного меню оказались редкостной дрянью.

Под конец ужина, проглотив несколько рюмок коньяка, Терье кинул на стол банкноты и, слегка пошатываясь, направился к рыжей девушке. Она смотрела на Мартена и слизывала красным языком расплавленный сахар со дна кофейной чашки.

– Не выйдете со мной на секунду? – спросил Терье. – Мне надо что-то сказать вам.

– Иди проспись, кореш, – отозвался один из спутников девицы.

Терье взял кофейную чашку того, кто это произнес – худого парня в костюме в клеточку, – и вылил ему на голову. Деде заметил Терье и с озабоченным видом направился к нему, держа под правой рукой круглый поднос. Парень встал, опрокинув стул, и сжал кулаки. Кофе тек у него по лицу. Рыжая девица запоздало прыснула и сразу прикусила кулак. Терье хлопнул худого парня двумя ладонями по ушам. Парень скривился, упал на колени, зажал уши руками, закрыв глаза. Он скрежетал зубами, чтобы не заорать. Из уголков век брызнули слезы. Его спутник полупривстал и медленно сел на место.

– Тебе что-то надо? – спросил Терье.

Тот отрицательно покачал головой. Деде замер на некотором расстоянии, готовый ко всему. Окрестные едоки украдкой следили за происходящим.

– Давайте сходим за пальто, – предложил Терье рыжей девушке.

– А вдруг я не хочу? – спросила она, вставая. – И вообще-то у меня нет пальто.

Терье взял ее за руку и повел за собой. Она закидывала голову назад и улыбалась. Выходя, они прошли мимо Деде.

– Только не начинай, как твой старик. Да? – сказал Мартену старый официант.

Потом Терье проснулся на всклокоченной постели, которая оказалась большим матрасом с простынями и одеялом на полу в большой белой комнате, погруженной в полутьму. За прорезями ставень было светло. Смятая одежда Мартена была разбросана по тонкому ковролину. В полной пепла тарелке извивались длинные сплющенные окурки, на стене висела афиша с Марлоном Брандо в фильме «Дикарь», электропроигрыватель вполсилы играл песню Брайана Ферри «Tokyo Joe». Терье посмотрел на часы на запястье. Два после полудня – точно не два ночи. Снаружи слышался звук моторов, в доме раздавались крики детей и звуки работающих телевизоров. Мартен встал, надел трусы. Рыжая девица вошла в комнату и наставила на него «Хеклер-Кох» 4. Терье находился в трех метрах от нее. Он хлопнул ресницами и замер совершенно неподвижно.

Девушка подошла ближе, улыбаясь и не выпуская пистолет. Когда до нее оставалось два метра, Терье сдернул за воротник свой пиджак со стула, веером махнул им в пространстве, попав по оружию и запястью девицы. Ствол отлетел в сторону и упал. Одновременно Терье в полной растяжке нырнул на пол, схватил девицу за обе лодыжки и опрокинул на спину. Голова рыжей девушки крепко стукнулась о тонкий ковролин.

– Ай! Да ты псих! – жалобно протянула она, пытаясь встать.

Терье подобрал автоматический пистолет и стоя, одним коленом на земле, навел его на рыжую голову. Он понял, что оружие не снято с предохранителя. Немного расслабился.

– Мне же больно, блин! Ты скотина! – сказала девица.

Она сидела на полу, раздвинув ноги и потирая кудрявую голову.

– Извини, – произнес Терье. – Ты меня напугала.

Он встал и засунул пушку в карман пиджака.

– Я не воровала, – объяснила рыжая, вставая и все еще потирая себе затылок, но теперь уже одной рукой. – Просто курево искала… Это что за штуковина? Ты бандит?

Ее грубо накрашенные глаза и губы виднелись в темноте как три провала на белом лице. На ней был черный акриловый халат с красными китайскими иероглифами.

– Да нет. Ты не бойся.

– Я и не боюсь.

В кухне засвистел чайник.

– Мне можно на кухню? – спросила девица.

– Разумеется.

Он вышла и вернулась с подносом, на котором стояли чашки, сахар, растворимый кофе и чайник. Терье тем временем успел одеться. Девица немного приподняла штору, чтобы в комнате стало светлее.

– Это оружие для защиты, – пояснил Терье. – По работе.

– А что у тебя за работа?

– Торговля. Случается перевозить крупные суммы. А у тебя?

– Я по электричеству, – ответила девица. Она села по-турецки возле подноса и развела в чашках кофе. – Да ладно, блин! Рабочая, – уточнила она. – Проигрыватели собираю.

– Знавал я когда-то одну вроде тебя, – заметил Терье.

– Таких хватает.

– А скажи-ка, мы ночью трахались? – спросил Терье.

– Еще как! Ты что, не помнишь?

– Не особенно. Классно со мной было?

– Ты был пьян в стельку.

– Но для пьяного в стельку – я был хорош или как?

– Отцепись, – отрезала девица.

– Пошли в кровать.

– Ну уж нет! – вскрикнула она. – Сегодня моя суббота. У меня одна суббота в месяц – выходной.

– Суббота, – повторил Терье. – Суббота? Ах да.

Он встал и вышел.

11

– Я поговорил с Анной, – сообщил Феликс с любезным видом. – Она в затруднении: не знает, как сказать тебе, что ты ей больше не нужен.

Терье ничего не ответил. Феликс осушил стакан залпом.

– Люблю терпкий виски, потому что на вкус он как блевотина, – заметил Феликс, недобро глядя на Терье. На вид он выпил уже немало.

Оба сидели в бамбуковых креслах на террасе пресловутой «хижины». Она представляла собой довольно просторное деревянное шале на крутом лесистом склоне в сотне километров от Нозака. За соснами виднелась Атлантика. Океан был серо-стальным, белесое небо мрачнело. Ветер почти не дул. Было холодно, но не так, как глубже на материке. Феликс одет в джинсы, толстый белый свитер из грубой шерсти в резинку, на ногах – сапоги. Он предложил Терье пуловер, но тот отказался и держался в своем костюме не сгибаясь. Его спина не касалась спинки сиденья, локти упирались в подлокотники, сомкнутые ладони сжимали почти полный граненый стакан.

– Если систематически пьешь то, что изначально напоминает блевотину, то когда начинаешь блевать, вкус тебе привычен, – пояснил Феликс.

Двое мужчин внимательно смотрели друг на друга. Феликс улыбался, Терье – нет. Возле низкого столика с ребристой поверхностью стояло еще одно кресло – пустое. Анна вернулась из дома с серебряным шейкером в руке и села в него. На ней были толстый просторный свитер, вельветовые брюки и красные сапоги. Она наполнила стакан мужу, потом налила себе. Взглянула на Терье, потом уставилась в пол.

– Мы приезжаем сюда регулярно, потому что в Нозаке делать нечего, – сказал Феликс. – Что за дыра! Две фотовыставки в год, турниры по домино и прочее в том же духе. Фильм раз в месяц, в первый понедельник, в полночь – ну, ты понимаешь… Ты видел последнюю картину Олтмана?

– Что? – переспросил Терье.

– Последний фильм Роберта Олтмана.

– Это кинорежиссер, – объяснила Анна.

Теперь она смотрела в пространство: небо становилось темнее моря, смеркалось.

– А что ты думаешь о позиции Режи Дебре относительно прессы и интеллигенции? – поинтересовался Феликс, злобно разглядывая Терье. – А о «новом» французском детективе? А как ты считаешь – у джаза есть перспектива развития? Я лично сомневаюсь, наблюдая, как Шепп практически возвращается к бибопу, если вообще не к Бену Уэбстеру. А такой парень, как Энтони Брэкстон, заявляет, что он поклонник Ли Коница. Даже многообещающие вроде ребята, типа Брайана Мэриона или Чико Фримена… Если выбор: ничто или ништяк – лучше взять сало – как говорят в Оверни. Нет, серьезно, у одних легковесность, у других скука. Ну и пошли они все, по-моему. При этом я прекрасно понимаю, что это проявления одного и того же кризиса. Ты не согласен?

Феликс с шумом перевел дух. Терье сидел нахмурившись.

– Я не знаю, – ответил он.

– Отстань со своими глупостями, Феликс, – рассеянно прошептала Анна.

– А ты-то сам что любишь? – спросил Феликс у Терье, осклабившись. Он бросил взгляд на Анну, снова посмотрел на озадаченного Терье и уточнил: – Из музыки, например?

Терье пожал плечами. Феликс поднес стакан к губам и собрался опрокинуть его внутрь.

– Марию Каллас, – сказал Терье.

Феликс поперхнулся со страшной силой. Он закашлялся, срыгнул виски на подбородок и свитер, встал, отчаянно втягивая воздух с прозительным свистом, обошел вокруг стола, кашляя и спотыкаясь, стуча каблуками по полу терассы так, словно выколачивал себе бронхи и трахею. Анна посмотрела на Терье, тот поднялся и стукнул Феликса по спине. Потом молодая женшина внезапно повернула голову к двери в домик, потому что послышался легкий шум, как будто в кухне упало на пол что-то хрупкое. Анна покинула террасу, Феликс в это время с трудом пытался продышаться. Он побагровел, из глаз катились слезы.

– Да таких, как ты, вообще не бывает, – наконец сказал он Терье слабым и прерывающимся голосом. Феликс с трудом вытащил крупный белый носовой платок из кармана очень узких джинсов, промокнул глаза и подбородок, потом свитер на груди. – Ты кретин, – подытожил он восхищенно. – Вот оно что. Только кретин может пропасть на десять лет и воображать себе, будто… – Феликс прервался, махнул рукой и хихикнул. – Денег у меня было не больше твоего, то есть своих собственных денег. Но я умный. Не идиот вроде тебя. Ну и мне обломилось, кстати говоря.

Терье сунул кулаки в карманы пиджака и напряг руки, отчего голова оказалась странно втянутой в поднятые плечи. Он держался как человек, который борется с холодом или с каким-то дурным чувством. Феликс улыбался – грустно и зло, глядя в пустоту.

– Что я имею – то мое, – прошептал Феликс все еще хрипло и прерывисто. – А не твое. Все так. Ошибки не вышло. – Он намурил брови, казалось, внимательно размышлял. – Нет-нет, ошибки не было, – твердо заключил Феликс.

– За стол! – крикнула Анна из дома.

– Идем! – откликнулся Феликс, взглянул на часы и вполголоса добавил: – Черт, что это с ней? Я еще совсем не голоден.

Терье вынул руки из карманов, повернулся к Феликсу спиной и вошел в дом, шагнув прямо в просторную гостиную, где имелись обеденная зона, салон для отдыха и раскладной диван на случай ночевки заезжих друзей. Стены были из бревен, покрытых бесцветным лаком, мебель по большей части старинная и деревенская, местами для декора висела медная кухонная утварь. В камине горел огонь, который Феликс не так давно разжег и помешал угли шестидесяти сантиметровой медной тостерной вилкой, купленной год назад на антикварном развале в Ирландии. Терье глубоко дышал: его голубые глаза смотрели в пол. Феликс последовал за ним, предварительно опрокинув в рот остатки терпкого виски.

– Да что такое? Стол и не накрыт! – закричал Феликс, обернувшись к приоткрытой двери на кухню.

Дверь распахнулась полностью, в ней стала видна Анна. Черноволосая молодая женщина с прической а-ля Луиза Брукс, с красноватыми щеками и в темно-синем плаще-болонье левой рукой скручивала русые волосы Анны, а правой вжимала ей в ухо короткий ствол «Кольт спешл эйджент».

– Стоять! – велела женщина.

Терье мгновенно замер. Феликс сделал еще один шаг, остановился, округлив рот и хлопая глазами. Он чуть покачивался – от изумления или выпивки.

– Эй, скажите… – выдавил Феликс.

– Тихо, – раздался мужской голос.

Два типа, бесшумно прокравшись по терассе, проникли в комнату. Тот, что пониже, был самым толстым. Бежевая куртка аляска обтягивала ему брюхо, коричневая тирольская шляпа криво сидела на лысой башке. У него были толстые щеки, плохая кожа на лице, куча оспин и черных точек. На носу сидели очки. Коротыш быстро и очень тщательно обыскал Терье, но не нашел оружия.

Тем временем второй человек, худой, не старше двадцати двух – двадцати трех лет, с довольно длинными блестящими волосами, полногубым ртом и смазливой ленивой рожей сутенера или цыгана, закрывал все ставни. Он был одет в охотничью куртку защитного цвета и вязаную шапку с отворотами. В ту секунду, когда парень затворил последние ставни, толстый коротышка включил эклектричество. Терье незаметно приблизился к Феликсу.

– У меня в кожаном пальто пистолет-автомат, – прошептал он под стук закрывающейся ставни.

– Не шушукаться, – приказала брюнетка с кольтом. Она отпустила волосы Анны и резко толкнула молодую женщину в центр комнаты – та едва устояла на ногах. – Всем сесть на пол, руки на голову.

Терье и Анна тут же подчинились. Феликс поставил колено на пол, приподнял руки, криво улыбаясь углом рта.

– Это… что? – спросил он, чуть заикаясь. – Налет?

Брюнетка сделала три шага вперед и ударом наотмашь перебила ему нос стволом револьвера. Феликс в ужасе закричал и попробовал встать на ноги. Девица стукнула его кольтом по темени, тощий парень дал сапогом по почкам. Феликс со стоном рухнул на пол. Рукой он зажимал разбитый нос. Кровь текла у него из носа и из раны под волосами.

– Оставьте его, он чудик, – сказал Терье.

Мартен сидел на полу неподвижно, согнув колени, держа руки на голове, как было велено. Брюнетка посмотрела на него и не улыбнулась. Она обогнула Мартена сзади, сунула кольт в карман болоньи, схватила левую руку Терье и отогнула мизинец наружу. Кость щелкнула и вышла из сустава. Терье, не открывая рта, испустил протяжный глухой стон, его туловище закачалось, слезы потекли из уголков сжатых век, потом он внезапно отрыгнул себе на колени выпитую каплю горького виски.

– В сравнении с тем, что мы вам по правде устроим, если будете доставать – это цветочки, – предупредила брюнетка. Она обошла Терье, чтобы смотреть ему в лицо. – Я Розанна Росси. А ты Мартен Терье. Кое-кто зовет тебя Кристианом. Пять лет назад ты убил моего брата. Сейчас ты мне про это расскажешь.

– Свяжите этих двоих, засуньте их на второй этаж и поболтаем, – предложил Терье.

– Поздно, они знают мое имя.

– Нет! – закричал Феликс. – Нет, не поздно! Мы ничего не знаем, знать ничего не хотим, сами между собой разбирайтесь! Послушайте, я уже забыл ваше имя. Слушайте, я докажу свою пользу: у Терье есть револьвер! Я могу сказать где!

Анна повернула голову к Феликсу и вгляделась. Он был жалок и ничтожен, со слипшимися от крови волосами, текущей из носа смесью крови, слез и соплей. Розанна Росси тоже смотрела на Феликса.

– В кожаном пальто, – продолжал Феликс. – Вон там, на вешалке. – Он мотнул головой в сторону вешалки у дальней стены. – И пошел ты, кретин поганый, – добавил Феликс, обратившись к Терье, который не глядел в его сторону. Потом муж Анны закрыл глаза и осторожно ощупал свой нос: – Я теперь могу дышать только ртом! – горестно воскликнул он.

Толстый коротышка с чешским автоматом, болтающимся на жирной руке, переглянулся с Розанной, кивнул и пересек комнату. Он нашел в правом внутреннем кармане кожаной куртки «Хеклер-Кох» 4, вернулся на место, с довольным видом лапая оружие. Брюнетка снова перевела взгляд на Терье.

– Ну так как? – спросила она.

– Свяжите их и отправьте на верхний этаж, – потребовал Мартен.

– Теряем время, – решила брюнетка.

– Он прав! – завопил Феликс. – Отправьте нас наверх! Нам плевать на все ваши истории!

– Убери его, – приказала брюнетка толстому, который спрятал свой автомат и снял «Хеклер-Кох» 4 с предохранителя.

– Постойте, вы сдурели! – заорал Феликс. – Постойте, Терье влюблен в мою жену! Отправьте меня на второй этаж и оставьте жену, он заговорит!

Он умоляюще смотрел на Розанну Росси. Она чуть улыбнулась. Терье закрыл глаза и сделал долгий выдох. Толстый коротышка взглянул на брюнетку, она кивнула. Он приставил пистолет Мартена к голове Феликса и нажал на курок. В закрытом помещении оружие произвело значительный шум. Череп Феликса взорвался. Куски органики полетели во все стороны, застучали по стенам и стеклам. Труп Феликса громко рухнул на бок. В воздухе поплыл запах кордита.

Терье посмотрел на Анну. Она казалась абсолютно спокойной, только зубы ее впились в нижнюю губу.

– Дучо, поищи-ка. Наверняка в этой халупе должны быть свечи, – велела брюнетка тощему парню. Она держала руки в карманах плаща, чуть наклонилась к Терье. – Мы засунем свечку этой цыпочке между ног, – сообщила брюнетка нарочито любезно.

– Я застрелил вашего брата из карабина на дороге в Северной Италии, – сказал Терье. – Дату не помню. Что еще вам надо знать?

Тот, что звался Дучо, прошел в кухню и начал открывать ящики, выворачивая их содержимое на пол.

– Надо знать зачем, – ответила брюнетка.

– Не могу больше, – вдруг сказала Анна.