Текст книги "Судзуки в волчьем логове"

Глава 6

Улла Энгельберг вошла в комнату как на смертную казнь. Восковой цвет лица, растрепанные волосы, рваная одежда…

Судзуки не ошибся – китаец похитил дочь Энгельберга, чтобы сделать ее заложницей.

Выдавая Уллу за члена своей организации, Номер Один следовал правилу, заключавшемуся в том, чтобы поразить своего противника и поколебать его дух. Он посеял сомнение. Теперь он пытался заменить сомнение на отвратительную уверенность…

Китаец хотел использовать Уллу не только как заложницу, но и как залог. То, что он под этим подразумевал, было совершенно понятно. Пытаясь сохранять хладнокровие, Судзуки приходил в ужас от чудовищной логики, навязываемой ему китайцем.

– Все наши друзья предоставляли нам весомый залог своей искренности и благонамеренности, – спокойно объяснил Номер Один. – Мы не можем сделать для вас исключение, господин Судзуки. К сожалению, вы не принесли того, что я от вас ждал. Вот залог, который вы мне дадите в обмен на свободу…

Человек, который вошел в комнату вслед за Уллой, держал в руках автомат, дуло которого упиралось в спину девушки. У нее был взгляд животного, которое ведут на бойню. Должно быть, мужчина пытался с ней позабавиться, так как ее лицо было в царапинах. Под нейлоновой блузкой с оторванными пуговицами не было бюстгальтера. Юбка была мятой и разорванной до середины бедра.

В японце закипела кровь.

– Вы убьете ее на наших глазах, – холодно проинструктировал китаец. – После этого вы можете спокойно уйти и завершить свою миссию.

Даже Усатый и шофер вздрогнули от этого жестокого решения… Закоренелые бандиты, способные на все, они не понимали хладнокровного убийства, совершаемого по идеологическим соображениям.

Судзуки спрашивал себя, с кем он имеет дело: с душевнобольным или потерявшим человеческий облик на почве диалектики?

В глазах Номера Один кроме иронии и веселости можно было прочесть желание показать свое превосходство и необыкновенное самообладание.

Однако его несколько блуждающий и помутневший взгляд говорил о том, что он не робот, а маньяк, безудержно предающийся тайной страсти: играть с людьми, попирая их совесть, и порабощать их, используя чувства, как простые рычаги.

Китаец выудил из ящика пистолет и протянул его Судзуки, держа за дуло. Игра была опасной, но казалось, что риск увеличивал наслаждение Номера Один.

Судзуки взял оружие и вложил его в свою руку. Он немного успокоился, но не настолько, чтобы не слышать в абсолютной тишине биение своего сердца, выпрыгивающего из грудной клетки…

Его холодный взгляд остановился сначала на Номере Один, в глазах которого он прочел оскорбительный вызов.

Китаец сделал знак Усатому, и тот поднялся с места.

– Возьми автомат! – приказал он ему.

Конвойный Судзуки должен был быть профессиональным стрелком. Он нацелил автомат на живот японца. Однако это все же не избавляло его от опасности, которую внушал ему маленький человек, вооруженный пистолетом.

Мужчина, передавший Усатому автомат, вынул из своего кармана пистолет с коротким дулом. После этого он встал за девушкой.

В это время шофер занял позицию между Судзуки и китайцем, чтобы оградить своего шефа от возможного нападения.

Кровь отхлынула от лица Уллы, губы ее дрожали. Когда она наконец посмотрела на своего любовника, он прочитал в ее глазах мольбу…

Охранник Уллы толкнул ее в сторону камина, к стене, и тотчас отошел. Она стояла неподвижно, с высоко поднятой головой.

– Пощадив ее, вы ее обречете… – просвистел Номер Один вкрадчивым голосом. – Если вы промахнетесь, то в следующую секунду вас не станет обоих… Так что никаких угрызений… Так или иначе, но через пять секунд она мертва. Если вы попадете в сердце, то избавите ее от страданий. Если промахнетесь, погибнете вместе. Итак, я считаю. Внимание: пять… четыре… три…

Усатый стоял между Судзуки и Уллой. Выстрелив в Судзуки, он мог тут же послать очередь в девушку.

Судзуки медленно поднимал пистолет и остановил его на высоте сердца Уллы. Его рука не дрожала, что вызвало искреннее восхищение китайца.

«Такой человек должен быть с нами! – подумал он. – Либо он будет уничтожен!» Он не сомневался в правильности своего решения.

Внешне оставаясь непроницаемым, Судзуки сосредоточенно размышлял. «Это новый блеф китайца, – подумал он. – Но я не попадусь на его удочку».

Номер Один закончил счет. Судзуки спустил курок…

Из горла Уллы вырвался хриплый крик, и она повалилась на паркет. Пистолет сделал только щелчок…

Японец презрительно пожал плечами:

– Пистолет не был заряжен, – проворчал он. Номер Один ответил, громко смеясь:

– Тем не менее тест оказался положительным. Не думали же вы, в самом деле, что я дам вам заряженный пистолет!

Он продолжал хохотать как безумный. Но за этим смехом скрывалось разочарование. Он не сумел разоблачить своего противника. Каждый остался при своих интересах…

– Ваше поведение было безупречным, – заметил китаец. – По крайней мере оно было ловким. Я предполагал, что вы намеренно промахнетесь, на какой-нибудь сантиметр…

Он взглянул на Уллу. Нервы девушки не выдержали в тот момент, когда ее любовник нажал на курок.

Сейчас она приходила в себя, пораженная, что еще жива. Никто не обращал на нее внимания. Судзуки не мог ей помочь, не погубив ее. Он тоже находился на грани нервного срыва…

Постоянное нервное напряжение как результат хитроумной тактики китайца могло привести к кризису, во время которого его могли пристрелить как дикого зверя. На это и рассчитывал Номер Один, чтобы выудить из него правду. Нервное перенапряжение затормаживает мыслительные способности человека, а следовательно, он не может лгать и симулировать.

С неистощимым терпением Номер Один перешел в новое наступление.

– Вам все-таки придется доказать нам свою благонамеренность, господин Судзуки. Только на этот раз оружие будет честным и безотказным, оно вас не подведет.

Повернувшись к лысому охраннику, он добавил:

– Привяжите ее!

Улла встала, глядя вокруг мутным взором. Ее мучитель толкнул ее к окну, связал ей руки за спиной гардинным шнурком; затем прикрепил шнур к шпингалету окна.

Плечи Уллы были отведены назад; блузка распахнулась, обнажив грудь.

Из ящика своего стола Номер Один достал кинжал со стопорным вырезом.

– Ловите! – сказал он, бросив кинжал японцу. Тот поймал его на лету.

– Я знаю, что вы ас по бросанию ножа, – заметил китаец. – Похоже, что вы попадете в мишень с двадцати метров.

– Вы преувеличиваете, – ответил Судзуки. – Я крайне неловок.

Это был обмен любезностями, типичный для жителей Востока.

– Придется постараться. Ваша неловкость может стоить жизни. Я даю вам пять секунд. На этот раз все честно! Начинаем! Я считаю. Пять… четыре…

Громкий голос китайца не мог заглушить тяжелого дыхания Судзуки. Прочие свидетели сцены перестали дышать…

Судзуки держал нож за острие между большим и указательным пальцами. Его рука раскачивалась как маятник. Судзуки набрал воздух в легкие перед последним решающим броском. Он раскачивал рукой, держа рукоятку ножа выше своего плеча, приноравливаясь к ритму счета.

Наконец лезвие вырвалось из его пальцев под воздействием непреодолимой силы.

Послышался жуткий глухой удар пробуравливания и резкой остановки. Лезвие еще продолжало вибрировать, когда раздался сдавленный агонизирующий крик…

Свидетели сцены в течение нескольких секунд были парализованы…

Глава 7

Номер Один также затаил дыхание, чтобы не упустить ни малейшей детали из этого спектакля казни. Он как зачарованный следил за движениями своего противника.

Между тем события развивались стремительно. Китаец видел, как нож вылетел из руки японца. Он видел открытый для смертельного крика рот Уллы, но крик застрял в ее горле. Он стал искать глазами нож, убежденный, что слышал, как он входил в грудную клетку. Глухой удар стопорного выреза, ударившегося о ребро, не может обмануть.

…Только нож вошел не в грудь Уллы, а в грудь Усатого, стоявшего сзади японца.

Судзуки бросил кинжал назад через плечо. Учитывая позицию Усатого на оси смерти, он не мог промахнуться.

Не теряя драгоценного времени, японец развернулся и выхватил автомат из рук конвоира, стоявшего с выпученными глазами и открытым ртом, не способного реагировать.

Выйдя из оцепенения, шофер решил открыть огонь. Слишком поздно. Три автоматические пули уложили его на месте. Охранник Уллы скрылся за дверью, расположенной в глубине комнаты, в то время как Номер Один забаррикадировался своим министерским бюро.

– Берегись! – крикнула Улла пронзительным голосом.

В раме окна показался вооруженный силуэт. Японец продырявил его очередью. Силуэт завалился наподобие манекена на стенде тира.

Номер Один высунул голову и нацелил на своего противника пистолет. Две автоматные пули разорвали его руку.

– Встать! – приказал Судзуки.

Китаец медленно поднимался, бледный, придерживая левой рукой правую.

– Я вас предупреждал, – заметил Судзуки, – что я крайне неловкий человек. Нож выскользнул…

– Но вы не ускользнете! – заявил в бешеной ярости Номер Один. – У нас численное превосходство!

– Силы действительно неравны, и ваши люди падут от численного превосходства противника! – ответил Судзуки.

В подтверждение его слов, показавшихся китайцу чистым блефом, под окнами кабинета началась оглушительная перестрелка.

Китаец подошел к окну. Он увидел на земле корчившегося часового, изрешеченного автоматной очередью.

С помутневшими глазами китаец повернулся к Судзуки. Он смотрел на своего торжествующего врага с суеверным ужасом.

– Как вам это удалось? – спросил он упавшим голосом.

– На редкость просто! – объяснил Судзуки. – Уничтоженный вами передатчик предназначался только для простаков, второй был вмонтирован в рукоятку моего четырехкилограммового французского автомата. Я знал, что вы не станете его уничтожать!

За дальнейшим ходом событий Улла наблюдала как во сне: ей казалось, что от реальности ее отгораживает стеклянная стена. Она видела, как в огромный кабинет ворвались вооруженные до зубов итальянские полицейские.

Судзуки сжал ее в своих объятиях со словами:

– Все кончено, мы победили!

Она начала то ли смеяться, то ли плакать, но слез не было: от страха они иссякли. Затем она сказал:

– Следуйте за гидом. Я знаю эти места.

Номер Один и его диверсионная группа стояли во дворе.

Улла видела в окно, как китайцу и трем диверсантам надевали наручники.

Вооруженные полицейские в сопровождении Судзуки и Уллы осмотрели сверху донизу орлиное гнездо, послужившее пристанищем организации.

Это был замок, построенный в 1880 году на скалистом откосе среди сосен. Они обнаружили большие запасы провианта и дров. Здесь члены группы приходили в форму после очередных операций.

Улла осмотрела комнату, ставшую ее темницей. Она нашла под кроватью свой бюстгальтер и трусики. Здесь же она привела в порядок свой туалет, после чего продолжила осмотр, завершившийся в подвальной комнате, прорубленной в скале. Окно этой комнаты выходило на отвес высотою около ста метров.

Судзуки первым обнаружил стальной крюк, подвешенный на выступающий край, над пропастью. К нему была привязана нейлоновая веревка: она развивалась вдоль скалистой стены и терялась среди колючих сосен, стоявших по берегам горного ручья, бежавшего внизу.

– Вилли снова от нас ушел! – заключил японец.

– Это он меня изнасиловал, – сказала Улла.

Она больше ничего не добавила, только сжала челюсти…

– Смотрите! – Японец указал на зеркало, стоявшее на деревенском комоде. Написанные в спешке губной помадой, взятой у Уллы, слова были предельно просты: «Вы заплатите, Судзуки!»

Японец был удивлен, обнаружив во дворе ожидавший их «ягуар» Уллы.

– Они похитили меня в моей собственной машине, – объяснила Улла. Я поставила ее в тени перед стеной сада. После обеда я должна была ехать и пошла к машине. На заднем сиденье сидел человек. Он нацелил на меня свой пистолет и приказал сесть в машину. Потом меня оглушили. Придя в себя, я поняла, что меня усыпили. Я не могла проснуться и всю дорогу пребывала в состоянии дремоты. Когда мы приехали, мне сделали укол, чтобы я проснулась.

Улле Энгельберг оставалось только дать свидетельские показания, которые были приложены к показаниям Судзуки.

Судьба господина Икс была решена. На данном этапе следствия глава организации обвинялся в похищении, насилии, заточении, грубом обращении, укрывательстве преступников, хранении оружия и прочих преступлениях.

Чтобы доказать его руководящую роль в перестрелке в доме господина Тишо, необходимо было прежде всего задержать Вилли.

– Я беру это на себя, – пообещал Судзуки. – Это не будет трудно, так как он наметил меня своей очередной жертвой… Я должен только набраться терпения и немного подождать.

Глава 8

После долгих объяснений Судзуки в сопровождении Уллы отправился по дороге в сторону Церматта.

Переезд через перевал ночью и в тумане оказался трудоемким.

В час «ягуар» остановился в Церматте перед Гранд-отелем. Пришлось потрясти спящего дежурного. С отсутствующим видом он проводил путешественников в их комнату.

– Мы хотели бы что-нибудь съесть, – сказала девушка.

– Повар… – начал объяснять лакей.

– Спит. Я знаю, – закончила за него Улла. – Повар всегда спит. Разбудите его!

Это чудовищное предложение показалось лакею святотатством. Поэтому он даже не стал его комментировать.

– В буфете есть холодные блюда, – предложил он в свою очередь.

– Прекрасно. Пусть принесут!

– Надо заказывать самим. После десяти часов…

– Мне плевать! – перебила его Улла. – Не цитируйте мне правила внутреннего распорядка. Принесите все, что есть, плюс бутылку шампанского. И пошевеливайтесь, иначе я все разнесу вдребезги в этом бараке!

Лакей принял обещание к сведению и исчез без лишних слов.

К Улле вернулось хорошее настроение. Лакей оказался на высоте. После первого бокала шампанского депрессия Уллы сменилась на эйфорию.

– В сущности, – подвела она итог, – мы легко отделались!

Она сняла свое разорванное платье и смятое белье и надела длинный пеньюар, который ей очень шел. Она походила на патрицию, уцелевшую в Помпее.

Подняв бокал, она восхваляла своего спасителя, одновременно покрывая его поцелуями.

– Ты необыкновенный! – воскликнула она. – Ты натянул китаезе нос, в буквальном смысле! А между тем он принял меры предосторожности…

Неожиданно что-то вспомнив, она сказала подозрительно:

– Твоя рука ни разу не дрогнула… Ты меня мог убить. Ты меня не любишь.

На расслабившегося Судзуки резкая смена настроения женщины не произвела особого впечатления.

– А Вильгельм Телль? – спросил он. – Его рука тоже не дрогнула, когда он стрелял в яблоко, лежащее на голове собственного сына. Что ты на это скажешь?

Аргумент был веский.

– Да, – произнесла она. – Возражение серьезное, особенно в Швейцарии. Однако Вильгельм Телль целился в яблоко. А ты, ты целился… в мое яблоко!

– Ложись спать, – посоветовал Судзуки. – Мы пофилософствуем завтра.

Улла налила себе еще бокал шампанского. Она смотрела на бутыль, содержимое которой уменьшалось на глазах.

– Женись на мне, Судзуки.

– Пардон?

– Я говорю: женись на мне, Судзуки!

– Поговорим об этом завтра.

– Нет, сейчас. Прежде чем лечь спать, я хочу сообщить папе о помолвке.

– Черт побери! – воскликнул японец. – Мы не сообщили твоему отцу, что ты цела и невредима!

– Не беспокойся! Я не всегда ночую дома. Он позвонит Лиззи, а та скажет ему, что я ночую у нее. Она всегда так говорит.

– Чудесно. Пойду приму ванну. Японец разделся и пустил воду.

Улла привязалась к нему с пьяным упрямством:

– Не думай, что я пьяна. Я говорю серьезно.

– Я не сомневаюсь, – ответил Судзуки. – Ты мечтаешь выйти за меня замуж. К сожалению для тебя, я женат и у меня уже взрослые дети. Я вдвое старше тебя, а с возрастом эта разница будет увеличиваться.

– Ты сам не веришь тому, что говоришь, я это чувствую. Скажи, что просто не хочешь. Жаль! Впервые встретила настоящего мужчину и вот…

Она вытянулась на кровати в провоцирующей позе, поставив на живот бутыль шампанского.

– У тебя ревнивая жена? – спросила она.

– Нет, нисколько. Ревность считается у нас отвратительным пороком. Мы усвоили супружескую мораль Древнего Китая.

– А в чем она заключается?

– Когда супруга замечала, что ее муж скучает, она советовала завести сожительницу, чтобы развеяться. Иногда она сама ее находила, нежную и тихую.

– Что? – коротко расхохоталась Улла, стукнув подушку кулаком.

Японец продолжал:

– После этого супруге приходилось экономить для того, чтобы финансы мужа не пострадали от нового положения.

Улла не верила своим ушам. Она сказала:

– Когда папа скучает, мама неизменно предлагает сделать ему кнели из мозгов. А если бы он заикнулся о сожительнице, я полагаю, что она схватила бы в руки метлу. Это не противоречит традициям немецких домохозяек!

– Метла не излечит от хандры, – заметил японец.

– От хандры нет, но от сожительница да! – прыснула Улла.

– Подобное поведение противоречит логике. Если мужчине понадобилась другая женщина, значит, его жена не справляется со своей задачей. Это совершенно очевидно. В Древнем Китае супруга ходила просить подаяние, когда ее муж брал сожительницу. Она несла наказание за свою несостоятельность, содержа на свои деньги новую любовницу.

– И ты считаешь это нормальным?

– Это логично.

– Прекрасно, – решила Улла. – Я лечу в Токио, и пусть твоя жена меня содержит.

Судзуки вышел из горячей ванны, покрасневший как вареный омар. Он надел махровый халат. Улла протянула ему бутылку; он сделал глоток прямо из горлышка.

– Дорогая, я не только считаю несвоевременным разводиться с женой, чтобы жениться на тебе, более того, я убежден, что нам нужно как можно быстрее расстаться. Вскоре объявится наш друг Вилли, и я хочу иметь свободные руки…

– Пока этот человек жив, я тебя не оставлю, – вскричала Улла, сразу отрезвев.

– Это ребячество! Завтра же я передам тебя отцу, даже против твоей воли…

Проснувшись утром в одиннадцать часов с тяжелой головой, Улла увидела своего любовника при полном параде, готового с ней распрощаться…

– Я решил удалиться до появления Вилли. Я вернусь в город поездом.

Улла соскочила с кровати одним прыжком. Ее грудь сотрясалась от негодования: она спала голой за неимением ночной сорочки.

– Не бросай меня, – умоляла она. – Мне страшно, я боюсь!

И бросилась ему на шею.

– Я все обдумал, – сказал Судзуки, пытаясь ее урезонить как ребенка. – Ты подвергаешься опасности только когда я с тобой. Вилли не станет тебя преследовать. Напротив. «Они» поняли, что ты можешь уступить угрозам и оказать им в будущем большую услугу.

Улла не желала ничего слышать. Она яростно вцепилась в японца, охваченная паникой. Она умоляла, топала ногами и в конечном счете разразилась слезами.

Судзуки сдался.

– Ладно! – сказал он. – Я отвезу тебя, как обещал. Но если по дороге что-нибудь случится, то по твоей вине!

Он и не думал, что его слова окажутся пророческими.

Глава 9

В час дня любовники выехали из отеля в «ягуаре» Уллы…

Погода была по-прежнему пасмурной. Гроза так и не собралась.

Сидя за рулем, Улла уже полностью владела собой и даже приняла покровительственный тон. Она управляла левой рукой, обхватив правой шею японца, прислонившегося к ее плечу. Машин на дороге было немного, и она ехала с большой скоростью.

Жизнь никогда не казалась Улле столь прекрасной. У нее было ощущение, что она выздоравливает после долгой и тяжелой болезни.

Она помахала двум крестьянкам, навьюченным огромными круглыми сырами.

Все радовало ее: горные ручьи, водопады, озера, отражающие силуэты гор, и даже пронзительный скрип пилы.

Она не обратила внимания на необычный предмет, который японец положил в коробку для перчаток. Только когда он вынул предмет из коробки, она поинтересовалась:

– А что это?

– Полевой бинокль, – ответил Судзуки, наводя его на зеркало.

– Зачем он тебе?

– «Чтобы лучше видеть тебя, дитя мое», – ответил бы я тебе, будучи волком. В действительности же, чтобы лучше видеть наших преследователей…

– Тебе грезится…

Судзуки немного поправил зеркало и снова навел бинокль.

– Ну что? – спросила девушка весело. – За нами скачет волк?

– Да, волк, – ответил он спокойно.

– Ты шутишь?

– Нет. Бьюсь об заклад, что наши преследователи и есть убийцы комиссара Зайдера. Послушай мой совет: не давай им нас догнать. Жми!

Ему не пришлось повторять дважды. Улла изо всех сил жала на акселератор. В этом месте дорога изгибалась. Скорость «ягуара» превышала сто пятьдесят километров. Его седокам казалось, что они остановились в кружащемся пространстве.

Внезапно начался крутой спуск. Улла инстинктивно нажала на тормоз. Колеса завизжали. Расстояние между ними и их преследователями сократилось…

– Их двое, как в случае с Зайдером, – заметил японец. – Машины едут вплотную одна к другой: одна «бьюик», а вторая ДС. Мотор ДС заменен, а кузову уже несколько лет.

Он продолжал смотреть в бинокль.

– На водителе надета фуражка, опущенная на глаза. Толстые защитные очки. Рот прикрыт большими усами. На шее белый платок. Странная одежда для такой погоды!

– Может быть, он простужен? – беззаботно спросила девушка.

– На руках черные перчатки.

– Можно подумать, что ты делаешь репортаж с гонок.

– Со смертельной гонки. Внешность этого человека полностью совпадает с описанием того человека, которого должен был видеть Зайдер в своем зеркале…

Улла посмотрела на своего спутника и крикнула:

– Ты бредишь? Зачем ты меня пугаешь? Что ты придумал?

Медленным, но решительным жестом Судзуки достал свой херсталь.

– Что ты делаешь?

– Я не дам им приблизиться к нам. Я понял, как был убит Зайдер, Я это подозревал, но сейчас у меня нет сомнений.

Улла прибавила скорость. ДС по-прежнему нагоняла их на поворотах. Как наваждение…

На виражах машины оказывались рядом, как на красном свете светофоров в городе.

Неожиданно японец спокойно сказал:

– Сейчас медленно сбавь скорость и после того, как я выстрелю, сразу жми. Давай!

Он опустил стекло. Улла сбавила скорость. В тот же миг Судзуки трижды выстрелил по шинам ДС.

Звук выстрелов был унесен ветром.

ДС продолжала ехать. Водитель с бесстрастным видом сидел за рулем, не обращая внимания на попытку японца.

Охваченная паникой, Улла выжимала из «ягуара» последние соки.

– Ничего не поделаешь! – сказал Судзуки. – У него специальные шины – непрокалываемые, непробиваемые.

Ужас не покидал Уллу. Ей хотелось взлететь, как в детстве, когда ей снились кошмары, в которых чудовищные людоеды в сапогах-скороходах гнались за ней.

Теперь на ней самой были такие сапоги – это мощный мотор машины. Она спрашивала себя, не началась ли ее любовь к бешеной скорости с детских кошмаров.

– Попробуем кое-что еще! – сказал японец, сохраняя самообладание. – Повторим тот же маневр. Сбавь скорость!

Она послушалась.

Судзуки выстрелил в мотор. На капоте образовался пунктир, оставленный тремя пулями. Единственный результат. Автомобиль продолжал ехать с бесстрастным шофером за рулем…

– Под капотом – броня! – заключил японец. – Попробуем еще одну вещь.

В третий раз Улла сбавила скорость.

Судзуки совершил третью попытку.

Он выстрелил в шофера, целясь как можно ниже. В ветровом стекле появились три крохотных отверстия с белым ореолом. ДС даже не сбавила скорость…

Улла снова нажала на акселератор. ДС осталась позади, но вскоре на новых виражах «ягуар» потерял скорость.

ДС висела на хвосте «ягуара». Однако шофер, очевидно, был ослеплен за темными очками…

Кошмар принимал фантастические очертания…