Текст книги "Мамина нелюбовь. Как исцелить скрытые раны от несчастливого детства"

Для развития ребенка надежные отношения с матерью – это первое по значимости убежище, а счастливый дом – это второе по значимости убежище побольше. Малыш подобен домашнему растению, посаженному в горшок с хорошей почвой, а затем выставленному в комнату с правильным освещением и температурой.

Счастливый дом – это место, в котором приятно находиться. Люди доброжелательно настроены друг к другу и в мире с самими собой. Члены семьи осознают, что семья – это кооперативное хозяйство, в котором важны потребности каждого, и, когда вы ребенок, вы ощущаете, что ваши нужды считаются первыми в списке. Такое знание дает вам место, поддерживает ваше право иметь потребности и быть собой.

В счастливом доме вам не нужно постоянно заниматься разрешением кризисных ситуаций (или думать о том, как их пережить, когда вы слишком малы, чтобы хоть что-то решать). Люди не заняты борьбой за власть. Между членами семьи не происходит тихих (и не слишком тихих) войн. В счастливом доме вы не ходите на цыпочках. Вы можете расслабиться и быть собой.

В счастливом доме может быть второй родитель, но это необязательно. Матери легче быть счастливой, если у нее есть поддержка других значимых взрослых. И ей, безусловно, не помогает, если в этих отношениях существуют трения. В счастливом доме могут быть, а может и не быть других детей, могут быть, а может и не быть домашних любимцев. В доме, погрязшем в надрыве и лишениях, любая дополнительная нагрузка подрывает силы матери, но в счастливом доме кажется, что у нее достаточно всего, чтобы обеспечить всех без раздражения. Создается впечатление, что ей нравится давать! (Это может быть шоком для тех, у кого был совершенно иной опыт.)

Ощущение того, что мама счастлива – это великое благо для ребенка. Представьте на минуту фотографию лучезарно смеющейся матери. Ей хорошо здесь. Она счастлива с вами и со всеми другими на этом снимке, и в этот момент ей не хочется ничего изменить. Она расслаблена! Когда она расслаблена и улыбается, у нас возникает ощущение, что с ее миром все в порядке. А раз с ее миром все в порядке, значит, и в нашем мире все хорошо.

Но когда родительница рассеяна, или обеспокоена, или в депрессии, у нас подобной поддержки нет, и нам тяжелее расслабиться и быть самими собой. Кажется неправильным направлять свою энергию в мир и выражать себя, когда мама ушла в себя или измотана. Счастью тут нет места, если только мы не наденем счастливое лицо и не попытаемся ее подбодрить. Счастье матери освобождает нас от этой ноши, и мы можем просто быть такими, какие мы есть.

Счастливый, здоровый дом не лишен проблем, но эти проблемы лучше решать, а не сметать под коврик, где они собираются в огромный могильный курган. Конфликты разрешаются, и существуют компетентные взрослые, способные решить задачу удовлетворения самых разных потребностей.

Это принципиально важно во взаимоотношениях. Ребенку необходимо понимать, что порой люди злятся и конфликтуют, но эти разлады можно устранить. В главе 1 я описывала, как достаточно хорошая мать часто совершает ошибки и что устранение разладов в отношениях снова и снова – это часть укрепления контакта и создания ощущения прочности. Это верно, говорим ли мы о связях «мать – дитя», «психотерапевт – пациент», отношениях со спутником жизни или о любых других значимых отношениях. Нам необходимо понимать, что другая сторона сможет справиться с травмирующими чувствами, приходящими с этими ссорами, и не покинет нас, и что вместе у нас получится все исправить.

Понимание этого приходит с опытом. Я помню, как я была шокирована, когда на сеансе с моим психотерапевтом моя фрустрация и злость наконец излились на нее, и моей следующей мыслью было то, что я могу попрощаться с нашими отношениями. По-видимому, я верила, что если я проявлю свой гнев, то разрушу нашу связь навсегда. Отношения не были разрушены; на самом деле они даже укрепились. Но у меня не было примера, не было предыдущего опыта, говорящего мне, что такое возможно. Я никогда не смела выражать свой гнев в своей семье и совершенно не имела опыта этого процесса разладов и их ликвидации.

Знание того, что разлады поддаются устранению – это еще один аспект надежной привязанности, вносящий свой вклад в жизнестойкость ребенка.

На формирование у ребенка чувства принадлежности работают многие факторы. Существуют очевидные внешние вещи, такие как общая фамилия, общий дом, внешняя схожесть с членами семьи – одинаковые глаза, нос или рот.

Надежная привязанность создает глубокое чувство принадлежности потому, что оно заземляет вас, давая вам место в паутине жизни. Это место больше, чем любые отношения, но мать, как наша первая связь, закладывает фундамент. Возможно, позднее мы обретем свою принадлежность в понимании того, что мы – часть команды, племени, своего района, клуба, сообщества людей, нации или социального движения, часть своей семьи, в которую также входят дети и спутник жизни. Обладая чувством принадлежности на нескольких подобных уровнях, мы чувствуем себя укорененными, частью чего-то большего.

Чувство того, что тебя знают и ценят, тоже относится к этой принадлежности. Если семья заявляет, что вы принадлежите к ней, но в действительности вы не чувствуете, что вас знают или видят таким, какой вы есть на самом деле, вы ощущаете себя посторонним в собственной семье.

Возникающее «я» младенца в высшей степени впечатлительно, и хорошая мать это понимает. Она обращается с ним со всей возможной заботой и уважением, точно так же, как она ведет себя с растущей связью между ними. Их взаимодействия похожи на передачу челнока с пряжей то вперед, то назад, сплетая прочную связь между их сердцами.

У этого взаимодействия есть решающее значение в формировании чувства собственного «я». Чувство собственного «я» младенца еще не принимает форму отдельного индивида, но пропитано чувствами отношений с другим, в этом случае с матерью.

Мать содействует развивающемуся «я» ребенка, и ее поддержка и ободрение зарождающихся качеств ребенка принципиально важны. Для того чтобы «подлинное «я» ребенка укоренилось, его необходимо увидеть. Единственная возможность для ребенка понять, что его видят, – это когда другие люди отзеркаливают его чувства и опыт, признавая и отмечая их. Если уникальные качества ребенка не отзеркаливаются и не поддерживаются, они не могут служить ему в качестве основания. Вместо того чтобы утвердиться в своей собственной природе, он приспосабливается к тому, каким, по его мнению, ему следует быть, становясь ложным «я». Для некоторых людей это ложное «я» (которое до некоторой степени есть у всех нас) так затмевает все остальное, что ничего другого они просто не знают.

Для того чтобы у нас появился шанс стать нашим подлинным «я», нам необходимо окружение, в котором мы можем вырасти в самих себя, то, что обеспечивает составные части, необходимые нам для полного развития. Точно так же, как недостаточное количество минеральных веществ остановит рост растения и изменит его внешний вид, недостаток питательных веществ в нашей первой окружающей обстановке задержит наше развитие.

Эти питательные вещества включают безусловное принятие («Я принимаю тебя таким, какой ты есть»), уважение и высокую оценку, наряду с отзеркаливанием и чуткой отзывчивостью, о которых мы уже говорили. Необходимо, чтобы нас ценили такими, какие мы есть, и также ценили просто потому, что мы есть. Если мы этого не получаем, мы чувствуем себя чужаками, не в своей тарелке. Из-за этого бывает сложно принять жизнь.

Усиливаются те качества ребенка, которые пользуются уважением и ценятся в конкретной семье. Ниже приводится упражнение для того, чтобы задуматься над этим вопросом.

Посмотрите на следующий список и отметьте, что из этого ценилось в вашей семье.

• интеллект

• мастерство и достижения

• приятность

• невинность

• деликатность

• чувствительность

• выносливость

• юмор и легкомыслие

• жесткость

• задушевность

• потребность в других

• уверенность в себе и, иногда, самодовольство

• нахождение в своем теле в чувственном плане, наслаждение контактом с миром

• привлекательность

• услужливость

• выражение чувств

• воображение и творческие способности

Отметьте, какие из этих качеств игнорировались до такой степени, как будто их почти не существует. Над какими подтрунивали или принижали? Что вы в этом усматриваете? Что случилось с качествами, которые не ценились, когда вы росли?

Мы можем получить новый опыт, глубоко работая с нашим воображением. Чтобы это сделать, выберите качество, которое в вашей семье не поддерживалось, а затем вообразите, что важный для вас человек признает это качество в вас и действительно его превозносит. Представьте, что человек говорит, что это одно из тех достоинств, которые он больше всего в вас любит. Отметьте для себя, что вы почувствуете в ответ. Погрузите это чувство глубоко в себя, ощущая его в своем теле.

Часто нам требуется прорабатывать наше собственное неприятие тех качеств, которые не ценились в нашей семье, и бороться за право этими качествами обладать или вести себя подобным образом.

Подумайте о тех характеристиках, которые просто часть существования ребенка ясельного возраста. Вот они:

• Зависимость от окружающих

• Наличие потребностей

• Низкая терпимость к фрустрации

• Потребность в том, чтобы наши желания исполнялись точно и одномоментно

• Невинность и наивность

• Недостаточность развития и мастерства

• Моментальное и подлинное выражение эмоций

• Стремление к близости и любви

• Деликатность и нежность

Разве эти характеристики не существуют повсеместно у детей в любых культурах и жизненных обстоятельствах, если только не подвергаются цензуре?

А теперь более показательный вопрос: разве именно эти самые качества часто не игнорируются и отвергаются в наших семьях? Даже до такой степени, что нас ценят не за то, что мы дети, а за то, что мы из них вырастаем.

Безусловно, нам необходимо, чтобы родители нас подбадривали и ценили нашу растущую независимость и умения, но слишком часто детей, лишенных любви и внимания, поддерживали именно за эту сторону развития, а не за врожденные свойства ребенка. Часто существует больше интереса к тому, как мы перерастаем наши потребности раннего детства, чем к удовлетворению этих потребностей.

Существует большое количество причин, почему родители отвергают эти мягкие качества. В их собственном развитии они чаще всего должны были проскочить ту же самую стадию как можно быстрее. К примеру, женщина, чья нежность не получила поддержки, когда она была маленькой девочкой, сочтет для себя трудным радостно принять нежность своего дитя. Это задевает ее за живое. То же самое верно в отношении зависимости, чувствительности и других мягких черт характера. Возможно, мать лишилась своей невинности в результате произошедших в раннем детстве житейских лишений или насилия, и она винит себя за собственную открытость и неспособность защититься. Она будет считать это состояние опасным и испытывать дискомфорт, когда ее ребенок кажется уязвимым.

Бывают моменты, когда чрезмерный стресс и жизненные невзгоды мешают материнской способности подпитывать эти мягкие черты характера, но часто причина проблемы кроется в опыте ее собственного детства. Возможно, от нее ожидали того, что она будет расти быстро и как можно скорее оставит позади детские потребности и ограничения. Именно эти матери часто становятся злыми и жестокими.

• Обратитесь снова к изначально присущим характеристикам малыша, какие из них, по вашему мнению, поддерживались вашими родителями?

• Что (если что-то вообще), по вашему мнению, мешало вашей матери принять эти мягкие качества?

Для того чтобы развиваться естественно, нам необходимо расти в нашем собственном темпе. На самом деле рост через силу, под давлением – это часто искаженный рост. Для того чтобы в конце концов вырасти из детства, вначале нам требуется поддержка в том, чтобы просто побыть ребенком.

Питающее, заботливое прикосновение – важный «кирпичик» в развитии не только чувства «я», но также и «я», которого ценят. Это настолько существенная потребность, что лишенные прикосновений дети часто умирают.

Возможно, вы слышали о синдроме невозможности развиваться[53]53
  Ориг. Failure to Thrive (FTT) Syndrome.


[Закрыть], многие годы назад открытом в сиротских приютах. Младенцы, чьи кроватки находились в конце линии, чахли и умирали гораздо чаще тех, кто располагался ближе к началу линии, даже несмотря на то, что всех кормили одинаково. Эти показатели коренным образом сократились, когда исследователи поняли, что разница состояла в том, что детей в дальнем конце помещения не брали на руки и они не получали того внимания, что и другие, и затем они постарались это устранить.

Живительное прикосновение обладает всеми видами физиологических преимуществ, включая содействие росту нервной системы, стимулирование иммунной системы, снижение уровня гормонов стресса, но давайте обратимся к его эмоциональной и психологической ценности. Именно посредством питающего прикосновения мы чувствуем, что нас любят, утешают и защищают.

Адекватные прикосновения также помогают нам определять свое местонахождение в нашем теле. Ребенок, к которому не прикасаются, может быть разобщен со своим собственным телом и испытывать чувство нереальности[54]54
  Michael St. Clair, Object Relations and Self Psychology: An Introduction, second edition (Pacific Grove, CA: Brooks/Cole Publishing, 1996), p. 79.


[Закрыть]. Чувство реальности происходит от ощущения нахождения в теле, и касание частично этому служит. Недостаток прикосновений или непристойные касания могут также способствовать диссоциации, психическому отделению от тела.

Как ни парадоксально, но отсутствие прикосновений может также приводить к ощущению того, что вы заключены в своем теле, как в тюрьме. В своей книге «Прикосновение: значение кожи для человека» Эшли Монтегю пишет: «Именно стимуляция кожи ребенка главным образом способствует тому, что он из своей собственной кожи выходит». Монтегю объясняет, как ребенок, не получавший достаточно прикосновений, становится замкнутым внутри собственной кожи и затем воспринимает обычное касание как угрозу[55]55
  Ashley Montagu, Touching: The Human Significance of the Skin, third edition (New York: Harper Paperbacks, 1986), p. 126.


[Закрыть]. Это называется защитным поведением по отношению к тактильным стимулам. Подобное защитное поведение может проявляться как нечувствительность или гиперчувствительность к прикосновениям, или в избегании касаний.

Дети, не получающие достаточно позитивных касаний, часто (бессознательно) ощущают себя неприкасаемыми, как будто у них есть какие-то ужасные изъяны. Негативное касание часто происходит в виде жесткого дисциплинарного касания или проявления враждебности, ни одно из них не сообщает ребенку о том, что его ценят. У малышей нет достаточного когнитивного развития для того, чтобы понять, что это недостойное поведение и что за это отвечают родители. В целом чем более ранней случается тактильная депривация, тем она более разрушительна.

Существует много причин, по которым матери могут испытывать неловкость при касании своих детей. Если они сами не получили достаточно питающих прикосновений, у них могло выработаться тактильно-защитное поведение, и они могут быть не совсем в ладу со своим телом. Питающее прикосновение может казаться им незнакомым, не входить в число их умений. В связи с сексуальным надругательством или иными факторами они могут испытывать дискомфорт при обращении с собственным телом и телами других людей, включая своих детей. Мать, стыдящаяся своего тела, часто передает это чувство своему потомству.

Вот несколько вопросов, которые помогут вам исследовать вопрос тактильности:

• Какие прикосновения вы получали ребенком? (Возможно, вам захочется вспомнить себя в разном возрасте.)

• Если ваша мать испытывала при касании неловкость, почему, как вам кажется, это происходило?

• Если вы чувствуете, что недополучили прикосновений, как это на вас повлияло? Тоскуете ли вы по контакту и совершаете ли иногда не совсем безопасные поступки, чтобы его получить? Принимаете ли спокойно разные виды прикосновений?

• Если к вам прикасались нечасто, что вы думаете об этом опыте? Вызывает ли у вас отклик ощущение неприкасаемости?

Мы могли бы сказать, что прикосновение – это посредник, а любовь – послание, но любовь – это также и посредник в том смысле, что это лучшая почва для роста ребенка. Каждое сердце питается любовью и открывается, когда принимает любовь. Ощущение того, что тебя любят, заставляет любить еще больше. Оно также помогает создавать эластичность психики.

Любовь передается не просто посредством касания, но также интонацией, выражением лица, отзывчивостью, словами и качеством заботы. Ребенок способен чувствовать, как много (или как мало) присутствует любви.

Когда любовь присутствует, она одушевляет другие виды материнских моделей поведения, таких как защита, одобрение, поддержка и руководство, и они лучше принимаются.

В отсутствии любви все это воспринимается таким образом, что приносит скорее вред, а не пользу. Например, когда любви нет, оберегающие нормы ощущаются как ограничивающие и несправедливые. Когда правила устанавливаются без любви, ребенок может воспринимать подобные ограничения в качестве упоения своей властью над другими.

Когда дается ободрение, но ребенок не чувствует любви, это может ощущаться как подталкивание, а не поддержка; ребенок может даже чувствовать, что родители желают видеть его успешным ради собственного стремления к славе.

Таким образом, без любви ничто не работает, а любовью может быть оправдан даже самый неуклюжий родительский уход.

А теперь, когда мы поговорили о кирпичиках и многочисленных существенных функциях, которые выполняет хорошая мать, давайте обратимся к вопросу о том, что происходит, когда все это отсутствует.

Часть II. Когда материнство пошло не так

5. Мамочка, где ты была?

У детей ясельного возраста нет достаточного опыта, чтобы понять все внешние факторы, влияющие на поведение людей. Они ошибочно верят, что из-за их поведения или действий окружающие их обижают или бросают их. Они делают вывод, что, видимо, они плохие или недостойны любви. Чувство вины не всегда сознательно, но обычно на определенном уровне оно присутствует. Мы увидели это в начале книги в конце стихотворения «Мамочка, где ты была?», когда ребенок спрашивает: «Это из-за меня?»

Ощущение того, что ты не являешься важным существом для своей матери, оставляет брешь. Чаще всего это ощущается как пустое место в груди. Это пустота в том месте, где должна была быть мать.

При ближайшем рассмотрении у этого места есть три слоя. Первый слой относится к внешней нехватке. Здесь отсутствие матери может быть очевидным у безнадзорных, недостаточно воспитанных, несоциализированных детей. Оно проявляется у тех, чье развитие происходит немного медленнее, чем обычно, потому что они не получили индивидуального внимания и поддержки при развитии языковых навыков, моторики и самых ранних учебных навыков.

Второй слой – это пустота в ощущении «я». Если быть точнее, то можно посмотреть на это, как на целое семейство пустот. Брешь от ощущения, что вас не любили, брешь от того, что вас не отзеркаливали. Следовательно, вы не чувствуете себя полностью реальным, вы не уверены в себе от отсутствия поощрения и похвал, вы ощущаете себя неприкаянным и бездомным.

Одна из моих пациенток, Элен, которая была лишена внимания матери, описала сильную жажду любви, которая у нее осталась: «Когда в сердце присутствует пустота, насытиться невозможно». Из-за того, что она родилась раньше срока, ее поместили в инкубатор, и это лишило ее того контакта, который она бы имела в нормальной ситуации. Это оставило в ней тоску по любящему прикосновению и любому положительному вниманию. На протяжении всех своих юных лет и в начале взрослой жизни она ощущала сильную потребность в любви и влюблялась в каждого, кто просто обращал на нее внимание.

Часто эта пустота оборачивается крайним одиночеством. Другая моя пациентка, Джулия, вспоминает, как в возрасте четырех лет ощущала волну одиночества и думала: «Это то самое чувство, что у меня нет матери». Рациональная ее часть на это возражала – у нее на самом деле есть мать, так что это было достаточно запутанно. Эту брешь другие описывают как чувство пустоты, одиночества и «эмоциональной неприкаянности».

Третий слой оказывается в поле зрения, когда мы становимся сами матерями и обнаруживаем у себя те же самые недостатки, что были у наших матерей. Мы не знаем, как оказывать поддержку и поощрять самих себя, не умеем быть терпеливыми и нежными, не знаем, как учитывать свои потребности и пределы своих возможностей. Это брешь на месте нашей внутренней матери.

В этой книге рассматриваются все три слоя этой пустоты. Познакомившись с описанием того, что обеспечивает хорошая мать, и спросив себя, как это соотносится с вашим опытом, вы можете понять, какая часть вашего потенциала утрачена или развита недостаточно. Исцеляющие главы (с 9 по 14) как раз о том, как заполнить эти пустоты.

Наши воспоминания о присутствующей или отсутствующей матери начинаются очень рано. Первое воспоминание одной женщины состоит в том, что она лежит на одеяле и тянет руки, а потом опускает их, потому что никто не приходит. Когда что-то воспринимается как совершенно безуспешное, мы сдаемся, терпя поражения на многочисленных уровнях.

На семинарах иногда практикуют следующее упражнение: вы ложитесь на пол, протягиваете руки и зовете на помощь. Когда вы были ребенком и у вас был вышеописанный опыт тщетности ваших усилий или вы сталкивались с реакцией отказа или наказания, возможно, позвать на помощь у вас не получится. Очень показательно открытие, что даже люди без крупных травм в своей истории не могут продолжать звать на помощь, если у материнской фигуры не получалось реагировать хотя бы незначительное количество раз.

На протяжении многих лет я слышала эти ранние воспоминания. Это естественно – гневаться на мать, которая не приходит, и изначально выражать этот гнев, барабаня по кроватке и крича. Редко приходится слышать, что пациенты описывают свои успешные попытки. Обычно их крики остаются незамеченными, и они сдаются. Но этот гнев, по-видимому, где-то продолжает жить и легко воспламеняется вновь во взрослой жизни, когда, к примеру, начальник точно так же неотзывчив.

Рита, женщина среднего возраста, прорабатывала детскую травму, оставшуюся в результате материнской депривации[56]56
  Материнская депривация – процесс эмоционального и психологического обеднения ребенка вследствие отрыва ребенка от матери в раннем возрасте.


[Закрыть], когда внезапно у нее возникло видение: она увидела себя ребенком, сидящим на коленях у женщины, которой выше пояса не существовало. Про себя она разразилась бранью: «Как ты могла сделать это с ребенком?» Это мощный образ. Именно так малыш воспринимает эмоционально отсутствующую мать: как кого-то, кто на самом деле не существует. Это шок и угроза выживанию, и, следовательно, травма нервной системе ребенка.