Текст книги "SAS на Багамах"

Малко с трудом подтянул кольцо ее обвязки к своему кольцу, расстегнул карабин и защелкнул его на обоих кольцах одновременно.

К ним уже подбегал первый из преследователей. Малко дважды выстрелил, и тот покатился по песку. Но остальные были уже совсем близко. У Малко оставалось всего несколько секунд.

Он дернул за кольцо, и небольшая пружина выбросила из чехла за его спиной красный шелковый парашют. Парашют начал раздуваться, громко шурша тканью. Малко поднял ракетницу и подал второй сигнал. Затем пригнулся и стал ждать.

Ракета вспыхнула в небе, и в тот же миг взревели моторы катера. Судно уходило в море. Наступил решающий момент: при неудачном взлете Малко и Ирену должно было неминуемо растерзать об острые как бритва кораллы.

Увлекая за собой женщину, Малко по сырому песку бросился вперед. Не успел он преодолеть и пяти метров, как парашют раскрылся полностью.

Огромный красный купол взмыл вверх, почти оторвав свой двойной груз от земли. В ту же секунду нейлоновый шнур натянулся и потащил их вперед. Стоявший у штурвала Джек Харви по сопротивлению шнура понял, что все идет хорошо. Он дал полный газ, и катер рванул вперед. Некоторое время ноги Малко и Ирены еще касались воды, затем парашют взмыл почти вертикально. На берегу раздались яростные крики. Рядом с ними засвистели пули.

Через двадцать секунд они стали недосягаемы для противников. Джек Харви мчался в открытое море.

Свежий морской воздух немного взбодрил Ирену. Она застонала: ремни обвязки давили на ее раны. Малко просунул руки ей под мышки и сцепил их у нее за спиной.

– Держитесь крепче! – крикнул он. – Осталось десять минут!

Накануне вместе с Джеком Харви они метр за метром изучили берег. Единственным местом для безопасной посадки оказался широкий пляж вблизи отеля “Эмералд-Бич”. Было еще очень темно. Минуты казались бесконечными. Малко всей душой желал, чтобы катер, нанятый Лестером Янгом, не сломался в пути. Внизу были коралловые рифы и множество акул...

Наконец Малко услышал три гудка сирены: сигнал о приземлении. Катер прошел еще немного, затем сделал крутой поворот и взял курс на огни отеля.

Шнур начал провисать. Малко и Ирена медленно спускались к воде.

Напрягая все мышцы, Малко ждал удара о воду. Но “приводнение” оказалось гораздо мягче, чем он предполагал. Сначала, увлекаемый весом Ирены, Малко с головой погрузился в роду. Вынырнув, он лихорадочно ощупал обвязку, нашел карабин и отстегнул его. Раздался щелчок, и красный купол исчез в темноте.

Ослабевшая от ран Ирена едва держалась на поверхности. К счастью, вскоре у них под ногами оказалось песчаное дно. Малко подхватил женщину под руки, вытащил ее на берег и, тяжело дыша, вместе с ней упал на песок. Малко мысленно проклинал себя. Он только что рисковал жизнью, пытаясь увезти с собой Вернона Митчелла, и пожертвовал такой прекрасной возможностью только для того, чтобы спасти женщину, которая еще недавно обрекла его на ужасную смерть...

Ирена зашевелилась, и австриец вернулся к действительности. Они находились на краю пляжа, прилегающего к отелю. Малко встал и поднял женщину на руки. Ее бил озноб.

Катер удалялся в направлении городского порта.

Малко без помех пересек пляж, обошел безлюдный бассейн и открыл небольшую дверь для купальщиков, ведущую в холл. Держа обнаженную Ирену на руках, он нажал на кнопку лифта. Двери лифта почти сразу же открылись, и оттуда вышла худая долговязая американка. Малко испугался, что она замертво рухнет на пол. Мгновение американка стояла неподвижно, разинув рот и глядя на исполосованное рубцами тело Ирены. Малко поспешно пробормотал что-то насчет спасения утопающей и юркнул в лифт.

К счастью, в коридоре было пусто, и он беспрепятственно добрался до своей двери. Но открывать ему не пришлось: на пороге возникла Мьюриэл. Изумление было обоюдным.

– Что вы здесь делаете? – спросил Малко.

– Я... Я думала, что вы уехали за Верноном. Хотела застать вас врасплох... И сказала горничной, что потеряла ключ.

Мьюриэл округлившимися глазами смотрела, как Малко кладет Ирену на кровать. В ее взгляде отражались и бешенство, и разочарование. Взяв себя в руки, она тихо спросила:

– Но где же Вернон? И кто эта женщина?

Малко покачал головой:

– Я вам все объясню. Только не сейчас. Завтра.

У Мьюриэл задрожал подбородок.

– Вы видели его? Вы сказали ему, что я здесь?

Он не отважился сказать ей правду.

– Видел. Но сказать не успел.

Лицо Мьюриэл просияло.

– Я знала, что он жив! С ним все в порядке?

– Да-да, все хорошо.

И тут женщина заметила красные полосы на теле Ирены и испуганно посмотрела на австрийца.

– Какой ужас! Что с ней сделали? Похоже, ее избивали плетью...

Малко предпочел умолчать о том, кто это сделал и почему.

– Идите-ка отдыхать, – мягко посоветовал он. – Утро вечера мудренее. Завтра я вам обо всем расскажу. Обещаю.

Мьюриэл молчала. В ее глазах стояли слезы.

– Я ничего не понимаю... – прошептала она.

Малко подумал, что для нее это, пожалуй, самое лучшее...

Глава 14

Берт Мински схватил тяжелую хрустальную пепельницу и в бешенстве вышвырнул ее в открытое окно. Пепельница несколько раз перевернулась в воздухе и воткнулась в белый песок пляжа.

Запершись в комнате на втором этаже “Клуб-хауса”, служившей ему кабинетом, Папаша неистовствовал с самого утра. Всю первую половину дня он безрезультатно ждал звонка Ирены. Затем, узнав о случившемся, запер Вернона Митчелла в его бунгало в компании Стива, не забыв приставить к двери охранника.

Его блестящий план рушился на глазах. Восстановление контакта с русскими заняло бы слишком много времени. Кроме того, теперь он знал, что его решили обмануть. Американцы обнаружили, что Митчелл находится в Литтон-Кей, и теперь могли прибегнуть к помощи властей.

У него остался лишь этот болван Митчелл, который к тому же требовал вернуть ему десять тысяч долларов в случае, если отъезд на Кубу не состоится. Да и тот уже заподозрил неладное: уж слишком много вопросов он задавал насчет Ирены.

Берт обхватил голову руками. Он был на распутье. Что делать? Ликвидировать Вернона Митчелла и тем самым распрощаться с миллионом долларов, или же оставить его в живых и попытаться снова связаться с русскими? Если последние будут медлить, он успеет бросить Митчелла на съедение акулам. В обоих случаях присутствовала одна и та же мысль: существует один-единственный человек, который видел здесь Митчелла собственными глазами, и он, этот чертов агент ЦРУ, может дать показания...

Глаза Мински возбужденно заблестели под толстыми стеклами очков. Старые методы всегда оказывались самыми надежными. Будь он чуть помоложе, он взял бы это на себя.

Агента нужно было убрать как можно скорее. Дальнейший способ действий определит время.

В дверь кабинета несмело постучали.

– Войдите, – буркнул Мински.

Его лицо прояснилось, когда он увидел на пороге массивный силуэт Джима О’Брайена. Накануне Мински велел позвонить О’Брайену в Майами. Тот приехал очень быстро, что показалось Берту хорошим предзнаменованием.

– Привет, – сказал ирландец, грузно опускаясь в кресло. Не теряя времени, Мински изложил О’Брайену всю историю.

Тот слушал внимательно и спокойно, машинально теребя усы.

Узнав о происшедшем, О’Брайен спросил:

– Значит, этот тип принадлежит к ЦРУ?

– Во всяком случае, работает на них, – проворчал Мински. – Скорее всего, он “стрингер” – временный агент. Кстати, похоже, он чуть ли не самый опытный сотрудник оперативного отдела. Я наводил справки в Майами. Ну что скажешь?

– Нет.

Ирландец отказывался от контракта впервые за двадцать лет!

– Да ты что? – изумился Берт. – Я заплачу тебе вперед. Ты же меня знаешь!

– Я еще не сошел с ума. За тобой ведь уже гонялось ФБР. А ЦРУ – это гораздо хуже. Они даже не потрудятся меня арестовать, а просто подставят под пули кубинцев. В Майами их полно; ЦРУ выплачивает кое-кому из них ежемесячное жалованье.

О’Брайен встал.

– Пока. Поскольку ты мне друг, транспортные расходы беру на себя.

О’Брайен вышел, а Берт Мински остался с разинутым от удивления ртом. Когда он наконец дал волю своему гневу, сидевшая в соседней комнате секретарша решила, что начался циклон. Мински безостановочно выкрикивал ругательства и изо всех сил колотил кулаком по столу.

Он оказался в тупике, и выпутываться приходилось самостоятельно.

Мински пулей выскочил из кабинета и ринулся к бару. Бармен, которого звали Ринго, не спеша протирал стаканы. Верзила весом в сто десять килограммов хотя и не обладал хладнокровием О’Брайена, но все же считался одним из лучших подручных Папаши.

– Слушай, Ринго, – шепнул ему Мински, – есть одна работенка. Если справишься – получишь пять сотен.

Он не стал уточнять, что в случае неудачи Ринго сможет получить лишь отличный надгробный венок. Зачем подрывать человеку его боевой дух?

Мьюриэл давно уже перестала напускать на себя надменный вид. Сидя напротив Малко на террасе отеля “Ройял-Виктория”, она нервно курила одну сигарету за другой. Сейчас девушка казалась Малко намного привлекательней, чем во время их первой встречи. Она была одета в простую шелковую блузку и черную юбку.

– Скажите мне правду...

Ее голос слегка дрожал. Малко с жалостью посмотрел на нее. Сказать правду было очень нелегко...

– Боюсь, что Вернона вы больше не увидите, – проговорил австриец.

Она вздрогнула.

– Его нет в живых?

Малко покачал головой.

– Нет, он чувствует себя хорошо. Пожалуй, даже слишком хорошо.

Мьюриэл сгорала от тревоги и нетерпения. Ей хотелось задать Малко тысячу вопросов, но она сдерживала себя. Малко, стараясь придать своему лицу как можно больше мягкости, склонился над столом и взял ее за руку.

– Митчелл не хочет возвращаться к вам, Мьюриэл. И, наверное, для вас так будет лучше.

Он увидел, как у нее задрожали губы. Она изо всех сил старалась сдержать слезы, но безуспешно. Мьюриэл тихо спросила:

– Какая она из себя?

Малко, помедлив, ответил:

– Поверьте, женщины здесь ни при чем...

В глазах Мьюриэл блеснула надежда.

– Но, в таком случае...

– Нет, Мьюриэл. Это намного серьезнее, чем женщина.

– Значит, он просто сделал какую-то глупость! – с горячностью заключила она. – Но это не страшно, я ему помогу! Скажите ему, что я его выручу! Мой отец может многое...

Весь этот разговор был нелегким испытанием для Малко. Чтобы взбодриться, он залпом проглотил дайкири. Мьюриэл умоляюще смотрела на него, как будто ее судьба зависела от одного его слова.

– Мне нужно с ним встретиться, – упрямо сказала она.

– Он не хочет вас видеть, – мягко ответил Малко. Мьюриэл в отчаянии сцепила пальцы.

– Но почему, почему? Ему стыдно? Но я готова все ему простить! Я его люблю...

Смущенный Малко осторожно спросил:

– Вы не замечали ничего необычного в его... э-э... интимном поведении?

Она широко распахнула глаза и покраснела:

– Что вы имеете в виду?

Несчастный Малко сидел как на иголках. Он никак не ожидал, что когда-нибудь из разведчика он превратится в психоаналитика.

– Был ли Митчелл влюблен в ваше тело? Или же инициатива принадлежала вам?

Она бросила на него испуганный взгляд:

– Как вы угадали? Да, действительно, иногда он был довольно равнодушен ко мне. Но ведь у него так много работы... Он все время думает о своих шифрах, все время что-то записывает в блокнот...

– Так вот, – мягко произнес Малко, – суть проблемы именно в этом.

Мгновение они молча смотрели друг на друга; Мьюриэл тщетно пыталась что-нибудь понять. Наконец она сказала:

– Малко, скажите мне всю правду. Даже если она ужасна...

Скосив глаза на огромный трехсотлетний баобаб, гордость гостиничного комплекса, Малко пробормотал:

– Мьюриэл, ваш Вернон – гомосексуалист. Он ушел от вас не с женщиной, а с мужчиной. Ушел для того, чтобы получить долгожданную возможность жить по своему усмотрению. Он хочет уехать на Кубу. Ему кажется, что там он сможет делать все, что захочет. К несчастью, он попал в руки опасных людей, которые поощряют его наклонности, преследуя собственные цели. Они работают на иностранную разведку. Я же должен любой ценой помешать Вернону покинуть остров Нью-Провиденс.

– Любой ценой... – тихо повторила Мьюриэл. – Это значит, что при необходимости вы должны убить его, не так ли?

Малко покачал головой.

– Я понимаю, Мьюриэл, что у вас сложилось обо мне неважное мнение. Но я не убийца. К счастью, есть и другие способы.

Внезапно она хлопнула ладонью по столу:

– А собственно, мне на это уже наплевать! Надо же, какой мерзавец! Делайте с ним, что хотите. Подумать только...

Она задохнулась, не находя слов. Малко поднес ее руку к губам.

– Мьюриэл, не нужно его ни в чем обвинять. Мне кажется, он скорее несчастен и достоин жалости.

Не ответив, она прикурила сигарету и сделала глубокую затяжку. Понемногу ее подбородок перестал дрожать, и она изменившимся голосом произнесла:

– Спасибо вам, Малко, за то, что предупредили меня. Если бы не вы, я попала бы в еще более дурацкое положение. Надо же, примчалась сюда, как полная идиотка... Ничего, он мне за это еще ответит!

Однако ее злость была скорее игрой: в ее глазах Малко ясно видел печаль. Неожиданно Мьюриэл обратилась к нему с просьбой:

– Отвезите меня куда-нибудь... Мне хочется прогуляться.

Старенький “триумф” стоял на Парламент-стрит. Малко довольно быстро выпутался из уличных заторов и медленно поехал по Вестерн-роуд. Сидевшая рядом с ним Мьюриэл, откинув назад голову, молча плакала.

Они ехали уже около часа, направляясь в западную часть острова. Жилые кварталы уже закончились, и вдоль шоссе тянулись пустынные пляжи, окаймленные буйной тропической растительностью.

Мьюриэл жалобно улыбнулась Малко:

– Поедемте обратно. Мне уже лучше. А после ужина я хотела бы пойти в тот бар, где мы с вами уже были.

Ее сине-зеленые глаза покраснели и припухли. За все время прогулки она ни разу не произнесла имени Вернона.

Малко подчинился. Официально его работа с Мьюриэл была окончена. Теперь она не станет устраивать скандал. Однако он не мог позволить себе бросить ее в таком состоянии. Она была так молода и так уязвима... Малко твердо решил посвятить ей этот вечер, хотя у него было предостаточно других проблем.

Ирена – он по-прежнему так называл девушку, не зная ее настоящего имени – лежала в его номере в отеле “Эмералд-Бич”, до одурения напичканная морфием. Джеку Харви удалось найти врача s который не стал задавать липших вопросов, хотя и смотрел на тело женщины расширенными от ужаса глазами. Он обработал раны от ударов веревкой и посоветовал обратиться к специалисту по нервным стрессам. Ирене требовалось несколько дней полного покоя.

Джек Харви нес дежурство у постели женщины, держа под рукой кольт военного образца, и заказывал обеды из гостиничного ресторана прямо в номер, неизменно выбирая самые дорогие блюда.

Услышав по телефону историю с Иреной, Уильям Кларк подпрыгнул чуть ли не до потолка:

– Великолепно! Эта девушка должна знать немало интересного. Ее ни в коем случае нельзя упускать. Предложите ей деньги. Много денег. И пообещайте, что с ней не случится ничего плохого. Мы будем охранять ее днем и ночью.

– Сейчас она в таком состоянии, что если и уйдет от нас, то разве что на тот свет, – ответил Малко.

После этого они с Кларком долго беседовали о Митчелле. Шефы Агентства национальной безопасности рвали на себе волосы: в их рядах оказался гомосексуалист!

– Официальным путем нам ничего не добиться, – еще раз напомнил Уильям Кларк. – Пока мы направим ходатайство багамским властям и будем тягаться с “парнями с Бэй-стрит”, Митчелл постарается улизнуть. Тем более что он не похищен, а уезжает по своей воле. ЦРУ опять начнут обвинять в неповоротливости...

– Так что же?

– Нужно придумать какую-нибудь хитрость, чтобы вернуть его на родину: например, с помощью этой женщины. Или в крайнем случае удостовериться в его смерти. Два наших судна уже патрулируют между Нью-Провиденс и Кубой. Но они мало чем могут помочь. Вся надежда на вас. Как я уже говорил, мы направляем вам подкрепление: ваших приятелей Джонса и Брабека.

Малко вышел из небольшого здания консульства весь в поту. Жара еще больше усилилась. Воздух казался расплавленным оловом. Циклон, похоже, был уже близок.

ЦРУ сработало без промедления: в конце дня Крис Джонс и Милтон Брабек прибыли в аэропорт Виндзор-Филд. Малко сразу повез их в отель “Ройял-Виктория”, поскольку в “Эмералд-Бич” не было свободных мест. Он встретился с ними в холле. В своих одинаковых светлых костюмах и шляпах они бросались в глаза, как пожарные машины. Зато “в деле” Джонс и Брабек были поистине бесценны. Правда, при условии, что ими руководят, поскольку насчет сообразительности дела у них обстояли весьма неважно.

– Ну что? – спросил Малко. – Как вам на каникулах?

– Какие там каникулы, – обиженно проворчал Джонс. – Рассказывайте, что нужно делать.

– Да ничего. Будете смазывать свои пистолеты и загорать на солнышке.

– А воду из крана здесь можно пить? – спросил Брабек. – Местечко-то, похоже, грязноватое.

Малко заверил их, что воду пить можно и что жители Багамских островов давно уже перестали жарить приезжих на костре и коллекционировать их черепа. Успокоившись, Джонс и Брабек отправились в свой номер распаковывать багаж, состоявший в основном из тяжелых металлических предметов.

Малко был рад видеть этих двух громил, которые в свое время так пригодились ему в Стамбуле и в Сан-Франциско. Эти бывшие морские пехотинцы были незаменимы в бою, однако придумать план возвращения Митчелла им было явно не под силу. Их узкая специализация – уничтожение противника.

Около полуночи, возвращаясь с Мьюриэл из “Ройял-Виктории”, Малко все еще обдумывал свои проблемы. В этот вечер он намеренно избегал разговора на серьезную тему, решив дать себе несколько часов отдыха. Мьюриэл много пила и танцевала с преувеличенной энергией, хотя ее взгляд ни разу не встретился с золотистыми глазами Малко.

Когда они вошли в отель, Крис Джонс сидел в кресле холла. Он сделал Малко неуловимый знак. С улицы австриец заметил, что в их номере горит свет: Брабек остался охранять оружейный арсенал.

Джонс проводил Малко и Мьюриэл осуждающим взглядом: он не любил, когда отвлекались от основной работы.

На этот раз Малко без колебаний вошел вслед за Мьюриэл в ее комнату. Она бросила сумочку на кровать и открыла окно. В тропической ночи жужжали миллионы насекомых; воздух был все еще горяч.

Содрогаясь от рыданий, женщина молча припала к груди Малко. Сидя на кровати, они долгое время не проронили ни слова.

Внезапно в саду раздался оглушительный шум: это грянули ударные инструменты национального ансамбля. Заинтригованная Мьюриэл подошла к окну и посмотрела вниз.

– Ой, Малко, посмотрите-ка!

Негритянские музыканты играли на диковинных инструментах, установленных на ветвях гигантского баобаба. На каждой ветви было укреплено нечто вроде небольшой платформы с табуретом. Дерево было таким огромным, что люди казались крохотными. Верхние ветви баобаба возвышались над крышей отеля.

Мьюриэл захлопала в ладоши.

– Как же они туда забрались?

Музыканты играли медленную ритмичную песню, отбивая ритм ладонями на старых бидонах из-под масла и хором подхватывая припев. Малко посмотрел на расстилавшийся внизу тропический сад. Как бы ему хотелось сейчас оказаться не на работе, а в отпуске! Вдали светились огни Райского острова.

Жара понемногу начала спадать. Малко чувствовал, что музыка оказывает на Мьюриэл успокаивающее, расслабляющее действие. Сцена в саду была почти сказочной. Музыканты пели самозабвенно, приплясывая на месте. Это был настоящий багамский ансамбль, приехавший с “той стороны холма” и еще не приспособившийся к запросам туристов. Островитяне играли не столько для того, чтобы заработать, сколько для собственного удовольствия.

– Как это замечательно, – пробормотала Мьюриэл.

Внезапно Малко охватило странное, непонятное беспокойство. Ему показалось, что они в комнате не одни. Он оглянулся. С виду в номере ничего не изменилось. Дверь была заперта на ключ, в саду ничего не изменилось, ансамбль продолжал играть.

Ансамбль!

В мелодии произошел едва заметный сбой. Лишь шестое чувство Малко, привыкшего угадывать опасность, позволило ему услышать это. В голове его словно что-то щелкнуло. Он размышлял лишь ничтожную долю секунды – ив следующее мгновение отскочил в сторону, увлекая Мьюриэл прочь от окна. Ничего не понимая, она рванулась обратно.

В ту же секунду музыку заглушил выстрел. С дерева вспорхнула сотня мелких птиц. Малко успел заметить среди листвы вспышку огня и понял, что на фоне освещенной комнаты они с Мьюриэл представляют собой прекрасную мишень.

Крик Мьюриэл еще звучал у него в ушах, когда на дереве раздался многоголосый вопль. Огромный негр, расталкивая музыкантов, поспешно спускался по лестнице на землю, держа в руке ружье со спиленным стволом..

Почти сразу же зазвучали новые выстрелы, и с дерева начали падать срезанные пулями листья. Джонс и Брабек почти наугад стреляли по темной фигуре, убегавшей в заросли. Мощный “Магнум-357” Криса Джонса грохнул еще четыре раза, но человек с обрезом уже исчез в темноте.

Малко подполз к Мьюриэл. Она лежала на спине и отрывисто стонала. Австриец оттащил ее подальше от окна и осмотрел: пуля ударила в верхнюю правую часть груди. На губах женщины виднелась розоватая пена, лицо было белым как мел. Малко осторожно перенес ее на кровать и схватил телефонную трубку.

Крис Джонс и Милтон Брабек, как безумные, ринулись вниз по скрипучей лестнице “Ройял-Виктории”. Увидев у них в руках пистолеты, негр-портье затрясся и отскочил подальше от двери.

Опустившись на корточки на ступенях парадного, Джонс прикрывал Брабека, пока тот бежал к баобабу. Музыканты с криками разбегались кто куда. В глубине сада, у решетчатого забора, идущего вдоль Парламент-стрит, что-то зашевелилось.

– Вот он!

Джонс выстрелил, но в следующую секунду темный силуэт легко перемахнул через забор. Негр, одетый в шорты, бежал по узкой улочке, сжимая в руке оружие.

– Стой! – заорал Джонс.

Беглец обернулся и выстрелил. Гориллы бросились на землю; Джонс откатился под стоящую у тротуара машину, тщательно прицелился и нажал на спусковой крючок своего “магнума”.

Негр подскочил на месте и, шатаясь, сделал еще несколько шагов, в ужасе глядя на огромную рваную рану в плече. Затем, превозмогая боль, он забежал за угол Ширли-стрит. Ружье по-прежнему было у него в руках. Он думал только об одном:

как бы добраться до катера, который отвезет его обратно в Литтон-Кей.

Когда негр пробегал по зеленой лужайке мимо Дворца правосудия, у него закружилась голова. Он присел и обернулся.

Силуэты двух преследователей появились из-за угла. Они бежали довольно далеко друг от друга и еще не видели его. Лицо негра по имени Ринго исказилось от злости, и он поднял обрез. Один из догонявших четко выделялся на фоне ярко освещенной витрины книжного магазина.

Пуля Ринго попала Брабеку в правое бедро, прошла навылет и разбила витрину. Брабек упал, машинально сунул револьвер в кобуру и зажал бедро руками.

– Догоняй! Обо мне не беспокойся! – крикнул он Джонсу.

Ринго побежал дальше. Его левая рука уже полностью онемела, и из раны продолжала выливаться кровь. Вскоре он достиг пересечения Бэнклэйн и Бэй-стрит. Ружье все сильнее оттягивало ему руку. По другую сторону улицы начинались Роусон-сквер и городской порт. Катер ждал его в стороне, в небольшом грязном канале, где обычно швартовались рыбацкие лодки.

Ринго кинулся через Роусон-сквер, оглянулся и увидел, что второй американец неумолимо настигает его. Джонс уже выскочил на перекресток, пропустил перед собой мчавшееся такси...

У Ринго темнело в глазах, и он двигался из последних сил. Добежав до причала, негр в отчаянии обернулся, снова поднял ружье и нажал на спусковой крючок.

Он так и не успел понять происшедшего. Что-то с силой ударило его в грудь. Он выронил обрез и упал вниз головой в грязную воду канала. Пуля из “магнума” пробила ему сердце.

Крис Джонс вышел на причал. Труп медленно шел ко дну. Медлить было в высшей степени неразумно. Джонс бегом пересек Роусон-сквер в обратном направлении и нырнул в тень как раз в тот момент, когда по Бэй-стрит промчался джип, набитый полицейскими. Катер уже выходил из порта.

Брабек сидел на скамейке в маленьком сквере напротив Дворца правосудия. Он уже сделал себе жгут из галстука и терпеливо ждал напарника. Его правая штанина была пропитана кровью.

– Сходи за машиной, – попросил он. – Я не могу идти. Джонс отрицательно покачал головой.

– Некогда. Держись крепче.

Издали Джонс казался худым и нескладным, и лишь вблизи становилось заметно, что он весит больше сотни килограммов, не имея ни грамма лишнего жира. Он взвалил раненого на плечи и, пыхтя, начал подниматься по Парламент-стрит.

Такого оживления отель “Ройял-Виктория” не помнил со времен грандиозного пожара в 1937 году. У входа стояли двое полицейских в красных фуражках. Мьюриэл только что уложили на носилки, и бледный Малко держал ее за руку.

Появление Джонса и Брабека еще больше всполошило окружающих. Прямо здесь, в величественном холле отеля, Брабек с детской непосредственностью стащил с себя окровавленные брюки, показывая врачу свою рану, а всем остальным – полосатые трусы.

К ним приблизился полицейский в штатском. Пока Джонс объяснял, что они преследовали вооруженного преступника, Брабеку сделалось дурно, и он с грохотом свалился на пол.

Полицейский ровным счетом ничего не понимал. Подобных перестрелок в Нассау не помнили уже много лет. В конце концов всем участникам и свидетелям происшествия было предложено явиться наутро в комиссариат.

Джонс и Малко вернулись в номер.

– Мы вообще-то видели, как этот тип лез на дерево, – признался он. – Но не сразу догадались, зачем. Они тут все такие одинаковые...

Малко был мрачнее тучи.

– Мьюриэл тяжело ранена. У нее пуля в правом легком. Врач сильно сомневается, что ее удастся спасти.

– Да, дело дрянь, – опустил голову Джонс.

Все шло хуже некуда. И Вернон Митчелл по-прежнему находился в Литтон-Кей. Малко вздохнул, глядя из окна в звездное небо. “Скорее бы пришел циклон, что ли... – подумал он. – По крайней мере, будет не так жарко”.