Текст книги "Лучше поздно!.."

25

На своем участке тротуара Эмма заканчивала выкладывать все, что надеялась продать. Подруга Ноэми, которая пришла ее поддержать, прищурившись, посмотрела на небо.

– Нужно было взять крем от солнца, сегодня, похоже, будет припекать.

Они расположились между коллекционером почтовых открыток и женщиной, продававшей десятки пар ношеной обуви. Эмма склонилась над коробкой, доставая свои последние игрушки. Ноэми легонько толкнула ее локтем в бок.

– Ты только погляди на них! – сказала она, показывая на маленькую группу приближавшихся к ним стариков. – Прямо атака зомби, как у моего брата в видеоигре!

– Они правильно сделали, что приехали пораньше. Пока не так жарко и народу немного.

– Смотри, идут прямо к нам! А вдруг мы с тобой стоим как раз на пути их возвращения в дом престарелых? А поскольку они ничего вокруг себя не видят, то просто затопчут нас, и все дела!

Эмма едва сдержала смех. Франсис первым подошел к разложенным на тротуаре товарам. Он остановился и, уперев руки в бока, принялся их разглядывать.

– Добрый день, месье! – приветливо сказала Эмма.

– И вам добрый день, девушка. Сколько стоит эта кукла?

– Пять. Но если хотите, уступлю вам за два.

– А вместе с тремя мягкими игрушками по соседству?

– Десять за все вас устроит?

– Беру.

Франсуаза пришла к финишу второй, запыхавшаяся и раздосадованная тем, что Полковник ее опередил. Окинув быстрым взглядом ассортимент, она решительным тоном произнесла:

– Доброе утро, мадемуазель. Я возьму у вас маленькую зеленую машинку и вот эти коробки с играми.

Эмма с подругой недоверчиво переглянулись. – Хорошо, мадам.

На ярмарочной площади, пока еще пустой, небольшое сборище возле Эммы привлекало всеобщее внимание. Продавщица обуви и другие участники распродажи, к которым никто не подходил, явно задавались вопросом, что же предлагает покупателям эта девушка, создавшая такой ажиотаж.

Франсис расплатился и направился к церкви. – Благодарю вас, девушка!

Дрожащей рукой Жан-Мишель показал на пластмассовый замок с острыми башенками пастельных цветов.

– Я хотел бы его купить. Он продается со всеми фигурками?

Эмма с нежностью посмотрела на замок.

– Да. Не хватает только принца, которого сгрыз мой пес, когда я была маленькой. Я готова отдать вам его за пятнадцать, если вы не против.

Жан-Мишель радостно улыбнулся. Но тут вмешалась Шанталь:

– А я предлагаю вам двадцать!

– За этот замок?

– Да, со всеми фигурками. Я его хочу.

Жан-Мишель бросил презрительный взгляд на свою конкурентку и достал из кармана деньги.

– Я даю вам тридцать, и поверьте, вам не найти лучшего покупателя. Меня интересуют многие ваши вещи.

– Вот и возьмите что-нибудь другое, – заявила Шанталь, – потому что мне нужен этот замок!

Эмма переводила взгляд с одного покупателя на другого, держа в руках игрушку и не зная, кому ее отдать. От одного прикосновения к этому кукольному домику на нее нахлынули воспоминания. Сколько часов она провела, сидя перед ним, переживая невероятные приключения вместе с маленькой принцессой, края юбки которой теперь совсем облупились. Эмма спускала и поднимала ее по ступенькам, приникнув к окошкам замка, чтобы было лучше видно. А теперь принцесса казалась совсем крошечной в ее большой ладони. Если бы кто-нибудь сказал ей, что однажды старичок и старушка будут ссориться за право купить этот за́мок…

– Пятьдесят! – рявкнул Жан-Мишель и победил.

Эмма протянула ему замок. Разочарованная Шанталь утешилась покупкой фермы, всех ее животных и агрегатов, а также куклы с полным гардеробом.

Ноэми тихо сказала Эмме:

– Посмотри вокруг, ни у кого ничего не продается. Они все около нас! Это безумие какое-то…

Элен окликнула Эмму:

– Простите, мадемуазель, я хотела бы купить у вас все, что связано с кошками. Вон те мягкие игрушки, статуэтки тоже, и эту маленькую футболку, пожалуйста.

Все происходило так быстро, что Эмма едва поспевала. – Я сложу их вам в пакет, все вместе будет стоить двадцать, если вас устроит.

– Это недорого, добавьте еще вон те красивые игрушки. Даю вам сорок за все.

Эмма не ожидала такого. Увидев растерянное лицо подруги, Ноэми отвернулась, чтобы скрыть смех. Не успела Элен уйти, как вернулся Франсис.

– Я вот тут подумал, – сообщил он, – пожалуй, возьму у вас все ваши DVD и CD-диски.

– Вы уверены? Не хотите сначала посмотреть, что на них записано? – изумленно спросила Эмма.

– Не сомневаюсь, что там именно то, что мне нужно. За сколько вы мне их отдадите?

Эмма не совсем понимала, что почтенный старичок собирается делать со сборниками детских песенок и девчачьими фильмами…

– Признаюсь честно, – сказала она, – продавая по отдельности, я рассчитывала получить за них сотню. Если возьмете все сразу, я отдам их вам вдвое дешевле, вместе с контейнерами.

– Согласен на сотню. Никогда не умеряйте свои амбиции, девушка. Об этом позаботятся мошенники и сама жизнь.

– Спасибо, месье. За деньги и за совет.

Франсуаза схватила за рукав Ноэми.

– Могу я к вам обратиться? Вы мне поможете? Я хотела бы купить все книги. А также постеры.

– Одну секундочку. Эмма! – позвала Ноэми. – Почем твои книги и постеры?

– Все вместе?

– Да! Все! – уверенно ответила Франсуаза.

– Даже не знаю, вы застали меня врасплох. Допустим, пятьдесят.

– Деточка, даже навскидку книг у вас на гораздо большую сумму представлено. Их здесь не меньше восьми десятков. К тому же часть из них – классика. Я предлагаю вам сотню.

Ноэми прыснула со смеху, а Эмма беспомощно развела руками.

– Не стану вас отговаривать, это очень щедро с вашей стороны. Все это просто невероятно…

Импровизированный прилавок пустел на глазах. Полин, стараясь оставаться незаметной, относила Тома наиболее тяжелые вещи.

Когда возвращающаяся Шанталь, к досаде остальных продавцов, снова направилась к Эмме, у той уже почти ничего не осталось, кроме одежды и маленького столика. Почтенная дама с голубыми волосами сказала Франсису:

– Я беру одежду, а ты займешься мебелью.

– Заметано.

Операция завершилась быстро. Элен сделала последнюю ходку и забрала остатки – несколько альбомов с комиксами, горсть мелких игрушек и письменные принадлежности.

Когда Полин погрузила в машину последнюю коробку, Ноэми и Эмма недоуменно взирали на опустевший «прилавок», чувствуя себя неловко под взглядами остальных продавцов. Они распродали все за полчаса. Глядя, как последняя старушка исчезает за углом церкви, Эмма перевела дух. Она чувствовала себя уставшей. Ее подруга, задумчиво глядя на пустое пространство перед собой, спросила:

– Ну и что это было?

– Понятия не имею. Будем рассказывать – нам никто не поверит. Бред какой-то. Налетела ватага стариков и старушек, и принялась драться за мои игрушки…

– Ты права, все решат, что мы сочиняем.

– Ну и ладно, зато я выручила втрое больше, чем рассчитывала получить при самых оптимистичных прогнозах.

Тома видел в бинокль, как она улыбается.

26

Полин свернула с дороги, чтобы проехать по просеке, неподалеку от загона с лошадьми. Она остановила микроавтобус в тени деревьев.

– Вот идеальное место для пикника, – сообщила она, ставя машину на ручник.

Тома первым выпрыгнул из автомобиля, чтобы помочь выбраться остальным. На их улыбки было приятно смотреть. Все устали, но были довольны совершенной вылазкой. Многие прошагали за это утро больше, чем за все последние месяцы.

Доставая из машины сумку-холодильник с продуктами, Тома с удовольствием окинул взглядом свою добычу, занимавшую большую часть багажника. Не хватало только маленького за́мка, поскольку Жан-Мишель отказывался с ним расставаться.

Пока Полин расставляла складные стулья, постояльцы дома престарелых отправились осматривать окрестности. Тома подошел к медсестре.

– Видели бы вы, как они транжирят ваши деньги, словно это купюры из «Монополии», – сказала она. – Как дети… А еще говорят, что только молодежь не знает цену деньгам.

– Ерунда. Я доволен результатом.

– Ну что, доктор, все еще считаете мою затею безумной?

– Простите, что сомневался в успехе. Вы правы, я слишком остро реагировал. Даже не знаю, как вас отблагодарить.

Молодая женщина приблизилась к нему.

– Тогда, может, вы наконец расслабитесь и расстегнете верхнюю пуговицу вашей рубашки. Когда она застегнута наглухо, вы похожи на замороженного девственника.

Подкрепляя свои слова жестом, медсестра расстегнула воротник своему застывшему, как изваяние, директору.

– Я не девственник.

– Знаю. Я даже видела очаровательный результат ваших донжуанских подвигов сегодня утром на распродаже. Лишнее подтверждение тому, что внешность обманчива. Но застегнутая верхняя пуговица все же говорит о скованности…

Довольная произведенным эффектом, Полин продолжила распаковывать контейнеры с едой.

– Даже под солнцем и на свежем воздухе эта еда выглядит не лучше. Вы подумали о моей идее с огородом?

– Я не возражаю. Даю вам свое благословение. В любом случае, я заранее знаю, что вы мне скажете, если я назову эту идею сомнительной…

Полин позвала своих подопечных, которые подтягивались каждый в своем темпе. Когда все наконец собрались и расселись, Тома поднял бокал и произнес тост:

– Я очень благодарен Полин и всем вам за помощь. Спасибо, что согласились сыграть в эту игру.

– У меня осталось немного мелочи, – сообщила Шанталь. – Но совсем чуть-чуть…

Франсуаза заметила:

– Ее осталось бы значительно больше, если бы вы с месье Феррейра не устроили эти глупые торги, да еще без нашего участия.

– Я непременно должен был купить этот за́мок, – возразил Жан-Мишель. – Доктор, я готов вам заплатить, чтобы оставить его у себя.

– Боюсь, что это невозможно, – ответил Тома.

– А за двойную цену?

– Мне очень жаль, но за́мок не продается.

Лицо джентльмена с тростью омрачилось. Не доев свою порцию тертой морковки, он поднялся с места и направился в сторону дороги, оставив маленький пластмассовый за́мок лежать на траве.

Для остальных обед прошел в праздничной атмосфере. Не из-за поданных блюд, конечно, а из-за необычной обстановки. Пикник на природе в погожее воскресенье на всех действовал благотворно. Каждый делился впечатлениями о своих утренних покупках. Франсуаза радовалась, найдя в стопке приобретенных книг несколько изданий, которыми сама когда-то пользовалась в бытность учительницей. Элен призналась, что просто влюбилась в белого плюшевого котенка. Она говорила о нем, словно он был живой, описывая даже его взгляд. Что касается Шанталь, то ее до сих пор забавляли озадаченные физиономии обеих девушек перед лицом такого ажиотажа.

Когда все перешли к десерту, Шанталь и Элен решили устроиться в микроавтобусе немного подремать. Франсуаза встала, чтобы прогуляться вдоль дороги, возможно до загона с лошадьми, перед которым маячила фигура Жан-Мишеля.

Пока Полин наводила порядок, Франсис подошел к Тома и сел на соседний стул.

– Странный денек, не находите, док?

– Я до сих пор не могу прийти в себя…

– Строго между нами – ведь это была не совсем шутка? Поправьте меня, если я ошибусь. Вы не похожи на кретина, а только кретин способен так потратиться на покупку старых игрушек. Если, конечно, вы не обожаете играть в кукол… Мне не хотелось заговаривать об этом перед другими, но, поскольку мы сейчас вдвоем, я почту за честь услышать истинную причину этой веселой поездки.

Тома смотрел на верхушки деревьев, пытаясь пытаясь найти лазейку, чтобы уйти от этого затруднительного вопроса…

– Это долгая история, месье Ланзак.

– Если вы будете ее рассказывать больше двух лет, я могу сыграть в ящик, не дождавшись конца! Но я прекрасно видел, какое у вас было лицо каждый раз, когда мы приносили свой улов. Вы не были похожи на того, кто устраивает розыгрыш. Вы были искренне взволнованы. Вы ведь знаете эту девушку, не так ли?

– Сразу хочу уточнить, что это не моя подружка.

– Нисколько в этом не сомневаюсь – у вас был взгляд покровителя, а не поклонника.

Их прервал пронзительный вопль ужаса. Вдалеке, возле загона, отчаянно кричала Франсуаза. Воздев руки к небу, она изрекала непонятные слова. Жан-Мишеля видно не было. Полин и доктор рванули с места одновременно.

27

Увидев месье Феррейра, распростертого на траве, они решили, что он мертв. Тома бросился к нему, пока Полин успокаивала пребывавшую в шоке Франсуазу.

– Что произошло? – спросил доктор, щупая пульс Жан-Мишеля.

Пожилая дама, всхлипывая, ответила:

– Он смотрел на лошадей. Рассказывал, что в детстве занимался верховой ездой. Вспоминал своего коня Шторма и как он часами скакал на нем. Кажется, он сильно разволновался. Ему захотелось, чтобы лошади подошли поближе, и он смог их погладить. Мы собрали немного травы. Они подошли, но встали слишком далеко. Он пытался до них дотянуться и прислонился к этому проклятому забору…

– Там же напряжение! – воскликнула Полин.

– Жан-Мишель дернулся и упал замертво… Какой ужас.

Подоспел Франсис, немного запыхавшись.

– Он не может умереть, – категорично заявил он. – Только не Жан-Мишель.

– Почему это? – спросила Франсуаза.

– Потому что тогда бы он опроверг пословицу о том, что лучшие уходят первыми.

Тома приложил ухо к груди жертвы электрического тока.

– Он дышит. Месье Феррейра, вы меня слышите?

Доктор взял его за руку.

– Если вы меня понимаете и чувствуете, сожмите мою ладонь.

Тома увидел, как медленно сжимаются пальцы Жан-Мишеля. Пожилой джентльмен открыл один глаз и спросил:

– Лошади еще здесь?

– В нескольких метрах.

– Не могли бы вы меня приподнять? Я хочу на них посмотреть.

Франсис помог доктору, и они усадили Жан-Мишеля лицом к загону.

– Какие красивые, правда?

– Великолепные, – подтвердил Тома. – Вы нас напугали.

– Ощущения странные, но думаю, жить буду. Черт, сильно меня тряхнуло.

Когда он принялся приглаживать рукой волосы, его лицо вдруг озарила почти детская улыбка.

– Доктор?

– Да?

– Может, подарите мне все-таки этот маленький за́мок?

28

– Ты поймал всех моих лисиц, а я не взял ни одного кролика. Ты снова меня победил. Ну просто чемпион. Тео посмотрел доктору в лицо с недвусмысленной гримасой.

– Либо ты мне поддаешься, – констатировал он, – либо у тебя и вправду нет способностей…

С кухни донесся голос Полин:

– Милый, разговаривай, пожалуйста, с доктором вежливо. У мамы впервые в жизни добрый начальник, и она не хотела бы остаться без работы.

Мальчик спрыгнул со стула, подбежал к матери и потянул ее за рукав, чтобы шепнуть на ухо:

– Но ведь добрый может быть глупым?

– Браво, малыш. Ты только что открыл один из секретов человеческой природы. Но не рассказывай о нем никому, мир еще не готов его узнать.

В эту минуту из глубины здания послышался жуткий скрежет.

– Что это? – спросила Полин.

– Готов поспорить, что это очередная выходка Жан-Мишеля… Его теперь впору связывать!

Удар электрическим током оказал на месье Феррейра неожиданное побочное действие. Побывав «на том свете», он теперь переживал просто невиданное возрождение. Наверняка какая-то похожая история вдохновила Мэри Шелли на создание образа полумертвого старика, ставшего после удара молнией живее всех живых, но при этом совершенно неуправляемого и сеющего вокруг хаос и разрушение. После инцидента с загоном для лошадей Жан-Мишель не мог усидеть на месте. Он ходил без трости, хохотал как безумный, бродил по фруктовому саду и даже подбивал на драку Франсиса. Ему не хватало только штырей, торчащих из шеи по бокам, чтобы сходство с чудовищем доктора Франкенштейна было полным.

Доктор постучал в его дверь.

– Месье Феррейра, у вас все в порядке? Можно войти?

– Входите, заодно поможете мне.

Взору Тома предстал совершеннейший бардак. Вся мебель была переставлена. Посреди этого хаоса Жан-Мишель, без очков, в расстегнутой рубашке, пытался сдвинуть с места огромный шкаф, даже не потрудившись его освободить.

– Что вы делаете?

– Мне надоела эта обстановка, я в ней задыхаюсь. Мне нужны перемены. Помогите мне передвинуть этот шкаф вот сюда.

– А куда вы поставите кровать?

– Обратно к стене. Так я смогу видеть сад и смотреть телевизор лежа.

– Как пожелаете.

В тот момент, когда Тома и Жан-Мишель, поднатужившись, попытались подвинуть шкаф, на пороге появилась Полин.

– Тео, ты только погляди на это! – воскликнула она. – Прямо как в твоей комнате. Такой же беспорядок, а убирать опять придется мне…

Мужчины старались изо всех сил, но шкаф сдвинулся совсем чуть-чуть.

– Вам никто не говорил, что пустая мебель легче? – насмешливо поинтересовалась Полин.

– Если сравнить затрачиваемую энергию, – возразил Жан-Мишель, – еще неизвестно, что хуже: толкать полный шкаф, как каторжный, или надрывать себе спину, освобождая его, а потом снова заполняя. Как презренный трус…

Медсестра фыркнула:

– Ах да, это же вопрос чести! Радикулит подскажет вам правильный ответ.

Полин и даже Тео пришли мужчинам на помощь. Через некоторое время перестановка была завершена.

– Спасибо, мадемуазель, спасибо, доктор, и тебе спасибо, малыш.

– Постарайтесь хотя бы не делать этого каждый день… – взмолилась Полин.

– Мама, – позвал ее Тео, – а почему месье не хочет перевернуть свою кровать в другую сторону, так ведь будет просторнее?

Идея тут же понравилась месье Феррейра.

– Парнишка прав. Как я этого не заметил? Но сейчас это представляется абсолютно очевидным…

Доктор в изнеможении прислонился к стене, а Полин набросилась на сына:

– Что ты здесь толчешься? Ну-ка, беги доделывай уроки, а то сейчас получишь!

– Но ты же сама меня сюда позвала!

29

Вечер. Тома сделал последний обход, чтобы убедиться, что в подведомственном ему учреждении все в порядке. Двери закрыты на ключ, постояльцы находятся в своих комнатах, свет, кофеварка и компьютер выключены. Он искренне надеялся, что никому не понадобится, поскольку хотел полностью посвятить себя делу, которого ожидал с нетерпением. Он поднялся к себе с намерением провести не перестановку, как месье Феррейра, а обустройство одной из комнат.

Доктор полностью освободил и тщательно вымыл самую большую комнату своей квартиры, чтобы перенести туда вещи Эммы. Теперь их было больше, чем его собственных. Осознание этого факта доставило ему удовольствие. Поскольку его помощники приносили свою добычу в ускоренном темпе, он не успел ее толком рассмотреть. И сейчас распаковывал коробки, чувствуя себя ребенком в рождественское утро.

Открыв первую, он осторожно, словно речь шла о священных реликвиях, принялся доставать из нее предметы, один за другим. Нащупав плюшевого зайца, он не стал вытаскивать его за уши, об этом не могло быть и речи. Подсунув руку под зверька, он вынул его, словно тот был живым, и погладил. Следующей была маленькая пожарная машина, которую он завел и поставил на пол. Машинка пересекла комнату и уперлась в стену. Тома не понравилось, что дорогу ей закрывает препятствие. Он встал и развернул ее лицом к себе, чтобы перед ней было открытое пространство.

Одно за другим Тома извлекал свои сокровища и внимательно их рассматривал. Он пытался представить, что каждое из них значило в жизни Эммы. Вскоре весь пол комнаты был усеян разноцветными разнородными предметами. В центре Тома поставил столик, словно алтарь своего храма. На нем важно возвышался маленький за́мок, по потрепанному виду которого сразу можно было понять, как много времени провела Эмма, играя с ним.

Затем Тома перешел к DVD-дискам. Он обнаружил среди них несколько классических фильмов, на которых вырос сам, но в основном там были более поздние, о которых он даже никогда не слышал. Он решил, что обязательно их все посмотрит. Чтобы знать, чем увлекалась его дочь, попытаться понять ее внутренний мир.

Заинтересовавшись книгами, Тома обратил внимание на яркую маленькую книжку-картинку, повествующую о животных фермы. Уголки были истрепаны, обложка потускнела. Призванные привлечь внимание малыша тактильные вставки внутри книги – не то из плюша, не то из чего-то похожего – были в таком состоянии, что Тома понял: он держит одну из любимых книг маленькой Эммы. Он так и видел, как ее крохотные пальчики с интересом ощупывают страницы. Подписи к картинкам ей наверняка читала Селин. Он представлял ее голос, рассказывающий о приключениях маленького любопытного цыпленка в огромном незнакомом мире. Тома особенно понравилось место, в котором собака осторожно брала маленького птенчика в пасть и поднимала на тележку, чтобы он мог взглянуть на птичий двор сверху. Доктор продолжил чтение, взяв книгу о похождениях ужасного пирата. Потеряв ощущение времени, Тома на несколько часов окунулся в истории, которые смешили, волновали или заставляли мечтать Эмму в разные периоды ее жизни. Сквозь эти волшебные миры он шел к ней навстречу.

Выстроив в ровный ряд коров и овец с игрушечной фермы, Тома посмотрел на часы. Эмма, должно быть, давно спит, а Кишан уже наверняка отправился на работу. Доктору оставалось исследовать еще много чудесных вещей, но он отложил это приятное занятие на последующие вечера. Потянувшись, окинул взглядом предметы, занявшие все пространство комнаты. Прежде чем покинуть ее, выставил мягкие игрушки на стол и велел им охранять его храм.

В полумраке комнаты свет, падающий из коридора, отразился в глазах кролика, который будто ожил. Тома это позабавило. Все-таки вера творит чудеса.

Чувствуя себя слишком возбужденным, чтобы уснуть, Тома решил сходить и проверить кое-что, что могло оказаться ему полезным. Он на цыпочках вышел из своей квартиры и пересек лестничную площадку. Через несколько секунд он уже входил во вторую служебную квартиру. Она была меньшей площади, чем у него, и вся завалена мебелью и разнообразным хламом, от музыкальных инструментов до пакетов, переполненных новогодними украшениями. Общее состояние комнат, однако, было удовлетворительным. Идея Тома начинала обретать свое воплощение.

Доктор уже собирался выходить, когда его внимание привлек необычный звук. Как будто кто-то пел. Он вернулся в комнату и прислушался. Сомнений не было: хоть и едва слышный, восхитительный мужской голос плыл в ночи, словно призыв, доносящийся с небес. Он казался таким далеким, что было невозможно определить его источник. Тома медленно кружил на месте, пытаясь понять, откуда он доносится. Малейший шорох одежды заглушал пение. Может, это галлюцинации? Голос шел не из комнаты и не из спальни Франсуазы, расположенной внизу. Тома замер и сконцентрировался на звуке. Он был заворожен его красотой и неуловимостью одновременно. Он долго стоял и слушал, так и не сумев разгадать эту тайну.