Текст книги "Сапфировая скрижаль"

Ибн Сарраг склонил голову.

– В утешение скажите себе, ребе Эзра, что могло быть и хуже.

– Хуже, чем мусульманин?

– Да. Вы могли бы столкнуться с христианином.

ГЛАВА 4

Ничто не может быть абсолютной истиной, и даже это не абсолютная истина.

Мультатули Королева приоткрыла веер и резкими короткими движениями принялась обмахиваться. Вокруг нее полукругом сидели фрейлины, облаченные в тяжелые туалеты из парчи с кружевами, тихие и исполненные почтительности. Дамы хранили молчание, или почти, следя за тем, что произносит королева, дабы либо рассмеяться, либо сохранить серьезность.

В глубине зала, затянутого расшитой золотом драпировкой, на шелковых подушках сидели прямо на полу три воспитанницы с личиками архангелов – полная противоположность этим одетым в темное чрезмерно напудренным женщинам.

Возле массивных дубовых дверей, прислонившись к стене, тихонько переговаривалась пара: женщина и ее кавалер.

Королева на мгновение перестала обмахиваться веером и с веселым любопытством обратилась к Мануэле:

– Это правда, что мне только что сказали, донья Виверо? Вы великолепно владеете картами?

Молодая женщина напряглась. Она никак не могла освоиться с этим обращением на «вы», на которое переходила в беседе с ней королева всякий раз в присутствии посторонних. Мануэла воспринимала это как урон, наносимый их дружбе, даже как некий отказ от издавна связывающих их уз.

– Ваше Величество, те, кто превозносит мои таланты, сильно преувеличивают. Скажем так: с некоторых пор меня интересует эта карточная забава, произведшая фурор в Италии.

– Мне сообщили, что это своего рода… – Изабелла задумалась, подбирая слова, – инструмент для гадания? Это так?

Не дожидаясь ответа Мануэлы, она продолжила, призывая фрейлин в свидетели:

– Неужели существуют настолько наивные люди, полагающие, что можно предсказать будущее?

Послышалось приглушенное хихиканье, подчеркнутое мягким шелестом вееров.

– Так просветите же нас, – предложила королева.

– Да, – осмелился поддержать ее чей-то высокий пронзительный голос, – просветите нас, донья Мануэла. Вы ведь все знаете.

Мануэла огляделась. Она всегда не выносила этих женщин, их подобострастие, пустоту их ежедневного существования: они ведь только и делают, что проводят бесконечные часы перед зеркалом, покрывая лицо белилами, накладывая поверх румяна и киноварь. Даже непонятно, хотели они приукрасить себя или замаскироваться.

Фрейлина с высоким пронзительным голосом, живое воплощение этой моды, дошла в своей глупости даже до того, что покрыла губы слоем воска, и от нее исходил тяжелый запах розовой воды.

Мануэла прочистила горло и усилием воли подавила желание высказать этой клуше пару теплых слов.

– Ваше Величество, мне думается, сейчас неподходящее время дискутировать о том, действительно ли карты Таро обладают способностью предсказывать или нет. Вкратце же речь идет об игре, наверняка одной из самых древних, где задействованы символы, и никак нельзя усомниться в эзотерическом наставлении, передаваемом ею через века.

– Самая древняя в мире игра, вы говорите? – с иронией произнес чей-то голос. – Но, насколько мне известно, дорогая, во времена визиготов карты не существовали?

Это возражение было встречено одобрительным хихиканьем.

– Донья Сесса, не могу не преклоняться перед богатством ваших познаний. Тем не менее знайте, что символизм, являющийся самой сутью Таро, существует с начала времен. На всем протяжении истории в изучении форм, в которые человеческий разум облачает свои размышления и в которых выражает результат своих размышлений, встречается этот процесс, заключающийся в том, что некоторые мысли обозначаются фигурами или цветами.

Мануэла помолчала, и на губах ее появилась приторная улыбка.

– Вот вам пример. Когда мы смотрим на ваш умелый грим, то можем сказать, что вы некоторым образом являетесь живым символом.

– Боюсь, что не совсем вас поняла. Живым символом? Но чего же?

Донья Сесса поерзала на стуле, взглядом призывая товарок на помощь. Уловила ли она насмешку в словах Мануэлы или восприняла их как комплимент?

Королева решила положить конец дискуссии:

– Вернемся к Таро. Донья Мануэла, вы действительно верите, что по картам можно прочесть будущее? Разве грядущее не в руках Господа и лишь Его одного?

– Безусловно, Ваше Величество. Однако, судя по всему, существуют некоторые люди, обладающие искусством расшифровывать символы. Пройдя первый этап, они переходят к следующему, то есть к их толкованию.

Кавалер, расположившийся в другом конце зала, бесстрастно проговорил:

– Донья Виверо, разве толкование не зависит от эмоций толкователя и его познаний или отсутствия оных по тому предмету, который он толкует? Не предоставляет ли ваша теория полную свободу для любых измышлений?

Стоявшая рядом с ним женщина тоже весело вмещалась в разговор:

– Значит, если одна из нас увидит во сне бьющие колокола, то должна тут же сделать из этого вывод, что ей грозит опасность или ее дому грозит пожар? По-моему, это глупо, нет?

– Как бы то ни было, – отрезала донья Эстепа, самая старшая из фрейлин, – все эти штучки с предвидением суть происки дьявола. Нам не следует даже затрагивать подобные темы!

Королева встала и объявила во всеуслышание:

– Дамы, все это было весьма поучительно. Можете удалиться. – И устремила взгляд на Мануэлу: – Подожди, – проговорила она одними губами.

Как только фрейлины и кавалер покинули помещение, Изабелла знаком велела Мануэле приблизиться.

– Мне известны твои чувства в отношении этих дам. Но прояви ты нетерпимость, тебе стало бы только хуже.

– Вы правы, Ваше Величество. Но когда терпимость должна стоять у изголовья человеческой глупости, это требует огромных усилий.

– Предскажи мне будущее… Мануэла оторопело уставилась на нее.

– Карты Таро у тебя с собой?

– Нет, Ваше Величество, но если вы дадите мне минутку, я…

– Отлично. Найдешь меня в моих покоях. Там нас никто не побеспокоит.

– Вам действительно этого хочется? Я далеко не такая умелая, как вам наговорили. Вы сильно рискуете оказаться разочарованной. Вы уверены, Ваше Величество?

Вместо ответа Изабелла лишь помахала веером перед носом подруги.

– Иди… Да иди же!

Они сидели друг напротив друга за маленьким круглым столиком, стоящим посередине спальни.

– И что мне теперь нужно делать? – спросила королева.

– Перемешайте карты и разделите колоду левой рукой.

– А правая рука обладает меньшими способностями вытягивать счастливые карты?

– Конечно, нет. Но левая рука – со стороны сердца. Изабелла скорчила скептическую гримаску, но все же послушалась.

– Ну вот, готово, – провозгласила она, кладя колоду на стол рубашкой кверху.

Мануэла разложила колоду веером и предложила:

– Выберите наугад двенадцать карт и разложите их в круг.

И снова королева исполнила пожелание подруги.

– А почему нужно выкладывать именно эту фигуру?

– Ну, вроде бы между Таро и астрологией существует связь. Этот круг должен символизировать Зодиак. Как вы можете убедиться, у нас двенадцать карт, как двенадцать знаков Зодиака.

– Все это кажется мне довольно туманным. Но продолжай…

Мануэла положила руку на первую карту, ту, что лежала крайней слева, и вроде бы заколебалась.

– Чего ты ждешь?

– Все же повторю еще раз: я неопытная гадалка. Вы не должны ни в коем случае воспринимать мои предположения как истину в последней инстанции. Это всего лишь игра, Ваше Величество. Всего лишь игра.

– Если бы я тоже не была уверена, что это лишь игра, то ни за что не пошла бы на это. Разве ты забыла, что я – дитя Церкви? А мы знаем, что говорит Церковь о предсказаниях.

Мануэла перевернула первую карту.

– Суд. Двадцатый главный аркан. Между Солнцем и Миром, являющимися основными арканами, двадцатый аркан нам сообщает о событиях, о которых Бог нам провозглашает через ангела Апокалипсиса. Видите ангела… Он с белым ореолом и держит в правой руке трубу, которая касается вершины горы…

– И это значит?

– Что вы накануне какой-то развязки, но вам предстоит сделать решающий выбор.

Королева коротко рассмеялась.

– Решающий выбор? Да я только этим и занимаюсь с самого рождения!

– Знаю, Ваше Величество. Но тут речь идет о решениях намного более серьезных, чем те, что вам доводилось принимать в прошлом. В зависимости от того, выберете ли вы один путь или другой, последствия для вас – а, следовательно, для Испании – окажутся необратимыми. К тому же… Видите… Крылья и руки ангела – цвета кожи, что позволяет считать, что он из того же материала, что и люди, что он – их брат, и что каждый человек тоже может обрести крылья духовности, если сумеет сохранить меру и равновесие в своем стремлении. Послание совершенно ясное.

Изабелла лишь скорчила недоверчивую гримасу. Мануэла перевернула вторую карту.

– Солнце… Знак, символизирующий огромное богатство, процветание. Из всех арканов этот – самый загадочный. Преобладание желтого цвета символизирует золото и урожай…

– Золото? Да откуда ему взяться? Казна пуста…

– Не знаю. Возможно, богатства придут не из наших земель.

– От внешних завоеваний?

– Не могу больше ничего сказать.

– А урожай?

– Он наверняка символизирует конец войны.

Королева ждала продолжения.

– Мир, – проговорила Мануэла, открывая третью карту. – Мир, который следует за Солнцем.

– То есть?

– Мир, или Корона Волхвов, как правило, символизирует вознаграждение, завершение какого-то деяния, результат усилий, процветание, успех.

– Падение Гранады?

Мануэла подтвердила ее догадку вопросом:

– А разве можно представить иное наступление мира? Она быстро перевернула четверную и пятую карты и не сдержала удивленного жеста.

– В чем дело?

Поскольку Мануэла не реагировала, королева решила продолжить сама.

– Я ничего не смыслю в этой игре, но могу сама описать, что вижу.

Она указала на первую карту.

– Папа Римский! Затем на вторую.

– Дьявол!

Мануэла кивнула.

– Это ужасно! Что тут делает этот Князь Тьмы?

– Это всего лишь символ. Он означает желание человека удовлетворить свои страсти любой ценой. Вместо царства порядка он влечет падение к хаосу и распаду.

– Ты не ответила. Откуда он в этой игре? Что он символизирует?

– Скорее кого.

– Человека?

– Конечно, человека. Могущественного человека. У него «верная душа. Вам следует опасаться его.

– Но кого? Назови имя!

Мануэла не удержалась от улыбки:

– Это невозможно! У этой игры есть пределы.

Изабелла указала на карту с изображением Папы:

– А он?

– Это тот, кто ведет человечество по пути прогресса. Это – долг, мораль и сознательность. Следовательно, он – противник черного человека. И он так же близок к вам, как и другой. Он вас защитит. Он вас просветит. Для Света он то, чем является для Тьмы его альтер-эго.

Королева прикрыла глаза, словно желая придать обеим картинкам человеческие черты.

– Что-нибудь еще ты видишь? Мануэла уже перевернула шестую карту.

– Шут в пятом доме… Странно…

– Что еще ты намерена мне сообщить?!

– Мне трудно растолковать эту карту…

– А надо!

– Видите ли, Ваше Величество, существует три разновидности шутов: тот, что имел все и все вдруг потерял; тот, у которого ничего не было и который вдруг неожиданно все приобрел; и, наконец, шут, скорбный разумом. Если бы я осмелилась, то сказала бы, что в данном случае наиболее вероятен третий вариант.

– Сумасшедший в моей семье?

– Или кто-то, кто станет ее членом…

Изабелла застыла, затем быстро собрала карты, смешала, сложила в колоду и протянула Мануэле.

– Забирай свою игру. И если хочешь совет, то сожги ее или выброси в воды Тахо. Это весьма опасное развлечение – пытаться предсказывать судьбу при помощи картинок. Более того: желать узнать волю Создателя – это приоткрыть двери в ад и несчастью. Доказательство тому – эта карта, представляющая дьявола. Я не случайно ее вытянула. Ты, которая играет с символами, должна это понимать. Поверь мне, это знак. Избавься от этих карт. Избавься как можно быстрей!

Не говоря больше ничего, она встала и повернулась спиной к Мануэле, указав пальцем на затылок.

– Помоги мне, пожалуйста, снять этот шиньон…

Гранада, тот же день . Двое мужчин сидели на корточках возле письменного стола, разложив подробную карту Испании и поставив чернильницу и перо. Было около трех часов пополудни. Теплый ветерок доносил до них шум улиц Гранады.

С рассветом бои прекратились. Согласно последним сведениям, юный Боабдил в конечном итоге одержал победу над своим отцом. И с первыми лучами солнца новый султан обосновался в Касбе, естественно, сперва казнив по большей части всех, кто сражался против него.

Ибн Сарраг нервно катал перо в пальцах.

– Давайте попробуем начать сначала. Вот полный текст первого Чертога, ваша часть и моя вместе:

ПЕРВЫЙ ГЛАВНЫЙ ЧЕРТОГ

Да славится И. Е. В. Е в царствии его.

Имя есть 6.

И в этот миг вопросил я Князя Божественного Присутствия. Я сказал ему: Как имя твое? И ответил он мне: я зовусь Отрок. Был ли он одним из спящих И Ракима?

Я, встретившийся с ним, сначала подумал назвать его Азазел. Я ошибался. Ошибка его была лишь в том, что повстречал он Малика и Ахмедая и что жил в час, когда пишу я на вершине холма с пологими спусками, на пепле Гадеса.

У подножия этого холма спит сын Иавана, и сон его шепчет, вливаясь в море: верую, что нет, кроме того, в кого уверовали дети Израиля. И я из тех, кто покорился (Его воле)!

Они подчеркнули те слова, которые сочли возможно ключевыми.

– Значит, мы сошлись во мнениях по поводу значения первой фразы.

– Да. Она может означать лишь одно: «Слава Господа благословенна, возвышенна и исходит из того места, где спрятана сапфировая Скрижаль». А вот следующая фраза уже представляет проблему. В принципе она должна означать, что нам предстоит разгадать шесть загадок, прежде чем мы найдем то самое место. Но при этом у нас восемь Чертогов: шесть главных и два малых. Я в затруднении.

Араб согласно кивнул:

– Я тоже. Предлагаю отложить на потом объяснение этой странности.

– И я того же мнения.

Эзра посмотрел на листок и продолжил:

– Есть один момент, который весьма значим: «шесть» может в графической символике означать шесть равносторонних треугольников, вписанных в невидимую окружность. Позвольте?

Взяв перо, Эзра обмакнул его в чернила и быстро нарисовал фигуру.

– Получаем вот это.

Ибн Сарраг наморщил лоб.

– Ну конечно. Щит Давида. Печать Соломона.

– Судя по выражению вашего лица, такая интерпретация цифры шесть вас мало прельщает.

– Дело не в том, прельщает она меня или нет. Я могу лишь констатировать, что это два равносторонних треугольника, наложенных друг на друга. Шесть получившихся треугольников есть лишь следствие этого.

– Но все же признайте, что они существуют и что все это образует шесть ветвей.

– Если угодно. И что? Куда ваш рисунок нас ведет?

– На данный момент пока не знаю. Но я настаиваю, чтобы мы держали в памяти щит Давида. А теперь двинемся далее по тексту: И в этот миг вопросил я Князя Божественного Присутствия. Если снова идет ссылка на Еноха – а иного я не вижу, – это ведет нас прямиком к произведению, носящему его имя. Я говорю об иудейской Книге Еноха. В ней патриарх отождествляет себя с небесным обитателем, прозванным…

– Князем Божественного Присутствия.

– Да. К тому же в талмудах и писаниях Меркавы Князем Божественного Присутствия называют наиболее высоко стоящего в небесной иерархии ангела. Того самого, что повел иудеев после того случая со златым тельцом. Мы находим на него ссылки в Шмот, XXIII, 21.

– Шмот?

– Или Исход, если угодно. Исходя из этого, мы можем рассматривать Князя Божественного Присутствия как синоним проводника.

– Допустим.

Шейха одновременно и раздражали, и восхищали познания старого каббалиста. Самуэль продолжил:

– Известно также, что в каббале Князя Божественного Присутствия часто называют Князем ликов или Отроком.

Сарраг начал терять терпение:

– И какой же вывод?

– Не сейчас. Рассмотрим слово «Отрок». На иврите «отрок» звучит как «наар». Изначально это слово означало «слуга», поскольку служило для обозначения служки Храма.

Сарраг в свою очередь ухватил записи, которые они сложили в единое целое, и продолжил:

– Мы уже упоминали о проблеме «спящих И Ракима». Как я вам уже объяснял, это выражение взято из суры под названием «Пещера». Я с тех пор поразмыслил, и думается мне, что выбор этой суры гораздо более многозначителен, чем кажется на первый взгляд. Выбрав ее, Баруэль, мне кажется, старался донести до нас параллельное послание.

– Послание?

– Я так думаю. Видите ли, пещера – это место возрождения, закрытое пространство, куда уходят от света, дабы обрести укрытие и обновление. В Коране сказано следующее: «И ты бы видеть мог, как солнце на восходе клонилось от пещеры вправо, а на закате слева обходило их. Они ж лежали на пространном месте посреди». Это «пространное место» – центр, где происходит превращение, место, куда семеро спящих скрылись, не подозревая, что получат продление жизни, едва ли не бессмертие. Когда они просыпаются, то обнаруживают, что проспали триста девять лет.

Эзра задумчиво погладил бороду.

– Это очень интересно, но вы говорили о послании…

– Оно содержится в скрытом смысле этой суры: тот, кто осмелится войти в эту пещеру, то есть пещеру, которую каждый носит в себе, или в ту тьму, что находится за бесконечным океаном души, тот окажется втянут в процесс превращения. Войдя в этот океан, он устанавливает связь между содержимым оного и своим сознанием. И в результате может получить преображение своей личности – с положительными или отрицательными последствиями.

Раввин слушал разъяснения Саррага с глубочайшим вниманием.

– Если я правильно понял, можно было бы предположить, что в результате этого поиска – если мы, конечно, доберемся до конца – мы рискуем больше никогда не стать такими, какие мы есть сейчас. Исходя из вашего предположения, мы можем измениться либо в положительном, либо в отрицательном смысле.

– Ну, во всяком случае, эту гипотезу следует учитывать.

– Вам кажется, что я сомневаюсь, но… с Абеном Баруэлем ни в чем нельзя быть уверенным. – Он указал на записи. – Продолжим?

– Мы добрались до Азазела, Малика и Ахмедая. Тут невозможно ошибиться: они представляют собой тройное изображение демона. И это подчеркнуто словом «Гадес» – бог подземного царства.

– Совершенно верно. Теперь «Иаван». У подножия этого холма спит сын Иавана. Это имя можно найти в Бытии. Там Иаван упомянут как отец некоего Фарсиса. И вот тут толкование становится еще более трудным, потому что если взять книгу Ионы, то обнаружим, что Фарсис это также и название города. – Он процитировал: – «И встал Иона… и пришел в Иоппию и нашел корабль, отправлявшийся в Фарсис, отдал оплату за провоз и вошел в него, чтобы плыть с ними в Фарсис от лица Господа». Что касается последнего слова «покорился», то мы знаем благодаря вам, то оно связано с исламом и, как следствие, с нашим сотрудничеством. – Сарраг немного выждал, а затем с ноткой усталости обронил: – Не думаю, что мы далеко продвинулись.

– Я с вами не согласен. Если мы займемся повторным анализом, эти пять пунктов позволяют увидеть тропку. Слушайте меня внимательно: у нас есть загадки, которые следует разгадать, и чтобы осуществить это, Абен Баруэль дает нам понять, что нам понадобится проводник. И этот проводник описан вполне конкретно: он молод (отрок), и это слуга храма (наар). Поскольку тут сплошная символика, то этот термин нужно понимать целиком: храм может быть и синагогой, церковью, мечетью, молельным домом, в общем, если расширить поле, можно добавить место, где молятся Богу. То есть этот проводник молод и живет в месте, где молятся. Вы согласны?

Шейх кивнул, но все же добавил:

– Этих мест поклонения несчетное количество. Вы, кстати, их перечислили: тысячи церквей, уцелевшие синагоги, мечетей великое множество…

– Можете добавить сюда монастыри и обители.

– Головоломка!

– Нет, если мы будем учитывать подсказкам. Абен нам указывает, где находится это место.

Ибн Сарраг нахмурился.

– Какие подсказки? Демоны? Ад? Фарсис?

– Я не знаю, с чем ассоциируются демоны и ад. Но что-то мне подсказывает, что ответ заложен в слове «Фарсис». К несчастью, это ставит нас перед дилеммой: либо мы берем за основу Бытие, X, 4, и тогда в данном случае Фарсис – имя. Либо выбираем книгу Ионы, I, 3, и тогда это – название города.

И они оба погрузились в задумчивое молчание. Тишину время от времени нарушал грохот проезжающей тележки, ржание лошадей, крики бродячих торговцев.

Наконец Эзра вздохнул.

– По-моему, на сей раз мы в тупике.

– Должен быть намек, слово, которое позволит нам… – Шейх вдруг замолчал, уставившись в текст.

– В чем дело? – изумился раввин.

– Ну конечно! Это тут… – Араб ткнул пальцем в слово «покорился» и чуть ли не вскричал: – Десятая сура! Это в ней ключ! Разве вы не видите?

Эзра недоуменно помотал головой.

– Я сбился с пути, и вы сделали вывод, что слово «покорился» здесь лишь для того, чтобы подчеркнуть необходимость нашего сотрудничества. Это неверно! Мы оба ошиблись. Я ведь вам сказал, что фраза «верую, что нет кроме того, в кого уверовали дети Израиля. И я из тех, кто покорился (его воле)!» взята из девяностого айата десятой суры?

– Да. Вы ошиблись?

– Вовсе нет! Я просто забыл указать на весьма существенную деталь. Вы знаете, как называется эта десятая сура?

Раввин покачал головой.

– ЙУНУС! Иона!

– Иона… – машинально повторил Эзра.

– Следовательно, никаких дилемм! Абен Баруэль дважды указал на Иону, и значит, Фарсис – не персонаж, а город. Тот город, который упомянут у Ионы.

– Мои поздравления, шейх ибн Сарраг. Вам удалось произвести на меня впечатление.

– К сожалению, мы все равно остаемся в тупике. Во всей Испании нет города, который назывался бы Фарсис.

– Не важно. По крайней мере нам известно, в каком направлении вести поиски.

В комнате снова воцарилось молчание.

Они сидели так довольно долго, погрузившись в размышления. Внезапно гнусавый голос муэдзина пронзил небеса над Альбаисином. Шахир снял обувь, развернул маленький коврик и встал на него лицом к Мекке. Было около четырех часов, и уже дважды он предавался молитве.

На сей раз раввин не ограничился одним лишь наблюдением. Сунув руку в карман, он достал оттуда кипу и водрузил на голову. Выйдя на середину комнаты, он несколько неловким движением повернулся в сторону Иерусалима.

Пока Сарраг читал свою молитву, он начал читать свою.

В комнате зазвучали две молитвы, пусть и различные по языку, но схожие по сути.

– Во имя Аллаха, всемилостивого и милосердного…

– Да прославится Имя его во веки веков…

– Хвала Аллаху, Владыке мира…

– Который создал Он волею Своей…

Так протекло время. Парадоксальное и общее. Закончив молитвы, оба вернулись на свои места. Нарушая снова повисшее молчание, Эзра подавил зевок и произнес:

– Поразмыслим каждый по отдельности. Я не знаю, каковы ваши намерения, я же иду домой спать. Утро вечера мудреней.

– Вы хотите сказать, дня. Или того, что от него осталось.

– Моему телу все равно. Мы вернемся к этому завтра днем, если не возражаете. Может быть, к тому моменту всесильный просветит нас насчет Фарсиса!

Он собрал свои бумаги и поплелся к двери, махнув на прощание.

– Шалом!

– Салам, ребе.