Текст книги "Небесные тени"

Глава 14

Сефиза

Не в силах сдержать изумление, я смотрела на свою механическую руку, потрясенная скрытой в ней мощью. Я так долго носила эти отвратительные протезы, даже не подозревая, какой невероятной силой они меня наделяли.

Знай я об этом раньше – могла бы в первый же вечер прикончить Верлена.

А убив его, я, несомненно, совершила бы величайшую ошибку всей своей жизни.

Командир легионеров ничего не успел добавить к своей угрозе: Лориан бросился на него с яростным криком:

– За Вильму!

Мальчик одним ударом обезглавил противника, так же как первого солдата.

Эта демонстрация силы и смелости произвела на меня такое впечатление, что я снова застыла с открытым ртом. Подобные решимость, безудержный натиск и жестокость, проявленные подростком, вызывали во мне беспокойство, даже пугали…

Я знала, что юные Залатанные стали оружием мятежного движения. Элдрис рассказала мне о совершенных ранее деяниях этих детей, без устали расточая похвалы в адрес их удивительных способностей. Однако одно дело – услышать, и совсем другое – увидеть своими глазами, как дети становятся безжалостными убийцами…

Стоявшие вокруг меня дети дружно подхватили клич Лориана и принялись восторженно скандировать:

– За Вильму!

И начался полный хаос… Все сироты-Залатанные бросились в рукопашную, без разбора разя имперских солдат своими стальными протезами. За долю секунды они убили еще четверых легионеров.

Видя столь немыслимую бойню, трое оставшихся солдат даже не попытались дать нам отпор. Они бросили трупы своих товарищей и кинулись бежать со всех ног, их железные доспехи грохотали по мостовой.

Поняв, что противник проявил слабость, сироты ринулись в погоню за беглецами, намереваясь прикончить их всех до последнего.

Я же, со своей стороны, осталась стоять столбом посреди улицы, чувствуя себя глубоко подавленной.

Впрочем, ранее весталка потрудилась в подробностях растолковать мне свой план и объяснила цели всех готовящихся налетов. И я с ней согласилась: других вариантов у нас не было. В нашем положении действовать по-другому мы не смогли бы. Никакими мирными средствами нам с Орионом не справиться. Больше мы не можем себе позволить обманываться беспочвенными иллюзиями, надеясь решить это дело бескровно.

И все же мне никак не удавалось подавить снедавшее меня беспокойство, острую боль, пронзавшую мою душу при мысли о том, что, быть может, один из этих солдат – мой брат…

Смогла бы я узнать его, прежде чем нанесла смертельный удар?

Было так темно, а созданный весталкой туман сгустился такой непроницаемой пеленой… разве можно рассмотреть черты лица в таких условиях?

С соседней улицы донесся пронзительный крик очередного солдата, вырвавший меня из оцепенения. Я рефлекторно побежала в ту сторону. Один из легионеров поднимал руку, явно собираясь коснуться кончиками пальцев виска, чтобы активировать какой-то сигнал.

Не раздумывая я прыгнула ему на спину.

Легионер ожесточенно отбивался, пытаясь меня сбросить, но я ударила его локтем по макушке, так что на шлеме осталась глубокая вмятина. Послышалось электрическое потрескивание, потом солдат рухнул на мостовую, захлебываясь собственной кровью.

– Ловко ты его! – одобрил Лориан, тяжело дыша. Его лицо и руки были испачканы кровью. – Отлично, мы их всех сделали.

Я огляделась, дрожа всем телом; мне не хватало воздуха, легкие горели огнем.

Мальчик был прав: вокруг лежали только изуродованные, безжизненные тела солдат. Сопровождавшие нас взрослые одобрительно кивали при виде этого зрелища, и у меня во рту собралась ядовитая горечь.

Взрослым не пришлось сражаться – весьма удачный исход. Вряд ли они долго продержались бы против имперских легионеров. Лишь я и дети могли на равных противостоять солдатам Ориона. Вот только скольких нам удастся убить, прежде чем мы тоже потерпим поражение?

Я покачала головой, пытаясь выбросить из головы мрачные мысли. Сейчас неподходящий момент, чтобы задаваться этим вопросом…

– Идем, – скомандовала я. – Мы уже почти пришли.

Если я не ошибалась, нам осталось пройти еще около километра – и мы будем на месте.

А когда мы туда доберемся, нам снова придется вступить в бой и забрать еще больше человеческих жизней.

Во мраке ночи я различала брызги темно-красной жидкости, испачкавшие мой рукав и руку. Дети были покрыты такими же брызгами, никто не остался в стороне во время первого столкновения.

Пройдя по узкому переулку, мы срезали путь, затем на перекрестке повернули налево и наконец достигли пункта назначения. За завесой скрывавшего нас тумана показались очертания высокого крыльца, ведущего к архитектурному комплексу – здесь проживали будущие жрецы.

У дверей главного здания дежурили четверо солдат, и, судя по доносившемуся до нас звуку шагов, по внутреннему двору расхаживало еще вдвое больше легионеров.

– Их меньше, чем мы рассчитывали, – шепотом констатировал Лориан. – Кажется, Орион действительно разбросал свои войска по всему королевству, чтобы разыскать Тень.

– Да, похоже на то.

И это неудивительно: мне показалось, что в глазах императора Верлен крайне важен. К тому же не стоит забывать, что бог богов наверняка уже в курсе новых способностей, которыми отныне обладает его младший сын – ведь теперь он способен уничтожать других божеств… вполне естественно, что Орион бросает все силы на поиски Тени.

Я надеялась, что весталка не ошиблась и что это рассредоточение вражеских сил действительно сыграет нам на руку.

– Ты готова, Сефиза? – прошептал Лориан.

В его голосе мне послышалось сомнение. Вероятно, мальчик заметил мою нерешительность.

Нужно продолжать командовать нашим маленьким отрядом; как досадно, что по глупости мне не удалось скрыть свою слабость!

Я открыла было рот, намереваясь ответить, но ничего не сказала.

Это же просто дети, однако они жаждут свободы, поэтому готовы пожертвовать всем ради нашей борьбы. Они согласны убивать, а если придется, и умирать, полностью отказались от детской невинности в обмен на крошечный шанс повлиять на ход событий. Я должна быть сильной ради них, ради моих родителей, ради всех, кто долго страдал и по сей день страдает от жестокости Ориона.

Мне тоже следует отринуть все сожаления и чувство вины, нужно одеться в броню холодной безучастности, продемонстрированную этими юными Залатанными. Я тоже не должна выказывать ни малейшей жалости к врагам.

В конце концов наше правительство и его лакеи – вне зависимости от того, носят они железную броню или жреческие туники, – никогда нас не жалели.

Очевидно, мое пребывание во дворце и отношения с Верленом сделали меня слабой. Нужно срочно выбросить из головы эти бессмысленные сомнения и оставить дурацкую мнительность!

– Извини, больше я тебя не подведу, обещаю, – прошептала я в ответ. – На этот раз я готова, можешь не сомневаться.

Лориан одобрительно кивнул, его глаза горели решимостью и упорством, почти жутким для мальчика его возраста.

– От нас зависит судьба всего человечества, – напомнил он с фанатичной уверенностью, в точности повторив слова Элдрис.

– Да, ты прав.

Я выпрямилась и взмахом руки приказала остальным следовать за мной.

Под покровом тумана мы приблизились к крыльцу и стоявшим у дверей стражникам. Мы специально не таились и громко топали, чтобы привлечь внимание охранников, находившихся во внутреннем дворе, и выманить их оттуда.

– Стоять! – резко окликнул нас один из часовых. Он шагнул нам навстречу. – Что вы делаете на улице в такой час? Разве вы не знаете, что с недавних пор комендантский час ужесточили? Отныне горожанам крайне опасно выходить из дома после наступления темноты.

Видя, что мы молчим и не думаем уходить, его напарники тоже вышли вперед, вынули из ножен мечи и направили на нас.

– Проклятие, вам здесь нечего делать! – воскликнул первый солдат. – Возвращайтесь домой, кучка безумцев!

Не обращая внимания на предупреждения, мы упорно шли прямо на легионеров, пока не оказались совсем рядом…

– Но… это же дети, – потрясенно пробормотал второй солдат, опуская меч.

Лориан оказался самым проворным и бросился на опустившего оружие солдата, действуя со своей обычной убийственной точностью. Тело легионера с металлическим лязгом рухнуло на землю, а голова откатилась в сторону.

Я отвернулась, чтобы не видеть это мрачное зрелище, и сосредоточилась на сражении. Другой солдат уже заносил меч, готовясь раскроить мне череп.

Поднять свой клинок, чтобы отразить удар, я не успела. Однако рефлексы взяли верх над разумом: я вскинула руку и остановила меч легионера своим механическим протезом. Мой противник изумленно вытаращил глаза.

Воспользовавшись его замешательством, я вырвала у него из рук меч и отшвырнула в сторону – один из наших взрослых немедленно подобрал оружие.

Мгновение стоявший передо мной человек хлопал глазами, потом на его лице промелькнуло понимание.

Несомненно, он знал, что недавно случилось с его товарищами: он вдруг понял, насколько мы опасны.

– Прошу вас, не делайте этого! – взмолился он. – Ваше мятежное движение наносит больше вреда, чем вы думаете. Орион истребит всех жителей Пепельной Луны, если вы не прекратите эти безумные игры…

– Разве ты не знаешь, что это уже происходит?! – яростно возразила я. – А ты и твои собратья день за днем помогаете ему нас уничтожать, проводя казни!

– Неправда! – с жаром запротестовал легионер и нанес мне удар закованным в броню кулаком, который я успешно парировала. – Наше единственное призвание – приносить населению мир и порядок!

Вероятно, он искренне верил в то, что говорил. В конце концов в процессе становления имперскими солдатами у новобранцев менялось не только тело, но и мозг…

Глава 15

Сефиза

Ни в коем случае нельзя допустить даже малейшего промедления, способного сорвать наши планы.

Я воздержалась от ответа и заставила себя действовать: что есть мочи ударила солдата по голове. От силы удара шлем смялся, а легионер тяжело завалился на землю, вытянувшись во весь рост.

Я не знала, умер он или просто потерял сознание. Тем не менее я не стала медлить и повернулась к следующему солдату – он уже стремительно бежал к нам, спеша на помощь товарищу.

Не дожидаясь, пока он до меня добежит, я сама устремилась навстречу нападавшему и изо всех сил ударила его кулаком в живот. Я почувствовала, как металлическая броня сминается и гнется под костяшками моих стальных пальцев, пробивших не только доспех, но и плоть солдата. И вновь я задушила внутренние сожаления, дав волю долго копившемуся гневу.

Нужно сделать свою часть работы, и я твердо вознамерилась довести дело до конца.

Нужно вывести из строя как можно больше солдат имперской армии, если мы хотим добраться до Владыки всего сущего. Трудно не запачкать руки, когда идет война. Однако наши преступления – это лишь результат злодеяний наших правителей, слишком долгое время остававшихся безнаказанными…

Кажется, я справилась с полудюжиной солдат. И вот наконец сражение закончилось; все противники лежали у наших ног. Я не стала тратить время на разглядывание их расчлененных тел, разорванных в клочья доспехов и торчащих из ран обрывков проводов.

Вместо этого я знаком велела пяти сиротам-Залатанным, а также взрослым пройтись вдоль здания, дабы убедиться, что поблизости не осталось других легионеров. Кроме того, следовало удостовериться, что двери, расположенные с другой стороны здания, закрыты и никто не сможет улизнуть, пока мы здесь.

Мы с Лорианом подошли к дверям святилища. Не раздумывая мальчик ударился в дверь стальным плечом, и этого хватило, чтобы сломать замок. Распахнув створки, мы зашагали по центральному проходу храма, направляясь к расположенным в глубине помещения спальням учеников.

Оттуда уже доносились перепуганные крики. Захлопали двери, и в коридор выбежали несколько молодых людей в ночных рубашках. При виде нас они застыли, очевидно, вне себя от страха.

– Все немедленно выходите! – крикнула я таким повелительным тоном, что сама удивилась. – Следуйте за нами! Если не станете делать глупостей, ничего плохого с вами не случится!

Несколько учеников жрецов вышли из спален: все они смотрели в пол и тряслись от ужаса. Однако некоторые двери остались закрытыми – не все обитатели общежития спешили подчиниться моим приказам.

– Идите помогите самым непокорным покинуть помещение, – велела я взрослым членам нашего отряда, удержав Лориана за руку.

Мальчик быстро связал будущих прелатов принесенными специально для этой цели веревками. Затем мы отвели пленников в центр святилища.

Мы захватили около пятидесяти человек: все они молчали, явно перепуганные до полусмерти. В основном это были юноши моложе двадцати пяти лет, но некоторые (я насчитала человек десять) выглядели старше – вероятно, это наставники, преподаватели учебного заведения.

– Убедись, что в комнатах никого не осталось, – бросила я Лориану.

Мальчик немедленно отправился выполнять приказ.

Между тем взрослые мятежники вывели в зал остальных учеников. Вдобавок им удалось захватить прелатов нескольких соседних святилищ.

– Сжальтесь, отпустите учеников! – воскликнул вдруг один из служителей культа.

– Заткнись, грязный приспешник богов! – яростно рявкнул Лориан. Он только что вернулся, ведя за собой очередную группу связанных учеников, одетых в ночные рубашки. – Ты еще не понял, что мы больше никогда не будем подчиняться вашим приказам?

Жрец захлопал глазами, очевидно его до глубины души поразило, что какой-то ребенок осмеливается так дерзко обращаться к человеку его ранга. Затем жрец повернулся ко мне и продолжил настаивать:

– Какие бы цели вы ни преследовали, ученики тут ни при чем!

– Ты ошибаешься, прелат! – раздался вдруг голос весталки. Обернувшись, я увидела в дверях святилища знакомый силуэт, окутанный лентами черного тумана. – На них тоже лежит доля ответственности. И твоя клика лицемеров – это один из важных винтиков в системе порабощения человечества. Без вас и вашего слепого, раболепного соучастия боги никогда бы не смогли вынудить целый мир склониться под их проклятым ярмом.

Из клубов окутывавшего Элдрис темного дыма вынырнули еще несколько человек. Все мое внимание мгновенно сосредоточилось на Верлене: руки и крылья юноши были крепко примотаны к телу толстыми цепями. Вели его по меньшей мере шесть человек – они изо всех сил тянули упиравшегося пленника за концы цепей.

Конвоиры выглядели очень странно: согнулись в три погибели, глаза выпучены, на губах выступила пена; вдобавок каждый держался одной рукой за грудь и дышал тяжело, с присвистом. Казалось, они борются с каким-то незримым воздействием и с огромным трудом переставляют ноги.

Я сразу догадалась, что это работа Верлена: он применил свою силу, пытаясь защититься. Похоже, одна лишь весталка избежала воздействия волн ужаса, распространяемых младшим сыном Ориона.

Наши с Верленом взгляды встретились, и у меня болезненно сжалось сердце. В темных глазах молодого человека горели гнев и какое-то предчувствие – эти эмоции глубоко меня потрясли и почти пошатнули мою решимость. На скулах Верлена играли желваки, и я испугалась, что он попытается меня окликнуть.

Раздираемая противоречивыми чувствами, я поспешила отвести глаза и посмотрела на Элдрис.

Это ей я должна доверять. Мои чувства и инстинкт ошибаются, и я уже многократно в этом убеждалась.

Сегодня ночью мы совершим нечто намного более значимое, чем наши жизни. Наши личные эмоции более не имеют никакого значения, важны только результаты нашего восстания.

В святилище вошла другая группа мятежников, ведя новых пленников: пятерых прелатов, босых и облаченных в ночные рубашки. Тех из них, кому предварительно заткнули рот, теперь освободили от кляпов. Ни один из служителей культа не рискнул нарушить молчание, и в зале установилась напряженная тишина.

Весталка прошла по главному проходу между скамьями и остановилась перед сбившимися в кучку жрецами и их учениками. Взмахом руки она приказала своим людям приблизиться, те втащили Верлена в здание и подвели к Элдрис.

– Хорошо. Раз все в сборе, мы можем начинать, – объявила она, внимательно рассматривая пленников. – Видите ли, мы здесь для того, чтобы помочь вам освободиться от вашего мракобесия. Ваша религия – это обман, чистой воды иллюзия, и она буквально разрушает ваших ближних. Поэтому вот что мы сделаем: или вы сейчас же откажетесь от служения богам, отвергнете их и удалите их метки с вашей плоти, или же вы умрете. Ясно?

Верлен крепко сжал губы, но я чувствовала, как он сверлит меня взглядом – мой затылок словно жгло каленым железом.

– Это что, шутка? – выкрикнул один из преподавателей школы. – Ну, погоди, проклятая Залатанная! Настанет час, и я с радостью посмотрю, как твое жалкое тело будет болтаться на Дереве!

Элдрис смерила жреца пренебрежительным взглядом, потом ударила его по лицу тыльной стороной ладони.

– Я уже перенесла это испытание, и, как видишь, несмотря ни на что, стою сейчас перед тобой.

Весталка отступила на шаг, снова окинула взглядом перепуганных пленников и повторила:

– Выбирайте: отречение или самоубийство!

Услышав эти слова, все мятежники натянули защитные маски.

Это сигнал, сейчас мне надлежит быть сильной, как никогда…

Больше половины жрецов и их учеников неуверенно шагнули вперед, они с тревогой переглядывались. Им раздали куски наждачки, дабы они могли избавиться от татуировок на лбу, обозначающих их положение жрецов, действующих или будущих. После чего Лотар тоже снабдил их защитными респираторами и отвел подальше, в дальнюю часть зала, в то время как Хальфдан и остальные раздавали оставшимся служителям культа ножи.

– Спрашиваю в последний раз: вы станете обычными гражданами и представителями рода человеческого или выбираете смерть? – торжественно повторила Элдрис.

Еще два человека отделились от кучки упрямцев, но и только.

Весталка повернулась ко мне. Я длинно выдохнула, собираясь с духом. Сомнения не давали мне покоя.

– Только ты наделена силой, которая позволит нам это сделать. Любому другому существо не позволит подойти так близко. Ты ведь это знаешь, не так ли?

Я кивнула, затем нехотя взяла небольшой кинжал, висевший у меня на поясе.

– Сефиза, нет! – сдавленно прохрипел Верлен, очевидно догадавшись, что сейчас произойдет. – Ты не можешь этого сделать! Нет!

Я боролась с собой, чтобы не смотреть ему в глаза, как будто отсутствие зрительного контакта помешало бы его словам достигнуть моей души, как будто они разбились бы о ледяную стену, которую я воздвигла вокруг своего сердца.

– Замолчи, Палач! – вмешалась Элдрис. В ее голосе звенело раздражение. – По крайней мере, сегодня ночью твоя работа имеет хоть какой-то смысл.

– Это плохой метод! – отчаянно запротестовал Верлен. – Мы не должны идти по этому пути! Сефиза!

– Хороших методов не существует, – со вздохом ответила я, заставляя себя смотреть на цепи, сковывающие Верлена. Отвратительные цепи, так глубоко впивавшиеся в плоть человека, которого я любила… – Тебе это нужно, чтобы выжить, а нам это нужно, чтобы победить.

Быстрым движением я рассекла кожу его плеча, оставив на теле порез – не слишком большой, но достаточно глубокий, чтобы обильно потекла кровь.

Молодой человек согнулся пополам и застонал от отчаяния и боли: ядовитые пары его крови заполнили святилище и заструились по воздуху прямо к намеченным нами жертвам. Все оставшиеся в центре зала жрецы и ученики, объятые внезапным безумием, схватили предложенные им ножи и нанесли себе смертельные раны.

Глава 16

Верлен

Души двадцати восьми человек стремительно полетели ко мне. Я пытался задержать дыхание, предпринимал отчаянные усилия, чтобы не вдохнуть, но в конце концов жжение в легких стало невыносимым, и я потерял над собой контроль.

Наклонившись вперед, я споткнулся и чуть не упал под воздействием своей силы. Потом невольно сделал глубокий вдох; души жрецов оказались у меня в голове и принялись яростно биться о внутренние стенки черепа, так что казалось, еще чуть-чуть, и моя голова расколется на кусочки.

В последний миг Сефиза поддержала меня, ухватившись за цепи, и не дала упасть. Мне хотелось бы испытывать благодарность за ее заботу, но я просто не мог.

Я смертельно обиделся на нее за то, что она сейчас сделала.

До сих пор лишь мой отец насильно заставлял меня поглощать души (не считая того единственного случая, когда Сефиза таким образом спасла мне жизнь). И вот теперь она тоже стала обращаться со мной подобным образом, словно я – лишенная своей воли вещь, оружие, которое можно использовать по своему усмотрению, когда захочет его владелец.

– Прекрасно, – одобрительно сказала женщина с наполовину металлическим лицом. – Скорее залечи рану.

Сефиза поспешно повиновалась. Стальным ногтем она поцарапала свою ладонь, потом накрыла окровавленной рукой мое плечо, действуя осторожно, не касаясь раны, чтобы ее кровь не смешалась с моей.

Я не знал, что произойдет, если моя кровь снова соединится с ее кровью. Увеличится ли моя сила настолько, что я смогу разорвать цепи? Что я сделал бы, если бы освободился? Воспользовался бы шансом и сбежал?

Смог бы я вот так бросить Сефизу?

Прикосновение ее прохладных пальцев было таким приятным, а покалывание, вызванное действием ее удивительной силы, целительным. Вся боль исчезла – не только жжение от раны, но и привычная головная боль, неизменно мучившая меня всякий раз при поглощении душ.

– Мне очень жаль, Верлен, – прошептала девушка мне на ухо, вытирая мое плечо носовым платком.

Я пытался встретиться с ней взглядом, но Сефиза упорно отводила глаза.

Она отстранилась, увеличив расстояние между нами, а потом отошла в сторону, оставив меня с весталкой и ее подручными.

Прямо передо мной лежали тела примерно двадцати жрецов и их десяти учеников.

Столько новых жертв на моем счету…

Большинство воспользовались кинжалами, выданными им мятежниками, однако, увидев красные следы на ближайшей стене, я понял, что некоторые не успели получить оружие и разбили себе головы о камень, торопясь поскорее покончить с пустыми оболочками, в которые превратились их лишенные душ тела…

Эта сила, которой я наделен от рождения, навсегда останется со мной, и я вечно буду вынужден обагрять руки кровью, все глубже и глубже погружаясь во тьму. Когда же все это кончится? Смогу ли я однажды посмотреть в зеркало, не испытывая безмерного отвращения к самому себе?

– Во имя всех преисподних, – выдохнул один из сирот, стоявший у меня за спиной. – Да этот тип обладает просто безумной силой!

Мальчик подошел ко мне, его руки и лицо были забрызганы кровью, взгляд округлившихся глаз метался между мной и трупами служителей культа. Вдалеке стояли остальные мятежники: они все предусмотрительно отошли на безопасное расстояние (кроме тех, которые держали мои цепи), их лица были закрыты масками. Вероятно, они наблюдали за резней, которую вынудили меня устроить, с безопасного расстояния. Трусы.

Маленький Залатанный оказался единственным, кто осмелился поглядеть на результаты их усилий вблизи, и даже снял защитный респиратор раньше времени…

Не раздумывая я закричал весталке:

– Проклятие, не позволяйте этому ребенку ко мне приближаться!

Я быстро оглядел свое плечо – кожа вновь стала чистой и гладкой, потом взглянул на пол у себя под ногами и заметил каплю крови. Алое пятнышко блестело в нескольких сантиметрах от моих босых, грязных ног. Не зная, источает ли она еще яд, я поспешно на нее наступил.

– Лориан, кто тебе позволил присоединиться к нам?! – воскликнула Элдрис, мгновенно растеряв все свое обычное спокойствие. – Немедленно вернись к остальным!

Мальчик довольно развязно пожал плечами, но повиновался и, повернувшись, снова ушел в дальний конец зала, где стояли его товарищи.

Весталка бросила на меня странный взгляд, хмуря единственную бровь; на ее лице отразилась смесь презрения и потрясения.

Наконец она стремительно повернулась к мятежникам и объявила:

– Займитесь оставшимися в живых жрецами. А мы тем временем вернем существо обратно в камеру. На сегодня мы закончили. Поздравляю всех, наша первая операция прошла весьма успешно!

Не было ни радостных криков, ни других проявлений ликования, лишь сухие торжественные кивки. Очевидно, кровавое убийство служителей культа оставило после себя горький привкус. И все же я знал, что сегодняшнее выступление бунтовщиков – лишь первое и за ним неизбежно последуют другие, более масштабные…

Предводительница направилась к выходу из храма, опираясь на свой посох, а созданный ею туман сгустился вокруг нас. Любопытно: ранее, когда мы только шли в это святилище, весталка шагала намного энергичнее.

Люди, притащившие меня сюда, снова приблизились и взялись за концы цепей – они так и не сняли защитные маски.

Я вполне мог бы снова наслать на них волны ужаса – просто чтобы выплеснуть снедавшие меня гнев и возмущение. Однако зло уже совершилось, и ничего уже не исправишь. Кроме того, теперь неподалеку находились дети. Несомненно, они тоже пострадали бы, потому что управление волнами страха давалось мне с трудом. Итак, я воздержался от каких бы то ни было действий.

Я покорно позволил своим тюремщикам вывести меня из святилища, оставив позади груду мертвых тел. Сдавшись, я без малейшего сопротивления дал им отвести себя обратно в кузницу. Я даже не пытался защищаться, когда они сняли с меня цепи, чтобы вновь приковать к стене в уже знакомой тесной, темной камере.

Вот, значит, как меня будут отныне использовать?

В их руках я стал простым оружием массового уничтожения, инструментом в войне, остановить которую мне не под силу…

Однако разве это меняет что-то в моей судьбе? Разве я не предназначен для этого со дня своего рождения? Ведь меня создали именно с этой целью.

Если моя единственная функция действительно состоит в том, чтобы позволить богам вечно совершать преступления – а именно это твердил мне отец много лет, то зачем тогда наделять меня такими способностями? Проклятие, почему Орион перенес душу Люка в эту искореженную, странную телесную оболочку?