Текст книги "Второе дыхание"

Не зная причину горя Цыганки, Иветт не нашла для нес слов утешения.

– Приходите, когда захотите, – сказала она ей.

Цыганка поблагодарила, и они вернулись в машину.

– Что вы собираетесь делать? – спросила она Орлова по дороге. (Она начала бояться за него, как за Гю.)

– Узнать, что на уме у Гю. Потом подумаю – полезная привычка. А вам запрещается плакать. Сегодня вторник. Завтра надо все закончить. В городе Бло. Он знает, что Фардиано убил Гю. Сеть сжимается. Здесь Джо Риччи; Бло это тоже знает. Мне известна его манера работать; надо его опередить. Нерв всего – Гю. Он должен уехать.

Они нашли его сидящим в кресле в полной прострации.

– Фардиано убили, – сказал Орлов.

– Я должен заплакать? – спросил Гю.

– Теперь невозможно доказать, что он тебя оболгал.

– Как сказать… – произнес Гю, вытягивая нога.

Орлов подумал, что только присутствие Цыганки удерживает его от того, чтобы как следует врезать Гю.

– Перед смертью он все написал, – сказал Гю, подняв на Орлова глаза.

– Под угрозой. Ценность таких признаний невелика. Пишешь, что диктуют.

– Я ему ничего не диктовал, – заявил Гю. – Только попросил. Надо было видеть, как он старался.

– Ну и что? – спросил Орлов.

– Я все обдумал. Договорись о встрече с Джо и бандой, чтобы показать им доказательства. У меня есть его бумаги, письма, чтобы сличить почерк.

Наступило молчание.

– Это не могло продолжаться, пойми. Если бы я знал, что ты задумал, то подождал бы. Но ведь всего знать невозможно, так?

– Я попытаюсь, – пообещал Орлов. – Из чего ты его?

– Из «кольта», – ответил Гю.

– Того самого, с которым брал фургон?

Он утвердительно кивнул, подумав: «И из которого шлепнул тех двоих в Вокрессоне». С каждым днем он увязал все глубже.

Цыганка заметила, что он снял повязку. Над виском остался только небольшой красный след.

– Пообедаете с нами? – предложила она Орлову. (Он согласился, потому что видел: она на пределе.)

Гю был мрачен. В конце обеда он заговорил об Альбане, о том, что собирается перед отъездом оставить ему денег. Орлов взялся реализовать часть слитков, чтобы Гю мог уехать быстро и не испытывая материальных затруднений.

Разговор зашел о прошлом, они вспомнили Поля.

– Я узнал о его смерти, когда был в Пуасси, – сказал Гю. – Это стало для меня сильным ударом.

– Я был на похоронах, – сказал Орлов.

Цыганка посмотрела на него и задумалась о том, кого же она по-настоящему любила в жизни.

Поль погиб в железнодорожной катастрофе. Он ехал вместе со другом, который был старше его и которому он уступил нижнюю полку. Поезд сошел с рельсов, Полю переломало бедренные кости стальными брусьями вагона, а лежавший на нижней полке остался целым и невредимым.

– А я еще не хотел ложиться внизу, – рассказывал он позже. – Но он прочел мне целую нотацию о том, что я уже не мальчик, что ночью мне будет трудно лазить туда и обратно. Вот так.

Орлов слышал о смерти Жака Рибальди по кличке Нотариус, который жил с Цыганкой. Сегодня она жила с загнанным в угол Гю.

Цыганка казалась ему очень грустной. Он почувствовал тяжесть в желудке. «Переел», – подумал он, прекрасно зная, что причина совсем в другом.

После кофе Орлов простился, сославшись на необходимость встретиться с бандой Джо.

Антуан Рипа ждал его у Иветт.

– Фардиано получил, что заслужил, – сказал Антуан. – Сволочь он был первостатейная. Но это осложняет твой план.

– У меня есть веские доказательства, – ответил Орлов. – Но неужели вы до сих пор не понимаете, что Гю никого не закладывал!

– По мне его лучше замочить. Я, как и Паскаль, совсем лишился сна.

– Он может жить, и вы тоже. И Вентура выкрутится. Зло идет от всех вас, в том числе от Гю. Вы раздуваете любую мелочь… В общем, слушай: у меня полно доказательств, давайте поскорее кончать. Когда ты можешь всех собрать?

– Только не сегодня. Джо в Арле с женой Вентуры. Ее родители волнуются.

– А какие новости от Вентуры?

– Точно не знаю. Джо говорит, что он зол на Гю.

– Сможешь их собрать завтра в одиннадцать, на улице Бретей? – спросил Орлов. (Его виски словно сжимал стальной обруч.)

– Запросто, – ответил Антуан.

– Мне не терпится уехать из этого города.

– Не тебе одному.

Они пожали друг другу руку с некоторой симпатией. Орлову всегда казалось, что Антуан ведет себя искреннее, чем все остальные.

После его ухода Орлов растянулся на диване в малой гостиной. Надо было вернуться к Гю, рассказать об этом. Он попытался выбросить из головы образ Цыганки, но это ему не удалось. «Надо узнать, откуда у нее эта кличка», – подумал он.

Иветт нашла его мечтающим на диване.

– Ну что, малыш, – улыбнулась она. – Хандришь?

– Не совсем, – ответил он.

– Та женщина выглядела потрясенной.

– Так и есть…

– Она хорошая, – сказала Иветт.

– Да.

Она вздохнула. Он еще не созрел для исповеди.

– А я думала, ты долго побудешь в Марселе, со своей старушкой Иветт, – заметила она шутливым тоном.

– Эта женщина мне никто. Совсем никто, – повторил он.

– А!

– К тому же, она скоро уедет очень далеко. И, поверь мне, не скоро перестанет странствовать. (Он думал о будущем Гю, которого всегда будут преследовать.)

– Как будто ты не странствуешь!

Орлов встал, потянулся и взял ее за подбородок.

– Ты самая жуткая женщина из всех, кого я знаю, – улыбнулся он. – Сегодня вечером я приду с Тео. У него расшатаны нервы, подбодришь его.

Он снова сел в машину и поехал к Гю. Тот стоял у окна и из-за шторы выглядывал на улицу.

– Уже? – спросил он.

– Значит так, – сказал Орлов, – я встречаюсь с ними завтра, в одиннадцать часов.

– Прекрасно, – сказал Гю. – Окажи мне одну огромную услугу.

– Насколько огромную?

– Настолько, – ответил Гю, кладя руку на голову Цыганки. Он погладил ее волосы. – Уведи ее погулять, поужинайте где-нибудь. А то она мечется, грустит, а я ничем не могу ей помочь…

– Я не хочу выходить, – сказала она.

– Захочешь, когда выйдешь, – ответил Гю. – Идите, сделай мне приятное. Это тебя развлечет. (Он посмотрел на Орлова.) – Чертова тюрьма сводит человека с ума. Тебя запирают в камеру, зачастую в одиночку, и ты превращаешься в дикаря. А потом ты не состоянии поддержать другого, когда у того неприятности.

По глазам Гю Орлов понял, что ему совсем плохо.

– Пойдемте, – мягко попросил он Цыганку.

Она была в халате, поэтому собрала одежду и ушла в ванную переодеваться. Гю вернулся к окну, встав спиной к Орлову, оставшемуся стоять посреди комнаты.

Цыганка вернулась одетая в строгое черное платье без единой драгоценности. Ее взволнованное лицо потрясло Орлова.

– Я готова, – сказала она.

Гю обернулся.

– Ты очень красивая.

– Необыкновенно, – добавил Орлов.

– Вы оба очень любезны, – сказала Цыганка, – но у меня на голове черт знает что.

– Желаю приятно провести вечер, – сказал Гю. – Я посмотрю, как вы уедете. (И снова поднял штору.)

– Куда вы хотите поехать? – спросил Орлов, когда они сели в машину.

– Мне все равно.

– Полагаю, вам надоели дансинги, кабаре, чайные и прочее?

– Даже очень.

Он посмотрел на часы: четыре.

– Времени достаточно, – сказал он, трогая с места. – Я знаю нечто вроде постоялого двора в долине Дюранс. Примерно двадцать пять километров отсюда.

– Это будет здорово, – сказала она и улыбнулась.

Они поехали по шоссе на Экс-ан-Прованс. Обычно Орлов гнал сломя голову, но сегодня стрелка спидометра не заходила за семьдесят. Внутренняя обивка «бентли» создавала ощущение безопасности, стабильности и богатства.

– Это английская машина, – сказал он. – Она мне как друг. У меня мать была англичанка, я там вырос.

Он испытывал потребность рассказать Цыганке о себе, как будто хотел приобщить ее к своей жизни…

Не доезжая до Маноска Орлов свернул направо, на дорогу, взбирающуюся по склону плато Валансоль. Они сразу увидели очень старое серое строение, увенчанное легкой башенкой с колоколом.

– Он звонил еще рыцарям, – сказал Орлов, закрывая дверцу.

Терраса нависала над рекой Дюранс. В маленьком холле они отдали свои пальто человеку неопределенного возраста и вошли в большой зал, скупо освещенный узкими окнами.

В гигантском камине неровным огнем горел ствол дерева. Они прошли по огромным каменным плитам.

– В это время года здесь никого не бывает, – сказал Орлов. – Но владельцы живут постоянно. Эта семья обосновалась здесь очень давно.

И он начал рассказывать историю долины. Цыганка, закрыв глаза, слушала голос этого человека, так непохожего на мужчин, которых она встречала в жизни. Ей хотелось оставаться в этом кресле вечно.

– Мы поужинаем здесь, – сказал Орлов гарсону.

Им подали еду.

Цыганка подумала, что это самый прекрасный вечер в ее жизни. Она чувствовала себя свободной и так, как будто уже много лет знала этого парня.

– Вы сюда привозите своих подружек? – спросила она.

– Я всегда приезжаю один, – ответил он. – У меня никого нет.

– Вам нужно где-нибудь обосноваться, – заметила Цыганка. – Думаю, однажды вы так и сделаете.

– Обосноваться на одном месте это не то же самое, что купить машину или шкаф. Это – вопрос не желания, а случая, удачи или уж не знаю чего.

– Да, конечно, – согласилась она.

Вечер продолжался, они подолгу молчали.

– Бывает, встречаешь человека слишком поздно, – произнес Орлов и подумал, что не следовало этого говорить.

Она смотрела на него не отвечая. Он глядел на огонь и, казалось, совсем не ждал ответа. Потом Орлов спросил Цыганку, почему ее так прозвали, и она мыслями вернулась в прошлое.

Он представил ее себе шестнадцатилетней девушкой, любящей яркие краски и танцы, которой однажды ее парень сказал: «Ты похожа на цыганку. Если ты не против, я так и буду тебя звать».

На обратном пути они молчали, думая оба о будущем и желая оградить этот вечер от мрачных историй.

Наконец Орлов остановил машину на улице Репюблик. Он посмотрел на Цыганку и подумал, что она уедет с Гю к черту на рога.

– До свиданья, – сказал он. – Не буду подниматься. Скажите ему, что я приду завтра в десять.

– Я провела незабываемый вечер, – призналась она, взявшись за ручку дверцы.

– Правда?

Она кивнула в знак подтверждения, быстро вышла, перебежала через улицу и исчезла в подъезде. Орлов поехал к Тео. Завтра все должно закончиться.

Гю не спал. Он лежал с широко открытыми глазами.

– Привет, – сказала Цыганка. – Мы ездили в Маноск.

– А!

– Чудесный спокойный уголок. Ты даже не представляешь, как там уютно.

– Я рад, что ты развеялась.

Он лежал неподвижно, подложив руки под голову. Двигались только губы.

– Мне бы хотелось иметь такой дом, какой я видела, – продолжала она. – В нем так легко дышится.

– Орлову надо завязывать, – сказал Гю через некоторое время. – И Альбану тоже. Им всем надо остановиться.

– Альбан уже ни в чем не участвует.

– Я знаю, – ответил Гю, – только убирает время от времени кого-нибудь.

– И Орлов, возможно, больше не ворует. (В глубине души она этого искренне желала.)

– Он вообще барин и не работает, – сказал Гю. – Как думаешь, может ему выплачивает пенсион английская королева?

Цыганка вздохнула, переоделась и скользнула под одеяло.

– Можно выключить свет? – спросила она.

– Да.

Гю остался лежать в той же позе, глядя в темноту.

Глава 12

На следующий день, в тот момент, когда Орлов входил к Гю, Антуан поднимался по ступенькам дома 10 по улице Бретей. Он достал из-под половичка ключ, открыл дверь, запер ее за собой и сунул ключ в карман.

Антуан тщательно обыскал квартиру, проверил запоры на окнах. В комнате, где стояли стол и кресла, он достал пачку сигарет, металлическую фляжку, колоду карт, сел за стол лицом к двери и положил на колени револьвер. Он немного придвинул кресло, чтобы край стола полностью закрыл оружие. Раз десять Антуан хватал револьвер, тренируясь. Ему говорили, что Орлов стреляет очень быстро. Затем он взял карты и стал раскладывать свой любимый пасьянс.

* * *

Когда Орлов вошел, Гю писал письмо.

– Заканчиваю, – сказал он. – Это для Альбана. Если я не увижу его перед отъездом, Цыганка передаст. Старине Алю будет приятно.

– Выпьете кофе или чего-нибудь еще? – предложила Цыганка.

– Спасибо, – отказался он. – Гю, дай мне письма Фардиано. Времени в обрез.

– Подожди секунду, – попросил Гю. – Я таскаю это с собой с самого побега. Так что, пока не забыл… (Он протянул Орлову мешочек, взятый у Франсуа Бельгийца, разбившегося при прыжке на стену тюрьмы.) Когда будешь в Бельгии, передай. Я не смогу этого сделать, мой друг в Италии, возможно, тоже.

Орлов сунул мешочек в карман.

– Я пошел, – сказал он.

– Погоди. Вот блокнот с письмами. Их два. Газеты с радостью опубликуют оба. Это послужит уроком легавым, пытающим людей.

Орлов внимательно прочитал и сравнил почерк с письмами, найденными в бумажнике полицейского.

– Сомнений быть не может, – сказал он.

– Ну как? – спросил Гю. – Порох!

– На мой взгляд, этого будет достаточно.

– Думаете, это их удовлетворит? – спросила Цыганка, которой хотелось надеяться.

– Думаю, да, – ответил Орлов и посмотрел на часы. – Пока доеду, как раз будет пора. Как закончу, сразу вернусь.

– Только не оставляй им это, – забеспокоился Гю.

– Не волнуйся.

– Скажи нам, куда ты идешь. На всякий случай.

– Ничего не случится.

– Может быть, но в этом блокноте моя жизнь. Я рисковал, чтобы заставить Фардиано написать это. Неизвестно, что может случиться. Я хочу знать, куда ты идешь.

– Улица Бретей, дом десять, шестой этаж, квартира слева, – ответил Орлов. – Не беспокойся, мы просто поговорим. Если они сочтут, что этого мало, пообещаю им убить тебя. Они останутся довольны. Ну, еще увидимся.

– Отлично, – сказал Гю.

Цыганка смотрела на Орлова и снова видела его в большом зале, у огня, с тенями, пляшущими у него на лице. Она стояла у окна.

– Как на улице, чисто? – спросил Гю.

Она повернулась, чтобы посмотреть. Гю зашел за спину Орлову и изо всех сил ударил его рукояткой «кольта» по макушке.

Орлов хрипло вскрикнул и осел на пол. Цыганка обернулась на шум и уставилась на Гю расширенными от страха глазами. Тот стоял с блуждающим видом, держа «кольт» в руке. Ее охватило желание закричать, и она укусила себя за руку.

Гю нагнулся над Орловым, забрал блокнот, поискал ключи. На кольце были только маленькие ключики. Он поискал снова и нашел один ключ распространенной модели, взял его, надел пальто и сунул «кольт» в карман.

– Он туда не должен идти, – сказал Гю бесцветным голосом. – Ухаживай за ним получше, он этого заслуживает.

Цыганка подумала, что Гю сошел с ума. Пару секунд он пристально смотрел на нее с грустной улыбкой в углах губ, потом вышел, не сказав ни слова.

Орлов лежал неподвижно.

– Господи! – закричала Цыганка. – Он убил его! (Она бросилась к телу Орлова и перевернула его, схватившись за одежду. Лицо было восковым, светлые волосы окрасились кровью.) Стани, Стани! – повторяла она, всхлипывая. – Он убил его. (Она сжала виски кулаками.) Убивать, убивать… Почему им всем нужно убивать? Они думают только об этом. Пусть они все сдохнут, но ты, Стани, ты должен жить! Стани, умоляю тебя, ответь… (И она рухнула на грудь Орлова.)

Дверь приоткрыла сестра Тео.

– Мадам… – прошептала она.

* * *

В этот момент Гю пересек улицу Канебьер. Он спросил дорогу у продавщицы газет. Это было совсем недалеко.

Гю поднялся на шестой этаж дома на цыпочках, осмотрел замок и вставил в него найденный у Орлова ключ. Это лучше, чем звонить и брать на мушку того, кто откроет.

Он с огромной осторожностью повернул ключ в замке, сантиметр за сантиметром открыл дверь и, войдя в прихожую, прикрыл ее, не запирая. Из глубины квартиры доносились голоса.

Гю взял в левую руку «парабеллум» Альбана, в правую «кольт» и двинулся вперед с колотящимся сердцем. В метре от двери он остановился. Она открывалась в комнату. Он слышал голоса нескольких мужчин, один из них смеялся. Гю показалось, что это Джо.

Он распахнул дверь ударом плеча и встал на пороге.

– Не двигаться! Руки на стол.

Ему доставило огромное удовольствие увидеть их изумление. Антуан сидел к нему лицом, Паскаль и Джо по обе стороны от него.

– Гю! – выговорил Антуан.

– Кажется, да, – ответил тот. (Двое других онемели.) – Вы немного взволнованы? Понимаю. Давайте побеседуем, раз уж собрались… Рябой, – обратился он к Джо, – кажется, ты тут заправляешь? (Джо недовольно скривился: его уже сто лет не называли Рябым.) Будешь отвечать, мать твою?

– Да, – произнес Джо.

– Приятно посмотреть: ты явился отомстить за Вентуру. Ты очень услужлив. У меня в кармане исповедь Фардиано. Ты веришь мне на слово?

– Верю, – пробормотал Джо, у которого на лбу уже выступил пот.

– Ну и молодец… – усмехнулся Гю. – А вы двое, притащились сюда, как дураки. На слово! Слыхали? И зачем было устраивать такой шухер?

– Где Орлов? – спросил Антуан.

– Закрой пасть, – отрезал Гю. – Говорить буду я, а ты заткнись! Слышал? Заткнись!

Антуан чувствовал на коленях тяжесть своего револьвера. Ему требовалась десятая доля секунды, чтобы схватить его.

– А ты что молчишь, Паскаль?

– Я тебе верю, – заверил тот.

– Классный парень, – заметил Гю. – Пришел просто, чтобы убить время. Ну, если я правильно понимаю, вы договорились? Вы уйдете отсюда и всем расскажете, что произошло недоразумение.

– Каждый может ошибиться, – сказал Джо.

– Руки на голову и встань, – приказал Гю. – Господа, представляю вам самую большую сволочь, какую только можно найти. Живет как шакал: то там урвет, то тут. Сейчас он заботится о золотишке своего брата, а заодно и о его жене. Но если бы он мог отправить брата на гильотину, то сделал бы это без колебания… Вот какая это сука.

Джо был страшно бледен. Страх скрутил его кишки.

– Два шага назад, – скомандовал Гю.

Джо отступил, и Гю всадил ему три пули из «кольта» в голову. Джо издал булькающий звук, развернулся и упал.

Как только Гю приказал Джо отойти назад, Антуан понял, что сейчас произойдет. Когда Гю выстрелил, он схватил свой револьвер и несколько раз выстрелил в Гю, одновременно нырнув под стол. Гю не понял, кто в него стреляет, и уложил Паскаля, который даже не шевельнулся. Антуан выстрелил из-под стола, и Гю, раненый в ноги, упал в коридор. Он бросил «кольт» на пол. Антуан метнулся к входной двери, и Гю изрешетил его из «парабеллума», Антуан почувствовал, как в его тело входит смерть; его подбросило вверх, и он рухнул навзничь, как подкошенный.

Гю попытался встать, опираясь на стену. Он был ранен в обе ноги, и каждое движение причиняло ему страшную боль. Он подобрал свой «кольт» и дополз до двери, опираясь на руки.

Жильцы шестого этажа увидели его лицо словно из кошмара, два пистолета в руках и с криками убежали в свою квартиру. Гю подумал, что скоро явится полиция.

Он лег на живот на лестничной площадке, плечом к стене. Лицо находилось в метре от верхней ступеньки. Это был последний этаж дома.

* * *

После убийства Фардиано операцией руководил Бло. Когда поступило сообщение о перестрелке в доме 10 по улице Бретей, он приехал на место первым вместе с Пупоном. Они начали подниматься по лестнице.

– Это на шестом, – говорили люди.

Пупон шел впереди.

– Остановись на пятом, – приказал Бло.

На каждом этаже ему приходилось заставлять людей возвращаться в квартиры. Среди зевак были главным образом женщины, которые подняли невообразимый шум.

На пятом этаже они остановились, затаив дыхание. Не было слышно ни звука.

Гю ждал, прицелившись в поворот лестницы. В «кольте» оставалось девять патронов плюс целый магазин к «парабеллуму», не считая того, который он не до конца истратил на Антуана.

Боль была такая, что он даже не понимал, где у него болит. В нем как бы возник болевой узел.

– Оставайся здесь, дальше ни шагу, – шепнул Бло Пупону. – Я спущусь, чтобы расставить людей.

Через две или три секунды Пупон поднялся на одну ступеньку, потом на другую. По мере приближения к повороту лестницы, он нагибался все ниже и прижимался к стене, надеясь, что так будет безопаснее.

Сначала Гю увидел его плечо и часть лица. Он поднял руку, и в эту секунду Пупон заметил оружие. Гю выстрелил. Послышался шум падающего тела.

Бло бросился вверх, перепрыгивая через ступеньки. Пупон вставал с пола. Пуля его не задела, он просто отпрыгнул назад.

– Он вооружен, – сказал Пупон. – Лежит на площадке. Можно бросить гранату или пустить слезоточивый газ.

– Еще немного, и он бы тебя шлепнул, – сказал Бло. – Так и хочется отправить тебя сторожить машины… Бросать не получится, мешают лестница и перила. Я жду щитов.

Принесли пару щитов. Укрывшись за ними, полицейские оказались в безопасности.

Гю увидел укрывающегося за щитом человека и подождал, пока он выйдет на прямую линию.

Это был Бло. Он узнал Гю.

– Бросай оружие! – крикнул комиссар.

– Пора кончать, – ответил Гю и выстрелил с обеих рук.

Следом за начальником поднимался Пупон. Скоро Гю был ранен в руки и в плечо и выронил оружие. Бло и Пупон бросились вперед, за ними следовала целая армия полицейских. Гю еще был жив. Его оттащили в сторону, чтобы освободить вход в квартиру.

Бло сел на корточки возле стены, держа голову Гю на коленях. Тот указал на свою грудь. Комиссар вынул из кармана блокнот. Гю попытался подняться, цепляясь за плечи Бло.

– Он был пала…

Вместо слов у него с губ срывались кровавые пузырьки. Бло кивнул, показывая, что понял, и Гю поблагодарил его взглядом, уже начинавшим тускнеть.

– Цы… ган… – пробормотал он и провалился в ничто.

Бло пролистал блокнот. Ему доложили имена остальных убитых, и он с отсутствующим видом спустился по лестнице.

Полицейский кордон на улице не подпускал толпу к дому.

Был вызван фургон для перевозки трупов. Внизу шумели собравшиеся журналисты, среди которых Бло узнал одного репортера, которого ценил за ум, и подошел к нему.

– Здравствуйте.

– Хелло, комиссар. Серьезное дело?

– Да. Гюстав Минда застрелил трех человек и погиб сам.

Он уронил блокнот на землю. Репортер отошел сделать несколько снимков. Выносили трупы.

– Эй! – окликнул его Бло. (Тот вернулся.) – Вы потеряли, – сказал он, показывая на тротуар.

Молодой человек нагнулся, подобрал блокнот.

– Вы так считаете?

– Уверен, – ответил Бло и пошел к подъезду дома.

Какая-то женщина боролась с полицейскими, сдерживавшими толпу.

– Пропустите меня, я вам сказала! Пропустите!

Бло узнал Цыганку и подошел.

– Пропустите ее, – велел он.

– Комиссар… – заговорила она, взяв его за руку.

– Не надо вам здесь оставаться, – сказал он.

Они отошли от толпы.

– Все кончено, – произнес Бло.

– Ужасно, – прошептала она. – Он что-нибудь сказал?

Полицейский на секунду заколебался.

– Нет, ничего. Возвращайтесь домой, в Париж.

И пошел прочь, размышляя, согласится ли кто-нибудь жить в квартире, превращенной в поле боя. Он подумал о Цыганке, о ее обреченной любви и решил, что люди очень осложняют себе жизнь. Подошел Пупон.

– Вас повсюду ищут, – сказал он. – Вы все-таки взяли этого старика.

Бло ничего не ответил, и они поднялись по лестнице.

* * *

Цыганка с помощью сестры Тео привела в чувство Орлова и, как сумасшедшая, бросилась на улицу Бретей.

Она встретила Бло. Гю умер. Никто и никогда больше его не встретит. Трое остальных тоже были мертвы. Вокруг нее одна смерть.

– Это слишком, – прошептала она.

Цыганка шла, как робот. На улице Репюблик она встретила Орлова.

– Они все умерли, – сказала она, и силы ее покинули. Он довел ее до машины и отвез к Иветт. Старая дама испугалась, увидев их. У Стани была забинтована голова.

– Доверяю ее тебе, – сказал он. – Это самое дорогое, что у меня есть на свете.

Он пошел предупредить Тео. Также надо было поставить в известность Жюстена Кассини.

Спустившись до первого этажа, Орлов заколебался и побежал обратно вверх по лестнице.

Он еще ни разу не поцеловал Цыганку, хотя умирал от желания сделать это с той самой минуты, когда впервые ее увидел.