Текст книги "Дети капитана Гранта"

11
Через Чили

Лорд Гленарван нанял для экспедиции четырех местных жителей: трех мужчин средних лет и мальчика. Один из них оказался англичанином, прожившим в этих краях больше двух десятилетий. Он нанимался проводником, так как хорошо знал тропы, ведущие через перевалы. Этот человек, несмотря на то что он провел среди индейцев и мулатов много лет, не забыл родной язык и легко объяснялся с путешественниками.

При проводнике состояло два подручных пеона[2]2
  Батрак в Латинской Америке.


[Закрыть] и двенадцатилетний парнишка. Пеоны погоняли мулов, нагруженных вьюками экспедиции, а мальчик вел «мадринью» – увешанную бубенчиками малорослую кобылицу. Кобылица шла впереди по горным тропам и увлекала за собой десяток мулов. На семи ехали путешественники, а на восьмом – проводник-англичанин. Остальные мулы были навьючены съестными припасами. Пеоны большую часть пути шли пешком.

Перевалить через хребты Анд не так-то легко. Подобное путешествие можно осуществить только при наличии очень выносливых мулов, которых разводят в Аргентине и Чили. На всем долгом пути от океана до океана нет ни одного постоялого двора. Путешественникам приходится питаться вяленым мясом, рисом, а также дичью, которую удастся подстрелить по дороге. Постелью обычно служит особой конструкции местное седло, которое изготавливают из бараньих шкур, выдубленных с одной стороны и покрытых шерстью с другой; оно крепится на спине мула широкими подпругами. Завернувшись ночью в теплую овчину, путник может спать, не опасаясь холода и сырости.

Лорд Гленарван приобрел для себя и своих спутников чилийскую одежду. Паганель и Роберт, просунув головы в пончо – широкие плащи с отверстием посередине, – пришли в детский восторг. На ноги путешественники натянули высокие сапоги из кожи жеребенка.

Маленький отряд быстро продвигался по берегу бухты, чтобы в тридцати милях к югу выйти на тридцать седьмую параллель. Путешественники ехали молча. Звучал только голос Паганеля: прилежный географ то и дело задавал себе вопросы по-испански и сам же на них отвечал.

Обычно погонщики начинают дневной переход в восемь утра и останавливаются на ночлег в четыре часа пополудни. Лорд Гленарван также придерживался этого правила. Поскольку ближняя часть побережья уже была изучена, но следов кораблекрушения обнаружить не удалось, было решено считать городок Арауко исходным пунктом экспедиции. Оттуда до бухты Карнеро, через которую проходит тридцать седьмая параллель, оставалось проехать на запад еще миль двадцать.

Вступив в городок, маленький отряд расположился на ночлег под открытым небом, прямо во дворе харчевни, так как в самом помещении было слишком грязно и душно. Пока готовился ужин, Гленарван, Паганель и проводник-англичанин прогуливались между глинобитными домами. Лорд попробовал было получить здесь какие-либо сведения о «Британии», но эти попытки оказались безуспешными.

На следующее утро отряд двинулся вдоль тридцать седьмой параллели на восток. Постепенно местность становилась все более пустынной и дикой. В этот день путь отряду преградили две реки, однако проводник отыскал брод, и путешественникам удалось переправиться без помех. На горизонте уже проступали окутанные дымкой горные цепи Анд.

В четыре часа пополудни отряд сделал привал под сенью гигантских миртовых деревьев. Мулов разнуздали, освободили от поклажи и пустили пастись. Из вьюков достали вяленое мясо и неизменный рис. После ужина, приспособив седла и попоны вместо одеял и подушек, путешественники улеглись на густую траву и погрузились в глубокий сон. Проводник и его пеоны поочередно бодрствовали всю ночь напролет. На следующий день, когда путники расположились лагерем на берегу реки Био-Био, лорд Гленарван отметил в походном дневнике еще тридцать пять пройденных миль.

Это был зеленый край, изобиловавший амариллисами, фиалковыми деревьями, кустами дурмана и кактусами, покрытыми золотистыми цветами. Туземцы попадались на пути лишь изредка. Порой навстречу, словно тени, проносились верхом гаучо – пастухи и скотоводы, в жилах которых течет смешанная кровь индейцев и испанцев. В остальное время дорога была совершенно пустынна, так что не у кого было получить хотя бы самые отрывочные сведения.

17 октября отряд тронулся в путь в обычное время. Местность становилась все более холмистой, что указывало на близость гор. Многочисленные реки и ручьи с шумом сбегали по склонам. Паганель часто заглядывал в карту, и, если какая-нибудь река не была обозначена на ней – а это случалось довольно часто, – у него, как географа, закипала кровь и он тут же давал реке звучное испанское название.

В пять часов вечера отряд остановился на привал в неглубоком ущелье в нескольких милях от городка Лоча. Эту ночь путешественники провели у подножия сьерры – первой ступени на пути к высочайшим хребтам Андских Кордильер.

12
На высоте двенадцати тысяч футов

С этого момента отряду предстояло испытать все трудности и опасности, с которыми сопряжено путешествие в горах. Необходимо было решить, какой перевал через Кордильеры избрать, чтобы не отклониться от намеченного маршрута. На вопрос лорда Гленарвана проводник ответил:

– В этой части гор мне известны лишь два перевала, доступные для мулов.

– Ни тот, ни другой для нас не годятся. Первый уведет нас слишком далеко к северу, а второй – к югу, – заметил географ.

– А вам известен еще один проход? – спросил майор.

– Да, – ответил Паганель, – это горный проход Антуко, который тянется по склону вулкана на широте тридцать семь градусов три минуты, всего в долях градуса от нужного нам направления. А вы, проводник, знаете этот перевал?

– Да, сеньор, мне случалось пользоваться им. Это горная тропа, по которой пастухи-индейцы перегоняют свои стада с восточных склонов гор.

– Друг мой, – проговорил Гленарван, – если там могут пройти стада овец и быков, сможем пройти и мы. Будем держаться этого пути.

Без промедления прозвучал сигнал к отправлению, и отряд углубился в долину. Склон здесь был настолько пологим, что, казалось, его и вовсе нет. Около одиннадцати утра пришлось обогнуть небольшое живописное озеро. Выше располагались равнины, поросшие злаковыми травами, на которых пасся скот индейцев. Получасом позже отряд угодил в болото, и лишь благодаря чутью мулов путники выбрались оттуда без потерь. В час пополудни показалась крепость Бальенаре, высившаяся на остроконечном утесе. Тем временем подъем становился все круче, камни с шумом скатывались вниз из-под копыт мулов. Около трех часов пополудни путники миновали живописные руины еще одной крепости, разрушенной во время восстания индейцев в 1770 году.

В этих местах дорога была намного тяжелее. Мулы шли, опустив морды к каменистой почве, и словно вынюхивали путь. Трава здесь была еще густой, но повсюду встречались красноватые обломки застывшей лавы, покрытые желтыми кристаллами, – чувствовалась близость вулкана Антуко. В таких местах частые подземные толчки постоянно меняют облик местности, лавины засыпают тропы, а путевые вехи попросту исчезают. Поэтому проводник заколебался: остановившись, он принялся озираться, пытаясь обнаружить тропу среди каменного крошева.

Лорд Гленарван следовал за проводником шаг за шагом. Он не спешил задавать вопросы, полагая, что у опытных проводников, как и у мулов, есть особый инстинкт, на который можно положиться в трудную минуту. Отряд проблуждал еще около часа и наконец был вынужден остановиться. Путь преграждала отвесная скала. Проводник слез с мула, скрестил на груди руки и застыл.

– Вы потеряли проход? – спросил Гленарван.

Проводник покачал головой.

– Нет, сэр. Вот зола от костра, который разводили индейцы-пастухи, а вот следы копыт коней и овец.

– То есть они шли именно этим путем?

– Да. Но теперь это невозможно: землетрясение перекрыло дорогу.

– Для мулов – да, но не для людей, – отозвался майор.

– Вам решать, – пожал плечами проводник, – хотя еще не поздно вернуться и пойти к другому перевалу.

– Сколько на это потребуется времени?

– Дня три, не меньше.

Лорд Гленарван задумался. Было совершенно очевидно, что мулы здесь не пройдут.

– Ну как, друзья, будем двигаться вперед или повернем? – спросил он у спутников.

– В чем, собственно, дело? – воскликнул Паганель с усмешкой. – Всего-то и осталось – преодолеть горную цепь, противоположный склон которой куда легче для спуска, чем тот, на котором мы стоим сейчас. На восточном склоне мы найдем и проводников, и коней. Значит, вперед!

– А вы не отправитесь с нами? – спросил проводника-англичанина лорд.

– Я всего лишь простой погонщик мулов, – ответил тот, – и не могу бросить своих животных.

– Обойдемся и без проводника, – заявил Паганель. – По ту сторону скалы мы снова окажемся на тропе, и я не хуже местного жителя приведу вас прямо к восточному подножию Кордильер.

Гленарван заплатил проводнику и отпустил его вместе с пеонами и мулами. Оружие, инструменты и съестные припасы семеро путешественников разделили – каждый получил свою долю поклажи. Было принято решение немедленно отправиться в путь и, если понадобится, продолжить восхождение даже в темноте. По левому склону расселины змеилась едва заметная тропка, и после напряженного и опасного двухчасового подъема и спуска отряд вновь оказался в проходе Антуко. Однако тропы между скалами так и не удалось обнаружить. Последнее землетрясение превратило окрестности в хаос скальных обломков.

Подъем продолжался всю ночь. Путешественники карабкались на неприступные площадки, перебирались через широкие и глубокие расщелины. Вот когда пригодились сила Малреди и ловкость Уилсона – эти двое шотландцев успевали повсюду. Лорд Гленарван не спускал глаз с Роберта – по своей горячности мальчишка мог совершить роковую ошибку. Паганель рвался вперед с чисто французским пылом. Зато майор Макнабс не торопился и не отставал, с невозмутимым спокойствием успешно продвигаясь по склону.

К пяти утра барометр, которым путешественники пользовались в качестве высотомера, показал, что они достигли высоты в семь с половиной тысяч футов. Теперь отряд находился на безжизненных плоскогорьях, лишенных древесной растительности. Среди сухих трав и кустарников попадались животные, которые, заметив людей, пускались наутек. Роберту удалось увидеть лам – копытных родственниц верблюда, которые индейцам, живущим в горах, заменяют овец, коров и вьючных лошадей. Были здесь также шиншиллы – небольшие ушастые грызуны с густым серебристым мехом.

Вскоре все вокруг стало совершенно другим. Повсюду вздымались глыбы льда, отливающего синевой в лучах восходящего солнца, а расщелины между глыбами заполнял слежавшийся снег. Уилсон двигался во главе отряда, проверяя ногой и палкой прочность льда. Его спутники ступали след в след и опасались повышать голос, ибо малейшее сотрясение воздуха могло вызвать лавину.

Миновав ледник, отряд вновь оказался в зоне кустарников, которые вскоре уступили место злакам и кактусам. Однако на высоте одиннадцати тысяч футов все следы растительности исчезли. За это время члены экспедиции сделали всего один привал – в восемь утра, – чтобы перекусить и восстановить силы, а затем продолжили подъем. Им приходилось перелазить через острые как лезвия гребни и шаг за шагом продвигаться по самому краю пропастей, в которые и заглянуть было страшно!

Около двух пополудни между обнаженными остроконечными вершинами взору путешественников открылось огромное плато без всяких следов растительности. Из-под плотного снежного покрова повсюду торчали остроконечные порфировые и базальтовые обломки.

Разреженный воздух вызывал удушье, глаза слезились и болели от блеска солнечных лучей, отражавшихся от снега. Головокружение лишало путников последних сил. Лорд Гленарван с отчаянием подумал о предстоящем ночлеге во тьме, холоде и мраке.

Неожиданно его тронул за руку Макнабс.

– Видите хижину, Эдвард? – спокойно спросил майор.

13
Вниз с Кордильер

Всякий другой на месте Макнабса прошел бы мимо, не подозревая о существовании этого жилья. Занесенная снегом индейская хижина была совсем незаметна среди окрестных скал. Понадобилось полчаса упорного труда Уилсона и Малреди, чтобы откопать вход в нее.

Пристанище было сложено из сырцового кирпича и находилось у подножия скалы. К входу – единственному отверстию – вели каменные ступени. В хижине могли свободно разместиться десять человек, и стены ее неплохо защищали от резкого холода – температура снаружи уже опустилась до десяти градусов ниже нуля. Очаг с дымоходом давал возможность развести огонь.

– Да это же дворец! – воскликнул Паганель.

– Особенно когда в очаге затрещат поленья, – прибавил Том Остин. – Лично меня добрая вязанка дров порадовала бы больше, чем дворцовые удобства.

– Ну что ж, Том, попробуем раздобыть топливо.

– Топливо на этих голых камнях? – Малреди недоверчиво покачал головой.

– Раз в хижине есть очаг, значит, поблизости найдется и топливо, – заметил майор.

– Верно, – согласился лорд Гленарван. – Доставайте провизию, а я испробую себя в роли дровосека.

– Мы с Уилсоном отправимся вместе с вами, – заявил Паганель.

Оставив Роберта отдыхать, Гленарван, географ и Уилсон выбрались наружу. Мороз пощипывал щеки. Синее небо постепенно темнело, багровые лучи заходящего солнца озаряли остроконечные вершины хребта. Сейчас путешественники находились всего на две с половиной тысячи футов ниже высочайшей вершины Европы – Монблана. Вдали виднелись цепи морен – длинных полос каменных обломков и валунов, принесенных сползающими с вершин ледниками.

Долины постепенно погружались в сумрак. На юге высилась гора Антуко, вершина ее представляла собой зияющий кратер. Вулкан изрыгал клокочущие пары, смешанные с клубами раскаленного пепла, и казалось, что окружающие его отроги объяты пламенем…

Паганель и лорд Гленарван долго восхищались бы этим зрелищем, однако очагу требовалось топливо. И оно нашлось – скалы были покрыты сухими лишайниками и кустарником, корни которого неплохо горят. Однако развести огонь в очаге оказалось нелегко и еще труднее было поддерживать его. Макнабс пояснил, что разреженный воздух содержит слишком мало кислорода.

Тем не менее все с наслаждением выпили по кружке горячего кофе. А вот вяленое мясо доставило присутствующим мало удовольствия.

Подбросив топлива в очаг, путешественники завернулись в пончо, и вскоре в хижине раздался богатырский храп.

Только лорд Эдвард Гленарван не сомкнул глаз – ему не давало уснуть предчувствие надвигающейся опасности. Однако под влиянием усталости он в конце концов впал в полудрему. Внезапно послышались отдаленные глухие раскаты, похожие на приближающуюся грозу. Поднявшись со своего жесткого ложа, Гленарван вышел из хижины.

Взошла луна. Воздух был неподвижен и прозрачен, как хрусталь. В отдалении мерцали багровые отблески из кратера Антуко. Ни грозы, ни молний. В небе перемигивались мириады звезд. Тем не менее раскаты не умолкали. Лорд возвратился в убежище и взглянул на часы – было два пополуночи. Гленарван не стал будить утомленных товарищей, а вскоре и сам забылся тяжелым сном.

Спустя несколько часов ужасный грохот снова заставил его вскочить на ноги.

Оглушительный шум был похож на звук колес множества повозок, груженных артиллерийскими снарядами и мчащихся по булыжной мостовой. Внезапно Гленарван почувствовал, что почва уходит у него из-под ног; хижина затряслась, по ее стенам зазмеились трещины.

– Тревога! – отчаянно закричал он.

Его спутники проснулись и опрометью бросились к выходу.

– Землетрясение! – Голос Паганеля был едва слышен сквозь гул и грохот.

Ученый не ошибся. Это было одно из тех стихийных бедствий, которые часто случаются в чилийских горах. Эта часть земного шара особенно подвержена действию подземных сил, а вулканы, которых немало в Кордильерах, отличаются скверным характером.

То, что происходило сейчас, выглядело настоящей катастрофой. Оторвавшаяся от хребта часть горной площадки с находившимися на ней ошеломленными, охваченными паникой людьми, которые цеплялись за камни и кустарники, изгибаясь и раскачиваясь, заскользила в долину со скоростью курьерского поезда. Некуда было бежать, негде было спрятаться. Глухой подземный гул, треск сталкивающихся гранитных и базальтовых скал, облака снежной пыли – и никакой опоры под ногами. Устремляясь вниз, кряж проносился мимо пропастей, куда обрушивались глыбы горных пород, выкорчевывал вековые деревья и, подобно гигантскому плугу, срезал выступы и неровности восточного склона.

Никто не взялся бы сказать, сколько длилось это жуткое падение в бездну. Едва не задохнувшиеся от стремительного спуска, окоченевшие от ледяного ветра и ослепленные снежным вихрем, путешественники цеплялись за камни, движимые лишь инстинктом самосохранения. Внезапный толчок чудовищной силы оторвал их от скалы, швырнул вперед, и они покатились по уступам и россыпям каменных обломков. Плато замерло, неистовый грохот сменился тишиной.

В течение нескольких минут никто из участников экспедиции не подавал признаков жизни. Наконец одна из неподвижных фигур зашевелилась и начала подниматься. Это был майор Макнабс. Отряхнув снежную пыль, майор огляделся. Поодаль неподвижно лежали его спутники.

Здесь были все, кроме Роберта Гранта.

14
Спасительный выстрел

Восточные склоны Кордильер настолько пологи, что совершенно незаметно переходят в равнины. На такой равнине и оказался обломок горы вместе с людьми. Это был плодородный край – повсюду расстилались тучные пастбища, шумели великолепные леса и рощи. Путешественники были потрясены таким внезапным переходом от холодной пустыни к цветущему оазису, от снеговых вершин к зеленеющим лугам.

Подземные толчки совершенно прекратились, но и того, что случилось, было достаточно. На фоне безоблачного неба отчетливо вырисовывались новые очертания вершин, гребней, пиков, и индеец из пампы напрасно стал бы искать среди них привычные ориентиры…

К восьми часам утра лорд Гленарван и его спутники благодаря усилиям майора мало-помалу вернулись к жизни. Никто из них не получил увечий, но все были сильно оглушены. К тому же они в считанные минуты спустились с Кордильер, и можно было бы только радоваться этой неожиданной услуге природы, если бы не исчез Роберт Грант.

– Мы должны его найти! – отчаянно твердил лорд Гленарван. – Нужно обследовать расщелины, пропасти, равнину… Все, что угодно, лишь бы мальчик остался жив!

Общее молчание прервал майор Макнабс:

– Кто из вас, друзья мои, помнит, когда именно пропал Роберт?

Ответа не последовало.

– Скажите, по крайней мере, рядом с кем из вас находился мальчик во время землетрясения? – продолжал майор.

– Рядом со мной, – откликнулся Уилсон.

– До какого момента? Постарайся припомнить!

– За пару минут до того толчка, которым закончился спуск, – отвечал Уилсон, – Роберт был возле меня. Он цеплялся за куст.

– Справа или слева от тебя? – уточнил Макнабс.

– По левую руку. Я чувствовал, как край его пончо хлещет меня по лицу.

– А с какой стороны ты находился по отношению ко всем остальным?

– Опять же слева.

– Выходит, Роберт мог упасть в расщелину только с этого края площадки, – проговорил майор, указывая пальцем. – А если учитывать время исчезновения мальчика, можно предположить, что он упал на ту часть горы, где внизу начинается равнина, а вверху – стена в две тысячи футов высотой. Там и следует искать его.

Шесть человек принялись за дело. Они обыскивали трещины, спускались, рискуя жизнью, на дно пропастей, заваленных обломками, и выбирались оттуда с окровавленными руками, в изодранной в клочья одежде. В течение нескольких часов весь этот участок склона был обследован самым тщательным образом. И все же поиски оказались напрасными.

Около часа дня Гленарван и его спутники, вконец разбитые и подавленные, вновь сошлись на дне долины. Лицо лорда Гленарвана выражало страдание.

– Я не уйду отсюда без Роберта!

– Нужно хотя бы немного восстановить силы, – сказал Паганель. – Независимо от того, возобновим ли мы поиски или будем продолжать путь.

– Мы останемся здесь, раз того требует Эдвард, – нахмурившись, произнес Макнабс.

– Бедный мальчуган! – проговорил Том Остин.

Майор выбрал место в тени рожковых деревьев в долине и распорядился разбить временный лагерь. Несколько одеял, оружие, немного вяленого мяса и риса – вот и все, что уцелело после катастрофы. Вблизи протекал ручей. Малреди развел костер и вскоре подал лорду Гленарвану кружку горячего чая, но тот отказался и продолжал сидеть на земле.

С наступлением сумерек Гленарван снова отправился бродить по склонам. Он все время прислушивался в надежде услышать голос Роберта. Лорд проблуждал в горах ночь напролет, и лишь на рассвете друзьям пришлось силой увести его в лагерь.

Майор попытался отвлечь Гленарвана от горестных мыслей, но тот, казалось, не слышал ни слова. Наконец лорд пробормотал:

– Пора выступать, но подождем еще хотя бы час…

Никто не возразил, и час растянулся до полудня.

Внезапно лорд Гленарван вскочил, вскинул руку и замер, указывая на крохотную черную точку высоко в небе.

– Смотрите! – закричал он.

Тем временем черная точка увеличилась, превратившись в огромную птицу, парившую в высоте.

– Это кондор, – первым определил Паганель.

– Он снижается… – отозвался Гленарван.

Хищную птицу уже можно было разглядеть совершенно отчетливо. В этих краях кондор достигает необычайно крупных размеров. Он нападает на пасущихся овец, коз, телят и, впившись когтями в жертву, поднимается с ней на огромную высоту. Обычно кондор парит на высоте нескольких тысяч футов и, оставаясь невидимым, зорко оглядывает землю в поисках добычи.

Птица приближалась и принялась описывать круги – словно в поисках жертвы. Затем кондор скрылся за выступами скал, а спустя несколько секунд снова парил в небе: теперь он летел намного медленнее, отягощенный добычей.

Раздался общий вопль ужаса – в когтях у кондора покачивалось безжизненное тело Роберта Гранта. Хищник наконец заметил людей и, мощно работая крыльями, спешил скрыться со своей добычей.

– Стреляйте! – крикнул Гленарван. – Пусть лучше Роберт разобьется о скалы, чем…

Майор Макнабс поймал кондора на мушку карабина, но не успел спустить курок: в долине грянул выстрел; белый дымок взвился между базальтовыми глыбами, и огромная птица стала быстро снижаться, не разжимая когтей. Даже не пытаясь выяснить, откуда раздался спасительный выстрел, все бросились к кондору, рухнувшему на берег ручья. Тело мальчика закрывали громадные распростертые крылья мертвой птицы.

Лорд Гленарван вырвал неподвижного Роберта из когтей кондора, опустил на траву и припал ухом к его груди.

– Он дышит! Жив…

В считанные мгновения мальчика освободили от одежды, смочили его лицо водой и осторожно уложили на пончо. Роберт пошевелился, открыл глаза, огляделся и прошептал:

– О, это вы, сэр!..

Лорд Гленарван не смог ничего ответить. Упав на колени возле спасенного мальчугана, он беззвучно заплакал от радости.