Текст книги "Альвы"

Воздух в овраге у ручья был влажный. Он пах сырой глиной и росой, не успевшей обсохнуть на мхах и травах. Здесь было немного прохладнее, чем наверху – легкий ветерок дул мне в спину, путая волосы и заставляя поежиться. В голове невольно выстраивались воспоминания о минувшей ночи, связанные со встречей у канареевского родника. Нет, при взгляде на здешний пейзаж не возникало ни малейшей ассоциации с нашими лесами. Однако стоило абстрагироваться от визуальных составляющих, отдав первенство обонянию и тактильным чувствам, как воображение незамедлительно переносило в родные края.

Вслед за мной в овраг спустился и Кера. Ухмылка так и не покидала его лица с того момента, как он предложил заглянуть в ручей. Более того, она стала даже шире.

Я неспешно подошла к прозрачной воде, не переставая лелеять взглядом местную природу. Вода в ручье оказалась настолько гладкой и прозрачной, что поначалу мне померещилось, будто бы по оврагу протянулась извилистая стеклянная дорожка. Разбивали это невероятное впечатление разве что мелкие рыбки, изредка мелькающие в водной глади.

Стараясь не спугнуть последних, я тихонько наклонилась к ручью и стала рассматривать собственное отражение.

Лицо как лицо… И зачем только Кера послал меня сюда? Что он вообще этим хотел сказать?

– Ну и? – поинтересовалась я, неотрывно глядя на водную гладь, изредка покрывающуюся рябью от порывов ветра.

Кера встал неподалеку – так, чтобы отражаться рядом. Альв истомно посмотрел на меня, будто бы ожидая, что я сама догадаюсь, о чем он думает. Но с моих губ так и не слетело ни слова, и посему тот поинтересовался:

– Ты и вправду не замечаешь этого?

Получив в ответ лишь рассеянное мотание головой, альв-оборотень, протянул ладонь к моей голове. Быстрым движением он убрал прядь волос за ухо, ненароком касаясь моей щеки. Затем то же самое он проделал и со своими волосами.

Я присмотрелась к открывшимся взору ушам.

Зачем было столь явно акцентировать на них внимание? Обыкновенные уши. Даже заурядные, можно сказать. Если не считать чуть заостренного кончика. В этом у нас с Керой прослеживалось определенное сходство. Хотя, по мне так, в этом нет ничего особенного. У тех же Ким с тетей уши выглядят точно так же.

– Теперь поняла? – рядом возник Никита, тоже отчего-то указывающий на свое ухо.

– Нет, – честно созналась я, ощущая себя жирафом.

– Видишь, у всех нас чуть заостренные кончики ушей? – иллюстрируя его слова, Иннокерий схватил меня за ухо и легонько потрепал за него, будто бы пытался вытянуть его еще больше. – Данная форма ушей – главный и единственный внешний отличительный признак альвов. Именно из-за него у эльфов, в человеческих сказках, длинные острые уши.

Слова альва подействовали на меня как ведро холодной воды.

– Мамочки! – я отскочила от зеркальной глади и стала судорожно ощупывать свои уши.

Как такое возможно? Я ведь все свои годы жила с такими ушами! И всегда считала их нормальными, человеческими. Что за бред! А потом, тетя Го, Ким… Они что, тоже альвы? Да нет, не может такого быть… Умоляю, кто-нибудь скажите, что я сплю!

Мия, это просто сон, все в порядке… Тебе просто приснилась вся эта бредятина… Да и как ты могла попасть в такое странное место? Никита говорил о альве-проводнике или о стронциевом зеркале, но ни того, ни другого… Стоп! Зеркало! События вчерашнего дня, словно кинокадры завертелись в моей голове.

Перед сражением с Тамарой Таня вручила мне складное зеркальце и велела открыть его, если я буду в опасности. Но откуда она знала, что я – альв? Или как будет правильней, альвийка? Хотя, возможно, она просто надеялась, что меня перекинет в другой мир, и я таким образом спасусь от огненного исполина. Только… Почему на роль напарника «копателя», из всего поселка она выбрала именно меня? Я бы на ее месте позвала Ким, зная, что сестрица интересуется всякой лабудой, наподобие призраков и гостей из параллельных вселенных. Но почему именно я?.. Что у них, в чужом мире альвяк альвяка видит издалека?..

– И сколько же мне, получается, лет? – поинтересовалась я у Керы, еле сдерживая свое беспокойство.

Иннокерий, во всю старающийся изобразить крайнюю серьезность, пожал плечами.

– Сколько годиков ты насчитала в человеческом мире?

– Если ровно, то шестнадцать.

– Значит, шестьдесят.

– Но я бы помнила эти года!

– Значит, с тобой рядом находился телепат, который регулярно подчищал твои воспоминания. – Вновь вклинился в разговор Никита.

– Телепат?.. – В голове моей, словно из ниоткуда, возник кадр: тетя Го с встревоженным видом спрашивает у меня что-то. И при этом пристально смотрит на мой лоб…

– А каким образом они корректируют воспоминания?

Никита призадумался.

– Ну-у-у, по теории, они устанавливают незримую связь с мозгом существа, для чего определенное количество времени смотрят «жертве» на лоб. Чайнику на это требуется не меньше минуты, а профессионалу хватает и секунды.

На каждое его слово я автоматически кивала головой.

Интересная картинка вырисовывается… Что же это получается? Тетя Го – тоже альв? Так мало того, еще и телепат? Но даже если это и так, то, скажите на милость, зачем ей удалять мои воспоминания? Какой ей с этого прок? Резон в удалении определённых участков из памяти Камиллы я еще могу найти. Но из моей…

Голова шла кругом. Вопросов становилось все больше, а ответов находилось все меньше. Главное сейчас – не делать никаких поспешных выводов из полученной информации. Верное решение в данной ситуации может быть только одно. И оно вполне очевидно.

Мне нужно поговорить с тетей. Следует вернуться домой, найти ее и расставить все точки над Ё в этой котовасии. И чем быстрее – тем лучше.

Значит, зеркальце в зубы и вперед. То есть, назад – в мир людей.

– Зеркало… – растерянно пробормотала я, ощупывая свои карманы. – Где оно?

– Стронциево? – Никита поднял голову от воды, – А ты его не могла выронить, пока бежала?

– Очень даже могла, – я поспешно направилась в противоположную от воды сторону, к месту своего падения. Глаза тщательно прочесывали траву и все, что в ней есть.

– …на кой вы вообще за мной погнались?

Мы ловим чужаков, – Никита направился за мной, – Некриты тайком построили курорт на одном из диких альвийских островов. И настолько умело спрятали его за рунным барьером, что никто из наших до сих пор не может его обнаружить. Но, бывает, парочка-другая некритов, промахивается с телепортацией и случайно оказывается на соседних островах. Они-то наш интерес и представляют. За каждого пойманного дают неплохое вознаграждение. Вот мы и вызвались в добровольный дозор, решив немного подзаработать.

– А та жидкость зачем? – я указала пальцем на левый глаз.

– Глаза некритов не отражают свет. – Нас нагнал Иннокерий, – Это их отличительная черта. Чтобы скрыться среди альвов, они надевают линзы или магически создают себе блики. А наше зелье как раз снимает эту магию и возвращает их зрачкам естественный вид.

– Ты побежала, и мы подумали, что ты одна из них… – Снова начал оправдываться Никита.

Под ногой моей что-то хрустнуло. Я перевела взгляд к земле и наткнулась на то самое зеркальце – открывшееся и лежащее на траве стеклами вниз. Осторожно, я протянула руку, и попыталась поднять его. Однако стоило мне оторвать предмет от земли, как в глаза бросилась голубоватая пыль, оставшаяся на месте падения.

– Разбила, – констатировал Кера. – Пыль видишь? Это транспортирующее стекло.

– Точнее то, что от него осталось, – вклинился альв-невидимка, – В них механизм самоуничтожения вложен – одна трещина в стекле, и всё стирается в порошок. Это чтобы никаких косяков при транспортации не произошло. А то бывали случаи с неполным переносом тел – пол башки в одном измерении, пол – в другом…

– И чего мне теперь делать? – я отупело глядела на порошок под ногами.

– Можешь побыть с нами до конца «охоты», а потом отведем тебя в оданат и найдем там новое зеркальце. – предложил Никита.

Иннокерий махнул рукой.

– Да ну ее эту охоту, Некит. Не заставлять же даму таскаться с нами весь день? Сразу в оданат пойдем.

– Куда пойдем? – не поняла я.

– Оданат – это храм од — хранителей магических наук. – Пояснил Никита, – Вэлийские оды – сильнейшие маги нашего мира, каждый в своем искусстве, которым нет равных в их мастерстве.

– То есть, стронциевы зеркала водятся только у этих самых… од? – глаза мои округлились.

Не малой же редкости мне вчера артефактик попался…

– Да нет, – Никита махнул рукой, – Просто мы особо одаренные.

– Я заметила…

Альв обиженно насупился.

– Да не в этом смысле! Каждый год оды выбирают десять особо одаренных отроков, которых привозят на свой остров и в течении следующих десяти лет тренируют и обучают различным премудростям. Это делается для того, чтобы оды могли найти себе преемников.

– Они набирают альвов шестидесяти лет методом магической жеребьевки. – Кивнул Кера. – Попал в их десятку – считай, большой куш сорвал.

– И вы… – мозговой узел слегка ослаб.

– Живем мы там, короче, – подвел черту Кера. – Ближайшее десятилетие.

– Не очень-то вы похожи на кандидатов в величайшие маги, – честно отозвалась я, припоминая недавнюю погоню.

– От особо одаренного до оды – как пешком до радуги, – мрачно посетовал Никита. – Даже если ты проведешь в статусе одаренного положенное время, шанс стать одой – один к пятистам. Так-то прохождение через оданат открывает в твоей жизни массу дверей. После него ты можешь пойти куда угодно: устроиться в агентство, или работать практикующим магом, или даже попытаться стать басилевсом. Но одой ты сможешь сделаться лишь в том случае, если в течение этих десяти лет один из них возьмет тебя в свои ученики. Собственно, на то эти годы и нужны – чтобы оды могли получше приглядеться к одаренным и оценить их способности.

– То есть, одой может стать только ученик оды?

– Им может стать любой, кто вызовет действующего оду на состязание и одолеет его в честном поединке. Но у учеников – шансов больше. Например, своего лучшего ученика ода может назначить крон-одой, а это значит, что в случае гибели учителя или его добровольного отхода от дел, тот автоматически займет его место.

– Учитывая, что вам обоим за полтинник, боюсь представить, сколько лет вы до этого учились, чтобы попасть к этим одам… – я попыталась посчитать в уме, но лишь нервно поежилась от цифр, лезущих в голову.

Кера снова усмехнулся. Никита же спокойно стал растолковывать:

– У жеребьевки всего один критерий: возраст. До оданата ты можешь заниматься чем угодно и иметь совершенно любой уровень знаний. Но если тебе выпал жребий, значит, у тебя есть магический потенциал, способный сделать тебя одой. Значит, ты достоин пройти их обучение. А что касается учебы до храма од, то наши миры не так уж сильно отличаются в плане образования. Десять лет «быстрого роста» альвы, как и люди, изучают естественные и логические науки, а также учатся всякому правописанию и левописанию. Ну а далее, для того чтобы научиться чему-то еще, например, некой профессии или определенному виду магии, альвы идут в ученики к мастерам и магистрам. Особо же везучие попадают в оданат. Там они могут обучаться сразу всем магическим наукам и их совмещению между собой.

– Но, обычно, к одной науке всегда идет большая предрасположенность, чем к другим. – подключился к монологу приятеля Кера. – Я вот в оборотничестве силен, а он по руномагии больше.

– Но самое крутое – это боевая магия, – Никита похлопал по рукояти «катаны», – И одновременно – самое сложное. Помимо своих премудростей, она объединяет в себе все разновидности магии и учит пользоваться ими в обстоятельствах битвы.

Тут альв заметил, что я предательски зевнула, и предпочел быстро сменить тему.

– А не пора ли нам покинуть этот лес?

– Можем хоть прямо сейчас двинуться в сторону оданата, – Иннокерий указал рукой куда-то вдаль, – До моря минут за пять дойдем, а с переправой – как карта ляжет.

– У вас есть море? – в который раз уже удивилась я.

– А то! Мы же на острове! – Кера тронулся в направлении, не так давно указанном.

Мы последовали за ним.

По пути я с интересом разглядывала местную флору. В тропическом, как мне сначала показалось, лесу обнаружились раскидистые пушистые ели, невысокие кипарисы, стройные сосны, тисы и прочие представители хвойных. И все эти колючие деревья были, как и их лиственные собраться, от корней до макушки обвиты плющом и лианами.

Удивляли и местные цветы. На глаза мне периодически попадались бирюзовые розы, ярко-алые нарциссы, кусты лимонно-желтой сирени… А на одной из лиан, обвивающей самшит даже удалось разглядеть черный цветок ванили.

Но куда больше меня поразили местные насекомые. Спинки жуков, что стайками летали в воздухе, покрывал зеркальный хитин, переливающийся, словно бензиновые лужицы. Муравьи здесь оказались зелеными, мухи – серебристыми, словно мерцающий на солнце снег, а за прядь моих взлохмаченных волос зацепилась восьмикрылая бабочка. Каждая пара ее крыльев имела свои цвет, размер и форму. Поэтому, когда она взлетела, мне показалось, что в воздухе парит диковинный цветок. Солнце, играющее на полупрозрачных крылышках, отражалось сквозь них и окутывало все вокруг радужным светом. Там же, куда свет не попадал, мельтешили в воздухе маленькие, излучающие флуоресцентное сияние, светлячки.

Всё в этом мире казалось таким мистическим и манящим…

Лишь крупная темная фигура, промелькнувшая между деревьями, разбила эту хрупкую идиллию.

Кера и Никита остановились, синхронно переглядываясь.

– День не потерян! – воодушевленно шепнул Иннокерий.

– В чем дело? – тоже перешла на шепот я.

– Кажется, мы-таки нашли одного чужака, – Никита бегло кивнул в сторону тени, – Подожди нас здесь. Мы попытаемся поймать его.

С этими словами альв-невидимка поспешно и растворился в воздухе. А вот его товарищ на какое-то время застыл возле меня, задумчиво смотря под ноги. Кажется, тот взвешивал, стоит ли ему обращаться попугаем. В обличии птицы он бы подобрался к некриту куда ловчее, и этот факт явно не давал альву покоя. Однако вспышка света от трансформации могла бы спугнуть их жертву раньше нужного.

Видимо, Кера все же решил не привлекать линий раз чужое внимание, потому как остался в своем натуральном облике. Тихонько крадучись, он двинулся вслед за Никитой.

Я же осталась стоять на месте, как и меня и просили. Наблюдать за охотой альвов с этой позиции было не слишком удобно – Иннокерий быстро скрылся из виду, прячась среди деревьев и кустарников, а перемещения невидимки и вовсе невозможно было углядеть.

Единственным, кого я прекрасно отсюда видела, был субъект, ставший их целью. Вот только отчего-то его темный силуэт мелькнул намного правее направления, какого придерживались те двое.

Первым желанием было окликнуть альвов и сообщить им об этом. Однако я вовремя подавила этот порыв, осознав, что этим только испорчу их дело.

Черная фигура вновь возникла на линии обзора. Однако на этот раз – в диаметрально противоположном месте.

Я невольно занервничала.

Разве способен кто-либо перемещаться с подобной скоростью? Конечно, не исключено, что здесь существует некий вид магии, помогающий столь резво менять свое положение в пространстве… Но что, если все гораздо проще? Вдруг противников у мальчиков не один, а больше? И сейчас, пускаясь в погоню за одним из них, Никита и Кера ненамеренно позволяют себя окружить.

Пока я размышляла о вероятной ловушке, на плечо мне опустилась чья-то холодная ладонь. От неожиданности я дернулась и заорала что есть мочи.

Молодец. Заботилась о безопасности практически незнакомых мальчишек, а о собственной даже и не задумалась.

Попытка вырваться и стряхнуть с себя чужую руку успехом не увенчалась. Напротив, у руки этой обнаружились длинные острые ногти, впившиеся в кожу при оказании первого же сопротивления.

Боль заставила прекратить резкие движения. Однако я все же рискнула повернуть голову и посмотреть на своего обидчика.

Лучше бы я этого не делала, потому как в следующий момент ноги мои от увиденного стали ватными и невольно подкосились. В вертикальном положении меня удержали лишь те самые злополучные ногти, вонзившиеся в плечо уже с двойной силой.

Неужели я вправду вижу то, что вижу?

За моей спиной, слегка облокотившись на ближайший тис, стояла уже знакомая мне личность.

Ее черное мешковатое платье раздувалось от ветра. Темные кудряшки стояли на голове так, будто их хозяйку хорошенько ударило током. Лицо застыло в каменном безразличии. Это же безразличие читалась и в ее глазах – весьма необычных, стоит отметить.

Их радужная оболочка была блеклого малинового цвета, но куда больше поражали зрачки: фиолетовые, ромбической формы. Я с большим усилием смогла оторвать от них свой взгляд.

Все оставшиеся сомнения исчезли, при виде знакомых «пирамидок» в ушах незнакомки.

Неужели это та самая девушка, что еще вчера покоилась в могиле без надгробия?..

– Кто ты? – и это было единственное, что я могла из себя выдавить в тот момент.

Губы девушки расплылись в холодной улыбке, являя моему вниманию ряд не самых белоснежных зубов. Я вздрогнула – в челюсти девушки отсутствовали верхние клыки. Зато вот нижние тянулись ввысь почти до самых десен и имели ярко-выраженную вампирскую конфигурацию.

– Ты можешь звать меня Иерра Пина. – Представилась она. До рукопожатий дело, разумеется, не дошло.

– Ты некрит? – глупость своего вопроса я поняла, уже после того, как заметила отсутствие бликов в ее и без того странных глазах.

– Некриерра, – то ли согласилась, то ли возразила она. Интонация ее голоса оставалась все так же беспристрастна, и потому понять, что же она все-таки имела в виду, было крайне сложно.

Я потеряно заводила глазами по сторонам. Ситуация была весьма странная. Схватить меня схватили, но нападать и причинять какой-то больший вред пока что не торопились. Не сказать, что меня сильно печалило отсутствие новых увечий, но с толку это сбивало будь здоров.

– Отпусти ее! – донесся совсем рядом голос Никиты.

Сам альв-невидимка незамедлительно возник из воздуха, грозно сжимая в руках свой меч.

– Мне велено доставить эту девчонку в ее мир, – некритка ткнула в мою сторону свободной рукой.

Никита напрягся.

– Ты действительно собираешься с ней уйти? – недоверчиво поинтересовался он.

– Не пойду я никуда с этой Европиной! – вырвалось у меня с отчаянием.

Ответом мне снова послужила эта неживая улыбка, открывающая взору два острых клыка.

– Можешь и не идти, – согласно кивнула Европина, – Только ты и представить не можешь, сколько существует способов транспортировки субъекта против его воли. Самое простое – разрезать тебя на кусочки, сложить в коробочку и отнести в нужное место. Жаль, приказ был достаточно четким: доставить в живом виде. Так что обойдемся нокаутом…

Не знаю, взаправду ли она собиралась меня нокаутировать, или же просто подталкивала к добровольному решению. Но прежде чем некритка успела добавить что-либо еще, Никита бросился на нее с мечом.

Лезвие очертило дугу в воздухе, но своей цели так и не достигло – девушка резво увернулась. А в следующий миг некритка сама прильнула к невидимке и коснулась рукой его локтя. По ее пальцам пробежала разномастная череда серебристых молний, а мгновением позже альв содрогнулся от разряда, прошедшего по его телу. Закатив глаза, бедолага рухнул на траву.

Я вскрикнула, хотя сам Никита не произнес ни слова, ни пика.

Она что, одним прикосновением отправила врага в нокаут? Да разве такое возможно?

Сбоку полыхнуло золотистое сияние – Кера, показавшийся на горизонте в момент низложения друга, поспешно ринулся тому на выручку. Попугай стремительно понесся в направлении обидчицы, намереваясь атаковать ту клювом.

Некритка спокойно наблюдала, как птица летит на нее. Когда клюв Керы и ее голову разделяли жалкие миллиметры, девушка ловко подалась в сторону. Попугай же, пролетевший дальше нужного, невольно подставил противнице спину, чем та не преминула воспользоваться. Буквально в мгновение ока она ухватила оборотня за хвост и занесла над ним искрящуюся молниями ладонь.

Секунда, и пеструю птицу постигла та же участь, что и ее отважного друга.

– Однако я надеялась на более сильных противников! – Пробормотала под нос некритка. – Кажется, переборщила я малость с зарядом…. В следующий раз нужно быть аккуратней, лишние проблемы мне ни к чему.

Взгляд ее уперся в мою сторону.

– С тобой мне проделать то же самое, или ты пойдешь за мной добровольно? – этот голос не предвещал ничего хорошего.

– Д-добровольно…

– Чудно. Следуешь рядом, шаг в сторону – расстрел. Договорились?

Я понуро кивнула.

Теперь мы шли в обратном направлении. Больше всего я сейчас боялась, что некритка передумает на мой счет и решит-таки применить ко мне силу. Впрочем, нет: куда больше я опасалась того момента, когда Европина приведет меня к Тамаре.

Почему именно к Тамаре? А кому я еще могла понадобиться.

В начале пути во мне все еще теплилась надежда, что новые знакомые скоро придут в себя и догонят похитительницу туристов. Да только надежде этой, видимо, так и не суждено было сбыться.

Спустя некоторое время лес перед нами расступился, и ноги вынесли нас к побережью.

Мне оставалось лишь поражаться, насколько быстро переменился пейзаж вокруг нас. Будто бы мы и вправду находились внутри калейдоскопа, механизм которого только что повернули.

Новая картина, представшая перед глазами была поистине умиротворяющей. Одного взгляда на берег хватило, чтобы позабыть о некритах, молниях и прочих прелестях, повстречавшихся на моем сегодняшнем пути. Мягкий песок здесь был не серым, как у нашей реки, а светлым-светлым, легкого кремового оттенка. Само море лазурной гладью простиралось к горизонту. В относительной близости виднелись соседние острова, покрытые густой изумрудной зеленью. Одни были больше и выше, другие – меньше, а некоторые и вовсе казались крошечными, словно выбивающиеся из-под воды рифы.

Коктейль из белого, голубого и изумрудного дурманил мой ум своей мистической притягательностью. Во все глаза я смотрела на этот дивный пейзаж, жадно вдыхая солоноватый аромат прибрежного воздуха. Казалось, что места прекраснее, чем это, мне в жизни встречать еще не доводилось.

…от любования природой отвлек голос моей похитительницы.

– Устроим здесь привал, – резюмировала некритка.

Впервые с момента нашей встречи, я была не против ее идеи.

Европина тем временем взмахнула рукой. В ее ладони, словно по волшебству (а, возможно, именно по нему самому), появилась бутылочка из синего матового стекла. Некритка встряхнула ее, открыла и стала разглядывать некую жидкость, находящуюся во флаконе.

– Пить хочешь? – внезапно спросила она у меня.

– Если серную кислоту, то нет. – Жестокое обращение сей особы с альвами еще успело выветриться из моей головы.

– Ошибка вышла – это азотная.

– Одно другого не лучше, – буркнула я.

Европина с прищуром посмотрела на меня, а после неохотно протянула:

– Вообще-то это травяной чай…

Несколько секунд я недоверчиво рассматривала бутылочку в ее руках. Горло невольно отозвалось саднящей сухостью. После всего пережитого пить хотелось жутко. Да и со вчерашнего дня у меня во рту не было ни капли воды…

Но вот вопрос: не подсыпала ли она туда какую отраву?..

Помучившись между здравым смыслом и жаждой, я все-таки сдалась.

– Давай свой кофе, Борджиа.

– Чай! – Нравоучительно поправила некритка.

– По мне так хоть какао! – Я буквально выдернула из рук Европины флакон и одним глотком осушила его. Приятная теплая жидкость с привкусом мяты разлилась по горлу.

Хм, действительно чай. Даже подозрительно как-то…

Зубастая все с тем же ехидным прищуром глядела, как я утоляю жажду. Дождавшись, когда я полностью осушу содержимое флакона, «вампирша» забрала у меня свою «дорожную флягу».

– Эта штучка мне еще пригодится, – протянула она, разглядывая на солнце матовое стекло. – Уж очень мне этот флакончик нравится… Вроде обычная стекляшка, а не такая уж и простая. Будто бы загадка в нем какая есть…

– Что за имя у тебя вообще? – рискнула наконец поинтересоваться я, – Европина…

– Иерра Пина, – поправила моя похитительница.

– Невелика разница, – я махнула рукой, – Все равно длинно.

– Пина – где же длинно?

– А…

– А Иерра это обращение.

– Это какой-то титул? – на всякий случай решила уточнить я.

– Нет, – «вампирша» покачала головой, – Иерра это… жрица, если кратко. Служительница иерианского культа, вот.

– То есть ты – священослужитель? – в голосе моем промелькнуло неприкрытое удивление. Уж на кого на кого, а на священника эта особа походила меньше всего.

– Ниже бери. Прислужница, скорее. – Европина пожала плечами.

– А что за культ? – вопрос мой прозвучал вполне спокойно, но в душе я яростно молилась, чтобы каннибализма эти иерры не практиковали. И кровавых жертвоприношений. И любого другого членовредительства тоже.

– Иерианство? – Пина провела языком по верхнему ряду зубов – от просвета до просвета, заставляя меня невольно вздрогнуть, – Это основная религия в шести магических мирах. Имеет кучу ответвлений, делится на расовые подгруппы, но, по сути, все сводится к трехступенчатой иерархии.

Жрица вынула из уха одну из своих причудливых сережек-елочек и положила ее на раскрытую ладонь.

– Видишь мою серьгу? Мы называем это иерианской пирамидой, – палец ее указал на верхнюю «ступень». – Самая толстая и самая короткая параллель – это демиург, создатель наших миров. У его полосы самая большая ширина, так как он – сильнейшее существо в этих пространствах. Но эта ступень – меньшая из всех по длине, потому что демиург всего один.

Палец «вампирши» переместился ко второй перекладине креста.

– Вторая ступень – это двенадцать слуг демиурга из нулевого мира, зовущегося в народе Иерон. Они следят за порядком в семи мирах. У них меньше могущества, чем у создателя, поэтому их полоса уже. Но их больше по количеству – поэтому она длиннее.

Я, немного осмелев от того приятного факта, что на алтари меня воскладывать не собираются, коснулась пальцем нижней ступени фигуры.

– А это – население жилых миров. Вернее, все разумные существа, их населяющие. – Пина заметила мое движение, и восприняла его как знак к продолжению рассказа. – Или жильцы, как их еще коротко называют. Полоса жильцов самая узкая. И самая длинная, благодаря их многочисленности.

– А перпендикулярная палка? – я легонько постучала ногтем по «стволу елочки».

– Энергия. То, что объединяет все три ступени. Помнишь, я говорила, что конфессия делится на подгруппы? Так вот, это вызвано тем, что каждая раса по-своему получает свою порцию энергии и по-разному пускает ее в оборот. Некриты черпают силу из мертвого. Темные помещения, глухие камни и запах разлагающейся плоти – все это неотделимая часть их бытия. Поэтому некриерианские святилища зачастую находятся в пещерах или под землей. Обряды сопровождаются кровавыми жертвоприношениями с участием костяных венцов, высушенных конечностей и подобной атрибутики. Сами некриерры, в дань служения церкви, носят исключительно черное и придают своим зубам форму захлопнувшегося капкана. Видишь мою челюсть? – Европина показательно разинула рот, – Нет верхних клыков, а нижние пророщены при помощи магии в настоящее орудие пыток. Кстати, проращивание костей – тоже пытка та еще…

Я поморщилась. Не столько от самого рассказа, сколько от очередного взгляда на сию челюсть. Зрелище было не из приятных. Однако судя по рассказам жрицы, и не самое неприятное.

– У альвиерр обратная фишка. Когда некритские жрецы начали проращивать себе клыки, альвийские стали выдирать себе все четыре. Мол, нам не нужны зубы, которыми рвут плоть. Так что если увидишь альва в белом с выдранными клыками – перед тобой явный иерр. Эти проводят свои служения на природе: под сенью лиан возносят на мшитсые алтари всякие ягодки да камушки….

Европина еще долго что-то говорила, но ее слова в какой-то момент стали проскальзывать мимо моего внимания. На веки навалилась тяжесть… И неожиданно для себя, я обнаружила, что засыпаю. Смотрю на солнечный диск в небе, слушаю плеск волн вкупе с бормотанием жрицы, и глаза закрываются сами собой….

Недолго думая, я прилегла на мягкий песочек. Подложила руку под голову за неимением подушки и блаженно вытянула ноги…

– Как быстро! – долетел до меня удивленный голос Европины. – Опять что ли состав бракованный… Извини, моя хорошая, но чтобы ты не пыталась сбежать, пришлось принять кое-какие меры. Так что придется тебе поспать часок-другой… Пока за тобой не явится кто надо.

Последние слова я слышала уже сквозь сон. Бело-зелено-голубое схлопнулось и в один момент стало черным.

***

Утро в Забобровске выдалось холодным и сырым. На рассвете по городу прошелся обильный дождь, промывший воздух от горелых запахов, а по его окончанию налетел промозглый северный ветер. И хотя синоптики обещали июльскую жару к полудню, в осуществление их прогноза верилось слабо. Солнце мало-мальски да показывалось из-за серых туч, но тепла пока что не давало.

Тамара, зевающая и растрепанная, вылезла из микроавтобуса. Почувствовав холодный порыв ветра, она поежилась и запахнула на груди свою косуху. Бордовая куртка с шипами на локтях давно стала для нее чем-то вроде второй кожи. Некритка не расставалась с ней даже на время сна. Впрочем, в последнее время служба дарила ей не самые комфортабельные места для отдыха, так что удивительного в этом было мало.

Остатки прошедшей ночи она провела в угнанной машине скорой помощи, лежа на ржавой каталке, заходящейся противным скрипом от малейшего ее движения. В микроавтобусе спать было теплее, чем в их лесной палатке, однозначно. И всяко безопаснее. Но зато в последней имелся мягкий надувной матрасик без всяких музыкальных сопровождений.

Хотя, на самом деле, скрипы не так уж и заботили некритку. Мара слушала их от силы минут пять, а после, вымотавшаяся и обессиленная от ночных злоключений, вырубилась как лампа без сети.

Выйдя на улицу, она первым делом принялась оглядываться по сторонам.

Где Олег? Спал ли он?

Он – элементал, их тела связаны энергетически. По логике вещей, в их паре может спать и один за двоих – второй будет черпать силы из общего источника. Но в таком случае источник будет исчерпываться быстрее, и кому-то из них придется ложиться на боковую раньше запланированного времени.

У большинства некритов, особенно у знати, эта схема работает иначе и имеет куда более жесткие рамки. Сон всегда является уделом хозяев – элементалам же энергия достается только из общего котла. Глаз им смыкать не позволительно из соображений личной безопасности хозяина – пока тот спит, элементалу предписывается охранять его покой.

Но Мара чувствовала себя куда безопаснее, осознавая, что ее элементал спит рядом с ней и привносит в источник свою порцию энергии. В условиях слежки она редко спала больше семи часов в день, и уж тем более не могла позволить себе отбывать в страну Морфея по двойному тарифу. Из этих соображений Тамара не только укладывала своего элементала в принудительном порядке, но еще и следила за его распорядком сна. В палатке контролировать режим Олега ей было несложно – она давно привыкла просыпаться, переставая слышать ровное сопение в затылок.