Текст книги "Альвы"

– А что же тогда?

Тамара подняла на него свои большие карие глаза.

– Что, если ей нужен Писец?

Олег закашлялся и снова задумчиво примолк.

– А знаешь, – сказал он чуть погодя, – Это легко проверить. Если она действительно собралась на объект, то должна иметь при себе один из ключей.

– А если нет? – вопрос вырвался сам собой, хотя ответ на него Мара и так превосходно знала.

– Значит придется убить ее, пока она не наделала нам проблем. – резюмировал напарник.

***

Ким со мной не разговаривала. Под вечер она заявилась в мою комнату, чтобы набрать на компьютере некий текст, но так и не проронила ни слова. Обижалась сестра за тот наш разговор или нет, оставалось для меня загадкой.

Поначалу, ее молчание напрягало меня. Но, спустя какое-то время, тревога все же отступила, уступая место блаженному равнодушию.

В конце концов, какое мне до этого дело? Старше я ее всего на год, так какие ко мне претензии как к воспитателю и духовному наставнику?

На моей памяти был всего один случай, когда таковые мне все же предъявляли. Примерно год назад, помнится, весной, у Камиллы обнаружился великолепный сочинительский талант. Кузина спустилась с мансарды и объявила, будто видела, как незнакомая девушка в нашей кладовке, невесть каким образом попавшая туда, дотронулась до старого зеркала и исчезла. День прошел, словно один бесконечный кошмар. Тетя Го превратилась в фурию и налетела на нас обеих. По ее мнению выходило, что галлюцинация, увиденная Ким – результат употребления неких запрещенных веществ. Мне, как старшей, досталось в первую очередь и по полной программе, за что кузину я готова была растерзать на кусочки.

Когда речь заходит об атмосфере внутри нашей семьи или родственных отношениях в целом, единственное, что я могу сделать – это состроить морду кирпичом. Я не в праве говорить, что не люблю своих и так немногочисленных родственниц, но большую часть совместного времяпрепровождения они нагоняют на меня страшное раздражение. Тетя никогда не отличалась многословностью, за исключением воспитательных моментов. Общение с ней более напоминало допрос партизана, нежели светскую беседу. Разговоры же с Ким, в подавляющем своем числе, заканчивались шаблонными ссорами.

Словом, в последнее время меня с назойливой частотой стали посещать мысли весьма определенного плана. А именно, что я непременно упорхну из родного гнезда, едва твердая обложка аттестата окажется в моих руках. Причем, без всякой тени сожаления.

Выбраться из нашей провинциальной глуши было бы верным решением. Ловить здесь все равно нечего. В Забобровске выучиться можно разве что на агронома. Или, в лучшем случае – на товароведа.

Впрочем, куда больше вопроса о дальнейшей учебе, меня волновало обыкновенное желание разнообразить свои порядком наскучившие сельские будни.

За окном послышался раскат грома. Я подошла к подоконнику и приоткрыла занавеску. Две тучи, ранее мирно плывущие по небу, столкнулись на своем пути. Начинался дождь. Слышалось, что вдалеке он уже во всю барабанит по крышам. За компанию с ним пришел и холодный осенний ветер: ветви близ растущих деревьев качались из стороны в сторону, словно фанатично исполняли некий ритуальный танец.

Странно, но дождь всегда пробуждал во мне миролюбие.

– Предлагаю объявить перемирие! – Неожиданно для самой себя выдала я.

– Это как? – отлепилась от монитора Ким.

– Да очень просто. Кто первая сорвется на ссору, будет сутки ходить с кастрюлей на голове.

– И в городе? – глазки кузины заблестели.

– А как же…

– Идет! – Камилла просияла, словно начищенный чайник.

Итак, одной проблемой меньше. Теперь осталось разобраться с загадочным посланием, пришедшим на мое имя.

Конверт лежал под подушкой, дожидаясь часа своего вскрытия. Вытащив его, я недоверчиво перечитала скачущие в графах буквы. В последний момент мне вдруг подумалось, что это, возможно, ошибка и письмо предназначено для Ким или тети Го.

Но нет. На бумаге чернело небрежное: «А. Линицкой».

«А. Линицкая» это, разумеется, я.

Фамилию мне довелось носить ту же, что и двум моим родственницам. А вот что касается имени…

Одно время я твердо была уверена, что это тетя, с своей любовью к странным сочетаниям, звучно окрестила меня Амелией. Однако позже выяснилось, что данное решение принадлежало моему отцу, ее брату. Вероятно, смуглый цвет кожи все-таки был обусловлен наличием у меня иностранных корней, и отец как можно ярче хотел подчеркнуть данный факт.

Сама же Го, напротив, призналась, что назвала свою дочь Камиллой, чтобы рядом с ней я не чувствовала себя белой вороной.

Впрочем, рядом с Ким мало кто смог бы почувствовать себя таковой.

Словом, тенденция давать провинциальным девочкам броские иноземные имена в нашем случае сильно опередила время. В Канарейкино поименно нас не знали: при коротких соседских разговорах, если таковые случались, к нам обращались исключительно на «ты». В школе – первое время пытались заменить наши имена прозвищами. Впрочем, о том, какими успехами увенчались эти попытки, я уже упоминала.

Конверт оказался заклеен на удивление прочно. Все еще подозревая вероятность ошибки адресатом, рвать его я не решилась – предпочла поискать, чем бы его разрезать.

Беглый взгляд прошелся по письменному столу, в поисках резака для бумаги или хотя бы ножниц. Но нет. И тот и другие таинственным образом пропали из моей комнаты.

Исчезновение предметов обихода у нас нередкое дело. Можно даже сказать, постоянное.

Отдельный феномен нашего дома – кладовка в конце мансарды. Вот уж точно место, где пропали без вести сотни, а то и тысячи нужных и ненужных вещей. И все бы ничего, если предметы из кладовки только исчезали. Но они там еще и появляются. И совсем не те, которые туда когда-то складывали, а такие, каких мы ранее вообще в глаза не видели. Вот, например, полгода этак назад из шкафа со всякими припасами мистическим образом испарился ящик домашнего варенья, а на его месте появилась синяя хламида, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся не чем иным, как старинным плащом.

Ранее мне таких плащей видеть не доводилось. Больше всего он походил на мантию средневекового путешественника или героя из фэнтези. Подол тянулся до земли. Рукава, выгнутые книзу наружу и прихваченные запонками, навевали мысли о графах, маркизах или других представителях элиты былых лет. Центром моего внимания стали именно запонки. Они представляли собой литые серебристые полумесяцы с заостренными гранями. В глаза сразу же бросалась гравировка них – в виде затейливых иероглифов.

Поначалу мне показалось, что иероглифы – китайские. Однако присмотревшись получше, я поняла, что это отнюдь не письменность жителей Поднебесной, а нечто совершенно иное. На запонках поблескивали слабо идентифицируемые по национальному признаку каракули. Куда с большей вероятностью это мог оказаться санскрит или какой-нибудь синдарин. Вот и гадай потом, личность какой национальности носила сию милую одежонку.

– Откуда у нас это? – еще тогда удивилась я.

Камилла, с ничуть ни меньшим интересом разглядывавшая плащик, пожала плечами.

– Не знаю, может, забыл кто? Например, строители, когда дом возводили.

– Угу, конечно. Строители же теперь на стройку как на бал ходят. Бриллиантовые диадемы вместо касок носят, золотыми скипетрами растворы помешивают… Чего им стоит такой плащик на работе посеять?

Кузина обиделась, схватила плащ и убежала его куда-то прятать. Больше я плаща так и не видела. Впрочем, он мне и не нужен был…

…не найдя в комнате злосчастного резака, я плюнула на поиски и решила разорвать конверт руками.

Снова перед моими глазами предстала надпись «Т.К.», написанная небрежным почерком. Сколько ни гадала, а припомнить среди своих знакомых кого-либо с такими инициалами я так и не смогла. В голову лез некий Тарасов Кирилл, с которым я общалась еще в начальной школе. Однако этот вариант я быстро исключила, поскольку вспомнила, что мой старинный друг переехал в Тверь. Или не в Тверь? А, впрочем, не важно. Важно лишь, что я точно знаю: это написал не он.

В раздумьях, я и сама не заметила, как надорвала конверт и стала вытряхивать его содержимое. На руку выпала открытка-валентинка, украшенная рисованными цветочками и зайчиками.

У меня что, завелся тайный поклонник?..

Я уже собралась избавиться от этой макулатуры и даже занесла руку над мусорным ведром, как что-то заставило меня остановиться. Любопытство таки-сыграло свою роль: открытка была перевернута и подвергнута изучению.

«В полночь, у родника». – уже знакомым почерком значилось внутри.

***

Остатки вечера я колебалась между любопытством и здравым смыслом. А именно, решала: идти мне на эту встречу или не идти. С одной стороны, мне было очень даже интересно увидеть этого иди… кхм, тайного поклонника, а вот с другой… Ну скажите, какая нормальная девушка пойдет ночью в лес для встречи с черт знает кем?

Правильно, нормальная не пойдет.

Будильник, заведенный на без четверти двенадцать, издал тихую трель. Проснулась я мгновенно, одевалась недолго. Да и чего было возиться из-за какого-то незнакомца? Схватила первые попавшиеся под руку майку с шортами и стала неторопливо обуваться в черные ботфорты, смахивающие на армейские сапоги. Эта обувь была особо мила мне. Причина тому – тяжеленная подошва. Погладишь кого-нибудь такой по голове, и не будут больше к тебе приставать. Крайне полезная в хозяйстве вещь.

Тихонько, стараясь остаться незамеченной домашними, я прокралась к выходу. Трижды повернула в замочной скважине ключ, чуть не выдавший меня своим скрипом, и тенью выскользнула за порог.

Ночное небо поразило своим великолепием. В вышине, проглядывая между редкими полупрозрачными облаками, на бескрайней синеве мерцали звезды. Они рассыпались по небу, словно мистические огоньки, подаренные людям внеземной цивилизацией. Но прекрасней всех казалась луна. Ночное светило напоминало огромный белый диск, потерянный марсианами по пути на родную планету.

Оставалось лишь удивляться, куда столь спешно уплыли грозовые облака, еще несколько часов назад щедро поливавшие дождем землю. Ветер, не так давно волновавший ветви деревьев, тоже исчез, будто и не бушевал сегодня в наших краях.

Металлический строительный забор, ограждающий овраг, отражал серебро лунного света, подсвечивая мне дорогу. Свет падал и на гальку, отчего ее мелкие камушки становились похожими на причудливые кристаллы.

Каждый раз наступая на гальку, я невольно оглядывалась по сторонам: не идет ли кто за мной следом? Но всякий раз убеждалась, что слышу лишь шум собственных шагов. Меня не слишком часто одолевают нападки трусости, но сегодня нервишки не на шутку расшалились.

Очень скоро вдалеке показался знакомый указатель у спуска к роднику. Я по привычке прибавила шагу и, словно в дневное время, припустилась в легкий бег по бугристому склону оврага. Конечно же, по закону подлости, в потемках я умудрилась зацепиться ботинком за какую-то корягу и кубарем полетела вниз. То, что приземление прошло, (хоть и не очень удачно, но прошло) я поняла, когда нос мой уткнулся то ли в заросли мха, то ли просто во влажную землю. Я осторожно открыла один глаз. Всё-таки мох.

Можно сказать, повезло, и меня выкинуло на растительность, а не в грязь…

Шум падающей воды подсказывал, что я нахожусь совсем недалеко от родника, буквально в паре-тройке метров.

Чертыхаясь, я поднялась на ноги.

– Ай-ай-ай, какая неосторожность! – Прозвучал рядом чей-то звонкий голосок.

Ясное дело, незримый собеседник надо мной глумился.

Я повертела головой по сторонам. Никого.

Эта глупая затея начинала меня злить…

– Что за ерунда?! Кто здесь?

– А ты глаза-то разуй! – Голос повторился совсем рядом.

Я обернулась. В нескольких шагах от меня, уперев руку в бок, стояла в пол оборота невысокая девчонка, с желтыми, словно солома волосами. Непослушные патлы были прихвачены сзади крабиком, но все равно умудрялись торчать в разные стороны.

Телосложения незнакомка была весьма спортивного и, видимо, всячески старалась подчеркнуть этот факт, ибо пришла на встречу в армейских штанах, кроссовках и купальном бюстгальтере вместо майки.

Присмотревшись к незнакомке как следует, я хлопнула себя по лбу.

Да это же не кто иная как Татьяна Короткова! Ну конечно: Т.К… Неужели Ким оказалась права по поводу этой особы?

– Дурацкая шутка! – разочарование в моем голосе смешалось со злостью, – Я ухожу.

Однако только я развернулась, собравшись удалиться восвояси, как нечто тяжелое больно ударило меня сзади по коленям. Ноги мои подломились. Нос вновь уткнулся во что-то мягкое. Вот теперь точно грязь…

– Какого?.. – Я подняла голову вверх и застыла с открытым ртом: в руках соседки была лопата.

Так, понятно. Меня решили убить и закопать.

Таня, проследив за моим взглядом, небрежно повертела лопату в руках.

– Не боись, бить больше не буду, – заверила она. – А перед тем, как уносить валенки, могла бы и поинтересоваться, за какими тараканами я тебя сюда позвала.

– И за какими же? – сквозь зубы процедила я, в очередной раз пытаясь встать.

– Я, конечно, не расистка, но к коричневым мордашкам особой симпатии не питаю, – усмехнулась соседка, окидывая небрежным взглядом мое лицо, перепачканное в грязи. – Так что, советую тебе умыться, прежде чем я стану посвящать тебя в великую тайну.

Великую тайну?! Так, вот только второй Камиллы мне в этой жизни не хватало! Мало мне одной повернутой доставайки, так еще и вторая на горизонте нарисовалась? Может, мне предложить ей разбудить сестрицу, да привести ее взамен себя для этих малопонятных затей?

Я нехотя склонилась над источником, смывая с лица налипшую грязь. Вода из родника неприятно обжигала холодом, но, тем не менее, умывание не заняло у меня многого времени.

– Зачем ты послала ту валентинку? Что, простой бумаги не было?

Короткова задумчиво посмотрела в небо.

– Понимаешь ли, когда я решила отправить тебе это по почте, то немного сглупила. Конверт я припасла для такого случая, а вот листок бумаги – нет. Вот и подумай, каково это: когда ты стоишь на почте с заполненным по всем правилам конвертом, без единой копейки в кошельке и, о счастье, обнаруживаешь в кармане открытку, некогда подаренную тебе младшим братиком… Трогательно, правда?

– Нехорошо так попрекать подарками родных, – я сделала нарочито строгое лицо, копируя тетю Го.

– Чем? Этим? – Таня с наигранным удивлением вытащила красную картонку из кармана брюк.

Я снова открыла рот, но так ничего сказать и не смогла.

Как так? Ведь открытка лежала у меня на тумбочке!..

– А ты, наверное, думала, что тебя пригласили на свидание? Мол, романтика, поцелуи, прогулки при полной луне?.. – Продолжала глумиться соседка.

– Ничего я не думала! – руки сами собою сжались в кулаки. – Говори короче: зачем звала?

– Понимаешь, тут такое дело, – теперь Таня говорила с интонацией а-ля беседа с братками, – Мне нужна твоя помощь.

Приехали… Это она мне говорит?

– И в чем же заключается эта помощь?

Соседка многозначно указала пальцем на лопату.

– О, давай угадаю! – тут уж я решила отыграться за ее дурацкие шуточки. – Тебе нужно помочь вскопать картошку? Только, боюсь, не получится. Нас двое, а лопата одна.

– Чукча не дурак, – Короткова с улыбкой вытащила из-за дерева вторую лопату и вручила ее мне.

– Так ты и не чукча…

Но соседка не обратила внимания на мои слова.

– Значит так, берешь лопату и топаешь за мной. Поможешь мне кое-что откопать и с чувством выполненного долга вернешься домой. Всё понятно?

С этими словами Короткова перепрыгнула через ручей, образовавшийся по течению родника, и пошла вдоль него по сырой земле, прыгая по скользким кочкам. Справиться о моем согласии явно не входило в ее планы.

Возмущению моему не было предела. Может быть, именно поэтому я и не нашла решения умнее, кроме как побежать за ней, прихватив лопату?

Нагнала я ее очень скоро, хоть и никогда не бывала в той стороне.

– С какой такой радости, я должна идти за тобой? – На бегу крикнула я ей вдогонку.

– С огромной. Чего иначе пришла? Хотела приключений на свою голову – получай!

Таня окинула меня победным взглядом.

Так, ладно, в конце концов это неплохой способ разнообразить серые будни. Всё-таки тайно копать в полнолуние картошку, куда лучше, чем, на примере Ким, гоняться за синими чертями… Стоп! Картошку ли?..

– А что копать будем? – Поинтересовалась я. – И где?

Сделав вид, будто не расслышала моих вопросов, Таня внезапно остановилась и стала старательно вглядываться в темную даль.

– Нам туда. – Сообщила она, указывая рукой по направлению своего взгляда. – Будь осторожна.

То есть, пока я бежала по скользкой грязи с лопатой наперевес, об осторожности меня никто не предупреждал, а теперь пожалуйста?

Однако, вглядевшись в темноту, я увидела, что ручей, прежде мирно текущий в сторону реки, расходится в разные стороны: часть воды продолжала течь прямо, а вторая, более бурная, заворачивала вбок. Поток уходил в глубокую канаву. Поодаль, посреди течения лежала огромная автомобильная шина. Судя по исполинским размерам, сняли шину явно с троллейбуса, а то и с грузовой фуры. А здесь она, по всей видимости, служила в роли своеобразного моста – для перехода через канаву. Но я, честно говоря, не представляла, как можно вот по этому перейти ручей. Так что, вперед не полезла, а, для начала, решила понаблюдать за тем, как пройдет это испытание моя спутница.

Вопреки всем моим ожиданиям, Короткова не стала взбираться на «мостик». Замахнувшись как следует, она перебросила лопату на противоположную сторону. После чего придирчивым взглядом окинула стоящее по соседству дерево. Им оказался массивный дуб с толщенными ветками. Нижняя его ветвь изгибалась в метрах этак двух над канавой, подобно декоративной арке.

Не дожидаясь комментариев в свой адрес, Таня на удивление ловко подпрыгнула на нужную высоту и ухватилась за ветку, повиснув на ней, словно на турнике. Правда, долго висеть она не собиралась и, очень скоро уже перелезала на другую сторону, ловко орудуя руками.

Я раскрыла от удивления рот. Вот уж не думала, что у нас по соседству поселился Тарзан…

Ну а мне оставалось разве что проверять на прочность шину.

Подойдя поближе, я попыталась рассмотреть «мостик». На вид шина казалась прочной, так что я смело поставила на нее ногу.

Вроде ничего.

Осмелев, я закинула на мост и вторую ногу, но не тут-то было. Шина, издав то ли всхлип, то ли чавк, стала заваливаться набок. Пытаясь удержать равновесие, я постаралась выровнять баланс, по-простому – поставила обе ноги ближе к центру. Но получилось только хуже. К центру толщина резины резко уменьшалась, и я незамедлительно провалилась внутрь дыры. Под ногами предательски захлюпала вода.

Одним словом, через ручей я перебралась злая, мокрая, и матерящая картофельные походы на чем только свет стоит. И каково было мое удивление, когда оказалось, что это не единственный сюрприз сегодняшнего вечера.

Вскоре, перед нами предстал высокий холм с резким подъемом вверх. Деревья здесь росли в более редком порядке, чем в той части леса, что мы уже перешли.

Поначалу я даже обрадовалась, мол, Короткова не выкинет очередной трюк Тарзана, а по-человечески поднимется по склону, предоставляя мне возможность последовать за ней.

Но и здесь я ошиблась. Вместо того чтобы идти вперед, соседка внезапно остановилась и повелительным жестом указала мне подниматься первой.

Еще один выкрутас, и я точно огрею Короткову той лопатой, что она мне доверила тащить… Кстати, взбираться в гору с лопатой наперевес оказалось куда как тяжелее, чем перебираться через ручей. Мало того, что подъем был круче Чака Норисса, а ухватиться руками за деревья получалось через раз, так еще и лопата добавляла перекос на одно плечо.

В конце концов я поскользнулась на какой-то поганке, некстати вылезшей на моем пути, и рухнула вниз. Бока в какой уже раз за сегодняшний вечер отозвались тупой болью.

– Недолго мучилась старушка! – резюмировала Таня, наблюдая за тем, как я поднимаюсь с земли.

– Будешь издеваться – лопатой врежу! – недовольно заверила ее я.

Татьяна вздохнула.

– Лучше б ты лопату как опору использовала. – посоветовала она.

И, опираясь на свою лопату, стала подниматься по склону.

Я лишь изумленно смотрела ей в след и хлопала глазами. Вот же я тормоз! Как сама не догадалась использовать лопату в роли опоры, вместо того, чтобы тащить ее на плече?

Применив тот же метод, я довольно быстро взобралась на холм. Далее последовал спуск, такой же крутой, как и подъем, и еще несколько таких же спусков-подъемов. Потом мы некоторое время продирались сквозь чащу, утопающую в зарослях ежевики, и наконец, добрались до нужного места. Им оказалась просторная полянка, поросшая мелкими кустарниками. Земля здесь была бугристая, сплошь покрытая мхом.

Казалось, сюда давненько не ступала нога человека…

– Ну, вот и пришли! – поспешила обрадовать меня моя спутница.

Только сейчас я поняла, насколько устала. Дорога порядком измотала меня, поэтому я, не долго думая, присела на траву передохнуть. За спиной обнаружилось некое деревянное строение. Такое удобное, прохладное… Грех было на него не облокотиться!

И всё-таки это странно. Мы прошли такой долгий путь с огромным количеством препятствий, а Короткова с виду ничуть не утомилась, более того, выглядела крайне бодренько.

Сама Таня времени даром не теряла. Она достала из кармана маленький mp3-плеер, по форме напоминающий флешку, и набрала на нем некую комбинацию кнопок. После чего сняла крышку с usb-разъема. Только вместо ожидаемого электрического проводника под крышкой обнаружился лазер. Зелёные лучи засверкали в темноте и сложились в изображение, а точнее в трехмерную голограмму в виде топографической карты.

Вот так штука! И где только Короткова сумела раздобыть такое чудо техники?

Некоторое время Таня смотрела на карту. Что она там искала – оставалось для меня загадкой.

Вдоволь наглядевшись на голограмму, соседка убрала лазер. В голову мою закралось острое подозрение, что лазер включался исключительно ради того, чтобы в очередной раз кинуть передо мной парочку-другую понтов.

Короткова же с неприкрытым ехидством посмотрела в мою сторону.

– Удобно сидеть? – поинтересовалась она с издевкой.

– А что? – я подняла на нее глаза, начиная подозревать очередной подвох.

Пару секунд Таня молча разглядывала нечто, находящееся за моей спиной, после чего с милой улыбочкой посоветовала мне посмотреть туда же. Я медленно повернула голову, надеясь на очередной безобидный прикол. Но то, что я увидела, по меньшей мере, лишило меня дара речи.

Прохладный предмет, о который я столь безалаберно облокотилась, оказался деревянным надгробием.

Кладбище?!

Так вот что это за бугры!!!..

Неужели, эта сумасшедшая собралась раскапывать могилу?..

– Три… Четыре… Пять… Обычно люди, узнав, что подпирают спиной могильник, в первую же секунду поднимают вопль. Да такой, что вся округа на ушах подскакивает… А ты, оказывается, смелая! – В голосе Коротковой отразилось искреннее удивление.

В следующий момент произошло то, чего я ожидала меньше всего – Таня подошла и протянула мне руку, помогая встать.

– Смелость тебе сейчас пригодится, – как бы невзначай обронила она, когда я вновь оказалась в вертикальном положении.

Это был даже не прозрачный намек, а прямой призыв к действию. К которому мне, в свою очередь, приступать совершенно не хотелось.

– Я не стану помогать тебе в этом.

Соседка посмотрела на меня исподлобья.

– Дело твое, – лопата в перескочила из одной ее руки в другую, – только вот, боюсь, никто не удивится, если в этом месте станет на одну могилу больше.

Голос Коротковой прозвучал совсем нешуточно. Сказать, что от ее слов мне стало не по себе – значит, ничего не сказать.

– Ты мне угрожаешь?

– Да, – я ожидала услышать от нее любого ответа, но не этого, – и я не из тех, кто разбрасывается угрозами впустую.

Ответом ей стало мое подавленное молчание.

– Ну, лопату в зубы и вперед! Где-то здесь должна находиться могила без надгробия, она нам и нужна.

Нужное захоронение мы искали довольно долго. Несколько раз я находила безымянные могилы, но надгробия обнаруживались либо чуть поодаль, либо поставленным по диагонали. Как будто бы они именовали территорию вокруг могил, а не сами оные. Лесное кладбище вообще мало походило на привычные. Здесь не наблюдалось захоронений, выстроенных строго в ряд. Были лишь одиночные могилки, без всякого геометрического порядка врытые в землю.

Ни памятников. Ни венков. Ни даже ограждений. Видимо, об этом кладбище давно никто не вспоминал…

Искомый объект обнаружила Таня.

Могила одиноко ютилась на склоне. С первого взгляда, она и на захоронение не походила. Это была кривоватая земляная насыпь, поросшая мхом. В изголовье ее торчала полу гнилая палка. На ней стройной вертикалью были выцарапаны четыре латинские буквы: P, R, O и S. Аббревиатура эта не говорила мне ровным счетом ничего. Будь эти же символы написаны кириллицей, я бы подумала, что некто пытался изобразить слово «прости». Но так и не дописал его, придав эпитафии ту же степень небрежности, что и самому погребению.

И мы вооружились лопатами. Короткова ловко работала руками, я – через пень-колоду, но все же копала.

– Часто раскапываешь могилы? – поинтересовалась я.

– Впервые. – пожала плечами соседка.

– Шутишь? Откуда тогда такая сноровка?

– Мама была кем-то в управдоме. Отвечала за ландшафтный дизайн. Мы с ней часто проводили время, ухаживая за клумбами, сажая цветы… – на лице Тани проступила рассеянная улыбка.

– А сейчас она там уже не работает?

– Она умерла, год тому назад. В их с отчимом «мерс» врезался неуправляемый грузовик. Погибли оба, – Короткова поморщилась и шмыгнула носом.

– Извини…

– Ничего, ты же не знала.

Воцарилось неловкое молчание, но ненадолго. Очередной мой вопрос прервал тишину.

– Каково это, жить одной?

Таня пожала плечами.

– Не знаю. Не довелось как-то, у меня есть опекун. Так что я отнюдь не одна… Работай быстрее!

Лопата ударилась обо что-то твердое. Увидев результат своих стараний, соседка бросилась копать усерднее прежнего, и уже через минуту-другую перед нашими глазам предстал гроб.

Выполнен он был в весьма своеобразном стиле – не было ни привычной ткани на крышке, ни металлического или деревянного креста. Религиозных символов на нем вообще не было – разве что по бокам домовину опоясывала череда мелких витиеватых иероглифов, выцарапанными на полусгнившем дереве. Сейчас рисунок был забит грязью, и можно было довольствоваться разве что его смутными очертаниями. Однако мне отчего-то казалось, что нечто подобное я уже видела… Только вот где?

Более или менее очистив гроб от земли, Короткова попробовала открыть крышку. Та поддалась не сразу, хоть и не была закреплена гвоздями. То ли с третьей, то ли с четвертой попытки, отсыревшая доска таки-сдвинулась с места.

Леденящий душу скрип разнесся по лесной глуши.

Мне оставалось только надеяться, что в гробу лежат сокровища, или некий раритет, давным-давно закопанный тут прапрабабушкой Татьяны.

Однако, заглянув в домовину, я увидела именно то, чего хотела бы видеть меньше всего.

В гробу, скрестив руки на груди, лежала бледнокожая девица лет этак двадцати. Лицо со впалыми щеками, как ни странно, было совершенно нетленным. Впрочем, как и все тело. Темные кудрявые волосы уж слишком хорошо сохранили свой лоск после давней смерти. Только вот лежали они так, словно бедняга умерла от удара шокером… Одета незнакомка была в мешковатое черное платье, а в ушах ее красовались металлические серьги весьма странной формы.

Увидев данную фигуру, я даже ненадолго зависла, думая, как бы ее правильнее назвать. Со стороны это выглядело, как нечто среднее между крестом и елочкой. Словно майанская пирамида, блоки которой имеют между собой промежутки, а сама она пересечена сверху донизу перпендикулярной линией. Верхний блок «пирамиды» был самым толстым и самым коротким. Средний – длиннее и тоньше. Нижний – самым длинным и самым тонким из трех.

– Серебро?.. – с сомнительным удивлением протянула Короткова, разглядывая причудливые украшения.

– В чем дело? Мы раскапывали могилу из-за сережек? – поспешила уточнить я.

– Неважно, – отмахнулась Таня, – Лучше помоги мне вытащить гроб на поверхность.

К тому моменту, когда мы выволокли гроб из ямы, ночное небо стали стремительно затягивать черные тучи. Очень скоро они закрыли собой и белую луну, что все это время освещала нам дорогу. Лес погрузился во мрак. Завыл ветер.

Да и с самой Татьяной творилось что-то неладное… Сначала Короткова стала обеспокоено оглядываться вокруг, будто прислушивалась к чему-то, а после ни с того, ни с сего схватила меня за запястье и потащила в неизвестном направлении.

Бежала она настолько быстро, что я за ней еле успевала и, то и дело, повисала на ее руке, словно балласт. Подъемы и спуски по холмам я уже не замечала – изображение плыло в глазах.

Не помню как, но мы миновали «синусоиду» из холмов и по неведанному мне доселе пути выбежали к автотрассе.

Свет фонарей резко ударил в глаза. На трассе не было ни единого автомобиля, если не считать облезлых Жигулей-девятки, припаркованных у обочины. К ним Таня и направилась. В руках Коротковой блеснули ключи. Еще секунда, и соседка, ловко открыв дверь, велела мне забираться в машину.

– Можешь не пристегиваться! – великодушно махнула она рукой.

– И на том спасибо! – проворчала в ответ я.

Проследив, чтобы я плотно захлопнула дверцу, Таня залезла на водительское место. Положила руки на баранку, поелозила немного седалищем по креслу… А затем резко нажала на педаль газа и крутанула руль так, что старенькую машинку, развернув по немыслимой дуге, впечатало в ближайший фонарный столб. С верхушки столба оторвался какой-то железный штырь и с грохотом рухнул на капот. Я вжалась в кресло и стала нашаривать рукой ремень безопасности.

– А у тебя права не отнимут?

– Было бы что отнимать, – злорадно усмехнулась Короткова и, развернув колымагу, погнала по ночной дороге.

На спидометр я старалась не смотреть – стрелка прибора норовила выпрыгнуть далеко за пределы шкалы.

И как только старенькие Жигули так разогнались?!

Я закрыла глаза, дабы не видеть плывущий за окном пейзаж. Спокойствие, только спокойствие! Нет ничего страшного в том, что меня только что заставили откопать труп, а теперь чокнутая соседка на полной скорости везет меня черт знает куда, сшибая по дороге все, что попадается под колеса.

Знать бы еще, от кого мы столь стремительно убегаем…

Стоило мне только подумать о преследователях, как они не заставили себя ждать. Послышались звуки ревущего мотора, и на дороге позади нас возник белый микроавтобус. Скорость его не сильно отличалась от нашей, из чего нетрудно было догадаться, что он именно гонится за нами, а не просто выехал покататься по ночной дорожке.