Текст книги "Альвы"

Альвы
Злата Заборис

Иллюстратор Klabiama

© Злата Заборис, 2017

© Klabiama, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4490-0766-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

За шестьдесят лет до описываемых событий.

Март в тот год выдался холодным. Первый весенний месяц уже подходил к концу, а признаков потепления так и не показывалось. Зима безраздельно правила природой, захватив леса и села в бескрайний снежный плен.

Та ночь выдалась особенно студеной. Полная луна серебрила снег, медленно опадающий в ночной тиши. Малолюдный поселок сладко дремал под густым покровом сугробов. Во всей округе сейчас было лишь одно место, оживленное несмотря на позднее время.

Дело было уже за полночь, когда двое сельчан показались из черного хода деревенского клуба. Коренастый мужик с залысиной добротно подставлял плечо второму – всклоченному и помятому, похожему на воробья, только что искупавшегося в луже.

– Пошли, Петяша, пошли… – поторапливал первый захмелевшего товарища, – Домой пора, тебя жена ждет…

– С-ставь м-ня, Д-нила! – выплевывал нечленораздельные звуки второй. Но держаться за друга не переставал.

Данила по-братски взъерошил и без того неопрятные волосы Петра.

– Оставлю я тебя, как же…

Поддерживая одурманенного градусом приятеля, селянин двинулся по тропе. Тяжелый пьянчуга давил на его плечи, заставляя Данилу согнуться под немалым весом и значительно сокращая угол его обзора. Глаза мужика ухватывали разве что носы валенок, да примятый снег тропы подле них.

Через несколько шагов перед гуляками вырос силуэт, загораживающий путь. Сначала Данила хотел обойти человека по сугробу, но вовремя вспомнил про балласт в виде Петяши. С повисшим на плечах товарищем, простая задача превращалась в весьма трудновыполнимую.

– Будь другом, дай пройти! – окликнул он незнакомца.

Силуэт грузно развернулся вокруг собственной оси. Но тропу отчего-то так и не покинул.

Ничего не понимающий Данила приподнял взгляд и… замер.

– Что за черт?.. – только и выругался он вполголоса.

У ног незнакомца лежало обезглавленное тело. Снег подле обрубленной шеи все еще продолжал оплавляться от бордовой жидкости, сочащейся из раны. Довершали жуткую картину конвульсии, в коих заходились конечности человека, еще не до конца успевшего превратиться в хладный труп. Похоже, голова его была отрублена буквально только что.

Данила хотел попятиться назад, но ступни его будто бы приросли к земле, мешая сдвинуться с места. Глаза медленно выхватывали образ того, кто стоял на тропе.

В первую очередь – просторный синий плащ, местами заиндевевший, и совершенно не похожий на привычную советскую одежду.

Да и сам незнакомец не слишком походил на местного жителя. Этот человек… Впрочем, человек ли это был?

Его кожа в свете луны казалась мертвецки бледной. Длинные черные волосы развевались на ветру, припорошенные белым снегом. Радужная оболочка глаз источала красный, воистину демонический свет.

В одной руке мужчина сжимал меч, обагренный кровью убитого. Второй – придерживал перекинутую через плечо девушку.

Данила так и не смог понять: жива та или нет. Однако ему хватило и одного взгляда, чтобы узнать пленницу нелюдя. Это была новая соседка, с участка у оврага. Селянин уже видел ее сегодня, совсем недавно – внутри деревенского клуба. Помнится, она пришла туда с парнишкой из семнадцатого дома… И угораздило же ее оказаться здесь.

Кажется, то же открытие посетило и хмельного Петра. Ибо тот, несмотря на нешуточность ситуации, ткнул пальцем в направлении соседки и выдал крайне остроумное замечание:

– О! Это же… Эта!..

Девушка зашевелилась и повернула лицо к непрошенным гостям. Движение это далось ей с немалым усилием. Беспомощный, полный обреченности взгляд встретился с глазами сельчан.

– Бегите… – почти неслышно прошелестел тонкий голос пленницы.

Однако последовать ее совету Данила и его товарищ, не успели.

Потому как в следующий миг головы обоих мужиков взмыли в воздух, отсеченные одним прицельным ударом.

Глава 1. Копатели картошки

Там на неведомых дорожках

Следы разбитых Жигулей…

– Макар! Мака-а-а-ар! – доносилось из-под раскидистого куста.

– Чего тебе, Семёныч? – отвечали откуда-то неподалеку.

– А плесни-ка мне еще!

Ветви кустарника зашелестели, и послышалось характерное бульканье.

Деревня, она и в Африке деревня. Пьяницы, старики, изредка – малые дети. Первых встречаешь так часто, что уже и перестаешь им удивляться. Чаще всего, их просто перешагиваешь.

Я отвернулась обратно к воде.

И как только эти два субъекта до реки доползли?..

– Эй, ты меня слушаешь? – Прервал мои размышления голос сестры.

Апатичный взгляд в ее сторону.

– Вся во внимании, – киваю, дабы не выказывать полного безразличия к ее рассказу.

Пару минут назад сестрица пересказала мне репортаж о летающей тарелке, замеченной в деревеньке неподалеку. И теперь мучилась неразрешимой дилеммой: поверить журналистам на слово или же сначала отловить ту самую тарелку и поболтать с марсианами на предмет споров об их существовании. Нетрудно догадаться, что все то время, пока сестра поведывала мне о своих весьма странных для пятнадцатилетней девушки переживаниях, я молча смотрела на волны, все больше и больше погружаясь в собственные мысли.

Плоский камушек, брошенный моей рукой, лягушкой скользнул по водной поверхности и тут же был поглощен приливающей волной.

Ветер, разгуливающий по берегу реки, вздымал с земли песок и кружил его в воздухе, из-за чего казалось, будто речной пляж погружен в туман. Сизые облака бесконечной чередой плыли по небу, предвещая скорое наступление дождя.

Что хуже? Холодный ливень или летающий в воздухе песок?..

– Ну-ка повтори последнее, что я сказала! – потребовала сестрица.

– Что-то о методах охоты на неопознанные летающие блюдца… – рот мой предательски зевнул.

– Так я уже давно не об этом! – сестра нахмурила брови. – Вот скажи-ка лучше, не кажется тебе, что слишком уж она странная?

Вздох.

Как. Мне. Ее. Жаль.

Ее – это нашу новую соседку. Стать объектом внимания моей сестры даже врагу не пожелаешь. А ведь Татьяна Короткова появилась в поселке лишь с приходом сентября, то бишь примерно неделю назад.

Незаметная, невысокая Таня ничем особо не выделялась из толпы обыденных провинциальных девиц. На голове ходить не умела, на ковре-самолете по поселку не летала. Ума не приложу, чем она только могла заинтересовать мою сестру-мистика.

Но уже на второй день ее пребывания в нашей местности, моя милая сестрица села Татьяне на хвост и объявила о разведывательной операции. Кстати, лично ко мне соседка так за знакомством и не обращалась. То, что я знаю имя оной – заслуга исключительно нашей маленькой доставайки.

– И в чем же заключается ее странность? – вопрос был, скорее, дежурным, для поддержания разговора. Однако я, к удивлению, открыла, что с интересом жду на него ответа и даже вынырнула для этого из прочих своих мыслей.

– Ты что, вообще ничего не замечаешь?

Я уже собралась отрицательно замотать головой, однако в последний момент решила не провоцировать лишний раз сестрицу, и лишь слегка пожала плечами.

Глаза сестры округлились.

– Тебе по порядку перечислить или как?

– По алфавиту.

– Да ну тебя! Во-первых, она подозрительно часто шастает около нашего дома…

– Нашла к чему придраться! У нас дом возле спуска на пляж, тут все шастают.

Однако сестрица сдаваться не собиралась.

– Во-вторых, она живет в сарае!

Рука, приготовившаяся для броска нового камушка, притормозила.

– Это в каком? – я озадаченно нахмурилась.

– У Раисы Ивановны из семнадцатого.

– Так у нее же там корова?..

– Ну да, а сеновал-то над коровником свободный.

Я озадаченно примолкла, смакуя в голове сей новый факт.

– Соседство, конечно, необычное… но проблемы с жильем еще и не туда заводят. Да и кто вообще в нашу глушь от хорошей жизни поедет?

Сестра недовольно фыркнула.

– Но не над коровой же жить!

Вздох. Другого ответа у меня попросту не нашлось.

– Вот видишь! – Моментально среагировала сестра. – Я всё же права: она странная!

Конечно, странная. Если поставить рядом Таню Короткову и мою сестру, еще у кого больше странностей окажется. Предчувствую, что у моей сестрицы. Чего только одно ее имя стоит: Камилла.

Правда, звучные паспортные данные – не самый броский акцент на ее портрете. Помимо этого, Камилла является обладательницей броской и, в некотором смысле, клишированной внешности. Такую часто любят приписывать вампирам, ведьмам и прочим представителям нечисти из бабкиных сказок.

Кожа ее настолько бледная, что любой альбинос в сравнении может показаться знойным мулатом. Волосы же, напротив, глубокого черного цвета, без примеси прочих оттенков. А что касается ее глаз, то это – отдельная монетка в копилку странностей. Если не приглядываться к ним как следует, то они могут сойти и за карие. Однако если же всмотреться в них со всей пристальностью, то можно различить и на радужке и бордовые оттенки.

В остальном же сестра выглядит как вполне обычная девушка. Две ноги, две руки и никаких излишеств в духе второй головы или хвоста. Разве что из-за низенького роста и худенькой плоской фигуры ей обычно дают не больше тринадцати лет. Да и миловидное ее личико смотрится слегка по-детски. Не спасают от этого эффекта ни густые ресницы, ни широкий разрез глаз, и ни даже грациозная лебединая шея.

Представили себе? А теперь прибавьте ко всему этому характер неуемной девочки, везде и всюду ищущей чудеса. И не просто ищущей, а маниакально ищущей.

Чего только моя сестра не вытворяла: и инопланетян по ночам на крыше выслеживала, и на Деда Мороза с капканом охотилась. А один раз даже притащила домой бутылку «Изабеллы» и вылакала ее в одну харю, исключительно ради того, чтобы увидеть пресловутых зеленых чертей.

Словом, существуй на нашей планете номинация «доставайка года», моя сестра была бы ее единоличным пожизненным победителем.

Да нет, на деле Камилла – личность весьма сносная. Но в определенные моменты от нее лучше держаться подальше. Круглосуточно.

Ветер потихоньку утихал. Из густого леса, тянущегося вдоль берега, показался дымок – кто-то развел костер. Запах паленой хвои быстро разнесся по всему побережью.

Камилла встала, отряхнула от налипшего песка седалище и, вопросительно воззрилась в мою сторону.

– Ну что, домой?

Ответив кивком головы, я последовала ее примеру.

Дорога к реке идет через лес, расположившийся на самом краю нашей местности. От пляжа мы живем не так уж и далеко, но из-за крутого спуска со склона, путь к нему занимает довольно много времени. Впрочем, как и путь обратно.

Деревянная лестница, установленная у выхода к песчаной полосе, закончилась, и теперь под нашими ногами заскрипела мелкая галька. Крайне неудачное покрытие, при здешнем наклоне: поедут камушки, и надевайте белые тапки.

Так мы и шли, хватаясь за ветки растущих рядом деревьев всякий раз, как чувствовали, что наши подошвы начинают скользить по склону.

Сбоку показался шаткий подвесной мостик – путь к роднику. Возле ключа нередко ошиваются всякие агитаторы здорового образа жизни. Те, что пьют исключительно родниковую воду, очищенную от тяжелых металлов, едят фрукты и овощи, с десяток раз вымытые в этой же воде, уделяют должное время медитациям… При всем этом, не забывая покурить в перерыве между очищением чакр и пропустить стаканчик пива после дыхательной разминки.

Но сегодня таких проповедников у родника не наблюдалось. Вероятно, блюстители ЗОЖ разбежались по домам, побоявшись озябнуть на ветру.

Галька зашелестела под ногами сестры и стремительно поехала вниз. Камилла, ойкнув, схватилась рукой за указатель с надписью «родник». Ниже самого указателя кто-то приделал меморандум: «Уважаемые! Убедительная просьба кипятить воду перед употреблением!».

«Вы все еще кипятите? Тогда мы идем к вам!». – виднелись еще ниже чьи-то каракули.

Через какое-то время лес уже окружал нас только с одной стороны. С другой тянулся строительный забор, вдоль и поперек исписанный различными ругательствами. Судя по тому, каким обилием художеств пестрела металлическая поверхность, авторы «культурных граффити» не только показали здесь уровень развития своей одухотворенной личности, но и полностью исчерпали собственный словарный запас.

Забор, со всеми мемориальными слоганами, был прямым свидетельством, что очень скоро последует выход к цивилизации. Ну, как к цивилизации…

Канарейкино – так называется наша местность.

Географически Канарейкино принято считать отсталым поселком на задворках города-тысячника Забобровска. Однако куда чаще его называют деревней. Причина кроется в том, что данную местность крайне трудно окрестить как-то иначе. На это не поворачивается язык ни у канареевских аборигенов, ни у приезжающих на родник «туристов». И немудрено.

Провести границу между нашим поселком и деревней практически невозможно. Дома, народ, населяющий эти дома – совершенно идентичны. Что в деревне рядами идут деревянные избушки, между которыми изредка проглядывают современные постройки, что здесь. Та же картина. Впрочем, нет: избушек тут намного больше. Не такая уж у нас и популярная местность, чтобы городские съезжались сюда строить свои дачи. Имеются, конечно, таковые участки на восточной границе Канарейкина, но их совсем немного. Эти относительно новые постройки можно с легкостью пересчитать по пальцам на одной руке. Остальную же часть поселка составляют старые срубы и обветшалые домики столетней давности.

Население Канарейкина тоже легко отождествляется с деревенским. Основную его часть составляют старики-пенсионеры, кто провел здесь всю свою жизнь. Меньшую – не реализовавшие себя взрослые индивиды, наплевательски относящиеся к уровню своей жизни. Такие, по большей части, одиноки – у них нет ни семьи, ни образования, ни прибыльной работы, позволяющей скопить на приличное жилье. Да и не нужно им ничего из этого. Им и так неплохо.

Ну а самую мизерную часть местного населения, составляют хозяева «свежих» домиков с «востока». Эти не живут в Канарейкино, а лишь приезжают сюда по выходным да праздникам, чтобы отдохнуть от городской суеты в тишине и покое.

Собственно, тишина – главное достояние данной местности. Несмотря на то, что Забобровск расположен всего в получасе езды отсюда, Канарейкино на фоне современного, хоть и не особо крупного города смотрится, словно не паханная целина. Или словно своеобразная резервация для старо-деревенского сословия. Глушь, словом, та еще.

Люди не особо тянутся в нашу округу. Да и зачем? Единственное развлечение для городских посетителей – это родник в овраге. Но и к нему в последние время приезжает все меньше и меньше народу.

Те, кто оказывается в наших краях проездом, тоже не особо горят желанием здесь задерживаться. Для них Канарейкино – глухомань посреди леса, случайно закинутая в современный мир из времен давно ушедших. Даже в окружении прочих поселков и деревень, местность наша выглядит, словно древность, практически полностью обособившаяся от реальности.

И, тем не менее, мы обитаем именно здесь.

Семейство у нас небольшое, всего-то три человека: я, Камилла и тетя Го – она же Маргарита Линицкая, преподаватель психологии в малоизвестном забобровском колледже.

В Канарейкино мы живем исключительно по инициативе последней. Моя тетушка поселилась здесь много лет назад и привезла нас с собой. Мы с сестрой тогда еще пешком под стол ползали, поэтому о причинах выбора столь необычного места жительства воспоминания имеем весьма расплывчатые и неполные.

…лес потихоньку расступался. Строительный забор все еще тянулся вдоль дорожки, но до дому уже оставалось рукой подать.

Дом наш – одноэтажное строение с высокой мансардой, облицованное деревянными досками. Стоит он около самого леса, вдали от прочих старых построек, хоть и выглядит гораздо новее и привлекательнее большей их части.

От соседей мы слышали, что еще век назад на этом месте был высокий холм. И стояла на нем древняя крепость. По словам старожилов, в ней некогда обитали странные люди, обособившиеся от всего мира. Вроде отшельников-старообрядцев, скрывающихся сначала от царских, а потом и от советских властей. Они никогда спускались в поселок, да и вообще редко выходили за пределы своей крепости. Сельчане тоже нечасто подходили к ее стенам – из-за высокого холма казалось, будто глубокий каменистый овраг, находящийся рядом – самая настоящая пропасть, звавшаяся в народе «бездной смерти».

Много лет поселок и крепость жили независимо друг от друга, будто бы и вовсе находились в параллельных вселенных.

А потом вдруг город опустел. Никто так и не понял, когда исчезли ее жители и куда они делись.

Холм сровняли с землей только в прошлом веке, а до тех пор место было заброшено. Но даже после того как «бездну» засыпали и превратили в обыкновенный овраг, народ не стремился получать в собственность образовавшиеся наделы.

За все это время лишь тетя Го оказалась единственным человеком, наплевавшим на насыщенное прошлое земельного участка. И правильно сделавшим.

Я дернула ручку двери. Закрыто.

– Ким, у тебя ключи с собой? – Поворачиваюсь к сестре.

Привычка называть Камиллу Ким возникла в начальной школе – десять лет назад один умник, будучи увлеченным фанатом советской мультипликации, окрестил нас двумя капитанами. В силу внешней схожести. Черненькая и бледненькая Камилла стала Кимом, а я же – Бураном. Правда, мое сходство с персонажем было весьма относительным. Единственное, что действительно делало меня похожей на пресловутого капитана, так это голубые глаза. В остальном же наблюдались сплошные различия. Кожа моя была довольно смуглой, но все же не такой золотистой, как у капитана. По мне так, у него она вообще имела нездоровый оттенок… Волосы тоже отличались от известного образа – были не блондинистыми, а-ля рублевская жена, а всего лишь русыми. Да и картофеле-образного носа, как у Бурана, у меня, к счастью, не наблюдалось.

Поэтому меня именем капитана называли недолго. А вот прозвище Ким прилипло к моей сестре и находило отклик вплоть по сей день.

Камилла пошарила по карманам в поисках связки и отрицательно замотала головой. Ее рассеянный взгляд виновато скользнул под ноги.

Я плюхнулась на крыльцо.

– И как мы теперь попадем домой, голова садовая?

– А что сразу садовая?! – Мгновенно завелась сестрица.

– Хорошо, пустынная! Так лучше?

Ким, надувшись, словно мышь на крупу, отвернулась.

И так всегда…

– Да не обижайся ты, – попыталась приободрить ее я. – Пойдем, лучше, по поселку прогуляемся: соседей твоей внешностью попугаем. Знаешь же, как они любят креститься, завидев тебя на горизонте? Ай, вампиры, ай, ведьмаки, дочь сатаны наступает…

Но сестра в ответ лишь опечаленно вздохнула.

– Знаешь, а я сегодня опять думала о нем.

Тут уж вздохнула я.

О чем, по-вашему, размышляет Ким? О верном мачо на белом коне? Да если бы. В свои пятнадцать лет сестрица совершенно не интересуется противоположным полом. У нее и других интересов достаточно. То ночами выслеживает на крыше НЛО, то старается доказать существование магов, оборотней и прочей нечисти… Но, кроме того, Ким постоянно пытается разузнать какую-нибудь информацию о своем отце.

Здесь, думаю, мне следует разъяснить, что мы не сестры. То есть, как не сестры: сестры, только двоюродные. Кузины, как принято называть такое родство на западе.

Так вот, найти родного отца – прямо-таки голубая мечта Камиллы. Еще пару лет назад она буквально мучила тетю Го этим вопросом, и каждый раз получала все новые и новые ответы. По рассказам тети складывалась следующая картинка: отец Ким был военным, погибшим на задании; летал в космос, где завис в гиперпространстве; конечно, прежде чем им дважды позавтракал медведь, и трижды пообедала акула.

Ах, да, еще он плохо играл на пианино, и его застрелили.

Камилла присела рядом, предварительно стряхнув пыль с облюбованной ступени.

– Странно-то так, – проговорила она, – до меня только сегодня дошло, что я даже не знаю, как он выглядел. Его образ в моей голове – и тот какой-то абстрактный.

– Ватсон, тут же все элементарно! Если посмотреть на тебя, за вычетом некоторых схожестей с матерью, можно сделать один вывод.

– Какой?

– А такой: твой папаша был вампиром. А может, темным лордом? Или Дарт Вейдером каким-нибудь? – Продолжила глумиться над ней я. – А что, Камилла Дартовна… или Вейдеровна… Красиво звучит!

Ким, мирно сидевшая на пятой точке, в мгновение ока подскочила, обиженно топая ножкой.

– Ты когда-нибудь будешь серьезной?! Шестнадцать лет, а в голове такая каша!

– Суп.

– Что?

– Не каша, а суп.

Кузина застыла на месте.

Вот и у кого из нас в голове куриный бульон? Я-то, в отличие от некоторых, не рыбачу на русалок и не гоняюсь за барабашками.

– А вы чего на пороге сидите? – окликнули нас неподалеку.

Мы с кузиной синхронно повернули головы.

У калитки стояла тетя Го.

Надо же, даже не заметили ее прихода, пока разговаривали. Хотя обычно примечаем ее еще издалека.

Возраст тети даже для нас является загадкой. Выглядит она на удивление молодо, да только имидж, выбранный ею, старит ее минимум лет на десять. Длинные медные волосы она заплетает в строгую старомодную прическу. Выразительные голубые глаза смотрят на мир сквозь стекла в тяжелой оправе. Гардероб тети состоит в основном из темных юбок, подметающих полы, и офисных блузок, смахивающих на мужские рубашки. Слова же «косметика» для нее и вовсе не существует. Впрочем, сними она очки, да оденься посовременнее, оная бы ей и не понадобилась.

– Мама! – Тут же приветливо замахала ей рукой Ким, резко меняясь в лице. Выставлять свои перебранки на всеобщее обозрение не входило ни в ее, ни в мои планы.

– Опять без ключей кукуете? – поинтересовалась Маргарита, приблизившись к крыльцу. Взгляд ее был поочередно направлен на наши лбы.

Мы понуро закивали в ответ.

Тетя подкинула в руках позвякивающую связку и, немного подумав, передала ее кузине.

– Открывай, – велела она, – а ты…

Тут она указала на меня:

– Проверь-ка почтовый ящик. Мне с работы должны прислать документы.

Пожав плечами, я отправилась выполнять свое поручение.

Стоило мне запустить руку в ящик, пальцы тотчас же нащупали две бумажки. Первая – тонкая, чуть измятая, а вторая – более твердая, явно с картоном внутри, но чересчур маленькая для рабочего документа. Вытащив их, я окинула добычу взглядом. Тонкая бумажка оказалась платежной квитанцией, другая же конвертом. Внутри прощупывалась небольшая карточка странной округлой формы.

Желая поскорее узнать, что же это такое, я перевернула конверт лицевой стороной. В графе адресата значилось мое имя, небрежно написанное красным карандашом.

Вот так номер!

В удивлении, я перевела взгляд на строку отправителя. Там коротко и неясно алели инициалы: Т.К.

***

Часам этак к трем пополудни дед Макар перевернул над стаканом последнюю припасенную бутыль и едва не взвыл от досады, когда понял, что та опустела. Во имя продолжения банкета запасы требовалось пополнить, а значит – покинуть облюбованный у реки куст и вернуться в поселок.

Макар нехотя поднял зад с песка и озадаченно почесал под шапкой. Идти в поселок одному ему не хотелось, а Семеныч, как назло, растянулся подле пенька и храпел в обе дырки. Даже трясение за плечо и парочка тычков валенком под бок не заставили алкоголика со стажем пробудиться.

Злобно сплюнув, Макар поплелся к выходу с пляжа. В его далеко еще не отошедшей от хмеля голове, роились мысли о поджидающей дома старухе-жене, а именно – не отыскала ли она в избе три его литровые заначки.

Миновав строительный забор, дед заприметил долговязого паренька, прогулочным шагом направляющегося ему навстречу. Немного пораздумав, канареевский абориген решил скрасить свой одинокий самогонный поход недолгим общением.

– Эй, младой, человек, у вас огоньку не найдется? – заплетающим языком поинтересовался Макар, когда их стало разделять шагов этак пять.

Долговязый остановился, похлопал по карманам черных джинсов и утвердительно кивнул.

Макар довольно хекнул, незамедлительно доставая из-за пазухи пачку «Быдломора».

Паренек обвел старика оценивающим взглядом. Затем протянул руку и коснулся подставленной сигареты кончиком пальца. От его прикосновения та в миг обуглилась и посерела. Табак истлел, миновав стадию воспламенения, оставляя в руках старика лишь пепел. Впрочем, и тот незамедлительно осыпался на землю, оставляя своего владельца ни с чем.

Дед Макар ошалело уставился на опустевшие пальцы.

– Это сейчас… Ты сейчас… Это как? – только и выдавил он.

Незнакомец воззрился на деда не менее удивленно.

– Чего «как»? – он будто бы и не понимал, о чем речь.

– Ты ж ее… пальцем сжег… – Макар нервно сглотнул.

Незнакомец в ответ лишь усмехнулся.

– Кого ее?.. Пить надо меньше, дедуль! – посоветовал он, насмешливо хлопая старика по плечу. После чего, как ни в чем ни бывало продолжил свой путь.

Отдалившись от аборигена шагов этак на десять, парниша пару раз обернулся, проверяя, не глядит ли старик ему вслед. А затем быстрым шагом сошел с тропинки, удаляясь в лесистую местность. Но не в сторону строительного забора, ведущего к роднику, а гораздо правее, к оврагам.

В отличие от окрестностей родника, в этом направлении обычно не ходили ни туристы, ни местные жители. По крайней мере летом. Зимой сюда набегали дети с санками – кататься с горки, а в остальное же время оврагами никто и не интересовался. Ну, как никто…

Оставаясь никем не замеченным, паренек спустился в овраг, для экономии времени съехав по крутому склону на пятой точке. Встал, отряхнулся от налипшей грязи и направился к плотным зарослям шиповника, смыкающихся кольцом вокруг небольшой полянки.

За кустарниками, скрытая от посторонних глаз, расположилась потрепанная брезентовая палатка. У ее входа, на раскладном рыбацком табурете, сидела беловолосая девушка в бордовой косухе. Вид у девицы был не самый довольный. В руках она держала походную кружку, доверху наполненную растворимым кофе. Обломанные ногти напряженно выстукивали по аллюминиевой поверхности такт, отдаленно похожий на похоронный марш.

– Где тебя только носит? – поинтересовалась она у паренька, протиснувшегося сквозь заросли шиповника. – У меня кофе уже трижды остыть успел.

– Да так, – отмахнулся долговязый.

Девушка опустила в кружку палец, и кофе забурлил, вскипая от одного ее прикосновения.

– Ты опять раскрылся перед аборигенами? – в голосе ее звучала укоризна.

Ее собеседник махнул рукой.

– Это разве раскрылся? Спорим, тот пьянчуга уже и забыл, чего видел? Вчера я показал ему тот же фокус, а уже сегодня он снова удивляется.

Девица недовольно свела брови.

– Олег, тебя могли увидеть и другие люди! – кружка в ее ладонях накалилась докрасна. Пары от кофе стремительно взметнулись ввысь, словно дым из трубы паровоза.

Олег настороженно замер. Специально ли его спутница раскалила металл? Или же это произошло непроизвольно? В любом случае, взгляд у нее был воистину убийственный, а гневные порывы в исполнении сей дамы – штука опасная, и Олег в этом уже не раз убеждался.

– Расслабься, Мара, больше меня никто не видел. Я за это ручаюсь.

Мара вздохнула. Основания сомневаться в словах напарника у нее были, причем немалые. Но даже если тот соврал, и его проделки не прошли в поселке незамеченными, исправить этого она уже не могла. Поступки Олега в последнее время заставляли ее чувствовать себя кошкой Шредингера, которая сидит в коробке и гадает: обойдется или не обойдется, а поделать все равно ничего не может.

Вот тебе и большой босс, руководящий операцией.

Пар из кружки уже перестал валить – кофе выкипел, оставив на донышке и стенках коричневый налет. Мара перевернула кружку над землей и потрясла ее, будто бы надеясь, что если оттуда и не выльется ничего, то хотя бы высыплется.

– Из-за тебя весь мой кофе выкипел. – Проворчала она, нехотя поднимаясь с табурета, – Послать бы тебя за водой, да лучше сама пройдусь! А то встретишь еще на роднике местных и снова им фаер-шоу устроишь.

Олег благоразумно промолчал. Заняв освободившееся место на табурете, он стал наблюдать как Мара удаляется к шиповникам, завораживающе поблескивая белыми волосами. Пялиться на напарницу в открытую тот себе не позволял, однако стоило ей отвернуться, как взгляд парня непроизвольно прирастал к ней. Эх, Тамара, Тамара… Знал бы он ее пару лет назад, когда еще был живым, точно не стал бы упускать такую девушку…

А сейчас он мог лишь любоваться ею и тешить себя воспоминаниями из «прошлой» жизни, хотя и их с каждым днем оставалось все меньше и меньше. На днях Олег попытался припомнить свою фамилию, которую утратил всего несколько лет назад, и с досадой осознал, что даже этого сделать не может. Конечно, он слышал, что с такими, как он, это бывает более чем в семидесяти процентах случаев – новые воспоминания безвозвратно вытесняют старые, укрепляя верность новообретенным устоям. Только вот никак не ожидал, что такое случится с ним самим. Вернее, особой неожиданности в этом не было, но Олег до последнего надеялся, что данная напасть обойдет его стороной.

Он полез в карман и вытащил на свет молочную шоколадку, за которой Тамара и отправляла его в местный магазин. Поглядел на обертку, поразмыслил немного и принялся ломать шоколад на квадратики, ожидая возвращения напарницы.

С родника Тамара вернулась в благоприятном расположении духа. Кружки в руках более не накалялись, кофии не закипали, а глаза не метали убийственных взглядов. Увидев в ладонях Олега шоколадку, она незамедлительно приватизировала ее и принялась поглощать, не забывая прихлебывать вновь набранной водой из кружки.

– Новых приказов сверху не поступало? – поинтересовался Олег.

Тамара покачала головой.

– Нет, – в голосе ее прозвучала томная досада. – Сама уже жду, когда нам разрешат покинуть пост наблюдения.

– Думаешь, это случится не скоро? – напарник прищурился.

– Не знаю, – губы Мары сжались в узкую полоску, – На объекте явно что-то происходит. Как иначе объяснить появление в поселке их агента?

– Может, девочка просто выбралась на каникулы? – шутливо предположил напарник.

– Сюда? – Тамара усмехнулась. – Больно жирное совпадение.

Осушив кружку до дна, девушка хлопнула себя по коленям.

– Сегодня разделяться не будем. Думаю, есть смысл нам обоим сосредоточиться на агенте.

– Ты шутишь? – Олег замер с поднесенной к губам сигаретой. – Хочешь оставить дом без наблюдения?

– С домом уже месяц как ничего не происходит, – покачала головой Мара, – а вот девчонка ведет себя крайне подозрительно… Даже если она и решится проникнуть на объект, мы сразу же об этом узнаем. Вот только…

– М? – парень поднял глаза на напарницу.

– Что, если ее интересует вовсе не дом?

Вопрос повис в воздухе. Олег помолчал, выдохнул огромный клуб дыма и осторожно поинтересовался: