Текст книги "Девушка из штата Калифорния"

7

Что-то мне сегодня взгрустнулось под вечер, и вот опять бессонница. Причем причина грусти кроется в моем собственном глупом характере. Я – до одури ревнива. Я уже писала об этом в одном из предыдущих рассказов. Ненавижу это в себе, но разве can a leopard change its spots? (Дословно: «может ли леопард изменить свои пятна», один из русских аналогов этой поговорки «Горбатого могила исправит», и это как раз обо мне.) Началось с того, что я получила письмо от подруги из Италии и стала мужу рассказывать про нее, и заодно решила выпытать, что же он все-таки делал в Риме. Мой муж когда-то давно ездил в Рим, меня очень подмывало спросить «зачем», ведь на путешественника он мало похож, но я как-то сдерживалась все эти месяцы (уж скоро два года!), так как не хотела «будить спящую собаку». Но все-таки я ее разбудила. Достала его сегодня: «Что же все-таки ты делал в Риме?» И он честно, не кривя душой, ответил. Прямо, просто и коротко, одним словом, которое обозначает интимный глагол. Более метко поразить наповал гадкого Отелло, сидящего у меня внутри, было нельзя. Отелло совершенно не волнует, что все это было до меня, несколько лет назад и никакой связи со мной не имеет. Настоящего Отелло волнуют только факты, и независимо от срока давности они глубоко его ранят. Я очень расстроилась, выпытала, что это был короткий роман с итальянкой, которую он встретил здесь, в ЛА, а потом ездил навешать в Рим на сколько-то дней (как бы «в Сочи на три ночи»). Я его сто раз предупреждала ничего мне не рассказывать про его прошлые похождения, но ведь я сама напросилась. А так как врать он не любит, так он мне прямо и ответил. Что ж, нет худа без добра. Зато больше меня уж не будет мучить вопрос: «Что же он делал в Риме». С Отелло я как-нибудь разберусь. Ведь муж меня любит. О чем и сообщает мне по несколько раз в день. Что совсем не характерно для русских мужчин (или мне такие попадались?). Как-то одна подруга сказала мне, что «женщины любят ушами», и я с ней согласна. Пока он меня так любит, как рассказывает, я никогда его не оставлю. Хотя есть в нем кое-что, что не вполне меня устраивает. Но взаимные отношения важнее этого.

Бывают у меня и «крамольные» мысли. Иногда я думаю: ведь если бы не он, я бы могла встретить и побогаче. Бедным его не назовешь. Мы принадлежим к среднему классу «таксистов». «Таксист» – это исправный плательщик налогов, taxes; к этому классу принадлежит большая часть американцев. Бедные живут в других районах, так же, как и богатые. Бедные – в районах победнее, там и преступность выше и ездить туда небезопасно. Стреляют! (Помните, как говорил один герой фильма «Белое солнце пустыни». ) Так, например, юго-восточная часть даунтауна ЛА (downtown LA – центр Лос-Анджелеса) не пользуется хорошей славой. Богатые живут в богатых районах, где дорогие дома, наемная охрана и все остальные атрибуты богатой жизни. Средние, которых я называю для себя «таксистами», живут в благоустроенных пригородах, где довольно приличные дома и квартирные комплексы (apartment complexes). Я придумала для себя смешное выражение «таксист закомплексованный». Это, значит, «налогоплательщик, живущий в комплексе». Это вот мы такие «закомплексованные».

Например, мы платим за наш «апартмент» семьсот восемьдесят долларов в месяц плюс счета за электричество и телефон. Раньше я злоупотребляла «long distance calls», междугородными телефонными разговорами, звонила маме в Прибалтику. Теперь стараюсь звонить редко, только по большим праздникам. Писать письма значительно дешевле. Тем более, что писать я люблю. Так вот, бедные не могут себе позволить столько платить за rent (плата за жилье). Также как и «таксисты» не могут себе позволить жить в богатых районах, где живут люди выше среднего достатка, celebrities (знаменитости) и т. п. Я кстати там ни разу и не была. Это минутах в сорока от нас на машине. Поеду – обязательно опишу. Я тут недавно мужа попрекнула: «Ты никогда меня не возишь ни в „downtown LA“, ни в районы Голливудских тусовок, ни в West Hollywood в русский район». На что он мне лаконично ответил: «Сядешь за руль – поедешь куда хочешь». Что ж, подумала я, совсем даже и придраться не к чему: муж почти идеальный, свобода полная, Америка кругом. Я даже не нашла, что ему возразить.

А сегодня мы со свекровью (слово мне не нравится, мне больше импонирует перевод с английского «мать-в-законе») поехали в один не очень близкий райончик, где она хотела оставить свой «application» (заявление о приеме на работу). Туда машину вела она, так как мы спешили (она вечно опаздывает) и она не хотела нервничать. Когда я за рулем, она говорит, что она нервничает, я ведь практикуюсь. Хоть водительские права у меня и есть, прибалтийские, но водитель из меня слабоватый пока. Район, куда мы направлялись, называется Ранчо Кукамонга. Меня всегда очень веселит это название, потому что я вспоминаю при этом из мультфильма песенку «Чунга-Чанга весело живет..». Мы приехали. Работу там предлагали библиотечную и грозились платить всего лишь шесть долларов девяносто пять центов в час. Не густо, прямо скажем. Как сказал мой муж, ему выгоднее сидеть на пособии по безработице полгода, чем работать за такие деньги. Но муж-мужем, а я изучаю американскую жизнь. Поэтому когда она мне предложила: «А почему бы тебе не заполнить бланк заявления», я подумала: «И действительно, я ведь узнаю процедуру приема на работу, таким образом». Информация нашему брату никогда не мешает. Я заполнила длинный бланк заявления. Теперь я буду знать, какую информацию надо иметь с собой следующий раз. Сегодня я там все написала «от фонаря» – даты моих предыдущих работ, например. И адресов у меня не было с собой тех американцев, которые меня могут рекомендовать тут, а только телефоны. Кстати, я тут вчера ездила с мужем в employment agency (агентство по трудоустройству), муж ведь безработный сейчас, где «влезла» в компьютер и узнала оттуда, что зарплата учителя, такого, какой я, «для обучения английскому языку взрослых иностранцев» – тринадцать – семнадцать долларов в час (что оказалось впоследствии значительно заниженными данными). Значит, зарплата рядового библиотекаря меня явно не устраивает, но зато я узнаю, что они обо мне думают, когда ознакомятся с моим заявлением.

Итак, в обратную сторону я села за руль. Рулила я часа три, так как мы ездили по магазинам и мелким делам. Я уже чувствую себя достаточно уверенно за рулем на улицах, осталось освоить вождение на «freeways» и… тогда пойду сдавать экзамен на получение калифорнийских водительских прав (CDL – Californian Driving License). У меня есть права из Прибалтики, из моей маленькой страны «ограниченных возможностей и узких горизонтов» (определение, придуманное мною недавно), но они мне тут совсем не пригодились. Хоть, помню, прежний русский муж очень старался их выкупить из ГАИ, – оказывается, зря потратился. Обычная скорость на фривеях в Калифорнии шестьдесят пять миль в час (это около ста пяти километров в час). На этой скорости надо успевать читать знаки, указатели, вовремя съехать с фривея в нужном тебе месте. ЛА с пригородами, да и вообще вся южная Калифорния (насчет северной не знаю, возможно, так же) буквально опутаны сетью freeways (фривеев). Они пересекаются, извиваются, бывают крутоватые подъемы или спуски. Обычно это четыре – шесть полос в каждую сторону. Надо быть очень хорошим водителем, чтобы лихо фривеить. Во всяком случае, надо практиковаться именно здесь, чтобы почувствовать все тонкости. У американцев уже в старших классах средней школы (high school) есть курс вождения. Поэтому с шестнадцати-семнадцати лет они почти все за рулем. Часто можно видеть за рулем очень молодых, это обычное явление, а также и очень пожилых, лет так под девяносто. Едет эдакий одуванчик и хоть бы хны ему. Такое впечатление, что он (она) только за руль и могут держаться, а ходить уже не могут. А чтобы им за него и не держаться, если они за него держутся (за руль) лет по шестьдесят-семьдесят. Будучи за рулем, американцы живут полной жизнью: едят, пьют, причесываются, разговаривают по телефону, женщины красятся («надевают лицо» в дословном переводе, «put on face»), а мужчины даже ухитряются читануть свежую газетку. Если движение не очень напряженное. У некоторых в машине царит полный беспорядок, а выражаясь точнее, жестче и короче, бардак. Например, у Эсси, учителя-иранца, в салоне его «трака» (truck – «легковой грузовичок» с открытым кузовом) что-то вроде столовой, где некому убирать за посетителями. Это очень странно, ведь сам Эсси очень чистый и аккуратный, учитель как учитель. Но любит человек поесть в машине. Поэтому, когда он меня подвозит, я еле втискиваюсь между мешками с апельсиновой кожурой, прочим пищевым мусором и горами фруктов. У каждого есть свои странности, кто идеален? К тому же быть идеальным, это, наверно, страшно нудно и быстро всем опостылит.

Продолжу о сегодняшней поездке со своей «матерью-в-законе». Мне надо было вернуть джинсы, которые я поносила один день и решила, что они мне не подходят. Здесь можно все возвращать, если имеешь бирки и чек – вот малина-то для такой барахольщицы, как я! Никто и не смотрит, надевал ты вещь или нет. Вот он, рай для покупателя! В процессе поисков нужного мне магазина мы слегка подзаблудились. Оказавшись на большущей «parking lot» (стоянке), я заметила одиноко маячившую фигуру среди безмолвных машин. Фигура перекуривала. Это был симпатичный американец сорока – срока двух лет, в костюме и при галстуке. Мне очень нравятся мужчины в костюмах. Мой муж носит костюмы только на деловые встречи и особо торжественные случаи, такие как свадьба друга, например. Быстренько подрулив к стоявшему американцу, я высунулась из окна и спросила «directions» (как проехать к нужному мне месту. Дословно «направление»). Он объяснил и поинтересовался, откуда я. Я гордо: «Из России». Он удивился и спросил: «Но что Вы здесь делаете?» Ведь многие здесь русских не видели, как, в частности, он. Я ответила, что замужем за американцем, а про себя подумала: «Чаво-чаво, живу я здесь, вот чаво», вспомнив анекдот про Илью Муромца. Так как они вечно удивляются, а я вечно всем все разъясняю. Он навешал мне каких-то комплиментов на тему «почему он раньше русских не встречал». Я же про себя подумала: «Да ты, братец, тоже недурен собой». А свекровь мне говорит: «Вот видишь, если бы ты не была замужем, этот мужчина явно не прочь бы с тобой познакомиться». На что я скромно умолчала. Они тут умудряются заговаривать (зубы), даже когда я со свекровью. Как-то раз мы были с ней в «Staples» (так называется цепь крупных магазинов «все для офиса»). Там один тип со мной заговорил. Тогда она сказала, что тот тип выглядит странно и подозрительно. Но, по-моему, ничего подозрительного в том, что мужчине хочется поговорить с женщиной в мини-юбке. Единственное подозрение, которое на него могло упасть, так это то, что он не принадлежит к числу сексуальных меньшинств. Я не думаю, что члены каких-то банд, «gangs», вдруг станут посещать магазины для офиса. Мужичок-то был безобидный. Да и бог с ним. Мою свекровь можно понять, она живет одиноко лет двадцать семь.

* * *

Недавно я получила письмо от москвички, которая уже полтора месяца живет в Италии. Она пишет, что они с мужем решили «поприкалываться». Она взяла газету знакомств и стала звонить по разным объявлениям мужчин. Из десяти звонков не было ни одного «прокола», по ее собственному выражению. Итальянцы, заслышав, что она из России, тут же рвались подъехать, забрать и повезти на «dinner» (ужин), особенно те, кто получше говорил по-английски. Так она приятно щебетала с жаждущими итальянцами, пока мужу это развлечение не надоело. Это случилось через короткое время. Итальянец, да еще Скорпион по гороскопу, какая-то горючая смесь прямо. Итальянцы многие не говорят по-английски. Поэтому она усиленно изучает итальянский. Уже пишет, что понимает сорок-пятьдесят процентов речи, но говорить сама пока «кучеряво» не может. Только очень простые фразы. Что ж, за полтора месяца очень даже неплохие успехи. Я вот уже почти два месяца кручу свои испанские кассеты, но понимаю речь и ТВ только процентов на двадцать. Так что она меня обогнала, можно сказать, в изучении иностранного языка. Мне, как ни странно, не с кем говорить по-испански. Когда встречаемся со свекровью, я в основном всегда за рулем и нам не до этого. Да она вечно ноет про свои проблемы (ныла бы уж по-испански, так ведь нет), надо ведь выслушать и поддакнуть. Прочитала я ей на днях три анекдота на испанском. Она смеялась, сказала, что ей нравится мой акцент. Я тоже люблю всякие акценты. Это наверно еще с советских пор, когда мы любили пародировать всякие кавказские и другие акценты в анекдотах. Мне нравится, как по-английски говорят французы, итальянцы, немцы. У них у всех разные акценты. Мой муж очень лихо пародирует китайско-корейско-японские акценты. Он даже различает по звучанию эти языки. Тут ведь полно всех отовсюду. Он уж наслушался, видно.

Из личного опыта и опыта подруг можно сделать вывод, что русские женщины здесь и в Европе явно не страдают недостатком внимания со стороны мужчин. Если русская женщина даже в возрасте сорока лет, но выглядит прилично-симпатично, знает хорошо язык и рвется найти свою судьбу за рубежом – это сделать вовсе не трудно. Вот мой практический совет таким женщинам. Надо приезжать в таргет-страну (target – мишень) любыми правдами-неправдами: в гости к подругам, на учебу, в турпоездку. На несколько недель. И, по-моему, попадание будет стопроцентным, ведь она сможет знакомиться на месте. Личное знакомство это совсем отличное дело от переписки и заочного общения. При личном знакомстве все происходит быстро и автоматически. У меня была сорокапятидневная виза, и я познакомилась с мужем через неделю после приезда. Вот живем уж год и восемь месяцев. Я и не ведала раньше, что замужем можно жить так безоблачно. Я, конечно, не стану отрицать фактор «судьбы, удачи, везения, случая». Но все-таки при наличии желания и энергии эти факторы не всегда работают против нас. Так же в основном там (в России) принято считать, что, например, раз американец, значит богатый. Также, видимо, некоторые думают, что жизнь здесь проходит под пальмами у бассейна или океана, а доллары почти падают с неба вместо осадков. И это не так. Большинство американцев принадлежат к классу налогоплательщиков среднего достатка и работают очень неслабо. Если у него есть дом или хорошая квартира с бассейном и пара машин, совсем не значит, что он богат и что у него есть наличные деньги. В основном наличных денег нет, т.к. все заработанное уходит на оплату счетов, содержание машины, ежедневные расходы. Поэтому понятие о жизни с мужем-американцем там, в России, несколько искажено. Как выразилась тут одна моя русская знакомая, когда приехала к своему американскому жениху: «Я вижу, что слухи об американском благосостоянии сильно преувеличены». Хотя я не вполне согласна с этим высказыванием, но, как говорится, сколько голов, столько и мнений. Своими рассказами я и хочу немного внести ясность в этот вопрос, хотя бы на примере собственной семейной жизни. Почему многие американцы подолгу остаются неженатыми и иногда с радостью хватаются за иностранок? Американки, как говорил мне муж, очень «spoiled by their daddies», разбалованные своими папочками. Они всё имеют: свободу действий, свои деньги, машину, дом или квартиру. Чем же такую может удивить средний американец, как, например, мой муж? Осыпать ее деньгами он не может. А это единственное, чего ей может не хватать. Ведь денег никогда не бывает достаточно (если ты не миллионер). Вот между ними и начинаются споры-раздоры-капризы. А если он отхватил себе русскую жену, то она совсем из другого теста. Она видела трудности, неудачные романы, она более мягкая, человечная и понимающая. Она не пытается во всем не отстать от мужчин, как это делают многие американки. Вот и получается, что оба довольны. Она – тем, что в стране с более благоустроенной жизнью. Он – тем, что приобрел что-то свое, близкое, а не какого-то капризного, слишком эмансипированного, бесцеремонного, разбалованного монстра. Да, таковы американки по описанию мужа и его холостых друзей. Конечно, есть и другие, хорошие жены и матери своим детям, но речь идет сейчас не о них. Я думаю, что если вдруг русским мужчинам попадутся на глаза мои строки, они не сочтут это обидным для себя – ведь в России много женщин, всем хватит. Не в обиду, но отношение русского мужчины к женщине очень отстает от отношения к ней западного «кандидата». Мужички-то тут мягче, более почтительны. Они никогда не бьют себя в грудь «Кто в доме хозяин?!» (Живо вспоминается огромная волосатая грудь бывшего мужа и его апломб. Своих охотничьих собак и гостей он любил и уважал гораздо больше, чем своих домашних. А в нем было очень много типических черт русского мужчины. Можно было бы написать роман о трехлетней жизни с ним. Сомневаюсь, что это было бы развлекательным чтением.) Здесь мужчина тебя ценит и боится потерять. Как оказалось, и не без оснований. Ведь так много свободных «кандидатов»! Заканчивать рассказ я люблю на оптимистической ноте (люблю фильмы с happy end и всегда огорчаюсь, когда фильм заканчивается плохо, трагично). Поэтому переменю «пластинку».

Через месяц-полтора я должна получить, по идее, статус жителя и право на работу. Жду-не дождусь, когда начну работать в школе для взрослых иностранцев. Я уже себе придумываю планы уроков, чтобы студенты не скучали, я ведь веселый человек. Здесь я, конечно, не могу так острить и шутить, как я это делала с русскими группами, но зато я могу рассказывать им о России, Европе и вообще весело проводить занятия. Так же с нетерпением я жду получения водительских прав, ведь только ветер засвищет (где там, в ушах, что ли), поеду везде сама! Вот где начнутся настоящие впечатления и приключения. Я тут уже мужу сказала, что он не будет сильно уставать от моего общества, когда я буду «на коне» (за рулем). Вот так, в ожидании и преддверии новых событий в моей американской жизни, я прощаюсь с русским читателем до следующего рассказа.

Take care! (Берегите себя!) До новой встречи!

Январь, 1997 г.

8

Прочла недавно статью в центральной газете Лос-Анджелеса «LA Times» о том, как расцвели Балтийские страны (Литва, Латвия, Эстония) после получения независимости от противных русских (советских) оккупантов. Статья написана постоянным корреспондентом «ЛА Таймз», американкой. Я меньше двух лет, как оттуда, из «расцветающей Прибалтики», бежала без оглядки, несмотря на то, что родилась там и жила всю жизнь. Поэтому я не могла удержаться, чтобы не откликнуться на эту газетную статью. В статье была и фотография моей родной прибалтийской столицы с такой примерно подписью: «Магазины полны всякой всячиной, покупатель счастлив». Скажу честно, меня заела эта надпись. Ведь я постоянно переписываюсь с несколькими жителями моего города. Мои корреспонденты разных возрастов и разных социальных прослоек. Среди них есть и бизнесмен, и переводчица, и пенсионерка. Постоянно получаю вырезки из разных газет оттуда. Поэтому картина описываемой жизни довольно-таки полная. Ни один еще не написал «Ах как все здорово, ах как все замечательно», а только «как плохо, как паршиво, цены растут, безработица, преступность» и все остальные атрибуты «расцвета». Может быть, криминалы, поделившие город на сферы влияния, и цветут, и разъезжают на дорогих машинах. Но никак этого нельзя сказать об основной массе населения. Причем молодежь пошла такая хитрая теперь. Пишут мне молоденькие девчонки шестнадцати-семнадцатилетние: «Помогите советом, информацией, как уехать из этого болота». «Болото» – это прямо из письма шестнадцатилетней девушки. Ее отец занимается продажей книг и неплохо зарабатывает на этом. А его детище спит и видит как оттуда уехать. А что же говорить о детях, у которых родители без работы или менее благополучны, которых большинство? Поэтому я разразилась ответной статьей. Пусть моя статья и не попадет в постоянно публикуемую рубрику «Письма в редакцию», а если и попадет, то пусть американцы равнодушно пробегут ее глазами. Подумаешь, дескать, эти русские недовольны в отделившихся республиках. (Интересно, если бы у американцев отделилось эдак штатов пятнадцать, как бы им это понравилось? Надо будет поспрашивать знакомых, что они об этом думают.) Но я рада, что наконец свои мысли облекла в статью, отвела душу. И знаю, что кому я это ни показываю, читают с большим интересом и просят копии. И пусть эта американка, корреспондент газеты, знает, что не все принимают за чистую монету ее восторги. На ее высказывание «русские, оставленные в Прибалтике после отхода советских войск», я рекомендую взглянуть на карту царской России 1914 года, за три года до революции семнадцатого. Территория России четырнадцатого года куда больше территории Советского Союза. И вообще описала все самые яркие показатели постсоветского расцвета: безработица, нищета, побирушничество, проституция (в том числе и детская, уж такого никогда в жизни не было), разгул криминала, русские дети, лишенные возможности посещать обычные средние школы. И вот смотрю, через три недели опять появилась статья того же автора, но уже с более правдивыми штрихами. Что-то о том, как богачи, владельцы зданий, местные националы, выселяют свою же многодетную бедноту за неуплату за жилье. Хотя опять во всех грехах и неустройках виноваты советы. Хотя они уже семь лет ничего «не советуют». Но как их не ругай, а они давали всем работу и бесплатное образование, никого не выселяли на улицу, преследовали за проституцию и криминальный образ жизни. Не хочу, чтобы читатель меня принял за ярую «советчицу». Я просто констатирую факты. И кстати, воспитанная матерью-одиночкой, очень сомневаюсь, что в настоящее время могла бы получить университетское образование. Теперь это по карману только богатым, хоть ты будь семи пядей во лбу. На этом закончу о политике и перейду к событиям моей жизни в Калифорнии.

Наконец-то настал долгожданный день (почти два года ждала) и мы поехали в иммиграционную службу на назначенное год назад собеседование по поводу моего статуса проживания в Америке. Я здесь почти два года, до сих пор не имею права на работу. Муж – гражданин США, вот и весь мой статус. А ведь ужасно хочется работать. Приехали мы в downtown LA (центр ЛА) в красивое большое здание иммиграционной службы, опоясанное живой очередью из людей, жаждущих утвердить свой законный статус пребывания в Калифорнии. При входе нас прощупывают и просматривают насквозь как в аэропорту. Поднимаемся на 8 этаж, идем в офис, который оказывается похожим на зал ожидания в аэропорту. Люди сидят, ждут, дети бегают. В основном это латиноамериканцы. Но есть и из других стран, хотя намного меньше. В очереди я услыхала русскую речь и, обернувшись, мило улыбнулась полной женщине, разговаривавшей по-русски с приятельницей. Она на меня посмотрела как «Ленин на буржуазию», очень неприязненно. Вот тебе и земляков увидала. А то мне тут мама пишет «говорят, что у американцев не лица, а вежливо улыбающиеся маски». Не знаю, но по мне лучше улыбающаяся маска, чем злое и презрительное натуральное выражение лица. Да бог с ними, с русскими из очереди.

Когда подошел наш черед разговаривать с чиновниками, которых было двое, мексиканка и китаец, нам очень быстро и коротко ответили: «Мы отстаем от расписания на три-четыре месяца, ждите вызова по почте». Нам стало очень обидно, мы ведь так готовились и долго ждали этого, муж такой весь из себя гражданин, в белой рубашке и при галстуке, и вдруг на тебе: «Ждите опять». Мы тут же выразили свое возмущение тем, что я, жена гражданина, уже два года без работы. Тогда они нас послали. В другой офис. В ту самую очередь, которая вилась вокруг здания. К счастью, вилась она не очень долго, и за сорок пять минут мы ее отстояли. Заполнив бланк и заплатив очередную пошлину семьдесят баксов (как выразилась одна моя подруга из Праги, «у вас ведь там и воробей не клюнет бесплатно»), нам назначили собеседование по поводу моего получения права на работу. Через семь недель. «Ну что ж, ждала два года, подожду и семь недель», – подумала я, было бы чего ждать. Я ведь уже и учительские права имею и вся готова к работе в Калифорнии.

А на днях взяла «желтые страницы» и стала звонить по разным переводческим компаниям. Вижу объявление «Русский язык, все услуги, качественно и быстро». Звоню, спрашиваю, не нужен ли им квалифицированный переводчик. Отвечает мне женщина с очень толстым русским акцентом. Толстый акцент – это прямой перевод американской фразы «thick accent». Переходим с ней на русский язык. Оказывается, она там сама заправляет и работы совсем нет. Я подумала, заплатить несколько тысяч за рекламу своего бизнеса в «желтых страницах», а потом не иметь работы. Никому тут русский не нужен в южной Калифорнии. Я все-таки попыталась встать на учет в нескольких переводческих конторах. Муж тоже без работы уже три месяца: его сократили на прежнем месте работы. Пока живем на его пособие по безработице. Мы набрали в кредит мебели, компьютер купили в кредит, а оба безработные. Когда он стал безработным, я подумала, что он мне будет дома мешать. Оказывается, мы не мешаем друг другу, каждый занимается своими делами. Очень мы с ним тихие мышки. А тут недавно приехала свекровь и нарушила наш мышкин покой. Как набросилась с криками на бедного мужа. Видно, в ней взыграла испанская кровь. Я тут и не слыхала никогда, чтобы кто-то на кого-то кричал. Она стала его попрекать, что он ей мало внимания уделяет, что она с ним, подростком, не спала ночами, а он теперь все это забыл и не вспоминает. Слава богу, что я была на втором этаже, когда она приехала, и сидела там тихо в уголке. Но прослушать мне пришлось все. Они препирались минут двадцать. Очень громко. Она даже назвала его «сукиным сыном». В этом месте я оценила ее самокритичность. Мне было и жалко их обоих, и почему-то смешно. Она была во многом неправа. Но мое дело помалкивать. Вообще я ей часто поддакиваю, хоть и не согласна. Ведь потерять отношения с родственниками очень легко, а восстановить потом очень трудно. Поэтому я предпочитаю не встревать между матерью и сыном. Только обидно, что наши тихие соседи подумают про нас: «Ну вот, скандалят». Они ведь не знают, кому принадлежал женский голос. Но наконец она уехала. Бедный Майк три дня после этого ходил переживал. Потом постепенно через меня, как через нейтральную полосу, наладили отношения.

Неожиданно через четыре недели по почте пришел вызов из иммиграционного офиса. Вызов на собеседование о моем статусе. Видимо, они пересмотрели свои расписания. В вызове указывался список необходимых бумаг, фотографий, которые надо не забыть взять с собой на собеседование. И среди бумаг рекомендовалось не забыть взять с собой супруга-гражданина. По-английски это еще смешней – «принести» (bring). Опять мы поехали в назначенный день. У меня был с собой рюкзачок, набитый нашими фотографиями и письмами от мамы, в доказательство нашей совместной жизни. У мужа был такой же, только набитый бумагами, доказывающими, что он аккуратный налогоплательщик. В Америке хорошими характеристиками человека являются аккуратная выплата налогов и хорошая кредитная история (регулярная выплата долгов по кредитным карточкам. Плюс хорошая история вождения, т.к. водительские права служат и удостоверением личности. Без таких положительных характеристик американец рискует не получить желаемую работу, столкнуться с отказом снимать жилье, где ему хочется, или с отказом купить что-то в кредит и т. п. Опять мы сидели в «зале ожидания» на восьмом этаже и полтора часа ждали вызова в «кабинеты». Наконец выкрикнули нашу фамилию и опять взяли у меня отпечатки пальцев. Они тут это делают часто и много, потом долго проверяют через ФБР. Например, результаты моих отпечатков еще не пришли, хотя были отправлены полгода обратно. Встретил нас темнокожий «иммиграционный офицер» (immigration officer) и по длиннющему коридору провел нас к себе в кабинет, где на столе нас ждала папка с нашим делом. Подняв правую руку, мы поклялись говорить правду. Сильно он нас не пытал. Как-то видно было, что он видит, что наш брак не фиктивный. Только вдруг в упор, глядя Майку в глаза, спросил быстро: «Когда Вы женились?» Майк ответил «семнадцатого июня» и замолчал, забыл год. Я вдруг как закричу не своим голосом «1995 года!» А чиновник и говорит ему с ухмылочкой: «Что же это Вы год забыли, когда женились?» Потом он посмотрел наши свадебные фотографии и спросил, когда мы ездили в honey-moon (свадебное путешествие). Мы скромно ответили, что и женились, и хонимунились в Лас-Вегасе. Можно подумать, что у нас были тысячи на поездки. Мы и женились-то через три недели после знакомства. Но Лас-Вегаса хватает за глаза, особенно когда ты там в первый раз и на все глядишь круглыми глазами. На остальные мои альбомы и пачки писем чиновник даже не взглянул, строго заметив мне, когда я пыталась самовольно ему что-то показать: «Вы будете показывать мне только то, что я попрошу». Но, видно, просить ему расхотелось, когда он взглянул на мои стопки альбомов и связки писем.

Бумаги мои оказались в порядке, но для присвоения мне статуса оставалась одна загвоздочка (как же без нее!) – не пришел ответ из ФБР о моих отпечатках пальцев. Этого ответа придется подождать месяцок-другой-третий. Они ведь тут никуда не торопятся.

Кстати, о «чернокожести». Тут не принято произносить слово «негр», это считается, что попахивает расизмом. Так считают американцы. Можно сказать dark-skinned (темнокожий), а общепринятым нейтральным приличным выражением считается African American (американец африканского происхождения). И хоть это звучит длинновато, но опасаясь быть заподозренной в каких-то расистских настроениях, я всегда употребляю эту фразу. Вообще «расист» – это здесь так же ужасно, как и «убийца». Поэтому, находясь в этом смешении рас, всегда помнишь, где и что удобно говорить. Например, многие калифорнийцы не любят мексиканцев. Майк тоже не преминет их ругнуть. Когда ведет машину, например, он считает, что они никудышные водители и всегда и везде норовят ему встать поперек дороги (уже не говоря о том, что все финансовые программы, которыми пользуются латиноамериканские иммигранты, осуществляются на деньги среднего американца-налогоплательщика). Но у Майка есть близкий друг, который наполовину мексиканец по происхождению, и когда мы у него в гостях, ни слова не произносится о мексиканцах. Так же другой друг Майка женился на мексиканке, по поводу чего Майк долго негодовал и возмущался.