Текст книги "Рождение героев"

Глава двадцать первая
На дороге в Ринересс

Товерн шел в город, гоня перед собой навьюченного добром крога. Они еще пожалеют, что изгнали его, поставленого старостой самим наместником Шедора! А этот десятник поплатится головой за то, что поддерживал мергинских судей! Сам одан объявил их правосудие ересью, значит, и одан им не указ! Бывший староста шагал, сжав кулаки и бормоча ругательства. Ничего, он обо всем расскажет наместнику, эти мергины пожалеют, что на свет родились…

Треснувшая под чьей-то ногой ветка заставила его замереть. Крог размеренно топал дальше, и Товерну пришлось дернуть его за кольцо в ухе, останавливая на тропе. Зверь? Староста вытащил из-за пояса меч, оглядываясь на окружавшие тропу заросли. Никого. Да и не должно здесь быть зверей. У них свои тропы. Он повернулся и едва не упал от неожиданности: прямо перед ним стоял мергинский судья. Тот, с мечом и в черной маске. Он молча смотрел на Товерна сквозь прорези на бесстрастном металлическом лице, и его глаза напугали Товерна.

– Что… тебе нужно? – выговорил староста. Позади послышались шаги. Товерн обернулся и увидел второго судью, а за ним и третьего. Они окружили прижавшегося к крогу старосту.

– Едешь в Шедор? – спросил первый.

– Да. Что вам нужно от меня, мергины? Я не боюсь вас! – добавил Товерн, не отпуская рукоять меча.

– Это хорошо, – ровным голосом проговорил старший, тот, что оглашал приговор. – Честному человеку нечего бояться. Мы просто хотим знать, что ты везешь в Шедор?

– Это мое добро! – сказал Товерн, переводя взгляд с одного судьи на другого. Бесстрастные маски пугали его.

– Мы только взглянем на твое добро, – сказала желтая маска, – и ты поедешь дальше.

– З-зачем вам? Я не дам! – выкрикнул он, когда мергин в черной маске подошел к крогу и принялся развязывать ремни. – Прочь, разбойники, я расскажу наместнику, что вы ограбили меня!

– Мы ничего не хотим, кроме справедливости. Поэтому развязывай мешки!

В голосе старшего зазвучал металл, и Товерну показалось, что не мергин, а сама маска говорит человеческим голосом…

– Откуда у тебя этот меч? – спросил мергин, извлекая из мешка завернутый в кусок материи длинный меч с украшенной асирами рукоятью.

Товерн замялся.

– Говори! – приказала белая маска.

– Это… подарок!

– Подарок? Ты водишь дружбу с оданом? Или, может быть, наместник подарил его тебе? Кто еще может сделать такой подарок?

– Да, наместник!

– Сейчас мы отправимся с тобой в селение, и там, перед всеми, ты скажешь, кто дал тебе этот меч!

Товерн побледнел. Все люди видели клинок в руках чужеземца, видели, как он пришел с ним в селение. Отняв у чужака меч и мешок, Товерн заперся в доме и не поверил глазам: пришелец был сказочно богат! Один меч стоил состояние, а кроме меча были асиры, множество прекрасных, крупных асиров! Он станет богатейшим человеком в Шедоре, станет правой рукой наместника, а впоследствии, возможно, займет и его пост! Когда хелмары высаживались на берег, Товерн быстро спрятал украденное в тайнике, надеясь, что разбойники не обнаружат его. Так и случилось. Отброшенные воинами Шедора, хелмары сбежали, не успев добраться до тайников. Жаль, что чужак уцелел в битве, он мог потребовать свое добро назад. И как кстати оказалось его колдовство! Если бы не проклятые мергины и попустительство десятника, он приказал бы сжечь колдуна, а его асиры остались бы при Товерне…

– А эти асиры? – произнесла черная маска, тряхнув перед старостой увесистым мешком. – Если ты так богат, отчего не живешь в Шедоре и не ездишь в паланкине?

– Он скромен, – сказала желтая маска, и ее раскосые глаза смеялись. – Когда он приедет в Шедор, он будет жить скромно и честно.

– Не сомневаюсь, – пророкотал старший.

Товерн молчал, кусая губы. У него есть меч, но их трое! Ведь они убьют его здесь и возьмут все себе!

Староста вскрикнул и нанес удар. Судья ловко уклонился и отточенным движением перехватил руку с оружием, выкрутив ее так, что яростный крик Товерна сменился болезненным воем. Меч упал на землю. Судья держал заломленную руку старосты на отлете, вывернув кисть так, что тот не мог пошевелиться, уткнувшись лбом в шершавый бок крога.

– Ты виновен в том, что украл принадлежавшее чужеземцу и обвинил его в колдовстве, чтобы присвоить деньги. Ты виновен! – повторил он.

– Я хочу честного суда, я хочу суда фагиров! Отведите меня в город! – крикнул Товерн.

Судья видел его насквозь, он все знал – и от этой мысли душа Товерна сжалась в крошечный комок. Черная маска прервала его крики:

– Нам плевать на фагиров. Доказательства налицо. Признайся, чтобы облегчить свою душу.

– Это мои деньги! Мои-и-и!

Меч черной маски взметнулся вверх. Отрубленная по локоть рука Товерна упала на траву, и староста завыл, глядя на шевелящий пальцами обрубок. Из раны хлестала кровь.

– Эта рука никогда не возьмет чужого, – сказал мергин в желтой маске. – Но есть еще вторая…

– Не-е-ет! Я никогда-а… не буду-у!

Бледный староста трясся мелкой дрожью, ожидая, что сейчас его просто добьют. Но палач подошел и перетянул ремнем обрубок. Кровь пошла слабее.

– Советую прижечь огнем, – сказал палач. Мергины развернулись и направились в лес. Товерн бормотал проклятия им вслед. Старший остановился и повернулся к старосте. Товерн тут же замолк.

– Одан зовет это мергинской ересью, а мы называем правосудием, – сказал мергин, и все трое скрылись за деревьями.

Шенн покинул селение поздно. Местные жители уже не глядели на него с опаской, напротив, после решения судей все разговаривали с ним на равных. «Кто же эти люди в масках», – думал юноша, раз за разом вспоминая быстрый и справедливый суд. Даже Ольф вряд ли бы рассудил лучше!

Перед уходом он навестил Риану. На счастье, пропавшее зелье не понадобилось, и девушка пришла в себя. Лихорадка отступила, оставив следы испарины на щеках, но дышала Риана легко и спокойно. Взглянув на девушку, старик лекарь оставил их наедине.

– Я рад, что ты жива, – сказал Шенн, склоняясь над раненой.

Риана слабо улыбнулась:

– А я рада, что жив ты…

– Мне жаль, что так вышло. Я должен был сам лезть на башню!

– Но тебе бы снова не поверили…

– Теперь мне верят.

Они помолчали.

– Я очень хочу вознаградить тебя за то, что ты сделала, за то, что ты перенесла из-за меня… Но хелмары забрали все, что у меня есть…

– Мне ничего не нужно, – сказала Риана. Ее глаза смотрели на юношу из-за тяжелых, полуприкрытых ресниц. – Ты уходишь?

– Да. Мне надо идти. Я иду в Ринересс.

– Пусть Сущие хранят тебя, Шенн. Возвращайся, если сможешь…

Шенн кивнул:

– Я вернусь. Если смогу. – Он сжал ее ладонь и вышел из дома.

– Я буду ждать, – еле слышно произнесла Риана.

Шенн двигался на север. Отец Рианы рассказал, как выйти на дорогу к Ринерессу, минуя Шедор. В Шедор мергины идти не советовали. Прежде всего, потому, что этот пограничный город значительно меньше столицы, и чужестранец непременно вызовет интерес у многих. Учитывая, что изгнанный староста направился именно туда, путь в Шедор был для Шенна заказан.

Юноша шел налегке. Ни оружия, ни денег у него больше не было. Впрочем, асиры до сих пор так и не пригодились, были лишь бесполезным грузом, а вот меча, когда-то защитившего его от морронов, было жаль. Хорошо, что карта – истинное сокровище, всегда с ним, свернутая и спрятанная в поясе. Потеряв ее, он мог с позором возвращаться к Ольфу. В его миссии она играла одну из главных ролей…

– Эй, чужеземец!

Шенн оглянулся. На тропинке стояли судьи.

– Ты кое-что забыл. – Один из них поднял над головой знакомый Шенну кожаный мешок и меч.

Юноша улыбнулся и подошел к мергинам.

– Бери.

– Где вы нашли меч? Я думал, все забрали хелмары! – Он взял свои вещи и привычным движением забросил за спину.

– Сразу видно, что это – твое, – сказала желтая маска, и на мгновение Шенну показалось, что за маской – женщина. И фигура мергина была не столь плотной, как у остальных, и движения… – Мы нашли их у одного человека. Он хотел взять то, что не принадлежит ему.

– Спасибо, – сказал Шенн. В голове Шенна всплыл образ Товерна, отобравшего у него меч и мешок. Он посмотрел в непроницаемые лица судей и решил ни о чем не спрашивать. – Не знаю, как отблагодарить вас… Быть может, асиры…

Он сдернул мешок со спины, сунул в него руку и, зачерпнув горсть камешков, вытащил их на свет. Асиры засияли, отблесками живого огня играя на руках Шенна.

– Возьмите. Больше мне дать нечего.

– Ты даже не считал их, – произнес мергин в белой маске. – Ты знаешь им цену?

– Знаю, что они ценятся у арнов, – ответил Шенн, – но, честно, не знаю, насколько… Если этого мало…

Маски рассмеялись. Шенн тоже улыбнулся, слушая странный гортанный смех.

– Для истинных арнов они не значат ничего, – сказал мергин с посохом. – Их привезли те, кто сейчас правит Арниром. Асиры раскололи наш мир. Это грязь, и мы не станем пачкать ими руки.

– Только не думай, что мы осуждаем тебя, – произнесла черная маска. – Ты чужеземец, у тебя свои обычаи.

– Тогда… – Шенн вспомнил о Риане. – Тогда, быть может, вы могли бы передать их Риане? Той девушке, что ранил хелмарский лазутчик.

– Почему ты не вернешься и сам не сделаешь этого?

– Я должен идти. Вы возьмете их? – протянутая рука Шенна застыла в воздухе. Горсть камней была тяжела и оттягивала руку.

– Нет, – сказал тот, что с посохом. – Если она думает о тебе, то ей нужен ты, а не асиры. Иди с миром, путник. Риана сможет о себе позаботиться.

– Быть может, мы еще увидимся, – произнес Шенн. – Одно солнце над нами.

– Воистину так…

Судьи скрылись в наступавших сумерках, и юноша долго глядел им вслед. Здесь, в Арнире, было много непонятного. Ольф говорил, что арны подчиняются фагирам, но здесь суд вершился по-иному. Шенн не знал, был бы суд фагиров столь жесток, но справедливей вряд ли мог быть. Близилась ночь, и Шенн решил заночевать неподалеку от тропы, рассудив, что рядом с ней вряд ли станут рыскать хищники. Он нашел заросшую кустами лощину, свернулся в клубок, подобно короеду, и заснул.

К полудню следующего дня Шенн вышел на дорогу. Это была не узкая тропинка, едва заметная из-за высокой травы, по которой он шел прежде. Дорога представляла собой широкую, вымощенную камнем ленту, где на ладонь, а где и на локоть приподнятую над землей. Шенн взобрался и пошел по ней, чувствуя под гедами непривычно твердый камень. Пройдя какое-то время, он спрыгнул с дороги и пошел рядом. По земле идти приятнее и легче, подумал он, а упадешь – не жестко…

Дорога вела точно на север, и Шенн не сомневался, что очень скоро окажется в Ринерессе. Вспомнив предупреждение одного из селян, юноша обмотал рукоять меча тряпками, чтобы не привлекать лишнего внимания. Но долгое время дорога оставалась пустынной. Лишь к вечеру он увидел двигавшееся навстречу стадо крогов, и посторонился, пропуская этих спокойных и могучих тварей. Кроги равнодушно смотрели на него, но стоять на пути этих гигантов Шенн не стал и посторонился, разглядывая ведущих стадо пастухов. Мужчины сидели на спинах нескольких крогов, направляя остальных длинными пиками с острыми игольчатыми наконечниками. Как они умудрялись сидеть между костяными наростами на спине крогов – Шенн не понимал. Может быть, спилили шипы? Он попытался что-то спросить, но одетые в кожаные куртки и штаны погонщики не обратили на чужака внимания. Пожав плечами, Шенн пошел своей дорогой. В конце концов, она приведет его в Ринересс. Когда солнце почти коснулось земли, повстречались два торговца, ведущих нагруженных увесистыми мешками крогов. Отвечая на расспросы Шенна, арны были немногословны, подозрительно глядя на чужеземца:

– Ринересс в двух днях пути, – сказал торговец. – Через день дойдешь до брода, а там и увидишь…

Шенн поблагодарил их и весело зашагал дальше. Всего два дня пути! На кожаном ремешке было больше десятка узелков – так Шенн отмечал дни, прошедшие с появления голубой луны Эльмера. Время еще оставалось. Он должен успеть! Вскоре небо потемнело, и Шенн остановился для ночлега. Устроился тут же, возле дороги, справедливо рассудив, что зверье вряд ли станет гулять по мощеной камнем тропе.

Хорошо выспавшись, он двинулся дальше и вскоре нагнал двухколесную повозку, из-за которой виднелась пара босых загорелых ног. Обойдя гремящие по камням колеса, Шенн увидел высокого коренастого человека, одетого в простую одежду селян.

– Одно солнце над нами, – поздоровался Шенн.

– Одно солнце, – ответил попутчик, останавливаясь. Ловким движением он подставил под длинные оглобли, привязанные к ним ремнями костыли, и повозка встала. Разогнув спину, селянин с любопытством посмотрел на юношу:

– Говоришь по-нашему, а одежда чужая. Откуда ты, парень?

– Издалека, а иду в Ринересс. А ты, случаем, не туда идешь?

– Я – в Ринересс? Не-ет, зачем? Я в Аримдор еду.

– Аримдор? Что это за место? – спросил Шенн.

– Селение здесь неподалеку. Большое селение, богатое. Я муку туда везу, – пояснил селянин, разминая затекшие плечи. Он достал тряпку и вытер вспотевший лоб, сдвинув мокрый от пота желтый тоф на макушку.

Шенн посмотрел на повозку, доверху нагруженную пыльными мешками. Тяжелые, наверное. И как он один это тащит?

– Так здесь у тебя мука?

– Да, хорошая мука. Сам молол! – гордо расправил плечи мельник. – Спроси у кого хочешь: всякий скажет, что у Ирата отличная мука. Пол-Аримдора у меня муку покупает!

– Тяжелая, наверно, повозка… Хочешь, помогу?

– Помочь хочешь? – усмехнулся мельник. – Ну и ну! А что, давай! Устал я, а ты, вижу, парень крепкий.

– Попробую, – улыбнулся Шенн.

Ират отступил, Шенн встал между оглоблями и схватился за них руками, а мельник убрал поддерживающие повозку палки. Юноша тотчас почувствовал тяжесть телеги.

– Ну, поехали, – усмехнулся Ират.

Шенн напрягся и понял, что сдвинуть нагруженную повозку не так легко. Но понемногу двинулся вперед. Колеса застучали о плотно пригнанные камни, и Шенн на собственных мышцах ощутил ценность этой прекрасной дороги.

– Надежнее, надежнее, не упади с дороги, – приговаривал мельник, шагая рядом. Его продолговатое лукавое лицо улыбалось, но глаза цепко смотрели, чтобы колеса не выехали на рыхлую обочину. – Ну, как, легка моя ноша, чужеземец?

– Нелегка, – признался Шенн. – Но я еще не устал.

Хозяин повозки шел рядом, ожидая, что чужак вот-вот выдохнется, но парень оказался крепким. И работы не гнушался. Такие мельнику нравились.

– А зачем тебе в Ринересс?

– Есть у меня дело.

– Ну, что ж. Дело так дело… А то шел бы ко мне работать. Парень ты сильный. – Ират бесцеремонно похлопал Шенна по плечам. – А я тебе постель, хлеба, сколько нужно. Да и жену со временем найдем… В Ринерессе бездельников хватает, а мне работники нужны, сами уже не справляемся.

– А кто у тебя работает?

– А все! Моя жена, брат, его жена, дети наши – все зерно мелят. Я же говорю: пол-Аримдора мукой нашей пользуются. С утра до вечера работаем. В долине все аримы собирают, продают, да вино делают, а мельников почти и нет. Работа у нас тяжелая – зерно молоть, зато люди уважают, каждую лунную перемену подарки приносят…

– Что же ты крога не купишь? – спросил Шенн. Он понемногу привык к нужному темпу движения и двигался почти так же быстро, как селянин.

– Крог стоит дорого, – ответил Ират. – А довезти муку до Аримдора я и сам могу.

– Пусть крог муку мелет, – сказал Шенн, – привяжи его к жерновам и пусти по кругу…

Словоохотливый мельник открыл рот, уставившись на Шенна так, словно впервые увидел.

– Как ты говоришь? Привязать к жерновам…

– Ну да. У нас в Руанноре все так делают.

Ират заставил Шенна остановиться и подставил стойки под оглобли.

– Вылезай. Ты что, тоже мельник?

– Нет. Я просто видел, как это делают люди, – ответил Шенн. На самом деле он видел это в рисунках на старинных пергаментах, а Ольф разъяснял ему, что там изображено и как работает. – А если хочешь, можно заставить ветер или воду крутить твои жернова.

– Заставить ветер крутить жернова? – переспросил Ират. Недоверие на его лице сменялось страхом. – Это же колдовство!

– Почему же колдовство? – возмущенно воскликнул Шенн. Ольф показывал ему устройство многих механизмов эльдов, призванных помогать человеку, но, похоже, здесь о них и не слыхивали. Странно, ведь потомки Древних фагиры дали арнам множество знаний! Ответ на это Шенн желал узнать как можно скорее. – Никакое не колдовство, а умение! Ковать сталь – большое искусство, но это не считается колдовством. Просто у всех – свои секреты…

– Расскажи! – впился глазами Ират.

– Это не так просто. Я мог бы нарисовать…

– Рисуй! – Ират развязал один из мешков и высыпал на каменную плиту пару горстей муки. – Здесь рисуй!

К Аримдору они подошли друзьями. Шенн, как мог, объяснил Ирату принцип работы ветряка и водяного колеса. Мельник сказал, что все понял и обязательно попробует сделать что-то подобное. Вдвоем они с трудом перекатили повозку через брод. Помогая втаскивать груз на подъем, Шенн увидел большое селение, расположившееся в зеленой живописной долине. От стоявших чуть выше домов к самому берегу спускались сады с тяжелыми от ярких красно-желтых плодов ветвями. Мощеная дорога проходила через селение и исчезала за домами.

Проехав совсем немного, они оказались на рыночной площади, такой большой, что Шенн засмотрелся. Чего здесь только не было! Прилавки с выпечкой, мясом и овощами, бочки со свежей рыбой, телеги, полные свежих и вяленых на солнце плодов. А столько людей Шенн не видел никогда! От множества народа в светлых и просторных одеждах селян и купцов в щегольских нарядах, от разноцветья и многоголосья кружилась голова. И это всего лишь селение, даже не город! Каким же будет Ринересс?! Слегка ошалевший, Шенн ходил, прицениваясь к разным товарам, но ничего не покупал. И с каждым ответом торговцев стоимость асиров в его заплечном мешке росла с огромной быстротой. Наверно, даже Ольф не догадывался, что на эти камни Шенн мог бы скупить весь здешний рынок! Но единственной вещью, что он приобрел, были добротные кожаные ножны.

Ират бойко торговал и, когда Шенн вернулся, осмотрев рынок, повозка мельника была почти пустая.

– Ты принес мне удачу, Шенн, – похвастался мельник. Он потряс перед юношей кошелем, в котором хрустели асиры. – Сегодня хороший день, хвала пресветлому Алгору! Можно возвращаться.

– Тогда до свидания, Ират. Я иду в Ринересс. Здесь интересно, но я хочу увидеть великий город!

– Эх, жаль, – сказал мельник. – Если вернешься, приходи. Знаешь, где меня искать. А здесь я, считай, каждую неделю бываю.

– Знаешь, Ират. – Шенн заволновался, не зная, какие подобрать слова. – Я хочу… сделать тебе подарок.

– Подарок?

– Да. Вот, возьми, это тебе.

Шенн протянул мельнику целую пригоршню асиров. Ират вздрогнул и, оглянувшись, быстро накрыл ладонь Шенна своей.

– Купи себе крога.

– Откуда у тебя столько асиров? – беспокойно зашептал мельник. – И тебе не жаль их?

– У меня еще есть, – ответил Шенн. Он перевернул ладонь и высыпал камни в руку мельника. – Бери, Ират, и купи себе крога. Пусть твои дети отдохнут от жерновов.

– Спасибо! Ты очень щедр, чужеземец! – покачал головой Ират. – Я не знаю, как благодарить тебя! Здесь столько асиров… И какие крупные… Я столько никогда не заработаю! Ты не шутишь?

– Нет. Это тебе. Прощай, Ират-мельник, – Шенн поднял руку и смешался с толпой.

Мельник смотрел ему вслед, пока синяя рубаха чужеземца не исчезла в пестроте одежд.

– Пусть хранят тебя Сущие, парень, – проговорил Ират и повеселевшим взглядом окинул проходившего мимо торговца. – Эй, сколько хочешь за крога?

Аримдор остался позади. Шенн шагал по ставшей значительно шире и удобней дороге, размышляя о задании Ольфа. Он должен явиться в Ринересс и предстать перед оданом вечером пятнадцатого дня Эльмера. Шенн знал, как это сделать: Ольф сказал имя человека, который поможет ему. Правда, в том случае, если фагир еще жив…

Ират был последним, кто видел его в старой одежде. Выходя с рынка, Шенн купил себе новые штаны и рубашку, а также куртку без рукавов из выделанной кожи крога, толстую и прочную. За селением Шенн переоделся, а старую одежду спрятал под ветками в лесу. Теперь он выглядел как настоящий арн, и при случае решил назваться работником мельника Ирата.

Близилась ночь, и Шенн собрался искать приют в придорожных кустах, как вдруг заметил впереди огонек. Юноша зашагал быстрее и вскоре увидел человека в белом одеянии с разведенными в стороны руками. Шенн приблизился, но человек продолжал стоять неподвижно, кроме того, он оказался просто великаном. Лишь подойдя вплотную, Шенн понял, что перед ним огромная статуя. Высеченный из белого камня человек служил указателем, и его разведенные руки указывали в разные стороны. На широких рукавах Шенн легко прочел две надписи: «Ринересс» и «Ольден».

За статуей он разглядел очертания какого-то строения и скоро подошел к большому двухэтажному дому, окруженному невысоким, но прочным частоколом. Из низких продолговатых окон лился свет, и слышались голоса. Тут же нашлись ворота, но они оказались закрыты. Оглядевшись, Шенн заметил прикрепленную к забору маленькую бочку. Рядом на шнурке висела длинная деревяшка. Покрутив ее в руках, Шенн легонько стукнул по бочке. Звук был глубоким и сильным. Сообразив, что так и надо делать, он забарабанил изо всех сил.

– Эй, кто там? – в доме открылась дверь, и сквозь щели в заборе Шенн увидел огонь факела. – Перестань стучать!

Шенн опустил палку. В воротах открылось окошко:

– Чего хочешь? – не слишком приветливо спросил чей-то хриплый голос.

– Поесть и переночевать. Я заплачу асирами, – быстро добавил Шенн.

Ворота заскрипели и открылись. Стоявший с факелом человек цепко осмотрел юношу:

– Откуда идешь?

– Из Аримдора. Был на рынке, да вот в Ринересс не успел.

– До столицы путь не близкий. Заходи. Мы рады всем, у кого есть асиры.

«А у кого их нет?» – хотел поинтересоваться Шенн, но не стал. «У арнов свои обычаи, – говорил Ольф, – и тебе многое может не понравиться. Но это их страна».

Только сейчас он заметил увесистую палицу, свисавшую на ремне с руки человека. В глубине двора Шенн увидел загон для крогов, в котором виднелись несколько рогатых теней, рядом – выложенный камнем колодец. Дверь перед ними распахнулась, и вышел какой-то человек. Пошатываясь, он завернул за угол, и оттуда донесся звук льющейся на землю воды.

Вслед за привратником Шенн вошел внутрь. Зал был довольно обширным, в нем помещался с десяток столов и вдвое больше лавок. И добрая половина из них была занята. Публика была самая разношерстная, и Шенну показалось, что его появление не вызвало ни у кого интереса. Люди сидели, ели и пили, разговаривая о своих делах. Сразу у входа два селянина обсуждали цены на зерно, а трое потрепанных жизнью и походами воинов азартно играли в кости, хватая за мягкие места разносивших вино и еду девушек. В центре зала за одним столом сидели человек восемь. Все они были вооружены – Шенн заметил изогнутые луки и широкие короткие мечи на поясах. Они тихо обсуждали что-то, и в полутемном зале лица незнакомцев выглядели решительно и мрачно.

Шенн с опаской миновал эту компанию, но сидевшие обратили на него внимания не больше, чем следовало при виде обычного посетителя таверны. За соседними столами кто-то спал, положа голову среди тарелок и закусок, блистающий драгоценностями купец громко хохотал в компании двух красавиц в едва закрывавших тела легких накидках. Рядом застыли двое крепких парней с дубинками, очевидно, охранники. Они мрачно зыркали по сторонам и завистливо – на своего хозяина.

– Скажи хозяину, что тебе угодно, – повторил человек, проведя Шенна к стойке. За ней и находился хозяин заведения, судя по объемистому брюшку и властным складкам у рта. Он положил волосатую руку на стол и выразительно пошевелил пальцами.

– Что желаешь, путник?

– Еда и ночлег.

На подвешенных к потолку глиняных плошках горели толстые и яркие свечи. В причудливой игре тени и света девушки выглядели еще более соблазнительно.

– И вина, разумеется?

– И вина, – с легкостью согласился Шенн. Он не собирался много пить, помня, а точнее, не помня, как заснул за столом у Дорарда. Но и выделяться из толпы не хотелось. Чем ближе к Ринерессу, тем тревожней становилось Шенну. У фагиров везде «глаза и уши», особенно в больших городах, где расположены фагирдары. Ольф рассказывал Шенну о фагирах, о том, что встреча с ними рано или поздно состоится и что последствия этой встречи могут быть совершенно непредсказуемыми. Поэтому Шенн должен обратить на себя внимание только одного из них, в определенное время и в определенном месте…

– Что подать? – прервал мысли юноши хозяин.

– А… то же, что у него, – кивнул Шенн на купца. С его стола доносился сладкий запах жареного мяса. Зачем экономить? Столько дорог прошел, но асиры так и не пригодились. Губы хозяина поползли куда-то вбок:

– Такой обед стоит три полновесных асира.

Шенн полез в карман куртки и вытащил горсть заранее приготовленных камешков. Лицо владельца таверны вытянулось в неприкрытом почтении:

– Выбирай любое место, уважаемый. – Он ловко снял с ладони Шенна три красных пирамидки. – Обед будет очень скоро. Не хочешь ли девушку? Она развлечет и станцует для тебя.

– Хочу, – сказал Шенн, поглядев на купца, обнимавшего сразу двоих.

– Еще два асира…

Шенн сел за один из свободных столов, чувствуя, как сводит желудок от ароматов, доносившихся с кухни. Вылетевший из кухонных дверей слуга мигом накрыл изрезанные и потрескавшиеся доски чистой белой скатертью. Затем появился кувшин с вином и два кубка из желтого металла. Шенн уже знал, что в Арнире он назывется золотом и ценится за легкость обработки и красоту, но все же не так, как асиры…

Принесли обед. Шенн с наслаждением впился зубами в мякоть какой-то жареной птицы. Недурно, хотя он бы предпочел что-нибудь пожестче. Затем юноша попробовал густой суп и какое-то блюдо из овощей, щедро приправленное пряностями. Утолив голод, Шенн запил обед вином и довольно рыгнул. Где же обещанное развлечение?

– Меня зовут Джанна, – раздался легкий мелодичный голос. – А тебя?

Он обернулся и замер, растерянно моргая глазами. Перед ним стояла настоящая красавица: черные, подведенные глаза смотрели так, что Шенн потерял дар речи. На девушке была легкая, едва ли не прозрачная накидка, не скрывавшая прелестных плеч и высокой груди.

– Шенн, – наконец выдавил он. – Хочешь вина?

Юноша налил вино в свободный бокал и протянул его девушке. Она пригубила, глядя на Шенна яркими, блестевшими ярче свечей глазами. Длинные, слегка волнистые волосы девушки переплетали красные ленты, оканчивающиеся крохотными золотыми колокольцами.

– Откуда ты родом, Шенн? – спросила она, накрыв его руку своей. Ее ладонь была узкой, пальцы длинными и красивыми. – Ты не очень похож на арна. И говоришь немного не так.

– Вот как? Что еще ты заметила?

– Многое, но разве это важно? Главное, ты щедр…

– Щедр?

– Да! Я видела, сколько асиров ты отсыпал хозяину. Поверь, и обед и это вино не стоят и третьей части того, что ты заплатил. Наверно, ты воин. Удачливый воин.

– Это почему? – удивился Шенн.

– У тебя шрам на щеке, – сказала Джанна, коснувшись его лица тонким изящным пальцем, и внутри Шенна разошлась горячая волна. Он вздрогнул. – И меч за спиной. И много асиров. Значит, ты удачлив и смел.

– Пожалуй, – согласился он и улыбнулся. Девушкам нравятся смелые и удачливые.

Они выпили еще. Шенн с трудом оторвался от лица Джанны и посмотрел в зал. Люди с луками и колчанами встали из-за стола.

– Кто это? – кивнув в их сторону, спросил Шенн.

– Хартоги, – шепотом произнесла девушка. – Охотники на зверей. Ловят какого-то беглеца.

– Охотники? – переспросил Шенн. Он по-иному взглянул на этих крепких парней. Охотников он уважал. – А почему они ловят беглецов?

– Говорят, ищут какую-то девушку, – шепнула Джанна. – Она нарушила закон и сбежала. Быть может, она кого-то убила? Если ее поймают, то отправят на тот берег. Это ужасно, правда?

– На какой берег?

– В Кхинор, разве ты не знаешь? – изумилась Джанна.

– Знаю, конечно, знаю, – успокоил ее Шенн. Он вспомнил, что в Арнире преступников высылали в безлюдную, полную опасностей местность за рекой, где властвовали морроны. Это был смертный приговор. Хотя Шенн прошел через Кхинор и выжил.

– Что могла натворить девушка? – спросил Шенн, провожая взглядом спину последнего хартога. Дверь за ними закрылась, и в таверне стало как будто светлей.

– Нам какое дело? – повела круглым плечом Джанна. – Посмотри на меня. Я тебе нравлюсь?

Ее бедра, едва прикрытые тонкой материей, дразнили и возбуждали.

– Ты не можешь не нравиться! Ты напоминаешь мне одну девушку, – сказал Шенн. – У тебя такие же красивые длинные волосы…

– Забудь ту девушку! – потребовала Джанна. – Сейчас я с тобой! Хочешь, станцую?

– Хочу! – признался Шенн, глядя на ее стройное и гибкое, как лиана, тело.

– Но я станцую только для тебя! – сказала девушка, приблизив губы к губам Шенна, и он почувствовал исходящий от них жар. – Идем! В какой комнате ты остановился?

– Она там, наверху…

Шенн не заметил, как поднялся наверх, оказавшись в небольшой, но весьма уютной комнате. Пол покрывал цветной ковер, в углу стоял большой сундук для вещей, а в противоположном углу – большая кровать, накрытая красным покрывалом. Вошедшая первой Джанна поставила горящую свечу в металлическую плошку на небольшом столике у закрытого ставнями окна, и помещение наполнилось странными извивающимися тенями. Она закрыла дверь.

– Джанна, я хочу подарить тебе кое-что, – Шенн развязал мешок и нащупал самый крупный камень-асир. Он вытащил ладонь из мешка и протянул ей. Ярко-красная пирамидка засияла на ладони, и Джанна улыбнулась. И опустила протянутую руку.

– Это слишком дорогой подарок, достойный любимой женщины! Оставь ее той, что войдет в твое сердце. Мне ты можешь отдать камень поменьше…

– Я никогда не увижу ее, – прошептал Шенн и протянул камень Джанне. – Нет, я дарю его тебе, и знай, что ты ничем не обязана мне за это. Ты просто достойна его, вот и все.

– Спасибо тебе, Шенн, клянусь, я еще не встречала людей, равных тебе по щедрости! И я не останусь в долгу! Смотри, я танцую для тебя, только для тебя!

Зажав камень в кулаке, она отошла на несколько шагов, быстро сняла сандалии и встала на середину ковра. Глаза Джанны завораживающе блестели, и Шенн почувствовал, как что-то сжало грудь, приятными щупальцами обвивая руки и ноги. Он увидел, как девушка начала танец, кружась и извиваясь, точно повторяя узор на лежащем под ногами ковре. Ее гибкие руки заструились по высокой груди и красивому, чувственному животу, двигавшемуся в такт бедрам, и вдруг сбросили платье. Теперь она танцевала обнаженной, но словно не замечала этого.

Двигаясь с какой-то медленной, пульсирующей страстью, Джанна приближалась к юноше, пока он не ощутил прикосновение ее губ. Руки девушки нежно обвили его торс, и Шенн всем телом почувствовал ее желание. Он сжал ее в объятиях, и мир слился для них в одном…