Текст книги "Крымская епархия под началом святителя Луки (Войно-Ясенецкого). Сборник документов"

№ 50
Из докладной записки начальника Управления МГБ СССР по Крымской области в МГБ СССР

29 января 1949 г.

По разработке архиепископа Крымского Луки в отчетном месяце от агентуры получены следующие данные:

4 января сего года Лука вошел в канцелярию епархии с газетой «Медицинский работник», предварительно выпроводил всех из канцелярии, оставив только двух человек, в том числе нашего агента «Вологодского», закрыл дверь и, обращаясь к «Вологодскому», начал с возмущением и саркастически читать выдержки из газеты «Медицинский работник» относительно критики работы прежних ученых и профессоров медицины в области биологии, при этом заявил:

«Что это делается? Такая большая мировая величина среди ученых, как Орбели⁵³, совершенно отстранен от ученой деятельности как противник нового положения в биологической науке.

Не дают покоя даже умершим ученым, как, например, Пашутину⁵⁴ и Лукьянову⁵⁵, тоже в прошлом мировым величинам, осуждая их прошлую деятельность в области биологических наук.

Творится что-то невероятное! Друг на друга подличают, строят козни и, ради только подхалимства и эгоистического желания быть первым, не стесняются пользоваться любыми средствами в борьбе за торжество учения Мичурина⁵⁶ и Лысенко⁵⁷. Никогда раньше не было такого антагонизма среди ученых, а теперь дошли до подлости и низости. Я не могу хладнокровно читать об этом в газетах».

9 января сего года Лука в адрес: Почтовое отделение Колтуши (село Павлово) Всеволожского района Ленинградской области, Физиологический институт им. Павлова, академику Орбели Л.А. отправил документ следующего содержания:

«Многоуважаемый Леон Абгарович! Из письма сына моего я с возмущением узнал о бесчестной травле, которой Вы так долго подвергались от некоторых недостойных Ваших сотрудников по институту. Еще раньше я с тяжелым чувством негодования следил за газетной травлей почтеннейших ученых, во главе которых всегда стояло для меня Ваше имя.

По радио из Америки передавали полную глубокого возмущения речь одного из ученых, отказавшегося от почетного членства в нашей Академии наук. В этой речи он с глубоким уважением отзывался о Вас, а академика Лысенко назвал шарлатаном.

Низость дух[а] и моральная явлена была в речах тех Ваших ученых, которые на собраниях занимались доносами на своих почтенных коллег.

Но рекорд побил академик Страшун⁵⁸, которому мало было собачьего лая на живых ученых и понадобилось раскапывать могилы давно умерших Пашутина и Лукьянова и лаять даже на мертвых.

О времена, о нравы! Где прежнее благородство и справедливость, где даже простая нравственная порядочность!

Примите, Леон Абгарович, мое искреннее и глубокое уважение и сочувствие в посетивших Вас невзгодах.

Архиепископ Лука, Войно-Ясенецкий, бывший профессор хирургии, лауреат Сталинской премии».

7 января сего года, как сообщил нам агент «Вологодский» и с/о «Михайлова», Лука в соборе сказал проповедь, в которой высказал:

«Противники религии, безбожники вообразили лозунг о том, что христианство не одолеет, но они жестоко ошиблись, так как христианство на самом деле одолело все козни диавола и процветает уже в течение двух тысячелетий.

Правда, в современных условиях, когда процветает антирелигиозное направление, верующих людей очень немного, но это малое Христово стадо есть результат происходящего Божественного отбора. Человеческая наука предусматривает два вида отбора в физиологической природе.

Маг и волшебник Мичурин, который жил в Козлове (ныне Мичуринск) и всю жизнь посвятил себя науке по созданию новых плодов, а Лысенко в области растениеводства.

Эти научные работы характеризуют так называемый искусственный отбор. Естественный отбор происходит постоянно в окружающей природе, в результате которого все непригодное отмирает, а на смену появляются здоровые, приспособленные к жизни виды животного мира.

В религиозной области, в мире духовном, тоже происходит отбор, но этот отбор является Божественным, неверующе отбрасываются, а все верующие сплачиваются в единое стадо.

Хотя оно и малое теперь, но зато сильное и крепкое, и христианство одолевает».

12 января сего года нами был арестован священник церкви города Старого Крыма Лобов, когда архиепископу Луке сообщили об этом, он сделал крайне изумленное, испуганное лицо и сказал:

«Как, неужели арестован? Час от часу не легче».

8 января Лука на имя митрополита Николая отправил письмо, в котором пишет:

«Пользуясь случаем высказать Вам, как редактору журнала, свою глубокую скорбь по поводу статей и докладов на “совещании” летнем архиепископа Гермогена⁵⁹. Зачем ему надо было собрать все самое грязное, самое отрицательное в Римской церкви? Неужели нет в ней и светлого и положительного, нет чудес и святых! Разве церковь католическая только папа и кардиналы, только Ватикан, к политике которого мы все относимся отрицательно?

Разве церковь католическая не состоит из миллионов “простых людей” с чистыми сердцами? Зачем же отравлять их статьями Гермогена, ставящими злые и тяжко греховные преграды между христианами? Зачем, зачем этот тяжелый грех на радость врагам церкви!».

16 января сего года в адрес с. Лебедок Полянского района Киевской области Кохно Даниилу Марковичу Лука отправил письмо, в котором указывал:

«Вы, Даниил Маркович, совсем оторваны от жизни и точно не знаете, в каких условиях мы живем. Ваш план борьбы с сектантством совершенно фантастический. Разве Вы не знаете, что по Сталинской Конституции религиозная пропаганда запрещена, что открывать молитвенные собрания мы не имеем права, что миряне проповедовать не смеют? Вести открытую борьбу путем проповеди против сектантов мы не имеем права.

Я побывал однажды у здешних баптистов и держал долгую речь к ним, и за допущение меня в их собрание пресвитер баптистов получил выговор от их уполномоченного. Недавно у нас закрыли две церкви, а в открытии новых отказывают. Впрочем, сектантов у нас немного, всего 500–700 по всему Крыму.

О происхождении нашего сектантства от протестантского рационализма я говорил по 1,5 часа во многих городах и селах Крыма.

Второе Ваше письмо тоже наивно. Не в том, что люди не знают о своем спасении Сыном Божьим, а в том, что не хотят слышать о Нем. Не научным языком надо говорить об этом, ибо доводы от разума и наука никого не убеждают, а глаголом жечь сердца людей, что я и делаю ежедневно с большим успехом.

Вы глубоко ошибаетесь, думая, что причина духовной гибели людей лежит в их религиозном невежестве, она гораздо глубже – в извечной борьбе сатаны против Христа. Никакими убеждениями не обратить людей, которые предпочитают идти путем антихристовым».

Митрополит Вениамин (Федченков)

17 января сего года доктору Молякову Михаилу Григорьевичу, проживающему в гор.

Ташкенте по улице Каблукова, № 54 Лука написал:

«Вы, Михаил Григорьевич, забыли, что доктор Валентин Феликсович умер в 1923 году, а вместо него живет по Божьей милости архиепископ Лука, другой человек. Как ни важна была хирургическая и научная работа Валентина Феликсовича, но деятельность преосвященного Луки гораздо более важна и плодотворна. До меня в Симферопольском соборе в будние дни бывало не более 10 человек молящихся, а теперь до 250. В воскресные дни собор полон, а в большие праздники, при крайней давке, многие вынуждены стоять во дворе.

Слава Богу!».

4 января сего года из гор. Алушты в канцелярию епархии приехала жена священника Алуштинской церкви Клягина Порфирия, увидев ее, Лука сказал:

«Мне пишет митрополит Вениамин⁶⁰ из Риги о том, что он намерен летом приехать в Крым отдохнуть и просит подыскать ему квартиру на берегу моря.

Самое лучшее, по-моему, устроиться ему в Алуште, а поэтому попросите отца Порфирия, чтобы он уже теперь предпринял меры к подысканию ему квартиры, причем возможно, что и я буду жить вместе с ним во время летних каникул, месяца два.

Митрополиту, конечно, не обязательно быть вблизи моря, но, главное, он хочет жить изолированно от “советских людей”, чтобы иметь полный отдых. Пускай учтет это отец Порфирий при подыскании квартиры».

Жена священника Клягина обещала передать мужу об этом.

Вследствие того, что митрополит Вениамин во время пребывания белых в Крыму служил в крымских церквах, выступал с контрреволюционными проповедями, имел большие связи с антисоветским элементом, с которым он снова может восстановить связи, – нам крайне нежелателен его приезд в Крым на отдых.

24 января сего года Лука прислал к уполномоченному по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР по Крымской области тов. Жданову своего секретаря, священника Милославова, который сообщил ему, что Лука имеет намерение пригласить летом в Крым на отдых Патриарха Алексия и просил у Жданова помощи в подыскивании для Патриарха подходящего помещения на Южном берегу Крыма.

Разработку Луки продолжаем.

Начальник Управления МГБ СССР по Крымской области генерал-майор Кондаков

Верно: Нач. отделения «О» УМГБ майор Клименко 29 января 1949 г.

№ 1/6/124 г. Симферополь

Архив ГУ СБУ в АРК, ф. 1, д. 64, т. 1, л. 106–112.

№ 51
Характеристика архиепископа Симферопольского и Крымского Луки, составленная уполномоченным

8 марта 1949 г.

Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) родился в апреле 1877 года в городе Керчи, в семье провизора.

В 1896 году окончил Киевскую гимназию и в 1903 году – Киевский университет по медицинскому факультету. 13 лет был земским врачом. С 1917 года – главным врачом и хирургом Ташкентской городской больницы.

С 1916 года – доктор медицины.

С 1920 года – профессор топографической анатомии и оперативной хирургии Ташкентского университета.

С 1921 года в сане священника. С 1923 года – епископ Ташкентский, позже – архиепископ Красноярский и Тамбовский.

С мая м-ца 1946 года – архиепископ Симферопольский и Крымский.

В 1945 году награжден медалью «За доблестный труд [в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»]. В 1946 году получил Сталинскую премию первой степени за научную работу по хирургии.

Трижды подвергался высылкам, где находился 11 лет.

Имеет 3-х сыновей и 1 дочь, все врачи. Старший сын – профессор Львовского университета, средний – физиолог в клинике им. Павлова в Ленинграде. Младший – ассистент профессора Филатова в Одессе. Дочь работала в Наманганском облздравотделе Узбекской ССР.

При нем живут две «племянницы»⁶¹ с детьми. По приезде в Симферополь в 1946 году архиепископ пытался подчинить меня своему влиянию, например, по приезде не явился лично, а прислал управделами епархии с сообщением о его прибытии и вступлении в управление епархией. На что мною было передано ему о личной явке.

Когда же явился он сам, то настаивал на том, чтобы я его называл архиерейским званием «Владыка» или «Ваше преосвященство» и т. п.

На что мною это его желание было отведено. Вначале не желал не только согласовывать, но даже предварительно информировать меня о проводимых им мероприятиях как по вызову им духовенства из других епархий, так и по назначению, увольнению и перемещению духовенства.

Только после того, когда я отказал в регистрации некоторым священникам, вызванным им из других епархий, Лука стал предварительно меня информировать о проводимых им мероприятиях, да и то не сам лично, а через своего секретаря, что делается и до последнего времени.

После своего приезда и до конца 1947 года проявлял активную деятельность по вопросам медицины.

Как хирург и профессор читал доклады, лекции врачам, являлся консультантом госпиталя инвалидов Отечественной войны, проводил операции больным и раненым, принимал больных, давал советы и т. д. Но так как он выступал в докладами и лекциями по вопросам медицины в своей архиерейской форме, что является не вполне нормальным, было рекомендовано ему читать доклады и лекции на медицинские темы не в архиерейской одежде, а в светской. Лука это делать категорически отказался.

Тогда его перестали приглашать для чтения докладов и лекций.

После этого Лука переключился исключительно на проповедническую деятельность, стал читать проповеди ежедневно, а иногда и по две проповеди в день в кафедральном соборе и других церквах гор. Симферополя, кроме того, для чтения проповедей стал выезжать и по приходским церквам области. Читает проповеди не только на евангельские темы, по толкованию т[ак] называемого] Священного Писания, но и на разнообразные другие и даже философские темы, как: «О науке и религии», «Об истоках современного безбожия», «О суетности славы человеческой» и т. д. и т. п. Даже и проповеди на евангельские темы увязывает с современностью, как-то: охаивание молодежи, что последняя стала распущенной, безбожной, ходит по театрам и кино, а церкви не посещает, не молится Богу и т. д.

После указа Синода от 25 августа 1948 года и определения Синода от 16 ноября 1948 года его проповеди стали носить больше церковный характер, но он все же продолжает их читать ежедневно.

По своему характеру самолюбив, высокомерен, хвастлив, всем и всюду подчеркивает, что он большой авторитет не только среди духовенства, но и среди врачебного мира, что он известен не только в Советском Союзе, но и за границей, что эта известность ему создана Советским Правительством.

Имелись попытки с его стороны использовать не только меня как уполномоченного Совета, но и местные советские органы по установлению дисциплины в церковных общинах, как-то: удаления из церкви уволенного им церковного старосты Терно (пос. Советский) и др., на что ему разъяснялось о невмешательстве в церковные дела советских органов.

Иногда в его высказываниях проскальзывает недоброжелательность в отношении Советской власти, это подчеркиванием того, что он пробыл 11 лет в ссылках якобы без какой-либо вины. Что все духовенство, находившееся в местах заключения и ссылках, страдало невинно, а отсюда – приближение к себе и предоставление лучших приходов таким священникам, как он говорит, «страдавшим за веру».

Среди значительной части как духовенства, так и верующих Лука авторитетом не пользуется за запрещение им священникам носить гражданскую одежду и подстригать бороды.

Многие из них называют его «деспотом», что он хороший хирург, но плохой архиепископ, так как за малейшее нарушение так называемых канонических правил со священниками он расправляется жестоко: лишает сана, увольняет за штат, переводит из одного прихода в другой и т. п., не считаясь ни с какими их желаниями и оправданиями.

Так, за время его нахождения в Крымской епархии с мая 1946 года состав духовенства переменился примерно на 80 %. Все эти годы количественный состав священнослужителей был до 60 чел., из них выбыли за время его нахождения 42 человека, из коих только 8 человек выбыло помимо его. Остальные им уволены или ушли сами, или выехали, не желая служить под его руководством.

За это же время вновь им принято или посвящено в священнический сан 44 человека, некоторые священники им увольнялись и вновь принимались по 2–3 раза.

Кроме того, многие священники и быв. священники, лишенные им сана, говорят о Луке так: «Будучи требователен к другим, не требователен к себе, нарушает монашеские обычаи, повел борьбу со священниками-стариками, убеленными сединой, обличая их в прелюбодеянии (Дубинин, Нефедов, Алейников, Безталанный), тогда как сам имеет у себя в услужении женщину «племянницу», даже не одну, а две, да еще и несколько монашек, как они говорят, «у Луки целый гарем».

Когда по епархии им и его окружением был пущен слух, что он Патриархом переводится в Казанскую епархию, очень многие из числа духовенства и верующих высказывали свое удовлетворение.

После того, как эти разговоры прекратились и его перевод не состоялся, высказывали недовольство.

О его отношении ко мне, как уполномоченному Совета и как представителю государства, можно привести его словами из его годовых докладов Патриарху; так, в докладе за 1947 год Лука писал:

«Работа с местным уполномоченным Совета по делам Русской Православной Церкви настолько затруднена, что я вынужден был лично жаловаться на него председателю Облисполкома и трижды посылать жалобы в Совет»… и далее: «…Основные условия, затрудняющие развитие церковной жизни, устранить их местными средствами невозможно, особенно при нашем уполномоченном Совета, который просто отмахивается от них…»⁶².

В годовом отчете Патриарху за 1948 год он пишет так: «Крымский уполномоченный проявляет мало благожелательности в отношении церкви. Охотно закрывает церкви и неохотно содействует открытию новых. В Балаклаве народ усиленно ходатайствует об открытии храма, занятого под клуб, но уполномоченный ставит интересы клуба выше интересов христиан и не дает хода их ходатайству. Три раза приходилось жаловаться в Совет по делам Православной Церкви на действия уполномоченного, однако всячески стараемся сохранить приличные отношения…».

Вот примерно все то, что можно было дополнить к той характеристике архиепископа Луки, которая мною дается в информационных отчетах и в специальных докладных записках.

Уполномоченный Совета по делам

Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР по Крымской области Я. Жданов

ГААРК, ф. Р-2647, оп. 1, д. 12, л. 15.

№ 52
Из информационного доклада уполномоченного за 1-й квартал 1949 года

1 апреля 1949 г.

<…> В отчетном квартале встреча с архиепископом Лукой состоялась только одна, при таких обстоятельствах: мне стало известно, что он лежит больной, а с ним было необходимо побеседовать по ряду вопросов.

23 марта утром позвонил ему по телефону. Вначале спросил его о здоровье. Лука ответил, что лежит больной вторую неделю, на ноге язва, врачи запретили ходить и предложили лежать, и он, против своего желания, вынужден лежать. После этого я ему сказал, что «мы с вами давно не встречались (а не встречались со дня его именин, т. е. с 31/Х-48 года) и желательно было бы встретиться, если я к вам подойду, сможете ли вы по состоянию здоровья принять меня». Лука тут же по телефону высказал большое желание, чтобы я его посетил, несколько раз повторил «пожалуйста» и предложил подослать за мной машину. От машины я вежливо отказался.

Когда пришел к нему, он лежал. После взаимного приветствия Лука рассказал, что врачи положили его в постель, так как на ноге появилась язва от долгого стояния на ногах, а стоять ему приходится ежедневно во время службы по нескольку часов, а возраст 72 года, что сказывается. Кровообращение уже замедленное, и это отразилось на ноге, врачи рекомендуют ему сократить свою деятельность и стояние на ногах по меньшей мере на 50 % и говорят: «Работаете как 50-летний, а вам 72 года, не забывайте этого».

На это я ему заметил: «Врачи правы, зачем же вам себя переутомлять ежедневными службами, а потом болеть, если врачи говорят, что вам необходимо сократить свою деятельность, т. е. ежедневные службы и стояние на ногах, то это, видимо, надо для вашего здоровья».

Затем беседа велась на разные мелкие темы. Спросил меня, часто ли я выезжаю в районы, о себе сказал, что он также давно никуда не выезжал, и тут же заметил, что скоро он летит в Москву, если с ногой не будет хуже, полетит 28 марта по приглашению Патриарха.

На мое замечание, что он, видимо, не был в Москве со времени приезда в Крым, Лука ответил: «Да, более 2-х лет», и далее заметил, что он не любит ездить сам, без приглашений, а Патриарх не приглашал.

Далее рассказал, почему его приглашает Патриарх к себе, что он послал Патриарху письмо, в котором поставил ряд принципиальных вопросов.

На это письмо Патриарх прислал ему пространный ответ и приглашает приехать к нему для разрешения этих вопросов⁶³. После этого Лука спросил меня:

«…что же получается с делом растраты бывш. церковного старосты Евпаторийского собора Бондарь? Нарсуд присудил взыскать с него в пользу собора 23 тыс. рублей и даже привлечь к уголовной ответственности, но Бондарь обжаловал решение нарсуда, и после этого о деле ничего не слышно. На днях я поручил настоятелю Евпаторийского собора священнику Поветкину узнать у прокурора, в каком положении находится дело, и прокурор Поветкину смущенно ответил: “Дело прекращено”».

И Лука из этого делает вывод, что, видимо, здесь не обошлось без взяток, так как ему известно, что Бондарь хвалился, лучше лишится двух домов, нажитых за счет церковных средств, но добьется, что суда над ним не будет. Когда он будет в Москве, то специально по этому вопросу будет говорить в Совете с т. Карповым.

На это я ему ответил, чтобы здесь фигурировала взятка – сомневаюсь, видимо, нет достаточных доказательств о растрате, далее ему заметил, что дело против Бондаря было возбуждено помимо меня, материалов я не знал, в каком положении дело, мне неизвестно.

Крестный ход во время зимнего престольного праздника в соборе св. Александра Невского. Ялта. 1958 г.

После этого Лука спросил меня: «Вы иногда по тому или другому вопросу читаете Милославову выдержки из документов на вопросы, касающиеся нас (церкви), но нам не известных, и когда Милославов просит у вас дать копии этих документов, вы отказываете – неужели эти документы секретные?». (Был случай, когда я Милославову зачитал отдельные места из инструкции Министерства финансов № 870 от 16/ХII-46 г. «О порядке обложения налогами служителей религиозных культов», «О самообложении», кто платит налог по ст. 19 и 5.)

На это я Луке ответил: «Когда Милославов обратился ко мне от вашего имени разъяснить, имеют ли право с членов церковного совета брать самообложения в сельских церквах, как со служителей культа, а также почему с них берут подоходный налог по ст. 19, я Милославову разъяснил и в подтверждение этого зачитал ему выдержку из закона. Но вам иметь копии этих документов не обязательно, да и не нужно, что все вопросы, возникающие у вас, нужно ставить через меня, о чем я вас неоднократно предупреждал».

Лука на это заметил – «и вопросы внутрицерковные?». На это я ему ответил, нет, вопросы внутрицерковные – это ваше внутрицерковное дело, а те вопросы, которые вы ставите перед советскими государственными организациями, например, перед Исполкомом, Нарсудом, Прокуратурой и др. Лука в ответ сказал, что он не знал об этом, на это я ему заметил, не может быть, что еще в начале его приезда об этом я ему говорил.

Далее наша беседа перешла на более серьезную тему. Я ему заметил, что в Ялтинском соборе не выполняют указы Патриарха и Синода от 25/VIII и 16/XI-48 г. в отношении проповедей о том, что священники могут говорить проповеди в воскресенье и праздничные дни по толкованию и объяснению Евангелия и что проповеди должны носить чисто церковный характер. Но в Ялтинском соборе проповеди произносятся ежедневно, да еще по два раза, во время утренней службы и вечерней.

Кроме того, священником Руденко два раза в неделю, по воскресеньям и четвергам, после вечерней службы проводятся беседы на «душеспасительные темы», и эти беседы не являются ли преподаванием Закона Божия.

О днях и часах бесед на входных дверях собора вывешено объявление.

В притворе при входе в собор на обеих стенах висят большие плакаты с рисунками, художественно оформленными, на библейскую тему – «О земной жизни Иисуса Христа, Сына Божия, Спасителя мира», под каждым рисунком имеется текст, составленный священником Руденко, по сути дела, это – наглядная религиозная пропаганда, затем при соборе для прислуживания священникам имеются пять мальчиков-школьников.

Лука на это мне ответил так: «Что проповеди произносятся ежедневно – это хорошо, так и должно быть, так как он и сам их говорит ежедневно, с указами Синода в отношении проповедей и непреподавания Закона Божия он не согласен, о чем и писал Патриарху, что главным-то образом он и едет к Патриарху для беседы с ним по этим вопросам».

Если священник Руденко проводит вопросы на «душеспасительные» темы после службы – тоже неплохо, и эти беседы проводились испокон веков, он и сам, еще будучи священником в Ташкенте, такие беседы проводил, ничего в этом нет плохого, в отношении мальчиков сказал: да, это много и не нужно.

Далее Лука рассказал о своих проповедях, что его проповеди записываются.

В Тамбове запись вела стенографистка, и тамбовских проповедей у него большой том, более 200 проповедей, отпечатанных на машинке; здешних, крымских, у него два тома, записываются одной старушкой, хотя она и не стенографистка, но делает записи не хуже стенографисток, хотя ему приходится их потом исправлять, что он в своих проповедях иногда выступает против материализма.

И далее сказал следующее:

«…хотя это вам, коммунистам, и не нравится, но ничего поделать нельзя, вы, коммунисты, ведете антирелигиозную пропаганду, а я – религиозную. Выступал против материализма в своих проповедях и буду выступать, говорю проповеди строго по Евангелию, а в Евангелии есть места против материализма. Многие проповедники в своих проповедях об этих острых местах умалчивают и их обходят, но я этого никогда не делал и делать не буду, я знаю, что за моими проповедями следят, и очень аккуратно, из МГБ, и там в моих проповедях ничего не находят предосудительного. Но если они коммунистам не по душе, то тут ничего не поделаешь».

В заключение всего этого Лука сказал: «…не пора ли мне, Яков Иванович, уезжать из Крыма, здесь я многим, как видно, не нравлюсь, мешаю, надоел, и они рады были бы от меня избавиться», и тут же, смеясь, заметил: «…если перейду и в другое место, получится то же самое, буду так же мешать, мною будут недовольны, что такое положение со мной бывает везде, где бы ни находился».

И в заключение всего этого Лука сказал: «…хотелось бы прожить свой последний жизненный путь здесь, в Крыму, но ходят упорные слухи, что как будто бы предполагают перевести его в Одессу, но это только слухи, буду в Москве у Патриарха и там узнаю, слухи это или действительность».

Заседание Священного Синода (слева направо): Святейший Патриарх Алексий I (Симанский), митрополит Николай (Ярушевич) и архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий)

На этом наша с ним беседа и окончилась. Прощаясь, пожелал ему выздоровления. Лука поблагодарил и сказал:

«…по приезду из Москвы беседу с вами продолжу и расскажу, как будут разрешены там поставленные мною вопросы».

Предложил мне машину, я вежливо отказался.

<…>

Сам архиепископ Лука церковную жизнь по области характеризует следующим образом:

«…В городах церковная жизнь довольно быстро развивается и углубляется, особенно в Симферополе, где собор не вмещает молящихся, и много далеких от церкви людей обращается к Богу. Но в сельских местностях церковная жизнь едва теплится, и церкви почти пустуют. Основной причиной этого печального явления надо считать обязанность крестьян работать в воскресные и праздничные дни, но велики и успехи антирелигиозной пропаганды. Кроме того, низок средний уровень духовенства в отношении образованности, общей и богословской, и слабость и бледность их проповедей. Огромный ущерб понесла Крымская Церковь вследствие выселения греков и болгар, которые составляли главный контингент верующих и с большой заботой и любовью относились к Церкви. Их сменили переселенцы из центральных областей России, в большинстве индифферентные к религии». (Из годового отчета за 1948 год архиепископа Луки – Патриарху)⁶⁴. <…>

Уполномоченный Совета по делам

Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР по Крымской области Я. Жданов

Там же, оп. 1, д. 11, л. 10–14, 35.