Текст книги "Большой театр. Золотые голоса"

Еще в 1990 году на телевидении редакцией литературно-художественных программ «Слово» о певце была сделана передача «Когда мы в Россию вернемся».

Голос певца для русских слушателей уже звучит. Появляются статьи о нем. На дисках MP3 «Иван Жадан. Романсы» (2004) и «Великие исполнители России XX века. Иван Жадан, Иван Скобцов. Рашид Бейбутов» (2006) можно услышать в исполнении артиста арии из опер, романсы и русские народные песни. И не будет преувеличением сказать, что выдающийся русский певец Иван Данилович Жадан вернулся в Россию теперь уже навсегда.

Л.Р.

Жуковская Глафира Вячеславовна
сопрано
1898–1991

«Голос Жуковской – нежнейшее лирическое сопрано – звучал как чистое серебро и был сам по себе очень выразителен. Подкупала певица и богатым «нутром», редкой непосредственностью и искренностью сценических образов. Жуковская пленяла во всех лирических партиях», – в этом с Марком Осиповичем Рейзеном, которому принадлежат приведенные слова, были солидарны все выдающиеся партнеры Глафиры Вячеславовны Жуковской, с чьим искусством связаны прекрасные страницы в истории отечественной музыкальной культуры.

Людмила. «Руслан и Людмила»

Она родилась 25 апреля (8 мая) 1898 года в Оренбурге в семье железнодорожного служащего. А ее детство и юность прошли на берегу Волги – в Самаре. Волжское раздолье, постоянное соприкосновение с народной песней, хорошее воспитание, данное чуткими и умными родителями, – неудивительно, что в этой атмосфере тяга к искусству проявилась в девочке с ранних лет.

Глафира Вячеславовна рассказывала: «Голос в нашей семье передавался из поколения в поколение. Бабушка, мать отца, очень хорошо пела. У отца был прекрасный тенор, и я восьмилетней девочкой пела с ним дуэт из «Пиковой дамы». В семье всех учили музыке, всегда много пели и играли».

После окончания самарской гимназии она решила серьезно заниматься пением. Тогда в Самаре жила опытный преподаватель вокала А.Е. Егорова-Огородникова, в свое время выпускница Петербургской консерватории. Прослушав 17-летнюю Глашу, она сказала: «Судьба наградила тебя прекрасным, от природы поставленным голосом. Я считаю, что ставить тебе голос, – кощунство. Будем разучивать партии, ты должна стать оперной певицей». За год занятий с Егоровой-Огородниковой девушка разучила пять партий, и каких! Снегурочка, Антонида, Виолетта, Маргарита («Фауст» Ш. Гуно), Иоланта. Одновременно Глаша посещала и оперную студию при музыкальном училище, где с упоением готовила отрывки из опер, и уже начала выступать в концертах в сопровождении симфонического оркестра.

В 1920 году в Самару приехала оперная труппа антрепризы Д.Х. Южина, куда в 1921-м поступила и юная Жуковская. Ее дебютом на сцене театра «Олимп», где шли оперные спектакли, стала партия Прилепы в «Пиковой даме» П.И. Чайковского. «Первое впечатление от театра – страшное, – откровенничала впоследствии артистка. – Вышла – впереди тьма, вижу только дирижерскую палочку. Волновалась не за пение, а за танцы. Боялась, что публика увидит, как дрожат колени». Но подобные опасения вскоре прошли. И молоденькая певица стала любимицей самарской публики. Ее Снегурочка, Иоланта, Криза в «Нероне» А.Г. Рубинштейна, Паж в «Гугенотах» Дж. Мейербера имели неизменный успех у зрителей, в Самаре она впервые спела и Татьяну в «Евгении Онегине», которая станет впоследствии одной из лучших партий в репертуаре замечательной певицы. В антрепризе Южина часто выступали гастролеры из столицы. Приезжал и уже знаменитый Григорий Пирогов. Григорий Степанович обычно изъявлял желание, чтобы его партнершей в «Фаусте» (Маргарита) и в «Борисе Годунове» (Ксения) была именно Глафира Жуковская.

Со смертью Южина труппа распалась. В 1923 году молодая певица с рекомендательным письмом главному дирижеру театра М.М. Ипполитову-Иванову поехала в Москву попытать счастье в Опере Зимина. Прослушав арию Маргариты из «Фауста» Ш. Гуно и каватину Пажа из «Гугенотов» Дж. Мейрбера, Михаил Михайлович, не скрывая восторга от совершенно удивительного голоса, расцеловал смущенную Глашу и сказал, что устроит для нее в театре закрытое прослушивание. Вскоре оно состоялось, и с певицей был заключен контракт. В то время в Опере Зимина готовилась к постановке новая опера А.И. Юрасовского «Трильби», теперь практически забытая. Г. Жуковской была поручена заглавная роль, а единственным исполнителем роли Свегали стал Александр Пирогов – ее будущий муж, с которым она проживет сорок счастливых лет. Это был и незабываемый оперный дуэт, который поражал слушателей четверть века.

Впервые услышавший А. Пирогова и Г. Жуковскую именно в «Трильби» на сцене Оперы Зимина Сергей Яковлевич Лемешев записал свои впечатления от спектакля: «… Музыкант Свенгали, обладающий гипнотической силой внушения, делает певицей молодую натурщицу Трильби, в которую он безумно влюблен. Ее выступлениям сопутствует шумный успех, но поет Трильби только… под гипнозом, только когда рядом с ней Свенгали. И все же, как ни велико воздействие Свенгали, он не может заставить девушку полюбить его. Трильби любит другого. Перед этим фактом Свенгали беспомощен… И Пирогов равно потрясал нас и силой пламенной веры Свенгали в то, что может внушить свою любовь Трильби, подчинить ее своей любви, и каким-то прямо-таки бездонным отчаянием, когда понимает наконец, что в своем чувстве Трильби оказывается сильнее его. И нельзя здесь не вспомнить Трильби – Жуковскую, такую женственную, такую, казалось бы, беззащитную и вместе с тем такую стойкую в своей любви к Билли (впоследствии С.Я. Лемешев будет петь партию Билли вместе с Глафирой Жуковской и Александром Пироговым в Тбилиси. – Т.М.) и в своем внутреннем сопротивлении Свенгали. Голос Жуковской, очаровательный, нежный по красоте, безраздельно покорял своей трогательностью. Мне всегда было глубоко жаль ее героиню. Но было жаль и Свенгали – Пирогова… В этом-то и кроется сила искусства больших певцов. Они не только ласкают слух, но главное – потрясают слушателей масштабами человеческих страстей, заставляя их сопереживать…»

«Загмук». Ильтани – Г. Жуковская, Нингир-Син – А. Пирогов

В 1924 году опера «Трильби» была поставлена на сцене Большого театра, где вновь вместе пели Глафира Жуковская и Александр Пирогов. А после закрытия Оперы Зимина, в 1925 году, артисты были приглашены в труппу Большого. Нельзя сказать, что судьба с первых дней благоволила здесь дивному дару певицы. Поначалу ей доверяли небольшие и эпизодические роли – Натальи Тургеневой в опере А.А. Касьянова «Степан Разин», Фраскиты в «Кармен» Ж. Бизе, Сирин в «Сказании о граде Китеже» Н.А. Римского-Корсакова… Первой крупной партией стала Недда в «Паяцах» Р. Леонкавалло. А весной 1927 года дирижер В.И. Сук после птицы Сирин в своем спектакле – небольшой, но очень трудной по тесситуре партии, предложил ей Снегурочку в опере Римского-Корсакова. Успех Жуковской в этой партии был так велик, что с тех пор закрепил за ней прочное положение ведущей солистки, причем как лирического, так и лирико-драматического репертуара (певица имела огромный диапазон: от нижнего «си» до «ре» третьей октавы).

Превосходный Мизгирь – П.М. Норцов так вспоминал о своей Снегурочке – Г.В. Жуковской: «Нежный, серебристый голос Глафиры Вячеславовны удивительно подходил к партии Снегурочки. Образ покорял наивной непосредственностью и трогательной доверчивостью. Эта Снегурочка смотрела на окружающий мир с детской пытливостью, широко открытыми глазами; ей были непонятны людские страсти, ее пугала горячая любовь Мизгиря. Получив от матери-Весны чудесный дар «сердечного тепла», Снегурочка перерождалась. В дуэте с Мизгирем и в сцене таяния голос Г. Жуковской звучал восторженно, образ Снегурочки светился теплыми лучезарными красками».

В том же сезоне была Марфа в «Царской невесте» Римского-Корсакова. И снова кристально чистый, свободно льющийся голос неповторимого теплого и нежного тембра покорял зрителей, и спектакль с ее участием становился особенным и незабываемым. Партнеры, всегда с обожанием относившиеся к Жуковской, замечали, что в сценическом поведении ее героинь не было ничего нарочитого, она была очень естественна, на сцене жила их чувствами, их жизнью, их переживаниями. «Мой голос, вокальная техника никогда не доставляли затруднений, – объясняла певица. – Верхние ноты, пианиссимо, филировка звука и движение – все давалось с легкостью. Не было необходимости в длительной обработке сложных мест. Учила партии очень быстро. Посмотрю партию за роялем 2 – 3 раза, и она уже звучит в голове, не дает спать. Когда приходила в театр на урок для разучивания партии, то, как правило, уже знала ее наизусть, и здесь работать над партией мне фактически не приходилось. Над создаваемым образом также специально не работала. Я шла от текста либретто оперы и литературного произведения. Что бы я ни пела, я всю себя целиком отдавала этому образу. Как только я выходила на сцену, то меня уже не было, а была слепая Иоланта, Татьяна. Не любила статичные образы, вроде Лебедя или Панночки (имеются в виду героини опер Римского-Корсакова «Сказка о царе Салтане» и «Майская ночь». – Т.М.), – на сцене мне непременно нужно было жить, любить, страдать».

Большинство коллег по сцене и зрителей, которым посчастливилось видеть и слышать Г. Жуковскую в «Евгении Онегине», отдавали предпочтение артистке как лучшей Татьяне своего времени, создавшей на сцене Большого театра настоящий пушкинский образ. По свидетельствам очевидцев, ее Татьяна была истинно русской натурой и покоряла своей задумчивой мечтательностью и тихой скромностью, романтическими порывами и нравственной чистотой. Ее партнеры – выдающиеся исполнители партии Онегина – Пантелеймон Норцов и Павел Лисициан преклонялись перед Глафирой Жуковской в этой роли.

П.Г. Лисициан: «Мои Татьяны были все по-своему замечательны и талантливы – и Шпиллер, и Кругликова, и Талахадзе, и Клягина… Но лучшая – Глафира Жуковская. Безупречный вокал сочетался у нее с незаурядной актерской выразительностью. Никогда не забуду ее завораживающего взгляда на словах: «Довольно, встаньте…» в заключительной сцене – под этим взглядом я весь сжимался, мне, Онегину, было мучительно стыдно».

П.М. Норцов: «Образ Татьяны был близок Г. Жуковской своими истинно русскими национальными чертами. Внутреннюю цельность и глубокую простоту Татьяны певица проносила через всю сценическую жизнь образа. Менялся только внешний облик героини в двух последних картинах оперы. Сохраняя сдержанность сценического поведения, с большой эмоциональной силой проводила Г. Жуковская заключительную сцену». Татьяну, как и Марфу в «Царской невесте», певица исполняла в спектаклях под управлением Н.С. Голованова, а Греминым в «Евгении Онегине» часто бывал Александр Пирогов.

К сценическим шедеврам относили в исполнении Глафиры Жуковской Людмилу и Антониду в операх М.И. Глинки «Руслан и Людмила» и «Иван Сусанин». «Необычайно женствен был образ Антониды у Г. Жуковской, – писала известный музыковед Е.А. Грошева, – чаровавшей и в веселых, светлых эпизодах, в сценах с женихом и глубоко трогавшей в грусти, особенно в сцене прощания с отцом, в романсе «Не о том скорблю, подруженьки». Говоря о своих сценических дочерях – Валерии Барсовой и Глафире Жуковской в роли Антониды, Максим Дормидонтович Михайлов находил их обеих замечательными: «яркую, порывистую, с непревзойденным голосом» В. Барсову и «нежную, лиричную» Г. Жуковскую. «Прелестной Антонидой» называл певицу и Марк Осипович Рейзен: «Ее голос – нежнейшее лирическое сопрано – звучал как чистое серебро, и был сам по себе очень выразителен. Подкупала певица и богатым «нутром», редкой непосредственностью и искренностью сценических образов. Жуковская пленяла во всех лирических партиях».

С особенной любовью вспоминал певицу в «Богеме» Дж. Пуччини Сергей Яковлевич Лемешев: «Очень любил я в роли Мими Жуковскую, изумлявшую выразительной красотой голоса. Уже в самом его звучании рождался образ – всегда мягкий, трогательный, искренний и удивительно женственный».

В 1940 году в Большом театре состоялась премьера оперы П.И. Чайковского «Иоланта», которую к 100-летию со дня рождения композитора поставили дирижер С.А. Самосуд и режиссер Т.Е. Шарашидзе. Состав исполнителей был исключительным: Король Рене – А.С. Пирогов, Эбн-Хакиа – А.И. Батурин, Водемон – Г.Ф. Большаков, Роберт – П.М. Норцов… Но настоящей сенсацией, подлинным артистическим триумфом стало выступление Г.В. Жуковской в партии Иоланты. Это было такое откровение и настолько точное попадание в образ, неповторимый по жизненной достоверности, что певица потрясла всех – и в зале, и за кулисами.

«Жуковская поет Иоланту легко, свободно, в высшей степени музыкально, – писал один из рецензентов спектакля. – Простотой и правдой отмечена и драматическая сторона ее исполнения. Прозревшая Иоланта впервые увидела свет. К ней приближается отец – она не узнает его, привычным движением гибких пальцев Иоланта ощупывает его лицо. С какой теплотой она произносит вслед за этим слово «отец»! А сколько грусти и робкой нежности в дуэте с Водемоном, а как хорошо удается артистке показать пробуждение в душе Иоланты первого чувства! Иоланта Жуковской – яркая страница в истории русской оперы».

«Самуил Абрамович дирижировал с огромным вдохновением и внутренним откровением большого художника. Жуковская, создавшая бесподобный образ Иоланты, была непередаваемо трогательна, без слез ее невозможно было слушать», – вспоминал спектакль с участием артистки Иван Иванович Петров, особенно выделяя ее полетный и звучный лирический голос, огромное обаяние и необыкновенный артистизм. Выражая свое восхищение, оркестр – самый строгий ценитель – даже адресовал тогда певице целое послание (уникальный случай!) с подписями 80-ти оркестрантов и дирижера С.А. Самосуда следующего содержания:

«Дорогая Глафира Вячеславовна!

Коллектив оркестра Государственного ордена Ленина академического Большого театра СССР сердечно поздравляет Вас с блестящим исполнением роли Иоланты.

Вы создали замечательный образ, исключительный по силе и выразительности, являющийся образцом реализма. Своим исполнением Вы выразили чаяния гениального Чайковского.

Поздравляя Вас еще раз, Глафира Вячеславовна, с заслуженным успехом, мы, коллектив оркестра, желаем во всей дальнейшей вашей плодотворной творческой деятельности на благо родного советского искусства являть собой пример для всей исполнительской молодежи».

Дездемона. «Отелло»

И хотя в годы войны она спела еще одну новую для себя партию на сцене Большого театра – Виолетту в «Травиате» Дж. Верди, Иоланту Глафира Вячеславовна называла своей лебединой песней. «День генеральной репетиции «Иоланты», – говорила певица, – когда артисты хора, оркестра и балета – все, кто был на сцене и в театре, горячо поздравили меня, – этот день я никогда не забуду».

Одним из прекрасных образов, созданных Г. Жуковской на оперной сцене, была и ее Дездемона в «Отелло» Верди в постановке режиссера Н.В. Смолича и дирижера А.Ш. Мелик-Пашаева.

Во время Великой Отечественной войны певица с неизменным успехом выступала в спектаклях Большого театра в Куйбышеве.

Глафира Вячеславовна ушла со сцены в 1948 году, когда ей исполнилось пятьдесят лет, в звании заслуженной артистки РСФСР, которое получила еще в 1937 году. Теперь уже трудно восстановить истину и объяснить, почему так случилось, что певица такого высочайшего уровня, владеющая колоссальным репертуаром, не удостоилась более высоких почестей. Правда, у нее были еще две награды – два ордена «Знак Почета», пожалованных ей в разные эпохи: в 1937-м и в 1976-м, к 200-летию Большого театра. Но совершенно очевидно, что такой исключительный талант был недооценен. И театральные победы изумлявшей тысячи людей артистки остались только в памяти тех, кто ее застал на оперной сцене.

Чтобы представить обширнейший репертуар Жуковской, перечислим еще некоторые ее партии: Ксения («Борис Годунов» М.П. Мусоргского), Нинетта («Любовь к трем апельсинам» С.С. Прокофьева), Герда («Оле из Нордланда» М.М. Ипполитова-Иванова), Маргарита («Фауст» Ш. Гуно), Микаэла («Кармен» Ж. Бизе), Парася («Сорочинская ярмарка» Мусоргского), Лиу («Турандот» Дж. Пуччини), Ольга, Волхова и Царевна-Лебедь в операх Н.А. Римского-Корсакова «Псковитянка», «Садко» и «Сказка о царе Салтане», Чио-Чио-сан («Чио-Чио-сан» Пуччини), Марина («Четыре деспота» Э. Вольфа-Феррари). Были, конечно, и роли в советских операх, таких, как «Сын солнца» С.Н. Василенко ( Аврора), «Загмук» А.А. Крейна (Ильтани), но не они принесли певице огромное зрительское признание и поклонение.

Неизменной любовью слушателей пользовались и концертные выступления Г.В. Жуковской, которые состояли из произведений П.И. Чайковского, С.В Рахманинова, Ж. Массне, арий из русских и зарубежных опер. Часто певица выступала в концертах вместе с Александром Степановичем Пироговым.

Прожила Глафира Вячеславовна долгую жизнь, охватившую несколько эпох. Скончалась в Москве в возрасте 92 лет 2 марта 1991 года. Похоронена на Новодевичьем кладбище.

К счастью, в записи сохранились ее лучшие партии – Татьяна в «Евгении Онегине» и Иоланта. В 2006 году выпущен CD (MP3) с записью оперы «Евгений Онегин» (1936 г. , дирижер В.В. Небольсин). В 2009 году вышел альбом из 2-х CD, посвященный искусству замечательной певицы, куда включена опера «Иоланта» (запись 1941 г., дирижер С.А. Самосуд). На этих дисках также собраны все имеющиеся сольные записи певицы, сделанные в довоенный период. Благодаря этому изданию можно насладиться ее несравненным голосом, послушав и каватину Людмилы («Руслан и Людмила»), думку Параси («Сорочинская ярмарка»), арии Марфы («Царская невеста»), арии Снегурочки («Снегурочка»), арию Маргариты с жемчугом («Фауст»), арию Мими («Богема»), арию Баттерфляй («Чио-Чио-сан»), колыбельную Марии («Мазепа»), романсы С.В. Рахманинова «Сирень» и «У моего окна».

Т.М.

Журина Ирина Михайловна
лирико-колоратурное сопрано
род. 1946

«В «Иване Сусанине» и «Царской невесте» я пою отцов героинь И. Журиной и признаюсь, что Ирина – одна из самых нежных, чутких и заботливых «дочерей». Сколько неподдельного горя, отчаяния в ее пении, когда Антонида скорбит о судьбе отца своего – Сусанина… – говорил об обладательнице хрустально чистого и нежного колоратурного сопрано Ирине Журиной ее партнер по многим спектаклям Большого театра Александр Филиппович Ведерников. – Певице И. Журиной присущ глубокий лиризм. Часто в четвертом действии «Царской невесты» я ловлю себя на том, что «выхожу из образа» Собакина и становлюсь внимательным слушателем – настолько глубоко и проникновенно исполняет она заключительную арию Марфы.

Встречи с Ириной Журиной в спектаклях и концертах убеждают меня в ее профессионализме и требовательности к себе. Она искусно владеет своим голосом – легким, подвижным, серебристым, и, если добавить к этому приятную внешность, обаяние, творческую отдачу, становится понятно, почему артистка пользуется любовью слушателей».

Родилась будущая певица 28 августа 1946 года в Харькове – одном из красивейших городов Украины. Там прошли ее детство и юные годы. В роду у Ирины певцов не было. Однако с ранних лет она любила петь – сначала просто для себя, потом в школьном хоре, художественной самодеятельности. Как рассказывает певица, ее заметила выпускница консерватории Белла Андреевна Беспалова, которая и посоветовала девочке получить музыкальное образование, и она последовала этому совету: «В седьмом классе пошла в музыкальную школу. Сидела вместе с семилетними малышами, экстерном окончила музыкальную десятилетку».

Виолетта. «Травиата»

Из семьи медицинских работников, Ирина прилежно училась в украинской средней школе, окончив ее с медалью, и даже собиралась поступать на биофак в университет. Но все-таки, веря в свое призвание, пошла на подготовительное отделение Харьковского института искусств им. И. Котляревского, а через два года была принята туда на вокальный факультет. Очевидных талантов, как ей тогда казалось, сразу она не проявила. Даже немного сомневалась в правильности избранного пути, но на третьем курсе заявила о себе как о певице с интересным будущим, исполнив партию Церлины в опере В.А. Моцарта «Дон Жуан».

С тех пор она успешно пела в оперной студии института. В начинающую певицу поверили. Ее педагогами были Б.А. Курбатова и Л.С. Юкелис. Много работала со способной студенткой и заведующая кафедрой оперной подготовки М.М. Жилина, помимо Церлины, подготовив с ней Мюзетту в «Богеме» Дж. Пуччини. А ее дипломной работой стала партия Марфы в «Царской невесте» Н.А. Римского-Корсакова. Именно услышав Ирину в дипломном спектакле, Е.В. Дущенко, главный дирижер Харьковского театра оперы и балета имени Н.В. Лысенко, пригласил выпускницу работать в театр. Надежды она более чем оправдала. В 1971 году, дебютировав в партии Снегурочки в одноименной опере Римского-Корсакова, которая впоследствии станет «коронной» в репертуаре певицы, в течение четырех сезонов она исполняла весь ведущий репертуар лирико-колоратурного сопрано Харьковской оперы: Оскара в «Бале-маскараде», Джильду в «Риголетто», Виолетту в «Травиате» Дж. Верди, Норину в опере «Дон Паскуале» и Лючию ди Ламмермур в одноименной опере Г. Доницетти, Розину в «Севильском цирюльнике» Дж. Россини и, конечно же, Марфу в «Царской невесте». Харьковские сезоны заложили певческий фундамент, позволили накопить разнообразный оперный репертуар, помогли обрести вокальную и физическую выдержку. И в 1975 году, когда Большой театр объявил набор в стажерскую группу, Ирина решила проверить, чего стоит как певица. Она была в числе 130 претендентов, съехавшихся со всех концов страны…

Искренне эмоционален рассказ Ирины Михайловны о заключительном этапе этого певческого состязания как о прекрасном мгновении жизни: «Особого страха я не испытывала. Было совсем другое чувство – восторг, потрясение. Я стояла на сцене Большого театра! Это же не сцена, а сама история нашего искусства! Я подняла голову и увидела чуть мерцавшую в полутьме и оттого рассылавшую тысячи искр знаменитую люстру. Какие голоса она слышала! И этот незабываемый миг ощущения полного, сбывшегося счастья, как во сне, вылился в необычайный подъем. Я пела, как поют раз в жизни…»

Так Ирина Журина была принята в стажерскую группу Большого театра. Окрыленная, уехала в Харьков, вскоре получив приглашение явиться в Москву к первому октября. А уже 10 октября состоялся ее дебют в партии Джильды в опере «Риголетто» на сцене Кремлевского Дворца съездов (тогда спектакль шел на этой, «второй» сцене Большого театра). В 1975 году своего дебюта певица неоднократно выступала в этой партии и дважды пела Марфу в «Царской невесте». Она пришла в труппу Большого уже сложившейся артисткой, и неслучайно ей сразу были поручены такие сложнейшие партии. Спектаклями дирижировал А.Н. Лазарев. Начало сценического пути молодой артистки в Большом театре под руководством взыскательного музыканта принесло ей большую пользу, во многом определив дальнейшую творческую судьбу.

После двух небольших партий – Бригитты в «Иоланте» П.И. Чайковского и Фраскиты в «Кармен» Ж. Бизе – ее ждала лукавая Розина в «Севильском цирюльнике» Дж. Россини и уж совсем для нее необычная Анна Григорьевна, дама, приятная во всех отношениях, в премьере оперы «Мертвые души» Р.К. Щедрина, где раскрылись новые стороны дарования певицы. Последняя роль была далеко не идиллического свойства. Однако и в ней артистка нашла свою «изюминку». «Поначалу петь было трудно. Музыкальный язык Щедрина оказался столь непривычным, что все солисты долго учили свои партии, – вспоминает работу над этой ролью Ирина Михайловна. – А когда выучили, оценили, насколько содержательный и интересный музыкальный материал доверил нам композитор. Это подлинно новаторское современное прочтение поэмы Гоголя… Милейшая Анна Григорьевна – «классическая» талантливая сплетница. Разве это не современный образ?»

Снегурочка. «Снегурочка»

Сама певица считала показательными для своего голоса партии Виолетты («Травиата» Дж. Верди), Джильды, Розины, но, в первую очередь, героинь русской оперной классики: Снегурочку, Марфу в операх Римского-Корсакова, Антониду в «Иване Сусанине» Глинки. «В них, – поясняет певица, – не скроешься за эффектами. В русской музыке, а у Римского-Корсакова особенно, в каждую ноту вложено чувство, создана атмосфера внутренней жизни…»

Героини Ирины Журиной покоряли своей женственностью, внутренней цельностью, удивительной музыкальностью, каждый из своих образов она умела принять всей душой и прожить их сценическую жизнь как собственную судьбу. «… Выходя на сцену, – говорила артистка, – я стремлюсь максимально выразить душевное состояние своей героини». Потому ее Снегурочка, Марфа, Антонида, Джильда, Виолетта всегда вызывали сопереживание зала. Любой из образов, созданных И. Журиной, обладает лучшими чертами русской вокальной школы.

Чарующее обаяние голоса, его грациозность, естественность и простота, высокое вокальное мастерство в гармонии с внешним обликом и актерскими данными безоговорочно определили выбор артистки на роль Снегурочки в постановке известного драматического режиссера Б.И. Равенских (дирижер-постановщик А.Н. Лазарев). Премьера оперы была на грани срыва, когда исполнительницу заглавной партии, на которую делали ставку режиссер и дирижер, за две недели до спектакля увезли на «Скорой помощи» с острым приступом аппендицита. Но все же она спасла «Снегурочку», которая, в свою очередь, принесла ей главный успех. И, выйдя после операции из больничной палаты, несмотря на все предостережения, на самом высоком уровне провела свою роль, получив самые восторженные оценки. Со дня премьеры спектакля в октябре 1978 года Ирина Журина в течение 12-ти лет была практически бессменной Снегурочкой на сцене Большого театра, но один спектакль артистки никогда не был похож на другой – каждый раз она вносила в партию новые краски и детали, оттачивая свое мастерство. Это была редкая удача, когда образ предстал в единстве вокального и актерского воплощения. Юная, живая и непринужденная, способная удивляться прекрасному, она пленяла сердца зрителей и так соответствовала героине Весенней сказки А.Н. Островского. Сродни Снегурочке была и ее Марфа из «Царской невесты» – с нежной трепетной душой, доверчивостью и чистотой.

Шемаханская царица. «Золотой петушок»

«Марфа – Журина – беспечная красавица, полная сияющего обаяния молодости, едва сдерживаемой ликующей радости, звонко рассыпающейся в кружевах колоратуры…» – писал о первом появлении ее героини во втором действии спектакля «Царская невеста» в очерке, посвященном певице, журнал «Музыкальная жизнь». Читаем и далее об образе, созданном певицей, и ее вокальном искусстве: «…Партию Марфы Журина ведет столь содержательно и совершенно, что артистизм, профессиональное мастерство становятся почти незаметными – это жизнь во всей ее сложности, это судьба с ее роковыми неожиданностями. О мягком филировании звука, безупречном исполнении виртуозных колоратурных пассажей вспоминаешь позже».

В операх Римского-Корсакова вокальное дарование Ирины Журиной раскрылось наиболее полно. «Мне довелось исполнять партии Шемаханской царицы в его «Золотом петушке», Царевны-Лебедь в «Сказке о царе Салтане», царевны в «Кащее Бессмертном», райской птицы Сирин в «Сказании о граде Китеже». Уж не говорю о том, сколько романсов на его музыку присутствует в моем репертуаре. Я вообще считаю его самым оперным композитором, во всяком случае, по отношению к моему голосу – колоратурному сопрано», – говорит певица.

После премьеры «Сказки о царе Салтане» (режиссер Г.П. Ансимов, дирижер А.Н. Лазарев, 1986) А.И. Орфенов, сопоставляя образы Царевны-Лебеди, созданные Лидией Ковалевой и Ириной Журиной, замечал: «Я слышал двух исполнительниц Царевны Лебедь. Л. Ковалева своим красивым, теплым лирическим сопрано создает обаятельный женственный образ Царевны. У И. Журиной, с ее лирико-колоратурным голосом, Царевна юна и лукава и, пожалуй, более сказочна. Инструментальное звуковедение сообщает образу какое-то особое волшебство» («Советский артист»); «И. Журина радует мастерством владения вокалом, поет почти инструментально, естественно, искренно» («Вечерняя Москва»).

Одна из самых любимых партий певицы – Джильда в «Риголетто» Дж. Верди. Много лет певица исполняла ее не только в Большом и Харьковском театрах, но и за границей – в Финляндии и Болгарии. И конечно, Виолетта в «Травиате». В Большом театре она готовила эту партию с дирижером А. Жюрайтисом, сосредоточившим внимание на раскрытии психологической глубины музыкальных характеристик героев. «В чем трудность и прелесть образа Виолетты? – задавалась вопросом певица. – Верди нужно петь так, как у него написано – искренне». Впрочем, искренность – одно из главных достоинств всех героинь, исполняемых Журиной на оперной сцене.

В 1991 году Ирине Журиной было присвоено звание народной артистки России.

В репертуаре певицы на сцене Большого театра также: Деспина («Так поступают все женщины» В.А. Моцарта), Прилепа («Пиковая дама» П.И. Чайковского), Воглинда («Золото Рейна» Р. Вагнера), Оскар («Бал-маскарад» Дж. Верди), Софи («Вертер» Ж. Массне) и другие. Они отличались глубоким проникновением в образ, высоким уровнем вокального и драматического мастерства.

За годы творческой деятельности в Большом театре артистке довелось работать с такими дирижерами, как Б.Э.Хайкин, Е.Ф. Светланов, Ю.И. Симонов, М.Ф. Эрмлер, А.М. Жюрайтис, А.Н.Чистяков. Одна из любимых певиц Евгения Светланова, она принимала участие в записи оперы «Золотой петушок» под управлением дирижера в Японии. Среди ее партнеров по спектаклям «золотого века» Большого театра были такие певцы, как А.Ф. Ведерников, Е.Е. Нестеренко, Ю.А. Гуляев, Ю.А. Мазурок, В.А. Атлантов, Т.А. Милашкина, Е.В. Образцова.

Обширна гастрольная и концертная деятельность артистки. Ей довелось выступать на сценах лучших музыкальных театров мира: Ла Скала, оперных театров Бостона и Хельсинки, Токио и Сеула, Софии и Сингапура, Бухареста и Сиднея. С оркестром русских народных инструментов имени Н.П. Осипова она объездила полмира, исполняя русские и украинские народные песни. Слушателям памятны ее концерты, составленные из произведений Р. Шумана и Ф. Мендельсона, С. Прокофьева и А. Вивальди, В.А. Моцарта и Г.Ф. Генделя, И.С. Баха и П.И. Чайковского, С.В. Рахманинова и Н.А. Римского-Корсакова.

Солистка Большого театра до 1996 года.

С 1995 года И.М. Журина преподает вокал в Музыкальном училище при Московской государственной консерватории. Ее ученики с успехом выступают в различных конкурсах вокалистов: «Романсиаде», «Белла воче» и других, а 16-летняя Юлия Лежнева в 2007 году завоевала Гран-при Международного конкурса молодых оперных певцов Елены Образцовой в Санкт-Петербурге.