Текст книги "Проблемы советской государственности в Сибири периода НЭПа"

Противники финансовой политики государства в центре и на окраинах выступали в поддержку интересов реакционных кругов европейского населения России. Они и дальше видели в Сибири колонию, которая приносит только прибыль центральным регионам. Они полагали, что Сибирь не в состоянии стать полноценной частью территории России. Она переполнена ссыльными, большая часть населения не имеет гражданских прав и свобод, поэтому не стоит производить там трансформации и направлять туда финансовые ресурсы153153
  Боголенов М. Финансовые отношения Сибири и Европейской России // Сиб. вопросы. – 1906. – № 2. – С. 14.


[Закрыть].

В результате отмены ссылки могут возникнуть пагубные процессы в центральной части России, поскольку уголовные преступники будут оставаться в России, а места для них здесь нет. Вместе с тем, несмотря на идущие в стране дискуссии, самодержавие, особенно в конце XIX в., стало проводить активную политику в отношении этой окраины, что негативно сказывалось на экономическом развитии центра. В результате открытия Сибирской железной дороги возросла конкурентоспособность хлеба из Сибири.

Для земледельческого центра такая ситуация была неприемлема, поскольку он оставался в невыгодном положении. Сибирская торговля развивалась, а это влияло не лучшим образом на экономику Центральной России, перед которой возникла угроза утраты решающего места в торговле, а значит, и большей части доходов.

В результате Центр был недоволен тем, что даже сибирские чиновники требовали широкого самоуправления и введения земств. Они полагали, что Россия полностью выполнила свою культурную задачу по отношению к Сибири. Несколько веков назад Сибирь представляла собой территорию, которая была населена мелкими враждующими между собой народностями. «Эта страна была в полном смысле варварская. В настоящее время мы передали XX веку эту Сибирь уже вполне умиротворенную, благоустроенную, доходную и вообще в значительной степени культурную уже настолько, что страна эта пользуется благами высшего образования и лучшего из путей сообщения»154154
  Миропиев М.А. О положении русских инородцев. – СПб., 1901. – С. 340 – 341.


[Закрыть].

Последователи активного вмешательства в жизнь сибирского региона придерживались своей точки зрения довольно непоследовательно. Открытие Транссибирской железной дороги позволило сформировать обширный рынок для промышленности России. Территория Сибири представляла собой удобное пространство для колонизации и разработки естественных природных богатств. Население росло, что влияло на производительные силы всей страны. Сибирь могла стать активной частью культурной жизни империи. Вместе с тем высказывания о необходимости расширения самоуправления в окраинных территориях, потому что «азиатские окраины страдают от чрезмерной централизации государственного управления», считались неверными и крамольными.

2.2. Сибирские ревизии

Первая проверка эффективности функционирования Сибири заключалась в проведении сенаторской ревизии 1827 г. (Западная Сибирь) под руководством В.К. Безродного и Б.А. Куракина155155
  Модзалевский Б.А. Декабристы на пути в Сибирь: Донесения кн. Б.А. Куракина. 1827 г. // Декабристы: Неизданные материалы и статьи. – М., 1925. – С. 128.


[Закрыть]. Сенаторам поручили определить степень соответствия реформ, которые были проведены в Сибири, реальному положению вещей. Отправка ревизии в Западную Сибирь была запланирована в процессе разбирательств Сибирского комитета с П.М. Капцевичем, который был там генерал-губернатором156156
  Петр Михайлович Капцевич (Из казачьей старины) // Сиб. архив. – 1915. – № 2. – С. 53–60.


[Закрыть]. 4 февраля 1827 г. государственный секретарь оповестил министра юстиции относительно согласия Николая I на проведение ревизии для того, чтобы сенаторы «не ограничивались общею инструкциею, но приняли бы в соображение свое все то, что к пользе означенного края и обитателей послужить может». Так, 14 февраля 1827 г. объявили о ревизии и уже 22 февраля В.К. Безродный и Б.А. Куракин были направлены для ее проведения. Сенаторы должны были докладывать каждые два месяца о ходе ведения ревизии. 27 февраля 1827 г. П.М. Капцевич, генерал-губернатор Западной Сибири, известил из Москвы тобольского губернатора Д.Н. Бантыш-Каменского, оставленного вместо него, о ревизии: «В числе причин сей ревизии есть также обозрение Сибирского учреждения 1822 г., до какой степени оно в некоторых уставах неудобоисполнимо».

Так, 11 апреля того же года из Нижнего Новгорода сенаторами было направлено Д.Н. Бантыш-Каменскому предписание относительно подготовки дел к ревизии157157
  Бантыш-Каменский Д.Н. Шемякин суд в XIX столетии // Рус. старина. – СПб.: тип. В.С. Балашова, 1873. – Т. 7. – С. 748.


[Закрыть]. В соответствии с ним необходимо было собрать сведения о случаях, «по коим бы предполагалось, по уважению нужд и местных обстоятельств, представить Высшему начальству о новом постановлении, ограничении, отмене, дополнении или пояснении существующих положений, также случаи сомнений в издаваемых вновь узаконениях». Также было предписано местному начальству незамедлительно сообщать об административных изменениях, управлении казахами и инородцами, а также о казенных запасах в магазинах. Следовательно, ревизия предполагалась широкомасштабная.

Д.Н. Бантыш-Каменский, когда 9 мая 1927 г. сенаторы прибыли в Тобольск, предоставил им предложения. В качестве наиболее важных мер были названы открытие высшего училища в Западной Сибири, чтобы готовить чиновников для региона, организация жандармской команды в Омске, а также внесение изменений в волостное управление. Основным выводом губернатора Тобольска было следующее: в губернии дела решаются достаточно успешно. Тем не менее мнение ревизоров отличалось от мнения начальства Сибири. Как выяснилось, большая часть казенных зданий были «стеснены до чрезмерности», а также «не соответствуют своему назначению». Этапные помещения были расположены в сараях и избах крестьян и были «весьма низки и тесны, и притом с малыми только для воздуха отверстиями», партии ссыльных на этапе были по 300–400 чел., продовольствие они добывали самостоятельно. Государственные учреждения характеризовались наличием большого количества нерешенных дел. Так, в Государственном управлении Западной Сибирью таких дел было 219. Сенаторы обнаружили большое количество злоупотреблений в процессе закупки казенного хлеба, а также в процессе организации дорожных работ и земской гоньбы.

Местные власти встревожились желанием Александра I посетить регион и поэтому взялись улучшать дороги. Де Граве, тюменский исправник и заседатель земского суда Стрелков, самовольно заставили крестьян строить дорогу зимой 1825 г. Также они вынудили крестьян предоставить подписки об их личном желании.

Мищенко, ишимский городничий, направлял на дорожные работы всех подряд, в том числе престарелых женщин, принуждал работать мещан в колодках, чтобы не сбежали. Сенаторы осведомляли императора о случаях «тиранских» пыток, которые производились канцеляристом Толстиковым и заседателем земского суда Сергеевым. Их подозревали в следующем:

«били бесчеловечно палками и розгами, вязали, закручивали рычагом руки и ноги наискось и вешали на деревья». В рапорте из Томска от 12 января 1828 г., направленном Николаю I, сообщалось о попытке земских чиновников препятствовать жалобам и обвинить крестьян «в бунте и неповиновении». Исправник Бердюгин в Камышинской волости Толкалинского округа сформировал казачью погоню за доверенными крестьян, которые отправились с жалобами к ревизорам в Тобольск. Вернуть их не получилось, после чего Бердюгин направил свой гнев на тех, кто остался из жалующихся: «бил своеручно по щекам и держал под караулом, а один взят даже из волости и посажен в Тюкалинский острог»158158
  Бантыш-Каменский Д.Н. Шемякин суд в XIX столетии // Русская старина. – СПб.: тип. В.С. Балашова, 1873. – Т. 7. – С.767.


[Закрыть].

На ревизию возлагались большие надежды, и она была крайне важной для Сибири, а вот ее прошла она, как и всегда чаще всего, в формальной форме посредством обозрения случаев, когда руководители злоупотребляли своими полномочиями. В общей форме вывод о причинах нарушений, обнаруженных ревизией, был следующий: «… Главнейшею причиною существования всего нами замеченного есть ослабление служебных обязанностей и законного надзора со стороны губернского начальства и небоязненность, от того возникающая в подчиненных местах и лицах…». Обвинения выдвигались, как и в 1819–1821 гг., когда виновным был признан иркутский губернатор Н.И. Трескин, что прямо говорило о неизменности управления в Сибири, несмотря на реформы М.М. Сперанского.

Сибирякам ревизия запомнилась заменой П.М. Капцевича на И.А. Вельяминова, причем второй был абсолютно неэнергичный и безынициативный159159
  Вельяминов Н.А. Воспоминание об императоре Александре III // Росс. архив. – М., 1994. – Т. 5. – С. 271.


[Закрыть]. Кроме официальной цели ревизии она была еще и лично направлена против Западно-Сибирского губернатора. Капцевич не был в хороших отношениях с министрами и с автором «Сибирского учреждения» М.М. Сперанским, который был достаточно влиятельным лицом в Сибирском комитете. Д.Н. Бантыш-Каменский, который потерял свой пост и попал под следствие по результатам ревизии, о встрече со М.М. Сперанским в Петербурге вспоминал: «Виновник этой ревизии, – прямо заявил ему М.М. Сперанский, – ваш бывший генерал-губернатор Капцевич, который везде открыто злословил меня. Я предлагал ему мировую, но он не мирился, не были б у вас сенаторы. Теперь пускай отделывается своими боками». Д.Н. Бантыш-Каменский был оставлен без поддержки генерал-губернатора и должен был принять удар на себя в отношении ревизии и приезда недоброжелателей, не поддерживающих Капцевича с его взглядами.

В результате П.М. Капцевича переместили на пост начальника корпуса внутренней стражи, а вот Д.Н. Бантыш-Каменскому удалось оправдаться и предъявить встречные обвинения ревизорам, которые, как он полагал, злоупотребляли доверием монарха и наносили серьезный вред местному населению и начальству. Решением Сената был вынесен выговор Д.Н. Бантыш-Каменскому за его высказывания, на что Николай I сенаторам-ревизорам ответил о «неосновательности их донесения». Так П.М. Капцевич и Д.Н. Бантыш-Каменский стали жертвами разбирательств внутри правительства, которыми воспользовались чиновники Сибири. Изменения в высшем управлении Западной Сибири не могли привести к серьезным изменениям.

Н.И. Лорер, декабрист, вспоминал, что сенаторы «начали свое дело в Сибири как будто бы хорошо, разослали объявления, что присланы оказать помощь угнетенным, обиженным, приглашали всякого подавать жалобы … Бедный народ думал вздохнуть – ничуть не бывало … Сенаторы забрали с собой кипы просьб и увезли их в Петербург в полной уверенности, что сделали свое дело, а между прочим, плуты-чиновники остались на своих местах, продолжая грабить и обижать народ; да в довершение всего пересекли всех, подававших какие бы то ни было жалобы или просьбы»160160
  Лорер Н.И. Записки декабриста. – Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1984. – С. 276.


[Закрыть].

В 1830-е гг. Сибирь все чаще интересует центральные ведомства. В 1831 г. в Восточную Сибирь был направлен И.И. Гогель, флигель-адъютант, которому поручалось проверить дело иркутского архиепископа Иринея и изучить условия и положение ссыльных в регионе. В своем отчете о поездке он описывал не только проблемы ссылки, но и опубликовал замечания относительно местного управления. Так, 29 мая 1832 г. его записка была рассмотрена в Сибирском комитете, хоть и не имела последствий.

От Министерства финансов со специальной миссией за Урал была направлена комиссия действительного статского советника Завелейского. Проверки проводились полтора года, за время которых он составил «Проект положения колонизации государственных крестьян из Европейских губерний России в Западную и Восточную Сибирь». Данный проект не был реализован. По свидетельствам очевидцев, проверки Завелейского были поверхностными, а собирал он сведения «бумажным способом» не дальше Томска. В 1836 г. К.В. Чевкин проводил ревизию сибирских горно-металлургических заводов, будучи начальником штаба корпуса горных инженеров. Кроме прямой цели, он акцентировал внимание на положении казенных поселений ссыльных. В 1841 г. министерство юстиции поручило провести ревизию мест заключения Сибири Н.И. Пущину. Его начальник Ф.Ф. Вадковский пожелал ему следующее: «от души, чтобы его поручение имело хорошие последствия и принесло бы пользу тому несчастному классу людей, участью которого ему предписано заниматься». К этому Ф.Ф. Вадковский добавлял: «Но несколько сомневаюсь в успехе, хотя и писал к нему противное; кончится водицею лишь бы не ядовитою, как все у нас кончается; понимается – не от него, а от держащих в своих руках судьбы людей! – от советов, сенатов, комитетов и проч»161161
  Письма П.Н. Свистунова к И.И. Пущину // Летописи Гос. лит. музея. – М., 1938. – Вып. III. – С. 163.


[Закрыть].

В 1836 г. предложения относительно хозяйства Сибири были предоставлены в Сибирский комитет членом совета и ученого комитета корпуса горных инженеров, генерал-майором графом Сент-Альдегондом. В соответствии с данными статистики, которые ему предоставили сибирские генерал-губернаторы, и на основании собственных наблюдений от пребывания в Сибири, им был изложен собственный взгляд на варианты ее освоения. Он считал, что северная часть Сибири «должна остаться навсегда бесплодною пустыней», а южные земли, которые южнее 60 параллели, склонны «к сильному развитию населения». Среди мер правительства в обязательном порядке он выделил следующие: соединить каналом Енисей и Томь, Волгу и Тобол, Томь и Енисей с целью доставки по воде товаров в Китай; овладеть левым берегом Амура для развития судоходства там (это «имело бы самое благотворное влияние на будущий жребий Сибири, открытием пути для продовольствия Охотска и Камчатки и для внешнего сбыта сибирских произведений»); разрешить крестьянам свободно расселяться в Сибири посредством предоставления им в частные владения земли; приглашать колонистов из других стран; разделить сибирские земли; обустроить хозяйство ссыльных; расширить врачебные и учебные заведения и т. п.

В записке Сент-Альдегонда были предложения относительно административного устройства. Также были описаны способы улучшения состава чиновников Сибири. Он призывал к изменению подхода оценки управленческой деятельности в регионе. Начальство в Сибири характеризовалось широкой властью, которая, как он полагал, должна была быть стеснена, чтобы руководители стали отвечать «более за совокупность и результаты своего управления, чем за подробности». Сент-Альдегонд упоминал о необходимости переноса центра административной структуры Западной Сибири в Томск из Тобольска в соответствии с военно-стратегическими и экономическими особенностями. Также он полагал, что нецелесообразно соединять должности томского губернатора и начальника Колывано-Воскресенских горных заводов. Предложено было образовать отдельную область на Алтае, которая подчинялась бы генерал-губернатору Западной Сибири. В свою очередь Министерство внутренних дел поддержало такой подход и пришло к выводу о необходимости согласования его реализации с Министерством финансов162162
  Ссылка в Сибирь. Очерк ее истории и современного положения. – СПб., 1900. – С. 24.


[Закрыть].

Так, 24 февраля, а также 6 марта 1836 г. Сибирский комитет рассмотрел записку Сент-Альдегонда. Следует отметить, что нужды, отраженные в ней, удовлетворены не были. Часть задач из тех, что были выдвинуты, были решены или «находились в виду правительства», остальные «должны совершиться постепенно в соразмерности способов и действительных потребностей впоследствии». Добавлялось, что некоторые меры, в том числе возвращение земель Амуру и строительство Обь-Енисейского канала, не могут быть произведены в ближайшее время, часть из них «несовместимы с видами правительства по значительности издержек».

Государство не располагало необходимыми средствами для масштабных экономических трансформаций в Сибири и для статистических описаний. В отзыве министра внутренних дел отмечалось, что все частные описания Сибири не удовлетворяют реальные потребности правительства, но для изучения Сибири не имеется средств, потому что осуществлялось финансирование внутренних европейских губерний. Следовательно, было решено ограничиться рекомендацией начальству сибирских губерний производить постоянный сбор материалов «для постепенного приведения в известность состояния края и его обитателей и для составления впоследствии одного целого общего, и по возможности полного описания, каковые материалы сообщать ежегодно в учрежденное при МВД статистическое отделение»163163
  РГИА. Ф. 1264. Оп. 1. Д. 71. Л. 13.


[Закрыть].

В правительство была направлена записка императорского ревизора генерал-майора И.А. Мусина-Пушкина. Ее содержание вызвало интерес правительства, но не дало практических результатов. По мнению С.Б. Броневского, он был командирован в Западную Сибирь по причине доноса жандармов относительно злоупотреблений генерала Гордеева, который был атаманом Сибирского казачьего войска. А.Е. Розен, декабрист, описывал И.А. Мусина-Пушкина как «человека благородного и правдивого»164164
  Козьмин Н.Н. Из прошлого Сибири (Бывший генерал-губернатор Восточной Сибири С.Б. Броневский и его мемуары) // Очерки прошлого и настоящего Сибири. – СПб., 1910. – С. 34–67.


[Закрыть]. Он также считал, что генерал-майор должен расследовать существующие слухи о новом заговоре среди поляков, ему повелевалось Николаем I осведомиться относительно поведения и образа жизни декабристов. Также И.А. Мусин-Пушкин после возвращения из Сибири в представленной записке проанализировал сибирское управление. Записка имела существенное отличие от отчетов чиновников – была написана в свободном стиле и с большим количеством теоретических рассуждений. В ней были отражены реалии сибирской жизни, описано существующее положение аппарата управления в регионе. В составлении записки принимал участие и М.М. Геденштром, о чем свидетельствуют как идейные совпадения, так и совпадения по тексту генеральской записки с книгой Геденштрома «Отрывки о Сибири». Также невозможно не учитывать об этом мнения А.П. Величко, который был управляющим делами Сибирского комитета165165
  Геденштром М.М. Отрывки о Сибири. – СПб.: тип. Медицинского департамента Министерства внутренних дел, 1830. – С. 16–19.


[Закрыть].

Содержание записки вмещало призывы возвращения к единой высшей власти для Сибири «в виде Наместника Императора с полновластию и усиленным войском». Было упомянуто, что наличие в Сибири двух генерал-губернаторов может привести к неоднозначности трактовки законов, военной несообразности. Предлагалось заменить советы Главных управлений генерал-губернаторской канцелярией. Признавалась лишней Енисейская губерния, а трансформации, считалось, должны были осуществляться в сторону усиления власти генерал-губернатора, губернаторов. В результате губернатор должен стать хозяином губернии. С этой целью необходимо убрать губернские советы, наделить губернатора председательскими полномочиями в правлении, повысить его права в судебных процессах, предоставить ему широкую власть в определении компетенции, смещении и перемещении чиновников городского и окружного управления. В записке было доказано, что в таком случае губернатор «может иметь полное влияние на чиновников и держать их в узде».

Также было предложено упразднение должности окружного начальника, чтобы уничтожить «вредное большинство голосов» в земской и городской полиции, расширить полномочия городничих в применении «домашних наказаний», усилить контроль и узаконить право вмешательства государственных структур в формирование выборных органов. Авторы записки критиковали «Сибирское учреждение», указывали на существенные недочеты в системе и организации государственных учреждений на всех уровнях управления. Можно говорить, что это была еще одна попытка теоретического обоснования с учетом практики сибирской государственной жизни необходимости отказаться от реформ 1822 г., чтобы вернуться к предыдущему порядку управления.

Уже в конце 1835 г. в соответствии с царским повелением А.И. Чернышев, военный министр, внес записку И.А. Мусина-Пушкина в Сибирский комитет. Комитет отреагировал отрицательно, потому что многие его члены придерживались взглядов М.М. Сперанского. После того как заседание было проведено дважды, 27 декабря 1837 г. и соответственно 3 января следующего года Комитет принял решение «оставить замечания генерал-майора И.А. Мусина-Пушкина при делах комитета и довести о сем до Высочайшего сведения». Попытки восстановить порядки дореформенного времени не увенчались успехом, но, несмотря на это, постоянно пересматривались положения «Сибирского учреждения» 1822 г. Правительство постоянно сталкивалось с критическими замечаниями относительно реформ в Сибири М.М. Сперанского. Как выяснялись, они не соответствовали реальным условиям. Намерения М.М. Сперанского были справедливы и нацелены на усиление законности в управлении регионом, но необходимо было учитывать преждевременность трансформаций, потому что отсутствовали надежные и способные исполнители, а административная и судебная деятельность была насквозь пронизана бюрократическим произволом.

Борьба с бюрократией стала основой для нанесения ударов по отжившей структуре управления. Записки, проекты и обозрения, которые разрабатывались в кругах правительства и передавались ревизорами, чиновниками, говорили об интересе к Сибири и о существовании значительных противоречий, которые выявлялись в процессе роста потребности в определении методов и форм освоения региона.

На рубеже 30–40 гг. XIX в. административная политика столкнулась с реформированием деревни, которое проводилось руководителем Министерства государственных имуществ П.Д. Киселевым. Речь идет о крестьянском самоуправлении и управлении в целом государственными крестьянами. Содержание реформы, по словам П.Д. Киселева, было направлено на охрану прав крестьян, чтобы «ограничить привычное своеволие, разврат и неисполнение законов»166166
  Заблоцкий-Десятовский А.П. Граф П.Д. Киселев и его время: в 2 т. Т. 2. – СПб.: тип. М.М. Стасюлевича, 1881. – С. 162.


[Закрыть]. Это была своеобразная бюрократическая утопия, поскольку П.Д. Киселев представлял свой народ как достаточно неразвитый и поэтому хотел развить его, а для этого воспитать гражданские чувства населения посредством «Сельского полицейского устава»167167
  См.: Бочарникова В.И. Реформа П.Д. Киселева и волнения государственных крестьян Тобольской губернии в 1843 г. // Истор. записки. – М., 1961. – Т. 70.


[Закрыть].

На самом деле реформа привела к росту количества чиновников, кормящихся за счет крестьян, увеличению полномочий чиновников, которые могли теперь вмешиваться в дела крестьянского самоуправления. Реформа предполагала меры относительно упорядочения работы органов крестьянского самоуправления, которые были направлены на трансформацию крестьянского выборного представительства в покорный и бесплатный инструмент политики правительства. Это было главным опасением сибирских крестьян, которые привыкли к самостоятельности в отличие от крестьян европейской части страны. Крестьянское управление подлежало бюрократизации, увеличивался контроль чиновников над крестьянскими деревнями, а слухи относительно закрепощения постоянно распространялись и вызывали огромное недовольство сельских жителей.

В результате Сибирь стала представлять большой интерес для Министерства государственных имуществ. Управление государства над сибирским населением, в том числе крестьянами, ясачными и ссыльнопоселенцами, было сосредоточено в управлении на уровне губернии и казенной палаты, окружных учреждений. Правительство должно было решить проблемы интеграции новых институтов в структуру управления согласно «Сибирскому учреждению». Большая часть населения Сибири была вынуждена после реформы перейти к учреждениям государственного имущества. Чиновники Сибири, которые руководили старыми учреждениями, опасались за свое самовластие в регионе и свои привычные доходы, которых они могли лишиться. В то же время высшая администрация Сибири конфликтовала с ведомствами различных отраслей экономики, а также стала конкурентом нового Министерства государственного имущества. Так, Н.М Дружинин отмечал, что «независимость колониального управления создавала известный противовес реформаторской инициативе Киселева»168168
  См.: Дружинин Н.М. Государственные крестьяне и реформа П.Д. Киселева. – М.-Л., 1946. – Т. 1; – М., 1958. – Т. 2.


[Закрыть]. С целью противостоять реформе в ход шли различные средства, в том числе саботаж ревизионной работы, запугивание правительства бунтом крестьян.

В 1840 г. из Петербурга в Восточную и Западную Сибирь направили две комиссии, которые должны были выяснить состояние государственных имуществ, «дабы потом, – как было записано в инструкции ревизорам, – сообразить возможность применения к ним общих начал, принятых по внутренним губерниям». Предполагалось, что комиссии будут действовать в сфере контроля и подчиняться местным генерал-губернаторам. Однако, несмотря на это, ревизоры были нацелены на независимое поведение, что было основой для объективной проверки. Местное начальство, как и следовало ожидать, было не в восторге от такого положения. Генерал-губернаторы и их подчиненные помнили о печальной участи своих предшественников, которые стали жертвами ревизий.

В Комиссию по Западной Сибири вошли руководитель (капитан второго ранга И.В. Вонлярский), надворный советник Полянский, титулярный советник Рышкин. За лето 1840 г. они должны были детально изучить состояние и структуру государственных имуществ Томской губернии, за лето 1841 г. – Тобольской. Предполагалось, что 1 января 1842 г. комиссия должна была вернуться в Петербург. Фактически комиссия завершила свою работу 2 сентября 1842 г. В инструкции, которая состояла из 158 пунктов, было расписано, что под государственными имуществами понимались казенные земли, государственные селения, казенные леса, оброчные тяготы ссыльнопоселенцев, сибирских киргизов, инородцев.

Относительно управления государственными крестьянами Комиссия должна была учитывать положение органов крестьянского самоуправления и уровень эффективности работы окружных и губернских государственных учреждений. Основное заключение, которое комиссия должна была направить в министерство, касалось возможности введения губернских палат в Сибири и окружных управлений государственных имуществ, в том числе изменения организации сельского и волостного управления. Комиссии было поручено определить наиболее эффективные способы улучшения заведования золотыми приисками и казенными лесами169169
  РГИА Ф. 1589. Оп. 1. Д. 520, Л. 1–2.


[Закрыть].

По прибытии Комиссии на место назначения от генерал-губернатора П.Д. Горчакова была направлена депеша в Санкт-Петербург. Он объявлял о непосильности для комиссии выполнить установленные задачи. Он полагал, что они не могут быть реализованы за 2 года и даже за 5 лет. «Сделавши же описание с поспешностью и поверхностное, – предрекал генерал-губернатор, – командировка эта не только не принесет пользы, но может еще навесть министерство к заключениям, ошибочным и переписке, столь же пространной, как и по последствиям своим бесплодной». В свою очередь он предлагал опираться на данные, собираемые и предоставляемые сибирской администрацией, и доверять ее опыту работы за многие годы.

Особенно пугало губернатора право Комиссии на изучение и ревизию состояния управления на местах. Относительно вероятных открытий беспорядков он писал следующее: «… Не могу скрыть моего сомнения, не возродит ли это вдруг огромного количества делов следственных, коего производства начать, а тем менее кончить ни министерство, ни местное начальство не будет в состоянии, ибо по всем частям управления Сибири есть и долго еще будут беспорядки и злоупотребления, четыре года неусыпно преследуемые мною, но коих искоренить совершенно ни я, ни другой кто не был бы в состоянии по причинам, неоднократно доводимым мною до Его Императорского Величества и о коих здесь распространяться было бы неуместно».

С целью обезопаситься от негативных последствий П.Д. Горчаков требовал приставить к комиссии чиновника Н.Я Смирнова для особых поручений. Его роль для генерал-губернатора заключалась в обязанности «знать весь ход дел комиссии». Также он был обязан пересматривать материалы ревизии и, если возникали сомнения «в справедливости каких-либо сведений (ибо члены комиссии по новости и незнанию местности и дел Западной Сибири легко могут сделать неумышленные ошибки)», докладывал генерал-губернатору непосредственно об этом. Каждое донесение комиссии начальству в Санкт-Петербург должно было сопровождаться подписью Н.Я. Смирнова. В последнем пункте инструкции Н.Я. Смирнову говорилось о его помощи комиссии. Таким же путем наставляли других чиновников, которые выделялись как помощники комиссии. К примеру, губернатор Тобольска предупредил чиновника экспедиции о ссыльных И. Тихонова, который был заседателем Тюменского окружного суда, о необходимости проверять сведения, которые собрала комиссия, в том числе о злоупотреблениях, вскрытых во время ревизии. Такой ход вещей ставил Комиссию в сложное положение170170
  ГАОО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 1927. Л. 15–16.


[Закрыть].

В сентябре 1840 г. Н.Я. Смирнов донес из Томска следующее: комиссия сообщает в Министерство государственного имущества лишние, по его мнению, отчеты и вводит начальство в заблуждение. Для противодействия этому процессу Смирнов отказался подписывать документацию комиссии. Заслуживают внимания комментарии, которые он прикладывал к отчетам комиссии.

Когда член Комиссии Полянский упомянул о беззащитности аборигенов Сибири, которые пострадали от произвола со стороны купцов и чиновников, Смирнов указал: «Неосновательность этого очевидна, и я не знаю, кто представил г. Полянскому право так дерзко отзываться на счет всего сибирского начальства, как будто оно потворствует всем притесняющим инородцев». Рышкин, другой член комиссии, сообщал об официально неучтенных деревнях, на что Смирнов ответил сопоставлением Рышкина с Колумбом, открывающим новые земли. Исходя из пояснений Смирнова, такие случаи случались и ранее среди чиновников Сибири, потому что у них отсутствует возможность следить за разрозненными поселениями на большом пространстве. Как аргумент для оправдания местной администрации он привел т о, что неучтенные поселения могли не быть упомянуты в ревизионной «сказке», поскольку крестьяне могли попросту переименовать их или же переселиться на другое место без извещения местного руководства.

Обратила свое внимание Комиссия и на угрозу в отношении ссыльнопоселенцев. Большое количество ссыльных без конвоя часто не доходили до назначенных поселений, становились бродягами и жили «в полном смысле по собственному произволу». Было предложено усилить за ними надзор, сформировать из денег, которые зарабатываются приисками, хлебный фонд, чтобы обеспечить пропитание ссыльнопоселенцев зимой, предоставить более широкие права сельским обществам в отношении ссыльных. Тем не менее такое внимание комиссии к бесконтрольному и бедственному положению ссыльных, которых эксплуатировали на золотых приисках, обирали волостные писари и чиновники, вызвало негодование местной администрации. Комиссия потребовала от Томской экспедиции информацию за последние 17 лет о ссыльных, которую ей отказались предоставлять. Н.Я. Смирнов защищал чиновников и докладывал генерал-губернатору следующее: «Если позволено будет мне откровенно изложить мое мнение, то я не вижу никакой надобности в этих сведениях…»171171
  ГАОО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 1927. Л. 450.


[Закрыть].

Члены комиссии жаловались на то, что местные учреждения предоставляют сведения очень медленно, а информация в них неверная, неполная и противоречивая. Такие жалобы также не оставались незамеченными. Комиссия отметила, что информация о преступности в Томском округе отличается от показаний местного населения. Тогда Н.Я. Смирнов заявил следующее: «Не знаю, как понимать это? Если комиссия хотела этим сказать, что начальство потворствует всему этому и скрывает преступления, то это несправедливо и комиссия слишком много на себя принимает, говоря это». Так, 11 октября 1841 г. П.Д. Горчаков предписал губернатору Тобольска следующее: в случае, если будут поступать от членов комиссии требования «в смысле разысканий, по подаваемым им жалобам, просьбам, доносам и изветам или по сведениям, ими самими открытым, о беспорядках и злоупотреблениях, то означенных требований не исполнять и никаких ответов и объяснений посему не давать»172172
  ГАОО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 1927. Л. 350.


[Закрыть].